Cows de linguistique generate Public par Charles Bally et Albert Sechehaye avec la collaboration de Albert Riedlinger Фердинанд де Соссюр Курс общей лингвистики

Фердинанд де Соссюр родился 26 ноября 1857 г. в Женеве'. Семья его была одной из самых известных и старинных в городе:

ее основателем был Монжен, или Манжен Шуэль, выходец из города Сокссюр-сюр-Мозелотт (Лотарингия), советник и главный сокольничий герцога Лотарингии. Его сын Антуан (1514-1569) унаследовал посты и имущество от родителя, но впоследствии стал сторонником Кальвина, был обвинен регентшей Кристиной в приобщении молодого герцога Шарля к реформированной религии и в 1550 г. посажен в тюрьму. Совершив побег, в 1552 г. он покидает Лотарингию со всеми своими близкими и после долгих лет странствий, побывав в Невшателе, Страсбурге и других городах, он находит в Лозанне и Женеве (в 1556 г. он стал официальным гражданином

Bur-net, 1930. Подробной биографии Соссюра не существует. Источниками биографических записей, помимо швейцарских биографических справочников, в хронологическом порядке являются: Bally 1913 b; F. d. S. (= Ferdinand de Saussure (1857-1913), некоммерческое, недатированное издание, появившееся по инициативе г-жи Мари Соссюр в марте 1915 г., в Женеве, повторное издание Жака и Раймона Сос-сюров, 1962 г.), с памятными статьями и речами (см. ниже Список библиографических сокращений); Steitberg 1914 (на с. 204 видно, что он отсылает к редакции, отличной от «Souvenirs»: см. ниже); Duchosal, 1950; Benveniste 1965; Floury 1965 (две последние являются фундаментальными для описания периода жизни в Париже). Информация имеется также в Rec. (Recueildes publications scienlifiques de Ferdinand de Saussure. Ge-neve, 1922; с предисловием Ш. Балли и Л. Готье) и в записях и письмах самого Соссюра (полный перечень в Godel, 1960), из которых на данный момент изданы Notes (= Notes inedites de F. d. S. / Ed. Par R. Godel // C. F. S. 1954. 12. 49-71), Souvenirs (Sow. De F.d.S. Concernant sajeunesse et ses etudes /Ed. Par R. Godel IIC.F.S. 1964.12-25), Let-tres (Lettres de F.d.S. a Antoine Meillet I Ed. Par Е. Benveniste // C. F. S. 1964. 21.89-130). Очевидна и важность записей учеников, присутствовавших на лекциях по общей лингвистике: тетради с записями второго курса изданы в 1957 г. (F. d. S. Cours de lingubti-que generale (1908-1909). Introduction // C. F. S. 1957. 15.3-103; итальянский перевод с предисловием был издан Р. Симон, Рим, 1970; перевод учитывает лучшие прочтения рукописей, обязанные своим появлением самому Р. Годелю) и тетради Е. Константэна, начиная с 1959 г. (Godel R. Nouveaux documents saussuriens. Les cahiers Е. С. // C. F. S. 1959. 18. 23—32). Весь материал авторских лингвистических записей и записей студентов включен сегодня в критическое издание К. О. Л. Р. Энглера (Wiesbaden, 1967 и ел.). Информация из неизданных материалов и устных первоисточников находится в основном труде Соссюра по филологии: S М. (= Godel R. Les sources manuscrites du Cours de linguistique generale de F. d. S. Geneve; Paris, 1957; труд был переиздан в 1969 г.). Недавно были опубликованы другие соссюровские тексты: тексты об анаграммах в

235
БИОГРАФИЧЕСКИЕ И КРИТИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ О Ф. ДЕ СОССЮРЕ

второго из них) то гостеприимство, которое они, в особенности Женева, оказывали угнетенным всей Европы. Основная ветвь семьи, начиная с Эли де Соссюр (1635-1662), сыном Жана-Батиста (умершего в 1647 г.) остается жить в Женеве (где Антуан в 1569 г. скончался); таким образом, устанавливается связь Соссюров с Женевой, этой «протестантской Спартой», «душой всего того, что было сильного, правоверного, а также гордого и нетерпимого в протестантском движении» (Ficher). · ;

В начале XVIII в. Соссюры покупают у Ж. А. Люллэна красивый дом на улице Сите; несколькими годами позже, в 1723 г., у них был уже и загородный дом в Крё де Жантод в небольшой лесистой бухте Лемана. Именно в этот период рождается первый из Соссюров, проявивший себя в научных исследованиях: Никола (1709-1791), адвокат, агроном с европейской репутацией, сотрудничавший в этой области с Энциклопедией (откуда берет начало его труд Vignes, raisins, vendanges el vins [Виноградники, виноград, сбор винограда и вина}. Lausanne, 1778). Его сын, Гораций Бенедикт (17 февраля 1740 - 22 января 1799), в среде женевских интеллектуалов XVIII в. занимал едва ли не первое место и, возможно, уступал лишь Жан-Жаку Руссо. Он удивительно рано проявил свои таланты, о чем свидетельствуют биографы его внучатого племянника, отмечая сходство природных задатков: в 22 года он уже профессор философии и естественных наук в Академии Женевы, ректором которой станет впоследствии, в 1774-1775 гг.; он интересуется ботаникой, учением об электрических и магнитных явлениях, механикой, минералогией, гидрологией, геологией; 3 августа 1787 г. он предпринимает знаменитое восхождение на Монблан; его научные заметки включены в несистематизированной форме в Voyage dans les A Ipes precedes d 'υπ Essai sur I 'his-toire naturelle des environs de Geneve [Путешествие в Альпы с предварительным очерком о естественной истории окрестностей Женевы]. Vol. 4. Neuchatel; Geneve; Paris, 1779-1796. Двое из его детей продолжили дело отца: дочь—Альбертин-Адриен (1766-1841), автор Education progressive [Прогрессивное воспитание], супруга Жака Неккера (профессора ботаники в Женеве), кузина и подруга г-жи де Сталь, переводчица Драматургии Шлегеля, состоявшая в дружеских отношениях с наиболее крупными представителями идеалистической и романтической Германии, а в Женеве — с Адольфом Пикте, первым учителем Фердинанда (см. Bernandi-ni sA. М. II pensiro educative di A. N. de S. Florence, 1965. XXXIV, письмо,

работах Starobinski 1964,1967,1969; переписка с Асколи в Gazdaru 1967; Morphologic (три лекции из женевского курса 1894-1895 гг.) в работе Godel 1969. 26-38; тексты о понятии спивал и выражение в комментарии (см. ниже). Неизданные фрагменты находятся также в издании Englei 1969.

