Луи-мишель колла божья благодать
жүктеу/скачать 250 Kb.
|
КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Да, но не пуля его убила, а безнадёжность... Мой отец умер, потому что однажды он понял, что всё это ничто! Он притворялся, что верил в рай, но в душе у него не было никакой надежды. ( Делает паузу.) Я не так много сохранил от него, только ( он достаёт пистолет из внутреннего кармана)... Его пистолет... Испуганное движение имама и раввина. Бонза остаётся неподвижным. Долго, в подавляющей тишине, католический священник созерцает пистолет. РАВВИН: Пьер, он не заряжен? КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: В нём было шесть патронов. Он использовал только один! ИМАМ: Вы вынули пять других! КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: ( притворно наивный). Зачем? Надо было бы? РАВВИН: ( Наклоняется к католическому священнику.) Пьер, уберите оружие. Католический священник твёрдой рукой останавливает жест раввина. КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Нет, нет... ( Делает жест чтобы другие оставались на своих местах.) Католический священник продолжает рассматривать с восхищением пистолет и постепенно подносит к своему лицу. ИМАМ: ( мягко). Пьер, дайте мне пистолет... КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: (держа его на расстоянии). Вы шутите? Это единственная вещь, которую оставил мне отец! РАВВИН: ( стараясь с тем же юмором). Семейная реликвия – это священно! ИМАМ: Но по крайней мере положите его, это всех нервирует... Католический священник кладёт пистолет на пол и проводит двумя руками по лицу, закрыв глаза. Вдруг, резвый как молния, имам подскакивает к оружию. Католический священник, который, видимо, этого ожидал ещё быстрее хватает пистолет. КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: ( держа дуло кверху) Вам нельзя доверять! ИМАМ: Пьер, будьте благоразумны! КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Нет,нет... Сядьте... ( Он как загипнотизированный смотрит на пистолет.) Этот предмет невероятен... Ничего из себя не представляет... И тем не менее... В одну долю секунды, без боли... РАВВИН: Пьер, мы поняли ваше отчаяние... Мы здесь... ИМАМ: Господь тоже здесь даже если вы сомневаетесь. Он любит вас. КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Вы опасаетесь, что я пущу в ход это оружие? ( Молчание.) Религии осуждают самоубийство... Все религии без исключения.( Поворачиваясь к бонзе.) Не так ли , достопочтенный? ( Бонза кивает головой « да ».) В этом, тем не менее, какое-то величие... ( Он делает жест как бы убить себя .) Всю жизнь я размышлял о самоубийстве моего отца. Я даже спрашивал себя, не было ли это актом гуманности. Мы все терроризированы идеей смерти, но если подумать, не состоит ли истинное освобождение в преодолении этого страха? Мы не выбирали жизнь, не выбирали момент нашего рождения... Мы не выбираем смерть... Единственное, что нам остаётся, выбрать момент смерти. Не так ли? РАВВИН: Только Бог решает! КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Да, но представьте, что Бога нет, значит, не в этом проблема... А если он есть, Он – это любовь и милосердие... Он простит. ИМАМ: Он простит, простит, эээ.... ( Он прерывает фразу, подразумевая : быстро говорит .) Вас не пугает ад? КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: ( важно смотря на имама.) Меня особенно пугают те, кто в это верит! РАВВИН: Не важно, ад или рай... Вы не можете совершить такой акт! КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Будьте покойны, у меня никогда не было намерения покончить жизнь самоубийством! Все с облегчением глубоко вздыхают, включая бонзу. РАВВИН: Дорогой друг, как вы нас напугали... Имам приближается к католическому священнику с широко открытыми объятиями. Горячо обнимает его. Позволяя себя обнять и в то время, когда они говорят, католический священник отводит руку с пистолетом... В тоже время, разговаривая, рука имама ищет в пустоте, чтобы схватить пистолет. Во время их диалога происходит балет рук, имам пытается схватить, католический священник, пытается не допустить. ИМАМ: ( всё ещё силясь схватить оружие). Дорогой друг, пусть Бог помилует вас... КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Спасибо, ваша забота меня трогает... ИМАМ: ( выигрывая время, чтобы завладеть оружием.) Пусть Всемогущий, благословенно будь его имя, снова зажжёт в вашем сердце