Альтамира марселино де саутуолы

Альтамира — одно из самых известных палеолитических святилищ. Эта обширная известняковая пещера находится на севере Испании, в провинции Кантабрия неподалеку от города Сантандер, на окраине деревни Сантильяна дель Мар. Ее называют «Сикстинской капеллой первобытного искусства».

Навсегда вошло в историю имя испанского археолога-любителя дона Марселино де Саутуолы, первооткрывателя росписей Альтамиры, владельца угодий, на которых находится пещера. Подземная полость, вход в которую оказался засыпанным в древности, была открыта в 1868 году местным охотником Модесто Кубилласом Пересом. Вскоре о существовании пещеры уже знали все в этой округе, здесь прятались от непогоды пастухи и устраивали привал охотники. 
Саутуола исследовал пещеры в окрестностях Сантандера. Альтамиру он впервые посетил в 1875 году. Здесь он нашел кости и зубы древних животных, скелет пещерного медведя и грубо обитые обломки кремня, в которых опознал орудия древних людей.

Спустя три года Саутуола побывал на Всемирной выставке в Париже. Осмотрев экспонировавшиеся здесь материалы из раскопок французских археологов, он был особенно поражен миниатюрными изображениями зверей, выгравированных на кости и камне людьми каменного века. Места находок этих изображений позволяли сделать вывод, что подобное может быть и в земле Испании. Саутуола решил еще раз осмотреть Альтамиру.

Изучив рисунки, Саутуола пришел к выводу, что их автор был человеком сведущим и талантливым, его рука уверенно вписывала изображения в неровности скал. Пройдя из первого зала пещеры во второй, Саутуола и там увидел рисунки зверей и геометрические фигуры. В слое культурных отложений на полу пещеры он нашел куски охры того же цвета, каким выполнялись росписи. После тщательных исследований Саутуола пришел к выводу, что в этих залах со времен каменного века никого никогда не было. То есть авторами рисунков могли быть только те «примитивные охотники», которые, по представлениям тогдашней науки, лишь нечленораздельно мычали и остервенело бегали за дичью, размахивая копьями с каменными наконечниками.

Саутуола был убежден, что живопись Альтамиры – следы неизвестной до сих пор деятельности ископаемого человека. Но, трезво оценивая свои возможности, он понимал, что стоит всего лишь на пороге открытия. Определить точный возраст изображений Альтамиры ему, любителю, было не под силу.

Саутуола довольно долго раздумывал, стоит ли ему публично выступать с сообщением о своей находке. Лишь год спустя, в 1880 году, он опубликовал небольшую брошюрку и отослал ее в редакцию французского журнала «Материалы по естественной истории человека». Вокруг этого издания в то время группировались все исследователи первобытности. В своей брошюрке Саутуола с удивительной для дилетанта скромностью писал, что всего лишь «обязан подготовить путь более компетентным лицам, которые захотят раскрыть истоки и обычаи первобытных обитателей этих гор». Объявив на весь мир о том, что найденные им рисунки являются, скорее всего, художественным произведением палеолитического человека, Саутуола предоставлял вынести окончательное решение по этому вопросу более искушенным, чем он, исследователям. Забегая вперед, отметим, что собранных им доказательств оказалось вполне достаточно для такого решения. Но, все это, увы, выяснилось лишь через двадцать лет...

С этого дня началась длительная борьба Марселино де Саутуолы. Известие о сделанном им открытии попало в местную печать. Вскоре и мадридские газеты заговорили о находке росписей, принадлежащих доисторическим людям. Альтамира стала местом туристского паломничества, сам испанский король Альфонс XII побывал в пещере и оставил свой «автограф», сделанный копотью от факела, на стене подземного зала.

О находке заговорили крупнейшие ученые того времени. «Дерзкая» брошюрка Саутуолы вызвала их единогласное возмущение. Во всем научном мире поднялась буря гнева и негодования. Саутуолу обвиняли в подлоге и в фальсификации находки. Более миролюбивые говорили, что вероятно он сам стал жертвой обмана. Было высказано подозрение, что автором рисунков мог быть один французский художник, друг Саутуолы, гостивший у него в момент открытия.

