Канонические и церковно-правовые основы воссоединения Русской Православной Церкви Московского Патриархата и Русской Православной Церкви за границей

А.В. Попов

Двадцатый век, возможно, был самым трагичным в истории русского народа и государства. Трагическую судьбу народа разделила и Русская Православная Церковь (РПЦ), подвергшись гонениям и унижениям на Родине. Ситуацию усугублял раскол РПЦ на несколько ветвей и юрисдикций, образовавшихся за рубежом. Наиболее значимыми из них являются Русская Православная Церковь за границей (Карловацкая Церковь), Американская Православная Церковь, Западно-Европейский Экзархат (Архиепископия) Константинопольского Патриархата, православные церкви, тем или иным путем отделившиеся от РПЦ (Японская Православная Церковь, Китайская Православная Церковь, Финская Православная Церковь, Эстонская Православная Церковь и некоторые другие). В этой трагедии есть одна страница, которая особенно болезненно воспринимается верующим человеком. Это – разделение Русской Православной Церкви на Русскую Православную Церковь Московского Патриархата и Русскую Православную Церковь за границей (РПЦЗ). Взаимоотношения Русской Православной Церкви Московского Патриархата, определяемой в широкой печати как «Московская Патриархия», и Русской Православной Церкви за границей всегда волновали и волнуют сегодня многих русских православных людей.

Русские православные иерархи, священники и их паства, оказавшиеся за рубежом, выбрали разные пути своего церковного устройства. Часть из них вступила в состав Поместных Церквей, на канонической территории которых они проживали. Другая часть, нарушив канонические правила, без согласия Матери-Церкви приняла автокефалию от Вселенского Патриархата, как это произошло в Польше, Эстонии, Латвии, Финляндии. Ещё одна часть также в нарушение канонических правил перешла во «временную» юрисдикцию Вселенского Патриарха в качестве экзархатов (русские приходы в Западной Европе). Важно отметить, что хотя границы канонических территорий Церквей часто совпадают с границами государств, распад последних не должен вести к дроблению Церквей.¹ Об этом процессе писал архиепископ Виталий (Максименко): «…постигшее Православную Церковь в России несчастье вызвало в Ее заграничных - свободных частях заболевание двух родов. Одни части (правильнее сказать, руководители их), будучи свободными, по мотивам далеко не церковным, подчинились Московской Патриархии и пошли на службу коммунистической власти. Другие, воспользовавшись бессилием порабощенной Русской Церкви, самочинно оторвались от нее и от прочих свободных частей Русской Церкви и явочным порядком завели у себя автокефалии. Так сделали в Польше, Латвии, Эстонии, Финляндии по принуждению светских правителей, но также поступили и в свободной Америке по своей собственной воле».

Истоки РПЦЗ находятся в событиях Гражданской войны и создании Временных высших церковных управлений (ВВЦУ) на юго-востоке России и в Сибири. ВВЦУ явились первым опытом автономного церковного управления в обход высших органов власти РПЦ. Именно из ВВЦУ организационно выросла РПЦЗ.²

ВВЦУ юго-востока России было эвакуировано из Крыма вместе с белой армией в Константинополь. Среди беженцев был и митрополит Антоний (Храповицкий) с группой архиереев и священнослужителей Юга России.³ По первоначальному убеждению митрополита Антония русские православные беженцы должны были влиться в поместные православные Церкви по месту проживания. Однако под влиянием окружения его позиция изменилась. ВВЦУ Юга России было переименовано в Высшее русское церковное управление за границей (ВРЦУ) и продолжило свою деятельность за рубежом. С этого момента начинается история Русской Православной Церкви за границей.⁴

В ответ на прошение митрополита Антония Вселенскому Патриарху о легализации Высшего русского церковного управления за границей 2 декабря 1920 г. был получен ответ, в котором русским архиереям разрешалось «образовать для пастырского служения временную церковную комиссию («эпитропию») под высшим управлением Вселенской патриархии, для надзора и руководства общей церковной жизнью русских церковных колоний, в пределах православных стран, а также для русских воинов...». Бракоразводные дела предписывалось передавать суду Вселенского Престола или судам тех православных Церквей, где проживали русские беженцы. В этом постановлении Константинопольской Патриархии возможность существования самостоятельного Высшего русского церковного управления за границей полностью исключалась. Русские епископы подчинялись Высшему управлению Константинопольской Церкви. Их права ограничивались чисто пастырскими функциями. В ноябре – декабре 1921 г. Высшее русское церковное управление за границей провело Собор Русской Православной Церкви за границей, на котором было принято несколько политических заявлений. Тем не менее, после получения Указа Патриарха Тихона № 348 об упразднении ВРЦУ часть русских иерархов во главе с владыкой Антонием продолжила свою деятельность за границей. Воля Патриарха была исполнена лишь формально. Собор зарубежных иерархов упразднил Высшее русское церковное управление за границей и образовал Временный заграничный архиерейский Синод РПЦ за границей. Митрополит Евлогий в письме митрополиту Сергию отметил: «Архиерейский Синод стремился под новым наименованием остаться прежним Заграничным Высшим Церковным Управлением. Он желал иметь всю полноту прав прежнего Святейшего Правительствующего Синода по отношению к заграничному епископату и церквам. Не довольствуясь этим, он искал воспринять полноту прав Всероссийской Церковной власти как за рубежом, так и по отношению к России, и вопрос этот был поставлен на повестке всех Архиерейских соборов 1923, 1924 и 1926 гг. Архиерейский Синод и Собор стремился стать законченной церковной организацией типа поместной Церкви с полнотой соответствующих прав».⁵

