Алексеев В. В. Влияние морозов на ход зимней кампании 1941-1942 годов

Хорошо известно, что опьянённые скоротечными и относительно лёгкими победами на европейском театре военных действий Гитлер и верховное командование вермахта при нападении на СССР сделали ставку на блицкриг. Предполагалось, что Красная Армия будет разгромлена ещё задолго до наступления зимних холодов. Именно поэтому вопросы о подготовке немецких войск к предстоящей зимовке если и рассматривались ОКВ и ОКХ то лишь как второстепенные малозначимые. Планировалось что с началом зимы основная масса дивизий вторжения будет выведена из европейской части СССР а оставшихся вполне хватит для подавления последних очагов сопротивления. Находящиеся на оккупированной территории немецкие части на период холодов намеревались размещать в специально оборудованных помещениях по линии опорных пунктов. Как свидетельствовал генерал-полковник Г. Гудериан: «В верховном командовании вооружённых сил и в главном командовании сухопутных сил так уверенно рассчитывали закончить кампанию к началу зимы что в сухопутных войсках зимнее обмундирование было предусмотрено только для каждого пятого солдата» [1, 127-с.]. Лишь 30 августа 1941 г. главное командование немецких сухопутных сил озаботилось проблемой снабжения своих частей на Восточном фронте зимним обмундированием. Военное руководство Германии намеревалось обеспечить каждого военнослужащего двумя комплектами суконного обмундирования, шапкой, наушниками, перчатками, шарфом, тёплым жилетом, шерстяными носками, тремя шерстяными одеялами [2, 187-c.]. Впрочем, по-прежнему рассчитывали что зимой будут вестись исключительно местные операции с ограниченными целями.

Но Гитлер и его генералы недооценили боевой потенциал мужество и героизм советских солдат. План «молниеносной войны» стал буксовать уже с первых минут вторжения в СССР. К началу осени немецким войскам несмотря на значительное продвижение вглубь советской территории и успехи в разгроме передовых эшелонов Красной Армии ни на одном участке фронта не удалось достичь поставленных целей. Напротив осенняя распутица существенно снизила мобильность и ударную мощь механизированных и танковых частей вермахта которые выполняли роль главного тарана в прорыве советской обороны. Сопротивление же советских войск продолжало оставаться ожесточённым.

Впрочем, ненастная погода и осадки осенью 1941 г. оказались непродолжительными. Уже в сентябре начались заморозки, в октябре грянули первые морозцы, а в первой половине ноябре температура средняя температура составила минус 4-6ºC. На московском направлении к 17 ноября холода сковали болота, в результате чего немецкая бронетехника и пехота получили большую свободу действий, т.к. теперь они могли передвигаться не только по шоссейным и проселочным дорогам, но и по местности в стороне от них, обходя оборонительные узлы Красной Армии и избегая лобового столкновения. Маршал К.К. Рокоссовский так вспоминал об этих днях: «Намного превосходя наши войска в числе имея большую подвижность постоянную поддержку авиации противник сравнительно легко создавал в процессе боя ударные группировки. Подмёрзшая земля благоприятствовала ему… Нам же в каждом таком случае поскольку достаточных резервов в глубине не имелось приходилось снимать с какого-либо участка обороны часть сил чтобы не допустить прорыва на угрожаемом направлении» [3, 78-79-с.].

Казалось бы, численное превосходство в живой силе и технике должны были обеспечить гитлеровцам желанную победу. Ожесточённый натиск последнего немецкого наступления на Москву, получивший в западной историографии название «бегство вперёд», во многом был обусловлен стремлением захватить столицу до начала серьёзных морозов, чтобы уберечь части вермахта от холода и снега. Тем более, что советские войска обязаны были реализовывать отданный И.В. Сталиным приказ от 17 ноября 1941 г., который предусматривал разрушение населённых пунктов в тылу немцев на расстоянии 40-60 км в глубину от переднего края и на 20-30 км вправо и влево от дорог для того, чтобы лишить врага тёплых убежищ. Строительство же полевых землянок и блиндажей оказалось весьма проблематичным, поскольку земля промёрзла на глубину 1-1,5 м и пользоваться шанцевым инструментом было крайне затруднительно. Для создания окопов-укрытий немцы прибегали к артобстрелу почвы фугасными снарядами замедленного действия. Страх перед русскими морозами давал дополнительный стимул противнику для броска вперёд. Английский историк Дж. Эриксон пишет что «пока высокое командование думало о стратегических целях пехотинцы защищали и бились за простое и спасительное тепло» [4, 71-с].