Собрать то, что осталось от переписки Соссюра, и внимательно изучить лекции по индоевропейской, германской филологии и т. д. — вот задачи, которые предстоит решить соссюровской филологии. О портретах Соссюра см.: Benveniste 1965 ad. 21 (фотография, относящаяся к эпохе Memoire, в Буасона, принадлежащая г-ну Жаку де С.); Benveniste 1965. 34, Fleury 1965. 35 (репродукция портрета, написанного маслом на холсте Horas de S., принадлежащего Жаку де С., хранящаяся в Вюфлансе, относящаяся к парижскому периоду); Fleury 1965. 52-53 (фотография из «Gazette de Lausanne», относящаяся к последним годам жизни, лицо и бюст в две трети); Streitberg 1914 (фото, относящееся к последним годам жизни, профиль, повернутый налево, с автографом; возможно, идентичное клише F. Н. Julien в Oltramare 1916.257); Duchosal 1950 (профиль, повернутый направо, клише Амор, также относящееся к последним годам жизни).

236
адресованное Пикте (1822), о диалектическом соотношении необходимости накопления «большого количества фактов» и построения «системы»); сын — Никола Теодор (1767-1845), дед Фердинанда, химик, натуралист, профессор геологии и минералогии в Женеве (помимо прочего, ему принадлежит выявление и описание процесса образования минерала, который он назвал соссюритом, в честь отца).

Старший сын Никола Теодора был назван Теодором (1824-1903). В течение полувека (1850-1900) он был мэром Жан-года, дважды избирался депутатом в Большой Совет, был полковником швейцарской артиллерии, патриотом (возможно, он принимал участие в возвращении своего племянника из Парижа на родину), президентом швейцарского Общества искусств, основателем и президентом швейцарского Общества исторических памятников, автором двух драматических произведений, а также исследования Etudes sur la languefrancais. De I Orthographe des nomspropres [Об орфографии имен собственных во французском языке]. Супруга Теодора, общепризнанная глава семьи, посвятила себя передаче племянникам «традиций и культа предков...». Второй сын, Анри, (27 ноября 1829 — 20 февраля 1905) занялся изучением геологии, стал доктором в Гессене, затем honoris causa в Женеве. В возрасте 25-27 лет он предпринял длительное исследовательское путешествие на Антильские острова, в Мексику, Соединенные Штаты и привез оттуда ценные коллекции минералов и энтомологические коллекции. По возвращении на родину он женился на представительнице одной из аристократических семей Женевы, m-lle Пуртале. От их брака появились на свет Фердинанд, а после него Гораций (1859-1926), офортист, портретист и пейзажист (сохранился портрет Фердинанда, написанный им в замке Вюфланса:

см. сноску 1 на с. 235); Леопольд (1866-1925), с 1881 г. — морской офицер Франции (Valois 1913.127), с 1899 г. посвятивший себя исследованиям аннамитской и китайской культуры и изучению древней китайской астрономии;

Рене (род. в 1868 г.), математик, в 27 лет — профессор католического университета Вашингтона, приват-доцент в Женеве, затем в Берне (1904-1924), автор философских работ и работ по логике искусственных и естественных языков.

Вот в такой среде, где «наивысшая интеллектуальная культура стала традицией» (Meillet) рос молодой Соссюр.

Ему было с кого брать пример. Его прадед Гораций Бенедикт был отцом альпийской геологии, минералогии и метеорологии... Его отец... также натуралист, внушал, например, своим детям необходимость методической работы и учил их не довольствоваться полученными результатами... По-видимому, его мать... обладала замечательным умом и вкусом, будучи, помимо прочего, прекрасным музыкантом. Скромная элегантность дома в Крё де Жантод с его прелестным газоном, окруженным двойным рядом столетних деревьев, зеркальная поверхность озера, Альпы на горизонте летом; зимой — просторная квартира в Тертассе в Женеве, со стеклянными шкафами, наполненными самыми разнообразными коллекциями, книгами, альбомами, многочисленными гравюрами. Вот в какой среде... рос Фердинанд де Соссюр (Davide).

Его чувства сливались с дорогими ему пейзажами, с местами, где ему был знаком каждый уголок. Крё де Жантод, где огромные каштаны отбрасывают тень, подобную тени древнего монастыря, с улицами, ниже которых он видел голубые дали нашего озера, а выше — вершину Монблана, покоренную впервые ученым предком,— все это напоминало ему и о славе семьи, и о его детских играх и воспоминаниях, разделяемых со столькими милыми братьями и сестрами в этом земном раю. Кроме того, была высокая терраса

237
БИОГРАФИЧЕСКИЕ И КРИТИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ О Ф. ДЕ СОССЮРЕ

в Тертассе, аристократический дом, где грациозная хозяйка дома... поддерживала традиции и культ предков... (F. de Crue) .