В это нелегкое время рядом с Саутуолой оказался лишь один человек — профессор университета в Мадриде Хуан Виланова-и-Пьера, известный специалист по доисторической археологии. Побывав вместе с Саутуолой в Альтамире, он обнаружил новые росписи, куски явно «несовременной» засохшей краски, и даже раковину, служившую когда-то палитрой первобытному художнику. В заложенных в пещере контрольных шурфах Вилланова обнаружил кости ископаемых животных.
Ученый полностью поддержал выводы Саутуолы. Но, его голос был одинок в мощном хоре противников великого открытия. «Древность» и «каменный век» даже для многих людей науки были в те годы еще понятиями совершенно неопределенными. Большинство ученых находилось под влиянием дарвиновских теорий. Для них было невозможным поверить в то, что человек каменного века обладал столь развитым искусством, свидетельствующим о высокой художественной культуре и талантливости первобытных людей. Тогда, в середине XIX века, не знали искусства старше древнеегипетского или кельтского, поэтому предполагалось, что любые предшествующие формы, которые еще могут быть открыты, неизбежно будут более примитивными. Никому и в голову не могло прийти, что уже 20 тысяч лет назад в Европе существовало искусство, достойное восхищения. А между тем росписи Альтамиры ясно доказывали, что творческий гений человека не зависит от технического уровня цивилизации, и что он был присущ уже охотникам первобытности. Иными словами, для создания подобных шедевров вовсе не требуется высокоразвитая цивилизация.

Восприятие этой идеи требовало, определенной широты взглядов, научной эрудиции и смелости. Но в науке тех лет господствовали узкие рационалистические воззрения, которые не позволяли даже светилам первой величины увидеть подлинное значение открытия Саутуолы. Находясь в плену этих теорий, они видели в росписях Альтамиры происки церкви.

И Эмиль Картальяк — другой крупнейший авторитет той поры и главный редактор журнала «Материалы по естественной истории человека» встал в первые ряды противников Саутуолы и Виллановы. Впоследствии он вспоминал: «Бесполезно настаивать на моих впечатлениях при виде рисунков Саутуолы — это было нечто абсолютно новое, странное в высшей степени». Картальяком и его последователями руководила боязнь того, что новый факт потребует ревизии считавшейся тогда «прогрессивной» дарвиновской концепции о происхождении человека. Но вспомним, что археология каменного века делала тогда свои первые шаги. И лишь много лет спустя все новые и новые находки подточили абсурдные воззрения дарвинистов.

Впрочем, одно решение по проблеме конгресс все же принял: в 1881 году для экспертизы росписей Альтамиры и окончательного разоблачения «фокусов испанских иезуитов» в Сантандер был послан французский палеонтолог Арле, который должен был на месте провести экспертизу изображений. Саутуола с готовностью принял первого специалиста, заинтересовавшегося росписями, и проводил его в Альтамиру. Арле тщательно осмотрел пещеру.

Его заключение было беспощадным: рисунки имеют «новейшее происхождение» и, вероятно, могли быть исполнены в период между открытием пещеры и первым сообщением Саутуолы, то есть в 1875–1879 годах. Арле счел древними лишь несколько неясных рисунков. Но и их возраст он определил как гораздо более поздний, чем палеолитический слой в пещере. Основными аргументами в пользу своих выводов Арле назвал следующие: все изображения на стенах Альтамиры находятся в кромешной тьме, их не достигает дневной свет. Для создания же фресок требовалось долгое искусственное освещение, чего не мог обеспечить человек ледниковой эпохи. В пещере нет следов применения осветительных средств, например копоти от факелов. В то же время фрески на плафоне Альтамиры написаны с величайшим артистизмом. Автор их играл цветовыми и световыми гаммами, явно стараясь передать эффекты освещения. Кроме того поверхности пещеры покрыты древними сталактитовыми натеками, росписи нанесены на эти натеки; лишь в нескольких местах (это и явилось основанием считать их древними) наблюдается обратная картина: сталактиты покрывают часть фигур — лошадей и других животных. Краска росписей влажная, свежая, ее легко снять пальцем. Нельзя представить себе сохранение таких красочных изображений в течение многих веков. Охра, которой были нарисованы фрески, встречается не только в палеолитическом слое, но повсюду в этой местности, ею даже обмазывают дома местные жители.