Однако всё же ценой огромных потерь колоссального напряжения всех сил проявив железную стойкость советские солдаты остановили во второй половине ноября наступление противника измотали его и вынудили перейти в начале декабря к обороне. В известной степени одержать победу над сильным противником помогла погода. Дело в том, что во второй половине ноября среднесуточная температура опустилась до минус 10-14°С а в декабре доходила до минус 28-30°С и даже ниже в отдельные дни. Порой понижение температуры было просто обвальным. Например, во второй половине дня 27 ноября 1941 г. за два часа температура упала до 40º ниже нуля [5, 115-c]. В тот же день начальник Генерального штаба сухопутных войск вермахта генерал-полковник Ф. Гальдер в своём дневнике с тревогой констатировал: «Наши войска накануне полного истощения материальных и людских сил. Мы стоим перед угрозой суровой зимы» [2, 472-с.].

В первую очередь холода ударили по вражеской пехоте. Немецкие пехотинцы в подавляющем большинстве всё ещё оставались в летнем обмундировании из хлопчатобумажной ткани истрёпанном и изношенном в ходе летне-осенних боёв. Поэтому даже относительно умеренные морозы приводили к потерям личного состава. Например, в 112-й пехотной дивизии к середине ноября 1941 г. в каждом из полков потери составили не менее 400 человек обмороженных [1, 245-с.]. Хотя уже в октябре немецкие генералы стали просить ускорить доставку зимнего обмундирования реально в группу армий «Центр» оно попало лишь 13 декабря и то его хватило лишь для части войск [2, 524-с.]. При этом выяснилось что шинели которые были рассчитаны на довольно мягкий европейский климат плохо защищали от морозов ниже -10°С. Солдаты пытались утеплить их посредством разнообразных самодельных подкладок и подстёжек. Катастрофически не хватало зимних шапок рукавиц суконных брюк утеплённой обуви шерстяных носок. Чтобы защититься от лютого холода немецкие пехотинцы стали надевать трофейное советское обмундирование и отобранные у мирного населения тёплые вещи. Впрочем, эти полумеры не спасали от обморожений и простудных заболеваний.

Ситуация обострялась тем, что нахождение в обороне заставляло солдат вести малоподвижный образ жизни часто приводящий к гипотермии симптомами которой являются иррациональное поведение вялость сонливость замедление реакции потеря координации и, в отдельных случаях, даже сознания. Также длительное пребывание ног в холоде и сырости приводит к эффекту так называемой «окопной стопы». Конкретно это выражается в, перемежающемся резкой болью, онемении ступней ног и в конечном итоге к их распухании и покрытию волдырями. Данное обстоятельство дополнительно сковывало подвижность пехоты. Зимой 1941-1942 гг. до 40% германских солдат на передовой страдали от обморожения ног [5, 115-с.]. Сильное же обморожение опасно тем что может развиться гангрена что в итоге приводит к вынужденной ампутации конечностей. Дополнительные проблемы создавала снежная слепота, связанная с временной потерей зрения.

Кроме того, на морозе опасно прикасаться голой кожей к металлу. В частности зафиксированы были многочисленные случаи когда щека немецкого стрелка примерзала к металлическому прикладу пистолета-пулемёта МР 40, что сопровождалось травмами различной степени тяжести. Перевозка личного состава на автомобилях и тем более транспортировка раненых в тыловые медицинские пункты тоже были сопряжены с опасностью замерзания, поскольку кузова немецких машин не имели отопления. Данные обстоятельства заставили генерал-полковника Г. Гудериана заявить на совещании у Гитлера 20 декабря 1941 г., что «потери от обморожения вдвое превышают потери от огня противника» [1, 268-с.]. Согласно утверждениям некоторых историков к моменту советского контрнаступления под Москвой в линейных ротах немецко-фашистских дивизий боеспособными оставались лишь около трети личного состава [6, 134-с.].

Не лучшим образом обстояло дело с вооружением и техникой вермахта. У немцев не имелось зимней низкотемпературной оружейной смазки в результате чего автоматы и пулемёты часто отказывали на морозе. Проблематичным было применение ранцевых огнемётов при подавлении советских укреплённых огневых точек поскольку на холоде горючая смесь воспламенялась крайне ненадёжно. Точно так же обстояло дело с артиллерийскими орудиями у которых при низких температурах жидкость в тормозе отката и накатнике загустевала настолько что они выходили из строя.

Танки автотранспорт самолёты тоже оказались малоприспособленными к эксплуатации в условиях холодов. Прежде всего, это было обусловлено тем что из-за дефицита нефтепродуктов немцы широко использовали синтетический бензин. В нём в качестве присадки для повышения октанового числа присутствовал бензол. Но в чистом виде бензол начинает кристаллизоваться уже при +55°С. Поэтому основные сорта германского бензина при температурах ниже 10-15 градусов становились непригодными к использованию. Кроме того холодная погода приводила к повышенному перерасходу горючего. Одной заправки вместо расчётных 100 км на практике хватало только на 35-40 км. Топливо в потребных количествах просто-напросто не успевали подвозить. Отсутствие антифриза не позволяло обеспечить устойчивую работу двигателей.

