УЧИТЕЛЬ И ЕГО ДОСТОЙНЫЙ УЧЕНИК

УЧИТЕЛЬ И ЕГО ДОСТОЙНЫЙ УЧЕНИК

Папа отказался, и послы императора ответили: «Не здесь, а в Риме меч решит этот спор».

Судьба благоприятствовала Генриху пятому. После двухлетней войны с Венгрией, Польшей и Богемией с многочисленной армией он двинулся в Италию. Ломбардские города покорились ему, даже маркграфиня Матильда не посмела сопротивляться. В Сутри послы Пасхалия объявили Генриху пятому, что папа отказывается от всех феодальных владений, приобретенных церквами в течение всех веков, от права чеканки монет и других привилегий, требуя взамен свободы церковных выборов и отмены светской инвеституры. Пасхалий пытался спасти независимость церкви ценою ее мирских богатств. Генрих пятый благосклонно принял условия и 12 февраля прибыл в Рим для обряда коронования. Храм святого Петра, в котором происходило посвящение, охранялся немецкими рыцарями. Но как только было прочитано соглашение, храм огласился воплями. Церковные сановники категорически отказались отдавать поместья, которыми они владели. Коронация была прервана. В церкви произошла свалка. Король захватил папу и кардиналов и отослал своих пленников в Альбано. В конце концов Пасхалий уступил притязаниям короля, признав за ним все права его предшественников.

Какая месть за Каноссу! Словно для того, чтобы подчеркнуть триумф своей победы, Генрих пятый торжественно предал погребению останки своего отлученного от церкви отца.

Победа над папством была недолговечна. Церковь отказалась принять условия, на которые согласился папа. Римское духовенство упрекало его в том, что он вопреки церковным уставам возложил императорскую корону на короля Генриха, разрушителя государств и церквей, и дал ему привилегии. На Латеранском соборе в 1112 году Пасхалий объявил привилегии, которые Генрих вырвал у него силой, недействительными: «…принимаю декреты моего учителя Григория седьмого и Урбана… утверждаю то, что они утверждали, и проклинаю то, что они прокляли…» Римские легаты огласили повсюду постановление Латеранского собора и анафему, которой был предан бывший ученик Пасхалия Генрих пятый.

Мы не станем останавливаться на борьбе, которую продолжали вести между собой папы и светские властители в двенадцатом веке. В этой борьбе мерзавцы стоят друг друга. Коснемся лишь самых характерных эпизодов из деятельности наместников святого Петра.

После смерти Пасхалия папой был избран монтекассинский монах Джованни Каэтани, принявший имя Геласия второго. Королевские ставленники, возглавляемые могущественным феодалом Ченьчо Франджипани, напали на него и бросили в темницу.

Прибыв в Рим, Генрих пятый добился интронизации старого архиепископа Мориса, принявшего имя Григория восьмого. Геласию второму удалось бежать в Бургундию, где он и умер, пробыв на святом престоле год. Его преемником духовенство избрало архиепископа Гвидо, принявшего имя Каликста второго. Он был давно известен как один из самых ярых противников Генриха пятого.

Каликст второй, завладев Латеранским дворцом, собрал войско. Одному из кардиналов он поручил осадить резиденцию Григория в Сутри. Сгорая от нетерпения поскорее захватить конкурента, Каликст второй сам присоединился к отряду и лично руководил приступом. После упорного сопротивления гарнизон Сутри был вынужден сдаться. Как только Григорий оказался в его руках, Каликст второй приказал выколоть ему глаза и кастрировать. Несчастного Мориса посадили на верблюда, заставив взять в руки хвост, и в шутовской одежде привезли в Рим. Затем его заточили в монастырь, где он и умер через несколько лет.

Понтификат Каликста второго ознаменован непрекращающейся борьбой с феодальными князьями. Мятежные фамилии сооружали укрепления на улицах, не щадя даже древних памятников. На улицах города происходили кровопролитные бои. Затаив в душе ненависть против знатного дома Ченьчо Франджипани, рьяно защищавшего убитого папой соперника, Каликст вел с ним непрерывную борьбу, пока крепость Франджипани — «обитель тирании и деспотизма» — не сровняли с землей.

