Майкл А. Кремо Деволюция человека: Ведическая альтернатива теории Дарвина

Уильям Джеймс (психолог)

Уильям Джеймс (1842–1910), один из основателей современной психологии, был активным членом как американского, так и британского Общества психических исследований, и некоторое время (1894–1896) возглавлял последнее. Многие известные психологи, сыгравшие значительную роль в становлении этой науки, также были членами Общества психических исследований. Фрейд и Юнг публиковали статьи в журнале Общества и его «Записках» (Gauld. 1968. Pp. 338–339). Джеймс был очень высокого мнения о научных публикациях Общества психических исследований. Он говорил: «И если бы меня попросили указать научный журнал, в котором бдительность и неусыпное внимание по отношению к возможным источникам заблуждения было бы представлено особенно ярко, я думаю, что мне пришлось бы указать на „Записки Общества психических исследований“. Обычный поток статей, скажем, психологической тематики в других профессиональных изданиях характеризуется, как правило, значительно более низким уровнем критического сознания» (James. 1897. Цитируется по: Murphy, Ballon. 1960. P. 29).

Первое крупное исследование Джеймса в области психики было проведено с медиумом миссис Леонорой Ф. Пайпер. Она узнавала информацию об участниках сеанса с помощью сущности, которую звали Финуит, и которая говорила с ней, пока медиум была в трансе. Скептически настроенные ученые считали, что либо у медиума хорошие осведомители, либо она получает информацию о посетителях от них же самих, пользуясь специальными психологическими приемами. Узнав о миссис Пайпер от своей свекрови, Джеймс отправился к ней и провел ряд экспериментов. В 1885 и 1886 годах Джеймс отправил к миссис Пайпер в общей сложности 25 неизвестных ей человек, и ни один из них не назвал ей своего настоящего имени. Обнаружив, что миссис Пайпер располагала информацией о каждом из них, Джеймс убедился в том, что ни о каком шарлатанстве в данном случае не может быть и речи (Gauld. 1968. Pp. 251–253).

В 1887 году в Америку приехал Ричард Ходжсон, чтобы возглавить американское Общество психических исследований. Он намеревался разоблачить миссис Пайпер. Ходжсон был выходцем из Австралии, поэтому миссис Пайпер вряд ли могла что либо знать о нем. Тем не менее, она рассказала Ходжсону о его семье, включая его умерших родственников. Ходжсон устроил еще несколько сеансов в 1888 и 1889 годах. Чтобы исключить возможность обмана, Ходжсон нанял детективов. Они выяснили, что ни сама медиум, ни ее друзья или родные ни к кому не обращались с подозрительными расспросами. Не пользовались они и услугами нанятых агентов. Тогда Ходжсон и Джеймс отправили миссис Пайпер в Англию. Там исследователи отбирали участников сеансов произвольным образом и представляли их миссис Пайпер непосредственно перед сеансом. Но даже тогда миссис Пайпер рассказывала участникам сеансов самые неожиданные вещи о них самих и их родных. Когда медиум вернулась в Бостон, Ходжсон на протяжении многих лет продолжал исследовать ее, пока полностью не поверил в ее способности (Gauld. 1968. P. 254–258). Джеймс писал в отчете: «Я убежден в честности медиума и в подлинности транса, в который она погружается; хотя сначала я думал, что ее „угадывания“ были либо счастливой случайностью, либо основывались на знании сидящего перед ней и его семейных дел. Сейчас я уверен, что с ней сотрудничают некие силы, которые мы пока не можем объяснить» (James. 1886–1889. Цитируется по: Murphy, Ballou. 1960. P. 97).

