К. С. Пакат Гамбит принца Глава 1
жүктеу/скачать 1.01 Mb.
|
|
К. С. Пакат Гамбит принца Глава 1 Когда они прибыли, тени стали длинными в лучах заходящего солнца, а горизонт окрасился в красный цвет. Частиллон предстал одинокой башней, темным округлым массивом, выделяющимся на фоне неба. Башня была огромной и старой, как и замки дальше к югу, Рейвенел и Фортейн, построенные, чтобы выстоять против шквального огня осады. Дэмиен с беспокойством взглянул на открывшийся вид. Невозможно было смотреть на приближающуюся крепость, не замечая замка Марласа, далекую башню, окруженную красными полями. — Это страна охотников, — сказал Орлант, неправильно поняв его взгляд. — Рискни сбежать. Дэмиен ничего не ответил. Он был здесь не для побега. Было странно осознавать себя без цепей, по собственной воле едущим вместе с отрядом Виирийских солдат. Хватило поездки длиной в день в неспешном темпе через приятные сельские пейзажи поздней весной, чтобы оценить качество их отряда. Говарт не сильно утруждал себя — безразличная фигура на мускулистой лошади с развевающимся хвостом; но, кто бы ни командовал этими людьми раньше, они шли безукоризненным строем, который поддерживали на протяжении всей долгой поездки. Дисциплина была немного неожиданная. Дэмиен размышлял, смогут ли они держать строй в бою. Если смогут, то есть проблеск надежды, хотя, по правде, источник его хорошего настроения заключался в пребывании на улице, на солнце, с иллюзорным ощущением свободы, потому что ему дали лошадь и меч. Даже вес золотого ошейника и широких браслетов на запястьях не могли затмить этого. Домашние слуги вышли встретить их, одетые так, как оделись бы для встречи важных гостей. Людей Регента, которые должны были обосноваться в Частиллоне в ожидании прибытия Принца, нигде не было видно. Пятьдесят лошадей, которых надо поставить в конюшни, пятьдесят наборов оружия, пятьдесят сбруй, которые надо снять, и пятьдесят мест, подготовленных в казармах — только для солдат, без учета слуг и повозок. Но в огромном дворе свита Принца казалась маленькой и незначительной. Частиллон был достаточно велик, чтобы поглотить пятьдесят человек, как песчинку. Никто не ставил шатры: люди будут спать в казармах; Лорен будет спать в имении. Лорен соскочил с седла, стянул свои перчатки для верховой езды и, заткнув их за пояс, переключил внимание на смотрителей замка. Говарт рявкнул несколько приказов, и Дэмиен обнаружил себя занятым оружием и заботой о своей лошади. С другого конца двора пара гончих с лаем сбежали со ступеней и в экстазе кинулись к Лорену, который почесал одну из них за ушами, вызвав прилив ревности в другой. Орлант отвлек Дэмиена. — Тебя ждет врач, — сказал он, кивнув подбородком в сторону тента в дальнем конце двора, под которым была видна знакомая серая голова. Дэмиен оставил нагрудник, который держал, и пошел. — Сядь, — сказал врач. Дэмиен осторожно сел на единственное место, где можно было сидеть — маленький стул с тремя ножками. Врач начал расстегивать выделанную из кожи сумку. — Покажи мне свою спину. — Она в порядке. — После целого дня в седле? В броне? — Спросил врач. — Она в порядке, — повторил Дэмиен. Врач приказал: — Снимай рубашку. Его взгляд был неумолим. Спустя некоторое время, Дэмиен потянулся назад и стянул с себя рубашку, обнажив широкие плечи для осмотра. Она была в порядке. Его спина зажила достаточно, так что свежие шрамы заменили ранения. Дэмиен повернул голову, чтобы взглянуть, но, не имея способностей совы, почти ничего не увидел. Он перестал пытаться до того, как получил растяжение мышц шеи. Врачеватель рылся в сумке в поисках одной из своих бесчисленных мазей. — Массаж? — Это целебная мазь. Ты должен пользоваться ей каждую ночь. Со временем она поможет шрамам стать незаметнее. Это было уже слишком. — Она косметическая? Врачеватель ответил: — Меня предупреждали, что с тобой будет трудно. Очень хорошо. Чем лучше она будет заживлять, тем меньше твоя спина будет тебя беспокоить сейчас и дальше по жизни, поэтому ты лучше сможешь обращаться с мечом и убьешь много людей. Мне сказали, что ты откликнешься на этот довод. — Принц, — сказал Дэмиен. Ну, конечно. Вся эта забота о его спине напоминала утешительный поцелуй сразу же после пощечины. Но он прав — и это раздражало. Дэмиен должен хорошо сражаться. Мазь была прохладной и ароматной и действовала на последствия долгой поездки. Одна за другой мышцы Дэмиена расслаблялись. Шея наклонилась вперед, и волосы слегка касались его лица. Его дыхание стало легче. Врач беспристрастно работал руками. — Я не знаю твоего имени, — заметил Дэмиен. — Ты не помнишь моего имени. Ты был без сознания в ночь, когда мы впервые встретились. Еще пара плетей, и ты мог не встретить рассвет. Дэмиен фыркнул: — Все было не так плохо. Врач окинул его странным взглядом. — Меня зовут Паскаль, — было единственным, что он произнес. — Паскаль, — сказал Дэмиен. — Ты в первый раз едешь с отрядом в походе? — Нет. Я был врачевателем Короля. Я ухаживал за ранеными при Марласе и при Санпелиере. Повисла тишина. Дэмиен хотел спросить, что Паскаль знает о людях Регента, но сейчас он промолчал и просто держал в руках смятую рубашку. Работа над его спиной продолжалась, медленно и методично. — Я сражался при Марласе, — сказал Дэмиен. — Я так и полагал. Снова тишина. Дэмиен смотрел на землю под тентом — прессованную землю вместо брусчатки. Он взглянул на шуршащие внизу листья. В конце концов, руки на его спине закончили свою работу и поднялись. Снаружи расчищали двор; люди Лорена знали свое дело. Дэмиен стоял, расправляя свою рубашку. — Если ты служил Королю, — спросил Дэмиен, — как ты оказался среди людей Принца, а не его дяди? — Люди оказываются там, куда приходят сами, — ответил Паскаль, со щелчком захлопнув свою сумку. * * * Возвратившись во двор, Дэмиен не смог доложить куда-то исчезнувшему Говарту, но нашел Йорда, управляющего движением. — Ты умеешь читать и писать? — Спросил Йорд. — Да, конечно, — ответил Дэмиен. И замер. Йорд не заметил. — Почти ничего не подготовлено на завтра. Принц говорит, мы не отправимся дальше без полного вооружения. Он также сказал, что мы не отложим отправление. Сходи в западный оружейный склад, возьми опись снаряжения и передай тому человеку. — Он указал. — Рочерт. Так как сбор полного вооружения был работой на всю ночь, Дэмиен предположил, что его задачей было проверить инвентарь в распоряжении, записи о котором он нашел в нескольких переплетенных кожей книгах. Он открыл первую в поиске нужных страниц, и в нем отдалось странное чувство, когда пришло осознание, что он смотрит на записи семилетней давности — список охотничьего снаряжения для кронпринца Огюста. Подготовленные для Его Высочества Кронпринца Огюста, набор охотничьих ножей, одна штука, восемь заточенных наконечников на стрелы, лук и тетива. Он был не один в оружейном складе. Откуда-то из-за полок он услышал спокойный голос молодого придворного: — Ты слышал приказы для тебя. Они пришли от Принца. — Почему я должен этому верить? Ты его питомец? — Спросил грубый голос. — Я бы заплатил, чтобы посмотреть на это, — сказал другой. — У Принца лед в венах. Он не трахается. Мы выполняем приказы, только когда Капитан приходит и говорит их сам, — еще один голос. — Как ты смеешь так говорить о своем Принце. Выбирай оружие. Я сказал, выбирай оружие. Сейчас же. — Тебе будет больно, щенок. — Если ты настолько труслив, чтобы… — начал придворный, но едва он успел произнести и половину фразы, Дэмиен взял один из мечей и вышел. Он зашел за угол как раз в тот момент, когда один из трех мужчин в одеждах Регента отошел назад, размахнулся и с силой ударил придворного по лицу. Придворный оказался вовсе не придворным. Это был молодой солдат, чье имя Лорен сухо заметил в разговоре с Йордом. Скажи слугам спать со сдвинутыми ногами. И Аймерику. Аймерик качнулся назад, ударился спиной о стену и наполовину сполз по ней, пока открывал и закрывал помутневшие глаза. Кровь потекла из носа. Трое мужчин заметили Дэмиена. — Это заткнет его, — справедливо заметил Дэмиен. — Почему бы вам не оставить все так, а я отведу его обратно в казармы. Их остановил не внушительный вид Дэмиена. И не меч, привычно сжатый в его руке. Если трое этих мужчин действительно хотели бы устроить из этого драку, то здесь хватало мечей, метательного оружия и шатающихся полок, чтобы превратить все это в нечто долгое и абсурдное. Они остановились, потому что их старший увидел золотой ошейник Дэмиена и вскинул руку, сдерживая остальных. В тот момент Дэмиен понял, как все будет в этом походе: люди Регента обладают властью. Аймерик и люди Принца — мишени, потому что им некому жаловаться, кроме Говарта, который бы пришлепнул их обратно. Говарт, любимый головорез Регента, был отправлен сюда, чтобы держать людей Принца под контролем. Но Дэмиен отличался. Дэмиен был неприкасаемым, потому что имел прямую связь с Принцем. Он ждал. Трое мужчин, не желавших открыто кидать вызов Принцу, решили поступить благоразумно; мужчина, который сбил Аймерика с ног, медленно кивнул, и трое вышли — Дэмиен смотрел им вслед. Он повернулся к Аймерику, отметив его чистую кожу и изящные запястья. Не было секретом, что младшие сыновья высокородных родителей искали положение в королевской гвардии, используя свое имя. Но, по наблюдениям Дэмиена, люди Лорена были более грубого сорта. Возможно, среди них Аймерик был настолько же неподходящим, насколько и смотрелся. Дэмиен протянул руку, которую Аймерику проигнорировал, поднявшись самостоятельно. — Сколько тебе? Восемнадцать? — Девятнадцать, — ответил Аймерик. Несмотря на разбитый нос, у него было аккуратное аристократичное лицо, темные брови красивой формы, длинные черные ресницы. Вблизи он был еще привлекательнее. Становились заметны такие детали, как его милый ротик, пусть и запачканный кровью. Дэмиен сказал: — Никогда не лучшая идея начинать драку. Особенно против трех мужчин, когда ты сам падаешь с единственного удара. — Если я падаю, то поднимаюсь снова. Я не боюсь получить удар, — ответил Аймерик. — Что ж, хорошо, потому что если ты продолжишь провоцировать людей Регента, тебе часто придется ходить избитым. Отклони голову назад. Аймерик уставился на него, прижимая к носу ладонь, которая наполнялась кровью. — Ты питомец Принца. Я все о тебе слышал. Дэмиен ответил: — Если ты не хочешь отклонить голову, почему бы нам не сходить к Паскалю? Он даст тебе ароматную мазь. Аймерик не шевельнулся. — Ты не смог перенести порку, как мужчина. Ты открыл свой рот и нажаловался Регенту. Ты поднял на него руку. Плюнул на его репутацию. Потом ты попытался сбежать, и он все равно заступился за тебя, потому что он никогда не бросает своих людей в лапах у Регенства. Даже таких, как ты. Дэмиен стоял неподвижно. Он взглянул на юное, окровавленное лицо мальчика и напомнил себе, что Аймерик по доброй воле принял удары от трех мужчин, защищая честь своего Принца. Он бы назвал это заблудшей щенячьей любовью, если бы не видел проблески чего-то похожего в Йорде, в Орланте, и даже, в особом тихом проявлении, в Паскале. Дэмиен подумал о цвете слоновой кости и золоте нашивок, которые делали людей двуличными, корыстными и не заслуживающими доверия. — Ты так предан ему. Почему? — Я не замаскированный Акиэлосский пес, — ответил Аймерик. * * * Дэмиен принес книги с описью инвентаря Рочерту, и Гвардейцы Принца начали подготовку оружия, доспехов и повозок для их отправления следующим утром. Эта работа должна была быть выполнена до их прибытия людьми Регента. Но из полутора сотен людей Регента, сформированных, чтобы отправиться с Принцем, меньше тридцати человек вышли помочь им. Дэмиен присоединился к работе, где он был единственным мужчиной, от которого пахло мазями и корицей. Следы на спине Дэмиена стали причиной того, что смотритель крепости приказал ему доложить в имение, когда он закончит. Около часа спустя к нему подошел Йорд. — Аймерик молод. Он сказал, такого больше не случится, — сказал Йорд. «Это случится снова, и, когда две стороны в этом лагере начнут мстить друг другу, ваш поход окончится» — он не сказал этого. Он спросил: — Где Капитан? — Капитан сейчас в одной из конюшен, по уши в помощнике конюха, — ответил Йорд. — Принц ждал его в казармах. Вообще-то… мне сказали передать, чтобы ты привел его. — Из конюшен, — повторил Дэмиен. Он с недоверием смотрел на Йорда. — Лучше ты, чем я, — ответил Йорд. — Поищи его сзади. О, и когда закончишь, доложи в имение. Между двумя внутренними двориками от казарм до конюшен было довольно большое расстояние. Дэмиен надеялся, что Говарт уже закончит, когда он придет, но Говарт, разумеется, не закончил. Из конюшен доносилось тихое сопение лошадей, но все-таки Дэмиен услышал прежде, чем увидел: мягкие ритмичные звуки раздавались, как точно предсказал Йорд, сзади у стен. Дэмиен мысленно сравнил реакцию Говарта на прерывание процесса с реакцией Лорена на вынужденное ожидание. Дэмиен толкнул двери стойла. Внутри Говарт самым очевидным образом трахал помощника конюха у дальней стены. Штаны мальчишки валялись смятой кучкой на соломе почти у ног Дэмиена. Его голые ноги были широко разведены, рубашка расстегнута и задрана на спину. Говарт держал его за волосы и прижимал лицом к шершавой деревянной стене. Говарт был одет. Он развязал только свои штаны, чтобы вытащить член. Говарт приостановился, огляделся по сторонам и спросил: — Что? — Прежде, чем намеренно продолжить. Помощник конюха, как заметил Дэмиен, отреагировал по-другому, съежившись. — Перестань, — сказал мальчик. — Перестань. Не когда кто-то смотрит… — Остынь. Это просто питомец Принца. Говарт отдернул голову мальчика назад для выразительности. Дэмиен сказал: — Принц хочет тебя видеть. — Он может подождать. — Нет. Не может. — Он хочет, чтобы я закончил по его приказу? Или идти к нему со стояком? — Поинтересовался Говарт, оскалившись в ухмылке. — Думаешь, все это «слишком-высокомерный-чтобы-трахаться» просто игра, а на самом деле он задира, который хочет член? В Дэмиене начала расти ярость. Он ощутил отголосок беспомощности Аймерика, которую он испытывал, но только Дэмиен не был девятнадцатилетним юнцом, никогда не видевшим настоящей драки. Он безучастно окинул взглядом полуголое тело помощника конюха. В тот момент Дэмиен осознал, что сейчас, в этом маленьком грязном стойле, он был готов вернуть Говарту все, что задолжал за изнасилование Эразмуса. Он сказал: — Твой Принц дал тебе приказ. Говарт опередил его, раздраженно оттолкнув мальчишку. — Черт, я не могу выйти со всем этим… — сказал он, засовывая член обратно в штаны. Мальчик, пошатываясь, отошел на несколько шагов, втягивая воздух. — Казармы, — сказал Дэмиен, выдержав удар плеча Говарта о свое собственное, когда тот направился к выходу. Помощник конюха уставился на Дэмиена, тяжело дыша. Одной рукой он опирался о стену, вторую он стыдливо держал между ног, прикрываясь. Без лишних слов Дэмиен поднял его штаны и подкинул их ему. — Он должен был заплатить мне медный сантим, — угрюмо произнес мальчик. Дэмиен ответил: — Я решу это с Принцем. * * * Пришло время доложить смотрителю крепости, который провел его вверх по ступенькам и до самой спальни. Она была не так чрезмерно украшена, как комнаты во дворце Арля. Стены сделаны из грубого обтесанного камня. Пересеченные решетками окна с матовыми стеклами. В них нельзя было ничего увидеть, когда темнело, но вместо этого они отражали тени комнаты. Гравировка из переплетающихся виноградных лоз украшала помещение. Огонь за резной решеткой; лампы, гобелены, подушки с шелками для отдельного, как с облегчением отметил Дэмиен, спального места раба. В комнате своей тяжелой пышностью выделялась кровать. Стены вокруг кровати были обиты темными деревянными резными панелями, на которых изображались сцены охоты на кабана, которого острие пики протыкало в шею. Не было видно ни единой золотой с синим звезды. Драпировка тоже была кроваво-красная. Дэмиен сказал: — Это комнаты Регента. — Было что-то тревожно неправильное в том, чтобы спать в месте, предназначенном дяде Лорена. — Принц часто здесь останавливается? Смотритель крепости неправильно его понял, подумав, что Дэмиен имеет в виду имение, а не только покои. — Нет. Они с дядей раньше часто приезжали сюда вместе, пару лет спустя после Марласа. Но когда Принц стал старше, то потерял вкус к поездкам сюда. Теперь он очень редко посещает Частиллон. По приказу смотрителя слуги принесли Дэмиену хлеба и мяса, и он поел. Они убрали тарелки и принесли изумительной формы графин и кубки, оставив, возможно, по чистой случайности, нож. Дэмиен смотрел на нож и думал, сколько бы он отдал за такую оплошность, когда был пленником в Арле: нож, который мог взять и использовать, чтобы получить свой путь к выходу из дворца. Он сел и стал ждать. На столе перед ним лежала детальная карта Виира и Акиэлоса, каждый холм и горка, каждый город и имение были дотошно нанесены на нее. Серейн извивалась на юг, но он уже знал, что они не следуют по пути реки. Он поставил кончик пальца на Частиллон и провел единственный возможный путь к Дэльфе, на юг через Виир, пока не достиг линии, которая отмечала границу его собственной страны, все названия на карте были написаны по-виирийски резко: Ахелос, Дельфьор. В Арле Регент отправил наемников убить своего племянника. Это была смерть на дне отравленного кубка, на острие обнаженного меча. Не то, что происходило здесь. Столкните вместе враждующие стороны, поставьте над ними пристрастного нетерпимого капитана и вручите бразды правления неопытному главнокомандующему-принцу. Этот отряд сам себя порвет на части. И, похоже, Дэмиен не мог ничего сделать, чтобы остановить это. Поездка должна подорвать боевой дух; засада, которая их, несомненно, поджидала на границе, опустошит уже разрозненный отряд, пострадавший от междоусобиц и небрежного руководства. Лорен единственный, кто противостоит Регенту, и Дэмиен сделает все обещанное, чтобы он выжил. Однако горькая правда состояла в том, что эта поездка к границе была последним актом в игре, которая была уже проиграна. Какие бы дела ни были у Лорена с Говартом, они заставили Дэмиена ждать до глубокой ночи. Звуки в имении начали затихать; из камина доносилось потрескивание огня. Дэмиен сидел и ждал, небрежно сжав руки. Чувства, которые свобода — иллюзия свободы — в нем будила, были странными. Он думал о Йорде, Аймерике и всех людях Лорена, работавших ночью, чтобы подготовиться к раннему отбытию. В имении были домашние слуги, и он не жаждал возвращения Лорена. Но, пока он ждал в пустых комнатах с мерцающим огнем в камине, пока его взгляд блуждал по аккуратным линиям карты, он, что редко бывало во время его пленения, ощутил одиночество. Лорен вошел, и Дэмиен поднялся. Позади Лорена в двери промелькнул Орлант. — Ты можешь идти. Мне не нужна стража у двери, — сказал Лорен. Орлант кивнул. Дверь закрылась. Лорен сказал: — Я приберег тебя напоследок. Дэмиен ответил: — Ты должен помощнику конюха медный сантим. — Помощник конюха должен научиться требовать плату прежде, чем прогибаться. Лорен спокойно взял графин и наполнил себе кубок. Дэмиен, не удержавшись, взглянул на кубок, вспоминая последний раз, когда они с Лореном были наедине в его комнатах. Светлые брови изогнулись. — Твое целомудрие в безопасности. Это просто вода. Вероятно, — Лорен сделал глоток, затем опустил кубок, держа его изящными пальцами. Он взглянул на стул, как хозяин может указать, куда сесть, и сказал, словно слова насмешили его: — Устраивайся поудобнее. Ты остаешься на ночь. — Без цепей? — Спросил Дэмиен. — Не думаешь, что я попробую сбежать, остановившись по пути только за тем, чтобы убить тебя? — Нет, пока мы не подойдем ближе к границе, — сказал Лорен. Он ровно вернул взгляд Дэмиену. В комнате раздавалось только потрескивание язычков пламени в камине. — У тебя, и правда, лед в венах, — сказал Дэмиен. Лорен аккуратно поставил кубок на стол и взял нож. Нож был острый, для выделки мяса. Дэмиен почувствовал свой ускорившийся пульс, когда Лорен подошел ближе. Всего несколько ночей назад он наблюдал, как Лорен перерезал человеку глотку, проливая кровь, красную, как покрывающий кровать этой комнаты шелк. Он ощутил шок, когда пальцы Лорена коснулись его собственных, передавая рукоятку ножа ему в руку. Лорен взял запястье Дэмиена выше золотого браслета, сжал и потянул вперед так, что острие было направлено в живот. Кончик ножа слегка касался темно-голубых королевских одежд. — Ты слышал, как я приказал Орланту уйти, — сказал Лорен. Дэмиен почувствовал, как хватка Лорена скользнула от его запястья к пальцам и усилилась. Лорен продолжил: — Я не собираюсь тратить время на позерство и угрозы. Почему бы нам не прояснить все неопределенности относительно наших намерений? Нож был хорошо расположен, прямо под грудиной. Все, что нужно сделать — ударить и затем повернуть. Он был настолько раздражающе уверен в себе, доказывая свою точку зрения. Дэмиен почувствовал, как в нем начинает расти желание: не совсем желание насилия, но желание воткнуть в хладнокровного Лорена нож, чтобы вызвать в нем хоть что-то, помимо ледяного безразличия. Он сказал: — Я уверен, что домашние слуги еще не спят. Как я могу быть уверен, что ты не закричишь? — Я похож на того, кто будет кричать? — Я не стану использовать нож, — сказал Дэмиен, — но если ты сам кладешь его мне в руку, то недооцениваешь, как сильно я этого хочу. — Нет, — ответил Лорен. — Я прекрасно знаю, что значит хотеть убить человека и дожидаться этого. Дэмиен отступил назад и опустил нож. Он все еще сжимал его в руке. Их взгляды встретились. Лорен сказал: — Когда поход закончится, я думаю — если ты мужчина, а не червяк — ты попытаешься получить возмездие за все, что с тобой случилось. Я жду этого. В один день мы подбросим кости и посмотрим, что выпадет. До того момента — ты служишь мне. Тем не менее, позволь прояснить тебе самое главное: я жду твоего повиновения. Ты под моим началом. Если ты возразишь тому, что тебе скажут делать, я выслушаю аргументированные доводы в частном порядке, но если ослушаешься приказа, когда он уже сделан — отправлю обратно на крест. — Я ослушался приказа? — Спросил Дэмиен. Лорен окинул его одним из своих долгих изучающих взглядов. — Нет, — сказал Лорен. — Ты вытащил Говарта из конюшен и спас Аймерика от драки. Дэмиен спросил: — Все твои люди будут работать всю ночь до рассвета, чтобы подготовиться к завтрашнему отправлению. Почему я здесь? Повисло молчание, и затем Лорен снова указал на стул. На этот раз Дэмиен последовал его жесту и сел. Лорен сел напротив. Между ними на столе лежала развернутая карта, открывая свои мельчайшие детали. — Ты сказал, что знаешь местность, — сказал Лорен. Глава 2 Задолго до их выезда следующим утром стало очевидно, что Регент выбрал худших людей, чтобы отправить со своим племянником. Также было очевидно, что они находились в Частиллоне, чтобы скрыть свою плохую подготовку от королевского двора. Они даже не были обученными солдатами, большинство из них были наемниками, второсортными и третьесортными бойцами. Среди такого сброда красивое личико Лорена не приносило ему расположения. Дэмиен услышал десятки оскорбительных намеков и унизительных домыслов, едва успев оседлать свою лошадь. Не удивительно, что Аймерик был в ярости: даже Дэмиен, который откровенно не имел ничего против клеветы на Лорена, был раздражен. Было неуважением говорить так о любом командующем. Он разговорился перед правильным членом, услышал Дэмиен. Он резко натянул поводья лошади. Возможно, он был не такой посредственный. Прошлая ночь была странной: сидеть напротив Лорена над картой и отвечать на вопросы. Последние тлеющие красные угольки в очаге тихо отдавали свое тепло. Ты сказал, что знаешь местность, произнес тогда Лорен, и Дэмиену целый вечер пришлось выдавать тактическую информацию врагу, с которым в один день он мог встретиться лицом к лицу, страна против страны, Король против Короля. И это был бы лучший исход: в таком случае предполагалось, что Лорен победит своего дядю, а Дэмиен вернется в Акиэлос, заявив свои права на трон. — У тебя есть какие-то возражения? — Спросил