огонь веры... ( Рука всё ещё жестикулирует, ища пистолет.) КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК:( в этот раз он отталкивает его свободной рукой и отходит на несколько шагов.) Спасибо, вы можете сесть! РАВВИН: Послушайте, если вы не хотите покончить с собой, почему вы упрямо держите пистолет...? КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Я действительно сказал, что не хочу покончить с собой... ( Молчание.) Но я не сказал, что не хочу использовать это оружие... ИМАМ: Что вы хотите этим сказать? КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Есть два способа использовать пистолет: против себя. ( Он направляет оружие на себя) Или против других... Католический священник стоит перед ними с направленным на них пистолетом. РАВВИН: ( немного нервничая). Хватит, Пьер, я считаю, что эта плохая шутка уже достаточно затянулась! КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Не обманывайтесь, это только начало... Я вам говорил о моих сомнениях существования Бога. Чтобы убедить меня, вы, крупные теологи не нашли лучших аргументов, чем которые я сам годами использовал! Можно сделать прекрасный доклад, совершенно не веря этому. Единственный способ узнать, что у человека здесь ( указывая себе на грудь.)...Единственный способ испытать силу своих убеждений- столкнуться с тяжёлейшим испытанием. РАВВИН: Пьер, хватит! КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Только перед смертью раскрывается истинное лицо. Всё остальное- болтовня. ИМАМ: Пьер, положите пистолет. КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Вы мне объяснили, что настоящая жизнь не здесь. Я не минуты не сомневаюсь, что любой из вас будет счастлив скоро отправиться в рай или в нирвану. Вы, может быть, не готовы , чтобы ваши слова совпадали с вашими действиями. По этой причине мне будет достаточно, что только один из вас будет готов умереть... свободно... спокойно... и без сожаления...Да, одного будет достаточно, чтобы убедить меня, что загробная жизнь существует. Я вам предоставляю выбор. РАВВИН: Вы совсем с ума сошли! ИМАМ: Послушайте, Пьер, всё это останется между нами! Даём вам слово. КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Я потерял веру, но не разум... Если один из вас приблизится ко мне, я пойму, что он выбрал этот путь. Понимая, что католический священник не шутит, все замирают на своих местах. Никто не хочет рискнуть подойти. Все трое молчат... КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: А! Я вижу, что вы не готовы покинуть ваше бренное тело... Странно... вы сомневаетесь? ИМАМ: Именно потому, что мы не сомневаемся, мы не можем положительно вам ответить. РАВВИН: Вызваться самому будет эквивалентно самоубийству... А об этом мы уже достаточно говорили. КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Во всяком случае, согласны вы или нет, я буду стрелять... Но если кто-то сам вызовется , он вернёт мне веру, и к тому же, пожертвовав собой, он сохранит две другие жизни...Какая прекрасная смерть для верующего! Не так ли? Все трое молчат. КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Да, я понимаю, что такое важное решение требует размышлений. Я думаю, что будет желательно, чтобы вы могли свободно дискутировать. Каждый может изложить свои аргументы, чтобы стать , я в этом не сомневаюсь, счастливым избранником, который пожертвует собой ради других. Мне как раз надо помыть руки. ИМАМ: ( С трудом сдерживая радость, что он уходит.) Пожалуйста... РАВВИН: Не торопитесь... Католический священник уходит в ванную. Закрывает за собой дверь. Тут же имам хватает стеклянную бутылку с водой с низкого столика. Делает знак двум другим подойти к нему и держаться подальше от двери, чтобы католический священник их не слышал. Они трое объединяются как заговорщики. Имам жестикулирует, поднимая бутылку с водой, что нужно ударить католического священника по голове, когда он переступит порог. РАВВИН : ( Тихим голосом). Нет, дверная рама слишком узкая! Будем мешать друг другу... БОНЗА: Нужно ударить с молниеносной быстротой! Пуля летит с большой скоростью. ИМАМ: И, потом, нас трое, подсознательно каждый будет ждать, что ударит другой. Должен реагировать один! Другие спрячутся за диваном. РАВВИН: Хорошо! Они в замешательстве смотрят друг на друга. ИМАМ: Вы практикуете боевые искусства, достопочтенный... БОНЗА: Боевые искусства практикуются с голыми руками... РАВВИН: ( не возражая). Да, уложите его голыми руками... БОНЗА: Бутылкой будет надёжнее... Потом я вмешаюсь, чтобы его связать... ИМАМ: Когда он будет без сознания, связать его может каждый... Нужно, чтобы кто-то один действовал.. Они молча смотрят друг на друга. РАВВИН: Я вам сказал, что у меня спина болит. ИМАМ: У меня семья... Представьте, если это плохо кончится... ( Жалостливо смотря на двух других.) Я не могу оставить четверых сиротами... РАВВИН: ( пользуясь благоприятным случаем). Но у меня тоже дети! ИМАМ: У вас нет детей, достопочтенный... РАВВИН: Нет, у него нет! БОНЗА: Бить бутылкой – очень рискованно. Если не ударить достаточно сильно, пуля вылетит. Если ударить слишком сильно, можно его убить. Убить человека - это наихудшая из карм... Я не могу так рисковать! ИМАМ: ( Нервничая). О чём вы говорите, никто не хочет его убивать! Хотим только его нейтрализовать... В случае чего это будет самооборона, а не убийство! РАВВИН: Если в Торе, как и в буддизме наказывается убийство человека, в Коране этого нет: « Сражайтесь на путях Господних со всеми, кто с вами сражается, убивайте их повсюду, где вы их встретите. » ИМАМ: Но если бы вы читали более внимательно, вы бы заметили, что это применяется только к неверующим. К нему это не подходит! « Евреи, сабеисты, христиане, верующие в Бога и в бессмертие души освобождаются от боязни и не будут скорбеть. » БОНЗА: (саркастично). Что замечательно в ваших священных писаниях это то, что каждый находит там то, что ему подходит! ИМАМ: Ладно... я предлагаю бросить жребий... Там Бог решит. Раввин достаёт лист бумаги. Делит его на три равные части. На одном из них он ставит крест, тогда как другие остаются нетронутыми. Эта операция совершается под пристальными взглядами двух других . Он складывает три бумаги, кладёт их в ермолку и мешает. Перед тем , как вытащить бумагу, догадываемся, что каждый молится... Бонза тянет бумагу. Она пуста. Имам тянет бумагу. Она пуста. Жребий назначил раввина. Он издаёт глубокий вздох, одевает ермолку. РАВВИН: ( поднимая голову к небу). Тяжело быть, в конце концов, избранным народом! Раввин берёт бутылку и тихо встаёт перед дверью ванны. Двое других прячутся за диваном. Вдруг раввину приходит ещё лучшая идея. РАВВИН: Менее рискованно закрыть его и ждать воскресенья, когда придут нас открыть! Имам похоже тоже согласен, что это лучшее решение.Тут же имам и раввин спешат к дивану. Они с трудом придвигают его к двери ванны. Затем тоже очень быстро поднимают одно из величественных клубных кресел и поднимают его на диван, чтобы лучше забаррикадировать дверь. Бонза не сдвинул второе кресло. Имам и раввин придвигают с двух сторон диван, чтобы лучше заблокировать дверь. ИМАМ: ( немного измученный, бонзе). Не желая вами командовать, достопочтенный, третий не был бы лишним, чтобы заблокировать дверь... БОНЗА: Человек, который боится, действует своими мускулами, а не головой... Он не должен... РАВВИН:( прерывая конце фразы бонзы). Вы начинаете нас утомлять вашими афоризмами... Сейчас надо действовать! Вопреки всям ожиданим католический священник открывает дверь ванны. Его голова появляется над клубным креслом. Он целится в имама и раввина между диваном и креслом. КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Его афоризм не лишён смысла! Достопочтенный единственный заметил, что дверь ванны открывается вовнутрь! ( Угрожая им пистолетом.) Поставьте всё на место! Раздосадованные имам и раввин ставят всё по своим местам. Они действуют осторожно, избегая резких движений, которые могут показаться католическому священнику опасными. КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Я отмечаю с некоторой печалью, но без удивления, что даже самые религиозные люди ведут себя точно так же как неверующие. Да, самое важное – это спасти свою шкуру! ( Меняя по-видимому сюжет.) Знаете, в пансионе, когда ребёнок шалит, директор наказывает всех, пока виноватый не признается... Выведенные из себя тем, что они из-за него наказаны, его друзья заставляют его признаться. Следовательно один из вас должен пожертвовать собой, иначе вы уйдёте все трое! Видите , я вам даю ещё один шанс избежать коллективной судьбы. ( Смотрит на часы.) У вас есть пять минут! Через пять минут я пойму , что все согласны. ( Католический священник стреляет в воздух: БАХ!) Вы поняли, что я не шучу! РАВВИН: ( испуганный, поворачивается к имаму и к бонзе). Было бы глупо, если бы