Создание и закрепление общего плацдарма

4. Создание и закрепление общего плацдарма

Понадобилось еще несколько дней серьезного напряжения, прежде чем 1-я американская армия расширила и соединила оба свои плацдарма. Высадившиеся восточнее залива Гран-Ве части попали под интенсивный огонь немецкой артиллерии. Необходимо было также привести в порядок обе воздушно-десантные дивизии, сильно дезорганизованные в ходе высадки в районе Сент-Мер-Эглиза. Благодаря подтягиванию подкреплений численность оборонявшихся здесь немецких войск в последующие дни была доведена до трех пехотных и одной танковой дивизии, что позволило оказать противнику упорное сопротивление, особенно с целью не допустить соединения обоих американских плацдармов в районе Изиньи. Тем не менее хорошо поддержанным с моря и воздуха американцам к 10 июня все-таки удалось установить связь между обоими плацдармами, а в последующие дни сделать ее более прочной. Но, пожалуй, еще более важным для них было расширение плацдарма в западном и северном направлениях, чтобы по возможности скорее отрезать полуостров Котантен с юга и перейти в наступление на Шербур. В ходе упорных боев к 12 июня немецкие войска были оттеснены на линию восточнее Монтебура, выходившую к побережью, на западе выступавшую за шоссе Монтебур – Карантан и южнее Изиньи примыкавшую к плацдарму 5-го американского армейского корпуса. На этом довольно крупном общем плацдарме теперь находились два американских армейских корпуса, насчитывавших в общей сложности пять пехотных и одну танковую дивизии, а также несколько отдельных танковых полков. Пока что он был окружен кольцом немецких дивизий, хотя и гораздо более слабых. Но как долго они смогут сдерживать напор противника в западном направлении, оставалось неясным.

В восточной части своего плацдарма американцы уже 7 июня через Порт-ан-Бессен установили связь с английским плацдармом и в последующие дни продвинулись вперед, используя успех английского 30-го армейского корпуса. хорошо знакомого немцам по боям в Ливии. Наступавшие здесь английские дивизии 7 июня ворвались в Байё и к 12 июня пробились до района севернее Комона, добившись самого значительного на всём нормандском фронте вклинения на глубину 80 км.

Бои в районе между Комоном и Каном с самого начала были наиболее ожесточенными, а продвижение самим незначительным. Такое положение объяснялось тем, что на этот участок были брошены все имевшиеся немецкие танковые дивизии первоначально с целью ликвидировать плацдарм ударом с юго-востока. Поэтому давление англичан с севера и северо-запада в направлении Кана натолкнулось на сильное немецкое сопротивление. Временами немецким дивизиям даже удавалось перехватывать инициативу, однако добиться поставленной цели они не смогли. Намеченный на 7 июня контрудар, который предполагалось осуществить сосредоточенными усилиями находившихся уже в районе боевых действий 21-й танковой дивизии и подтягивавшихся в течение ночи 12-й танковой дивизии СС и учебной танковой дивизии, распался на ряд частных контратак. В нормальных условиях нетрудно было бы своевременно подтянуть и выдвинуть на исходное положение как 12-ю танковую дивизию СС, находившуюся в районе Эвре, то есть примерно в 100 км от района боевых действий, так и учебную танковую дивизию, которой предстояло покрыть от Шартра, где она была сосредоточена, до района нанесения намечавшегося контрудара около 200 км, В данном же случае это удалось лишь в отношении 12-й танковой дивизии CС. Однако в исходном районе у Кана она подверглась сильной бомбардировке и фактически осталась на своих исходных позициях. Учебная танковая дивизия после выделения ее в качество подкрепления для борьбы с высадившимся противником во второй половине дня 6 нюня по приказу командующего 7-й армией немедленно выступила из Шартра, но уже на марше была атакована с воздуха. В течение ночи она из-за разрушенных дорог и мостов смогла выйти лишь к Фалезу. При попытке в спешном порядке выдвинуться оттуда в район боевых действий она подверглась таким сильным ударам с воздуха, что всякое дальнейшее продвижение в этот день оказалось невозможным. В итоге обе дивизии смогли в течение дня лишь приостановить продвижение противника севернее и северо-западнее Кана. В силу необходимости произвести соответствующую перегруппировку и тщательно выбрать и занять исходное положение новое наступление удалось предпринять лишь через день. Но и на этот раз из-за подавляющего превосходства противника в воздухе и продолжающегося расширения плацдарма оно не вышло за рамки частных успехов местного характера. С другой стороны, оборонявшиеся теперь на широком фронте севернее и юго-западнее Кана немецкие танковые дивизии отразили все попытки англичан выйти на оперативный простор южнее и юго-восточнее этого города. В местном масштабе это означало успех, который, однако, был сопряжен со сковыванием танковых дивизий на данном участке фронта и с изматыванием их в ходе оборонительных боев.

