Автокефалия русской церкви

15-го декабря 1448 года состоялось возведение рязанского епископа Ионы на митрополичью кафедру Русской Церкви. "Совер­шается приношение божественныя службы и возлагается на плещо его честный омофор и посох великий митрополич дается в руде его, и тако с благобоязньством совершает святую службу.и благо­словляет народ", - так повествует об этом летопись. Для совре­менного человека, близко не знакомого с историей Русской Пра­вославной Церкви, в этом событии нет ничего примечательного. На самом деле это не так, потому что с этого времени не только для Церкви, но и для всего русского государства начинается новый период - период служения человеческому роду... В первой половине ХV-го века греческое государство оказы­вается в тяжелом положении. Еще недавно - это великая империя достойная подражания, теперь она с каждым днем все ближе и ближе к тому, чтобы сойти с мировой арены. Власть императора Иоанна УП Палеолога ограничивается почти одною столицею - Константинополем; многие области находятся уже во власти ту­рецкого султана. Именно нашествием турок и обуславливается тяжелое положение Византийского государства, войска которого немногочисленны и большею частью являются наемными. Сами греки не в состоянии защитить себя от турок. Император это сознает и единственный выход из сложившейся ситуации видит в примире­нии по делам веры с главой католической церкви папой Евгением IV-м, от которого намеревается получить военную помощь.

С этой целью созывается собор, который в историю вошел под названием Ферраро-Флорентийский. Результатом его деятель­ности становится акт унии, подписанный 5-го июля 1439 года. Греческие архиереи, прибывшие на собор, питали надежду на неосуществимое - добиться помощи от папы без уступок в вопросах веры с своей стороны. Добиться этого им не удается. Прения практически заходят в тупик. И тогда главным виновником согла­шения становится представитель Русской Православной Церкви митрополит Исидор, который если и не по природе грек, так как происхождение его достоверно не известно, то по долгому пре­быванию в Византийской империи. Один из исследователей истории Русской Церкви, профессор Голубинский Е.Е. делает предположение, "что желание и надежда спасти отечество при помощи папы и запад­ных государей и составляли причину, побудившую Исидора к тому, чтобы он решился изменить отеческой вере". На Русь митрополит возвращается с намерением сделать её верной унии, то есть не­которым соглашениям догматического характера достигнутым на соборе. Но его надежды не оправдываются: в Москве, которая остается верной Православию, собором русских епископов он осуж­ден и низложен с митрополичьей кафедры. Русские не изменили истинной вере, но зато оказались в затруднительном положении. Дело в том, что это было время, когда главой Русской Церкви являлся митрополит, который со времени Крещения Руси, за ред­ким исключением, поставлялся в Константинополе и родом был из греков. Как подрастающий ребенок, оказавшись в обстоятельствах, гребущих самостоятельности, к которой он не готов, не знает, как ему поступать, так и русские оказываются в подобном поло­жении, не зная, что им делать с местом митрополита, которое вдруг стало свободным.

Константинополь, на который всегда равнялась Русская Цер­ковь и признавала его главенство над собой, откуда имела для себя митрополитов, теперь является изменником Православию. Понятно, что просить себе правящего архиерея, как это было всегда, у патриарха, ставшего еретиком, теперь для Москвы неприемлемо. Впрочем, отступление от веры касалось, в основном, греческого императора Иоанна Палеолога и патриарха Митрофана. Многие гре­ческие архиереи, подписавшиеся на соборе в пользу унии, по возв­ращении домой раскаялись в содеянном, а большинство духовенства и народ отнеслись к ней крайне враждебно, потому что видели в соглашении с папой не выход из создавшегося положения в отноше­нии турецкой угрозы, а скорейшее падение империи.

"Отвергнув Исидора за унию, - пишет другой русский историк А.В.Карташёв, - русские последовательно должны были разорвать союз и с формально униатской церковью Константинопольскою. Но на это у них не хватало мужества: не наступил ещё момент истори­ческой зрелости...". Тогда наши предки решаются просить у пат­риарха-униата Митрофана дозволения - поставить в Москве, само­стоятельно, собором русских епископов православного митрополита. Получить положительный ответ на такую просьбу было маловероят­ным. однако, в столице русского государства на это надеялись. Составленное послание носит такой характер, будто на Руси не знают, что греческий патриарх – униат и обращаются к нему, как к православному. В это время главой государства российского является Василий Васильевич Тёмный (такое прозвание он получил за то, что был ослеплен в борьбе за великокняжеский престол)» И вот, излагая свою просьбу, Василий Васильевич, вместе с тем, заверяет в своей глубокой преданности Православию и ему, патриарху». По предположению профессора Голубинского, делает это великий князь, чтобы, с одной стороны, отнять у греков всякую надежду склонить русских к унии, а с другой,получить положительный ответ на свою просьбу, на которую патриарх Митрофан, по его мнению, мог согласиться, боясь из-за отказа потерять власть над Русской Церковью. "И, таким образом, вышло, что похвальной цели, - наши предки, - старались достигнуть не вполне похвальными средствами". В своем послании великий князь просьбу о само­стоятельном поставлении мотивирует тем, что до Константино­поля трудно добираться, на Русь совершаются набеги татарами, в окрестных странах нестроения, да и с митрополитом - греком, не знащим русского языка, трудно общаться. А.В.Карташев назы­вает эти причины неосновательными, потому что они или сущест­вовали и ранее, или сами по себе не могли решительно препят­ствовать поставлению митрополита на Русь в Греции. Истинной причиной было то, что русские не хотели иметь ничего общего с еретиками. Судьба этого послания, составленного примерно в 1441 году, достоверно неизвестна. Как считает Е.Е.Голубинский, оно или вовсе не было отправлено, по каким-либо причи­нам, или из Константинополя был получен мягкий отказ. Мягким он мог быть потому, что в случае решительного патриарх Митро­фан уже имел возможность опасаться за свою власть над Русской Церковью.