Лорен. Дэмиен глубоко вдохнул. Набравший силу Лорен значил бы, что Регент ослаб, и, если Виир был в смятении от семейных склок над преемственностью, это только на руку Акиэлосу. Пусть Лорен и его дядя сами выяснят отношения. Медленно, осторожно, он начал говорить. Они говорили о местности у границы и о пути, по которому будут туда добираться. Они не поедут прямо на юг. Вместо этого будет совершено двухнедельное путешествие на юго-запад через Виирийские провинции Варенна и Алиира; их путь держался горной границы Васка. Это было изменение прямого маршрута, запланированного Регентом, и Лорен уже отправил всадников предупредить людей в имениях. Лорен, думал Дэмиен, выигрывает себе время, растягивая путешествие насколько было можно, не вызывая при этом подозрений. Они говорили о достоинствах обороны Рейвенела по сравнению с Фортейном. Лорен вообще не выказывал намерения лечь спать. Он ни единого раза не взглянул на кровать. Когда время перешло за полночь, Лорен сменил свою нарочитую осанку на расслабленную мальчишескую позу: он подтянул одно колено к груди и свесил с него руку. Дэмиен смотрел на его непринужденную позу, на запястье, балансирующее на колене, на длинные изящные руки и ноги. Дэмиен чувствовал рассеянное, но нарастающее напряжение, ощущение, словно он ожидал… ожидал чего-то, но не был уверен чего именно. Все равно, что сидеть в колодце со змеей: змея может расслабиться, ты — нет. За час до рассвета Лорен поднялся. — На сегодня мы закончили, — коротко сказал он. И затем, к удивлению Дэмиена, ушел, чтобы начать подготовку к утру. Он кинул Дэмиену, что его вызовут, если он понадобится. Смотритель крепости вызвал его несколько часов спустя. Поэтому Дэмиен ухватился за шанс немного поспать, решительно улегся на тюфяк и закрыл глаза. В следующий раз он увидел Лорена во дворе, одетым в броню, с холодной готовностью отправиться в путь. Если Лорен вообще спал, то делал это не в кровати Регента. Задержек оказалось меньше, чем ожидал Дэмиен. Предрассветного появления Лорена и всех стервозных замечаний, которые он сделал — еще более острых от бессонной ночи — было достаточно, чтобы выгнать людей Регента из постелей и сформировать их в подобие строя. Они выехали. * * * Никакой непосредственной катастрофы не произошло. Они ехали по длинным зеленым лугам, усыпанным белыми и желтыми цветами; Говарт выкрикивал команды на своей боевой лошади во главе колонны, а рядом с ним — молодой, изящный и золотой — Принц. Лорен выглядел, как фигура на носу корабля — привлекающая внимание и бесполезная. Ни Говарт не получил никакого наказания за свое опоздание из-за помощника конюха, ни люди Регента никак не ответили за увиливание от своих обязанностей прошлой ночью. Всего было две сотни человек, за которыми следовали слуги, телеги, припасы и дополнительные лошади. У них не было домашнего скота, который следовал бы за большей армией в походе. Это был небольшой отряд с роскошью нескольких остановок на пути к месту назначения. У лагеря не было последователей. Но они растянулись почти на четверть мили из-за отстающих. Говарт посылал всадников с начала колонны в конец, чтобы заставить их двигаться быстрее, чем вызывал лишь суматоху среди лошадей, без заметных улучшений в продвижении вперед. Лорен смотрел и ничего с этим не делал. Установка лагеря заняла несколько часов, что оказалось слишком долго. Потраченное время было отнято от отдыха, хотя люди Принца и так не спали половину предыдущей ночи. Говарт отдавал стандартные приказы, но не заботился о качестве их исполнения. Среди людей Принца на плечах Йорда, как и прошлой ночью, лежало большинство обязанностей Капитана, и Дэмиен слушался его приказов. Среди людей Регента были те, кто упорно работал только потому, что работа должна быть выполнена, но это был скорее импульс, шедший из их собственной природы, а не из дисциплинированности или приказов. У них не было порядка или иерархии, так что любой мог отлынивать от работы без последствий, за исключением растущего вокруг него недовольства остальных. И таких предстояло две недели, со сражением в завершение всего. Дэмиен сжал челюсти, опустил голову и выполнял работу, которую от него требовали. Он присматривал за своей лошадью и доспехами. Он установил шатер Принцу. Он носил провиант, воду и бревна. Он мылся с другими мужчинами. Ел. Еда была хорошей. Некоторые вещи были выполнены добротно. Часовых быстро расставили по постам, как и всадников, занявших свои позиции с профессионализмом, свойственным стражникам, охранявшим его во дворце. Место для установки лагеря было хорошо подобрано. Дэмиен через лагерь направлялся к Паскалю, когда услышал за одной из занавесей шатра: — Ты должен сказать мне, кто сделал это, чтобы мы могли об этом позаботиться, — говорил Орлант. — Неважно, кто это сделал. Это была моя вина. Я говорил тебе. — Невозможно было перепутать упрямый голос Аймерика. — Рочерт видел троих людей Регента выходящими из склада оружия. Он сказал, что один из них был Лазар. — Это была моя вина. Я спровоцировал нападение. Лазар оскорблял Принца… Дэмиен вздохнул, повернулся и пошел искать Йорда. — Не хочешь пойти проведать Орланта? — С чего бы это? — Потому что я видел, как ты отговаривал его от драки раньше. Мужчина, с которым разговаривал Йорд, окинул Дэмиена недовольным взглядом, после того как Йорд вышел. — Я слышал, ты был хорош в рассказывании сказок. И чем же ты займешься, пока Йорд будет останавливать эту драку? — Получу массаж, — лаконично ответил Дэмиен. Он смехотворно доложил Паскалю. И оттуда Лорену. Шатер Лорена был очень большим. Он был достаточно большим для Дэмиена с его высоким ростом, так что он мог свободно войти внутрь, не кидая нервные взгляды наверх во избежание препятствий. Холщовые стены шатра были задрапированы тканью насыщенного голубого и кремового цвета, прошитой золотыми нитями, а высоко над его головой потолок нависал складками саржевого шелка. Лорен сидел в приемной зоне, которая была оборудована для посетителей стульями и столом, как в военной палатке. Он разговаривал с одним из смотревшихся потрепанным слуг о вооружении. За исключением того, что он почти не говорил, больше слушал. Он махнул Дэмиену подождать внутри. Шатер был согрет жаровнями и освещен свечами. На переднем плане Лорен продолжал разговаривать со слугой. Дальше, в конце шатра, находилось спальное место: разбросанные подушки, шелка и застеленный матрас. И, категорично отделенный, его собственный тюфяк для раба. Слуга был отпущен, и Лорен поднялся. Дэмиен вернул взгляд со спального места на Принца и почувствовал растянувшееся молчание, пока Лорен смотрел на него холодными голубыми глазами. — Ну? Прислуживай мне. — Сказал Лорен. — Прислуживать, — повторил Дэмиен. Слово дошло до его сознания. Он почувствовал себя так, как чувствовал на тренировочной арене, когда не хотел проходить рядом с крестом. — Ты забыл как? — Спросил Лорен. Дэмиен ответил: — Последний раз это закончилось неприятно. — В таком случае, полагаю, ты будешь вести себя лучше. Лорен спокойно повернулся спиной к Дэмиену и стал ждать. Шнуровка парчовой верхней одежды Лорена начиналась от верха шеи и тянулась вдоль спины. Было нелепо… бояться этого. Дэмиен шагнул вперед. Чтобы начать расшнуровывать одежду, пришлось поднять пальцы и аккуратно отвести в сторону кончики золотистых волос, мягких, как лисья шерсть. Когда он сделал это, Лорен чуть наклонил голову вперед, облегчая доступ к шнуровке. Это были обычные обязанности личного слуги: одевать и раздевать своего хозяина. Лорен принимал услуги с полным безразличием того, кто уже давно привык к обслуживанию. Края парчи разошлись, открывая белую нижнюю рубашку, прижатую к теплой коже тяжелой верхней одеждой и броней сверху. Кожа Лорена и рубашка были одного и того же нежного оттенка белого. Дэмиен потянул верхнюю одежду с плеч Лорена и на мгновение почувствовал под своими руками жесткое, тяжелое напряжение в спине Лорена. — Достаточно, — сказал Лорен, отступая и скидывая верхнюю одежду самостоятельно. — Иди и сядь за стол. На столе лежала знакомая карта, края которой удерживали три апельсина и чашка. Устроившись напротив Дэмиена, оставшись в штанах и нижней рубашке, Лорен взял один из апельсинов и начал его чистить. Один из углов карты свернулся. — Когда Виир сражался с Акиэлосом при Санпелиере, был совершен маневр, который разбил наш восточный фланг. Расскажи мне, как это сработало, — сказал Лорен. * * * Лагерь проснулся рано утром, и Йорд позвал Дэмиена на импровизированное тренировочное поле около палатки со складом оружия. В теории, это была хорошая идея. Дэмиен и Виирийские солдаты придерживались разных стилей боя, и было множество вещей, которым они могли бы научиться друг у друга. Дэмиену определенно нравилась идея возвращения к постоянным тренировкам, и если Говарт не организовывал учений, то такое неформальное собрание послужит заменой. Когда он подошел к оружейной палатке, то задержался, чтобы окинуть взглядом поле. Люди Принца тренировались с мечами, он увидел Йорда, Орланта и затем Аймерика. Немного людей Регента вышло с ними, но пара человек, включая Лазара, все же была. Прошлой ночью не было разборок, и Орлант с Лазаром были в пределах сотни шагов друг от друга без каких-либо признаков телесных повреждений, но это значило только то, что у Орланта было недовольство, которое еще не было высказано к его удовлетворению; и когда Орлант приостановился в упражнениях и вышел вперед, то Дэмиен обнаружил себя лицом к лицу с испытанием, которое должен был предугадать. Он инстинктивно поймал деревянный тренировочный меч, который Орлант кинул ему. — Хорош в этом? — Да, — ответил Дэмиен. Он мог понять по глазам Орланта о его намерениях. Люди стали обращать на них внимание, остановив собственную тренировку. — Это не лучшая идея, — сказал Дэмиен. — Точно. Ты не любишь сражаться, — сказал Орлант. — Ты предпочитаешь идти за спинами людей. Меч был тренировочным оружием, целиком сделанным из дерева, с кожаной перевязью на рукоятке, чтобы было удобней держать. Дэмиен почувствовал его вес в руке. — Боишься тренировочного поединка? — Поинтересовался Орлант. — Нет, — ответил Дэмиен. — Тогда что? Не можешь сражаться? — Продолжил Орлант. — Или ты здесь только за тем, чтобы трахать Принца? Дэмиен замахнулся. Орлант парировал, и они тут же столкнулись, жестко наступая друг на друга. Деревянными мечами вряд ли можно было нанести смертельные удары, но они могли оставить ушибы или сломать кость. Орлант сражался, зная об этом: ничто не сдерживало его атак. Дэмиен, сделавший первый выпад, теперь отступил. Так сражались в битвах, а не в поединках, где первые несколько атак обычно пробные, осторожные и проверочные, особенно если противник не знаком. Здесь же меч сталкивался с мечом, и шквал ударов лишь на мгновение прекращался то там, то здесь, чтобы тут же продолжиться вновь. Орлант был хорош. Он был одним из лучших среди людей на поле, и это отличие он разделял с Лазаром, Йордом и еще парой человек из солдат Принца, каждого из которых Дэмиен знал после недель своего пленения. Дэмиен полагал, что должен быть польщен тем, что Лорен отправил своего лучшего воина охранять его во дворце. Прошло больше месяца с тех пор, как Дэмиен последний раз использовал меч. Казалось, что прошло гораздо больше времени с того дня — того дня в Акиэлосе, когда он наивно просил увидеться с братом. Месяц, но он привык к часам изнуряющих каждодневных тренировок, и к такому распорядку он был приучен с самого детства, поэтому месяц перерыва не имел значения. Этого времени не хватило даже на то, чтобы смягчились мозоли от меча. Дэмиен скучал по сражению. Глубоко внутри он был удовлетворен: проверить свою силу, сосредоточиться на одном стиле, на одном человеке, наступать и отражать наступление со скоростью, при которой мышление становится инстинктивным. Хотя Виирийский стиль боя отличался достаточно, чтобы он не мог отвечать чисто автоматически, Дэмиен испытал чувство, которое отчасти было облегчением, отчасти — просто удовольствием, осторожно сдерживаемым под контролем. Через пару минут Орлан остановился и выругался. — Ты собираешься сегодня сражаться со мной или нет? — Ты сказал у нас тренировочный поединок, — спокойно заметил Дэмиен. Орлант бросил свой меч на землю, сделал два шага назад к одному из стражников и вытянул у него из ножен тридцать дюймов полированной стали меча, которым он без предисловий со смертельной скоростью замахнулся на шею Дэмиена. Не было времени раздумывать. Не было времени гадать, намеревался ли Орлант задержать удар или он действительно хотел разрубить Дэмиена пополам. Удар стальным мечом нельзя было парировать. Благодаря весу Орланта и инерции, он бы разрубил тренировочный деревянный меч так же легко, как разрезал бы масло. Быстрее чем пришел удар меча, Дэмиен рванулся — в зону досягаемости Орланта, и продолжал двигаться — в следующее мгновение спина Орланта ударилась о землю, воздух шумно покинул его легкие, острие меча Дэмиена оказалось приставленным к его горлу. Вокруг них на тренировочном поле повисла тишина. Дэмиен отступил назад. Орлант медленно поднялся на ноги. Его меч лежал на земле. Все молчали. Орлант переводил взгляд со своего отброшенного оружия на Дэмиена и обратно, но не двигался. Дэмиен почувствовал руку Йорда, сжимавшую его плечо, и перевел взгляд с Орланта туда, куда Йорд коротко кивнул подбородком. Лорен пришел на тренировочное поле и стоял рядом с оружейной палаткой, наблюдая за ними. — Он искал тебя, — сказал Йорд. Дэмиен оставил свой меч и пошел к нему. Он прошел по растущей пучками траве. Лорен не делал попыток пойти ему навстречу и просто ждал. Ветер усилился. Флаги на палатке яростно колыхались. — Ты искал меня? Лорен не ответил, и Дэмиен не мог прочитать выражение его лица. — Что такое? — Спросил он. — Ты лучше, чем я. Дэмиен не смог удержать изумленную усмешку и долгий, изучающий взгляд от макушки Лорена до кончиков пальцев и обратно, что, вероятно, было немного обидно. Но в самом деле. Лорен залился румянцем. Его щеки покраснели, он сжал челюсти, словно все, что он чувствовал, было с силой подавлено. Это не было похоже ни на одну реакцию, которую Дэмиен когда-либо видел в нем, и он не смог устоять и не зайти чуть дальше. — Что? Ты хочешь тренировочный поединок? Мы можем сделать его дружеским, — сказал Дэмиен. — Нет, — ответил Лорен. Что бы ни могло произойти между ними после этого, было предупреждено Йордом, приближающимся к ним сзади вместе с Аймериком. — Ваше Высочество. Мои извинения, если Вам требуется еще время с… — Нет, — ответил Лорен. — Я поговорю с тобой вместо него. Следуй за мной к основному лагерю. Двое ушли вместе, оставив Дэмиена с Аймериком. — Он ненавидит тебя, — радостно заметил Аймерик. В конце дня после поездки Йорд нашел Дэмиена. Дэмиену нравился Йорд. Ему нравился его прагматизм и чувство ответственности, которое он испытывал за своих людей. Из какого бы неприметного положения Йорд ни поднялся, в нем были задатки прекрасного лидера. Даже с дополнительными обязанностями, которые лежали на его плечах, Йорд все равно успевал со всем справляться. — Я хочу, чтобы ты знал, — сказал Йорд, — когда я позвал тебя присоединиться к нам этим утром, это было не для того, чтобы дать Орланту шанс… — Я это знаю, — ответил Дэмиен. Йорд медленно кивнул. — В любое время, когда захочешь потренироваться, для меня будет честью смахнуться с тобой в паре раундов. Я намного лучше Орланта. — Это я тоже знаю, — сказал Дэмиен. В ответ он получил нечто самое близкое к улыбке Йорда. — Ты не был так хорош, когда дрался с Говартом. — Когда я дрался с Говартом, — сказал Дэмиен, — мои легкие были наполнены чалисом. Еще один медленный кивок. — Не знаю, как у вас в Акиэлосе, — ответил Йорд, — но… не стоит принимать это перед боем. Замедляет реакцию. Истощает силы. Просто небольшой дружеский совет. — Спасибо, — сказал Дэмиен после растянувшейся паузы. * * * Это случилось снова по вине Лазара и Аймерика. Была третья ночь езды, и они расположились лагерем в имении Бальё, разрушенном местечке с причудливым названием. Внутренние комнаты были настолько плохи, что люди предпочли остаться в казармах, и даже Лорен остался в своем изящном шатре, не желая проводить ночь внутри; но было несколько домашних слуг в помощь, и имение было частью линии подкрепления, что давало людям возможность пополнить запасы. Как бы ни начался бой, когда все услышали шум, Аймерик уже лежал на земле, а Лазар стоял над ним. Сейчас Аймерик был в грязи, но не был ранен. Неудачей стало то, что вмешался именно Говарт, рывком поставив Аймерика на ноги и затем наотмашь ударив его по лицу за развязывание драки. Говарт был одним из первых, кто пришел, но к тому времени, как Аймерик начал подниматься на ноги, ощупывая челюсть, собиралась толпа, привлеченная шумом. Неудачей стало то, что к позднему вечеру вся дневная работа в лагере была выполнена, дав людям свободное время, чтобы столпиться. Йорду пришлось силой сдерживать Орланта, и Говарт не помог, сказав ему держать своих людей в строю. Аймерик здесь не получит особого обращения, сказал Говарт, и, если кто-нибудь вздумает мстить Лазару, будет публично наказан. Ярость разлилась среди людей, как масло, поджигающее пламя, и если бы Лазар сделал хоть одно агрессивное движение, то это пламя разгорелось бы; но он отступил на два шага назад, и у него хватило чуткости — или сообразительности — выглядеть озабоченным словами Говарта, а не довольным. Йорду каким-то образом удалось сдержать беспокойство, но, когда люди разошлись, он, полностью нарушив субординацию, направился прямо в шатер Лорена. Дэмиен ждал, пока не увидел, как Йорд выходит. Тогда он глубоко вздохнул и сам подошел ко входу. Когда он вошел в шатер, Лорен сказал: — Ты думаешь, что мне следует выгнать Лазара. Я уже услышал это от Йорда. Дэмиен сказал: — Лазар прилично умеет обращаться с мечом, и он один из немногих людей твоего дяди серьезно берется за работу. Я думаю, ты должен выгнать Аймерика. — Что? — Переспросил Лорен. — Он слишком юн. Он слишком привлекателен. Он начинает драки. Не он причина, по которой я пришел поговорить с тобой, но раз уж ты спросил, что я думаю: Аймерик приносит проблемы, и в тот день, когда он прекратит строить тебе глазки и позволит одному из мужчин трахнуть его, эти проблемы усугубятся. Лорен обдумал его слова. Но: — Я не могу выгнать его, — сказал Лорен. — Его отец — Советник Гийон. Человек, которого ты знаешь, как Посла Акиэлоса. Дэмиен уставился на него. Он думал об Аймерике, защищающем Лорена в оружейном складе, прижимающем кровоточащий нос. Наконец, он спросил: — И какой из замков на границе держит его отец? — Фортейн, — сказал Лорен не изменившимся голосом. — Ты используешь мальчика, чтобы получить влияние его отца? — Аймерик не ребенок, завлеченный медовыми угощениями. Он четвертый сын Гийона. Он знает, что его пребывание здесь расходится с преданностью его отца. Это половина причины, по которой он присоединился ко мне. Он хочет внимания отца, — ответил Лорен. — Если ты пришел не за тем, чтобы поговорить об Аймерике, то почему ты здесь? — Ты сказал, что если у меня будут заботы или возражения, ты выслушаешь аргументированные доводы в частном порядке, — сказал Дэмиен. — Я пришел поговорить о Говарте. Лорен медленно кивнул. Дэмиен мысленно вернулся ко дням шаткой дисциплинированности. Сегодняшняя драка была прекрасной возможностью для капитана выступить и заняться проблемами в лагере, назначив равные наказания и сообщив, что насилие не дозволяется ни с одной из сторон. Вместо этого ситуация ухудшилась. Он был прямолинеен: — Я знаю, что — по каким бы то ни было причинам — ты даешь Говарту свободу. Вероятно, ты надеешься, что он оступится на собственных ошибках или чем больше он создаст проблем, тем легче его будет отстранить. Но это так не работает. Сейчас люди негодуют насчет него, но к завтрашнему утру они будут негодовать, что ты его не контролируешь. Его немедленно надо поставить под твое командование и наказать за неисполнение приказов. — Но он исполняет приказы, — сказал Лорен. И добавил, заметив реакцию Дэмиена: — Не мои приказы. Об этом он, по крайней мере, догадывался, хотя ему было интересно, какие приказы Регент отдает Говарту. Делай, что хочешь и не слушай моего племянника. Он подумал, вероятно, что-то именно в таком духе. — Я знаю, что ты способен заставить Говарта подчиниться так, чтобы это не выглядело выпадом против твоего дяди. Я не верю, что ты боишься Говарта. Если бы боялся, то никогда не поставил бы меня против него на ринге. Если ты боишься… — Достаточно, — сказал Лорен. Дэмиен сжал челюсти. — Чем дольше это будет продолжаться, тем сложнее тебе будет восстанавливать репутацию перед людьми твоего дяди. Они уже говорят о тебе, как о… — Я сказал, достаточно, — повторил Лорен. Дэмиен замолчал. Это потребовало больших усилий. Лорен, нахмурившись, внимательно смотрел на него. — Почему ты даешь мне хорошие советы? — Спросил Лорен. Разве не за этим ты взял меня с собой? Вместо того, чтобы произнести это вслух, Дэмиен спросил: — Почему ты ни к одному из них не прислушиваешься? — Говарт — Капитан, и он разрешил все вопросы к моему удовлетворению, — сказал Лорен. Но складка между бровей не разгладилась, и глаза были непроницаемы, словно его внимание было сосредоточено где-то внутри. — У меня есть дела, которыми нужно заняться снаружи. Сегодня вечером мне не потребуются твои услуги. У тебя есть мое разрешение уйти. Дэмиен смотрел вслед Лорену и только частью разума испытывал желание швырнуть что-нибудь. Теперь он знал, что Лорен никогда не действует поспешно, но всегда уходит и дает себе время и место, чтобы в одиночестве подумать. Сейчас пришло время отступить и надеяться. Глава 3 Дэмиен уснул не сразу, хотя у него было более роскошное спальное место, чем у любого солдата в лагере. Рабский тюфяк был мягок от подушек, а кожи касался шелк. Он не спал, когда Лорен вернулся, поэтому приподнялся, не уверенный, потребуется ли он. Лорен проигнорировал его. По ночам, когда их беседы заканчивались, Лорен обыкновенно обращал на него внимания не больше, чем на мебель. В эту ночь Лорен сел за стол и при свете свечи написал официальное письмо. Закончив, он сложил и затем запечатал его красным воском, приложив сверху кольцо с печатью, которое он не надевал на палец, но носил в кармане. После этого Лорен некоторое время просто сидел. На его лице было то же выражение внутренней сосредоточенности, которое уже появлялось на нем ранее этой ночью. Наконец Лорен поднялся, кончиками пальцев затушил свечу и в затененном полусвете жаровен приготовился ко сну. * * * Утро началось довольно хорошо. Дэмиен поднялся и занялся своими обязанностями. Костры были потушены, палатки сложены и погружены в повозки, и люди начали сами готовиться к отъезду. Письмо, которое Лорен написал ночью, отправилось на восток вместе с лошадью и всадником. Слышавшиеся кругом колкости были добродушными, никто не был брошен в грязь, и это было лучшим, на что можно надеяться с этим отрядом, думал Дэмиен, пока подготавливал свое седло. Краем глаза он заметил Лорена, светловолосого и одетого в одежду для верховой езды. Не только он обратил на Лорена внимание. В сторону Принца повернулась не одна голова, и собралось несколько человек. Перед Лореном шли Лазар и Аймерик. Почувствовав легкий укол безымянной тревоги, Дэмиен положил седло, над которым работал, и пошел к собравшимся. Аймерик, у которого все было написано на лице, смотрел на Лорена с нескрываемым обожанием и полным смирением. Было ясно, что он мучился из-за того, что его опрометчивость была доведена до сведения его Принца. Выражение лица Лазара было труднее прочитать. — Ваше Высочество, я приношу свои извинения. Это была моя вина. Этого не повторится, — первое, что услышал Дэмиен, когда подошел ближе. Аймерик. Разумеется. — Что тебя спровоцировало? — Спросил Лорен разговорным тоном. Только теперь Аймерик столкнулся с осознанием того, что заплыл в глубокие воды. — Это неважно. Только то, что я был неправ. — Это неважно? — Сказал Лорен, который знал, который