Гражданская война как политико-правовое явление

Одной из главных проблем в этом вопросе является отсутствие единого определения понятия «гражданская война». В ходе анализа и отечественной юридической науки, и действующего законодательства, и зарубежных исследований, а также норм международного права были обнаружены не только разрозненность и противоречивость разных подходов к ее сущности, но и отсутствие какого бы то ни было ясного и конкретного определения данного явления. Все имеющиеся представления по этому вопросу в конечном счете проистекают из трех разных позиций: а) общефилософский и социологический подход; б) международно-правовой подход; в) военно-правовой подход. В курсе же общей теории государства и права «гражданская война» как явление исследовано слабо.

Тем не менее необходимость выработки теоретического определения гражданской войны выступает важнейшей предпосылкой для изучения и юридического урегулирования этого явления. Выработка чёткой юридической дефиниции гражданских войн представляется важным и необходимым условием и для предотвращения их в будущем, подобно тому, как в медицине для успешного лечения какой-либо болезни нужно сперва научиться ставить ее точный и правильный диагноз.

Исходя из метода системного анализа представляется целесообразным исследовать определения гражданской войны, сложившиеся в науках, так или иначе соприкасающихся с теорией государства и права. В частности, представляют интерес научные подходы к данной проблеме в философии и истории, в политологии и социологии, в международном праве, а также в военно-правовой науке. При этом в ходе исследования необходимо выделять общие и особенные черты, а также достоинства и недостатки определений.

С самого первого дня существования политической власти в обществе шла борьба за обладание этой властью, которая принимала разные, в том числе насильственные формы. Гражданская война как высшая форма насильственной борьбы за политическую власть в стране была известна уже в Древнем мире. В качестве яркого тому подтверждения можно привести трактат римского историка Аппиана «Гражданские войны в Риме», в котором описывается не одна, не две войны, а целая эпоха гражданских войн (83 г. до н.э. – 172 г. н.э.)². Оценивая в общем и целом этот трактат, можно заключить, что к ситуации гражданской войны Аппиан склонен был относить любой вооруженный конфликт внутри Римского государства между правительственными силами и какой-либо другой организованной вооруженной группой.

Позднее многие историки и философы в своих трудах затрагивали тему гражданских войн, пытаясь дать им научную характеристику³. Более или менее ясная позиция в этом вопросе наблюдается у сторонников разного рода «конфликтных» доктрин и концепций насилия.

Так (исходя из своей антагонистической трактовки государства, права и политики) характеризовали гражданскую войну и авторы марксистско-ленинской теории: «Война представляет собой продолжение политики государства и господствующих в нем классов другими, а именно насильственными, средствами. Наиболее чётко классовая сущность войны просматривается в гражданских войнах, когда идёт вооруженная борьба за власть между различными, главным образом антагонистическими, классами внутри одного государства…»⁴ Чаще всего, согласно данной точке зрения, гражданские войны выступали как логическое продолжение революций, в ходе которых развертывалась упорная борьба «старого» и «нового» правящих классов.

С обоснованной критикой такого подхода, долгое время господствующего в отечественной науке, выступил Ю.И. Игрицкий. «Многие десятилетия, - отметил он, - было привычно ассоциировать гражданские войны с революциями, несущими политические (смена власти) и социальные изменения, связанные с широко понимаемыми требованиями общественного прогресса (ликвидация вопиющей социальной несправедливости, предоставление простора для более рациональных и эффективных экономических отношений). Примеры гражданских войн, не вызванных революционным актом смены власти (скажем, Гражданской войны 1860-х гг. в США), воспринимались как нетипичные или подгонялись под стандартные классовые схемы»⁵. Тенденция к сведению гражданской войны к форме революционной борьбы наблюдается и среди западных ученых. Так, например, некоторые американские ученые (Ч.О. Бирд, Л.М. Хэкер, А.М. Шлезингер-старший, Дж.Т. Адамс и др.) рассматривают Гражданскую войну в США 1861-1865 гг. не иначе как ту или иную форму или стадию американской революции⁶. При всей односторонности классового подхода к определению гражданской войны сторонники «революционных» теорий сумели вычленить одну важную черту: любая гражданская война начинается тогда, когда все мирные средства урегулирования внутригосударственного конфликта исчерпаны. «Война есть вооруженное противоборство государств, народов, классов, различных социальных, национальных, религиозных и прочих групп. Это крайнее средство разрешения противоречий между ними»⁷. Непримиримый антагонизм противоречий между конфликтующими сторонами настолько велик, что раскол общества, потерявшего всякие надежды на политический компромисс, с полным основанием влечёт за собой раскол государства.