Соссюр начал свою учебу в коллеже Хофвила недалеко от Берна, где ранее учился А. Пикте, автор работы Origines indo-europeennes. Essai depale-ontologie linguistique (In 2 vol. Geneve, 1859-1863). Он стал одним из опекунов Соссюра в период его детства. Соссюр познакомился с ним в возрасте 12—13 лет, во время летнего отдыха на даче в Маланье (Версуа). Соссюр сам рассказывает о своих разговорах со старым ученым, о своем еще детском энтузиазме относительно лингвистической палеонтологии и этимологии, усиленном его дедом по материнской линии, Александром Жозефом де Пурта-ле, конструктором-любителем, строившим яхты согласно тонким математическим законам и, по словам Соссюра, автором этимологии, не более прочных, чем его яхты, погружавшиеся в волны Лемана, едва их спускали на воду. Как бы то ни было, преданный отныне лингвистике, благодаря Пикте и своему деду, в 1870 г. Соссюр поступает в институт Мартин, где профессор Миллене, умерший в девяностолетнем возрасте немногим ранее 1913 г., приобщает его к греческому языку на основе грамматики Хааса. Изучив этот язык (он знал к тому времени французский, немецкий, английский и латинский языки), Соссюр решается попробовать заняться «общей системой языка» и в 1872 г. заканчивает рукопись, названную Essai sw les tongues, посвященную Пикте. Основной ее тезис заключается в том, что, исходя из анализа любого языка, можно добраться до двух- и трехконсонантных корней, если исходить из условия, что ρ = b =/= ν, k = g = ch, t = d ·= th. «Доказательств» было множество. Например, R — К было «универсальным знаком неограниченного могущества: rex, reps; ρήγνυμι; Rache, rugen; и т. д.», как напомнит об этом сам Соссюр в своих Воспоминаниях [Souvenirs].

Пикте любезно откликнулся на старания мальчика, предлагая ему упорно продолжать изучение языков, но держаться подальше от «любой универсальной системы языка». Влияние ученого, которому было в то время более семидесяти лет, на молодого юношу должно быть имело масштабы, гораздо большие, чем этот эпизод. Пикте рассказывал ему о своих исследованиях, о своих интересах: учитывая, что он был другом и соратником Кузена и другом В. фон Шлегеля (которого он познакомил с французской и швейцарской культурой с помощью своей подруги Альбертины-Андриен, тети Фердинанда) и что он занимался эстетикой в духе теорий своих учителей-идеалистов·—Гегеля, и в особенности Шеллинга, вполне вероятно, что он является первым посредником между Соссюром и романтической и идеалистической культурой. Если это не более чем гипотеза, то, напротив, совершенно точно, что Соссюр нашел в нем пример того, как надо жить: в 1878 г., через три года после смерти автора, вышло второе издание книги Пикте, и Соссюр написал на него рецензию («Journal de Geneve», 17,19 и 21 апреля 1878 г. = Recueil. 391-402), в которой,

¹0 семье и среде, в которой рос С., см. Champignion М., Cuvier, Anon.: Saussure (Nicolas de), S. (Horace-Benedicte de), S. (Nicolas-Theodor de) // Biographic universelle ancienne et moderae. Paris, s. d. Vol. 38. P. 75-79; Saussure // Nouvelle biographic generale. Vol. 43. Paris, 1867; Meillet 1913. CLXV (= P. d. S. 69: исправить «дед» на «прадед»), David 1913, De Crue // P. d. S. 15-23, Streitberg 1914.204, Brunei 1930. Сведения о двух домах Соссюра можно найти в любом путеводителе по Женеве, даже в кратком. Цитаты Н. A. L. Fisher взяты из Storia d'Europa. Vol. II, Ie nd. Ban, 1938. P. 125, 129.

238
как кажется, можно найти секрет призвания того, кого Бенвенист называл «основоположником»:

Казалось бы, следует отказаться от попыток найти в работах, настолько разнообразных, что мы назвали лишь наиболее значительные, ту секретную нить, общую идею, соединяющую в одно целое все продукты одного мозга. И однако, если присмотреться более внимательно, можно без труда увидеть, что все работы Пикте появились из одного и того же очага мысли. Прежде всего, он обладал неуемной любознательностью, питал пристрастие к исследованиям, находящимся на дальних рубежах человеческого знания. Пикте останавливался перед всеми сфинксами и размышлял над всеми тайнами... Кажется, что известные факты являются лишь базой для открытия неизвестного, членами уравнения, которое надо составить и, если возможно, решить... Именно здесь, на границе воображения и науки, предпочитала развиваться его мысль (Rec. 394-395).

Осенью 1872 г. его родители решают, что мальчик еще недостаточно «созрел» для гимназии, и заставляют его проучиться один год в публичном коллеже. В эти годы молодой человек выглядел следующим образом:

Его очаровывала, гипнотизировала любая проблема: он смотрел на нее с разных сторон, копал вглубь, не оставлял ее до тех пор, пока не формулировал для себя и для своих друзей решение, которое он излагал с резкостью суждений, удивительной для подростка, каким он тогда был. После этого он заявлял, что истина может быть иной и даже противоположной. Таким образом, поскольку он не только стремился к безапелляционности суждений, но и испытывал уважение к истине, то через несколько мгновений после того, как он высказал свое мнение, можно было подумать, что он выстроил все это только для того, чтобы показать, насколько непрочен тезис, не имеющий достаточных оснований (Davide).

Его вкус к антитезам представляется скорее врожденной привычной, чем влиянием образования.

Однажды в классе читали отрывок из Геродота, и этот еще «недостаточно зрелый» юноша столкнулся с формой третьего лица множественного числа одного из многочисленных «исключений» греческой грамматики: τετάχαται.

В тот момент, когда я увидел форму... мое внимание, обычно крайне рассеянное, что было естественным в этот год повторения, было разбужено необычайным образом, так как я только что произвел следующие рассуждения... λεγαμεθα: λέγονται, следовательно τετάγμεθα: τετάχαται, и, следовательно, Ν = ε.