Попытка митрополита Сергия в 1933 г. примирить с собой зарубежную часть Русской Православной Церкви не привела к успеху. 22 июля 1934 г. митрополит Сергий и Священный при нем Синод подвели последнюю черту во взаимоотношениях с Зарубежной Церковью, издав указ № 944, в соответствии с которым митрополит Антоний и еще семь русских заграничных иерархов запрещались в священнослужении. После получения текста указа владыка Антоний 7 (20) августа 1934 г. отправил ответ за № 4036 митрополиту Елевферию, через которого был получен указ, в котором говорилось: «…Отрицая всякую силу за постановлениями митрополита Сергия и его «Синода», я глубоко скорблю, что мой бывший ученик и друг находится в таком не только физическом, но и нравственном пленении у безбожников. Признаю деяния его преступными и подлежащими суду будущего свободного Всероссийского Собора. Если же ни он, ни я до такого не доживем, то рассудит нас Сам Пастыреначальник Господь, к которому возношу молитву о помиловании митрополита Сергия.⁶

Архиерейский собор 1934 г., одобрив личный ответ владыки Антония на указ митрополита Сергия о наложенных им запрещениях на заграничных русских иерархов, счел необходимым обратиться с Окружным посланием к зарубежной пастве, в котором говорилось: «В силу условий русской жизни, нет возможности установить, где действует подлинное волеизъявление Высшей Церковной власти в России, а где действует злая воля. Единственным выходом из этого неопределенного и мучительного положения было объявить Зарубежную часть Русской Церкви временно независимой от Московской Патриархии, как это и сделано Собором в 1927 году». С этого момента можно говорить об окончательном разрыве РПЦЗ с РПЦ Московского Патриархата.

Внутреннее частное право РПЦЗ базировалось прежде всего на совместном постановлении Святейшего Патриарха, Священного Синода и Высшего церковного совета № 362 от 20 ноября 1920 г. Оно было принято в первый день после формального окончания Гражданской войны на юге России. Еще до принятия этого постановления в разгар Гражданской войны 5 (18) мая 1920 г. Патриарх Тихон и Священный Синод издали постановление, предписывавшее епархиальным архиереям в случае прекращения связи с центром решать все церковные дела на местах самостоятельно. За день до издания постановления № 362 фронты Гражданской войны на европейской территории России перестали существовать, и необходимость в нем фактически отпала. В соответствии с постановлением «в случае, если епархия, вследствие передвижения фронта, изменения государственной границы и т.п. окажется вне всякого общения с высшим церковным управлением или само высшее церковное управление во главе со святейшим Патриархом прекратит свою деятельность, епархиальный архиерей немедленно входит в сношения с архиереями соседних епархий на предмет организации высшей инстанции церковной власти для нескольких епархий, находящихся в одинаковых условиях (в виде Временного Высшего Церковного Правительства или Митрополичьего округа или иначе)».⁷ В основание новой управленческой структуры в виде Архиерейского Синода было положено постановление № 362, которое как нельзя кстати подходило зарубежным архиереям для выхода из канонического тупика. В дальнейшем оно часто служило главным и, пожалуй, единственным аргументом в пользу каноничности существования Русской Православной Зарубежной Церкви.⁸