Поэтому немецкое командование вплоть до главного командования немецкими войсками на Западе стремилось по возможности скорее вновь вывести их в резерв. Однако ни ему, ни командованию группы армий «Б», направлявшему запросы непосредственно в ОКВ, не удалось склонить Гитлера к выделению достаточных сил за счет ослабления неатакованных участков побережья. Командованию группы армий «Б» было категорически запрещено изымать без разрешения ОKB из состава 15-й армии какие бы то ни было силы для использования их в районе боевых действий. Гитлер все еще не мог избавиться от опасения, что основной удар противника последует все-таки на другом участке побережья. Поэтому он отклонил все просьбы ослабить оборону побережья Ла-Манша, перебросить дивизии 15-й армии через Сену, оставить Бретань, удерживать которую в течение длительного времени все равно было бы невозможно, и перевести находившиеся там силы на полуостров Котантен, где каждый день грозило лопнуть кольцо немецких войск вокруг американского плацдарма. Когда же просьбы стали повторяться, Гитлер раз и навсегда запретил обращаться к нему по этому вопросу. Приказ, запрещавший снимать войска с полуострова Бретань, был отдан (это впоследствии бывало не раз, в том числе и на Востоке) под влиянием главнокомандующего военно-морскими силами, стремившегося сохранить базу подводных лодок в Бресте, хотя подводная война играла лишь второстепенную роль, а потеря Шербура грозила значительно более серьезными осложнениями, чем оставление пока неатакованного Бреста.

Пятнадцати полноценным дивизиям союзников и их безраздельно господствовавшей авиации к 12 июня противостояло девять немецких дивизий, частично понесших в предыдущие дни очень тяжелые потери. Задача 7-й армии по-прежнему заключалась в том, чтобы не допустить какого бы то ни было расширения плацдарма противника и преградить последнему путь на Шербур. В приказах германского верховного командования явственно сквозило желание Гитлера добиться, чтобы войска ни при каких условиях не смели отходить на новый оборонительный рубеж и чтобы каждый солдат сражался с врагом до последней капли крови, не отступая ни шагу назад, Это имело смысл лишь в том случае, если бы одновременно подтягиванием крупных сил создавались предпосылки для продолжения борьбы с противником, уже успевшим к этому времени перебросить на континент 326 тыс. человек, 5400 самолетов и 104 тыс. тонн боевой техники и снаряжения, совершить за шесть первых дней 35 тыс. самолетовылетов и без каких-либо помех с моря или воздуха перебрасывавшим в район боевых действий все новые и новые силы.

1– я американская армия под командованием Брэдли направила все свои усилия против действующих на полуострове Котантен немецких войск, намереваясь прежде всего разорвать их оборону в центре и затем продвинуться к западному побережью полуострова. 14 июня американцы прорвали позиции измотанных и сильно поредевших немецких войск в направлении Сен-Совера, который 16 июня был взят. А еще через день американцы вышли к западному побережью Котантена. Прорыв был завершен. Оборонявшиеся здесь четыре немецкие дивизии по личному указанию Гитлера должны были как можно дольше удерживать противника в пределах плацдарма и затем с боями отходить на Шербур. Первую часть задачи они выполняли до тех пор, пока их силы полностью не истощились, после чего вторая часть оказалась им не по плечу. Для командования группы армий «Б» это было очевидно. Поэтому оно неоднократно, хотя и безуспешно, добивалось, чтобы этим дивизиям было разрешено, не ожидая прорыва противника, повернуть на юг, дабы с их помощью изолировать полуостров. Никаких других сил для этого в распоряжении командования не было. Кроме того, оно знало, что Шербур, неприступный с моря, совершенно не был укреплен со стороны суши. Поэтому отходившие на север дивизии могли в лучшем случае лишь оттянуть на несколько дней падение этой морской крепости, после чего они все равно были бы пленены противником, лишь подтвердив тем самым бесполезность своего отступления на север. Когда наметился прорыв в районе Сен-Совера, Роммель под свою ответственность приказал всем частям, с которыми еще имелась связь, отходить или пробиваться на юг. Благодаря этому распоряжению часть сил удалось спасти.