Таким образом, в шестнадцать лет, за три года до Бругмана, Соссюр открыл в предыстории греческих форм назальный сонант.

В 1873 г. он записывается в гимназию; и, следуя советам Пикте, в 1874 г. он начинает изучать санскрит по грамматике Боппа, найденной в Публичной библиотеке Женевы. Возможно, именно к этим годам относится первый контакт с Полем Ольтамаром, профессором латинского языка и литературы в университете Женевы и индианистом³. В библиотеке

239
БИОГРАФИЧЕСКИЕ И КРИТИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ О Ф. ДЕ СОССЮРЕ

240
3. Лейпциг и «мемуар» [«MEMOIRE»]

В Лейпциге Соссюр прожил 4 года, включая длительный период пребывания в Берлине, с осени 1876 до первого семестра 1880 г. В течение 1876 г. (Streitberg 1914. 204) до приезда в Лейпциг он готовит свои первые доклады для Общества: первый был прочитан в Париже на заседании 13 января 1877 r..nM.S.L. 1877 содержит различные заметки 19-летнего студента '.Lesuffixe

-Т- [Суффикс -Г-] (197 et sv. = Rec. 339-352) и 5кг ипе classe de verbes latins en

-eo [О группе латинских глаголов на -ео] (179-192 =/?ес. 353-369), «еще час-тично отмеченные теориями предшествующей эпохи» (Meillet), «не показывающие когтей льва» (Streitberg); однако намечаются уже некоторые тенденции: он «ссылается на авторитет» Боппа, но цитирует Compendium Шлейхера (Rec. 352), соблюдаядистанцию, принимая скорее критическую позицию Бреаля (Meilllet. Linguistique historique et linguistique generate. 2. 218).

Осенью 1876 г. Соссюр приезжает в Лейпциг. Он отправляется к Г. Хюбшману, чтобы посещать privatissimum no древнеперсидскому языку, и великий иранист во время их разговора интересуется его мнением относительно гипотезы, сформулированной К. Бругманом. Согласно этой гипотезе -ε-в таких формах, как τήτ^ς, восходит к первоначальному назальному сонанту, превратившемуся в -т- в германских языках. Это открытие вызвало у молодого женевца разные чувства: разочарование (это чувствуется в отчете, хотя и ироническом, в Souvenirs. 20-21) от потери преимуществ, которые могло бы дать ему это открытие, но одновременно и новая вера в свои возможности. Первым доказательством этого является третья работа, написанная Сос-сюром для Общества (La transformation latine de П en ss suppose-t-il т in-termediaire st? [Предполагает ли превращение латинского tt е ss промежуточное st?]. См.: М. S. L. 1877. 3. 293-298 = Rec. 379-390)6 и особенно четвертая, написанная в ноябре-декабре 1876 г. (Streitberg 1914. 204). Наиболее обоснованный результат последней (Essai d'une distinction des differents a indo-europeens [Очерк о различении различных индоевропейских а]. См.: М. S. L. 1877. 3. 359-370 = Rec. 379-390), одновременно появившийся также и у других (это станет основой намеков Остхофа в работе Die neuste Sprachvorschung. 14, безосновательность которых показал Streitberg 1914. 204-206), — приписывание гласных тембра е индоевропейскому языку, на основании различной обработки задненёбных звуков древнеиндийского языка перед а, соответствующими а, о греческого и латинского языков, и перед а, соответствующими греческим и латинским е. С первых страниц молодой автор извиняется за пробелы в своих знаниях и обещает провести «последующее и более обширное исследование этой темы». После прочтения своего доклада в Париже Соссюр посвящает себя написанию Memoire; уже в течение года он вращается в научной среде Лейпцига.

Помимо лекций Хюбшмана по древнеперсидскому языку, Соссюр посещает лекции Виндиша по древнеирландскому языку (записи этих лекций он хранит в тетрадях, названных им Altirische Gtammatik. SM. 15), лекции Брауна по истории немецкого языка,А. Лескина по истории славянского и

именно так называет его Bally 1913 (= Le langage etc. 3' ed. 147), видевший рукопись этой работы, впоследствии утерянную. О дате: Балли говорит о возрасте 17 лет, т. е. — в 1874 г., но происшедший в этот год эпизод с реконструкцией назального сонанта и знание санскрита показывают нам гораздо большую зрелость Соссюра в плане теории и техники, так что предпочтительней дата 1872 г., указанная в Souvenirs. Впрочем, по-видимому, при написании Essai санскрит не использовался, так что знание этого языка (1874 г.) может быть взята как подходящий крайний срок.

241
БИОГРАФИЧЕСКИЕ И КРИТИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ О Ф. ДЕ СОССЮРЕ

литовского: отношения с Лескином имеют большое значение, так как первый сторонник тезиса младограмматиков о слепом характере фонетических законов (До/е///1965. 160, 171) был также переводчиком Уитни (см. ниже с. 248) и другом Нурена (см. ниже с. 291). И самое главное, теперь Соссюр может слушать Г. Курциуса, на семинарах которого он делает два Vortrage [нем, доклада], один из которых посвящен «оккультному» аблауту типа λαθείν:

λέλαθα, δάμνε-μεν: δάμνη-μι. Бругман (из лекций которого Соссюр прослушал лишь одну, о чем он пишет в Souvenirs, и лишь две лекции Остгофа), не присутствовавший на семинаре, на следующий день подошел к Соссюру и потребовал указать ему другие случаи чередования типа status: stator, что доказывает, по мнению Соссюра (Souvenirs. 21-23), насколько идеи Бругмана об аблауте были еще расплывчаты.