должен был знать, когда его голубые глаза медленно остановились на Лазаре. Лазар молчал. Обида и гнев были спрятаны внутри. Они стали сильнее, соединившись с угрюмым поражением, когда он опустил глаза. Наблюдая, как Лорен пристальным взглядом заставил Лазара потупиться, Дэмиен внезапно начал беспокоиться, что Лорен собирался разыграть это, все это, на публике. Дэмиен незаметно огляделся вокруг. Уже собралось слишком много людей. Ему пришлось поверить в то, что Лорен точно знает, что делает. — Где Капитан? — Спросил Лорен. Капитана не смогли немедленно найти. Орлант был отправлен на его поиски. Он так долго искал Говарта, что Дэмиен, вспомнив конюшни, безмолвно посочувствовал Орланту, несмотря на их разногласия. Лорен спокойно ждал. И ждал. Все складывалось нехорошо. Тихие подавленные смешки, проскакивавшие среди наблюдавших мужчин, начали распространяться по всему лагерю. Принц хотел при всех поговорить с Капитаном. Капитан заставлял Принца ждать к своему удовольствию. С кого бы в итоге не сбили спесь, это будет забавно. Это уже забавно. Дэмиен ощутил холодное прикосновение ужасного предчувствия. Это не то, что он имел в виду, когда прошлой ночью дал Лорену совет. Чем дольше Лорен был вынужден ждать, тем больше публично подрывался его авторитет. Когда Говарт наконец появился, то лениво приблизился к Лорену, на ходу застегивая пояс для меча, словно вообще не стеснялся дать людям знать о плотской природе того, чем он занимался. Это был подходящий момент для Лорена, чтобы утвердить свою власть и дисциплинировать Говарта, спокойно и беспристрастно. Вместо этого: — Я помешал тебе трахаться? — спросил Лорен. — Нет. Я закончил. Что ты хотел? — Сказал Говарт с оскорбительным безразличием. И вдруг стало ясно, что между Лореном и Говартом было нечто большее, чем знал Дэмиен, и что Говарт не был обеспокоен публичностью происходящего, находясь под защитой регентского влияния. Прежде чем Лорен успел ответить, вернулся Орлант. За руку он вел одетую в тяжелые юбки женщину с длинными вьющимися каштановыми волосами. Этим и занимался тогда Говарт. В ответ по наблюдавшим мужчинам прошлась рябь. — Ты заставил меня ждать, — сказал Лорен, — пока брюхатил одну из женщин из имения? — Мужчины трахаются, — ответил Говарт. Это было неправильно. Все это было неправильно. Это было мелочно и лично, и словесная трепка не сработала бы на Говарте. Ему было просто плевать. — Мужчины трахаются, — повторил Лорен. — Я имел ее в рот, а не в щель. Твоя проблема, — сказал Говарт, и это было произнесено в тот момент, когда Дэмиен увидел, насколько неправильно все происходит; насколько Говарт защищен своей властью и насколько глубоко укоренилась его неприязнь к Лорену, — в том, что единственный мужчина, которого ты хотел, был твой бра… И вся питавшая Дэмиена надежда, что Лорен сможет удержать это представление под контролем, иссякла, когда лицо Лорена дрогнуло, когда его глаза стали ледяными и когда с резким звоном стали его меч был вытащен из ножен. — Вызов, — сказал Лорен. Нет, нет, нет. Дэмиен инстинктивно шагнул вперед, затем резко остановился. Его кулаки беспомощно сжались. Дэмиен взглянул на Говарта. Он ни разу не видел, как Говарт использует меч, но он знал его с ринга, как бывалого бойца. Лорен был принцем из дворца, который всю жизнь избегал службы на границе и который никогда не встречал противника честно, если мог напасть со стороны. Хуже. За спиной Говарта была полная поддержка Регента; и хотя сомнительно, что кто-то из наблюдавших мужчин знал это, Говарту, вероятно, был дан карт-бланш на быструю расправу с племянником при первой появившейся возможности. Говарт принял вызов. Должно было произойти немыслимое: Капитан Гвардии, вызванный на дуэль чести, на глазах у всего отряда собирался убить наследника престола. Лорен, видимо, был достаточно самонадеян, чтобы не надеть броню. Он, понятное дело, не думал, что проиграет, иначе не стал бы собирать весь отряд для представления. Он вообще не думал ясно. Лорен, с его чистым телом и изнеженной в домашней обстановке кожей, окажется здесь новичком после дворцовых видов спорта, в которых все соперники вежливо позволяли ему выигрывать. Он будет убит, подумал Дэмиен, увидев в тот момент будущее идеально четко. Говарт вступил в бой с небрежной легкостью. Сталь заскрежетала о сталь, когда мечи обоих мужчин столкнулись в порыве насилия, и сердце Дэмиена сжалось в горле — он не хотел, чтобы все так получилось, чтобы все закончилось таким образом — и затем двое мужчин разошлись, а сердцебиение Дэмиена зачастило от шока его изумления: в конце первого раунда Лорен был все еще жив. И в конце второго тоже. В конце третьего раунда он, настойчиво и удивительно, остался в живых и наблюдал за противником спокойным оценивающим взглядом. Говарт не давал Лорену передышек, когда атаковал, но пробивался вперед в диком натиске стремительных резаных атак. Которые Лорен возвращал назад, минимизировав последствия ударной силы на тонкие запястья благодаря совершенной технике, которая работала с импульсом противника, а не против него. Дэмиен перестал нервничать и начал смотреть. Лорен сражался так же, как разговаривал. Опасность состояла в том, как он использовал свой ум: он не делал ничего, что не было бы запланировано заранее. Тем не менее, Лорен был непредсказуем, потому что в этом, как и во всем, что он делал, был свой умысел, мгновения, когда ожидаемые действия вдруг становились чем-то другим. Дэмиен распознал признаки изобретательного обмана Лорена. Говарт — нет. Говарт, оказавшись не в состоянии закончить все так легко, как ожидал, сделал одну вещь, которую Дэмиен мог бы посоветовать ему не делать. Он разозлился. Это было ошибкой. Что Лорен знал, так это как вводить людей в ярость и затем нападать, используя эту эмоцию. Лорен вернул следующую волну выпадов с легким изяществом и особым Виирийским парированием, которое вызвало в Дэмиене зудящее желание поднять меч. Сейчас злость и недоверие сильно влияли на искусство владения холодным оружием Говарта. Он делал простейшие ошибки, растрачивая силу и неправильно атакуя. Физически Лорен не был достаточно силен, чтобы принять на свой меч и выдержать удары Говарта в полную силу; ему приходилось избегать их или противостоять им искушенными приемами с угловым парированием и инерцией движения. Если бы Говарт нанес один из таких ударов, то этот удар оказался бы смертельным. Он не мог справиться с этим. Пока Дэмиен смотрел, Говарт нападал разъяренно, невпопад. Он бы не выиграл этот бой, пребывая в ярости, которая вела к глупейшим ошибкам. Это становилось все очевиднее для каждого из наблюдавших мужчин. Кое-что еще становилось болезненно очевидным. Лорен, обладая телосложением, которое подарило ему равновесие и координацию, не растрачивал их впустую, как заявил его дядя. Конечно, у него были искуснейшие наставники и лучшее обучение. Но чтобы достичь такого уровня навыка, ему также пришлось тренироваться долго и упорно с самого раннего возраста. Это даже не был поединок. Это был урок жалкого публичного унижения. Но тот, кто преподносил этот урок, тот, кто оставил своего оппонента далеко позади, был не Говарт. — Поднимай, — сказал Лорен, когда Говарт в первый раз потерял оружие. Длинная красная полоса виднелась на ведущей руке Говарта. Он отступил на шесть шагов, его грудь вздымалась и опускалась. Он медленно поднял меч, не спуская с Лорена глаз. Больше не было грубых ошибок, вызванных гневом, не было опрометчивых атак или диких ударов. Необходимость заставила Говарта заканчивать с Лореном и встретить его своей лучшей техникой владения мечом. Когда они сошлись на этот раз, Говарт сражался серьезно. Но это не имело значения. Лорен сражался с холодным безжалостным намерением, и ощущалась неизбежность происходящего: струйка крови, сочившаяся в этот раз из ноги Говарта, его меч, снова валяющийся в траве. — Поднимай, — повторил Лорен. Дэмиен вспомнил Огюста, силу, которая держала фронт час за часом и о которую волна за волной разбивалось наступление. И сейчас здесь сражался его младший брат. — Все думали, что он бесхребетный, — сказал один из людей Регента. — Думаешь, он убьет его? — Предположил другой. Дэмиен знал ответ на этот вопрос. Лорен не собирался его убивать. Он собирался сломить его. Здесь, перед всеми. Возможно, Говарт почувствовал намерение Лорена, потому что, когда он в третий раз оказался обезоруженным, его разум сорвался. Отбросить в сторону условности дуэли стало предпочтительнее этого затянувшегося унизительного поражения; он кинул свой меч и просто напал. В таком случае все было просто: если он сведет поединок к драке, то выиграет. Никто бы не успел вмешаться. Но для человека с рефлексами Лорена было достаточно времени принять решение. Лорен поднял лезвие и вонзил его в тело Говарта; не в живот или грудь, а в плечо. Пореза или неглубокой раны было бы недостаточно, чтобы остановить Говарта, поэтому Лорен всем весом навалился на эфес собственного меча, чтобы вонзить его глубже и остановить движения соперника. Этот прием использовался в охоте на вепрей, когда копье ранило, но не убивало: удерживай тупой конец копья у плеча и не подпускай насаженного вепря к себе. Иногда вепрь вырывался или с треском ломал древко копья, но Говарт был человеком, пронзенным мечом, и он упал на колени. Лорену потребовалось приложить видимые усилия мышц, чтобы вытащить меч. — Разденьте его, — сказал Лорен. — Заберите его лошадь и имущество. Вышвырните его из имения. В двух милях к западу есть деревня. Если он сильно захочет, то сможет пережить это путешествие. Он сказал это спокойным голосом в воцарившуюся тишину, обращаясь к двум солдатам Регента, которые без сомнений двинулись исполнять его приказы. Больше никто не двигался. Больше никто. Ощущая, словно он выходит из своего рода оцепенения, Дэмиен посмотрел вокруг на толпу собравшихся. Сначала он взглянул на людей Принца, инстинктивно ожидая увидеть собственную реакцию на поединок, написанную на их лицах, но вместо этого они выказывали одобрение и полное отсутствие удивления. Ни один из них не задумывался о том, что Лорен может проиграть, осознал Дэмиен. Ответная реакция среди людей Регента была более разнообразной. Были признаки как удовлетворения, так веселья: они, вероятно, наслаждались спектаклем, любовались демонстрацией навыков. Мелькало еще что-то, и Дэмиен знал, что это люди, которые ассоциируют власть с силой. Похоже, они начали по-другому думать о своем Принце и его красивом личике теперь, когда он показал, на что способен. Лазар нарушил тишину, кинув Лорену кусок ткани. Лорен поймал его и вытер свой меч, как кухонным полотенцем вытирают разделочный нож. Затем он убрал оружие в ножны и отбросил тряпку, ставшую теперь ярко-красной. Обращаясь к людям голосом, который разносился вокруг, Лорен сказал: — Три дня плохого командования завершились оскорблением чести моей семьи. Мой дядя не мог знать, что лежит в сердце Капитана, которого он назначил. Если бы он знал, то заковал его в колодки, а не поставил руководить людьми. С завтрашнего дня наступят перемены. Сегодня нам предстоит долгая поездка, дабы наверстать упущенное время. Гомон ворвался в тишину, когда столпившиеся мужчины начали переговариваться. Лорен ушел, чтобы заняться другими делами, приостановившись рядом с Йордом, передавая звание Капитана ему. Он положил руку на предплечье Йорда и прошептал что-то слишком тихо, чтобы можно было расслышать, после чего Йорд кивнул и начал отдавать указания. И все было закончено. Пульсирующая из плеча Говарта кровь окрасила в красный снятую с него рубашку. Безжалостные приказы Лорена приводились в исполнение. Кинувший Лорену тряпку Лазар больше не выглядел так, словно собирался снова распускать язык насчет него. На самом деле, новый взгляд, которым он теперь смотрел на Лорена, безошибочно напомнил Дэмиену взгляд Торвельда. Дэмиен нахмурился. Его собственная реакция выбила его из колеи. Это было то, что было — неожиданность. Он не знал этого о Лорене, что он так тренировался, что был способен на такое. Дэмиен не был уверен, почему ему казалось, словно что-то существенно изменилось. Женщина с каштановыми волосами подобрала свои тяжелые юбки, подошла к Говарту и плюнула на землю прямо перед ним. Дэмиен нахмурился сильнее. Он вспомнил совет своего отца: никогда не своди глаз с раненного вепря; ранив животное на охоте, ты должен сражаться с ним до конца, ибо раненое животные становится самым опасным из всех. Эта мысль терзала его. * * * Лорен отправил четырех всадников мчаться в Арль с новостями. Двое всадников были его собственными людьми, один — из людей Регента и последний был помощником из имения Бальё. Все четверо собственными глазами видели события утра: как Говарт оскорбил королевскую семью, как Принц в своих безграничных великодушии и справедливости предложил Говарту честь сразиться в дуэли и как Говарт, будучи несколько раз честно обезоруженным, нарушил правила поединка и напал на Принца, намереваясь причинить ему вред, низкое решение, пропитанное предательством. Говарт был заслуженно наказан. Иными словами, Регента должны были проинформировать, что его Капитана разумно и справедливо сместили с должности таким образом, что это не казалось угрозой Регентству, или неповиновением Принца, или ленивым нарушением требований. Раунд первый: Лорен. Они ехали по направлению к восточной границе Виира с Васком, обозначенной горами. Они встанут лагерем у подножия гор в имении под названием Нессон, и после этого повернут и проделают свой извилистый путь на юг. Совокупное действие очистительного насилия утра и прагматичных указаний Йорда уже отразились на отряде. Отстающих не было. Им пришлось приложить много усилий, чтобы добраться до Нессона после утренней задержки, но люди сделали это с такой готовностью, что, когда они достигли имения, солнце едва начало заходить за горизонт. Докладывая Йорду, Дэмиен обнаружил себя втянутым в разговор, к которому он не был готов. — Я вижу по твоему лицу. Ты не знал, что он может сражаться. — Нет, — ответил Дэмиен. — Не знал. — Это у него в крови. — Люди Регента казались такими же изумленными, как и я. — Он об этом не распространяется. Ты видел его личный тренировочный ринг во дворце. Временами он проходит несколько раундов с кем-нибудь из Гвардейцев Принца, с Орлантом, со мной — сбивал меня с ног несколько раз. Он не так хорош, как был его брат, но достаточно иметь половину мастерства Огюста, чтобы быть в десять раз лучше любого. У него в крови — это было не совсем так. Между братьями было столько же различий, сколько и сходств: Лорен был сложен не так мощно, его стиль основывался на изяществе и интеллекте: серебряный там, где Огюст был золотым. Нессон отличался от Бальё по двум причинам. Во-первых, он был связан со значительного размера поселком, который лежал около одного из немногих путей через горы и летом поддерживал торговлю с Васкийской провинцией Вер-Васселем. Во-вторых, он содержался достаточно хорошо, чтобы люди могли провести ночь в казармах, а Лорен смог расположиться в имении. Дэмиена через запасную дверь послали в спальню. Лорен был снаружи, все еще верхом, занимаясь делами, требующими сопровождения всадников. Дэмиену были поручены задания слуги: зажечь свечи и камин, что он и делал, пока его мысли находились в другом месте. Во время долгой поездки из имения Бальё было много времени для размышлений. Сначала он мысленно вернулся к дуэли, свидетелем которой был утром. Теперь Дэмиен думал о том, как в первый раз наблюдал, как Регент наказывает Лорена, лишая его собственных земель. Это наказание могло быть установлено в частном порядке, но Регент превратил это в публичное зрелище. Обними раба, приказал Регент в конце: подкуп, завершающий штрих, акт излишнего унижения. Он думал о ринге, месте, где собирался весь двор, чтобы смотреть на нечто личное, представленное на публике, на унижения и разыгранные изнасилования, превращаемые в спектакль, пока наблюдал двор. И затем он думал о Лорене. Ночь банкета, когда Лорен руководил обменом рабов, была долгим публичным сражением с его дядей, тщательно запланированным заранее и выполненным с точностью. Дэмиен думал о Никаисе, посаженном рядом с ним за столом, и об Эразмусе, предупрежденном заранее. Он думает о мелочах, говорил Радель. Дэмиен закончил разжигать огонь, когда Лорен вошел в комнату, все еще в костюме для верховой езды. Он казался расслабленным и свежим, как будто выдержать дуэль, сразить своего Капитана и продолжить это поездкой длинной в день было для него обычным делом. Теперь Дэмиен знал его слишком хорошо, чтобы попасться на это. На что-нибудь из этого. Он спросил: — Ты заплатил той женщине, чтобы она отсосала Говарту? Лорен, снимавший перчатки для верховой езды, приостановился и затем не спеша продолжил. Он стягивал перчатку палец за пальцем. Его голос был ровным. — Я заплатил ей, чтобы она с ним сблизилась. Я не вынуждал его член оказаться у нее во рту, — ответил Лорен. Дэмиен подумал о том, как ему было приказано прервать Говарта в конюшнях, и том, что у отряда вообще не было последователей для лагеря, едущих вместе с ним. Лорен сказал: — У него был выбор. — Нет, — ответил Дэмиен. — Ты заставил его думать, что он у него был. Лорен смерил тем же ледяным взглядом, каким смотрел на Говарта. — Укор? Ты был прав. Это должно было случиться сейчас. Я ждал, пока противостояние вспыхнет естественным путем, но это заняло слишком много времени. Дэмиен пристально смотрел на него. Догадываться об этом — одно, но услышать вживую — совсем другое. — «Прав»? Я не имел в виду… Он резко оборвал себя. — Скажи это, — произнес Лорен. — Ты сломил человека сегодня. Это вообще никак тебя не трогает? Это жизни, а не фигурки в шахматной игре твоего дяди. — Ты ошибаешься. Мы на шахматной доске моего дяди, и все эти люди — его пешки. — Тогда каждый раз, когда двигаешь одну из них, можешь поздравить себя с тем, как сильно ты на него похож. Слова просто вырвались. В нем отчасти все еще звучал удар того, что догадка подтвердилась. Он, безусловно, не ожидал, что его слова произведут такой эффект на Лорена, какой произвели. Лорен замер. Дэмиен не думал, что ему когда-либо приходилось видеть, как Лорену нечего было сказать. А так как он предполагал, что это продлится недолго, то поспешил воспользоваться преимуществом. — Если ты своих людей привязываешь к себе обманом, как ты сможешь им доверять? В тебе есть качества, которыми они могут восхищаться. Почему бы не позволить им самим научиться доверять тебе, и таким образом… — На это нет времени, — сказал Лорен. Слова были усилием вытолкнуты из того бессловесного состояния, до которого был потрясен Лорен. — На это нет времени, — повторил Лорен. — У меня есть две недели до того, как мы доберемся до границы. Не притворяйся, что я могу добиться этих людей тяжелой работой и обаятельной улыбкой в то же время. Я не неопытный жеребенок, как убеждает мой дядя. Я сражался при Марласе и при Санпелиере. Я здесь не за радостями жизни. Я не намерен смотреть, как вырезают людей, которых я веду, только потому что они не подчиняются приказам или не могут держать строй. Я намерен выжить. Я намерен победить своего дядю, и я буду сражаться любым оружием, которое имею. — Ты говоришь всерьез, — сказал Дэмиен. — Я всерьез намерен выиграть. Ты думал, я нахожусь здесь, чтобы бескорыстно броситься на меч? Дэмиен заставил себя посмотреть на проблему, откинув прочь невозможное, глядя только на то, что действительно еще можно было сделать. — Двух недель будет недостаточно, — сказал Дэмиен. — Тебе понадобится около месяца, чтобы вообще куда-нибудь добраться с такими людьми, и даже тогда худшие из них должны быть отсеяны. — Хорошо, — ответил Лорен. — Что-нибудь еще? — Да, — сказал Дэмиен. — Тогда говори прямо, — сказал Лорен. — Не то чтобы ты когда-либо делал что-то другое. Дэмиен ответил: — Я помогу тебе всеми способами, какими смогу, но не будет времени ни на что, кроме тяжелой работы, и ты должен будешь все сделать правильно. Лорен поднял подбородок и ответил со всем возможным холодным и раздражающим высокомерием, которое когда-либо демонстрировал. — Наблюдай за мной, — сказал он. Глава 4 Лорен, которому только что исполнилось двадцать и который обладал незаурядным умом и даром тактического мышления, оторвал его от мелочных дворцовых интриг и дал волю здесь, в своем первом командовании. Дэмиен наблюдал, как это происходило. Это началось, когда после их долгого ночного тактического обсуждения Лорен обратился к отряду, обрисовав их слабые места. Сидя на лошади, он говорил чистым ровным голосом, который доносился даже до самых далеко стоявших солдат. Он прислушался ко всему, что Дэмиен сказал прошлой ночью. Пока Лорен говорил, в его речи всплывали крупицы ценных знаний, которые он мог получить только от слуг, оружейников и солдат, которых он последние три дня тоже внимательно слушал. Лорен извергал информацию так же сверкающе ярко, как и едко. Когда он закончил, то будто кинул людям кость: вероятно, их продвижению препятствовало плохое командование. Тем не менее, они остановятся здесь, в Нессоне, на две недели, чтобы солдаты смогли привыкнуть к новому Капитану. Лорен лично будет следить за режимом, который испытает их, приведет в форму и превратит во что-то приближенное к отряду, способному сражаться. Если они смогут выдержать. Но сначала, добавил Лорен шелковым голосом, они разберут и поставят лагерь здесь еще раз: начиная от кухонных палаток и до огороженного места для лошадей. Не более чем за два часа. Люди проглотили это. Они не стали бы, не сразись Лорен с их капитаном и не одержи над ним победу днем ранее. Даже тогда они могли бы упрямиться, что приказ пришел от праздного начальника, но с первого же дня Лорен упорно работал без замечаний и жалоб. Это тоже было сделано с расчетом. Так они приступили к работе. Вытащили палатки, вбили молотками шесты и колышки, сняли седла со всех лошадей. Йорд отдавал четкие прагматичные приказы. Ряды палаток выглядели ровными впервые с их отправления в путь. Все было готово. Два часа. Все равно слишком долго, но гораздо лучше, чем растянувшийся беспорядок последних нескольких вечеров. Первый приказ был седлать заново, и затем последовала тренировка верхом, которая была продумана так, чтобы выглядеть простой на лошадях, но быть суровой для людей. Дэмиен и Лорен вместе разработали план тренировки прошлой ночью, с некоторыми дополнениями от Йорда, который присоединился к ним в серые утренние часы. Откровенно говоря, Дэмиен не ожидал, что Лорен лично примет участие в тренировке, но он участвовал, задавая темп. Направив свою лошадь рядом с лошадью Дэмиена, Лорен сказал: — У тебя есть твои две дополнительных недели. Посмотрим, что мы сможем с ними сделать. Днем они приступили к строевой подготовке: строй, который рвался снова, и снова, и снова, пока, наконец, не перестал, потому что все были слишком утомлены, чтобы делать что-то кроме бездумного исполнения команд. Целый день тренировок коснулся и Дэмиена, и, когда они закончили, он почувствовал, впервые за долгое время, будто что-то было выполнено. Люди вернулись в лагерь измотанными, без сил на жалобы, что их Капитан — золотоволосый голубоглазый изверг, будь он проклят. Дэмиен увидел Аймерика, растянувшегося около одного из костров с закрытыми глазами, как у человека, свалившегося после долгого бега. Упрямство характера, которое заставляло Аймерика вступать в драки с солдатами в два раза больше него самого, также помогало ему не отставать от тренировки, невзирая на боль и усталость, которые ему приходилось преодолевать физически. По крайней мере, в таком состоянии он не способен устраивать проблемы. Никто не будет затевать драк: все слишком вымотаны. Пока Дэмиен смотрел, Аймерик открыл глаза и пустым взглядом посмотрел на огонь. Несмотря на все осложнения, которые Аймерик доставлял отряду, в Дэмиене проснулось сочувствие. Аймерику было всего девятнадцать, и это, очевидно, был его первый военный поход. Он казался потерянным и одиноким. Дэмиен повернул к нему. — Ты в первый раз в походе? — Спросил он. — Я могу не