Продвижение исключительно подвижных американских войск в северном направлении осуществлялось с поразительной быстротой. Между Монтебуром и побережьем они почти не встречали сопротивления: немногочисленные немецкие силы были опрокинуты. Монтебур пал. В течение 20 и 21 июня американцы подошли к Шербуру и на следующий день после мощной авиационной подготовки начали с юга наступление на крепость. Здесь они натолкнулись на отчаянное сопротивление. Лишь окружив крепость со всех сторон и подготовив решающий штурм сосредоточенным огнем корабельных орудий и тяжелой артиллерии, а также действиями авиации, они 25 июня ворвались в старые, возведенные несколько столетий тому назад для борьбы с англичанами форты и в город. На следующий день, военный и военно-морской коменданты сообщили о своем согласии сложить оружие. Однако отдельные очаги сопротивления, изолированные от своих войск, продолжали держаться с ожесточенным упорством. Часть гарнизона отошла на северо-западную оконечность полуострова в надежде, что, может быть, оттуда удастся каким-нибудь способом вырваться на свободу. 1 июля и они вынуждены были капитулировать. Незначительный выигрыш времени, достигнутый ценою потери отступивших на Шербур дивизий, не имел уже никакого значения, тем более, что все портовые сооружения Шербура были основательно разрушены, причалы выведены из строя и весь район гавани наводнен минами самых различных видов, часть которых находилась на грунте и могла быть обезврежена лишь с помощью водолазов. Тяжелые грузы нельзя было выгружать в порту до конца августа. Вызванная этими разрушениями задержка противника, не стоя ни капли крови, позволила выиграть два месяца времени. Своевременный отвод войск в районе Сен-Совера ускорил бы падение Шербура максимум на десять дней, но зато для последующих боев была бы сохранена значительная часть сил этих четырех дивизий. Шербур явился образцом характерной для Гитлера бессмысленной траты сил.

Направив свои основные усилия на овладение Шербуром, 1-я американская армия в южном направлении ограничилась лишь прикрытием наступающих на Шербур войск, уперев свой левый фланг в море южнее Барневиля и opганизовав оборону на рубеже Барневиль, Карантан. Попытки расширить в районе Карантана вдоль реки Вир все еще узкую полосу, связывавшую силы американцев на полуострове Котантен с крупным плацдармом англичан, натолкнулись на сопротивление и контратаки 17-й немецкой танковой дивизии СС, переброшенной сюда из района южнее Луары с задачей вернуть Карантан. Поэтому развить свой успех западнее реки Вир американцы не смогли, да и восточнее этой реки им удалось лишь незначительно продвинуться в направлении Сен-Ло и овладеть Комоном.

Столь же медленно развивались события до 18 июня и на западном участке английского плацдарма, так как основное внимание Монтгомери было приковано не к нему, а к Кану. Длительный нажим с севера и северо-запада в сочетании с предпринятым с рубежа Виллер-Бокаж, Тийи-сюр-Сель прорывом в юго-восточном направлении должен был привести к ликвидации этого выступа в немецкой обороне. Осуществлявшие намеченный прорыв 7-я бронетанковая и 50-я пехотная дивизии натолкнулись 12 июня в районе Виллер-Бокаж на переброшенную из Амьена 2-ю немецкую танковую дивизию, которая внезапной контратакой выбила 7-ю английскую бронетанковую дивизию из только что захваченной ею деревни. В районе Тийи-сюр-Сель англичане также вынуждены были перейти к обороне, а в некоторых местах значительно отступить. Им пришлось подтянуть новые силы и произвести перегруппировку, прежде чем 19 июня, наконец, удалось овладеть злополучной деревней Тийи-сюр-Сель. Все попытки приблизиться к Кану с севера и расширить плацдарм на восточном берегу реки Орн также разбились о стойкое сопротивление немецких дивизий.

Вследствие господства противника в воздухе это оборонительное сражение приходилось вести в невероятно тяжелых условиях. Особенно трудно было подтягивать к району боевых действий новые силы. Все переброски войск приходилось проводить в короткие июльские ночи, из-за недостатка горючего танки и другие гусеничные машины перебрасывались по железным дорогам кружным путем, в результате чего скорость их продвижения к фронту не превышала 50 км в сутки. В радиусе 150 – 200 км вокруг зоны боевых действий железнодорожное сообщение вообще было немыслимо. Подтягивавшиеся из более удаленных пунктов пехотные дивизии двигались черепашьими темпами. Все графики и планы срывались.

Посаженные за неимением других транспортный средств на велосипеды пехотные подразделения прибывали в пункты назначения без тяжелого оружия, артиллерии и возимых запасов. Лишь ценою напряжения всех сил и благодаря исключительной самоотверженности командования и войск удавалось с большим трудом кое-как поддерживать неустойчивое равновесие на фронте.