Сразу, или почти сразу, возникает некоторое напряжение в отношениях Соссюра с молодыми профессорами Лейпцига: постоянное сожаление о назальных сонантах, первые намеки Остгофа, затем горячая полемика, начатая последним против Соссюра и Мёллера и дошедшая до оскорбления (см. ниже), заговор молчания, встретивший Memoirs, — это лишь отдельные примеры его проявления. Не случайно единственным новым другом Соссюра в Лейпциге, не считая специалиста по эпиграфике Теодора Баунака, стал Рудольф Кегель, ученик Брауна и противник Бругмана. В течение двух семестров 1877 г. и первого семестра 1878г. Соссюр пишет несколько незначительных работ (Exceptuins au rhotacism II М. S. L. 1877. 3. 299; / U = ES, OS II М. S. L. 1877. 3.299 = Rec. 376, 377-378) и Memoire. В июле 1878 г. Соссюр едет в Берлин, где слушает курс лекций специалиста по санскриту Германа Олденберга и кельтолога и индианиста Генриха Циммера, переводчика Уитни (оба они были в тот период приват-доцентами). Соссюр возвращается в Лейпциг в конце 1879 г. (Souvenirs. 15; Streitberg 1914. 210). К тому времени прошел уже год с момента публикации Memoirs, и, несмотря на все проявления враждебности, имя Соссюра стало известно: незадолго до защиты диссертации молодой человек приходит на лекции одного германиста в Лейпциге, Ф. Царнке, который благожелательно спрашивает его, не является ли он родственником автора Memoire, знаменитого швейцарского лингвиста Фердинанда де Соссюра (De Crue II F.d.S. 16; Wackemagel 1916. 165).

Изучение многочисленных форм, в которых проявляется то, что называют индоевропейским а,— такова ближайшая цель этой небольшой работы: другие гласные будут рассматриваться лишь постольку, поскольку явления, характерные для е, предоставят для этого повод. Но если, дойдя до конца очерченной таким образом области, картина индоевропейской системы гласных постепенно изменится на наших глазах и если мы увидим, что вся она группируется вокруг а, занимает иное отношение к ней, ясно, что в радиус нашего наблюдения фактически попадет вся система гласных в ее совокупности, и, значит, на первой странице должно быть написано ее название.

Нет ни одного предмета, о котором было бы больше споров: мнения делятся почти до бесконечности, различные авторы редко представляют свои идеи с совершенной точностью. К этому добавляется то, что вопрос, касающийся а, связан с рядом проблем фонетики и морфологии, часть из них ожидают своего разрешения, а многие еще даже не были поставлены. Итак, в ходе нашего странствования нам придется пройти по наиболее невозделанным участкам индоевропейской лингвистики. Если тем не менее мы решаемся на это,

242
будучи изначально убеждены, что наша неопытность не заблудится в лабиринте, мы делаем это потому, что для того, кто занимается этими исследованиями, рассмотрение подобных вопросов не является дерзостью, как это часто говорят: это необходимость, это первая школа, которую следует пройти;

ведь здесь речь идет не о спекуляциях возвышенного порядка, а о поиске элементарных данных, без которых все плывет, все является произвольным и неточным (Memoire. 1-2 = Rec. 3).

Выводы Memoire были неоднократно обобщены (Meillel 1913; Streitberg l9H;Meillet 1937.473^75; Waterman 1963.43-48; Bimbaum 1957.7-8; Leroy 1965.56-59; Vallini 1969): рамки совпадений между гласными фонемами исторических языков, можно сказать, окончательно определены; выделена двойная функция, гласная и согласная, серии артикуляций: речь идет о сонантах */, *и, */, *г, *т, *п; общему индоевропейскому языку присвоены две формы чередования гласных (нуль, е/о, е/о и А/а, е, о), вторая из них сведена к первой посредством присвоения элементу А (определенному по аналогии с латинским и греческим а = древнеинд. а и иранск. ι) функции «сонантного коэффициента», имеющего свойство соединяться с вершиной предшествующего слога и давать длинное соответствие (так, *а< *аА, *ё< *еА и т. д.), что проясняет структуру двусложных корней и позволяет выделить долгие сонанты.

Судьба Memoire состоит из контрастов: история с Царнке достоверно показывает, что работа, с ее «блестящим открытием», быстро привлекла к молодому человеку восхищенное внимание специалистов, выраженное, например, Л. Аве, в то время являвшимся профессором Коллеж де Франс, в его рецензии («Journal de Geneve», 25 февраля 1879 г.), или, на другом юнце Европы, М. Кру-шевским (см. ниже прим. 6). Но реакция светил немецкой лингвистики того времени была недоброжелательной. Молодой скандинав Г. Мёллер, которому мы обязаны названием элемента A sva indogermanicum, принял соссюровский тезис. Остгоф начал критику его и Соссюра, тон которой становился все более резким: «Однако сам принцип Соссюра—звук е (ai) во всех корнях без исключения—я должен признать в реальности ошибочным. Я должен отметить большое остроумие автора, проявленное в формулировании и осуществлении этого принципа, хотя сам этот принцип сверх меры пронизан искусственной и навязчивой комбинаторикой последовательностей» (Morphol. Untersuch. aufd. Gebiete der idg. Sprachen. Leipzig, 1879. Vol. II. 125-126); в IV томе той же работы (Leipzig, 1881) Остгоф вновь критикует «необходимость системы», о которой говорит Соссюр (Memoire. 163), и называет его труд «misslungene» [нем. неудачным], унезрелым», vein radicaler irrtum» [нем. е корне ошибочным] (Ор. cit. 215. № 1. 279,331,246-348).