отставать от остальных, — сказал Аймерик. — Я это видел, — ответил Дэмиен. — Я уверен, что твой Капитан тоже видел. Ты хорошо поработал сегодня. Аймерик не ответил. — В таком ритме пройдут следующие несколько недель, и у нас месяц, чтобы добраться до границы. Не стоит выматывать себя в первый же день. Дэмиен произнес это достаточно теплым тоном, но Аймерик ответил натянуто: — Я могу не отставать от остальных. Дэмиен вздохнул, поднялся и уже сделал два шага в направлении шатра Лорена, когда Аймерик окликнул его: — Постой, — сказал Аймерик. — Ты, правда, думаешь, что Йорд видел? И затем залился румянцем, словно выдал что-то лишнее. * * * Открыв занавес шатра, Дэмиен был встречен холодным взглядом голубых глаз, которые, напротив, не выдавали ничего. Йорд уже был внутри, и Лорен жестом пригласил Дэмиена присоединиться к ним. — Разбор полетов, — сказал Лорен. Были проанализированы события дня. Дэмиену задали вопрос, на который он честно ответил: люди были не безнадежны. Они бы не стали прекрасно натренированным отрядом за месяц. Но они могли кое-чему научиться. Они могли научиться держать строй и противостоять засаде. Они могли научиться основным маневрам. Дэмиен изложил, что, как он полагал, было реально. Йорд согласился и внес несколько предложений. Два месяца, сказал Йорд прямо, будут чертовски полезнее, чем один. Лорен ответил: — К сожалению, мой дядя дал нам задание в виде службы на границе, и, как бы я ни хотел иного, в конце концов нам придется прибыть туда. Йорд фыркнул. Они обсудили некоторых из людей и подправили план тренировок. Йорд умело выявлял корни проблем в лагере. Он считал само собой разумеющимся, что Дэмиен был частью беседы. Когда они закончили, Лорен отпустил Йорда и сел в тепле жаровни в шатре, не спеша разглядывая Дэмиена. Дэмиен сказал: — Я проверю доспехи, прежде чем лечь спать, если я тебе больше не нужен. — Принеси их сюда, — сказал Лорен. Он принес. Сел на скамью и тщательно осмотрел все пряжки и ремешки, систематически обследуя каждую часть — привычка, укоренившаяся в нем с самого детства. Лорен спросил: — Что ты думаешь о Йорде? — Мне он нравится, — ответил Дэмиен. — Ты должен быть доволен им. Он хороший выбор на должность Капитана. Последовала неторопливая пауза. Помимо звука, раздавшегося, когда Дэмиен взял наручи, в шатре стояла тишина. — Нет, — сказал Лорен. — Ты был бы. — Что? — переспросил Дэмиен. Он пораженно взглянул на Лорена и был удивлен еще больше, когда обнаружил, что Лорен смотрит на него в упор. — Здесь нет ни одного человека, который стал бы выполнять приказы от Акиэлоссца. — Я это знаю. Это одна из причин, по которым я выбрал Йорда. Люди сопротивлялись бы сначала, и тебе пришлось бы показать себя. Даже с двумя неделями в запасе было бы недостаточно времени, чтобы разыграть все это. Меня расстраивает, что я не могу найти тебе лучшего применения. Дэмиен, который никогда не рассматривал себя в качестве претендента на роль капитана, был немного раздосадован от собственной гордыни, когда понял, что это было из-за инстинктивного видения себя либо в роли Лорена, либо никак. Мысль, что он может подняться выше по служебной лестнице как обычный солдат, просто не приходила ему в голову. — Это последнее, что я ожидал от тебя услышать, — заметил он слегка насмешливо. — Думаешь, я был слишком горд, чтобы заметить это? Могу тебя уверить, что гордость, которую я вложил в то, чтобы победить дядю, сильно перевешивает чувства по отношению ко всему остальному. — Просто ты меня удивил, — ответил Дэмиен. — Иногда мне кажется, что я знаю тебя, но иногда я тебя вообще не понимаю. — Поверь мне, не ты один. — Ты сказал, одна из причин, — продолжил Дэмиен. — Какая вторая? — Люди думают, что в шатре я под тобой прогибаюсь, — ответил Лорен. Он сказал это так же спокойно, как говорил всегда. Дэмиен неловко сжимал наручи. — Это подорвет мой авторитет. Мой тщательно взращенный авторитет. Теперь я действительно тебя удивил. Вот если бы ты был не на фут выше или не настолько широк в плечах… — Значительно меньше фута, — заметил Дэмиен. — Разве? — Спросил Лорен. — А ощущается многим больше, когда ты споришь со мной насчет чести. — Я хочу, чтобы ты знал, — аккуратно начал Дэмиен, — что я не сделал ничего, чтобы поощрить мысль, что я… что ты и я… — Если бы я думал, что сделал, то приказал привязать тебя к столбу и пороть до тех пор, пока твой перед не встретится с твоей спиной. Повисло долгое молчание. Снаружи была тишина измотанного спящего лагеря, так что слышны были только хлопанья занавесей шатра и несколько неясных звуков движения. Пальцы Дэмиена сжимали металл наручей, пока он намеренно не ослабил хватку. Лорен поднялся со стула; пальцы руки задержались на спинке. — Оставь это. Прислуживай мне, — сказал Лорен. Дэмиен поднялся. Это была неприятная обязанность, и он был раздражен. Одежда, которая сегодня была на Лорене, была со шнуровкой спереди, а не сзади. Дэмиен неуклюже ее расшнуровал. Края одежды разошлись под его руками. Он обошел Лорена и стянул ее. «Мне сделать остальное?» — хотел было спросить он, отложив в сторону одежду, чувствуя некоторое желание подчеркнуть, что несмотря на требование его услуг, Лорен мог легко снять с себя верхнюю одежду и самостоятельно. Но, когда он повернулся, Лорен поднес руку к плечу и начал его разминать, очевидно, ощущая легкое онемение. Его ресницы были опущены. Под рубашкой руки были расслабленными от усталости. Дэмиен понял, что он измотан. Дэмиен не ощутил сочувствия. Вместо этого его раздражение беспричинно достигло своего пика, когда Лорен легким движением медленно запустил пальцы в свои золотистые волосы, почему-то напомнив Дэмиену, что его плен и его наказание были деяниями плоти и крови одного-единственного человека. Он придержал язык. Две недели здесь и две недели пути к границе, убедиться, что Лорен сопровожден в безопасности — и он сделал свое дело. * * * С утра они повторили все снова. И снова. Заставить людей следовать подгонявшим их приказам было достижением. Некоторые солдаты получали удовольствие от тяжелой работы или просто понимали, что их нужно подгонять, чтобы они стали лучше, но далеко не все. Лорен выполнил это. В тот день отряд работал, сформированный и направленный к цели, казалось, иногда одной только волей. Между Лореном и солдатами не было духа товарищества. Не было тепла, сердечной привязанности, которые Акиэлосские армии питали к отцу Дэмиена. Лорен не был любим. Лорен не нравился. Даже среди его собственных людей, которые бы последовали за ним, спрыгнув с утеса, ходило недвусмысленное согласованное мнение, что Лорен был, как однажды описал его Орлант, непробиваемой сучкой, и очень плохой идеей было бы будить его плохую сторону; что касается его хороших сторон, он не имел ни одной. Это не имело значения. Лорен отдавал приказы, и они исполнялись. Пытаясь сопротивляться, люди поняли, что у них не получается. Дэмиен, который разными способами был искусно втянут в то, чтобы целовать ногу Лорена и есть закуски с его рук, понял механизм, который обрушивался и заставлял их подчиняться, скрытый глубоко в каждом частном случае. И, вероятно, из-за этого маленькие зачатки уважения росли. Стало очевидно, почему дядя держал Лорена вдали от власти: он был хорош в управлении. Он фокусировался на целях и был готов сделать все, что угодно, лишь бы достичь их. Препятствия встречались ясными глазами. Проблемы замечались заранее, решались или обходились стороной. И в Лорене виднелось что-то вроде удовольствия от процесса подчинения этих трудных людей своему контролю. Дэмиен понял, что стал свидетелем зарождающейся царственности, первых изгибов командования принца, рожденного править, хотя методы управления Лорена — виртуозные настолько же, насколько вызывающие беспокойство — никак не походили на его собственные. Некоторые из солдат неизбежно сопротивлялись приказам. Инцидент произошел тем же вечером, когда один из солдат Регента отказался выполнять команды Йорда. Вокруг него пара человек одобряла недовольство, а когда пришел Лорен, уже слышался ропот настоящего волнения. У наемного солдата было достаточно симпатии своих последователей, чтобы вызвать опасность мятежа, если бы Лорен отправил его к столбу. Собралась толпа. Лорен не приказал отправить его к столбу. Он бичевал его в устной форме. Это не было похоже на диалог с Говартом. Это было холодно, откровенно, ужасающе и унизило взрослого человека перед отрядом так же абсолютно, как тогда это сделал удар меча. После этого люди вернулись к работе. Дэмиен услышал, как один из них тоном благоговейного восхищения произнес: — У этого мальчика самый грязный рот, какой я когда-либо слышал. В тот вечер они вернулись в лагерь и обнаружили, что лагеря больше нет, потому что слуги из Нессона разобрали его. По приказу Лорена. Он сказал, что был великодушен. В этот раз у них полтора часа, чтобы поставить лагерь. * * * Они тренировались большую часть двух недель, остановившись лагерем в полях Нессона. Отряд никогда не будет ценным инструментом, но он становился грубоватым и всё же годным к использованию приспособлением, способным двигаться единым целым, сражаться единым целым и держать строй единым целым. Они исполняли простые команды. Они имели роскошную возможность изматывать себя, не жалея сил, и Лорен полностью пользовался этим преимуществом. Здесь они не попадут в засаду. Нессон был безопасным. Он находился слишком далеко от Акиэлосской границы, чтобы подозревать нападение с юга и слишком близко к границе с Васком, так что любое нападение с этой стороны привело бы к политической дилемме. Если Акиэлос был целью Регента, то причин будить спящую Империю Васка не было. Кроме того, Лорен завел их так далеко от изначально запланированного Регентом маршрута, что все расставленные на пути ловушки будут оставлены томиться в ожидании отряда, который никогда не придет. Дэмиен начал задаваться вопросом, заразился ли он тоже ощущением постоянного роста и успеха, которое росло среди людей в отряде; потому что на десятый день, когда солдаты тренировались так, словно могли встретить засаду, по крайней мере, имея шансы выжить, в нем появились первые хрупкие ростки надежды. Тем вечером он остался без обязанностей, что случалось редко, и Йорд, который сидел в одиночестве, наслаждаясь умиротворением, жестом пригласил его к одному из костров. Он предложил Дэмиену вина в неровной оловянной кружке. Дэмиен принял его и сел на поваленное бревно, которое служило импровизированным местом для отдыха. Они оба достаточно устали, чтобы довольствоваться тишиной. Вино было ужасно; он поболтал его в рту, потом проглотил. Тепло от огня было приятным. Спустя некоторое время Дэмиен обнаружил, что взгляд Йорда был прикован к чему-то на дальнем конце лагеря. Аймерик занимался своими доспехами снаружи одной из палаток, а значит где-то в родословной он набрал хороших привычек. Но, вероятно, Йорд смотрел на него не из-за этого. — Аймерик, — сказал Дэмиен, приподняв брови. — Что? Ты видел его, — ответил Йорд, уголки его губ изогнулись. — Я видел его. На прошлой неделе из-за него половина лагеря чуть не перегрызла друг другу глотки. — С ним все в порядке, — сказал Йорд. — Все оттого, что он имеет высокое происхождение и не привык к грубой компании. Он делает то, что считает правильным, просто здесь другие правила. Как, например, и с тобой. Это было вразумительно. Дэмиен сделал еще один глоток ужасного вина. — Ты хороший капитан. С ним все могло бы быть гораздо хуже. — В этой компании есть несколько подонков, и вот это правда, — сказал Йорд. — Думаю, еще несколько дней, как сегодняшний, и худшие из них отсеются. — Еще несколько минут, как сегодняшние, — ответил Йорд. Дэмиен усмехнулся. Пламя гипнотизировало, если не было ничего лучше, на что смотреть, конечно. Взгляд Йорда вернулся к Аймерику. — Ты знаешь, — сказал Дэмиен, — что, в конце концов, он позволит кому-нибудь. Лучше всего, если это будешь ты. Повисло долгое молчание, и затем Йорд спросил странно изменившимся голосом: — Я никогда не спал с кем-то высокого происхождения. Это по-другому? Дэмиен покраснел, поняв, на что намекает Йорд. — Он… Мы не делали этого. Он не делает этого. Насколько я знаю, не делает ни с кем. — Насколько все знают, — ответил Йорд. — Если бы у него был рот не как у шлюхи из гауптвахты, я бы подумал, что он девственник. Дэмиен промолчал. Он осушил свою кружку, слегка нахмурившись. Его не интересовали эти нескончаемые домыслы. Ему было плевать, кого Лорен берет в постель. Он был спасен от ответа Аймериком. Его невероятный спаситель принес с собой несколько частей брони и собирался сесть по другую сторону костра. Он был раздет до частично расшнурованной нижней рубашки. — Я не помешаю вам? У огня освещение лучше. — Почему бы тебе не присоединиться к нам, — предложил Дэмиен, поставив свою кружку на землю и тщательно избегая взглядов на Йорда. Аймерик не любил Дэмиена, но Йорд и Дэмиен, каждый по своему, были самыми высокопоставленными членами отряда, и от приглашения было бы трудно отказаться. Он кивнул. — Надеюсь, я не перебиваю, — сказал Аймерик, который либо уже достаточно раз получил по лицу, чтобы научиться осторожности, либо просто был почтительным рядом с Йордом. — Но я вырос в Фортейне. Я прожил там большую часть жизни. Я знаю, что после войны при Марласе, служба на границе это простая формальность. Но… Принц тренирует нас для настоящих действий. — Он просто любит быть подготовленным, — сказал Йорд. — Если ему придется сражаться, он хочет иметь возможность положиться на своих людей. — Мне нравится это, — быстро ответил Аймерик. — Я имею в виду, мне нравится быть частью отряда, который может сражаться. Я четвертый сын. Я восхищаюсь тяжелой работой так же, как… восхищаюсь людьми, которые могут подняться, несмотря на свое происхождение. Он произнес последние слова, смотря на Йорда. Дэмиен мудро принес свои извинения и поднялся, оставляя их наедине. * * * Когда он вошел в шатер, Лорен сидел в тишине, перед ним была развернута карта. Он поднял глаза, когда услышал Дэмиена, затем откинулся на стуле и жестом указал Дэмиену сесть напротив. — Учитывая, что у нас кавалерия из двухсот всадников, а не две тысячи пехотинцев, я думаю, количество не так важно, как качество людей. Уверен, и у тебя, и у Йорда есть неофициальный список людей, которые, по вашему мнению, должны быть отбракованы из отряда. Я жду твой к завтрашнему дню. — В нем будет не больше десяти человек, — ответил Дэмиен. Он сам был удивлен; до прибытия в Нессон он полагал, что количество будет в пять раз больше. Лорен кивнул. Через мгновение Дэмиен сказал: — Говоря о трудных людях, я хотел у тебя кое-что спросить. — Вперед. — Почему ты оставил Говарта в живых? — Почему нет? — Ты знаешь, почему нет. Сначала Лорен не ответил. Он наполнил свой стакан из графина, стоявшего рядом с картой. Это было не дешевое вяжущее рот вино, которое пил Йорд, заметил Дэмиен. Это была вода. Лорен сказал: — Я предпочитаю не давать моему дяде поводов кричать, что я перешел границы дозволенного. — У тебя было полное право, когда Говарт бросился на тебя. И не было недостатка в свидетелях. Есть что-то еще. — Есть что-то еще, — согласился Лорен, спокойно глядя на Дэмиена. Пока он говорил, он поднес стакан к губам и сделал глоток. Хорошо. — Это был впечатляющий поединок. — Да, я знаю, — ответил Лорен. Он не улыбался, когда говорил подобные вещи. Он расслабленно сидел, покачивая стакан в своих длинных пальцах, в упор глядя на Дэмиена. — Должно быть, ты потратил много времени на тренировки, — сказал Дэмиен, и к его удивлению Лорен ответил ему серьезно. — Я никогда не был воином, — сказал Лорен. — Им был Огюст. Но после Марласа я был одержим идеей… Лорен остановился. Дэмиен заметил момент, когда Лорен решил продолжать. Это было преднамеренно — его глаза встретились с глазами Дэмиена, тон едва заметно изменился. — Дамианис из Акиэлоса руководил отрядами в семнадцать. В девятнадцать он выехал на поле боя, вырезал себе путь через наших лучших людей и забрал жизнь моего брата. Говорят… говорили, что он лучший воин в Акиэлосе. Я думал, что если я собираюсь убить кого-то вроде него, то я должен быть очень, очень хорош. После этого Дэмиен замолчал. Порыв к разговору угас, как пламя свечи перед тем, как оно окончательно затухает, как последнее умирающее тепло тлеющих угольков из жаровни. * * * Следующим вечером он беседовал с Паскалем. Палатка врача, как и шатер Лорена, как и кухонные палатки, была достаточно большой, чтобы высокий человек мог войти, не нагибаясь. У Паскаля было все оборудование, которое он хотел, и благодаря приказам Лорена оно было тщательно распаковано. Дэмиен, как его единственный пациент, нашел широкий выбор медикаментов забавным. Это не будет забавным, когда они покинут Нессон и попадут в сражение. Один врач на две сотни человек — разумное соотношение только до тех пор, пока они не оказались на поле боя. — Служба у Принца сильно отличается от службы у его брата? Паскаль ответил: — Я бы сказал: всё, что было настолько интуитивно в старшем, не так проявилось в младшем. — Расскажи мне об Огюсте, — попросил Дэмиен. — Принце? Что тут рассказывать? Он был золотой звездой, — ответил Паскаль, кивком указав на звездный герб Кронпринца. — Лорен, кажется, хранит память о нем более трепетно, чем о собственном отце. Наступила пауза, пока Паскаль расставлял стеклянные бутылочки на полке, а Дэмиен поднимал рубашку. — Ты должен понимать. Огюст был создан, чтобы быть гордостью любого отца. Из-за этого между Лореном и Королем не было неприязни. Скорее… Король души не чаял в Огюсте и не уделял много времени своему младшему сыну. Во многом Король был простым человеком. Выдающееся мастерство на поле боя он мог понять. У Лорена был незаурядный ум, хороший в мышлении, хороший в решении головоломок. Огюст был прям: победитель, наследник, рожденный, чтобы править. Представь, что Лорен испытывал по отношению к нему. — Он был на него обижен, — предположил Дэмиен. Паскаль кинул на него странный взгляд. — Нет, он любил его. Он преклонялся перед ним, как иногда делают начитанные мальчики по отношению к старшим мальчикам, которые превосходят их в силе. Так произошло и у этих двоих. Они были преданы друг другу. Огюст был защитником. Он сделал бы все, что угодно, ради своего маленького брата. Дэмиен про себя подумал, что принцам нужна выдержка, а не защита. Лорену в частности. Он видел, как Лорен своим ртом мог содрать краску со стен. Он видел, как Лорен поднял нож и хладнокровно перерезал человеку глотку, лишь взмахнув золотыми ресницами. Лорен вовсе не нуждался в защите. Глава 5 Дэмиен не видел, что произошло, но он видел реакцию Лорена, видел, как он натянул поводья и направил лошадь к Йорду одним гладким движением. — Собирай людей назад, — приказал Лорен. — На сегодня мы закончили. Раб остается со мной. — Он кинул взгляд на Дэмиена. Было далеко за полдень. Маневры отвели их от имения Нессон, так что близлежащее поселение Нессон-Элой, теснившееся у подножия холмов, было видно с их расположения. От места тренировок отряда до лагеря нужно было ехать по заросшим пучками травы холмам, с редкими вкраплениями гранита. Но даже несмотря на это, было слишком рано, чтобы возвращаться назад на сегодня. Отряд повернул по приказу Йорда. Он выглядел целым — как едино функционирующий организм, а не как набор разбросанных несовместимых друг с другом частей. Это было результатом тяжелой двухнедельной работы. Чувство завершенности смешивалось с осознанием того, чем мог бы стать этот отряд, будь у них больше времени или набор более хороших воинов. Дэмиен направил свою лошадь рядом с лошадью Лорена. К тому времени он уже сам увидел, что случилось: лошадь без всадника вдали в тени деревьев. Он напряженным взглядом осмотрел местность вокруг. Ничего. Он не расслабился. Увидев вдали коня без всадника, его первый инстинкт подсказал не отделять Лорена от отряда. Совсем наоборот. — Не отставай, — велел Лорен, пришпорив лошадь, чтобы исследовать ближе, не дав Дэмиену выбора, кроме как следовать за ним. Лорен снова натянул поводья, когда они подъехали достаточно близко, чтобы хорошо видеть коня. Их приближение не напугало его, и он продолжал спокойно смотреть. Очевидно, он привык к другим людям и лошадям. Он привык конкретно к этим людям и лошадям. За две недели его седло и уздечка исчезли, но он носил клеймо Принца. На самом деле, Дэмиен узнал не только клеймо, но и саму лошадь, её необычный пегий окрас. Лорен отправил гонца скакать на этой лошади утром в день поединка с Говартом — до его поединка с Говартом. Эта была не одна из лошадей, которых он посылал в Арль, чтобы сообщить Регенту об увольнении Говарта из отряда. Это была другая лошадь. Но день дуэли был почти две недели назад, и гонец выехал из Бальё, а не из Нессона. Желудок Дэмиена неприятно сжался. За мерина легко можно было выручить две сотни серебряных ливров. Любой живущий между Бальё и Нессоном захотел бы его заполучить, чтобы получить награду за возвращение, либо поставить собственное клеймо поверх клейма Лорена. Полагать, что за две недели конь нетронутым вернулся к отряду, выходило за пределы доверчивости. — Кто-то хочет, чтобы ты знал, что твой гонец не справился, — сказал Дэмиен. — Возьми коня, — ответил Лорен, — отправляйся обратно в лагерь и скажи Йорду, что я присоединюсь к отряду завтрашним утром. — Что? — Переспросил Дэмиен. — Но… — У меня есть дела в городе. Дэмиен инстинктивно своей лошадью перегородил Лорену дорогу. — Нет. Самый простой способ для твоего дяди избавиться от тебя — это отдалить от твоих людей, и ты это знаешь. Ты не можешь отправиться в город в одиночку, ты в опасности просто находясь здесь. Мы должны присоединиться к отряду. Сейчас. Лорен огляделся кругом и сказал: — Это худшее место для засады. — Город — нет, — ответил Дэмиен. Дополняя свои слова, он взял лошадь Лорена под уздцы: — Рассмотри другие варианты. Ты можешь доверить эту работу кому-то еще? — Нет, — сказал Лорен. Он сказал это как констатацию факта. Дэмиен подавил свое разочарование, напомнив себе, что Лорен обладает способным умом, и поэтому за его «Нет» скрывалось нечто большее, чем просто упрямство. Вероятно. — Тогда прими меры предосторожности. Возвращайся в лагерь вместе со мной и дождись наступления ночи. Затем незаметно выскользни из лагеря, взяв с собой солдата. Ты не мыслишь, как лидер. Ты слишком привык делать все самостоятельно. — Отпусти уздечку, — сказал Лорен. Дэмиен отпустил. Наступила пауза, пока Лорен посмотрел на лошадь без всадника, затем на расположение солнца на горизонте, затем на Дэмиена. — Ты будешь меня сопровождать, — сказал Лорен, — вместо солдата, и мы отправимся, когда наступят сумерки. И это последнее, в чем я уступаю в этом вопросе. Дальнейшие советы от тебя не будут тепло встречены. — Хорошо, — сказал Дэмиен. — Хорошо, — не сразу ответил Лорен. * * * Они привели пегого коня обратно на привязи, которую соорудил Лорен, просто сняв поводья с собственной лошади, сделав на одном конце петлю и накинув ее на шею коню. Дэмиен держал конец привязи, так как Лорен вынужден был все внимание сосредоточить на управлении собственной лошадью без поводьев. Лорен не распространялся дальнейшей информацией о своих делах в Нессон-Элой и, хотя эта затея ему совсем не нравилась, Дэмиен знал, что лучше его не спрашивать. В лагере Дэмиен занялся лошадьми. Когда он вернулся в шатер, Лорен надевал парадный костюм для верховой езды, и на кровати лежала еще стопка одежды. — Переоденься в это, — сказал Лорен. Одежда, когда Дэмиен взял ее с кровати, была мягкой в его руках, темной, как одежда знати, и такого же качества. Он переоделся. Это заняло немало времени, как и всегда с Виирийской одеждой, хотя, по крайней мере, это тоже был костюм для верховой езды, а не придворные костюмы. Все равно это вызвало больше суеты, чем все, что он когда-либо надевал, к тому же, это была самая роскошная одежда, какую он получал с момента его прибытия в Виир. Это были не солдатские вещи, это была одежда аристократа. Теперь он на личном опыте убедился, что гораздо труднее завязывать