Следует отметить, что первоначально при организации двух форм управления (ВВЦУ и ВРЦУ) зарубежные архиереи вообще не ссылались ни на какие канонические основания. Только с роспуском последнего зарубежного церковного управления они использовали постановление № 362. На самом деле заграничное церковное управление ни при основании своего «прототипа» на Юге России, ни в дальнейшем не опиралось на него. Это подтверждают документы Первого Зарубежного Собора (Собрания), где о постановлении № 362 вообще не упоминается. В Наказе Русскому Заграничному Церковному Собранию говорится: «Русское Заграничное Церковное Собрание должно действовать на основании слова Божия и священных канонов Церкви, имея ввиду необычное положение Русской Церкви заграницей, ставить целью удовлетворение действительных церковных нужд в настоящем положении, действуя с ведома и благословения Святейшего Патриарха Сербского и согласуя свою деятельность с канонической юрисдикцией Сербской Патриархии».⁹ На наш взгляд, в постановлении № 362 нет ничего, что давало хотя бы малейшие канонические и другие основания для существования ВРЦУ, Зарубежного Архиерейского Синода и впоследствии Зарубежной Церкви. Авторы, сторонники канонически безупречного существования Зарубежной Церкви на основании этого документа, очень часто приписывают ему каноническое значение, приравнивая к каноническому закону. Безусловно, оно имеет каноническое значение, так как Святейший Патриарх, Священный Синод и Высший Церковный Совет, принимая постановление № 362, не вышли за рамки своей компетенции и не нарушали апостольских правил, правил и постановлений Вселенских и Поместных Соборов. В этом смысле постановление канонично, но это не означает, что оно является каноническим законом и тем более каноном.

На самом деле постановление Патриарха Тихона от 7 (20) ноября 1920 г. к эмиграции вообще не относилось: оно касалось только епархиальных архиереев, пребывающих на своих законных канонических кафедрах и несущих свои пастырские обязанности. Таким образом, можно сделать следующие выводы:

1. На епископов, оставивших свои епархии, действие указа № 362 распространяться не может;

2. Русское духовенство в эмиграции вышло за рамки постановления № 362, создав новую, соответствовавшую условиям эмиграции, форму организации православных приходов;

3. ВЦУ за границей имело право на существование лишь до момента получения постановления № 348 от 5 (22) мая 1922 г.;

4. Деятельность ВЦУ за границей в соответствии постановлением № 362 должна была носить временный характер и автоматически прекратиться с момента возобновления связи с патриархией.

Камнем преткновения между Русской Православной Церковью за границей и Русской Православной Церковью Московского Патриархата являлась и в какой-то мере до сих пор является Декларация митрополита Сергия (Страгородского), будущего патриарха, которая дала основание Зарубежной Церкви выйти из подчинения московской церковной власти и прекратить с ней общение. Патриарх Алексий II в интервью, которое он дал в первую годовщину своего служения, назвал эту декларацию трагическим документом, отображающим то время, и заявил, что «декларация» в настоящее время не применима. В том же интервью от лица всей Церкви он просил прощение за соблазн, в который иерархи вводили народ своими действиями. В церковных зарубежных кругах эти высказывания остались незамеченными. На наш, взгляд Декларация митрополита Сергия имеет сейчас только историческое значение и не может служить препятствием для объединения. Все условия для объединения двух ветвей российского православия уже имеются.

Нельзя не сказать и о том, что нарушение канонических и церковно-административных принципов за время самостоятельного существования РПЦЗ зашло слишком далеко. Фактически РПЦЗ обрела все атрибуты автокефальной церкви, с которыми не легко расстаться. Возможно, что это и является главным препятствием на пути объединения и возращения РПЦЗ в лоно Матери-Церкви. На сегодняшний день полную самостоятельность Зарубежной Церкви можно определить по следующим признакам:

1. Самостоятельное избрание Первоиерарха – Председателя Архиерейского Собора и Синода;

2. Прославление угодников Божиих;

3. Мироварение. (До 1950 г. РПЦЗ получала Святое Миро от Сербской и Константинопольской Церквей. С 1950 г. зарубежная иерархия сочла себя вправе совершать этот обряд самостоятельно);

4. Обращения Председателя Архиерейского Синода к Главам Поместных Церквей не от имени возглавителя части Русской Церкви, а от имени Главы независимой Церкви;

5. Суд в последней инстанции;

6. Право изменения границ и учреждение новых епархий Русской Церкви за границей;

7. Право награждения высшими церковными наградами.¹⁰

Из вышеперечисленного видно, что самоопределение РПЦЗ, согласно которому «Заграничная часть Русской Церкви почитает себя неразрывною, духовно-единою, ветвью Великой Русской Церкви. Она не отделяет себя от своей Матери-Церкви и не считает себя автокефальною», является всего лишь декларацией, не соответствующей действительному положению дел.¹¹

В Послании Собора Архиереев Русской Православной Церкви за границей, состоявшегося в 1927 г., указывается: «Заграничная часть Всероссийской Церкви должна прекратить административные сношения с Московской церковною властью в виду невозможности нормальных сношений с нею и в виду порабощения ее безбожной советской властью, лишающей ее свободы в своих волеизъявлениях и канонического управления Церковью». На Всезарубежном церковном Соборе в 1974 г. Женевский архиепископ Антоний в своем докладе высказался в духе этого и других ранних соборных постановлений: «Самостоятельное существование части Русской Церкви не предвидено полностью канонами. Оно оправдывается только двумя фактами: неслыханными гонениями на Церковь в России и временностью нашего положения. Если же кончится режим богоборцев, если прекратятся преследования верующих на Родине, если восстановится религиозная свобода, то Русская Православная Церковь за границей перестанет существовать, слившись с Матерью Церковью».