В несколько иной трактовке непримиримость интересов разных социальных групп как причина гражданской войны определяется и в социологии. Так, известный социолог П.А. Сорокин в своей работе «Причины войны и условия мира», опубликованной в 1944 году, пишет: «Гражданские войны возникали от быстрого и коренного изменения высших ценностей в одной части данного общества, тогда как другая либо не принимала перемены, либо двигалась в противоположном направлении. Фактически все гражданские войны в прошлом происходили от резкого несоответствия высших ценностей у революционеров и контрреволюционеров. От гражданских войн Египта и Персии до недавних в России и Испании история подтверждает справедливость этого положения»⁸.

Приведенная выше позиция П.А. Сорокина является достаточно распространенной в социологии и политологии. Она основывается на рассмотрении гражданской войны в рамках изучения теории конфликта: «Гражданская война – крупнейший с точки зрения политической конфликтологии сложносоставной конфликт»⁹.

Данный подход, нацеленный на изучение социально-политического конфликта как первопричины гражданской войны, позволяет изыскивать средства её предотвращения ещё на начальных стадиях. Следовательно, правомерно говорить о перспективах детального изучения гражданской войны в рамках зарождающейся в нашей стране науки юридической конфликтологии. Кстати говоря, само определение юридического конфликта, получившего распространение в теории государства и права, в широком его понимании охватывает и ситуацию гражданской войны: «Юридический конфликт – это противоборство двух или нескольких субъектов права, обусловленное противоположностью (несовместимостью) их интересов, потребностей, систем ценностей и знаний»¹⁰. Более того, академик В.Н. Кудрявцев, особо выделяя массовые юридические конфликты (политические и межнациональные распри групп населения, партий, социальных слоев), фактически обосновывает отнесение к этой категории и гражданских войн¹¹.

Таким образом, можно признать правильной позицию определения гражданской войны как разновидности социально-политического конфликта.

Ещё на одну из важнейших предпосылок гражданской войны указал С.Г. Кара-Мурза: «Известно, что «классическая» гражданская война может возникнуть в двух случаях: или когда раскалывается примерно пополам армия и на одной территории возникают две враждебных государственности, или когда возникает неформальная вооруженная сила, по мощи сравнимая с армией. Первый случай был в Испании в 1936 году. Если армия переходит на сторону мятежников как целое, происходит не война, а переворот, как в Чили в 1973 году»¹². Другими словами, гражданская война возможна лишь там, где друг другу противостоят две соразмерные вооруженные силы.

В отличие от других гуманитарных наук в юриспруденции каких бы то ни было специальных исследований в отношении гражданской войны не проводилось. Если эта проблема и затрагивалась юристами, то лишь косвенно.

Наиболее частое упоминание ситуации гражданской войны, по вполне объективным причинам, встречается в научных работах по международному праву. Несмотря на то, что в международном праве до сих пор нет нормативного и чёткого определения гражданской войны, отдельные мнения на этот счёт всё же существуют.

Впервые в международных документах определение гражданской войны появилось в 1949 году – в проекте Женевских конвенций, предложенном Международным комитетом Красного Креста. Однако при обсуждении этого проекта словосочетание «гражданская война» из текста документа было исключено¹³. Вместе с ним были исключены и другие смежные понятия («колониальные конфликты», «религиозные войны»). Как полагает профессор Сиордет, исключение этих терминов объяснялось тогда необходимостью не допустить формализации ситуации. Иначе буквальное понимание документа могло, по его мнению, «отрицательно повлиять на действие ст. 3 Женевских конвенций, в которых содержится минимум правовых гарантий в случае возникновения вооруженного конфликта, не носящего международного характера, так как те или иные конфликты такого рода могли и не соответствовать указанным понятиям»¹⁴. Тем не менее сам факт включения понятия «гражданская война» в первоначальный проект конвенций свидетельствует о том, что к середине XX века назрела необходимость в правовой дефиниции данного явления.