шнуровку на себе, чем затягивать ее на ком-то другом. Когда Дэмиен закончил, то чувствовал себя одетым слишком вычурно и неловко. Даже очертания одежды были другими, но они превратили его во что-то чужое, во что-то, чем он себя никогда не представлял, даже в большей степени, чем это делала броня или грубые солдатские одежды, которые он носил. — Она мне не подходит, — сказал Дэмиен, имея в виду, что одежда не подходит ему, чтобы носить ее. — Нет. Не подходит. Ты выглядишь, как один из нас, — ответил Лорен. Он посмотрел на Дэмиена своими нетерпящими глазами. — Уже сумерки. Иди и скажи Йорду, чтобы он ждал моего возвращения завтра утром и позаботился обо всем, как обычно в мое отсутствие. Встретимся рядом с лошадьми. Мы отправимся, как только ты выполнишь поручения. * * * Проблема палаток была в том, что нельзя было постучаться. Дэмиен прислонился к одному из шестов и позвал. Внутри замешкались. Наконец, появился Йорд — широкоплечий и без рубашки. Вместо того, чтобы терять время на завязывание шнурков, он небрежно придерживал штаны рукой. Поднятая занавесь шатра открыла причину задержки Йорда. С молочно-белыми руками и ногами в беспорядке подушек и простыней, раскрасневшийся, начиная от груди и дальше выше шеи, Аймерик приподнялся на одном локте. — У Принца есть дела вне лагеря, — сказал Дэмиен. — Он хочет, чтобы ты руководил людьми, как всегда в его отсутствие. — Все, что ему угодно. Сколько человек он берет с собой? — Одного, — ответил Дэмиен. — Удачи, — все, что ответил Йорд. * * * Путь до поселения Нессон-Элой не был ни долгим, ни сложным, но, когда они подъехали к окраине, им пришлось оставить лошадей. Они оставили их привязанными рядом с дорогой, зная, что велик шанс не увидеть их на месте следующим утром — человеческая природа везде одинакова. Это было необходимо. Там, где наделы вокруг имения уменьшались, городок Нессон-Элой, ближе к переходу в горах, становился больше. Это было переплетение близко стоящих домов и мощеных улочек, стук копыт по которым разбудил бы даже мертвеца. Лорен настаивал на осторожности и бесшумности. Лорен заявлял, что знает город, так как близлежащее имение было обычным местом остановки на пути между Арлем и Акьютартом. Он уверенно вел их, выбирая маленькие улочки и неосвещенные переулки. Но в итоге меры предосторожности принесли не много пользы. — Нас преследуют, — сказал Дэмиен. Они шли вдоль одной из узких улиц под нависающими балконами и выступающими пристройками верхних этажей из камня и дерева, укрывающими улицу, а иногда и образуя над ней арки. Лорен ответил: — Если нас преследуют, то они не знают, куда мы направляемся. Они свернули в переулок, который был частично скрыт под нависающими пристройками, затем свернули еще раз. Это была не совсем погоня, потому что мужчины, следовавшие за ними, держали дистанцию, выдавая себя только тихими звуками то тут, то там. При свете дня в эту игру можно было бы сыграть в толчее улиц, полных суматохой, когда город живет, шумит и покрыт пеленой древесного дымка. Ночью все было заметнее. Темные улицы становились безлюдными, и они выделялись. У людей, которые их преследовали — их было больше, чем один — было простое задание, сколько бы раз Лорен не менял маршрут. Они не могли от них избавиться. — Это начинает раздражать, — сказал Лорен. Он остановился перед дверью с круговым символом, нарисованным на ней. — У нас нет времени играть в кошки-мышки. Я собираюсь воспользоваться твоей уловкой. — Моей уловкой? — переспросил Дэмиен. Последний раз, когда Дэмиен видел подобный символ на двери, она открылась, чтобы выгнать Говарта. Лорен постучал в дверь кулаком. Потом он повернулся к Дэмиену: — Полагаю, так правильно? Я понятия не имею, как это обычно продолжают. Это твое поприще, не мое. Смотровая щель на двери открылась, Лорен поднес золотую монету, и смотровая щель с шумом захлопнулась, раздался звук отодвигаемых засовов. Из двери их волной окатило ароматом. Появилась молодая женщина, чьи каштановые волосы были зачесаны до блеска. Она рассмотрела монетку Лорена, затем она рассмотрела Дэмиена, добавила что-то про его размеры к саркастичному замечанию о вызове Хозяйки, и они переступили порог и вошли в надушенный бордель. — Это не мое поприще, — сказал Дэмиен. Медные лампы свисали с потолка на тонких медных цепях, стены были задрапированы шелками. В воздухе витал густой аромат фимиама и исчезающий запах чалиса. Пол был застелен ковром с ворсом, в котором утопали ноги. В комнате, куда их отвели, не было плоских Виирийских матрасов забросанных подушками, но в ней по кругу стояли диваны из темного резного дерева. Два дивана были заняты, но (к счастью) не публичными совокуплениями, а тремя женщинами из дома. Лорен выступил вперед и занял один из пустых диванов, приняв расслабленную позу. Дэмиен сел более робко на другом конце. Он думал об их преследователях, которые либо будут стоять, наблюдая за дверью, либо в любой момент вломятся в бордель. Перед ним открылись перспективы бесконечных нелепостей. Лорен рассматривал женщину. Он не делал это с широко раскрытыми глазами, но что-то было в его взгляде. Для Лорена, понял Дэмиен, этот опыт был абсолютно новым и совершенно запретным. Усугубляя ощущение нелепости, Дэмиен внезапно остро осознал, что он сопровождает целомудренного Кронпринца Виира в его первый бордель. Отовсюду в доме слышались стоны. Одна из трех женщин была с блестящими волосами — та, которая встречала их у двери; другая была брюнеткой, которая легко поддразнивала третью, блондинку, чье платье было почти расшнуровано. Обнаженный сосок блондинки порозовел и набух под ленивыми ласками брюнетки. — Ты сидишь так далеко, — сказала блондинка. — Тогда поднимайся, — ответил Лорен. Она поднялась. Брюнетка последовала ее примеру и подошла к Лорену. Блондинка села рядом с Дэмиеном. Дэмиен краем глаза видел брюнетку, и его покалывало насмешливое любопытство, как Лорен справится с ее прелестями, но обнаружил, что сам полностью занят. Так сказать. У блондинки были очень розовые губы и россыпь веснушек вокруг носа; ее платье было расшнуровано от шеи до талии, и тесьма свисала по бокам. Ее обнаженная грудь была изогнутой и белой, самая белая ее часть, за исключением того места, где она становилась двумя мягкими бусинками. Ее соски были точно такого же оттенка розового, как и ее губы. Это была краска. Она спросила: — Мʼлорд, могу ли я что-нибудь сделать для Вас, пока Вы ждете? Дэмиен открыл рот, чтобы ответить нет, обеспокоенный их сомнительным положением, их преследователями, Лореном, сидящим рядом с ним. Он задумался, сколько прошло времени с тех пор, как он был с женщиной. — Расшнуруй его костюм, — сказал Лорен. Блондинка перевела взгляд с Дэмиена на Лорена. Дэмиен тоже на него посмотрел. Лорен расстался со своей женщиной безмолвно, возможно, одним пренебрежительным взмахом пальцев. Изящный и расслабленный, он не спеша наблюдал за ними. Это было знакомо. Дэмиен почувствовал, как заколотился его пульс, когда он вспомнил любовную беседку в садах и холодный голос Лорена, дающего откровенные указания: соси его, и лизни щель. Дэмиен перехватил запястье блондинки. Сейчас не будет продолжения представления. Пальцы блондинки уже отстранились он шнуровки, приоткрыв под дорогой темной тканью его одежды золотой ошейник. — Ты… его питомец? — спросила она. — Я могу закрыть комнату, — раздался голос старшей женщины, с едва заметным акцентом Васка, — если вы пожелаете, и предоставлю вам, господа, уединение, чтобы насладиться моими девочками. — Ты Хозяйка? — Спросил Лорен. Она ответила: — Я управляю в этом маленьком доме. Лорен поднялся с дивана: — Если я плачу золото, то управляю я. Она присела в глубоком реверансе, потупив глаза в пол. — Как Вам будет угодно, — и затем, после небольшого сомнения, — Ваше Высочество. И осторожность, и молчание, разумеется. Золотые волосы, дорогая одежда, это выражение лица — конечно же, его узнали. Каждый в городе, вероятно, знал, кто остановился в имении. Слова Хозяйки заставили одну из женщин ахнуть; она не сделала такого логичного заключения, как Хозяйка, как не сделали и остальные. Дэмиен лицезрел, как шлюхи Нессон-Элой почти пали ниц в присутствии их Кронпринца. — Нам с моим рабом нужна уединенная комната, — сказал Лорен, — в конце дома. Что-нибудь с кроватью, засовом на двери, и окном. Нам не требуется компания. Если ты попытаешься прислать к нам одну из своих девочек, то узнаешь, насколько сильно я не люблю совместное пользование. — Да, Ваше Высочество, — ответила Хозяйка. Держа восковую свечку, она провела их в конец старого дома. Дэмиен почти ждал, что она вышвырнет какого-нибудь другого постояльца ради Лорена, но комната, соответствовавшая требованиям Лорена, была не занята. Обстановка была простой: низкий обитый тканью сундук, кровать с занавесями и две лампы. Подушки были сшиты из красной ткани с выступающим узором из бархата. Хозяйка закрыла дверь, оставив их наедине. Дэмиен задвинул засов и для уверенности придвинул сундук к двери. Там, конечно, было окно. Оно было маленьким, закрытым металлической резной решеткой, ввинченной в стену. Лорен смотрел на него в замешательстве. — Это не совсем то, о чем я думал. — Штукатурка старая, — сказал Дэмиен. — Вот. — Он взялся за решетку и дернул. Кусочки штукатурки осыпались со стены по углам окна, но этого было не достаточно, чтобы отделить от нее решетку. Он поменял хватку, напрягся и толкнул плечом. С третьей попытки вся решетка вышла из окна. Она оказалась удивительно тяжелой. Дэмиен аккуратно положил ее на пол. Толстый ковер поглощал все звуки, как и когда Дэмиен передвигал сундук. — После тебя, — сказал он Лорену, который уставился на него. Казалось, он собирался что-то сказать, но затем просто кивнул, вылез в окно и бесшумно приземлился в переулке позади борделя. Дэмиен последовал его примеру. Они пересекли переулок под выступающими карнизами и нашли промозглый пролет между двумя домами, завернули туда и прошли еще несколько шагов. Легкий звук их собственных шагов не повторялся. Их преследователи не обошли дом. Они их потеряли. * * * — Вот. Возьми это, — сказал Лорен, когда они отошли подальше, и протянул Дэмиену свой кошелек с монетами. — Лучше, чтобы нас не узнавали. И ты должен поправить воротник на одежде. — Не мне нужно скрывать свою личность, — сказал Дэмиен, хотя послушно завязал шнуровку, спрятав золотой ошейник. — Не только проститутки знают, что ты остановился в имении. Любой, кто увидит молодого светловолосого человека высокого происхождения, догадается, что это ты. — Я взял с собой маскировку, — сказал Лорен. — Маскировку, — повторил Дэмиен. Они добрались до постоялого двора, который, как заявлял Лорен, и был их местом назначения, и стояли под балконом второго этажа, в двух шагах от двери. Там не было места, чтобы переодеться, и, кроме того, немногое можно было сделать с говорящими за себя золотыми волосами Лорена. И в руках у Лорена ничего не было. Пока он не вытянул что-то изящное и сверкающее из своего кармана. Дэмиен уставился на него. Лорен сказал: — После тебя. Дэмиен открыл рот. Закрыл. Положил ладонь на дверь гостиницы и толкнул ее. Лорен последовал за ним через мгновение, когда вставил в ухо длинную свисающую сапфировую сережку Никаиса. Шум голосов и музыки, смешивающийся с запахом жареной оленины и свечного нагара, произвел первое впечатление. Дэмиен взглянул кругом на просторную открытую комнату со столами на перекрещенных ножках, уставленными тарелками и кувшинами, и с огнем, над которым на вертеле готовилось жаркое. Было несколько постояльцев, мужчин и женщин. Ни на ком не было такой дорогой одежды, как на нем самом или на Лорене. С одной стороны была лестница, которая вела на второй этаж, где располагались частные комнаты. К ним приближался хозяин постоялого двора с закатанными рукавами. После короткого, освобождающего взгляда, брошенного на Лорена, хозяин гостиницы переключил все свое внимание на Дэмиена, уважительно его приветствуя: — Добро пожаловать, мой господин. Не желаете ли вы с вашим питомцем снять комнаты на вечер? Глава 6 — Я хочу твою лучшую комнату, — сказал Лорен, — с большой кроватью и собственной ванной, а если ты пошлешь наверх мальчика-слугу, то узнаешь, насколько сильно я не люблю совместное пользование. Он смерил хозяина гостиницы долгим холодным взглядом. — Он дорогой, — сказал Дэмиен хозяину в качестве извинения. И потом наблюдал, как владелец гостиницы оценивает стоимость одежды Лорена, его сапфировой сережки — королевский подарок любимцу — и примерную стоимость самого Лорена, его лица, тела. Дэмиен подумал, что, похоже, ему придется за все платить утроенную цену. Усмехнувшись про себя, он решил, что не против быть щедрым с кошельком Лорена. — Почему бы тебе не найти нам столик. Любимец. — Сказал Дэмиен, наслаждаясь моментом. И этой кличкой. Лорен сделал, как ему было сказано. Дэмиен, не торопясь, щедро расплатился за комнату, поблагодарив хозяина. Он не спускал глаз с Лорена, который и в лучшие времена был непредсказуем. Лорен прямиком направился к лучшему столику, расположенному достаточно близко к огню, чтобы наслаждаться теплом, но не уставать от запаха готовящегося жаркого. Так как это был лучший столик, он был занят. Лорен освободил его или взглядом, или словом, или просто фактом своего приближения. Сережка не была благоразумной маскировкой. Каждый, кто находился в общей комнате гостиницы, медленно рассматривал Лорена. Питомца. Высокомерный холодный взгляд Лорена ясно говорил о том, что никто не мог к нему прикоснуться. Сережка говорила, что один человек мог. Она превратила его из недосягаемого в исключительного, элитное удовольствие, которое никто из здесь присутствующих не мог себе позволить. Но это была иллюзия. Дэмиен сел напротив Лорена на одну из длинных скамей. — Что теперь? — Спросил Дэмиен. — Теперь мы ждем, — ответил Лорен. Затем Лорен поднялся и обошел стол, сев к Дэмиену так близко, как к любовнику. — Что ты делаешь? — Создаю правдоподобие, — ответил Лорен. Дэмиену подмигнула сережка. — Я рад, что взял тебя с собой. Я не думал, что придется вырывать предметы из стен. Ты часто посещаешь бордели? — Нет, — ответил Дэмиен. — Не бордели. Тех, кто следует за лагерем в походе? — Спросил Лорен. И затем: — Рабов. — И добавил, насладившись паузой: — Акиэлос, сад наслаждений. Тебе нравится видеть рабство в других. Но только не в себе самом. Дэмиен сдвинулся на длинной скамье и посмотрел на него. — Не напрягайся так, — сказал Лорен. — Ты больше болтаешь, — ответил Дэмиен, — когда тебе некомфортно. — Мой господин, — сказал хозяин, и Дэмиен повернулся. Лорен нет. — Ваша комната скоро будет готова. Третья дверь на втором этаже. Жеан принесет вам вина и еды, пока вы ждете. — Мы как-нибудь развлечемся. Кто это? — Спросил Лорен. Он смотрел в другой конец комнаты на пожилого человека, чьи волосы из-под грязной шерстяной шапки напоминали охапку соломы. Он сидел за темным столиком в углу. Он перетасовывал карты, словно они, даже будучи мятыми и жирными, являлись его самым ценным имуществом. — Это Воло. Не играйте с ним. Он человек с жаждой. Ему потребуется не больше ночи, чтобы пропить ваши монеты, ваши драгоценности и вашу одежду. С этими словами хозяин гостиницы отошел. Лорен наблюдал за Воло с тем же выражением лица, с которым он рассматривал женщин в борделе. Воло попытался уговорить мальчика-слугу, чтобы он дал вино, потом он попытался уговорить мальчика-слугу на нечто совершенно другое, но тот не был впечатлен, когда Воло продемонстрировал фокус на ловкость рук, заставив деревянную ложку, которую держал, будто бы испариться в воздухе. — Хорошо. Дай мне несколько монет. Я хочу сыграть с ним в карты. Лорен поднялся, упершись руками в стол. Дэмиен потянулся за кошельком, затем приостановился. — Разве ты не должен зарабатывать подарки за услуги? Лорен спросил: — Есть что-то, чего ты хочешь? Хитрый голос был полон обещания, взгляд был размеренным, как у кота. Дэмиен, который предпочел остаться не выпотрошенным, кинул Лорену кошелек. Лорен поймал его одной рукой и взял горсть медяков и серебра. Он кинул кошелек обратно Дэмиену, пока шел через комнату, чтобы сесть напротив Воло. Они начали играть. Лорен поставил серебряную монетку. Воло поставил свою шерстяную шапку. Дэмиен наблюдал несколько минут со своего столика, затем он окинул взглядом других постояльцев, чтобы посмотреть, был ли среди них кто-нибудь близкий к нему по положению, чтобы сделать приглашение правдоподобным. Самый представительный из них был одет в хорошую одежду, а на спинке стула висела мантия, подбитая мехом; возможно, торговец тканями. Дэмиен сделал мужчине приглашение присоединиться к нему, если он желает, чего тот очень желал, скрывая свое любопытство к Дэмиену под покровом купеческих манер очень плохо. Мужчину звали Чарльз, и он был торговым партнером крупной купеческой семьи. Они, действительно, занимались торговлей тканями. Дэмиен назвал неразборчивое имя и сказал, что родом из Патраса. — О, Патрас! Да, у тебя есть акцент, — сказал Чарльз. Они говорили о торговле и политике, что естественно, если ты торговец. Оказалось невозможно добыть новости об Акиэлосе. Чарльз не поддерживал союз. Чарльз больше доверял Принцу твердо стоять в переговорах с Акиэлосским Королем-бастардом, чем дяде-Регенту. Кронпринц в эту самую минуту стоит лагерем в Нессоне, на пути к границе, чтобы противостоять Акиэлосу. Этот молодой человек серьезно относится к своим обязанностям, сказал Чарльз. Когда он произнес это, Дэмиену пришлось сделать усилие, чтобы не посмотреть в сторону Лорена, играющего в азартные игры. Принесли еду. В гостинице подавали хороший хлеб и большие блюда. Чарльз посмотрел на тарелки, когда стало очевидно, что хозяин положил Дэмиену лучшие куски мяса. Постояльцы в общей комнате начали расходиться. Чарльз также скоро ушел, поднявшись по лестнице наверх во вторую лучшую комнату заведения. Посмотрев на карточный стол, Дэмиен увидел, что Лорен успел проиграть все деньги, но получил грязную шерстяную шапку. Воло ухмыльнулся, из сочувствия звонко хлопнул Лорена по спине, и затем принес ему выпить. Затем принес выпить себе. Затем позвал мальчика-слугу, который предлагал очень великодушные цены — медяк за один раз, три медяка за одну ночь — и у которого разгорелся большой интерес к Воло теперь, когда он высыпал перед ним все монеты Лорена. Лорен взял выпивку и прошел обратно через комнату, поставив напиток перед Дэмиеном нетронутым. — Трофеи чужой победы. Хотя гостиница постепенно опустела, пара постояльцев у огня, вероятно, были в пределах слышимости. Дэмиен сказал: — Если ты хотел выпить и забрать эту старую шапку так сильно, ты мог бы просто купить. Дешевле и быстрее. — Мне нравится сама игра, — ответил Лорен. Он потянулся, стащил из кошелька, который держал Дэмиен, еще одну монетку и зажал ее в кулак. — Смотри, я научился новому фокусу. — Когда он разжал руку, она была пустой, словно по волшебству. Секунду спустя монетка вывалилась у него из рукава на пол. Лорен нахмурился. — Что ж, пока не вполне. — Если фокус в том, чтобы заставить монеты исчезнуть, я думаю, что ты, вообще-то, вполне справился. — Как еда? — Спросил Лорен, глядя на стол. Дэмиен отломил кусочек хлеба и взял его, как угощение для домашней кошки. — Попробуй. Лорен посмотрел на хлеб, затем на людей у огня, затем смерил Дэмиена долгим холодным взглядом, который трудно было бы выдержать, не будь у Дэмиена к этому моменту столько опыта. И затем он сказал: — Хорошо. Потребовалось время, чтобы осознать это слово. А когда Дэмиен осознал, Лорен уже устроился рядом с ним на длинной скамье. Он сел на нее верхом, лицом к Дэмиену. Лорен действительно собирался это сделать. Питомцы в Виире делали из этого поддразнивающее представление, флиртуя и лаская руки хозяев. Лорен, когда Дэмиен поднес хлеб к его губам, не сделал ничего из этого. Лорен поддерживал присущую ему привередливость. В этом вообще почти ничего не было из отношений питомца и хозяина, кроме того, что на мгновение Дэмиен почувствовал кончиками пальцев теплое дыхание Лорена. Создает правдоподобие, подумал Дэмиен. Его взгляд опустился на губы Лорена. Когда он заставил его подняться, то вместо губ Дэмиен сфокусировался на сережке. Мочка уха Лорена была проколота украшением любовника его дяди. Сережка шла ему в том мирском смысле, что соответствовала его цветовой гамме. В другом смысле она смотрелась так же неуместно, как и то, что Дэмиен отрывал следующий кусочек хлеба от плоской буханки и поднимал его, чтобы покормить Лорена. Лорен ел хлеб. Ощущение, словно кормишь хищника. Лорен сидел так близко, что было бы просто обхватить его шею сзади и притянуть его еще ближе. Дэмиен вспоминал ощущения волос Лорена, его кожи, и боролся с желанием прижаться к его губам подушечками пальцев. Это была сережка. Лорен всегда был таким строгим. Сережка придавала ему новый смысл. Она давала видимость его чувственной стороны, сложной и тонкой. Но этой стороны не существовало. Сверкание сапфира было опасным. Как был опасен Никаис. Все в Виире было не тем, чем казалось. Еще один кусочек хлеба. Губы Лорена легко коснулись кончиков его пальцев. Так мимолетно и мягко. Это было не то, что он предполагал, когда брал хлеб. У Дэмиена появилось ощущение, что его планы нарушены и что Лорен точно знает, что делает. Прикосновение напоминало первое касание губ в чувственном поцелуе, который начинается с нескольких легких поцелуев и затем медленно углубляется. Дэмиен почувствовал, как изменилось его дыхание. Он усилием напомнил себе, кто перед ним. Лорен — тот, кто держал его в плену. Дэмиен заставил себя вспомнить каждый удар плети по спине, но благодаря какой-то осечке мозга обнаружил, что вместо этого вспоминает влажную кожу Лорена в банях, то, как хорошо ему подходили его конечности — как рукоять подходит к лезвию сбалансированного меча. Лорен закончил с закуской, затем положил руку Дэмиену на бедро и медленно заскользил ей наверх. — Держи себя в руках, — сказал Лорен. И придвигался, сидя верхом на скамье лицом к лицу с Дэмиеном, пока они не оказалась почти грудь к груди. Волосы Лорена щекотали щеку Дэмиена, когда он приблизил губы к его уху. — Мы с тобой почти последние здесь, — прошептал Лорен. — И? В этот раз слова мягко проникли Дэмиену в ухо, так что он смог почувствовать очертания каждого из них, созданные губами и дыханием: — И, отведи меня наверх, — сказал Лорен. — Тебе не кажется, что мы ждали достаточно долго? Лорен шел впереди, поднимаясь по ступеням, Дэмиен следовал за ним. Он осознавал каждый шаг и почувствовал, как пульс заколотится под кожей. Третья дверь на втором этаже. Комната была согрета теплом хорошо поддерживаемого огня в большом камине. В ней были толстые оштукатуренные стены и окно с небольшим балконом. Одна большая кровать была застелена выглядевшим уютно постельным бельем, а ее крепкая спинка из темного дерева была покрыта затейливой резьбой с узором из связанных друг с другом бриллиантов. Было еще несколько предметов мебели: низкий сундук, стул у двери. И там находился мужчина лет тридцати с темной коротко остриженной бородой; он сидел на кровати и вскочил, упал на одно колено, когда увидел Лорена. Дэмиен тяжело опустился на стул у двери. — Ваше Высочество, — поприветствовал мужчина, преклоняя колено. — Поднимись, — сказал ему Лорен. — Я рад тебя видеть. Должно быть, ты приходил сюда каждую ночь в ожидании ответа. — Пока Вы остановились лагерем в Нессоне, я думал, есть шанс, что Ваш посланник придет, — сказал мужчина, вставая. — Его задержали. Нас преследовали от имения и до самого восточного квартала. Я думаю, за дорогами в город и из него будут следить. — Я знаю путь. Я смогу уйти, как только мы закончим. Мужчина достал из-за пазухи пергамент с печатью. Лорен взял его, сломал печать и прочитал содержимое. Он читал медленно. Из его взгляда Дэмиен понял, что написанное было похоже на шифр. Закончив читать, он бросил пергамент в огонь, где он свернулся и почернел. Лорен достал кольцо с печатью и зажал его в ладони мужчины. — Дай ему это, — сказал Лорен, — и скажи, что я буду ждать его в