В связи с начавшимся диалогом с Московской Патриархией полезно вспомнить слова одного из самых почитаемых в Зарубежье святителей архиепископа Виталия (Максименко). Проповедь «Наш долг перед Матерью-Русской Церковью» была произнесена им в преддверии 150-летия Русской Американской Православной Митрополии. Владыка Виталий видел следующие препятствия для воссоединения Зарубежной Церкви с Московской Патриархией:

1. Храмы у Русской Церкви советская власть отобрала;

2. Книг вероучительных и молитвенных печатать или продавать не дозволяет;

3. Школы для подготовки священников тоже не дозволяет;

4. Благотворительных и просветительных братств или обществ тоже не дозволяет;

5. Проповедовать Евангелие и защищать публично свою веру не дозволяет;

6. Первое требование московской церковной власти к Зарубежной Церкви – подписка о лояльности советской власти.

Читатель легко может увидеть, что в настоящее время перечисленные пункты отошли в прошлое. Большой импульс процессу объединения дал состоявшейся в августе 2000 г. Архиерейский Собор Русской Православной Церкви. На Соборе были приняты важнейшие документы (Устав РПЦ, Основы социальной концепции РПЦ, Основные принципы отношения РПЦ к инославию).¹² В выступлении на Соборе Патриарх Алексий сказал: «Московский Патриархат неоднократно на протяжении десятилетий выражал добрую волю к скорейшему восстановлению канонического единства в лоне Матери-Церкви с желающими этого иерархами, клириками и монашествующими, входящим в структуру «Русской зарубежной церкви», что, к сожалению, не находило должного понимания у другой стороны. Состояние отделенности от Матери-Церкви, в котором прибывает ныне часть русской диаспоры, нельзя назвать нормальным, к нему нельзя привыкнуть, его должно переживать, по слова апостола, как острую боль в Теле Христовым. Святитель Иоанна Златоуст пишет: «Ничто так не противно Богу, как разделение в Церкви. Даже если мы совершили тысячу благих дел, мы виновны, как те, кто мучил тело Господа нашего, если мы раздираем тело Церкви… Я говорю и свидетельствую, что причинять разделения в Церкви есть не меньшее зло, чем впадать в ересь». Возлагая упование на неизмеримое милосердий Божие и его Всеблагой Промысел, приводящий человека многоразличными путями к духовному спасению, Русская Православная Церковь вновь и вновь призывает к обретению канонического единства всех православных живущих в диаспоре, связывающих свою духовную жизнь с идеалами исторической России, но, по разным причинам пребывающим вне канонического общения с Матерью-Церковью».

Прошедший в октябре 2000 г. в Нью-Йорке Архиерейский Собор РПЦЗ высоко оценил итоги Архиерейского Собора Русской Православной Церкви в Москве. На Соборе была принята резолюция, в которой говорилось: «Архиерейский собор Русской православной церкви заграницей считает, что на последнем Соборе Московской патриархии были сделаны значительные сдвиги в отношении оздоровления церковной жизни в России. Этот первый положительный шаг Московской патриархии на соборном уровне не может не вселять в нас надежду. Архиерейский собор Русской православной церкви заграницей считает целесообразным в настоящее время создать при Архиерейском Синоде постоянную действующую комиссию по вопросам единства Русской Церкви».¹³

Вскоре после собора, в декабре 2001 г., глава РПЦЗ митрополит Лавр в одном из своих интервью сказал: «В отношениях с Московской Патриархией РПЦЗ никогда не заботилась и не заботится о своих политических выгодах и конъюнктуре, главная цель РПЦЗ – это чтобы восторжествовала истина Христова. И если истина восторжествует во всей чистоте и полноте, то миссия РПЦЗ будет выполнена, и она не будет ожидать для себя каких-то заслуженных почестей, а со смирением возблагодарит Бога. Торжество истины в Русской Церкви – это и есть главная награда для РПЦЗ. Мы молитвенно ждем полного очищения Московской Патриархии от наследия советского времени, следим за этим процессом и радуемся каждому положительному шагу в этом направлении. По большому счету все зависит не от РПЦЗ, а от МП. Скажем, МП прославила святых царственных мучеников и этим сняла одну из важных причин нашего разногласия. Теперь одним из наиболее важных вопросов является вопрос участия МП в экуменическом движении».