Тем не менее, Джеймс понимал и своих оппонентов. Он говорил (James. 1897. Цитируется по: Murphy, Ballou 1960. Pp. 39–40): «Отвращение (а я не могу подобрать более мягкого слова), которое у многих честных ученых вызывают упоминания о „психических исследованиях“ и „исследователях психики“, не только естественно, но и в каком то смысле похвально. Человеку, который сам не способен вообразить такие психические явления, остается лишь недоумевать, почему Гарни, Майерс и компания так восторгаются этими никак не связанными друг с другом чудесами. И какими чудесами!» Джеймс подчеркивает, что ученые должны рассматривать психические явления в контексте таких теорий, которые эти явления допускают. Как отмечает Джеймс, большинство критиков потому отрицают существование определенных психических явлений, что те идут вразрез с их представлениями о законах природы. Но Джеймс понимал, что «чем чаще мы отрицаем определенные факты на основе своих допущений, тем слабее становятся сами эти допущения, и со временем они могут просто исчерпать себя» (James. 1897. Цитируется по: Murphy, Ballou. 1960. P. 40). В частности, Джеймс понимал, что факты телепатии в случае с Пайпер и другими медиумами выбивают почву из под ног ортодоксальных ученых, уверенных, что в сознании человека нет ничего, что бы выходило за рамки физических восприятия и понимания (James. 1897. Цитируется по: Murphy, Ballou. 1960. Pp. 40–41).

Джеймс считал, что окончательным решением всех споров на тему реальности психических явлений мог бы стать «непреложный факт, рассеивающий сбивающую с толку тьму». «Для меня, – говорил Джеймс, – таким фактом стали сверхъестественные способности Пайпер. Когда я наблюдал ее в состоянии транса, то не мог отделаться от мысли о том, что те знания, которые у нее вдруг появлялись, нельзя получить с помощью обычных органов чувств или бодрствующего ума… И когда я рассматриваю другие факты, например, связанные с призраками, то не могу полагаться на свой „строго научный ум» с его неизменно предвзятыми представлениями о том, как „должен быть» устроен мир» (James. 1897. Цитируется по: Murphy, Ballou. 1960. P. 41).

Джеймс не только был полностью убежден в реальности ментального аспекта медиумизма, но также не отрицал и его физический аспект (как, например, в случае с «парящим» аккордеоном Хоума). Четко документированные свидетельства полтергейста заставляли Джеймса относиться к доверием и к другим явлениям, происходящим на сеансах медиумов. В президентском обращении к Обществу психических исследований Джеймс перечислил десять достоверных случаев полтергейста и появления привидений. Он писал: «Во всех этих случаях, если мне не изменяет память, множество свидетелей видели, как различные предметы двигались без посторонней помощи при ярком свете дня. Во многих случаях таких предметов было много… Я вынужден признать, что, пока эти или аналогичные случаи не получат позитивного объяснения, я не смогу сказать, что… проблему медиумов… можно считать закрытой» (James. 1896. Цитируется по: Murphy, Ballou. 1960. Pp. 62–63).

По поводу случаев обмана со стороны медиумов, время от времени имевших место, Джеймс говорил, что «ученые и сами нередко вводят других в заблуждение своими лекциями, вместо того чтобы признать, что большинство их экспериментов заканчиваются неудачно» (James. 1911. Цитируется по: Murphy, Ballou. 1960. P. 312). Джеймс приводил в пример нескольких физиков, которые специально настраивали аппаратуру так, чтобы получить желаемые результаты при публичной демонстрации. Джеймс даже сам признался в такого рода мошенничестве. Однажды профессор Ньюэл Мартин давал публичную лекцию с демонстрацией по физиологии сердца черепахи. Присутствующие на лекции могли видеть теневое изображение сердца черепахи, спроецированное на экран. При стимуляции нервов сердце должно было совершать определенные движения. В какой то момент сердце совсем перестало работать. Джеймс, который присутствовал там в качестве ассистента, вспоминал: «Указательным пальцем… я стал непроизвольно симулировать ритмические движения, которые, по словам моего коллеги, должно в таком случае совершать сердце. И до сих пор, вспоминая ту ситуацию, я не могу строго относиться к медиумам, которые умышленно направляют ход событий в нужное русло, если нет возможности добиться этого иным способом. Если исходить из принципов Общества психических исследований, то мое поведение на той лекции должно дискредитировать меня на всю оставшуюся жизнь, и все, что я пишу в этой статье, тоже должно считаться ложью, что явно несправедливо» (James. 1911. Цитируется по: Murphy, Ballou. 1960. P. 313). Дальше Джеймс возражал против политики Общества психических исследований относительно отказа от работы с теми медиумами, которые хотя бы раз были уличены в обмане.