мы ушли все трое. ( Указывая на своих несчастных друзей.) Нужно, чтобы кто-то из нас вызвался. Речь не будет идти о самоубийстве. Тот, кто отдаст свою жизнь, чтобы спасти жизни других будет достоин назваться мучеником. ИМАМ: ( думая, что раввин предлагает себя). Место в раю за ним! Дорогой друг, мы навсегда сохраним в наших сердцах память о вашем героическом поступке... РАВВИН: Иудаизм – религия памяти, в нем нет никакой идеи мученичества. Великая религия мученичества, все это знают, – это ислам! « Тот, кто умрёт за Господа »... ИМАМ: ( прерывая его). Дорогой друг, я совсем не согласен с вашим анализом... Рай обещан верующему мусульманину, который отдаст свою жизнь за Бога, а не за ближнего... Идея мученичества – в христианстве! Христос сказал: « Нет большей любви,чем отдать жизнь за того, кого любишь. » Избранный народ, как мы знаем из его длинной и горестной истории, имеет огромный опыт жертвоприношений. РАВВИН: Но мы не выбирали! Нас преследовали помимо нашей воли! Имам и раввин поворачиваются к бонзе. ИМАМ: В сущности, вы меньше всего привязаны к жизни. РАВВИН: Да, да! Это он! ИМАМ: Медитациями, которые вы практикуете с самого детства, вы научились применять благородное учение Будды: « Отказаться от любого желания, от любой привязанности и включая привязанности к жизни. » Непроницаемый бонза не реагирует. РАВВИН: Давайте, не скромничайте, достопочтенный. Это длинный и трудный путь. Мы ясно увидели за вашим смирением, что вы достигли совершенства! Притворно взволнованный, имам сопровождает слова раввина восхищённым покачиванием головы. БОНЗА: ( Против всякого ожидания). После всего, я готов перейти к другой жизни. У меня будет только одно требование: я не хочу мучиться. ( Католическому священнику.) Ещё я попрошу вас, отец мой, приставить пистолет к моему виску, так надёжнее... Без единого слова имам и раввин берутся за руки. Они возвращаются на свои места, взволнованные и с молитвой. Монах закрывает глаза и начинает медитировать в позе лотоса. Католический священник взволнован. Тем не менее, он хочет быть уверен, что бонза пойдёт до конца. Католический священник медленно подходит. Вдруг, быстрый как молния, с резким криком, боевым приёмом бонза разоружает католического священника. Он хватает пистолет и бросает в другой конец комнаты к ногам раввина. Раввин издаёт крик изумления. Тотчас, католический священник отступает, схватив с низкого стола нож для фруктов... КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: ( угрожая ножом). Не приближайтесь! ИМАМ: ( раввину). Возьмите пистолет! После секундного колебания раввин, который, очевидно, никогда в жизни не держал оружия, неловко берёт его. РАВВИН: ( Дрожа, целится.) Положите нож! КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: ( очень спокойно). Зачем? ИМАМ: Пьер, все прекрасно поняли, что вам плохо... Положите нож! РАВВИН: Пьер, со всяким может случиться, момент заблуждения.. Мы вас прощаем. Положите нож мы вам всё прощаем. Вместо ответа, католический священник медленно приближается к тому, кто держит оружие, к раввину. Понимая его намерения, имам делает шаг к католическому священнику, становясь между им и раввином. Быстрым движением католический священник приставляет ему нож к горлу и заставляет его отступить. Испуганный имам отступает. РАВВИН: ( обезумевший.) Хватит! Чёрт возьми! Положите нож! Католический священник продолжает медленно продвигаться и обращается к раввину. КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: ( иронически). Да, почему? Если я откажусь, вы выстрелите в меня... Смущённое молчание раввина. ИМАМ: Конечно! КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: ( приближаясь к раввину, иронически). Мне кажется, что Библия запрещает убийство... ИМАМ: Не в случае самообороны... КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Да? Процитируйте мне строфы, где говорится, что можно убить в целях самообороны? ИМАМ: Левит: « Нельзя быть безучастным, если жизнь человека в опасности. » КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: ( иронически). А! Для вас не быть безучастным, значит убить? РАВВИН: Я...