Однако Гитлера невозможно было убедить в этом, что наглядно проявилось во время его встречи с фельдмаршалами Рундштедтом и Роммелем, состоявшейся 17 июня вблизи Суассона после того, как он, уступая настояниям Рундштедта и Роммеля, изъявил, наконец, желание встретиться с обоими фельдмаршалами. Находясь в плену давно уже ставшего патологическим самообмана, он продолжал искать причину провалов лишь в неспособности командиров всех степеней в войсках, чтобы избежать необходимости признать собственные промахи и не потерять веру в себя и в свою звезду. Роммель с возмущением отверг поклеп на войска, несшие на своих плечах тяжесть нечеловеческого напряжения борьбы. Однако, кроме этого отстаивания чести и достоинства своих солдат, для него, так же как и для Рундштедта, важно было создать более или менее прочную оперативную основу для дальнейшего ведения борьбы.

Всякий, кто не потерял еще способности трезвого суждения, не мог не прийти к выводу, что столь неравная борьба рано или поздно приведет к краху немецкой обороны. План противника, исключавший всякий риск и строившийся, в конечном счете, на непреодолимом превосходстве собственных сил, был совершенно ясен. После захвата Шербура, падение которого в день совещания Гитлера с фельдмаршалами – когда, кстати, был осуществлен и прорыв в районе Сен-Совера – считалось вопросом ближайшего времени, американцы, несомненно, все свои усилия должны были направить на юг и вместе с англичанами добиваться прорыва с целью выхода на оперативный простор. В ходе совещания еще раз было выдвинуто требование немедленной эвакуации полуострова Котантен и спрямления линии фронта в районе Кана, и снова оно было отвергнуто. Столь же бесполезно было и убеждать Гитлера в том, что нечего больше ждать крупной высадки противника на фронте 15-й армии и что поэтому силы этой армии должны быть, наконец, использованы для борьбы с уже вторгшимся противником. В его сознании не укладывалось, что в случае оперативного прорыва противника обстановка для немецких войск станет катастрофической, если своевременно не будут спущены необходимые директивы и не будут приняты меры по выбору, оборудованию и занятию войсками оборонительных позиций в тылу. На все предостережения н просьбы фельдмаршалов он отвечал бесконечными, никогда не выполнявшимися обещаниями перебросить во Францию достаточное количество сухопутных, военно-морских и военно-воздушных сил, использовать огромное количество реактивных истребителей, а также ссылками на решающее значение самолетов-снарядов для исхода всей войны. Когда Роммель после этого в заключительной беседе в самом узком кругу высказал все свои сомнения относительно общей военной и политической обстановки, которые он намеревался изложить еще 5 июня во время прерванной поездки в ставку, и не побоялся при этом выдвинуть настоятельное требование прекратить войну, Гитлер раздраженно ответил, что Роммелю следовало бы беспокоиться только о своем участке фронта. Данное Гитлером обещание выслушать 19 июня некоторых фронтовых командиров также остались невыполненным, так как вскоре после окончания встречи в Суассоне недалеко от бомбоубежища, которое занимал Гитлер, упало несколько сбившихся с курса самолетов-снарядов, и он поспешил возвратиться в свою ставку.

Наконец, в ночь с 12 на 13 июня впервые было применено якобы накопленное уже в большом количестве «чудодейственное оружие», шумом вокруг которого лживая пропаганда все еще пыталась отвлекать народ и армию от непрерывно ухудшавшейся обстановки на фронтах. Это был Фау-1, приводившийся в движение реактивным двигателем беспилотный снаряд, выполненный в форме самолета длиной около 8 м с размахом крыла 5 м. Новое оружие обладало радиусом действия 250 км и скоростью порядка 650 км/час. Заряд взрывчатого вещества был равен примерно 1000 кг. Наведение самолета-снаряда на цель производилось на земле перед стартом, поэтому в полете он был уже неуправляем. Так как рассеивание могло достигать 16 – 18 км, то снаряд можно было применять лишь для поражения значительных по площади объектов. Понадобилось ровно два года для того, чтобы перейти от испытаний к серийному производству и применению этого оружия. Затрату такого количества времени нельзя было объяснить лишь обеспечением «чудодейственному» оружию простора, необходимого для развития всякого нового оружия. Это произошло скорее из-за интенсивных налетов авиации противника на заводы, где производились самолеты-снаряды. Строительство стартовых площадок в Северной Франции с декабря 1943 г. также все время прерывалось из-за систематических налетов вражеской авиации, пока эти площадки не начали маскировать так, что противнику было трудно их обнаружить.