Рейвенеле. Мужчина кивнул. Он вышел через дверь и покинул спящую гостиницу. Все было сделано. Дэмиен поднялся и посмотрел на Лорена долгим взглядом. — Ты выглядишь довольным. — Я получаю удовольствие от маленьких побед, — ответил Лорен. — Ты не был уверен, что он будет здесь, — сказал Дэмиен. — Я не думал, что будет. Две недели это долгий срок, чтобы ждать. — Лорен снял сережку. — Думаю, завтра утром мы будем в безопасности на дороге. Люди, которые преследовали нас, кажется, больше заинтересованы в его поимке, чем в том, чтобы навредить мне. Они не напали на нас сегодня ночью, когда у них был шанс. — И добавил: — Та дверь ведет в ванную? — Развернувшись на полпути к двери, он сказал: — Не беспокойся, твои услуги не потребуются. Когда он ушел, Дэмиен молча взял постельное белье и кинул на пол у камина. Больше делать было нечего. Он спустился вниз. Последними оставшимися посетителями были Воло и мальчик-слуга, которые не обращали внимания больше ни на кого другого. Волосы мальчика цвета песка были беспорядочно взъерошены. Дэмиен вышел из гостиницы наружу и немного постоял; прохладный ночной воздух успокаивал. Улицы были пусты. Посланник исчез. Было очень поздно. Здесь было так мирно. Но он не мог оставаться на улице всю ночь. Вспомнив, что Лорен не ел ничего, кроме нескольких кусочков хлеба, он остановился у кухни на обратном пути на второй этаж и попросил блюдо с хлебом и мясом. Когда он возвратился в комнату, Лорен уже вышел из ванной, был наполовину одет и сидел, суша мокрые волосы у огня, занимая большую часть импровизированной кровати Дэмиена. — Вот, — сказал Дэмиен и передал ему тарелку. — Спасибо, — ответил Лорен и, моргнув, посмотрел на тарелку. — Ванна свободна. Если хочешь. Дэмиен помылся. Лорен оставил ему чистой воды. Полотенца, повешенные на край медной ванны, были теплыми и мягкими. Он вытерся ими. Дэмиен предпочел снова надеть штаны, а не просто завернуться в полотенце. Он сказал себе, что это ничем не отличается от десятка ночей, проведенных вместе в военном шатре. Когда он вернулся, Лорен тщательно съел половину того, что было на тарелке, и поставил ее на сундук, откуда Дэмиен мог взять ее, если бы захотел. Дэмиен, досыта поужинавший внизу и не думавший, что Лорен захватит его кровать, оставив нетронутым просторный комфорт своей собственной, не обратил внимания на тарелку и, предъявляя свои права, сел рядом с Лореном на одеяла у очага. — Я думал, что Воло твой человек, — сказал Дэмиен. — Я просто хотел сыграть с ним в карты, — ответил Лорен. От огня шло тепло. Дэмиену нравилось ощущать его на голой коже торса. Через мгновение Лорен сказал: — Не думаю, что смог бы добраться сюда без твоей помощи, по крайней мере, не без преследования. Я рад, что ты пошел. Я серьезно. Ты был прав. Я не привык… — он резко замолчал. Его влажные волосы, убранные сейчас назад, открывали изящно сбалансированные черты его лица. Дэмиен посмотрел на него. — У тебя странное настроение, — сказал он. — Страннее, чем обычно. — Я бы сказал, что у меня хорошее настроение. — Хорошее настроение. — Ну, не такое хорошее, как настроение Воло, — ответил Лорен. — Но еда приличная, огонь греет, и никто не пытался убить меня последние три часа. Почему бы нет? — Я думал, у тебя более искушенные вкусы, чем это, — сказал Дэмиен. — Неужели? — Спросил Лорен. — Я видел твой двор, — аккуратно напомнил ему Дэмиен. — Ты видел двор моего дяди, — ответил Лорен. Будет ли твой чем-то отличаться? Он не спросил этого. Может быть, ему не нужно было знать ответ. Королем, которым будет Лорен, он становился с каждым проходящим днем, но будущее было другой жизнью. Лорен не будет, облокотившись назад на руки, лениво сушить волосы перед огнем в гостиничной комнате или лазить в окна борделей. Как не будет и Дэмиен. — Расскажи мне кое-что, — попросил Лорен. Он сказал это после долгого и удивительно ненапряженного молчания. Дэмиен внимательно на него посмотрел. — Что на самом деле произошло, заставив Кастора отправить тебя сюда? Я знаю, что это была не ссора любовников, — сказал Лорен. Как приятное тепло огня превратилось в озноб, так Дэмиен понял, что ему придется лгать. Было более чем опасно разговаривать об этом с Лореном. Он знал это. Он просто не знал, почему прошлое вдруг ощущалось так близко. Он проглотил слова, которые нарастали в его горле. Как он проглатывал все с той ночи. Я не знаю. Я не знаю почему. Я не знаю, что я сделал, чтобы заставить его ненавидеть меня настолько сильно. Почему мы не могли, как братья вместе скорбеть о… …нашем отце… — Ты, отчасти, прав, — услышал он себя, словно издалека. — У меня были чувства к… Там была женщина. — Йокаста, — изумленно сказал Лорен. Дэмиен молчал. Он почувствовал боль ответа в горле. — На самом деле? Ты влюбился в любовницу Короля? — Тогда он не был Королем. И она не была его любовницей. Или если и была, то никто об этом не знал, — сказал Дэмиен. Начав говорить, он уже не мог остановиться. — Она была умной, совершенной, прекрасной. Она была всем, что я мог искать в женщине. Но она была творцом королей. Она хотела власти. Должно быть, она думала, что ее единственный путь к трону был через Кастора. — Мой честный варвар. Я бы не подумал, что это твой типаж. — Типаж? — Красивое лицо, коварный ум и безжалостная сущность. — Нет. Это не то… Я не знал, что она была… Я не знал, какой она была. — Неужели? — Спросил Лорен. — Возможно, я… Я знал, что ей руководит разум, а не сердце. Я знал, что она была честолюбивой и, да, иногда безжалостной. Я признаю, в этом… было что-то привлекательное. Но я никогда не догадывался, что она предаст меня ради Кастора. Это я понял слишком поздно. — Огюст был похож на тебя, — сказал Лорен. — У него не было инстинкта чувствовать обман; то есть он не мог распознать его в других людях. — А что насчет тебя? — Спросил Дэмиен после тяжелого вдоха. — У меня очень хорошо развит инстинкт чувствовать обман. — Нет, я имел в виду… — Я знаю, что ты имел в виду. Дэмиен задал этот вопрос в попытке вернуть разговор к теме Лорена. Все, что угодно, лишь бы закрыть те двери. Сейчас, после ночи сережек и борделей, он подумал: почему бы не спросить его об этом? Лорен не выглядел стесненным. Очертания его тела были расслабленными и непринужденными. Его нежные губы, так часто сжатые в тонкую линию, подавляя свою чувственность, теперь не выражали ничего более опасного, чем легкую заинтересованность. Он без труда вернул взгляд Дэмиену. Но не дал ответа. — Стесняешься? — Спросил Дэмиен. — Если хочешь получить ответ, тебе надо задать вопрос, — ответил Лорен. — Половина людей, участвующих в твоем походе, убеждена, что ты девственник. — Это вопрос? — Да. — Мне двадцать лет, — сказал Лорен, — и я получал предложения почти все время, сколько я себя помню. — Это ответ? — Спросил Дэмиен. — Я не девственник, — ответил Лорен. — Мне было интересно, — осторожно сказал Дэмиен, — хранил ли ты свою любовь для женщин. — Нет, я… — Лорен удивился. Потом он, казалось, осознал, что его удивление выдало нечто существенное, и отвернулся, невнятно дыша; когда он снова посмотрел на Дэмиена, то на губах была насмешливая улыбка, но он ровно ответил: — Нет. — Я сказал что-то не то? Я не имел в виду… — Нет. Правдоподобная, безобидная и несложная теория. Именно такой я от тебя и ожидал. — Не моя вина, что никто в твоей стране не может мыслить прямо, — сказал Дэмиен, неодобрительно нахмурив брови, готовясь защищаться. — Я скажу тебе, почему Йокаста выбрала Кастора, — сказал Лорен. Дэмиен посмотрел на огонь. Он посмотрел на полено, уже наполовину сгоревшее: язычки пламени лизали его по бокам и оставляли тлеющие угольки у основания. — Он был принцем, — сказал Дэмиен. — Он был принцем, а я был просто… Он не мог этого сделать. Мышцы в плечах напряглись так сильно, что болели. Прошлое становилось все ближе; он не хотел видеть его. Лгать значило столкнуться с правдой непонимания. Непонимания того, чем он вызвал предательство, не один раз, а дважды, от возлюбленной и от брата. — Не поэтому. Она бы выбрала его, даже если бы в твоих венах текла королевская кровь, даже если бы в тебе текла кровь Кастора. Ты не понимаешь, как мыслит такой разум. Я понимаю. Если бы я был Йокастой и творцом королей, я бы тоже выбрал Кастора. — Полагаю, ты получишь удовольствие, рассказав мне почему, — сказал Дэмиен. Он почувствовал, как его руки сжались в кулаки, услышал горечь в своем голосе. — Потому что творец королей всегда выбирает слабых. Чем слабее человек, тем легче им управлять. Дэмиен почувствовал шок изумления и посмотрел на Лорена, обнаруживая на себе его взгляд, в котором не было ненависти. Мгновение растянулось. Это было… Это было не то, что он ожидал услышать от Лорена. Пока Дэмиен смотрел на Лорена, слова проходили через него непредсказуемыми путями, и он почувствовал, что они затронули что-то острое внутри; почувствовал, как они сдвигают первую крохотную частичку, что-то спрятанное глубоко внутри и казавшееся ему недвижимым. Он сказал: — Что заставило тебя думать, что Кастор слабый человек? Ты не знаешь его. — Но сейчас я начинаю узнавать тебя, — ответил Лорен. Глава 7 Дэмиен сидел прислонившись спиной к стене, на одеялах, которые разложил перед камином. Потрескивание огня стихло, все уже давно догорело до последних тлеющих угольков. Комната была тихой и теплом навевала дремоту. Дэмиен бодрствовал. Лорен спал на кровати. Дэмиен мог разглядеть его очертания даже в темноте комнаты. Просачивающийся через трещины в оконных ставнях лунный свет падал на рассыпанные по подушке светлые волосы Лорена. Лорен спал так, словно присутствие Дэмиена в комнате не имело значения, словно он не представлял угрозы большей, чем мебель. Это было не доверие. Это была спокойная оценка намерений Дэмиена, вкупе с наглой заносчивостью его собственного мнения: у Дэмиена больше причин сохранить Лорену жизнь, чем причинить ему вред. Пока. Так было в тот раз, когда Лорен вложил ему в руку нож. Так было в тот раз, когда Лорен вызвал его во дворцовые бани и спокойно разделся. Все было просчитано. Лорен не доверял никому. Дэмиен не понимал его. Он не понимал, почему Лорен говорил то, что говорил, как не понимал и воздействие тех слов на него. Прошлое тяжело нависало над ним. В тишине погрузившейся в ночь комнаты ничто не отвлекало, оставалось только думать, чувствовать и вспоминать. Его брат Кастор, незаконнорожденный сын фаворитки Короля Гиперменестры, первые девять лет своей жизни воспитывался, как наследник. После бесчисленных неудачных попыток, обернувшихся выкидышами, все начали думать, что Королева Эгерия не сможет выносить ребенка. Но потом наступила беременность, забравшая жизнь Королевы, в последние часы которой родился законный наследник мужского пола. Он вырос, восхищаясь Кастором, стараясь обогнать его, потому что восхищался им и потому что замечал растущую гордость своего отца в те моменты, когда удавалось превзойти брата. Никандрос вытянул его из комнаты больного отца и тихо сказал: «Кастор всегда верил, что заслужил трон. Что ты забрал его у него. Он не признает вину за поражение на любом поприще, вместо этого он припишет все тому факту, что ему не предоставили его «шанс». Все, в чем он нуждается — это чтобы кто-то прошептал ему на ухо, что он должен взять его». Он отказывался верить этому. Чему бы то ни было из этого. Он не слушал слова, сказанные против его брата. Умирающий отец подозвал Кастора к себе и сказал о своей любви к нему и к Гиперменестре, и эмоции Кастора у кровати отца при смерти казались такими же правдивыми, как и его обещание служить наследнику Дамианису. Торвельд тогда сказал: «Я видел Кастора в скорби. Она была искренней». Он тоже так думал. Тогда. Он вспомнил, как в первый раз распустил белокурые волосы Йокасты, как они ощущались, скользя между его пальцев, и воспоминание переплелось с легким возбуждением, которое через секунду стало потрясением, когда он осознал, что спутал длинные золотистые волосы с более короткими, вспоминая произошедшее внизу, когда Лорен подтолкнулся вперед, почти ему на колени. Воспоминание разбилось, когда он услышал приглушенный стенами и расстоянием стук в дверь внизу. Опасность побудила его вскочить на ноги — безотлагательность положения оттолкнула его прежние мысли прочь. Он передернул плечами, поправив рубашку и верхнюю одежду, присаживаясь на край кровати. Дэмиен мягко положил руку Лорену на плечо. Лорен был теплым от сна в одеялах застеленной кровати. Он мгновенно проснулся от прикосновения Дэмиена, хотя на его лице не появилось явных признаков паники или удивления. — Нам нужно идти, — сказал Дэмиен. Снизу послышались новые звуки, разбуженный хозяин гостиницы отпирал засовы входной двери заведения. — Это входит в привычку, — сказал Лорен, поднимаясь с кровати. Пока Дэмиен открывал ставни, ведущие на балкон, Лорен натянул свою рубашку и верхнюю одежду — у него не было времени, чтобы заниматься шнуровкой, потому что Виирийская одежда была откровенно бесполезной в чрезвычайных ситуациях. Ставни открылись в прохладный дрожащий ночной ветерок и высоту в два этажа. Уйти будет не так просто, как получилось в борделе. Прыжок на улицу, может, и не будет смертельным, но он угрожает переломом костей. Голоса уже начали раздаваться на лестнице. Они оба посмотрели наверх. Снаружи гостиница была оштукатурена, и схватиться было не за что. Взгляд Дэмиена передвинулся в поисках пути наверх. Они увидели его одновременно: рядом с соседним балконом был участок, где штукатурка осыпалась, открывая выступающие камни, за которые можно было схватиться — явный путь на крышу. За исключением того, что следующий балкон был на расстоянии примерно восьми футов — далеко для удобного прыжка, учитывая, что прыгать пришлось бы из положения стоя. Лорен спокойно оценивал взглядом расстояние. — Ты сможешь? — спросил его Дэмиен. — Возможно, — ответил Лорен. Они оба перелезли через перила балкона. Дэмиен пошел первым. Он был выше, что давало ему преимущество, и уверен в расстоянии. Он прыгнул и удачно приземлился, схватившись за перила соседнего балкона, и на мгновение приостановился, дабы удостовериться, что постояльцы в комнате его не услышали; затем он быстро перелез через перила на балкон. Он сделал это насколько возможно тихо. Наружные ставни балкона были закрыты, но они пропускали звуки. Дэмиен ожидал услышать храп торговца Чарльза, но вместо этого услышал приглушенные, но безошибочные звуки, говорившие о том, что Воло возвращал себе стоимость потраченных денег. Дэмиен повернулся. Лорен терял драгоценные секунды, повторно оценивая расстояние. Внезапно Дэмиен осознал, что «возможно» не значит «смогу» и отвечая на вопрос Дэмиена, Лорен спокойно дал правдивую оценку своих возможностей. Внутри Дэмиена все перевернулось. Лорен прыгнул; расстояние было длинным, и такие вещи как рост имели значение, как и толчок, который зависел от силы мышц. Он приземлился плохо. Дэмиен инстинктивно ухватил его и почувствовал в руках весь вес Лорена, цеплявшегося за него. Столкновение с перилами балкона выбило воздух у него из легких. Он не сопротивлялся, когда Дэмиен подтянул и перетащил его через перила, и не стал сразу же вырываться; тяжело дыша, он просто стоял в объятиях Дэмиена. Руки Дэмиена лежали на талии Лорена; сердце колотилось в груди. Они замерли слишком поздно. Звуки внутри комнаты прекратились. — Я что-то слышал, — отчетливо сказал мальчик-слуга. — На балконе. — Это ветер, — сказал Воло. — Я тебя согрею. — Нет, там что-то есть, — настаивал мальчик. — Иди и… Послышалось шуршание простыней и поскрипывание кровати… На этот раз воздух вылетел из легких Дэмиена, когда Лорен сильно толкнул его. Он ударился о стену сбоку от ставен балкона. Изумление от удара было едва ли меньше, чем шок от Лорена, который прижался к нему и крепко удерживал у стены своим телом. Они успели как раз вовремя. Ставни распахнулись, зажав их в крошечном пространстве между стеной и открытым ставнем. Они были спрятаны так же надежно, как застигнутый врасплох любовник за открытой дверью. Ни один из них не двигался. Ни один из них не дышал. Если Лорен сдвинется назад даже на полдюйма, то ударится о ставень. Чтобы этого не случилось, он так плотно прижался к Дэмиену, что Дэмиен мог чувствовать каждую складочку на его одежде, через которую передавалось и тепло тела. — Здесь никого нет, — сказал Воло. — Я уверен, что слышал что-то, — ответил мальчик. Волосы Лорена щекотали Дэмиену шею. Он стойко терпел это. Воло мог бы услышать его сердцебиение. Дэмиен удивлялся, что стены здания еще не начали вторить ему. — Может быть, просто кошка. Ты наверстаешь упущенное время, — сказал Воло. — Ммм, хорошо, — ответил мальчик. — Возвращайся в постель. Воло вышел с балкона. Но, конечно же, последовал последний акт этого фарса. В своем жгучем желании продолжить прерванные развлечения Воло оставил ставни открытыми, поймав их в ловушку. Дэмиен подавил желание застонать. Все тело Лорена было вплотную прижато к его собственному, бедро к бедру, грудь к груди. Дышать было опасно. Дэмиен все больше хотел создать между их телами безопасное расстояние, с силой оттолкнуть Лорена, и не мог. Лорен, не обращая внимания, чуть сдвинулся, чтобы оглянуться, и увидел только близость открытого ставня. «Прекрати вертеться» — чуть было не сказал Дэмиен; только какая-то тонкая ниточка самосохранения предотвратила его от того, чтобы сказать это вслух. Лорен сдвинулся снова, не находя, как заметил Дэмиен, для них пути выскользнуть из укрытия, не выдав себя. И затем Лорен очень тихим и осторожным голосом сказал: — Это… не очень хорошо. Явное преуменьшение. Они спрятаны от Воло, но прекрасно видны с другого балкона, а их преследователи уже находились где-то внутри гостиницы. Были и другие необходимости. Дэмиен тихо сказал: — Посмотри наверх. Если ты сможешь вскарабкаться, то мы сможем уйти. — Подождем, пока они начнут трахаться, — сказал Лорен еще мягче, шепотом, не слышимым дальше изгиба шеи Дэмиена. — Они отвлекутся. Слово трахаться дошло до сознания Дэмиена, когда из комнаты послышались безошибочные стоны мальчика: — Туда… Туда… Вставь его мне прямо туда… — и это было самое подходящее время для них, чтобы уходить… …и дверь в комнату с грохотом распахнулась. — Они здесь! — Крикнул незнакомый мужской голос. Это был момент полного замешательства: возмущенный визг мальчика-слуги, крики Воло, «Эй, отпустите его!»; звуки стали понятны, когда Дэмиен догадался, что, естественно, произошло с людьми, отправленными поймать Лорена, зная его по описанию, но никогда не видев его своими глазами. — Не лезь, старик. Это не твое дело. Это Принц Виира. — Но… Я заплатил ему всего три медяка, — сказал Воло в недоумении. — И, вероятно, вам следует надеть какие-нибудь штаны, — сказал мужчина, неловко добавив, — Ваше Высочество. — Что? — переспросил мальчик. Дэмиен почувствовал, как прижатый к нему Лорен начал трястись, и понял, что он тихо беспомощно смеялся. Послышались шаги еще, как минимум, двух человек, вошедших в комнату и встреченных словами: — Вот он. Мы застали его трахающимся с этим отщепенцем, и он был замаскирован под проститутку. — Это и есть проститутка, ты, идиот! Виирийский Принц настолько целомудренный, что я сомневаюсь, что он хотя бы прикасается к себе раз в десять лет. Ты. Мы ищем двух мужчин. Один из них грубый солдат, гигантское животное. Второй блондин. Не как этот. Привлекательный. — Внизу у господина был светловолосый питомец, — сказал Воло. — С горохом вместо мозгов, легко велся на обман. Не думаю, что он Принц. — Я бы не назвал его светловолосым. Скорее белобрысым. И не так уж он был привлекателен, — угрюмо протянул мальчик. Сотрясание тут же усилилось. — Хватит красоваться собой, — прошептал Дэмиен. — Нас могут убить в любую минуту. — Гигантское животное, — хихикнул Лорен. — Прекрати. В комнате раздалось: — Проверь другие комнаты. Они где-то здесь. — Шаги удалились. — Сможешь меня подтолкнуть? — спросил Лорен. — Пора уходить с балкона. Дэмиен сложил ладони, и Лорен использовал их как подставку, подтолкнувшись к первому выступающему камню. Сложенный легче, чем Дэмиен, но обладающий сильным плечевым поясом из-за постоянных тренировок с мечом, Лорен карабкался быстро и бесшумно. Дэмиен, аккуратно развернувшийся в ограниченном пространстве лицом к стене, вскоре последовал за ним. Это был не трудный подъем, и уже через минуту он подтягивался и забирался на крышу; под ним разворачивался Нессон-Элой, над ним было небо с россыпью звезд. Он понял, что смеется, чуть задыхаясь, и увидел то же выражение на лице Лорена. Его голубые глаза искрились озорством. — Думаю, мы в безопасности, — сказал Дэмиен. — Чудом нас не заметили. — Но я же говорил тебе. Мне нравится сама игра, — сказал Лорен и носком ботинка намеренно подцепил расшатанную черепицу так, что она соскользнула с крыши и разбилась на улице внизу. — Они на крыше! — раздались крики снизу. На этот раз это была погоня. Они бежали по крышам, уклоняясь от столкновений с дымоходами. Наполовину бег по полосе с препятствиями, наполовину скачки с препятствиями. Черепица под их ногами то появлялась, то исчезала, открываясь в узкие переулки, которые приходилось перепрыгивать. Видимость была недостаточной. Уровни крыш не совпадали. Они поднялись по одной стороне ската крыши и соскользнули на другую. Внизу их преследователи тоже бежали, но по гладким улицам без расшатанных черепиц, без угроз переломов или падения, окружая их по бокам. Лорен скинул еще одну черепицу вниз на улицу, в этот раз прицелившись. Снизу послышался предупреждающий выкрик. Когда они вновь оказались на балконе над узким переулком, Дэмиен скинул цветочный горшок. Рядом с ним Лорен снял висевшее постиранное белье и кинул его вниз; они увидели, как кто-то запутался в призрачно белых простынях и скрючился, после чего они ускорились. Они спрыгнули с края крыши на балкон и на другую сторону переулка. Эта безостановочная погоня на фоне неба взывала ко всей натренированности Дэмиена, его рефлексам, скорости и выносливости. Лорен, легкий и проворный, не отставал. Над ними небо становилось светлее. Под ними просыпался город. Нельзя было оставаться на крышах вечно — они рисковали переломанными конечностями, осадой или тупиком — поэтому, выиграв для себя пару минут, они использовали их, чтобы спуститься на улицу по водосточной трубе. Когда они коснулись брусчатки, их путь был чист. Лорен, знавший город, пошел вперед, и через два поворота они попали в другой квартал. Лорен провел их в узкий арочный проход между двумя домами, и там они ненадолго остановились, чтобы перевести дыхание. Дэмиен увидел, что улица, в которую открывался проход, была одной из главных и уже заполнялась людьми. Эти серые утренние часы рассвета были одними из самых оживленных в любом городе. Дэмиен стоял, опираясь рукой о стену, грудь поднималась и опускалась. Рядом снова тяжело дышал Лорен, лоб блестел от капелек пота. — Сюда, — сказал Лорен, двинувшись по направлению к улице. Дэмиен поймал его за плечо и удержал. — Подожди. Слишком заметно. Ты выделяешься при таком свете. Твои белобрысые волосы, как сигнальные огни. Лорен безмолвно вытянул шерстяную шапку Воло из-под пояса. И тогда Дэмиен ощутил это — первую головокружительную остроту нового чувства — и отпустил Лорена, как человек, боящийся сорваться в пропасть; и все же был беспомощен. Он сказал: — Мы не можем. Ты не слышал их? Они разделились. — Что ты имеешь в виду? — Я имею в виду, что твоя идея вести их за собой в веселой погоне через город, чтобы они не стали преследовать твоего гонца, не сработала. Они разошлись. — Я, — начал Лорен. Он внимательно смотрел на Дэмиена. — У тебя хороший слух. — Ты должен идти, — сказал Дэмиен. — Я позабочусь об этом. — Нет, — ответил Лорен. — Если бы я хотел сбежать, — сказал Дэмиен, — я мог бы сделать это ночью. Пока ты мылся. Пока ты спал. — Я знаю это, — сказал Лорен. — Ты не можешь быть в двух местах одновременно, — сказал Дэмиен. — Нам нужно разделиться. — Это слишком важно, — возразил Лорен. — Доверься мне, — сказал Дэмиен. Лорен долго молча смотрел на него. — Мы подождем тебя в Нессоне до конца дня, — сказал