Невозможно было пользоваться оптическими прицелами танков рации не работали отсутствие специальных шипов на гусеницах бронетехники лишало возможности преодолевать обледенелые склоны холмов и возвышенностей. Очень часто выходили из строя чешские Pz35(t), у которых замерзала пневматическая система управления трансмиссией [5, 92-с.]. У ряда моделей полугусеничных тягачей катки забивались грязью со снегом и замерзали намертво. Многие самолёты на немецких полевых аэродромах не могли взлететь из-за отказа моторов и гололёда в то время как часть советской авиации подле и в самой Москве базировалась в стационарных отапливаемых ангарах.

Сходным образом обстояло дело на других фронтах. В районе Ленинграда зимой 1941-1942 гг. температура опускалась до –35 - 40ºС. Замёрзло даже Балтийское море, в результате чего корабли Балтийского флота оказались запертыми в Финском заливе. В связи с понижением в декабре температуры до -42° группа армий «Cевер» вынуждена была прекратить наступательные операции [2, 572-с.].

Во время наступления немцев в Крыму, начавшиеся в ноябре морозы мешали передвижению автогужевого транспорта, а также вывели из строя 4 из 5 имевшихся в распоряжении гитлеровцев паровозов южнее Днепра. Этим существенно ограничились возможности подвоза боеприпасов, амуниции, продовольствия, фуража и иного снаряжения к атакующим частям. Из-за большого падежа лошадей вся артиллерия на конной тяге 170-й пехотной дивизии вермахта смогла перевалить через горы между Алуштой и Симферополем без орудий, которые потом пришлось отдельно перевозить автотранспортом. Поэтому артиллерийскую подготовку немцы сумели осуществить вместо 27 ноября только 17 декабря, т.е. на три недели позже, чем планировалось [7, 256, 266-c.].

В период проведения советским командованием Керченско-Феодосийской операции (декабрь 1941 г.) войска сражались при температуре -22°С. Керченский пролив замёрз что дало возможность Красной Армии перебрасывать свежие силы на плацдарм у Феодосии и осуществлять снабжение прямо по льду. Сильный мороз на аэродромах в районе Симферополя и Евпатории часто препятствовал проведению налётов гитлеровской авиации на места высадки советских войск [7, 266-с.]. Убитые тут же становились блоками льда и использовались живыми как защита от смертоносного огня. Лишь нерешительность командования советской 51-й армии не позволила развить успех и привела её в конечном итоге к поражению. Но жертвы оказались не напрасными, «немцы были вынуждены прекратить концентрацию сил против Севастополя – жизнь здесь продлевалась ещё на полгода» [4, 56-57-c.].

В целом потери гитлеровских войск от морозов и обморожений были не малыми. По немецким данным они составили 112 617 человек [4, 100-c]. Западные исследователи называют ещё большую цифру - 228 000 человек [8, 164-с]. Массовое обморожение солдат заставило гитлеровское командование принимать экстренные меры. 20 декабря 1941 г. Геббельс обратился к населению Германии с просьбой собрать тёплые вещи для солдат на Восточном фронте что вызвало самый настоящий психологический шок и породило сомнения в возможности достижения победы над СССР. Оказалось, что военная элита армии, которую в Германии принято было считать символом скрупулёзного планирования и предусмотрительности, допустила серьёзные просчёты и не сумела предвидеть потребность распределения тёплой одежды среди фронтовиков в холодной северной стране [4, 29-с.]. Тыловые интенданты срочно стали разрабатывать новые образцы зимнего обмундирования. Однако на всём протяжении зимы 1941-1942 гг. эти мероприятия не были реализованы в должной мере. В немалой степени провал был обусловлен катастрофическим кризисом системы тылового снабжения частей вермахта. Гужевой транспорт был парализован из-за массового падежа лошадей германской породы не вынесших морозов и от истощения ввиду недостатка кормов. Уже к середине декабря 1941 г. не менее 30% автопарка немцев оказался в нерабочем состоянии. Не получая никакой замены вместо вышедших из строя автомашин, гитлеровцы принуждены были использовать местные транспортные средства, - отобранные у крестьян телеги и сани имевшие незначительную вместимость. Крайне неудовлетворительным было состояние железнодорожного транспорта. Котлы немецких паровозов часто лопались от мороза так что иногда до 70% локомотивов одновременно выходило из строя. В совокупности означенные неурядицы порождали немалые трудности в подвозе к фронту боеприпасов топлива продовольствия и т.д. Текущее снабжение не удовлетворяло потребностей войск. Кое-где в немецких частях даже возник продовольственный кризис. Доходило до того, что солдатам предлагалось «добывать пропитание на месте» [2, 360-с.].