Использованием Фау-1 Гитлер преследовал все ту же цель, которой ему не удалось добиться осенью 1940 г. в ходе воздушной битвы над Англией, а именно: путем устрашающих ударов с воздуха по Лондону склонить Англию к заключению мира. Но и новое оружие не принесло желаемого эффекта, а лишь вызвало ожесточеннейшие ответные воздушные налеты англичан на мирные города Германии; ведь перевес теперь явно был на стороне англичан. Использование самолетов-снарядов в военных целях, если об этом вообще можно было говорить применительно к данному оружию, при обилии боевой техники у противника практически не имело никакого значения.

Иначе развернулись бы события, если бы новое оружие было применено несколькими месяцами раньше против наводненных тогда американскими и английскими войсками районов Южной Англии, а также против портов Портсмута и Саутгемптона, сыгравших важнейшую роль в проведении операции. Эйзенхауэр в своей книге «Крестовый поход в Европе» высказывает убеждение, что высадка в Нормандии оказалась бы невозможной, если бы немцы в течение шести месяцев могли непрерывно обстреливать самолетами-снарядами указанные объекты.

Как и следовало ожидать, моральное и материальное воздействие нового оружия на Лондон и его население было вначале весьма значительным. Много испытавшие за последние годы лондонцы с большим облегчением отмечали постепенное ослабление деятельности немецкой авиации. Затем, когда произошло вторжение, всякая угроза воздушных налетов противника, казалось, миновала. Поэтому появление нового и грозного оружия, которое почти беспрерывно применяли немцы, принесло разочарование и страх перед будущим. Из Лондона и находившихся в пределах досягаемости нового оружия районов Южной Англии пришлось эвакуировать часть мирного населения. Однако у англичан оказалось в наличии достаточно средств, чтобы без ущерба для ведения боевых действии на фронте организовать эффективную противовоздушную оборону. Так как скорость полета самолета-снаряда составляла около 650 км/час, он мог быть сбит истребителями и зенитной артиллерией или же перехвачен аэростатами заграждения на подступах к Лондону. Уже в первую неделю применения этих средств ПВО число сбитых самолетов-снарядов составляло 30%, а через два с половиною месяца своевременно уничтожалось 70% появлявшихся над Англией Фау-1. Наряду с организацией ПВО предпринимались воздушные налеты на предполагаемые районы производства нового оружия и его стартовые площадки. Налеты, правда, не увенчались полным успехом, хотя в ходе их было сброшено 100 тыс. т бомб и потеряно 450 самолетов. Во всяком случае, сочетанием средств ПВО и воздушных налетов размеры угрозы к началу сентября удалось настолько ограничить, что население могло вернуться в Лондон и эвакуированные районы Южной Англии. Гораздо более страшным было действие Фау-2, применение которого началось 8 сентября. Новый снаряд имел ракетный двигатель и развивал такую скорость, что самолеты не могли уничтожить его в воэдухе. Действие Фау-2 было очень сильным, потому что он поражал цель под большим углом падения. Падая на открытую местность, он проникал глубоко в грунт и оставлял огромные воронки. Исхода войны, однако, это оружие не могло предрешить хотя бы уже потому, что производилось в слишком малом количестве.

Последние самолеты-снаряды были выпущены 27 марта 1945 г. Затем наступавшие западные союзники настолько продвинулись вперед, что радиус действия самолетов-снарядов оказался недостаточным для нанесения ударов по Англии. За время применения новым оружием было разрушено 24 тыс. и серьезно повреждено 60 тыс. зданий.

Действия союзников на плацдармах протекали не столь быстро и гладко, как предусматривалось их планом. Виновато в этом было не только неожиданно упорное и, несмотря на все превосходство англосаксов, эффективное сопротивление с немецкой стороны, но и капризы погоды, которая, как и опасались союзники, продолжала оставаться довольно неустойчивой и замедляла намеченные темпы выгрузки. Положение стало по-настоящему тревожным, когда 19 июня в Ла-Манше разразился шторм, не прекращавшийся в течение нескольких дней. Связь с Англией по морю была прервана на четыре дня. Оборудованный в американской зоне высадки порт типа «Малбери» был настолько поврежден, что восстановить его не представлялось возможным. Большое число крупных кораблей и десантных судов пошло ко дну. Одна американская дивизия, которую шторм застал в море, не могла выгрузиться в течение четырех дней. Когда, наконец, войска высадились, они были совершенно измучены многодневной морской болезнью. Нехватка боеприпасов вынуждала артиллерию строжайше экономить снаряды. Уже подготовленные в районе высадки аэродромы невозможно было использовать из-за коротких взлетно-посадочных полос.