Пример использования рельефа стен для придания изображениям объема. Фигура бизона. Альтамира



Гравированное изображение бизона, пещера Ла Мут



Геометрические мотивы, так называемые «макароны» на стенах Альтамиры
Результаты экспертизы Арле укрепили в научном мире скептическое отношение к открытию Саутуолы. Но «изобретатель Альтамиры» и его друг Вилланова еще надеялись убедить ученых в своей правоте. Они послали свой доклад в Берлинское антропологическое общество, где он был зачитан 11 марта 1882 года. Результат — члены общества отказались от обсуждения доклада.

28 августа 1882 года на конгрессе Французской ассоциации поощрения наук в Ла-Рошели Вилланова выступил с энергичным протестом против заключения Арле. Он заявил, что рисунки, сопровождающие отчет Арле, грубо искажены и не соответствуют действительности. Вилланова также привел аргументы, полностью опровергающие выводы Арле.

Во-первых, все изображения, выполненные резьбой и красками, одинаково нанесены на поверхности тех же древних пород, кусками которых в результате обвала был закупорен вход в пещеру до момента ее открытия. Резные линии этих изображений сделаны грубыми кремневыми инструментами, которыми не смог бы работать современный художник, но которые находятся в слое с ископаемой фауной. Более того, в этом же слое на костях четвертичных животных такими же кремневыми инструментами нарезаны ряды линий и даже фигурки зверей. Сделать их могли только древние обитатели пещеры. Для росписей ими был использован простейший красочный материал — размолотые натуральные охры разных тонов без последующей обработки, которой подвергаются краски современных рецептов.

Во-вторых, техника исполнения всех наскальных изображений Альтамиры одинакова, поэтому, признавая древними несколько из них, Арле должен перенести это заключение на весь комплекс. О большой его древности говорят несколько случаев перекрывания части изображений прозрачными пластинами сталактитовых натеков, а такие натеки есть в Альтамире на бесспорно палеолитическом слое.

В заключение Вилланова призвал коллег не отметать открытие с порога, а тщательно разобраться в нем. Но его призыв не был услышан.

С точки зрения научной аргументации в пользу палеолитического возраста росписей Альтамиры выступление Виллановы было исчерпывающим. Оставался, правда, один нерешенный вопрос — об искусственном освещении Альтамиры. Но это и не очень-то волновало слушателей. Выступление Виллановы просто не было воспринято всерьез. Как вспоминал один из участников конгресса: «Вилланова говорил агрессивно и даже яростно, на плохом французском языке, который смешил всех, так же как и ворох сомнительных аргументов, перемешанных с несколькими здравыми мыслями, и как обвинения в намеренных ошибках Арле, которыми он повергал слушателей в еще более громкий смех». 

Имя первооткрывателя Альтамиры Марселино де Саутуолы было осмеяно и обесчещено. Можно себе представить, какая моральная травма была нанесена испанскому дворянину, с его обостренным чувством достоинства и чести. В 1888 году он умер, с репутацией «изобретателя Альтамиры».

Стена презрительного осуждения на двадцать лет окружила одно из величайших открытий исторической науки. И уже мало кто помнил, что в громком хоре голосов, осуждавших альтамирскую «фальсификацию», звучали и другие мнения.

Один из крупнейших археологов той поры, Эдуард Пьетт, писал: «Я не сомневаюсь, что эти росписи могут быть отнесены к мадленской эпохе». Палеонтолог Постав Шове в вышедшей в 1887 году книге «Начала гравюры и скульптуры» поддержал выводы Саутуолы. Вокруг сенсационного открытия возникло что-то похожее на дискуссию. Но это была очень странная дискуссия: критика открытия здесь принималась за аксиому, а аргументация защитников открытия не удостаивалась внимания. Самым поразительном в этой истории было то, что в свете других фактов, накопленных первобытной археологией, открытие палеолитической живописи не было чем-то принципиально неожиданным. К этому моменту уже были хорошо известны миниатюрные фигурки, созданные первобытным человеком в эпоху верхнего палеолита, и росписи Альтамиры были, по существу, их явной аналогией. Именно установленный факт того, что первобытные люди занимались изобразительным искусством, и натолкнул Саутуолу на мысль искать его следы в Альтамире. Открытие монументальных росписей, подобных альтамирским, теоретически, можно было предсказать заранее. Более того, в год открытия Саутуолы во Франции, в гроте Шабо, были обнаружены наскальные гравюры. Копии и фотографии этих рисунков публиковались в местной печати, но в ученом мире к ним отнеслись так же, как к сообщению об Альтамире.