Существующий в Женевских конвенциях 1949 года пробел был в значительной степени восполнен в июне 1977 года, когда были приняты Дополнительные протоколы к указанным конвенциям. В частности, Второй протокол (Протокол II) содержал следующее определение вооруженного конфликта немеждународного характера:

«1. Настоящий протокол применяется ко всем вооруженным конфликтам, которые, не подпадая под действие ст. 1 Дополнительного протокола I к Женевским конвенциям 1949 г., происходят на территории какой-либо Высокой Договаривающейся стороны между её вооруженными силами или другими организованными вооруженными группами, которые, находясь под ответственным командованием, осуществляют такой контроль над частью ее территории, который позволяет им осуществлять непрерывные и согласованные военные действия и применять настоящий протокол»¹⁵.

Далее в п. 2 этой ст. 1 говорится:

«2. Настоящий протокол не применяется к случаям нарушений внутреннего порядка и возникновения обстановки внутренней напряженности, таким, как беспорядки, отдельные и спорадические акты насилия и иные акты аналогичного характера, поскольку таковые не являются вооруженными конфликтами»¹⁶. Другими словами, можно сделать вывод, что для авторов представленных документов квалифицирующим признаком немеждународного вооруженного конфликта является обеспечение руководством воюющих сторон определенного порядка на подвластной им территории. Если та или иная организованная вооруженная группа обеспечивает определенный общественный порядок на своей территории, то она признается полноправным субъектом международных отношений, в противном случае подобная группа расценивается обычной преступной группировкой и преследуется по всей строгости внутреннего законодательства.

Хотелось бы особо подчеркнуть тот факт, что с самого начала процесса разработки Дополнительных протоколов Международный комитет Красного Креста ратовал за симметрию норм, применяемых к внутренним и международным конфликтам¹⁷. Следовательно, можно сделать вывод, что уже в 1977 году специалисты МККК видели все предпосылки к тому, чтобы уравнять в правовом статусе существующие государства и стороны, участвующие в гражданской войне. Однако на первой подготовительной Конференции правительственных экспертов в 1971 году Комитету пришлось расстаться с надеждами, которые он питал на этот счет. Государства не были расположены признать за повстанческими вооруженными силами права и обязанности, адекватные тем, которыми наделяются регулярные войска воюющих государств¹⁸.

Однако нормативное закрепление понятия «вооруженный конфликт немеждународного характера», содержащееся в Дополнительных протоколах к Женевским конвенциям 1949 г., лишь частично разрешило долголетний спор о том, что понимается под данной формулировкой. Кроме того, отсутствие ясного и полного определения вооруженного конфликта, не носящего международного характера, сделало затруднительным проведение каких-либо различий между этим понятием и понятием гражданской войны, национально-освободительной войны, а также ситуаций, нарушающих внутренний порядок и создающих обстановку внутренней напряженности. Подтверждением этому является то, что и сегодня в международно-правовой литературе не встречается единого мнения по поводу того, что такое «немеждународный вооруженный конфликт», не говоря уже о понятии «гражданская война».

В частности, можно выделить несколько точек зрения по этому вопросу. Так, например, Б. Мбатна считает совершенно справедливым использовать термин «немеждународный вооруженный конфликт» в качестве синонима термину «гражданская война»¹⁹. Мнение о том, что под немеждународный вооруженный конфликт подпадает, прежде всего, ситуация гражданской войны, высказывает и ряд российских ученых²⁰, а также сотрудники российского внешнеполитического ведомства (МИД РФ)²¹. Более того, сами представители Международного комитета Красного Креста, разъясняя действие статей Дополнительного протокола II, нередко подменяют термин «немеждународный вооруженный конфликт» понятием «гражданская война»²².