Этот кризис мог бы явиться для немецкого командования единственной, неповторимой возможностью коренным образом изменить обстановку на плацдарме, если бы в его распоряжении имелось достаточное количество сил. Однако войск едва хватало лишь для того, чтобы удерживать оборону. Из Венгрии перебрасывался один танковый корпус СС в составе 9-й и 10-й танковых дивизий СС. находившийся там на переформировании после боев на Восточном фронте. Переброска его, однако, серьезно затягивалась вследствие сильных разрушений на французских железных дорогах. Командование группы армии «Б» надеялось, что силами этого корпуса и нескольких уже действовавших на этом фронте танковых дивизий, которые предполагалось теперь заменить пехотными дивизиями, удастся нанести сильный удар во фланг и тыл англичанам на подступах к Кану. Подготовка этого удара была возложена на командующего танковой группой «Запад» генерала Гейра фон Швеппенбурга, которому с этой целью было передано командование войсками, действовавшими между Сеной и Дромом. Однако большую часть оборонявшихся здесь танковых дивизий сменить не удалось, так как в противном случае немецкая оборона стала бы слишком слабой. В результате намеченный удар мог быть нанесен в основном лишь вновь прибывшим корпусом с его двумя дивизиями. Но прежде чем это случилось, войска Монтгомери, преодолев вызванные неблагоприятной погодой затруднения, перешли в наступление. 1-я английская армия была пополнена одним корпусом в составе нескольких пехотных и бронетанковых дивизий, благодаря чему Монтгомери рассчитывал добиться, наконец, своей цели, нанеся удар крупными силами на широком фронте. План его заключался в том, чтобы правофланговым 30-м армейским корпусом через Виллер-Бокаж прорваться на Оне-сюр-Одон. Используя этот удар для обеспечения своего фланга, вновь прибывший 8-й армейский корпус своими двумя пехотными и двумя бронетанковыми дивизиями, а также двумя отдельными танковыми полками должен был, форсировав сначала реку Одон, а затем реку Орн, охватить Кан с юга. После того как наметится успех этих корпусов, с севера должен был начать наступление 1-й армейский корпус.

Перейдя 25 нюня в наступление, З0-й армейский корпус уже на следующий день после первоначальных успехов натолкнулся на сильную немецкую оборону и остановился. Развернувший затем наступление 8-й армейский корпус также не смог преодолеть удобную для обороны пересеченную местность, усиленную большими минными полями. Правда, англичанам удалось все-таки выйти к реке Одон и временно закрепиться на высотах в междуречье Одона и Орна. Но тут последовала сильная контратака, предпринятая 2-м танковым корпусом СС из района Виллер-Бокаж на обе стороны реки Одон. Пополненные и оснащенные большим количеством тяжелых танков и самоходных установок немецкие танковые дивизии потеснили англичан на север и захватили высоты восточнее реки Орн. Огонь тяжелой корабельной артиллерии, а также превосходство противника в воздухе не позволили добиться в ходе этой контратаки, осуществлявшейся к тому же недостаточными силами, решающего успеха, хотя она и разбила на длительное время все надежды Монтгомери овладеть Каном.

К началу июля союзники перебросили на континент миллионную армию и огромное количество снаряжения, 1-я американская армия насчитывала теперь тринадцать дивизий, сведенных в четыре армейских корпуса. Не слабее была и англо-канадская армия, состоявшая из двенадцати дивизий, сведенных в пять армейских корпусов. После выполнении задачи по овладению Шербуром высвободившиеся там американские дивизии начали наступление на юг, и теперь вся американская армия оказывала давление на немецкую 7-ю армию в юго-западной части полуострова Котантен и далее к востоку до Комона. Громадное превосходство обеих союзных армий в живой силе и технике. казалось, само толкало на немедленное осуществление прорыва. Однако Эйзенхауэр и Монтгомери считали обстановку еще недостаточно благоприятной. Плацдарм по-прежнему был слишком тесным, мешая свободному развертыванию накопленных на нем сил. Его расширение представлялось тем более настоятельно необходимым, что фронт все еще проходил по местности, не позволявшей свободно маневрировать войсками, 1-я американская армия завязла в районе, изобиловавшем болотами и многочисленными насыпями с живой изгородью. Оборудованные на этих метровой высоты земляных насыпях укрытия позволили обороняющемуся удобно цепляться за местность, так как эти высокие валы одновременно служили и противотанковым препятствием. Поэтому американская армия хотела вначале выйти из этой неблагоприятной местности с целью обеспечить себе выгодные исходные позиции и возможность развертывания крупных сил. Для этого ей необходимо было продвинуться до рубежа Сен-Ло, Перье, Лессе.