Все время, то есть с низложения Исидора и до смерти пат­риарха - униата Митрофана, русские не осмеливаются принять какое-либо решение: заявить о разрыве с греческой церковью или поставить себе самостоятельно православного митрополита. В августе 1443 года умирает париарх Митрофан, и великий князь составляет новое послание, впрочем, оно то же самое, только теперь адресовано императору. Возможно, что эта попытка пред­принимается Василием Васильевичем в надежде на уступчивость одного императора без патриарха. Однако, участь и этого пос­лания остается неизвестной, известно только то, что русские продолжают пребывать в бездействии.

Впрочем, это бездействие имеет свои причины. Обстоятель­ства складываются так, что летом 1445 года великий князь Василий Васильевич попадает в плен к татарам. Освободившись ценой огромного выкупа, он недолго находится на свободе и в февраля 1446 года снова становится пленником, но на этот раз своего двоюродного брата, соперника на великокняжеский прес­тол, Дмитрия Юрьевича Шемяки. Освобождается он через десять месяцев и год спустя вынужден, наконец, предпринять решитель­ные меры - дать добро на самостоятельное возведение в митро­политы всея Руси, давнего кандидата на это место, рязанского епископа Ионы. И вот, 15 декабря 1448 года совершается поставление рязанского архиерея в митрополиты всея Руси без официаль­ного позволения на то Константинополя.

Однако, сделав дело, русские начинают полагать, что совер­шили нечто противозаконное. Но опасения их длятся недолго: об­стоятельства складываются так, что Константинополь, без возра­жений, молчаливо, признает правильность их поступка. Митрополит Иона был возведён на кафедру в конце 1448 года, а в самом начале следующего умирает устроитель флорентийской унии импе­ратор Иоанн Палеолог. Его место занимает его брат Константин, провозглашающий себя православным. Поэтому естественно, что он не мог потребовать у русских отчёта в том, почему они поставили себе митрополита самостоятельно без благословения патриарха-униата.

Через два года Константинополь формально восстанавливает у себя Православие, и великий князь составляет третье послание, в котором описывает все обстоятельства и причины, сопровождаю­щие самовольный поступок. В нем он заверяет императора в своем, и всей Русской Церкви, повиновении и просит благосклонного от­ношения к митрополиту Ионе. Таким образом, наши предки, не дав себе почувствовать самостоятельности, снова спешат к подчинению, но дальнейшие события этого не допускают. Император Константин в 1452 году, теснимый турками, оказывается вынужденным прибег­нуть к унии, в надежде получить военную помощь от папы, и сос­тавленное послание остается неотправленным. Еще чуть позже, 29 мая 1453 года, Константинополь был взят турецкими войсками, и греческое государство, как великая империя перестало сущест­вовать.

Теперь Русская Православная Церковь, начиная со святого Ионы, поставляет себе митрополитов непременно в самой России и исключительно из природных русских. Но имели ли наши предки право так поступить, то есть без благословения Константинополя возвести Иону на митрополичью кафедру? Профессор Голубинский говорит, что Святой Иона был поставлен в России потому, что греческие патриархи были униатами и в этом отношении русские сделали меньше, чем должны были сделать, ибо они могли сразу прервать церковный союз с отступившими от Православия. Преем­ников же святому Ионе решено поставлять на Руси по причине взятия Константинополя турками и в этом случае предки наши сделали менее, чем могли, потому что они имели право объявить свою церковь независимою с самого принятия ими христианства.

Уже после смерти Василия Васильевича происходит еще одно событие, в результате которого Россия становится преемницей великой Византийской империи не только в церковном, но и госу­дарственном отношении. Его сын, Иоанн Васильевич, будучи ве­ликим князем, женится в 1473 году на, племяннице последнего византийского императора Софье Палеолог. Её брат, Андрей, побывав в 1490 году в Москве, отказывается от прав на импе­раторский престол, и таким образом, к русским государям пере­шли права государей греческих.

Вот так Русская Православная Церковь стала самостоятельной. С этого времени для неё начинается новый период: если Византия являлась государством, в котором Православие возрастало и со­вершенствовалось, то в России, вследствие падения греческой империи, оно должно было сохраняться. Таким образом, установ­ление автокефалии на Руси для истории Русской Церкви имело то значение, что теперь она и весь русский народ Промыслом Божиим призывались стать хранителями вселенского Православия.