Однако, явно контрастируя с этой критикой, отдельные положения Memoirs используются, без указания автора, в трактатах некоторых младограмматиков, таких как Griechische Grammatik (Leipzig, 1880) Густава Мейе-ра, первым осознавшего значение разработок и открытий десяти предшествующих лет, по мнению Мейе (Meillet 1937. 477), но также «первого из тех, кто игнорировал мое имя», как с горечью напишет Соссюр (Sow. 23) в 1903 г . Однако эти случаи частичного присвоения, приспособления

243
БИОГРАФИЧЕСКИЕ И КРИТИЧЕСКИЕ ЗЛМЕТКИ О Ф. ДЕ СОССЮРЕ

показывают наилучшим образом, насколько официальные представители лингвистики того времени не понимали сущности теории и позиции Сос-сюра (Meillet 1913 // F. d. S. 74; De Crue II F. d. S. 16; Streitberg 1914. 208;

Sommerfeld 1962. 297). Совокупность соссюровской теории получила рассмотрение в серьезном немецком труде лишь с появлением Ablaut Хирта (1900 г.). А эффективное использование идей Соссюра (не считая А. Г. Ну-рена) началось лишь с появлением S indo-europeen eth hittite (Symbolae in honorem J. Rozwadowski, I. Cracovie, 1927. 95-104), с Etudes indo-europeen-nes (I. Cracovie, 1927, в частности р. 27-76) Ежи Куриловича и, наконец, Origines de la formation des noms en indo-europeen (1, Paris, 1935) Эмиля Бенвениста, подчеркнувшего, насколько после Соссюра проблема индоевропейских форм была обойдена вниманием (Origines Г).

Опыт, полученный Соссюром при написании Memoire, выходит за рамки одного лишь заголовка. Как и у его друга Г. Мёллера, у Соссюра появляется желание оставить лингвистику и посвятить себя германской эпопее (ClunyA. Chamito-Semitique et indo-europeen // Melanges de linguis-tiuqe ecc. Ginneken. Paris, 1937. 141-147, 142); подтверждение тому дает, по крайней мере, относительно самого себя (и Карла Вернера), сам Мёллер, переживающий около 1880 г. кризис, побуждающий его заняться сравнительным изучением индоевропейского и семитского языков (MollerH. Semitische und Indogennanisch. 1. Т. Konsonanten. Copenhague, 1906 [но 1907]. VIII—IX). По мнению Годеля (предисловие к Souv. 14), мы, напротив, не имеем точных данных относительно Соссюра, так, явные признаки упадка духа обнаруживаются лишь в 1894 г., но в связи с проблемами общей лингвистики (см. ниже с. 262 ), и нет уверенности в том, что Соссюр занимался «Песнью о Нибелунгах» до 1900 г. (однако в программах парижских лекций, таких, какими их представляет Fleury 1965. 54-66, интерес к литературным документам на древнем и средневековом немецком очевиден: см. ниже с. 251). Несомненно, столь незначительная симпатия, неоднократно проявляемая Соссюром по отношению к «чудовищной глупости немцев» (Souv.; Lettres. 121-123, Notes. 59), большей частью была следствием отношения ученых Лейпцига.

Notes de phonetique historique. mdoeuropeen et semitique // Revue de phonetique. 1912. 2. 101-132; Pedersen Н. Vergleich. Gramm. d. keltischen Spr. 2 vol. Gottingen, 1903, Vol. I. 173,177.0 других исключениях, среди которых выделяется имя Нурена см.: Wackema-gelJ. Altindische Gramm. Gottingen, 1897. Vol. 1. 81; Debvnner A. II Wackernagel J. Op. cit. Nachtrage zu B. Gottingen, 1957. Vol. 1.46-47; Polome Е. The Laryngeal Theory So Far:

A Critical Bibliographical Survey // Evidence for Laryngeals. La Haye, 1965. 9-78. Но общее отношение лингвистов к Memoire, так же как позже к К. О. Л., можно выразить фразой С. J. S. Marstrander по поводу первых работ Куриловича: «Лингвистика это не математика, систему языка не всегда можно определить с помощью уравнений» («Norsk Tidsskrift for Sprogvidenskap». 1929. 3.290-296, 290).

244
72; 1951.59-60; \96\Л9; Buyssens 1961. 20 etsv.; Kukenheim 1962. 68; De-rossi 1965.9 etsv.), что, впрочем, «витало в воздухе», по мнению Collinder 1962. 13 (но ср. Buyssens 1961. 18).

В феврале 1880 г. (Meillet 1913) Соссюр защищает диссертацию De I 'emploi du genitifabsolu en sanserif [Об использования абсолютного генитива в санскрите} (Geneve, 1881, переиздано в Rec. 269-338). Те, кто уже получил «эстетическое удовольствие» (Wackernagel) от чтения Memoire, приняли диссертацию как доказательство филологического мастерства, но не придавая ей особого значения с концептуальной или методологической точки зрения. Это неверно. В первую очередь, выбор темы из области синтаксиса, то есть из области, проигнорированной Боппом и его последователями, последователями Шлейхера и младограмматиками, а позже большей частью структурной лингвистики Европы и Америки (Meillet 1937. 477; DeMauro 1966. 177 et sv.), заслуживает внимания. Во-вторых, в противоположность предшествующей специальной литературе, посвятившей абсолютному генитиву, с точки зрения сравнительного исследования, лишь беглые заметки (Rec. 271-272), Соссюр предполагает определить значение конструкции, поместив ее в определенное состояние языка, согласно направлению исследования, выбранному ранее Уитни (впрочем, упоминаемого в начале работы: Rec. 272). С этой точки зрения, значение абсолютного генитива определено посредством выявления его «особых характеристик» (Rec. 275), «его дистинктивного характера» (278) «по сравнению с использованием абсолютного локатива» (275). Итак, можно констатировать, что даже в лингвистической области, состоящей из конкретных проявлений, а не только в вынужденно материализованной атмосфере реконструированного индоевропейского языка (что позволяет нам поправить Buyssens 1961. 20 et sv.), Соссюр демонстрирует свою новую точку зрения, согласно которой значение единицы языка является реляционным и оппозитивным. Наконец, присутствие ключевого слова (дистинктивный характер) и замечания относительно терминов, использованных в описании (Rec. 273), показывают, сколь рано Соссюр начал уделять внимание проблемам терминологии.