Джеймс готов был согласиться с существованием самых разных явлений, а не только тех, которые укладывались в представления ортодоксальной науки. Это очень важно, поскольку факты, принимаемые наукой, во многом влияют на теории и законы, которые в дальнейшем устанавливают связь между этими фактами. Когда наука признаёт определенную категорию фактов, строит теории и законы на их основе и затем использует эти теории и законы для объяснения и прогнозирования возможной связи и отношений между этими фактами, то становится трудно серьезно рассматривать те факты, которые в эти схемы не укладываются. Джеймс (1897. Цитируется по: Murphy, Ballou. 1960. P. 26) писал: «Явления, не подлежащие классификации в соответствии с критериями существующей системы, считаются парадоксальными и абсурдными, а потому отвергаются как заведомая ложь». Он называл эту коллекцию парадоксов «неклассифицированным остатком». По наблюдениям Джеймса (1897. Цитируется по: Murphy, Ballou. Pp. 25–27): «Никакие другие явления из разряда „неклассифицированного остатка“ не вызывают у ученых столь презрительного отношения, как те, что обычно принято относить к мистике … А эти явления, тем не менее, лежат на поверхности истории. На какой бы странице вы ни открыли анналы истории, вы обязательно столкнетесь с тем, что носит название пророчеств, божественных откровений, одержимости бесами, привидений, транса, экстаза, чудесных исцелений и наведения порчи, а также других сверхъестественных способностей, дающих отдельным людям власть над своим окружением».

Джеймс надеялся, что будущие поколения психологов и антропологов тщательно изучат эти явления «с надлежащим терпением и непредвзятостью» и включат их в систему научных взглядов, вместо того чтобы просто «принимать их на веру или безапелляционно отрицать». Тот факт, что этого до сих пор еще не произошло, Джеймс считал самым настоящим «научным скандалом» (James. 1897. Цитируется по: Murphy, Ballou. 1960. P. 31). Он говорил: «Я осознаю насущную необходимость перестроить науку таким образом, чтобы подобные явления получили в ней достойное место» (James. 1897. Цитируется по: Murphy, Ballou. 1960. P. 42).

К сожалению, этого до сих пор не произошло. Поэтому Джеймса можно считать главным вдохновителем этой книги и, в особенности, данной главы, в которой я попытался в общих чертах охарактеризовать неклассифицированный остаток научных наблюдений, связанных с человеческим сознанием. Еще больше, чем наука, неклассифицированным остатком пренебрегает религия, что приводит к печальным результатам, если принять во внимание влияние религии на общество. Если ситуация и изменится, то толчок к этому даст, скорее всего, именно наука – наука, прекратившая свои давние заигрывания с материализмом и переставшая закрывать глаза на целый ряд явлений, доступных рациональному изучению.

Результатом подобных перемен может стать признание скрытых сил индивидуума в качестве объяснения действительно имевших место явлений. Одной из особенностей современной науки является ее нежелание рассматривать возможность субъективных, личностных причин естественных событий. Джеймс (James. 1897) писал: «Систематическое отрицание наукой личности как одного из условий событий и непоколебимая вера в то, что мир по своей сути совершенно безличен, возможно, очень удивит наших потомков» (Murphy, Ballou. 1960. P. 47). Предсказание Джеймса начали сбываться, и я уверен, что уже в текущем веке это произойдет полностью.