Спустя двадцать лет Аббат Анри Брейль, оправдывая своих коллег, отказавших Саутуоле в праве на открытие, сказал, что «нужно винить лишь значение самих фактов, которые требовали менее спорных и гораздо более многочисленных избыточных доказательств. Их продемонстрировали только через двадцать лет». Подобные «избыточные доказательства» имелись задолго до признания Альтамиры. И все же на них внимания не обратили.

Между тем, открытия наскальных рисунков в пещерах Европы множились. Одновременно росло число находок различных скульптур и орнаментированных предметов, залегавших в культурных слоях, относящихся к верхнему палеолиту.
В 1895 году в пещере Ла Мут, расположенной в долине реки Везер, французский археолог Эмиль Ривьер обнаружил наскальные изображения ископаемых животных. Их древность не вызывала сомнений: они находились в галерее, закупоренной «пробкой» культурного слоя, содержащего палеолитические орудия. Однако судьба альтамирской находки заставила Ривьера быть предельно осторожным. По иронии судьбы, Ривьер еще недавно находился в числе яростных противников Саутуолы и хорошо помнил свои собственные высказывания в адрес «изобретателя Альтамиры».

Тщательно изучив находку, Ривьер закрыл вход в пещеру и пригласил де Мортилье, Картальяка, Пьетта и других авторитетов осмотреть Ла Мут. «Это очень древние рисунки», — уклончиво говорил Ривьер, не желая попасть в положение Саугуолы.

И только когда Эдуард Пьетт высказал мнение именитых гостей более определенно: «Палеолитические». Древность наскальных рисунков стала вне сомнений.

Во время дальнейших раскопок в пещере Ла Мут археологи нашли каменный светильник, относящийся к эпохе верхнего палеолита. Отпал вопрос об освещении сводов пещер древними художниками. Единственное возражение, которое не смогли опровергнуть Саутуола и Вилланова, отметалось этой находкой. Но, не смотря на эти открытия, сторонников палеолитического происхождения рисунков насчитывались единицы.

В это время тулузский книготорговец и археолог Феликс Рейно обнаруживает в гроте Марсула наскальную живопись, сравнимую по технике с росписями Альтамиры. Его сообщение не принимается всерьез. Эмиль Картальяк отказывается осмотреть грот.

Археолог Дало в 1896 году в пещере Пэр-нон-Пэр находит рисунки различных зверей, в том числе мамонта. Этот «зверинец» был хаотически разбросан на площади около 25 м2 по вертикальной известняковой стене, ранее закрытой культурным слоем древнекаменного века. Возраст рисунков тем самым оказался вне сомнений. Дало публикует свои наблюдения и приглашает на место раскопок Габриэля Мортилье. Мортилье долго, с сомнением изучает рисунки и в принципе признает, что красочные росписи на скальных поверхностях в темной глубине пещер могли быть созданы в палеолите. Значит, и живопись Альтамиры — тоже? Нет, отвечает Мортилье, «точная дата рисунков Альтамиры не может быть определена».

Таким образом, вопрос о существовании наскального искусства в эпоху палеолита остался открытым. Но — только до 1902 года. В этом году на конгрессе французских антропологов в Монтабане профессор Люсьен Капитан и его молодые соавторы Анри Брейль и Дени Пейрони докладывают об открытии ими в 1901 году двух огромных пещер с наскальными изображениями — Комбарель и Фон-де-Гом. Древность находки подтверждается тем, что некоторые росписи покрыты прозрачной броней древних кальцитовых натеков.