Шагом на пути к сближению стал состоявшийся 17-19 ноября 2003 г. визит в Москву делегации Русской Православной Зарубежной Церкви во главе с Архиепископом Марком Берлинским и Германским.¹⁴ Во время визита состоялись встречи и переговоры с Патриархом Алексием и другими членами Синода Русской Православной Церкви Московской Патриархии. Во время встреч и переговоров была выражена воля обеих сторон к установлению молитвенно-евхаристического общения. Было принято решение о создании комиссий, призванных способствовать разрешению накопившихся за долгие годы проблем. Участники переговоров выразили готовность следовать по пути к церковному единству в духе истинного покаяния, опираясь на общее каноническое Предание и с уважением к церковно-административным реальностям, сложившимся в XX в. Патриарх Алексий выразил надежду, что мы сможем установить евхаристическое и молитвенное общение, ибо только это может привести к исцелению многочисленных ран. В ходе переговоров представители РПЦЗ сформулировали свои позиции, лежащие в основе диалога и возможного объединения:

- Две части Русской Церкви имеют общую основу-источник – дореволюционную Русскую Церковь и Церковь 1920-х гг., которая таким образом является для обеих частей Матерью-Церковью. Обе стороны призваны осуществлять установки Всероссийского Собора 1917-1918 гг.;

- После 1917 г. наступила эпоха, в первое десятилетие которой сложилось отдельное существование Русской Зарубежной Церкви. Это положение изначально мыслилось как временное, но затянулось надолго;

- После прославления новомучеников в 2000 г. остаются две спорных области: отношения Церкви и государства, экуменизм;

- При возможном объединении Церквей должно быть сохранено единство Зарубежной Церкви как органически выросшей и жизнеспособной структуры, т.е. РПЦЗ должна сохранить свое церковно-административное управление, правовой статус (различный в разных странах) и собственность.

В декабре 2003 г. состоялся Архиерейский Собор РПЦЗ, на котором было принято решение о визите Митрополита Лавра в Россию. В каждой из двух Церквей были образованы специальные подготовительные комиссии. Официальный визит в Москву Председателя Архиерейского Синода Русской Зарубежной Церкви митрополита Лавра 14-28 мая 2004 г. стал важнейшей вехой на пути к единству. В ходе визита делегация провела собеседования с Патриархом Алексием II, членами Священного Синода Московского Патриархата и Президентом России В.В. Путиным. Митрополит и сопровождающие его священнослужители посетили Троице-Сергиеву Лавру, Санкт-Петербург, Екатеринбург, а также православные святыни Курской и Нижегородской областей, связанные с именем преподобного Серафима Саровского. По результатам переговоров было принято решение о том, что комиссии РПЦ и РПЦЗ, работавшие отдельно, начнут совместную работу. Основные направления их деятельности – это выработка совместного понимания взаимоотношений Церкви и государства, отношения Церкви к инославным общинам и межконфессиональным организациям, а также поиск установления административного единства, то есть решения вопроса о статусе РПЦЗ как самоуправляющейся части Русской Православной Церкви.¹⁵ Для обсуждения в комиссиях были сформулированы следующие вопросы:

• 
  форма литургического поминовения священноначалия;
  
• 
  снятие прещений предыдущих годов;
  
• 
  отношение к старостильным группам в Греции, Румынии, Болгарии и других странах;
  
• 
  параллельные структуры (епархии и приходы Русской Зарубежной Церкви) на канонической территории Московского Патриархата;
  
• 
  статус клириков, принятых из других юрисдикций и находившихся под каноническими прещениями;
  
• 
  порядок избрания и утверждения первоиерарха и архиереев Русской Зарубежной Церкви;
  
• 
  пастырское взаимодействие в странах русской диаспоры».
  

Заявления «Об отношениях Церкви и государства» и «Об отношении Православной Церкви к инославным вероисповеданиям и межконфессиональным организациям» отражают общее понимание этих принципиальных вопросов как Русской Православной Церковью, так и Русской Зарубежной Церковью.

Был подготовлен Проект Акта о каноническом общении, который определяет канонический статус исторически сложившейся совокупности епархий, приходов, монастырей, братств и других церковных учреждений Русской Зарубежной Церкви как неотъемлемой самоуправляемой части Русской Православной Церкви, действующей на началах, подобных тем, которые предусмотрены Уставом Русской Православной Церкви в отношении Самоуправляемых Церквей на территории Московского Патриархата. Вступлением в силу предлагаемого Акта восстанавливается полнота канонического общения внутри единой Поместной Русской Православной Церкви, возглавляемой Святейшим Патриархом Московским и всея Руси.

