«Берлин, — заявил он, — больше не является военной целью». Когда это заявление стало известно в американских войсках, некоторые их подразделения находились всего в 45 милях от Берлина

* * *

Потихоньку все обустроились на ночь в неудобном подвале. У Динза не было проблем со сном. Он несколько дней непрерывно крутил педали велосипеда, пытаясь добраться до британских позиций. Он уже недалеко от цели, и теперь все зависит от удачи. Надо только убедить фрицев пропустить его. Это была последняя мысль Динза перед тем, как он погрузился в сон. [423]

Проснулся он внезапно, словно от удара, и действительно кто-то тыкал его под ребра автоматом, приговаривая: «Эй, парень, поднимайся». Дикси открыл глаза и уставился на здоровенного парашютиста 6-й британской воздушно-десантной дивизии. Пока Дикси и Чарли спали, этот район был захвачен. Динз вскочил вне себя от радости и объяснил, кто он такой. Его и Чарли немедленно отконвоировали в штаб роты, затем передали в штаб дивизии, а потом и корпуса. В конце концов они предстали перед генерал-лейтенантом Эвелином Баркером, командующим 8-м корпусом.

Динз опять разъяснил ситуацию:

— К линии фронта марширует двенадцать тысяч военнопленных королевских ВВС. Наши самолеты их обстреливают!

Он показал на карте генералу Баркеру, где оставил своих людей. Генерал вздрогнул и схватился за телефон... и отменил очередной авианалет на тот же район.

— Теперь все будет в порядке, — с явным облегчением произнес Баркер. — Мы займем тот район не позже чем через сорок восемь часов. Вы пока отдохните.

— Нет, сэр, — отказался Динз. — Я обещал полковнику Остману вернуться.

Баркер изумленно взглянул на Динза:

— Вам это не кажется глуповатым? В конце концов, мы будем там через несколько часов.

Однако Динз стоял на своем.

— Ну, тогда я дам вам автомобиль с флагом Красного Креста. Так вам легче будет добраться. И скажите всем фрицам, которых встретите, что им лучше сдаться.

Динз отсалютовал и отправился к выходу, оглядываясь по сторонам.

— А где мой немецкий охранник Чарли Гумбах?

— Топает в лагерь военнопленных, — откликнулся кто-то.

— Я без него не уйду, — раздраженно проворчал Динз. — Я дал слово чести.

Чарли быстренько вернули, и в трофейном «мерседесе» с флагом Красного Креста на капоте Динз и Гумбах отправились в обратный путь.

Два дня спустя Дикси Динз привел своих людей к британским позициям. Впереди шли волынщики. За ними, высоко подняв головы и расправив плечи, шагали тощие, усталые [424] британцы, бывшие военнопленные. Теперь в плен попали полковник Остман и его охранники. Динз и некоторые из его людей прошли с ними к территории британского лагеря для военнопленных. Обе группы выстроились лицом друг к другу и встали по стойке «смирно». Остман шагнул вперед и отсалютовал Динзу, тот ответил тем же и сказал:

— До свидания, полковник.

— До свидания, мистер Динз. Надеюсь, мы еще встретимся.

Затем Динз повторил:

— Смир-на!

И Остман с охранниками промаршировали на территорию лагеря. Проходя мимо Динза, Чарли Гумбах помахал ему.

* * *

До Венка оставалось не больше нескольких миль, но русские ожесточенно сопротивлялись. Буссе вызвал свой последний танк, который приберегал именно для этого момента, и приказал генерал-лейтенанту Вольфу Хагеману вести остатки армии на прорыв. Хагеман вскочил в танк и приказал водителю заводить мотор. Танк ринулся вперед, с грохотом преодолел канаву, несколько взгорков... и вдруг Хагеман увидел впереди русские войска. Он огляделся. Боеприпасов для пулеметов танка не было, тогда он вскинул автомат и начал стрелять в бегущих русских.

Вдруг раздалась стрельба с другой стороны. Это были солдаты Венка. Обе немецкие армии встретились так неожиданно, [425] что никто впоследствии не смог вспомнить, как закончился тот бой. Измученные солдаты просто падали в объятия друг друга. Венк и Буссе соединились!

«Солдаты 9-й армии были в таком жутком состоянии, такие голодные и измученные, что трудно было верить собственным глазам, — вспоминал Венк. — Вдруг какой-то солдат из глубины колонн бросился ко мне, оборванный, грязный, небритый... И только когда он приблизился, я узнал генерала Теодора Буссе». Генералы молча пожали друг другу руки, и только потом Венк произнес: «Слава богу, вы здесь».

7 мая сто тысяч человек из обеих армий вернулись к Эльбе, форсировали реку и отправились на запад сдаваться в плен американцам. Из 200 000 солдат Буссе в живых осталось только 40 000.

* * *

Юная Бригитта Вебер отправилась из Берлина в автомобиле своего свекра. За рулем сидел шофер. Бригитта куталась в шубку, в ее ногах стояла корзина с фамильным серебром. В Шпандау автомобиль попал в пробку и за десять с половиной часов проехал всего несколько миль. В конце концов Бригитте пришлось бросить машину и, как и тысячам других беженцев, тащиться пешком.

Шестнадцатилетний Ариберт Шульц с изумлением заметил, что снова оказался в компании палача СС; они лежали РЯДОМ в пункте первой помощи. Рыжий долговязый эсэсовец, получивший несколько пуль в живот, визжал шестнадцать часов, пока не умер. [426]

Снова и снова сыпались снаряды на огромные толпы людей, забившие все дороги, которые вели к мостам. Хильдегард Панцер, несмотря на помощь капитана Курта Ахе, потеряла двух своих детей — девятилетнего Вольфганга и пятилетнюю Хельгу. Больше она их никогда не увидит. По некоторым оценкам, 20 000 человек были убиты и ранены во время этого безумного бегства.

Наконец снаряды перестали рваться. Теперь беженцы слышали грохот разрывов позади. На всякий случай люди прошли еще немного и без сил попадали на землю. Мужчины, женщины и дети спали там, где застало их затишье, — в полях, в канавах, в пустых домах, в заброшенных автомобилях, на обочинах дорог и на самих дорогах. Теперь они были в безопасности. Последняя битва закончилась.