я... я не могу стрелять. ИМАМ: Да! Чтобы не убить, стреляйте в ногу. КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: ( Шаг за шагом продолжает продвигаться.) Мы закрыты. Интересно знать как вы остановите кровотечение. Да, нога очень сильно кровит! До воскресенья будет слишком долго! РАВВИН: ( обезумевший). Выберите кого-нибудь другого, если вы решили с ним покончить! Католический священник теперь совсем близко от раввина. КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Я не причём... это у вас в руках пистолет! ИМАМ: Стреляйте! РАВВИН: Я не могу стрелять! ИМАМ: ( раздражённый). Да, вы можете! РАВВИН: Нет, я не могу! Католический священник находится напротив раввина. ИМАМ: Но почему вы не можете? РАВВИН: ( плача). Потому что... потому что это Шаббат! Католический священник протягивает руку. Приставляет нож к горлу раввина, а другой рукой забирает пистолет. ИМАМ: А, нет! Это невозможно быть до такой степени недалёким! Вот и результат, из-за вас мы все пропадём! РАВВИН: ( в состоянии шока). Даже стрелять в ногу – это синоним убийства... Я не могу убить человека! КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: ( который опять всё взял в свои руки). Всё начинается сначала ... Мне нужен доброволец... У вас есть три минуты. В то время, как католический священник говорит, видно, что раввину становится плохо. Он кладёт руку на грудь. Он падает. ИМАМ: ( замечая состояние раввина). Вам плохо, господин раввин..? РАВВИН: ( на одном дыхании). Слишком много эмоций...сердце... Имам приближается к раввину. ИМАМ: Что можно сделать? РАВВИН: Нитроглицерин! ИМАМ: Где он? РАВВИН: В комнате... в моей туалетной сумке. ИМАМ: Иначе ... что произойдёт? РАВВИН: Через час ... конец! ИМАМ: Пьер, нельзя оставить его в этом состоянии! Я не знаю, сделайте ему массаж сердца! КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: ( явно обеспокоенный). Это бесполезно... Если ему прописан нитроглицерин, значит надо расширить коронарные сосуды! ИМАМ: Да? РАВВИН: Да! КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Единственное, что может его спасти, это его лекарство! ИМАМ: Наверняка есть способ выйти... КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Нет... Я хотел, чтобы не было никакой лазейки. ИМАМ: Да, но это срочно! КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Чистосердечно, я не вижу никакого решения до воскресенья. Я сделал как японские пилоты делали во время войны...Что бы идти до конца, камикадзе брали точно столько топлива сколько было нужно в одну сторону! ИМАМ: Мы не будем смотреть сложив руки как он умирает. КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: ( искренне сожалея). Я очень сожалею, Жозеф, я не знал, что у вас проблемы с сердцем! РАВВИН: ( Поворачивается к католическому священнику.) Вам нужна была жертва... вот она... Ещё один раз... Избранный народ... ( Обращаясь к небу, с еврейской иронией отчаяния.) Господи, нельзя сказать, что ты мне даёшь выбор... Но я принимаю твою волю... Долгое молчание. Чувствуется, что эмоции захлёстывают всех участников. Вдруг имам встаёт. ИМАМ: ( с силой).Нет! Я не согласен! Без борьбы! Наверняка есть какое-то решение, чтобы получить лекарство... Где он спит, где этот знаменитый отец Лори? КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Внизу... Имам неистово стучит щёткой по полу, зовя на помощь... Католический священник прерывает его. КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Не утомляйтесь! Днём он глух как тетерев, а ночью к тому же он снимает свой аппарат... Здание может разрушиться... Имам кружит как лев в клетке, ища решения. Вдруг ,кажется, что он нашёл. ИМАМ: Я не знаю! Стреляйте в пол! КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Это бесполезно! ИМАМ: Почему? КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Там только один патрон и тот -холостой. ИМАМ: Холостой патрон? КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Я бы никогда не рискнул. Имам снова кружится как хищник в клетке. Вдруг вторая « Еврика ». ИМАМ: Ваш аббат, он глухой, но не слепой? КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Ну и что? Без перехода имам кидается в ванну. Слышится шум воды. Он возвращается с триумфальным видом. ИМАМ: Подождите, не двигайтесь! Я открыл все краны. Ванну и раковину... Через десять минут пол будет затоплен. Через полчаса начнёт лить на аббата Лори...