3 июля она приступила к выполнению этой задачи. Завязались исключительно тяжелые, кровопролитные бои, лишь две недели спустя увенчавшиеся для американцев успехом. Немецкие дивизии оборонялись на хорошо оборудованных позициях, которые они упорно удерживали и оставляли лишь под натиском многократно превосходящих сил противника. Западный фланг американцев вышел к Лессе. За Сен-Ло завязались упорнейшие бои, вынудившие немецкое командование бросить все свои резервы, включая и две танковые дивизии. В ночь с I8 на 19 июля американцы ворвались в Сен-Ло. В этих боях погиб командир немецкого 84-го армейского корпуса генерал Маркс, который, потеряв ногу в результате полученного на Востоке тяжелого ранения, продолжал службу и с самого начала вторжения с неистощимой энергией руководил немецкой обороной первоначально на всем фронте, а впоследствии на западном его участке.

С захватом Сен-Ло поставленную перед 1-й американской армией задачу можно было считать выполненной, после чего американцы развернули основательную подготовку к прорыву.

Монтгомери также считал необходимым расширить и углубить плацдарм и на востоке, в районе Кана. Он намеревался выдвинуть свой восточный фланг до реки Див, овладеть Каном, пробиться оттуда к неукрепленным высотам вокруг Бургебюса и, как только это будет возможно, выйти к горе Мон-Пенсон, которая, возвышаясь на 359 м, господствует над обширным прилегающим районом. Кроме того, Монтгомери рассчитывал, что, оказывая непрерывное давление из восточной части плацдарма, он заставит противника постоянно опасаться прорыва англичан в направлении Нижней Сены и Парижа и вынудит его держать в этом районе крупные силы. Этой цели он своими атаками, несомненно, добился, хотя задачи по овладению намеченными рубежами были выполнены не полностью.

Для того чтобы обеспечить захват Кана, Монтгомери, учтя опыт предыдущих неудач, настоял на использовании крупных сил стратегической авиации. Вечером 7 июля 460 тяжелых бомбардировщиков с целью отсечь немецкие войска от их тылов и уничтожить резервы в течение 40 мин. сбросили 2500 т бомб на район глубиной 3,5 км н шириной свыше 1 км, расположенный в 5 км за линией фронта немецких войск. Ранним утром следующего дня три дивизии перешли в концентрическое наступление на Кан, которое хотя и завершилось два дня спустя захватом города, но не оправдало возлагавшихся на него надежд и не создало решающего перелома. Авиация в сущности перестаралась – район наступления оказался настолько разрушенным и изрытым таким количеством воронок, что это создало невероятные затруднения для продвижения своих же наступавших войск. Так как немецкие войска тщательно избегали подвергавшихся угрозе воздушного нападения населенных пунктов, то и в Кане войск почти не было. Зато здесь погибло от бомбардировки 2 тыс. французов.

Оказывая в течение последующей педели непрерывное давление на воем фронте, противник стремился держать немцев в постоянном напряжении и не давать им возможности снимать с отдельных участков силы. Одновременно он хотел подготовить два крупных наступления, которые предполагалось провести между 18 и 21 июля с целью расширить, наконец, плацдарм между Орном и Дивом и овладеть высотами в районе Бургебюса. Начавшемуся 18 июля наступлению из района Кана в юго-восточном направлении предшествовала еще более мощная авиационная подготовка, чем наступлению на Кан, В ней участвовало 1700 тяжелых бомбардировщиков и 400 средних бомбардировщиков, сбросивших между 5 час. 45 мин. и 7 час. 45 мин. 12 тыс. бомб. Однако, учитывая опыт предыдущей массированной бомбардировки, на этот раз авиация применяла лишь бомбы среднего калибра со взрывателями мгновенного действия, в то время как бомбами крупного калибра, частично со взрывателями замедленного действия, предполагалось отсечь район наступления с флангов и тыла. Тем временем и немецкие войска сумели приспособиться к новой тактике противника: оборона была очень глубоко эшелонирована, обеспечена большим количеством противотанковых средств, особенно 88мм зенитными пушками, с тем чтобы иметь возможности отражать прорвавшиеся в глубину танки противника. Значительно продвинувшиеся вперед в самом начале наступления английские танковые дивизии натолкнулись на эту активную сочетавшуюся с контратаками оборону и потеряли свыше 150 танков, В этих успешных контратаках участвовали части пяти немецких танковых дивизий. 20 июля бои на высотах у Бургебюса окончились. Между тем противник продвинулся в восточном направлении и вышел к реке Див в районе Троарна.

Медленное продвижение обеих союзных армий в течение июля не оправдывало тех больших надежд, которые выражались в английской и американской печати после успешного осуществления высадки. В результате этого в кругах общественности стали усиливаться нетерпение и критическое отношение к военному руководству. Высказывались опасения, что войска не продвинутся дальше захваченного плацдарма, борьба примет позиционный характер и затянется на неопределенный срок. Военному руководству приходилось молча сносить эту критику, дабы избежать нежелательного посвящения разведки противника в свои планы.