Гонорий второй, преемник Каликста второго, избранный семейством Франджипани, имел противника в лице не менее знатного дома Пиерлони. Чтобы покончить с довольно сильной оппозицией, угрожавшей ему, Гонорий использовал традиционное оружие своих предшественников. Истратив огромную сумму денег, он завоевал себе популярность, и враждебно настроенные сеньоры вынуждены были смириться. Тогда Гонорий разыграл такую комедию: помня о том, что кое-кто выступал против его избрания, он притворился оскорбленным и заявил, что отказывается от тиары, ибо не желает управлять церковью против воли верующих. Созвав своих приверженцев в базилике святого Иоанна Латеранского, Гонорий торжественно сложил с себя тиару. Его трюк произвел желанный эффект — присутствующие слезно упрашивали папу остаться, заверяя его в своей преданности.

Расположившись уютно на святом престоле, этот плут стал размышлять, как бы ему прославить свое правление, и решил, что пришла пора заняться обращением в христианство стран, «погруженных еще в сумерки язычества». Грубо говоря, Гонорий задумал перетащить в свою лавочку клиентов, которых до сих пор обирали усердно жрецы и служители языческого культа — конкуренты Иисуса Христа.

Померания была куском весьма лакомым, и деляга Гонорий поручил епископу Оттону ускорить обращение в христианство этой территории. Померанами управлял польский князь Болеслав, и Оттон отправился к нему.

Болеслав с воодушевлением принял предложение святого отца подчинить Христу язычников, упорно отказывавшихся принять его завет. Вероятно, их отчаянное сопротивление усиливалось смутным патриотическим чувством, ибо они понимали, что вместе с идолами лишатся устьев своих рек. Болеславу пришлось истребить тысячи померан, чтобы доказать превосходство христианства над их древней религией. Аргументы его были столь убедительны, что оставшиеся в живых уже не сопротивлялись. Гонорий поспешно прислал новообращенным отряды своих черных монахов, призванных наставлять их во славу святой троицы. Что касается Болеслава, то среди прочих свидетельств папской благодарности он получил еще обещание вечного блаженства.

Князь честно заслужил указанную награду, ибо в глазах христианского бога нет подвига более достойного, чем истребление людей, отказавшихся поклоняться ему.

Гонорий был чрезвычайно жаден и корыстолюбив. Приведем характерный эпизод: в 1128 году французский канцлер и архиепископ Парижский Стефан де Санлис отправил к папе послов с донесением о неблаговидных поступках короля Людовика Толстого.

Прелат обвинял монарха в том, что он потворствует распущенности французского духовенства, извлекая из этого позорную выгоду. По-видимому, почтенного прелата раздражало, что сливки снимает король, а не он сам. Если бы дело обстояло иначе, он бы ничего не имел против самых скандальных похождений духовенства.

Стефан де Санлис обвинял короля в захвате церковного имущества, а также в попытке покушения на его жизнь, в котором участвовали солдаты короля. Разумеется, Стефан де Санлис не забыл подкрепить свои жалобы ценными подарками.

Благодарный Гонорий благословил послов архиепископа — на подобные жесты папы никогда не скупились — и повелел архиепископу предать короля анафеме и наложить интердикт на Французское королевство.

Стефан де Санлис исполнил приказ папы и привлек на свою сторону изрядное число церковников.

Людовик Толстый отлично знал, что папская благодарность — товар, который можно приобрести согласно установленной таксе. И потому он, в свою очередь, отправил в Рим послов с поручением за приличное вознаграждение добиться от папы снятия анафемы и прочих угроз. Предприятие это стоило ему дорого, но он счел более благоразумным пожертвовать деньгами, чем рисковать папской милостью.

Разумеется, святой отец не отверг даров и выполнил просьбу монарха. Между тем ему и в голову не пришло вернуть деньги архиепископу, как поступил бы любой честный коммерсант, будь он на его месте.

Вскоре два епископа — приверженцы Стефана де Сан-лиса — обратились в Рим с патетическим посланием, в котором они обвиняли короля в новых преследованиях архиепископа, а также в неблаговидных поступках по отношению к церкви. Послание это осталось без ответа: наивные авторы не догадались снабдить свои жалобы соответствующим приложением.

Стефан де Санлис разгадал причину молчания. Он занял у ростовщика под залог своей церковной утвари порядочную сумму и отправил в Рим четыре тысячи динариев золотом… Стоит ли добавлять, что они были милостиво приняты папой?

Однако такое дорогое состязание между прелатом и королем не могло продолжаться до бесконечности.

Людовик Толстый попытался было остановиться… Но не тут-то было.

Обиженный Гонорий уполномочил Стефана де Санлиса собрать в Реймсе собор для суда над королем и предать его анафеме от имени апостола, если… если Людовик откажется возместить нанесенную им обиду…

В конце концов Людовик смирился, и святому отцу не пришлось прибегать к грозным проклятьям.