Лорен. — После этого, догоняй. Дэмиен кивнул и отодвинулся от стены, как только Лорен вышел на главную улицу; с верхней одежды все еще свисала незавязанная шнуровка, светлые волосы были спрятаны под грязной шерстяной шапкой. Дэмиен наблюдал за ним, пока он не исчез из виду. Потом он повернулся и пошел назад тем же путем, по которому они пришли. * * * Вернуться в гостиницу было несложно. Он не боялся за Лорена. Дэмиен был вполне уверен, что двое его преследователей проведут в бесплодных поисках половину утра, спотыкаясь на пути, который безумный мозг Лорена придумает для них. Проблема, как косвенно признал Лорен, была в том, что оставшиеся преследователи могли выйти из отряда, чтобы убить гонца Лорена. Гонца, который нес печать Принца. Гонца, который был важен настолько, что Лорен рискнул собственной безопасностью ради шанса, что он будет здесь, спустя две недели, дожидаться запоздалой встречи. Гонца, чья борода была коротко острижена в Патрасском стиле. Дэмиен почувствовал неумолимые механизмы планов Регента, которые во дворце только начинал ощущать. Впервые он мельком взглянул на усилия и планирование, которые потребовались, чтобы остановить его. Мысль, что Лорен с разумом змеи, как он есть, мог быть единственным, что стоит между Регентом и Акиэлосом, холодком пробежала по спине. Страна Дэмиена была уязвима, и он знал, что его собственное возвращение временно ослабит Акиэлос еще больше. Он был осторожен, когда приближался к гостинице, но она казалась спокойной, по крайней мере, снаружи. И тогда он заметил знакомое лицо Чарльза, рано проснувшегося торговца, который направился к пристройке для разговора с конюхом. — Мой господин! — воскликнул Чарльз, как только увидел Дэмиена. — Здесь были люди, которые разыскивали тебя. — Они все еще здесь? — Нет. Вся гостиница стоит на ушах. Витают слухи. Правда ли, что юноша, сопровождавший тебя, — Чарльз понизил голос, — был Принцем Виира? Замаскированным под, — голос стал еще тише, — проститутку? — Чарльз. Что случилось с людьми, которые были здесь? — Они ушли, а потом двое из них вернулись с расспросами. Должно быть, они узнали, что хотели, потому что они выехали отсюда. Минут пятнадцать назад. — Они выехали? — спросил Дэмиен, и его желудок сжался. — Они направлялись на юго-запад. Мой господин, если есть что-то что я могу сделать для моего Принца, я к твоим услугам. На юго-запад вдоль Виирийской границы к Патрасу. Дэмиен обратился к Чарльзу: — У тебя есть лошадь? * * * И так началась третья погоня за эту очень длинную ночь. Кроме того, что сейчас было утро. После двух недель проведенных в шатре Лорена, Дэмиен точно знал узкую горную дорогу, которую выберет гонец — и как просто будет убить его на пустынном извилистом пути. Двое преследователей, по-видимому, тоже знают это и попытаются перехватить его на горной дороге. У Чарльза была очень хорошая лошадь. Догонять наездника в погоне не сложно, если знать, как это делать: нельзя гнать во весь опор. Нужно выбрать ровный темп, который лошадь сможет поддерживать, и надеяться, что те, за кем гонишься, вымотали своих лошадей во вспышке раннего энтузиазма или же просто скачут на плохих лошадях. Будет проще, если знать лошадь, точно знать, на что она способна. У Дэмиена не было этого преимущества, но гнедой мерин торговца Чарльза звонко ударил копытом и встряхнул мускулистой шеей, подразумевая, что способен на все. Местность стала каменистой, когда они приблизились к горам. Все более крупные выступы гранита вздымались из земли по обе стороны, словно кости пейзажа, показывающиеся через почву. Но дорога была чистой, по крайней мере, та ее часть, что располагалась ближе к городу; не было осколков гранита, которые могли бы покалечить и свалить лошадь. Сначала ему везло. Солнце еще не было в зените, когда он перехватил двух мужчин. Ему повезло, что он выбрал верную дорогу. Ему повезло, что они не берегли своих взмыленных лошадей и что они, заметив его, вместо того, чтобы разделиться или пришпорить своих измотанных животных вперед, остановились и повернулись, готовясь к драке. Ему повезло, что у них не было луков. Гнедой мерин Дэмиена был конем торговца, не имеющим боевой подготовки, и Дэмиен не ждал, что он понесется на острые размахивающие мечи без робости, поэтому, приближаясь, он немного свернул коня в сторону. Мужчины были головорезами, а не солдатами; они знали, как ездить на лошади, они знали, как использовать меч, но им тяжело было делать и то, и другое одновременно — снова удача. Когда Дэмиен скинул одного из них с лошади, тот не поднялся. Второй потерял свой меч, но некоторое время держался в седле. Ему хватило времени пришпорить своего коня и поскакать. Или попытаться. Дэмиен столкнул лошадей, устроив небольшой переполох среди животных, который выдержал Дэмиен, но не выдержал мужчина. Он оторвался от седла, но, в отличии от своего друга, смог быстро вскочить на ноги и попытался спастись бегством — снова, на этот раз через холмистые поля. Кто бы ни платил им, очевидно, он платил им недостаточно, чтобы они стояли и сражались, по крайней мере, не без явного преимущества над противником. У Дэмиен был выбор: он мог оставить все так, как есть. Все, что ему действительно нужно было сейчас сделать, так это увести лошадей подальше. К тому времени, как мужчины вернут их (если вообще смогут их вернуть), гонец будет так далеко впереди, что погоня не будет иметь никакого значения. Но он удерживал конец ниточки этой интриги, и искушение узнать, что на самом деле происходит, было слишком велико. Поэтому он решил завершить погоню. Так как он не мог скакать по неровной каменистой поверхности, не переломав коню ноги, он соскочил с седла. Мужчина недолго пытался карабкаться среди гор, пока Дэмиен не поравнялся с ним под одним из редких корявых деревьев. Там мужчина попытался швырнуть в Дэмиена камень (от которого он увернулся) и затем, повернувшись для дальнейшего бега, подвернул лодыжку, споткнувшись о кусок гранита, и упал на землю. Дэмиен рывком поднял его: — Кто послал тебя? Мужчина молчал. Его болезненная кожа покрылась белыми пятнами от страха. Дэмиен обдумывал лучший способ заставить его говорить. Удар свернул голову мужчины на бок, и из разбитой губы потекла кровь. — Кто послал тебя? — Повторил вопрос Дэмиен. — Отпусти меня, — сказал мужчина. — Отпусти меня, и, возможно, ты еще успеешь спасти своего Принца. — Его не нужно спасать от двух человек, — сказал Дэмиен, — особенно, если они такие же бестолковые, как ты и твой друг. Мужчина сжал губы в тонкую ухмылку. Через секунду Дэмиен так сильно ударил его об дерево, что у него щелкнули зубы. — Что тебе известно? — Спросил Дэмиен. И тогда мужчина начал говорить, и тогда Дэмиен понял, что ему вовсе не повезло. Он снова взглянул в небо на солнце, потом огляделся по сторонам на широкую пустынную местность. От Нессона его отделяло полдня тяжелого пути верхом, и у него больше не было свежей лошади. «Я подожду тебя до конца дня в Нессоне» — сказал тогда Лорен. Он будет слишком поздно. Глава 8 Дэмиен оставил сломленного и опустошенного мужчину позади, вытянув из него все, что тот знал. Он рывком повернул голову лошади и галопом поскакал к лагерю. У него не было другого выбора. Было слишком поздно пытаться помочь Лорену в городе. Ему нужно сосредоточиться на том, что еще можно сделать. Потому что на кону стояло больше, чем жизнь Лорена. Мужчина был одним из наемников, остановившихся в холмах Нессона. Они спланировали нападение из трех этапов: после атаки на Лорена в городе должно было последовать восстание внутри отряда Принца. И, если отряд и Принц каким-то образом выживут и смогут, несмотря на их разбитое состояние, продолжить путь на юг, то попадут в засаду, устроенную наемниками в холмах. Выбить эту информацию было непросто, но Дэмиен обеспечивал наемнику постоянный, методичный и неумолимый стимул говорить. Солнце уже достигло зенита и начало вновь клониться к горизонту. Чтобы иметь хоть какой-то шанс вернуться обратно в лагерь до того, как он будет разгромлен спланированным мятежом, Дэмиен должен был отвести свою лошадь с дороги и ехать прямо вперед по пересеченной местности. Он без сомнений пришпорил свою лошадь вверх на первый же склон. Скачка была сумасшедшей, рискованной гонкой по осыпающимся краям холмов. Все занимало слишком много времени. Неровная земля замедляла его лошадь. Глыбы гранита были угрожающими и острыми, как бритвы, а лошадь устала, отчего вероятность споткнуться возросла. Он старался держать ее на более ровной дороге, какую мог найти; когда ему приходилось, он отпускал лошадь и давал ей возможность самой выбрать себе путь по изрытой земле. Вокруг него раскинулся безмолвный, испещренный гранитом, пейзаж земляных массивов и грубой травы, а с ним и знание о тройной угрозе. От такой тактики несло Регентом. От всего этого: от сложной ловушки, растянувшейся по местности, чтобы разделить Принца с его отрядом и гонцом так, что спасти одного значило бы принести в жертву другого. Как доказал Лорен. Лорен, чтобы спасти своего гонца, отказался от собственной безопасности, отослав своего единственного защитника. Дэмиен на мгновение попытался встать на место Лорена в его ситуации, чтобы придумать, как Лорен ускользнет от своих преследователей, что он сделает. И понял, что не знает. У него не было ни единой догадки. Лорена невозможно было предугадать. Лорен, раздражающий, упрямый человек, был невозможен, целиком и полностью. Предвидел ли он это нападение? Его высокомерие было невыносимо. Если он целенаправленно открылся для атаки, если бы он попался в одну из своих собственных игр… Дэмиен выругался и сосредоточил внимание на пути к лагерю. Лорен был жив. Лорен обошел все, чего заслуживал. Он был скользкий и хитрый и смог избежать нападения в городе с придирчивостью и высокомерием, как обычно. Будь он проклят за это. Лорен, растянувшийся перед огнем с расслабленными свободными конечностями, разговаривавший, казался таким далеким… Дэмиен обнаружил, что воспоминание сложно переплеталось со сверканием сережки Никаиса, шепотом Лорена у его уха, задыхающимся блеском погони от крыши к крыше, все это соединилось в одну длинную, сумасшедшую, бесконечную ночь. Как только земля под ним стала чище, он мгновенно пришпорил своего уставшего коня в бока и помчался. * * * Он не был встречен всадниками, отчего его сердце глухо заколотилось. Над лагерем поднимались столбы дыма, черного дыма, тяжелого и неприятного запаха, который он мог чувствовать. Дэмиен направил свою лошадь на последний отрезок пути к лагерю. Некогда аккуратные ряды палаток были разрушены, шесты поломаны и ткань свисала теперь под странными углами. Земля почернела там, где прошелся огонь. Он увидел людей живыми, но перепачканными, усталыми и мрачными. Он увидел Аймерика с побелевшим лицом и перевязанным плечом, его одежда потемнела от запекшейся крови. То, что борьба закончилась, было очевидным. И костры, которые горели теперь, были погребальными. Дэмиен спрыгнул с седла. Рядом с ним его измученный конь шумно дышал через раздувающиеся ноздри, бока тяжело вздымались. Его шея была темной и поблескивала от пота, ее украшал узор из переплетающихся вздутых вен. Дэмиен окинул взглядом лица стоявших рядом с ним людей; его возвращение привлекло внимание. Ни один из тех, кого он увидел, не был золотоволосым принцем в шерстяной шапке. И как только все, чего он больше всего боялся, как только все, во что он не позволял себе верить во время долгой поездки, начало всплывать перед его глазами, Дэмиен увидел его, выходящего из одной из самых непострадавших палаток, на расстоянии не больше шести шагов, и замершего при виде Дэмиена. На нем не было шерстяной шапки. Его чистые волосы были не покрыты, и он выглядел таким же свежим, как когда вышел из ванной в ту ночь, как когда проснулся под руками Дэмиена. Но он вновь вернул свою холодную сдержанность: верхняя одежда зашнурована, выражение лица неприятно от высокомерного профиля до нетерпимых голубых глаз. — Ты жив, — сказал Дэмиен, и слова пришли с волной облегчения, которая заставила его почувствовать слабость. — Я жив, — ответил Лорен. Их взгляды встретились. — Я не был уверен, что ты вернешься. — Я вернулся, — сказал Дэмиен. Все, что он еще мог бы сказать, было предупреждено приближением Йорда. — Ты пропустил все волнение, — сказал Йорд. — Но зато ты как раз вовремя, чтобы заняться чисткой. Все кончено. — Ничего не кончено, — ответил Дэмиен. И он рассказал им то, что знал. * * * — Нам не обязательно идти по горному пути, — сказал Йорд. — Мы можем изменить маршрут и найти другой путь на юг. Этим наемникам заплатили за подготовку засады, но я сомневаюсь, что они станут преследовать армию, идущую по собственной земле. Они сидели в палатке Лорена. Из-за повреждений от мятежа, все еще ожидавших его внимания снаружи, Йорд отреагировал на предупреждение Дэмиена о засаде, как на удар; он старался скрыть это, но он был изумлен и потерял силу духа. Лорен вообще не выказал никакой реакции. Дэмиен старался перестать смотреть на Лорена. У него была сотня вопросов. Как он сбежал от преследователей? Было ли это просто? Трудно? Получил ли он какие-нибудь травмы? Все ли с ним в порядке? Но он не мог задать ни один из них. Вместо этого Дэмиен целенаправленно опустил глаза на разложенную на столе карту. Битва была в приоритете. Он провел рукой по лицу, сметая любую усталость, и сориентировался в ситуации. Он сказал: — Нет. Не думаю, что мы должны изменять маршрут. Я думаю, мы должны встретиться с ними. Сейчас. Сегодня ночью. — Сегодня ночью? Мы едва оправились от кровопролития этого утра, — сказал Йорд. — Я это знаю. Они это знают. Если ты хочешь иметь хоть какой-то шанс на эффект неожиданности, это необходимо сделать сегодня ночью. От Йорда он услышал короткий жестокий рассказ о восстании в лагере. Новости были удручающими, но все же лучше того, чего он боялся. Лучше, чем показалось на первый взгляд, когда он приехал в лагерь. Все началось в середине утра, в отсутствие Лорена. Появилась небольшая группа зачинщиков. Для Дэмиена казалось очевидным то, что мятеж был спланирован, что зачинщикам заплатили и что их план основывался на том факте, что оставшиеся люди Регента, подстрекатели к бесчинствам, головорезы и наемники, ищущие отдушину, воспользуются первым же предлогом, чтобы наброситься на людей Принца, объединив силы. Так бы они и сделали две недели назад. Две недели назад отряд был сбродом, разделенным на две стороны. Они не проявляли неокрепшего духа товарищества, который объединял их теперь; они не отправлялись спать ночь за ночью, вымотанные от попыток превзойти друг друга в каком-нибудь безумном, невозможном упражнении; обнаружив, к своему удивлению, когда перестали проклинать имя своего Принца, насколько довольны собой. Если бы Говарт был главным, начался бы полный хаос. Сторона пошла бы на сторону, отряд разбился, расколотый и полный злобы, под управлением человека, который не хотел, чтобы люди выжили. Вместо этого мятеж был тут же подавлен. Кровопролитно, но быстро. Погибло не больше двадцати пяти человек. Шатрам и палаткам нанесен минимальный ущерб. Все могло быть гораздо, гораздо хуже. Дэмиен обдумывал варианты другого исхода: Лорен мертв или возвратился, чтобы обнаружить свой отряд в развалинах, а его гонец убит в пути. Лорен был жив. Отряд не пострадал. Гонец выжил. Этот день был победой, кроме того, что люди не чувствовали этого. Они должны были ощутить это. Они должны были сразиться с чем-нибудь и победить. Он стряхнул сонную пелену тумана, застилавшую разум, и попытался выразить это в словах. — Эти люди могут сражаться. Они должны… узнать об этом. Не надо позволять угрозе нападения преследовать тебя на полпути в горах. Ты можешь встать и сразиться, — сказал Дэмиен. — Это не армия, это кучка наемников, достаточно небольшая, раз укрылась среди холмов незамеченной. — Это обширные холмы, — сказал Йорд. И затем добавил. — Если ты прав, они обосновались лагерем и следят за нами через разведчиков. В ту же секунду, как мы выедем, они узнают об этом. — Вот почему сейчас лучшее время вступить в бой. Они не ожидают этого от нас, и мы будем под прикрытием ночи. Йорд покачал головой: — Лучше избежать сражения. Лорен, который позволял этому спору развиваться, теперь легким жестом показал, что он должен прекратиться. Дэмиен увидел, что глаза Лорена были устремлены на него; долгий, непроницаемый взгляд. — Я предпочитаю продумывать свой путь из ловушки, — сказал Лорен, — а не использовать грубую силу, чтобы просто пробиться через нее. От слов повеяло завершением разговора. Дэмиен кивнул и начал подниматься, когда холодный голос Лорена остановил его. — Поэтому, я думаю, нам следует вступить в бой, — сказал Лорен. — Это последнее, что я когда-либо сделал бы, и последнее, что любой знающий меня будет ожидать. — Ваше Высочество… — Начал Йорд. — Нет, — прервал Лорен. — Я принял решение. Вызовите Лазара. И Гюэта, он знает холмы. Мы обдумаем план сражения. Йорд повиновался, и на короткое мгновение Дэмиен и Лорен остались наедине. — Я не думал, что ты скажешь да, — сказал Дэмиен. Лорен ответил: — Недавно я узнал, что иногда лучше просто пробить дыру в стене. * * * Тогда не было времени ни на что, кроме подготовки. Они выедут с наступлением ночи, как объявил Лорен, обращаясь к людям. Чтобы нанести удар с шансом на успех, они должны работать быстро, как никогда. Много чего можно было доказать. У них только что кровоточили носы, но сейчас настал тот момент, когда они либо, хныкая, отползут в сторону, либо докажут себе, что достаточно мужественны для возвращения удара и сражения. Эта недолгая речь, в одинаковом объеме была сплачивающей и разъяряющей, но она точно подтолкнула людей к действиям — собрала мрачные, возбужденные силы отряда, перековав их во что-то годное к использованию, и направила их в нужное русло. Дэмиен оказался прав. Они хотели сражаться. В большинстве из них усталость сменилась решимостью. Дэмиен услышал, как один солдат пробормотал, что они разберутся с сидящими в засаде до того, как те успеют понять, что случилось. Другой ругнулся, что они поплатятся за его павшего товарища. Пока Дэмиен работал, он узнал обо всем ущербе, нанесенном мятежом, кое-что оказалось неожиданным. Спросив о местонахождении Орланта, в ответ он получил простое: — Орлант мертв. — Мертв? — Переспросил Дэмиен. — Он был убит одним из зачинщиков? — Он и был одним из зачинщиков, — коротко ответили ему. — Он напал на Принца, когда тот возвращался в лагерь. Аймерик был там. Он убил Орланта. И получил ранение из-за этого. Он вспомнил напряженное бледное лицо Аймерика и подумал, что перед тем, как выехать на сражение, лучше проверить мальчика. Его беспокойство возросло, когда он узнал от одного из людей Принца, что Аймерик покинул лагерь. Он последовал в указанном мужчиной направлении. Пробираясь сквозь ветви деревьев, Дэмиен увидел Аймерика, который стоял, положив одну руку на изогнутую ветку, словно ища поддержки. Дэмиен чуть не окликнул его. Но затем он увидел, как Йорд петляет среди рассеянных деревьев, следуя за Аймериком. Дэмиен замер, не объявляя о своем присутствии. Йорд положил руку на спину Аймерика. — После нескольких раз тебя перестанет тошнить, — услышал Дэмиен слова Йорда. — Я в порядке, — сказал Аймерик. — Я в порядке. Я просто… я не убивал никого раньше. Я буду в порядке. — Это не простое дело, — ответил Йорд. — Для любого. — И добавил. — Он был предателем. Он мог убить Принца. Или тебя. Или меня. — Предатель, — глухо повторил Аймерик. — Ты бы убил его за это? Он был твоим другом. — И затем он повторил это изменившимся голосом. — Он был твоим другом. Йорд прошептал что-то очень тихо, чтобы можно было расслышать, и Аймерик позволил себе оказаться в объятиях Йорда. Они простояли так довольно долго под покачивающимися ветвями деревьев; и потом Дэмиен увидел, как руки Аймерика скользнули в волосы Йорда, услышал, как он сказал: — Поцелуй меня. Пожалуйста. Я хочу… — И Дэмиен отошел, давая им уединение, пока Йорд приподнимал подбородок Аймерика, пока ветви деревьев покачивались из стороны в сторону, создавая нежную движущуюся вуаль, укрывающую их. * * * Сражаться в ночи было тяжело. В темноте друг и враг неотличимы. В темноте местность приобретала новую значимость; холмы Нессона были каменистыми и покрыты расщелинами, как теперь лично знал Дэмиен, часами тщательно выискивая взглядом дорогу для своей лошади во время той поездки. И это при свете дня. Но в каком-то смысле это было обычное дело для небольшого отряда. Набеги с гор Васка причиняли беспокойство многим поселениям, не только в Виире, но также и в Патрасе, и в северной части Акиэлоса. Нередко командира отправляли с отрядом, чтобы избавиться от налетчиков у подножий холмов. Никандрос, наместник в Дельфе, тратил половину своего времени только на это, а вторую половину на обращение к Королю с просьбами о деньгах, на том основании, что Васкийские набеги, с которыми он имеет дело, на самом деле снабжались и спонсировались Вииром. Сам по себе маневр был прост. Наемники могли остановиться лагерем всего в нескольких местах. Вместо того, чтобы гадать, они просто выманят их. Отряд из пятидесяти человек во главе с Дэмиеном будет приманкой. С ними будут повозки, которые создадут видимость целостности отряда, пытающегося тихонько ускользнуть на юг под покровом ночи. Когда враг атакует, они сделают вид, что отступают, и вместо этого поведут их к оставшимся солдатам, возглавляемым Лореном. Два отряда поймают атакующих в ловушку, отрезав им пути для побега. Все просто. Некоторые из солдат имели представление о такого рода боях. И были отчасти знакомы с ночными заданиями. Их не один раз поднимали из кроватей во время их пребывания в Нессоне и отправляли работать в ночи. Это были их преимущества, как и возможный элемент неожиданности, который оставит врагов в смятении и беспорядке. Но посылать разведчиков времени не было, и из людей в отряде лишь Гюэт имел смутное преставление об этих местах. Недостаток сведений о местности вызывал беспокойство с самого начала. Когда они выехали, телеги и повозки, едущие позади, бодро создавали необходимое количество приглушенного шума, чтобы заявить об их присутствии всем, кто мог следить за ними; земля вокруг них изменилась. Гранитные глыбы вырастали по сторонам, и дорога становилась горным путем, с аккуратным, но крутым склоном слева и отвесной скалой справа. Это расходилось с туманными описаниями местности, которые дал Гюэт, что и послужило причиной беспокойства. Дэмиен снова взглянул на утесы и осознал, что его внимание рассеивается. Ему пришло в голову, что это вторая ночь подряд, проведенная без сна. Он встряхнул головой, чтобы очистить разум. Местность не была подходящей для засады или, по крайней мере, для того типа засады, к которому они подготовились. Над ними не было места, чтобы отряд достаточных размеров мог залечь и ждать с луками, как не мог и всадник съехать с этих утесов, чтобы напасть. И никто в своем уме не станет нападать снизу. Что-то было не так. Он жестко натянул поводья лошади, осознав настоящую опасность их положения. — Стоять! — Крикнул он. — Нам нужно сойти с дороги. Оставьте повозки и скачите к тем деревьям. Сейчас же. Он заметил вспышку замешательства в глазах Лазара и на одну секунду с замиранием сердца подумал, что его приказ может быть не выполнен — несмотря на влияние, которое Лорен одолжил ему на это задание — потому что он был рабом. Но его слова подействовали. Лазар начал двигаться первым, остальные последовали за ним. Сперва хвост колонны, объезжая повозки, затем средняя часть, и, наконец, голова. «Слишком медленно» — думал Дэмиен, когда они пробирались через заброшенные телеги. Мгновение спустя они услышали шум. Это не был свист летящих стрел или металлический звук мечей. Вместо этого раздался слабый гул, звук, знакомый Дэмиену, который вырос на утесах Айоса, высоких белых скалах, от которых раз за разом в течение его детства по трещинам откалывались глыбы и падали в море. Это был камнепад. — Вперед! — раздался крик, и участники отряда повернули единой мечущейся