Вскоре весь ученый мир с волнением и изумлением читал покаянную статью Картальяка «Моя вина». Он публично признавался в своих ошибках. 1 октября 1902 года Картальяк, сопровождаемый молодым аббатом Анри Брейлем — в будущем одним из крупнейших исследователей культуры каменного века, стоял у входа в Альтамиру. Перед этим он встретился с дочерью покойного Саутуолы Марией и попросил о прощении за несправедливость к ее отцу и его величайшему открытию и за то, что поставил под сомнение доброе имя Марселино де Саутуолы.

Вдвоем с Брейлем они спустились в пещеру. И здесь Картальяк впервые увидел то, против чего так решительно боролся на протяжении двадцати лет. Действительность превзошла все его ожидания: перед его взором предстало не менее ста пятидесяти поистине великолепных изображений. «Речь здесь идет об одной из вершин искусства, о вершине, которая попадается раз во многие сотни лет, может быть, раз в тысячелетия» — таков был окончательный вердикт исследователей. В это же время и другой оппонент Саутуолы — Арле, как и многие другие специалисты, также посетил Альтамиру и также отрекся от своих предыдущих высказываний и признал подлинность рисунков.

Признание рисунков в Альтамире дало мощный толчок изучению пещерной живописи. Новые открытия быстро следовали одно за другим. Продолжились раскопки и в Альтамире, новые открытия были деланы Алькальдом Эрмилио дель Рио в 1902–04 годах, немецким археологом Хьюго Обермаером в 1924–25 годах и, наконец, Хоакином Гонсалесом Эчегараем в 1981 году.

После того, как палеолитический возраст живописи в пещере Альтамира был всеми признан, споры переместились в другие плоскости. В частности, были рисунки из Альтамиры плодом однократного действия одного художника или являются результатом длительного накопления разных изображений.

Результаты радиоуглеродного датирования указывают, что возраст рисунков составляет около 16 000 лет, анализ отдельных изображений плафона показал, что между их созданием прошло от 200 до 500 лет.

В 2008 году ученые из Бристольского университета применили для определения возраста рисунков из Альтамиры новаторский для исторической датировки — радий-урановый метод. Этот способ отодвинул нижнюю временную границу и показал, что знаменитые бизоны рождались на протяжении 15 000 лет, в промежуток от 10 000 до 25 000 лет назад. Причем новый метод также подтвердил, что рисунки создавались постепенно, а не в один момент.

Живопись Альтамиры многоцветна: древние художники пользовались охрой, оксидом марганца, древесным углем, мергелем, карбонатом железа.

Главный, 18 метровой длины, зал пещеры расположен непосредственно за входным коридором. На его потолке более 15 000 лет назад, первобытные художники создали около 20 бизонов, лошадей и кабанов. При этом каждое животное нарисовано превосходно, с необходимой экспрессией: например, бизоны здесь изображены пасущимися, бегущими, лежащими, ранеными. Но какая-либо общая композиция отсутствует, так что многие изображения накладываются одно на другое. Наскальная живопись была обнаружена и в других частях пещеры, протянувшейся под землей почти на 380 метров. Некоторые рисунки, оставленные на потолках ее низких коридоров, удобнее рассматривать, как сказано в путеводителях, «лежа на спине».

Из живописи Альтамиры наибольшую известность получил плафон — роспись низкого потолка в одном из «залов» пещеры слева от входа. Общая площадь плафона — около 100 м2. Здесь художник умело сочетал красочную роспись с рельефом потолка. Большинство фигур нанесено на естественные выпуклости потолка — создается впечатляющая картина объемных, рельефных фигур.

Точная копия Альтамиры позволяет любому желающему получить представление о великолепных рисунках главного зала и увидеть гравированные личины, которые с трудом видны в «реальной» пещере. Также точные копии рисунков представлены в Национальном Археологическом Музее в Мадриде, в Немецком Музее в Мюнхене и даже в Японии.

В 2002 году, после повторного обнаружения плесени на рисунках в главном зале, пещера была полностью закрыта для посещений.

В июне 2010 года министр культуры Испании Анхелес Гонсалес-Синде объявила, что в 2011 году пещера, возможно, будет снова открыта.