Помимо физических страданий и потерь материальных немцы испытывали трудности морально-психологического характера. Многие командиры как низшего так и высшего звена вынуждены были признать что германские войска утратили уверенность в успехе а боевой дух упал. Лихорадочные усилия немецкого командования по выправлению ситуации оказались малорезультативными. Тем более что инициативу германских генералов сковывала зависимость в принятии решений от Гитлера. Тот же не желал считаться с существующими реалиями. Более того, выражение «русская зима» фюрер назвал «психологически опасным» и подлежащим изъятию из употребления [2, 552-c.].

Разумеется, морозная погода влияла на боеспособность не только фашистских но и советских войск. Советские солдаты также несли потери не только от вражеского огня но и от холода поскольку бойцы значительное время находились под открытым небом не имея возможности отогреться в тёплом помещении. В самом начале битвы за Москву большинство регулярных частей и дивизий народного ополчения не успели получить зимнего обмундирования. Некоторые образцы стрелкового вооружения (самозарядная винтовка системы Токарева станковый пулемёт системы Дегтярёва - ДС-39) которыми была укомплектована часть подразделений Красной Армии, оказались чувствительными к воздействию низких температур и отказывали при стрельбе. Из-за холода выходили из строя тяжелые 155-мм полевые гаубицы образца 1918 г. Кавалерийские части переброшенные под Москву из Средней Азии не были перекованы на зиму. Поэтому на промёрзшем грунте лошади сильно скользили что затрудняло быстрые перемещения конницы. К.К. Рокоссовский отмечал: «Глубокий снежный покров и сильные морозы затрудняли нам применение манёвра в сторону от дорог с целью отрезать пути отхода противнику. Так что немецким генералам пожалуй следует благодарить суровую зиму которая способствовала их отходу от Москвы с меньшими потерями а не ссылаться на то что русская зима стала причиной их поражения» [3, 97-c.].

Однако в целом Красная Армия была лучше подготовлена к действиям в условиях зимы. Были учтены уроки финской кампании и разработано отличное зимнее обмундирование включавшее в себя меховые шапки-ушанки шинели из толстого сукна полушубки стёганые ватные штаны и бушлаты валенки меховые жилеты для командного состава и т.п. Пусть такое обмундирование несколько сковывало движения делало бойца неповоротливым зато надёжно защищало от холода. Выпускалась даже специальная мазь от обмораживания для нанесения на неприкрытые одеждой участки кожи. В военно-мемуарной и исторической литературе не однократно отмечалось что хорошо укомплектованные и обмундированные дивизии сибиряков с определённой привычкой к зимним морозам сыграли решающую роль в переломе хода боевых действий в битве за Москву. Во многом прав был маршал Г.К. Жуков говоря что: «Полушубки валенки телогрейки тёплое бельё – всё это тоже оружие» [9, 36-с.].

Разумеется вовсе не «зима нашего несчастья», как назвал зимнюю кампанию 1941-9142 гг. Г. Гудериан [1, 251-c.], не одни жестокие холода, на которые ссылались битые немецкие генералы привели к поражению военной мощи вермахта. Трудно недооценить подвиг сражавшихся с гитлеровскими ордами советских воинов и гражданских лиц, многие из которых ценой своей жизни обеспечили великую победу в страшной войне. И всё же нисколько не умаляя героизма советских солдат нельзя полностью отрицать влияния погодного фактора на боеспособность войск и ход боевых действий. Выход в результате низких температур из строя личного состава противника и военной техники в некоторой степени компенсировало техническое превосходство немцев над Красной Армией. Тем более, что в первую военную зиму эвакуированная промышленность Советского Союза не могла ещё в достаточной степени удовлетворить потребностей фронта. Маршал К.С. Москаленко так рассказывал о том периоде: «Не хватало самолётов и танков орудий и миномётов пулемётов и автоматов даже самых обыкновенных трёхлинейных винтовок. Наконец мы не имели достаточного количества боеприпасов. Шла война моторов а у нас подчас не было машин для переброски войск и доставки самого необходимого на поле боя» [10, 148-с.]. Таким образом, трескучие морозы как бы уравнивали соотношение противостоящих сил по технике и вооружению.

2. Гальдер Ф. От Бреста до Сталинграда: Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального штаба сухопутных войск 1941-1942 гг. – Смоленск, 2001.

3. Рокоссовский К.К. Солдатский долг. – М. 1984.

4. Уткин А.И. Сорок второй год. – Смоленск, 2002.

5. Барятинский М. Немецкие танки в бою. – М. 2007.

6. Митчем С. Фельдмаршалы Гитлера и их битвы. – Смоленск 1998.

7. Манштейн Э. Утерянные победы. - Смоленск 1999.

8. Александер Б. 10 фатальных ошибок Гитлера. – М. 2003.