массой коней в сторону деревьев. Первый человек добрался до деревьев за мгновение до того, как гул перерос в рев, раздался треск и грохот камня, гигантских глыб гранита, достаточно больших, чтобы врезаться в другие части скалы и отправить их катиться вниз. Грохочущий шум, эхом отражающийся в горах, был пугающим и навел на лошадей едва ли не больше паники, чем валуны у них под ногами. Казалось, словно вся поверхность утеса раскрошилась, постепенно превращаясь в текучую субстанцию: водопад из камней, накатывающая волна из камней. Петляя и обгоняя, круто спускаясь к деревьям, не все видели, как камнепад обрушился на дорогу, где они стояли моментом ранее, отрезав их от повозок, но не достигнув деревьев, как и предполагал Дэмиен. Когда осела пыль, люди, кашляя, успокоили своих лошадей и поправили стремена. Оглядевшись вокруг себя, они обнаружили, что никто из людей не пострадал. И в то время как они были отрезаны от повозок, они не были отрезаны от своего Принца и второй половины отряда, как могли бы быть, если бы не эта поездка от камнепада, перекрывшего дорогу. Дэмиен пришпорил лошадь и направил ее обратно к краю дороги, приказав людям скакать к их Принцу. Это была тяжелая, напряженная поездка. Они приблизились к отдаленному гребню темных деревьев как раз вовремя: они увидели поток темных фигур, отделившихся от горного кряжа, чтобы атаковать конвой Принца; маневр, который должен был разделить отряд Принца на две части, но был предотвращен Дэмиеном и пятьюдесятью лошадьми, которых он привел с собой, врываясь в нападение, разрушая строй и подрывая стремительность атаки. И они оказались в самом ее центре, сражаясь. В густом лесу среди резких ударов и толчков Дэмиен увидел, что нападавшие действительно были наемниками, и что после первой же атаки у них осталось мало шансов сохранить свой строй. Он не знал, была ли их неорганизованность следствием быстроты, с которой им пришлось собраться. Но, конечно, они не ожидали появления Дэмиена и его людей. Их собственные ряды держались, их дисциплинированность сохранялась. Дэмиен присмотрелся и увидел Йорда и Лазара недалеко, на передней линии. Он мельком взглянул на Аймерика, выглядевшего выдохшимся и бледным, но сражавшегося с той же решимостью, какую он демонстрировал во время тренировок, когда работал до изнеможения, чтобы не отстать от остальных. Их враги отступали или просто погибали. Вытаскивая меч из тела мужчины, который пытался зарезать его ножом, Дэмиен увидел, что справа от него один из наемников пал жертвой аккуратного убийства. — Я думал, ты должен был быть приманкой, — сказал Лорен. — Планы поменялись, — ответил Дэмиен. Последовала еще одна короткая вспышка ближнего боя. Дэмиен почувствовал изменение, тот момент, когда бой был выигран. — Стройтесь. Встаньте в ряды, — командовал Йорд. Нападавшие, в большинстве, были мертвы. Некоторые сдались. Все было окончено; сражаясь на склоне горы, они выиграли. Поднялась волна веселья, и даже Дэмиен, чьи стандарты для подобных мероприятий были достаточно взыскательны, обнаружил, что удовлетворен исходом, учитывая качество отряда и условия сражения. Это была хорошо проделанная работа. Когда ряды построились, и головы были пересчитаны, оказалось, что они потеряли всего двух человек. Помимо этого — пара царапин, пара порезов. Теперь Паскалю будет, чем заняться, говорили солдаты. Победа подстегнула всех. Даже осознание того, что сейчас им придется откапывать свои повозки и обустраивать лагерь, не могло испортить радостное настроение людей. Те, кто ехал вместе с Дэмиеном, были особенно горды: они похлопывали друг друга по спинам и хвастались остальным, как им удалось избежать камнепада, который, как согласились все, вернувшись к дороге откапывать повозки, был впечатляющим. Оказалось, что только одна из повозок была раздавлена и не подлежала восстановлению. Она была не одной из тех, в которых перевозили еду или вяжущее рот вино — еще одна причина для радости. На этот раз по спине похлопали Дэмиена. Он достиг нового статуса среди солдат, как быстрый стратег, который спас половину отряда и все вино. Они поставили лагерь за рекордное время, и когда Дэмиен посмотрел на аккуратные ряды палаток, то понял, что улыбается. * * * Люди не могли полностью предаться пирушке и отдыху, так как нужно было провести инвентаризацию, заняться ремонтом, назначить всадников и солдат на сторожевые посты. Но костры были зажжены, вино предавалось из рук в руки, и настроение было веселое. Оторвавшись от обязанностей, Дэмиен увидел Лорена, разговаривавшего с Йордом на дальнем конце лагеря, и, когда Лорен закончил свои дела с Йордом, Дэмиен направился к нему. — Ты не празднуешь, — заметил Дэмиен. Он прислонился спиной к дереву рядом с Лореном и позволил своим рукам и ногам наполниться тяжестью. До них доносились звуки веселья и успеха, люди были пьяны от эйфории победы, бессонной ночи и плохого вина. Скоро наступит рассвет. Снова. — Я не привык к просчетам моего дяди, — сказал Лорен. — Потому что он действует на расстоянии, — ответил Дэмиен. — Потому что есть ты, — сказал Лорен. — Что? — Он не может предсказать твои действия, — продолжил Лорен. — После того, что я сделал с тобой в Арле, он думал, что ты станешь… еще одним Говартом. Его человеком. Еще одним из нападавших сегодня. Готовым взбунтоваться в любую минуту. Вот, что должно было произойти сегодня ночью. Взгляд Лорена спокойно, оценивающе прошелся по отряду, прежде чем снова вернуться к Дэмиену. — Вместо этого ты спас мне жизнь, не один раз. Ты сделал из этих людей воинов, натренировал, вышколил их. Сегодня ночью ты вручил мне мою первую победу. Мой дядя даже не думал, что ты станешь моим преимуществом. Если бы думал, то никогда бы не позволил тебе выехать из дворца. Он видел в глазах Лорена, слышал в его словах вопрос, на который он не хотел отвечать. Он сказал: — Я должен пойти и помочь с ремонтом. Дэмиен оттолкнулся от дерева. Он почувствовал странное головокружение, ощущение смещения, и, к его изумлению, он был лишен возможности двинуться дальше рукой Лорена, обхватившей его за предплечье. Он посмотрел вниз. На одно странное мгновение Дэмиен задумался, что это был первый раз, когда Лорен прикоснулся к нему, хотя, конечно же, это было не так; прикосновение было более интимным, чем трепет губ Лорена у кончиков его пальцев, жалящий удар Лорена по его лицу, тело Лорена, прижатое к нему в ограниченном пространстве. — Оставь ремонт, — сказал Лорен. Его голос был мягким. — Поспи немного. — Я в порядке, — ответил Дэмиен. — Это приказ, — сказал Лорен. Он был в порядке, но у него не осталось выбора, кроме как подчиниться; и, когда он рухнул на свой рабский тюфяк и закрыл глаза впервые за две долгие бессонные ночи, сон пришел, тяжелый и моментальный, утянув его сквозь странное новое чувство в его груди в забытье. Глава 9 — Ну, — услышал Дэмиен Лазара, обращавшегося к Йорду, — и как это, когда аристократ сосет твой член? Это было на следующий вечер после камнепада в Нессоне, и за день они успели продвинуться дальше на юг. Они выехали ранним утром, сразу же после ремонта повреждений и починки повозок. Теперь Дэмиен сидел с несколькими солдатами, которые растянулись вокруг одного из костров и наслаждались мгновениями отдыха. Аймерик, чье приближение и побудило Лазара задать вопрос, подошел и сел рядом с Йордом. Он ровно вернул Лазару взгляд. — Потрясающе, — сказал Аймерик. «Молодец!» — подумал Дэмиен. Уголки губ Йорда ехидно изогнулись, но он поднял свой стакан и молча осушил его. — Как это, когда принц сосет твой член? — спросил Аймерик, и Дэмиен обнаружил, что все внимание обратилось к нему. — Я не трахаю его, — ответил он намеренно грубо. Он уже в сотый раз говорил это с тех пор, как присоединился к отряду Лорена. Твердые слова должны были прекратить этот разговор. Но, конечно же, не прекратили. — В этот ротик, — сказал Лазар, — я бы хотел попасть. Целый день он приказывает тебе, а в конце дня ты заставляешь его заткнуться. Йорд фыркнул: — Он один раз взглянет на тебя, и ты обмочишься. Рочерт согласился: — Точно. У меня бы не встал. Когда видишь, как пума раскрывает пасть, ты не достаешь член из штанов. За этим консенсусом последовал другой спор. — Если он фригидный и не трахается, то с ним это не будет весело. Холодный девственник не годится для хорошей скачки в постели. — Значит, у тебя такого никогда не было. Холодные снаружи оказываются самыми горячими внутри. — Ты у него на службе дольше всех, — обратился Аймерик к Йорду. — Неужели у него никогда не было любовника? У него наверняка были поклонники. И кто-нибудь из них точно болтал. — Ты хочешь послушать дворцовые сплетни? — Спросил Йорд с удивлением. — Я прибыл с севера только в начале этого года. До этого я жил в Фортейне всю свою жизнь. Там нет слухов — кроме как о набегах, починке стен и количестве детей у моих братьев, — это был его способ сказать «да». — У него были поклонники, — ответил Йорд. — Ни одному не удалось взять его в постель. Но не из-за отсутствия попыток. Думаешь, он симпатичный сейчас, но посмотрел бы ты на него в пятнадцать. В два раза красивее Никаиса и в десять раз умнее. Попытки соблазнить его стали игрой, в которую играли все. Если бы хоть кто-то из них получил его, то был бы переполнен этим и не стал молчать. Лазар добродушно протянул: — Невероятно, — и обратился к Дэмиену. — Кто сверху, ты или он? — Они не трахаются, — сказал Рочерт. — Не после того, как Принц освежевал его спину только за то, что он пощупал его в банях. Я прав? — Ты прав, — ответил Дэмиен. Затем он поднялся и оставил их у огня. После Нессона отряд был в отличном состоянии. Повозки были отремонтированы, Паскаль подлечил раны, и Лорен не был убит глыбой. Даже больше. Настроение после прошлой ночи перешло в день; несчастья сблизили людей. Даже Аймерик и Лазар начали ладить. В некотором роде. Никто не упомянул Орланта, даже Йорд и Рочерт, которые были его друзьями. Все встало на свои места. Они доберутся до границы невредимыми. Там на них нападут, и последует сражение, похожее на то, что было при Нессоне, но, вероятно, больше и страшнее. Лорен либо выживет, либо нет, и после этого Дэмиен, исполнив свое обязательство, вернется в Акиэлос. Это все, о чем просил Лорен. Дэмиен остановился на окраине лагеря. Он прислонился спиной к стволу скрюченного дерева. Отсюда можно было увидеть весь лагерь. Он разглядел подсвеченный шатер Лорена с развевающимися флагами; он был как гранат, вся ценность которого спрятана внутри. Дэмиен очнулся от сна этим утром, услышав веселое, ленивое: — Доброе утро. Нет, мне ничего не нужно, — и затем: — Одевайся и доложи Йорду. Мы выезжаем, как только ремонт будет закончен. — Доброе утро, — все, что ответил Дэмиен, сев и проведя рукой по лицу. Он понял, что просто уставился на Лорена, который уже был одет в кожаный костюм для верховой езды. Лорен приподнял брови и спросил: — Может быть, мне тебя донести? Тут почти пять шагов до выхода из шатра. Дэмиен ощутил твердую древесину ствола за своей спиной. Шум лагеря разносился в прохладном ночном воздухе, стук молотков, приглушенные голоса людей, то усиливающиеся, то затихающие удары копыт лошадей о землю. Дух товарищества объединил людей перед лицом общего врага, и, естественно, он тоже его ощущал — или что-то похожее, проведя ночь в погонях, побегах и сражении рядом с Лореном. Это был пьянящий эликсир, но он не должен им захлебнуться. Он был здесь ради Акиэлоса, а не ради Лорена. Его долг Лорену имел свой предел. У него была собственная война, собственная страна, собственная битва. * * * Первый из гонцов, прибывший в то утро, разрешил, по крайней мере, одну загадку. Покинув дворец, Лорен неизменно посылал и встречал всадников. Некоторые приносили официальные послания от местной Виирийской знати, предлагающей пополнить припасы или воспользоваться гостеприимством. Некоторые были разведчиками или посланниками, несущими сведения. В это утро Лорен отправил человека мчаться обратно в Нессон с деньгами и благодарностями, чтобы вернуть Чарльзу его коня. Но этот всадник не походил ни на одного из тех. На нем был кожаный костюм без герба или ливреи, он ехал на хорошей, но беспородной лошади, а самым удивительным стало то, что, откинув назад тяжелую накидку, гонец оказался женщиной. — Пусть ее приведут в мой шатер, — сказал Лорен. — Раб будет ее провожатым. Провожатый. Женщина в возрасте около сорока, с напоминавшим скалу лицом, вовсе не выглядела так, словно ее интересовала любовная игра. Но Виирийская неприязнь к незаконнорожденным и к акту, который производил их на свет, была настолько сильной, что Лорен не мог разговаривать с женщинами наедине без охраны. Войдя в шатер, женщина почтительно поклонилась, предлагая завернутый в ткань дар. Лорен кивком велел Дэмиену взять сверток и поставить его на стол. — Поднимись, — сказал он, обратившись к ней на Васкийском диалекте. Они коротко обменивались фразами. Дэмиен изо всех сил старался уследить за нитью разговора. Он улавливал некоторые слова. Безопасность. Проход. Вождь. Он понимал чистый язык, на котором говорили при дворе Императрицы, и мог на нем разговаривать, но это был местный диалект Вер-Вассела, еще более усложненный горным жаргоном, и он не мог вникнуть. — Можешь открыть, если хочешь, — сказал Лорен Дэмиену, когда они вновь остались в шатре вдвоем. Завернутая в ткань посылка на столе бросалась в глаза. «В память о Вашем утре с нами. И на следующий раз, когда Вам потребуется маскировка» — прочитал Дэмиен в записке на пергаменте, выбившейся из-под ткани свертка. Заинтригованный, он развернул ткань и внутри обнаружил еще ткань: темно-голубая и изыскано украшенная, она развернулась в его руках. Платье было знакомым. Последний раз Дэмиен видел его не завязанным, со свисающей по бокам шнуровкой, на блондинке; он чувствовал вышитый орнамент под пальцами; она почти сидела у него на коленях. — Ты возвращался в бордель, — сказал Дэмиен. И слова на следующий раз дошли до него. — Ты же не надевал…? Лорен откинулся на стуле. Так или иначе, его холодный взгляд не отвечал на вопрос. — Это было интересное утро. У меня обычно нет возможности насладиться пребыванием в такой компании. Знаешь, мой дядя их не любит. — Проституток? — Уточнил Дэмиен. — Женщин, — ответил Лорен. Дэмиен сказал: — Должно быть, ему трудно вести переговоры с Империей. — Ваннес наш делегат. Он нуждается в ней и негодует по этому поводу, и она это знает. — Прошло два дня, — сказал Дэмиен. — Вести о том, что ты выжил в Нессоне, еще не дошли до него. — Это не был его заключительный ход, — сказал Лорен. — Он будет на границе. — Ты знаешь, что он собирается делать, — ответил Дэмиен. — Я знаю, что я бы сделал, — сказал Лорен. * * * Вокруг них местность начала меняться. Испещрявшие холмы поселения и деревушки, которые они проезжали, постепенно принимали новые очертания: длинные пологие крыши и другие архитектурные особенности, безошибочно говорившие о Васке. Влияние торговли с Васком было сильнее, чем полагал Дэмиен. И сейчас лето, сказал ему Йорд. Торговые потоки усиливались в теплые месяцы и застывали зимой. — Горные кланы тоже ездят по этим холмам, — сказал Йорд, — и с ними тоже есть торговля. Или иногда они просто берут то, что им приглянется. Все, кто ездят по этому участку дороги, берет охрану. Дни становились жарче, так же, как жарче стали и ночи. Они равномерно продвигались на юг. Теперь они ехали аккуратной колонной, всадники в голове колонны умело расторопно освобождали дорогу, направляя встречающиеся повозки в сторону, чтобы позволить им проехать мимо. Они были в двух днях езды от Акьютарта, люди в этих краях знали своего Принца и иногда выстраивались вдоль дорог, чтобы тепло и радостно поприветствовать его — не так, как приветствовал Лорена любой, знавший его. Дэмиен подождал, пока Йорд останется один, и подошел к нему, присаживаясь рядом на лежащее у огня выдолбленное бревно. — Ты действительно служишь в Гвардии Принца уже пять лет? — Спросил его Дэмиен. — Да, — Ответил Йорд. — И столько же ты знал Орланта? — Дольше, — не сразу сказал Йорд. Дэмиен подумал, что это все, что он собирался сказать, но он продолжил. — Это случалось раньше. Я имею в виду, Принц выгонял людей из Гвардии раньше, за то, что они были глазами его дяди. Я думал, я привык к мысли, что деньги важнее преданности. — Мне жаль. Тяжело, когда это кто-то, кого ты знаешь… друг. — Он пытался избавиться от тебя в тот раз, — сказал Йорд. — Вероятно, он понял, что, убрав тебя, будет легче добраться до Принца. — Мне приходило это в голову, — ответил Дэмиен. Повисло молчание. — Не думаю, что я осознавал до той ночи, что это смертельная игра, — сказал Йорд. — Не думаю, что и половина людей догадываются об этом. Но он, однако, знал все это время. — Йорд кивнул подбородком в сторону шатра Лорена. Это правда. Дэмиен взглянул на шатер. — У него узкий круг доверенных лиц. Не стоит винить его за это. — Я не виню. Я не стал бы сражаться под началом кого-либо другого. Если и есть кто-то среди живущих, кто может нанести удар, который разобьет нос Регента в кровь, то это он. А если он не сможет — то теперь я уже достаточно зол, что с радостью готов положить свою жизнь в бою, — ответил Йорд. * * * Еще одна Васкианка въехала в лагерь на следующий вечер, и эта приехала не за тем, чтобы доставить платье. Дэмиену был дан перечень предметов, которые он должен был достать из повозок, завернуть в ткань и погрузить в седельные сумки женщины: три небольших изящных серебряных пиалы, шкатулка, заполненная пряностями, рулоны шелков, набор женских украшений и тонко украшенные гребни. — Что это? — Подарки, — ответил Лорен. — То есть взятки, — позже сказал Дэмиен, хмурясь. Он знал, что Виир был в лучших отношениях с горными народами, чем Акиэлос или даже Патрас. Если верить Никандросу, Виир поддерживал эти отношения через сложную систему платежей и взяток. В обмен на финансирование из Виира, Васкийцы совершали набеги там, где им говорили. Похоже, это делалось именно так, думал Дэмиен, оценивая упакованное взглядом. Определенно, если взятки, шедшие от дяди Лорена, были такие же щедрые, то они могли купить столько налетчиков, что Никандрос мучился бы вечно. Дэмиен наблюдал, как женщина принимала огромную сумму серебром и украшениями. Безопасность. Проход. Вождь. Произнесено много одних и тех же слов. Дэмиена озарило, что и первая женщина приезжала не за тем, чтобы доставить платье. Следующей ночью, когда они остались в шатре вдвоем, Лорен сказал: — Когда мы подойдем ближе к границе, думаю, будет безопаснее — не так доступно — нам разговаривать на твоем языке, а не на моем. Он сказал это на тщательно выговоренном Акиэлосском. Дэмиен уставился на него, словно мир только что перевернулся. — Что такое? — Спросил Лорен. — Приятный акцент, — ответил Дэмиен, потому что, несмотря на все, уголки его губ беспомощно изогнулись вверх. Лорен сощурил глаза. — Ты имеешь в виду, в случае подслушивающих, — сказал Дэмиен, по большей части, чтобы просто проверить, знает ли Лорен слово «подслушивающий». В ответ ровное: — Да. И они говорили. Словарный запас Лорена исчерпал себя, когда дело дошло до военных терминов и маневров, но Дэмиен восполнял пробелы. Конечно, не было ничего удивительного в том, что Лорен обладал хорошо укомплектованным арсеналом элегантных фраз и стервозных замечаний, но не мог подробно говорить ни о чем толковом. Дэмиен продолжал напоминать себе не ухмыляться. Он не знал, почему слушать, как Лорен подбирает слова в Акиэлосском языке, приносило ему положительные эмоции, но это было так. Лорен действительно имел Виирийский акцент в произношении, который смягчал и размывал звучание и добавлял ритм ударениями на неожиданных слогах. Он изменял Акиэлосские слова, придавал им нотку экзотичности, нотку очень Виирийской роскоши, хотя этому эффекту, по крайней мере, частично противостояла претенциозность речи Лорена. Лорен говорил на Акиэлосском так, как брезгливый человек мог бы поднять грязный носовой платок, зажав его между большим и указательным пальцами. Лично для Дэмиена возможность свободно говорить на родном языке, была словно груз, свалившийся с плеч, о котором он не подозревал, пока нес. Было поздно, когда Лорен положил конец беседе, отодвинув от себя полупустой кубок с водой и потянувшись. — На сегодня мы закончили. Иди сюда и прислуживай мне. Слова ошеломили его. Дэмиен медленно поднялся. Подчинение ощущалось еще более раболепно, когда приказ пришел на его собственном языке. Перед ним предстал знакомый вид прямой спины, которая переходила в узкую талию. Он привык раздевать Лорена из его брони или верхней одежды. Это был обычный вечерний ритуал между ними. Дэмиен шагнул вперед и положил руки на ткань выше лопаток Лорена. — Ну? Начинай, — сказал Лорен. — Я не думаю, что нам нужен личный язык для этого, — сказал Дэмиен. — Тебе не нравится? — спросил Лорен. Дэмиен знал, что не стоит говорить о том, что ему нравится или не нравится. В голосе Лорена слышались нотки заинтересованности в его неудобстве, а это всегда было очень опасно. Они продолжали говорить по-Акиэлосски. — Возможно, мне следует говорить более точно, — сказал Лорен. — Как хозяин приказывает постельному рабу в Акиэлосе? Научи меня. Пальцы Дэмиена путались в шнуровке; они замерли над первой полоской белой рубашки. — Научить тебя приказывать постельному рабу? — В Нессоне ты сказал, что ты использовал рабов, — сказал Лорен. — Не думаешь, что мне стоит узнать слова? Он силой заставил руки двигаться. — Если у тебя есть раб, ты можешь приказывать ему, как захочешь. — Не думаю, что это обязательно тот случай. — Я бы предпочел, чтобы ты разговаривал со мной, как с мужчиной, — услышал себя Дэмиен. Лорен повернулся под его руками. — Расшнуруй спереди, — сказал Лорен. Дэмиен расшнуровал. Он протолкнул одежду по плечам Лорена, подойдя ближе, чтобы сделать это. Его руки скользнули под ткань. Он скорее почувствовал, а не услышал, что его голос стал более интимным: — Но если ты предпочитаешь… — Отойди, — сказал Лорен. Он отошел. Лорен в рубашке казался больше похож на себя; изящный, собранный, опасный. Они смотрели друг на друга. — Если тебе больше ничего не нужно, — услышал он себя, — я пойду и принесу еще углей для жаровен. — Иди, — сказал Лорен. * * * Утро. Небо было потрясающего голубого оттенка. Солнце припекало, и все были одеты в кожаные костюмы для верховой езды. Так было лучше, чем в броне, в которой они спеклись бы к полудню. Руки Дэмиена были заняты упряжью, и он разговаривал с Лазаром о плане маршрута на день, когда заметил Лорена на другой стороне лагеря. Пока он смотрел, Лорен вскочил в седло, выпрямив спину и удерживая вожжи одной рукой в перчатке. Прошлой ночью он позаботился о жаровнях, выполнил все свои обязанности и отправился к близлежащей реке, чтобы помыться. Берега реки были покрыты галькой, вода была чистой и прозрачной, без опасного быстрого течения; река становилась глубже к центру. Несмотря на недостаток освещения, двое слуг все еще стирали белье, которое при такой погоде высохло бы к утру. Вода была ободряюще прохладной в теплом ночном воздухе. Он окунулся с головой и позволил струйкам стекать по его груди и плечам, потом вымылся, вышел на берег и пальцами отжал воду из волос. Позади него Лазар вещал: — До Акьютарта остался один день езды, и Йорд говорит, что это наша последняя остановка перед Рейвенелем. Ты знаешь, что если… Лорен был хорошо сложен и одарен, а Дэмиен был мужчиной, как все остальные. Половина солдат в этом лагере желала увидеть Лорена под собой. Реакции тела могут быть подавлены, как и были целенаправленно подавлены в гостинице. Любой бы возбудился от Лорена, притворяющегося питомцем у него на коленях. Даже зная, что скрывается за сережкой. — Ладно, — услышал он Лазара. Он забыл о присутствии Лазара. После долгого молчания, он оторвал взгляд от Лорена и повернулся к Лазару, который смотрел на него с довольно сухой, но понимающей улыбкой в уголках его губ. — Ладно что? — спросил Дэмиен. — Ладно, ты его не трахаешь, — ответил Лазар. жүктеу/скачать 1.01 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|