Вместе с тем в литературе встречаются и противоположные взгляды. Например, чилийский юрист Э. Монтеалегре полагает, что неразумно связывать термин «война» с такими ситуациями, которые исключают применение права войны, а именно на это значение указывает использование данного термина. Он придерживается понятия «вооруженный конфликт, не носящий международного характера», под которым понимается внутренняя ситуация коллективного использования силы. По значению эта ситуация превосходит внутренние беспорядки, сталкивающиеся в ней стороны представлены вооруженными группами, не имеющими статуса вооруженной стороны²³.

Есть и другие мнения по этому поводу. Своеобразную позицию занимает Д. Шиндлер. Он отказывается от обобщающих определений, а выделяет те виды немеждународных вооруженных конфликтов, которые, по его мнению, признает современное международное право. В частности, Д. Шиндлер различает: а) гражданскую войну в классическом смысле международного права как немеждународный вооруженный конфликт высокой интенсивности, в котором за вновь созданным правительством Третьи государства могут признать статус воюющей стороны; б) немеждународный вооруженный конфликт по смыслу ст. 3 общей для Женевских конвенций о защите жертв войны 1949 года…²⁴.

Понятие гражданской войны, предложенное Д. Шиндлером, по мнению Альберто Гваделупе Фернандеш де Кастро, соответствует той ситуации, когда гражданская война преобразовывается из конфликта, имеющего внутренний характер, в конфликт, имеющий международный характер (сюда относится, например, национально-освободительная война)²⁵. Это заключение логически перекликается с мыслью, высказанной в свое время родоначальником международного права войны Гуго Гроцием: «…война может вестись… лицами, облеченными верховной властью, против носителей такой же власти, как, например, Давидом против царя аммонитян»²⁶. Иными словами, война, будь то гражданская или какая-либо иная, как высшая форма вооруженного конфликта всегда носит международный характер. Подобные выводы встречаются в работах отечественных юристов. Так, А.А. Манжосов в качестве одной из причин возникновения вооруженных конфликтов, способной превратить напряженную политическую ситуацию в самую настоящую войну, называет «полный распад правительственной власти в стране, в результате которого различные группировки начинают между собой борьбу за власть». В этом контексте внутренняя силовая конфронтация может быть отражением международных конфликтов²⁷.

Как бы то ни было, проведенный анализ позволяет сделать печальный вывод, что в международном праве имеется существенный пробел в отношении понятия «гражданская война» и его связи с другими смежными понятиями (в частности, с термином «вооруженный конфликт немеждународного характера»).

Помимо юристов-международников интерес к гражданской войне как таковой проявляют и представители других юридических дисциплин. В частности, особое внимание этому явлению оказывает военно-правовая наука.

В апреле 2000 года была утверждена Военная доктрина Российской Федерации, которая определила основные стратегические и тактические ориентиры российских вооруженных сил на ближайшие годы²⁸. Гражданская война как одна из форм развертывания боевых действий на территории России, естественно, не могла остаться без внимания военных специалистов.

Еще в проекте Военной доктрины РФ, как отмечает контр-адмирал Р.А. Зубков, понятие «гражданская война» упоминалось трижды – в статьях 2.2, 2.10 и 2.11, но ни в одной из них не давалось определение и характеристика понятия. Пытаясь хоть каким-то образом разрешить этот пробел, Р.А. Зубков предложил свою дефиницию гражданской войны:

«Гражданская война – организованная вооруженная борьба за государственную власть или господствующее положение в обществе, инициированная политическими партиями, религиозными и националистическими организациями и их лидерами (вождями) с вовлечением в нее общественно-политических движений и широких народных масс страны»²⁹.

Это определение, на наш взгляд, имеет серьёзный недостаток: оно ориентировано, в первую очередь, на отдельные партии и группировки и не отражает глубинного раскола в обществе, которое наблюдается во время гражданской войны. Не партии и религиозные организации являются инициаторами и активными сторонами в гражданской войне, а более значительные социальные группы, расположенные по разным полюсам.

Говоря же об утвержденном тексте Военной доктрины РФ, следует сказать, что он оказался еще беднее первоначального проекта в отношении всего, что касается гражданской войны. Термин «гражданская война» в нем встречается всего один раз, в статье 2.5, где ведется речь о характеристике вооруженных конфликтов. В частности, указанная статья гласит, что вооруженный конфликт, помимо всего прочего, характеризуется «опасностью трансформации в локальную (международный вооруженный конфликт) или гражданскую (внутренний вооруженный конфликт) войну»³⁰.