Надеемся, что по крайней мере меньше, чем через час он придёт посмотреть что происходит... Иншалла! КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Пожалуйста, закройте краны! Это смешно. ИМАМ: Нет! КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Прежде, чем вода просочится, надо, чтобы она здесь поднялась на несколько сантиметров... ИМАМ: Ну и что? Намочим ноги! КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Несколько сантиметров, значит, что уровень достигнет электрических розеток. Будет короткое замыкание, выбьет пробки... Добьёмся только того, что останемся в темноте и без вентиляции. Имам решается пойти закрыть краны. Возвращается в комнату со значительным видом. Берёт бумагу и пишет несколько строк. ИМАМ: Если со мной что-то случится, вы будете растить моих детей... Он встаёт и направляется к шкафу, в котором находится старый поъёмник для еды. Католический священник понял. Он загораживает ему путь. КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Карим, не делайте этого! Вы переломаете себе кости... ИМАМ: Для Жозефа, если есть шанс, надо его использовать... РАВВИН: ( протягивая руку.) Спасибо, Карим, мой друг! Но я вас прошу, подумайте о вашей семье... ИМАМ: Жозеф, у вас тоже есть семья... Что подумает ваша дочь, если вы не будете на её свадьбе? РАВВИН: Господь совершенно точно хочет меня предохранить от того, чтобы войти в церковь и услышать: « Деббора Абрамович, хотите ли вы взять в мужья Иисуса де ла Пюрификасьон? » ИМАМ: У меня нет желания смеяться, время торопит... ( Поворачиваясь к католическому священнику, который продолжает своим телом загораживать ему путь.) Пьер, дайте мне пройти... Бонза встаёт. БОНЗА: У меня нет семьи, я более ловкий и у меня больше шансов выбраться, чем у вас.. ( Католический священнику.) Дайте мне пройти... РАВВИН: Это меня Бог выбрал! Ваша жертва бесполезна! Дайте мне умереть... БОНЗА: Ваш Бог, если он есть, оставил нам выбор! У меня у единственного нет детей...( Католический священнику.) Дайте мне пройти! ИМАМ: (Бонзе.) Достопочтенный, вы не верите в рай, я да! ( Католическому священнику.) Дайте мне пройти! Католический священник смотрит на них сильно взволнованный. Он готов расплакаться. Он чувствует, что не может произнести ни слова. КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: ( после долгого молчания). Нет, если кто-то должен идти, так это я... это я ответственый... Друзья мои .. Я прошу вас простить меня. Останьтесь около вашего друга и молитесь за меня... чтобы мне всё удалось... ТЕМНО.
МУЗЫКА. ПОДНИМАЕТСЯ ЗАНАВЕС. Четыре действующих лица сидят на стульях лицом к публике как вначале пьесы. Видно, что они одеты немного иначе. Костыль приставлен к креслу католического священника. КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: ( смотря на человека в аудитории, который ему только что задал вопрос.) Сомневался ли я? С того момента как я католический священник, никогда. ( Другие улыбаются.) Долго никогда! Мы узнали после смерти матери Терезы, что она сама сомневалась в течение пятидесяти лет в существовании Бога. Я знал только ослабление веры. Это было примерно год назад. Из-за любви вера вернулась. Из-за любви моих друзей. Да, потому что для меня любовь – это единственное имя божье. Только любовь достойна веры. Всё остальное... РАВВИН: То, что мы пережили год назад, обновило его веру, а мою это укрепило. Ты рисковал своей жизнью ради меня! И ты добился успеха по милости божьей! БОНЗА: Или случайно! Кстати, тебе очень повезло... ИМАМ: « Случай- псевдоним Бога, когда он хочет путешествовать инкогнито. » КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Эйнштейн... ИМАМ: Himself! БОНЗА: Ваш Бог путешествует до такой степени инкогнито, что не рискует быть узнанным. РАВВИН: Ты не можешь так говорить! КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: ( Внезапно прерывая дебаты). Хорошо... Нам нужно теперь освободить зал. Напоминаю вам, что наша книга продаётся у выхода...Желаю вам всем приятного аппетита. До свидания. Спасибо! Четверо церковных служащих приветствуют публику взглядом и покидают зал один за другим. Католический священник поднимается последним. Берёт свой костыль и идёт, хромая. Трое других вышли. Но имам возвращается на сцену ИМАМ: Пьер, не забудь твой пиджак! Теперь раввин возвращается за католическим священником. РАВВИН: Пьер... Поторопись! КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: Что, в чём дело? РАВВИН: Пулярка! КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯЩЕННИК: ( Он поворачивается к публике и поднимает глаза к небу с широкой улыбкой гурмана.) Пулярка... Божья благодать! ТЕМНОТА. жүктеу/скачать 250 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|