Согласно разработанному проекту Русская Зарубежная Церковь самостоятельна в делах пастырских, просветительных, административных, хозяйственных, имущественных и гражданских. Высшую власть в пределах Русской Зарубежной Церкви осуществляет ее Архиерейский Собор, созываемый ее Предстоятелем (Первоиерархом) на основании Положения о Русской Зарубежной Церкви. Согласно каноническому порядку Православной Церкви решения, выходящие за пределы компетенции Архиерейского Собора Русской Зарубежной Церкви, принимаются по согласованию с Патриархом Московским и всея Руси и Священным Синодом Русской Православной Церкви. Вышестоящей инстанцией церковной власти являются Поместный и Архиерейский Собор Русской Православной Церкви, решения которых, как и решения Священного Синода Русской Православной Церкви, действуют в Русской Зарубежной Церкви с учетом особенностей, определяемых Актом о каноническом общении, Положением о Русской Зарубежной Церкви и законодательством государств, в которых она осуществляет свое служение. Архиереи Русской Зарубежной Церкви являются членами Поместного и Архиерейского Соборов Русской Православной Церкви и участвуют в установленном порядке в заседаниях Священного Синода. Русская Зарубежная Церковь получает святое миро от Патриарха Московского и всея Руси.

Одним из важнейших вопросов церковной жизни ХХ века, несомненно, является вопрос отношений Церкви и государства. Обе Комиссии сочли необходимым высказаться об одном из самых трагических явлений недавней церковной истории, соборное осознание которого необходимо на пути восстановления единства Русской Церкви. Речь идет о Послании Заместителя Патриаршего Местоблюстителя от 16/29 июля 1927 г., которое часто именуют «Декларацией», а также о последующей церковной политике в условиях богоборческого тоталитарного режима. В комментарии к совместному документу Комиссий Московского Патриархата и Русской Зарубежной Церкви «Об отношениях Церкви и государства» говорится:

«1. Хотя издание «Декларации» и не было единственной причиной церковных разделений, возникших в 1920-е годы, не подлежит сомнению, что толчком к закреплению административного разрыва между Церковью внутри России и ее зарубежной эмигрантской частью послужил именно этот документ. Он стал для многих и началом разобщения духовного.

2. «Декларация» была написана под беспрецедентным нажимом со стороны богоборческой власти, угрожавшей полным пресечением всех легальных форм церковной жизни. Об этом Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II сказал еще в 1991 году: «Сегодня мы можем сказать, что неправда замешана в Декларации. Декларация ставила своей целью поставить Церковь в правильное отношение к советскому правительству. Но эти отношения – а в Декларации они ясно обрисовываются как подчинение Церкви интересам государственной политики – как раз не являются правильными с точки зрения Церкви».

3. Церковная политика митрополита Сергия, несомненно, была направлена на сохранение церковной иерархии, которую стремились уничтожить богоборцы, а также возможности преподания Таинств. Как показало время, общины, отошедшие от общения с церковной иерархией, возглавляемой митрополитом Сергием, лишены были возможности выжить в условиях гонений, а сохранившиеся их остатки не могли открыто проповедовать Христово учение и влиять на духовную жизнь народа. После Поместного Собора 1945 года значительная часть «непоминающих» клириков и мирян вошла в юрисдикцию Московского Патриархата. Среди оставшихся вне общения с Московской Патриархией проявлялась опасность уклонения в сектантство.

4. Политика митрополита Сергия способствовала воссозданию церковной жизни во время и после Второй мировой войны. Патриотическая позиция, выраженная, в частности, и в «Декларации», в годы Великой Отечественной войны нашла отклик в сердцах многих членов Русской Православной Церкви. Православные воевали и трудились для блага своей Родины, как святые великомученики Георгий Победоносец, Феодор Стратилат и многие святые воины первых веков христианства воевали, защищая свою языческую страну, как преподобный Иоанн Дамаскин трудился для блага своей страны, находившейся под мусульманской властью. Деятельность архиереев и пастырей Русской Православной Церкви, в годы Второй Мировой войны благословлявших народ на самопожертвование в борьбе с фашизмом, стала ярким примером выполнения христианского и патриотического долга. Осознание страшной опасности германского нацизма было свойственно и архипастырям Русской Зарубежной Церкви, сострадавшим трагическим судьбам русского народа. Известно, что находившийся вне досягаемости безбожной власти архиепископ Иоанн (Максимович), причисленный Русской Зарубежной Церковью к лику святых, служил молебны за победу своего Отечества, проводил денежные сборы на нужды борющейся армии.

5. Издание «Декларации» не означало, что Церковь единомысленна с идеологией безбожной власти. В документе была сделана попытка показать то, о чем Церковь говорила с первых веков своей истории, со времен апостолов и апологетов: христиане – не враги государства. Однако для безбожной власти православные христиане и после издания «Декларации» остались неблагонадежными и чуждыми. Вместе с тем, «Декларация» внесла жестокое разделение в среду церковного народа. Известны случаи, когда на допросах «непоминающих» священнослужителей гонители Церкви ссылались на «Декларацию». Она явилась и все еще является соблазном для многих чад Русской Православной Церкви.

6. На протяжении двухтысячелетней истории Церкви подобного рода компромиссы в условиях гонений известны. Но никогда ни люди, шедшие на компромиссы ради сохранения легального существования Церкви, ни, конечно же, те, кто не соглашался с такой политикой, не считали путь компромиссов нормальным, единственным и естественным для Церкви Христовой.