Таким образом, как и в случае с международным правом, чёткого определения гражданской войны в указанном документе не оказалось. Косвенное отнесение гражданской войны к разновидности внутреннего вооруженного конфликта в статье 2.5 вряд ли можно принять за научное определение. Из формулировки «гражданская война – это внутренний вооруженный конфликт…» ясно вытекает только то, что гражданская война – это внутренний вооруженный конфликт. Ни больше, ни меньше. Хотя даже эту лаконичную до скупости позицию можно оспорить (в частности, спорным, на наш взгляд, представляется утверждение, что гражданская война – это война внутреннего масштаба).

Характер и сущность гражданской войны во многом позволяет выявить ее сравнение с более широким понятием – с войной вообще. Аналогии между этими понятиями проводили многие философы и юристы.

Еще Г. Гроций определял саму войну, рассматривая ее как amata in armatum execution (вооруженное действие против вооруженного)³¹. Исходя из этой позиции, он ассоциировал гражданские конфликты с государственными войнами. Например, войны народов против своих тиранов, по мнению Гроция, являются не чем иным, как настоящей внешней войной. Позднее, уже в XVIII веке, французский мыслитель Эмирик Ваттель, продолжая развивать концепцию Гроция, выступит за перенос правил международной войны на гражданскую войну³².

Вместе с тем такой подход к характеристике гражданских войн был крайне опасен для любого правителя, ибо он основательно подрывал господствующее положение суверена. Не случайно поэтому все гражданские войны объявлялись внутренним делом каждого государства. Кстати, ещё в Древнем Риме гражданские войны запрещалось рассматривать как внешние войны с точки зрения юридических следствий³³. Но чаще всего на практике законодатель стремился представить любую ситуацию гражданской войны в ранг мятежа или бунта. И в этом случае речь шла не о переносе международных правил на данный вооруженный конфликт, а о тяжком уголовном преступлении.

Современная юридическая наука рассматривает войны в качественно новом свете. Это вызвано, прежде всего, недавним опытом мировых войн и опытом вооруженных конфликтов последних десятилетий. В частности, более конкретную формулировку получило правовое определение войны. Согласно распространенной на западе точке зрения, война – это юридический процесс между государствами, средство восстановления нарушенного и выяснение спорного правоотношения³⁴. Следовательно, если вооруженный конфликт на территории одного государства именуют гражданской войной, то к этому процессу закономерно применить общие признаки войны вообще. В частности, то, что война как таковая возможна только между государствами. Если это утверждение верно, то стороны, участвующие в гражданской войне, являются самостоятельными в международном масштабе государственными организациями.

На основании критического анализа изложенных выше научных позиций относительно понятия гражданской войны можно выявить те необходимые и достаточные признаки, которые, на наш взгляд, способны наиболее полно отразить сущность данного явления.

В частности, к таковым относятся следующие положения:

1. 
   К гражданской войне применимы общие закономерности войны вообще.
   
2. 
   Гражданская война представляет собой социально-политический конфликт в обществе, который невозможно разрешить мирными средствами.
   
3. 
   Начало гражданской войны ознаменовывается расколом общества на две (и более) противоборствующих части, каждая из которых придерживается своей собственной идеологии.
   
4. 
   Цель борьбы носит, как правило, политический характер – завоевание верховной власти в стране, но может иметь и другие причины (религиозную, национальную и т.д.).
   
5. 
   Каждая воюющая сторона располагает значительными вооруженными силами, подчиненными единому командованию.
   
6. 
   Каждая воюющая сторона обеспечивает на своей территории определенный порядок общественных отношений.
   
7. 
   Точка зрения, что гражданская война – это внутренний, немеждународный вооруженный конфликт (а также что «гражданская война – это война между гражданами одного государства» и т.п.), представляется спорной. Признание сторон, участвующих в гражданской войне, субъектами международного права предопределяет международный характер самой войны.
   

1. 
   Начиная от политического решения Нюрнбергского процесса («война – это зло по определению») и заканчивая нормами международного права («война – это длительный вооруженный конфликт субъектов международного права…»).
   