Блестящая защита диссертации завершилась присвоением ему степени доктора Summa cum laude et disseratione egregia (De Crue II F. d. S. 16).

Э. Фавр, соратник по учебе, оставил такие воспоминания об этой защите: «Если бы он не был таким скромным, они вполне могли бы поменяться местами: молодой экзаменуемый мог бы вполне сам посадить на "скамейку для допроса" своих экзаменаторов» (F. d. S. 30). И он продолжает:

Его знания были универсальны: ни одна из тем, будь то поэзия или литература, политика или изящные искусства, история или естественные науки,— ничто не было ему чуждо. Он сочинял стихи, рисовал. Он не знал искусства блефа, отвратительного слова, обозначающего отвратительные вещи; он был скромным, добросовестным, искренним и прямым. Мы, его товарищи по учебе, знали это по опыту. [Souv. 20]

Нам не известны мотивы, но мы можем догадаться, что побудило молодого доктора из Лейпцига (уже находящегося в плохих отношениях с некоторыми немецкими специалистами и, напротив, уже имеющего отношения со средой Общества) продолжить учебу в Париже. Во всяком случае, до отъезда в Париж Соссюр успевает выдержать еще одно важное испытание: путешествие в Литву. Бенвенист (1965. 23) подчеркивает, что

245
БИОГРАФИЧЕСКИЕ И КРИТИЧЕСКИЕ ЗЛМЕТКИ О Ф. ДЕ СОССЮРЕ

это темный период его биографии⁶. Конечно, многие вещи нам не известны: точный период (в промежутке между мартом и сентябрем 1880 г.), места, которые он посетил. Было бы не совсем верно утверждать, что мы не знаем, «что он там изучал». С одной стороны, мы можем утверждать, что Соссюр in loco [на месте] разработал понятия, использованные им впоследствии либо в своих лекциях, посвященных литовскому языку, в 1888-1889 гг. в Париже (Пеигу 1965. 66) и в 1901-1902 гг. в Женеве (см. ниже), либо при составлении карты литовских диалектов, обещанной, но, по-видимому, так и не отправленной Р. Готьо (Lettres. 100). С другой стороны, мы располагаем тремя весьма интересными свидетельствами относительно этого путешествия:

а) Что касается литовского языка, столь ценного для изучения индоевропейского языка, он отправился изучать его на месте и взял из него материал для своих наиболее проницательных исследований (Bally // F. d. S. 53).

β).. .Молодой доктор из Лейпцига приехал в Литву для изучения во всех их устных разновидностях диалектов, сохранивших до наших дней весьма архаичный индоевропейский вид, чьи нюансированные вокалические инф-лексии должны были открыть ему некоторые секреты из истории человеческой речи. Итак, он один из первых начал это непосредственное изучение языка, столь радикально изменившее методы и проблемы лингвистики. Через некоторое время Соссюр приехал в Париж... (Muret 1913 // F. d. S. 43).

Благодаря точным совпадениям в этих трех свидетельствах, мы можем увидеть, каково было мнение самого Соссюра относительно этого опыта: 1) литовский язык был важен вследствие его архаизма для изучения индоевропейского языка (а, б, в); 2) еще более важен тот факт, что Соссюр приезжает непосредственно на место (а); 3) таким образом, одним из первых (е) он создал метод (б), заменивший письменное доказательство устным (б), косвенное изучение языка — изучением непосредственным (е), то есть это изучение базируется у него на устных свидетельствах (б), на человеческой речи (е).

⁶ Дата этого периода, продолжавшегося с марта по сентябрь 1880 г., выявлена на основании свидетельства Мюре (F. d. S. 43), цитируемого полностью несколько ниже. Оно принято Бенвенистом. Но у других есть сомнения. Ж. Редар (в статье для «Journal de Geneve» от 22.02.1963, о существовании которой я узнал благодаря Р. Го-делю) относит это путешествие к 1888-1889 гг., когда «по причинам, связанным со здоровьем, Соссюр попросил и ему был предоставлен отпуск на один год» (Fleury 1965.41, со ссылками на документы из архива). По мнению Годеля (частное письмо от 01.07.1970), заключение Редара «весьма вероятно», поскольку «невозможно, чтобы Соссюр провел весь это год в бездеятельности». Однако это обоснование представляется слишком хрупким, чтобы подвергнуть сомнению ясное свидетельство Мюре. Добавим к этому, что в 1888-1889 гг. Соссюр читает лекции «пяти ученикам, выразившим желание заняться изучением литовского языка» (Fleury 1965.66), следовательно, его знание литовского языка должно быть уже достаточно непосредственным и полным, чтобы позволить ему (вспомним о его крайней скрупулезности и точности) давать уроки и «обучать» этому языку. Таким образом, дата 1888-1889 гг. является крайним сроком для путешествия в Литву с целью учебы, которое, исходя из вышеизложенного, представляется более уместным по-прежнему относить к 1880 г., как это утверждал Мюре.