Гораздо серьезней и оправданней была обеспокоенность ответственных за ведение боевых действий на Западе немецких фельдмаршалов. Уже в июне поступавшее пополнение в живой силе и технике не в состоянии было хоть в какой-то мере покрыть людские потери и потребность в вооружении. Прибывавшим на этот фронт немногочисленным немецким резервам противостоял гораздо более интенсивный, непрерывный приток новых сил на стороне противника. По-прежнему противник имел полное господство в воздухе. Не оставалось ни малейшего сомнения, что до предела натянутая струна рано или поздно должна была лопнуть. С тех пор как на Востоке русские 22 июня начали новое наступление против группы армии «Центр», которое через несколько дней привело к полному разгрому этого фронта и для приостановления которого необходимо было собрать все возможные силы, меньше чем когда-либо приходилось рассчитывать на переброску достаточных подкреплений в Нормандию. Рундштедт и Роммель еще раз настойчиво потребовали встречи с Гитлером, которая состоялась 29 июня в Оберзальцбурге. Безуспешно пытались они убедить Гитлера в том, что общая обстановка со всей настоятельностью требует прекращения войны. Гитлер уклонился от всякого делового обсуждения этого вопроса, ограничившись ссылками на решающую роль «чудодейственного оружия», и пустился в ошибочные исторические параллели. Единственным результатом встречи оказались перестановки в высшем командовании. 1 июля Рундштедта сменил фельдмаршал фон Клюге, а генерал Гейр фон Швеппенбург, командовавший танковой группой «Запад» на восточном участке обороны, был заменен генералом Эбербахом. Одновременно танковую группу «Запад» переименовали в 5-ю танковую армию. За несколько дней до этого, 29 июня, на своем командном пункте умер от паралича сердца командующий 7-й армией генерал-полковник Долльман. На его место был назначен обергруппенфюрер СС Хауссер, один из бывших генералов 100-тысячной армии47, по своим качествам вполне соответствовавший новой должности.

Бесконечная смена командующих группами армий и армиями давно уже стала манией. Да и каким образом могли вновь назначаемые командующие, как бы они ни были деятельны и, по справедливому или ошибочному мнению Гитлера, слепо преданы ему, спасти положение, если Германия все больше и больше слабела, в то время как мощь ее врагов на всех театрах военных действии непрестанно росла? Теперь уже никакая сила в мире не могла предотвратить приближающейся катастрофы. Фельдмаршал фон Клюге в течение двух лет с большим успехом возглавлял группу армий «Центр» на Восточном фронте и накопил богатый опыт ведения оборонительной борьбы. Быть может, на основе представлений, полученных в ставке фюрера, он был убежден, что благодаря своей осмотрительности и энергии ему удастся справиться и с новой задачей. Однако уже очень скоро ему пришлось признать, что здесь положение все-таки существенно отличалось от того, с которым ему приводилось иметь дело еще полгода назад на Востоке, и что неравенство в силах и средствах исключало всякую возможность стабилизировать на длительное время фронт в Нормандии. Но прежде всего он вынужден был признать, что командование и войска сделали все, что только было в человеческих силах. Таким образом и ему оставалось лишь пассивно продолжать неравную борьбу.

Роммель был оставлен на посту командующего группой армий «Б», Преемником Рундштедта Гитлер его не назначил из-за неоднократных довольно резких стычек, имевших место в предыдущем месяце. Он не верил больше Роммелю, но, с другой стороны, не хотел лишиться этого энергичного, пользовавшегося авторитетом в войсках командующего. Роммель действительно в течение нескольких месяцев носился с планами переворота, так как он пришел к окончательному убеждению, что продолжение войны под руководством Гитлера неизбежно приведет к напрасному и колоссальному по своим масштабам разрушению Германии. Такая точка зрения, естественно, не мешала ему требовать от себя и вверенных ему войск величайшей самоотверженности в борьбе; ибо чем больше ухудшалась военная обстановка, тем меньше шансов оставалось на заключение сносного для Германии перемирия с врагами даже при условии устранения Гитлера. Но он не успел сделать окончательный вывод из этих соображений. 17 июля при возвращении из поездки на фронт его автомашина во второй половине дня была атакована самолетами противника, и он получил несколько ранений, в том числе пролом черепа и тяжелое сотрясение мозга. Так благодаря этому вмешательству судьбы Роммелю не пришлось участвовать в событии, которое не имело прецедента в немецкой военной истории и в котором ему предполагалось отвести важную роль – в покушении на Гитлера 20 июля 1944 г.