7. Мученики и исповедники, отдававшие свою жизнь за Христа и Его Церковь, в изобилии были как среди принявших «Декларацию», так и среди отвергавших ее. Из тех и других многие ныне причислены к лику святых. Действия митрополита Сергия, которые вызывали и вызывают так много споров, были, несомненно, продиктованы поиском путей сохранения церковной жизни в наступившей переломной эпохе, в небывало тяжелых условиях. «Трагедия митрополита Сергия заключается в том, что он пытался «под честное слово» договориться с преступниками, дорвавшимися до власти.

8. Как в зарубежной части Русской Церкви, так – что особенно важно – и внутри России «Декларация» расценивалась церковным народом как болезненный, трагический компромисс, но не как свободный голос Христовой Церкви.

9. В полном согласии с церковным, святоотеческим учением об отношении Церкви и мирской власти сформулированы соответствующие главы документа, принятого на Архиерейском соборе Русской Православной Церкви Московского Патриархата (август 2000 года) и вскоре получившего положительную оценку на Архиерейском Соборе Русской Зарубежной Церкви (октябрь 2000 года).

Основы социальной концепции Русской Православной Церкви в ряде положений ясно указывают принципы церковного подхода к взаимоотношениям Церкви и государства. В частности, здесь говорится о том, что Церковь при определенных обстоятельствах должна призвать к гражданскому неповиновению. «Основы» содержат мысли, принципиально отличающиеся от тех, что выражены в «Декларации». Как сказал в 1991 г. Святейший Патриарх Алексий II, «Декларация митрополита Сергия в целом ушла в прошлое, и мы не руководствуемся ею».

Сопоставляя «Декларацию» с Основами социальной концепции, митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл на Архиерейском Соборе в октябре 2004 г. отметил: «Свободный голос Церкви, с особенной отчетливостью прозвучавший в этом соборном документе («Основах»), даёт возможность взглянуть по-новому на «Декларацию». При всем понимании того, что курс отношения к государству, который был избран в 1927 году, обосновывался побуждениями сохранить возможность легального существования Церкви, – этот курс Собором Русской Православной Церкви авторитетно был признан не соответствующим подлинной норме церковно-государственных отношений. Эпохе церковной несвободы пришел конец». «Декларация» была признана документом вынужденным, не выражающим свободной церковной воли. Вместе с тем, критическая оценка «Декларации» не означает осуждения Святейшего Патриарха Сергия, не выражает желания омрачить его образ и умалить подвиг его Первосвятительского служения в тяжелейшие годы существования Церкви в Советском Союзе. Оценивая принятый документ, управляющий Берлинской и Германской епархией РПЦЗ архиепископ Марк (Арндт) сказал: «Думаю, что выработанный нами теперь документ, который должен быть представлен священноначалию обеих Церквей, одинаково удовлетворит обе стороны и даст во всей полноте Русской Церкви импульс для дальнейшего пути».

Таким образом, результаты работы совместной комиссий РПЦ и РПЦЗ оказались плодотворными. Узнавая и стремясь понять друг друга, удалось найти форму и способы решения ликвидации церковного разобщения двух частей Единой Церкви. Итогом работы совместных комиссий стал проект «Акта о каноническом общении». Об этом проекте в согласованном документе «О совместной работе комиссий Московского Патриархата и Русской Зарубежной Церкви» говорится следующее: «Проект “Акта о каноническом общении” определяет канонический статус исторически сложившейся совокупности епархий, приходов, монастырей, братств и других церковных учреждений Русской Зарубежной Церкви как неотъемлемой самоуправляемой части Русской Православной Церкви».

IV Всезарубежный Собор Русской Православной Церкви за границей открылся 7 мая в Сан-Франциско в кафедральном соборе в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». День открытия Собора начался торжественной Божественной литургией, которую возглавил Первоиерарх РПЦЗ Высокопреосвященнейший Митрополит Лавр. Его Высокопреосвященству сослужили представитель Сербской Православной Церкви и почетный делегат Собора Высокопреосвященный митрополит Черногорский и Приморский Амфилохий, все прибывшие архипастыри РПЦЗ и делегаты в священном сане. В своем выступлении предстоятель Русской зарубежной Церкви митрополит Лавр отметил: «Необходимо подчеркнуть, что речь не идет о «соединении» или «слиянии», а о примирении и взаимном признании друг друга, об установлении евхаристического общения с Московским Патриархатом при сохранении нашей административной самостоятельности, ибо мы понимаем нужды нашего духовенства и паствы лучше, чем их понимают в Москве. Мы не собираемся отступать от своих принципиальных позиций, в частности, по вопросу экуменизма. Мы намерены продолжать выступать с решительным осуждением так называемой теории ветвей и всякого рода совместных экуменических молений, что и отражено в документах обеих церковных комиссий, уже одобренных Архиерейским Синодом. Мы видим, что в Московском Патриархате созрело восприятие нашего понимания и отношения к ереси экуменизма, и поэтому активно стремимся к тому, чтобы вся Полнота Русской Церкви прониклась таким же отношением к ней. Мы стремимся и к тому, чтобы вся Православная Церковь вернулась к своему первоначальному заявлению, принятому в Москве на Всеправославном Совещании 1948 года. В этом отношении мы не идем на компромисс со своими заветными принципами, которыми мы руководствовались в течение последних десятилетий. Однако, живя в неправославном мире, мы всегда были открыты к диалогу со всеми, строго держась того, что это необходимо делать без всякого ущерба для веры и православного догматического учения. В наших официальных документах мы всегда придерживались умеренной экклезиологии и никогда не отрицали наличия благодати в Поместных Православных Церквах».