3. См., например: Поляков Ю.А. Гражданская война в России: последствия внутренние и внешние// Новая и новейшая история. 1992. № 4; Шевоцуков П.Г. Гражданская война. Взгляд через десятилетия// Свободная мысль. 1992. №10. С. 74–84; Игрицкий Ю.И. Гражданская война в России: императивы и ориентиры переосмысления// Гражданская война в России: перекресток мнений. М., 1994. С. 55–70; Кара-Мурза С.Г. Гражданская война (1918–1921) – урок для XXI века. М., 2003; и др.

4. Зотов В.Д. Исторический материализм: о проблемах единства и многообразия общественного развития Запада и Востока. М., 1985. С. 214.

5. Игрицкий Ю.И. Указ. соч. С. 55.

6. См.: www.amstud.msu.ru/full_text/texts/dementyev/part1/glava5.htm

7. Война, политика и право (навстречу Третьей конференции мира)// Моск. журн. междунар. права. 1999. № 2. С. 6.

8. Сорокин П.А. Причины войны и условия мира// Социс. 1993. № 12.

9.Посадский А.В. Гражданская война в России под углом зрения политической конфликтологии // Полис. 2002. № 3. С. 72.

10. См.: Кудрявцев В.Н. Юридический конфликт// Государство и право. 1995. №9. С.9 – 11; Юридический конфликт: процедуры разрешения. М., 1995. С. 55.; Запрудский Ю.Г. Социальный конфликт (Политологический анализ). Ростов н/Д, 1992. С. 45.

11. Кудрявцев В.Н. Указ. соч. С. 14.

12. Кара-Мурза С.Г. Указ. соч. С. 18.

13. Статья 3 Женевской конвенции о защите гражданского населения во время войны от 12 августа 1949 г. содержит определение «вооруженный конфликт, не носящий международного характера».

14. Альберто Гваделупе Фернандеш де Кастро. Международно-правовая регламентация внутренних вооруженных конфликтов// Моск. журн. междунар. права. 2000. № 1. С. 90.

15. Альберто Гваделупе Фернандеш де Кастро. Указ. соч. С. 92.

16. Там же. С. 92–93.

17.Козирник Р. Протоколы 1977 г. – важный этап развития международного гуманитарного права// Моск. журн. междунар. права. 1999. Спец. вып. С. 61.

18. Козирник Р. Указ. соч. С. 61.

19.Мбатна Б. Немеждународный вооруженный конфликт и международное гуманитарное право: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1985. С. 12.

20. См.: Блищенко И.П. Немеждународный вооруженный конфликт и международное право// Советское государство и право. 1973. № 11. С. 131–132; Арцибасов И.Н., Егоров С.А. Вооруженный конфликт: право, политика. Дипломатия. М., 1989. С. 47; Алешин А.А. Правовое регулирование вооруженного конфликта немеждународного характера// Моск. журн. междунар. права. 1998. № 2. С. 134.

21. Манжосов А.А. Международно-политические аспекты регулирования политической ситуации// Моск. журн. междунар. права. 2000. № 4. С.14.

22. См.: Козирник Р. Указ. соч. С. 62.

23. Цит. по: Альберто Гваделупе Фернандеш де Кастро. Указ. соч. С. 93.

24. Там же.

25. Там же. С. 93–94.

26. Гроций Г. О праве войны и мира. М., 1994. С.158.

27. См.: Манжосов А.А. Указ. соч. С.13.

28. См.: Военная доктрина Российской Федерации // Моск. журн. междунар. права. 2000. № 4. С. 350–366.

29. Зубков Р.А. Без пелены виртуальности: концептуальный документ должен быть точным в терминах и определениях // Независимое военное обозрение. 2003. 23 апр.

30. Военная доктрина Российской Федерации // Моск. журн. междунар. права. 2000. № 4. С. 359.

31. Цит. по: Саунина Е.В. Политические и правовые учения о войн: Дис. … канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2000. С. 92.

32. Там же. С. 140.

33. Цит. по: Саунина Е.В. Политические и правовые учения о войн: Дис. … канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2000. С. 141.