246
Столкнувшись с такой интерпретацией и отодвинув в сторону сомнения Бенвениста, вполне преодолимые, мы открываем для себя совершенно отличную позицию наиболее авторитетного специалиста по соссюровскому учению. Годель (5М 33) в целом считает, что фраза, начинающая предисловие К. О. Л., согласно которой проблемы лингвистики «настойчиво» сопровождали Соссюра «в течение всей его жизни», является преувеличением и утверждает, в частности, что Соссюр занялся радикальной критикой использовавшихся методов и вопросами общей лингвистики лишь по прибытии в Париж. Однако проведенный нами анализ Memoire, докторской диссертации и свидетельств относительно путешествия в Литву ставит утверждение Годеля под сомнение. Остается обсудить еще один момент. Соссюр сам подчеркивал, какое значение имел в его глазах «американец Уитни», в частности в том, что касается фундаментальных ориентации лингвистики; Годель недооценил точное свидетельство Сеше относительно даты встречи Соссюра с Уитни. По словам Сеше (1917.9), «в это период [года жизни в Лейпциге] на ход его мыслей, несомненно, большое влияние оказала одна книга, она указала ему верное направление: мы имеем в виду работу американского санк-ритиста Уитни La vie du langage [Жизнь языка} (опубликованную в 1875 г.)». По мнению Годеля, «слово „несомненно" показывает, что речь идет скорее о предположении, чем об информации, полученной от самого Соссюра», и Годель добавляет, что нет уверенности в том, что книги Уитни наделали много шума в Лейпциге: «Соссюр мог ознакомиться с ними лишь несколько позже». В этом можно не согласиться с Годелем.

Уитни (1827 — 7 июня 1894; см. о нем: Bender Н.Н.// Dictionary of American Biography. Londres; New York, 1936. Vol. 20; и обширный портрет Terra-cini 1949. 73-121) был хорошо известен как санкритист в Германии, где он в 1850 г. совершенствовал свое образование в Берлине, с Боппом, и в Лейпциге (в частности), с Рудольфом Рогом. В сотрудничестве с Рогом он подготовил издание /1(дагго Veda Samhita (Berlin, 1856), за которым последовало/1/р-habelische Verzeichnis der Versanfange der Atharva-Samhita (Indische Studien. 1857. 4). Деятельность Уитни как индианиста, в целом высоко оцененная в Германии (см., например, Schweizer-Siedler Н. II KZ. п. F. I. 1873. 269-272), получила официальное признание, и в 1870 г. Берлинская Академия вручила ему премию Боппа. Наконец, именно в период пребывания Соссюра в Лейпциге вышла работа Уитни A Sanskrit Grammar, Including both the Classical Language, and the Older Dialects of Veda andBrahmana (Bibliothekin-dogermanischer Grammatiken. Leipzig: Ed. Breitkopfund Hartel, 1879. Vol. 2). Работа опубликована одновременно с ее переводом на немецкий язык, сделанным Циммером, берлинским учителем Соссюра. Из уже упоминаемого отрывка диссертации (Rec. 272) очевидно, что Соссюр ознакомился с Sanskrit Grammar, в действительности наделавшей много шума в немецких кругах, в основном по причине оригинальности своей методологической направленности: А. Хиллебрандт, давший весьма одобрительную рецензию (Bezzenberger Beitrage. 1880.5.338-345), называет ее «вехой в истории грамматики древнеиндийского языка», хваля ее за то, что в противоположность традиционным сравнительным работам она стремится быть и является «исследованием состояний языка» (338). Невозможно предположить, что такая черта могла ускользнуть от теоретика синхронии. Впрочем, факт, что влияние на Соссюра относится уже к годам пребывания последнего в Лейпциге, признан сегодня, с присущей ему честностью, и самим Годелем в «Journal de Geneve. Samedi litteraire». 110 (11-12 мая 1968 г.).

Мы не располагаем настолько же достоверными фактами (не считая свидетельства Сеше), чтобы утверждать, что Соссюр был знаком с

247
БИОГРАФИЧЕСКИЕ И КРИТИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ О Ф ДЕ СОССЮРЕ

теоретическими работами Уитни. Однако мы позволим себе обсудить еще раз этот вопрос. Теоретическими работами Уитни (ссылки на них в различных источниках и различных очерках часто искажаются) являются:

1. Language and the Study of Language. Twelve Lectures on the Principles of Linguistic Science by W. D. W. Londres, 1867 (лекции, прочитанные в 1863 г.);

2. Life and Growth of Language. Londres, 1875;

3. Language and its Study with Special Reference to the Indoeuropean Family of Languages. Seven Lectures by W. D. W. Londres, 1876; 2° ed. 1880 (сокращенное издание первой работы).

По-видимому, первая работа не была переведена на немецкий язык (но она была широко прокомментирована: Clemm W. II К2. 1869. 18. 119-125);

вторая работа в год своей публикации вышла также и на французском языке (La vie du langage. Paris, 1875), а на следующий год на итальянском языке в переводе F. D'Ovidio (Milan, 1876) и на немецком (Leben und Wachstum der Sprache (Жизнь и развитие языка). Leipzig, 1876) в переводе учителя Соссюра Августа Лескина; сокращенное переиздание первой работы, соответствующее третьей работе, было подготовлено в 1874 г.: Die Sprachwissenschaft fV. D.W.'s Vorlesungen uber die Principien der vergleichenden Sprachforschung.fir das deutsche Publikum bearbeitet und erweitert van J. J. (Julius Jolly). Munich, 1874 (с предисловием об Уитни и его теориях. III—XVII). В тот же год, 18 февраля 1874 г., в G G A. (205-218) выходит длинная статья Жолли об Уитни, ориенталисте и специалисте по общей лингвистике.

Почти невероятно, что настолько распространенные труды, на такую тему и принадлежащие автору, которого учителя Соссюра и он сам знали и восхищались им, не были бы замечены Соссюром. Чтобы утверждать это, нам придется, помимо прочего, отказаться от недвусмысленного свидетельства Сеше. Конечно, даже вне связи с Уитни-теоретиком, теоретические интересы Соссюра являются общепризнанными и доказанными, но можно смело довериться Сеше и допустить, что за годы жизни в Германии эти интересы к общей теории языка (в 1894 г. Соссюр скажет, что они присутствуют в его голове «уже давно») нашли точку опоры в трудах американского ориенталиста, создателя статической лингвистики.