Во время заседаний Собора были выслушаны доклады о духовно-историческом наследии и современном состоянии Русской Зарубежной Церкви, а также подробное сообщение о работе Комиссии по переговорам со встречной Комиссией Московского Патриархата. После каждого доклада следовали обсуждения, в которых принимали участие архиереи, клирики и миряне. Дебаты были достаточно острыми и мнения участников Собора разделились. Многие участники Собора считали, что процесс объединения с РПЦ Московского Патриархата идет слишком быстро. Особое внимание и неприятие противников объединения вызывали два вопроса: сергианство и участие РПЦ Московского Патриархата во Всемирном Совете Церквей. Первоначально даже казалось, что оппозиция объединению очень сильна и никого решения принято не будет. Но все вышло иначе. Большинство делегатов оценило итоги голосования по Резолюции IV Всезарубежного собора не иначе как чудо. Обсуждение и голосование по поводу Резолюции о будущих отношениях Зарубежной Церкви с Церковью в России происходило в четверг 11 мая. Голосование проходило по каждому параграфу в отдельности. Общего голосования по всей Резолюции не было. В момент голосования почти все параграфы были приняты единодушно. Среди воздержавшихся и высказавшихся против оказалось не более пяти процентов от общего числа делегатов.

В принятой на Соборе Резолюции говорилось: «Мы, архипастыри, пастыри и миряне, члены IV Всезарубежного Собора, единодушно выражаем свою решимость уврачевать раны разделения внутри Русской Церкви — между ее частями во Отечестве и за рубежом. Нашей Пасхальной радости сопутствует великая надежда, что в благоприятное для сего время, будет восстановлено, на основе Христовой Истины, единство в Русской Церкви, открывающее нам возможность служить вместе и причащаться от единой Чаши». В ней подчеркивался автономный статус Зарубежной Церкви: «..мы выражаем наше соборное согласие с тем, что необходимо подтвердить на будущее канонический статус Русской Зарубежной Церкви, как самоуправляемой части Поместной Русской Церкви, в соответствии с действующим Положением о Русской Православной Церкви Заграницей...». В Резолюции также было отражено и отрицательное отношение к экуменизму и содержался призыв к РПЦ Московского Патриархата покинуть Всемирный Совет Церквей: «Из обсуждений на Соборе видно, что участие Русской Православной Церкви Московского Патриархата во Всемирном совете церквей вызывает смущение в среде нашего клира и паствы. Мы с сердечной болью просим священноначалие Русской Православной Церкви Московского Патриархата внять мольбе нашей паствы о скорейшем устранении этого соблазна».

16 мая на состоявшемся Архиерейском соборе РПЦЗ были одобрены Резолюция и Послание IV Всезарубежного Собора и принято окончательное решение епископата Зарубежной Церкви о воссоединении с РПЦ Московского Патриархата: «завершением его [Собора] созидательного делания будет восстановление чаемого единства Поместной русской Церкви, как было выражено в Послании Собора».

30 января 2007 г. состоялась встреча Патриарха Московского и Всея Руси Алексия с полномочной делегацией Русской Православной Церкви за границей, во время которой было объявлено о предстоящем подписании 17 мая 2007 г. «Акта о каноническом общении» между РПЦ и РПЦЗ.

Торжественное подписание Акта о каноническом общении состоялось 17 мая в Москве, Храме Христа Спасителя. Со стороны Русской Православной Церкви Акт подписал Алексий Второй, Патриарх Московский и всея Руси, со стороны Русской Православной Церкви за границей Лавр, митрополит Восточно-Американский и Нью-Йоркский, Первоиерарх Русской Православной Церкви Заграницей.

Тем самым был преодолен многолетний раскол Русской Православной Церкви и восстановлено каноническое общение внутри Поместной Русской Православной Церкви. Все ранее изданные акты, препятствовавшие полноте канонического общения, были признаны недействительными либо утратившими силу.