Московское государство (1462-1598). Главные явления. С

жүктеу/скачать 91 Kb.

Дата	24.02.2016
өлшемі	91 Kb.
	#11950

Московское государство (1462-1598).

Главные явления. Собирание Русской земли великими князьями московскими еще далеко не было доведено до конца, когда Иоанн III вступил на стол отца и деда. Иоанн III продолжал это дело своих предков, но уж не так, как вели его они. Теперь это собирание перестало быть делом захвата или частного хозяйственного соглашения московского князя с соседними князьями. Теперь сами местные общества по различным побуждениям начали открыто тяготеть к Москве. Так в Новгороде Великом на сторону Москвы стало простонародье по вражде к местной аристократии; напротив, в княжествах северной Руси к Москве тяготел высший служилый класс, соблазняясь выгодами московской службы; наконец, в русских княжествах черниговской линии, зависевших от Литвы, князья и общества присоединялись к Москве в борьбе с католической пропагандой, которая началась в западной Руси с XIV в. при содействии польско-литовского правительства. Блогодаря этому тяготению местных обществ собирание Русской земли Москвой сделалось национально-религиозным движением и получило ускоренный ход. Достаточно краткого перечня территориальных приобретений, сделанных Иоанном III и его сыном Василием, чтобы видеть это. В 1463 г. все князья ярославские, великий с удельными, били Иоанну III челом о принятии их на московскую службу и отказались от своей самостоятельности. В 1470-х годах покорен был Новгород Великий с его обширной областью в северной Руси. В 1474 г. князья ростовские продали Москве остававшуюся за ними половину Ростовского княжества; другая половина еще раньше была куплена Москвой. Эта сделка сопровождалась вступлением ростовских князей в число московских бояр. В 1485 г. была завоевана Тверь, в 1489 г. Вятка; в 1490-х гг. князья вяземские и целый ряд мелких князей черниговской линии, Одоевские, Новосильские, Воротынские, Белевские и Мезецкие также поступили на московскую службу, признав себя подчиненными союзниками московского государя. В княжение Иоаннова преемника присоединены были к Москве в 1510 г. Псков с его областью, в 1514 г. Смоленская область, захваченная Литвой в начале XV в., в 1517 г. княжество Рязанское, в 1517-1523 гг. княжества Стародубское и Новгород-Северское. Не будем перечислять территориальных приобретений, сделанных Москвою в царствование Иоанна IV за пределами тогдашней Великороссии. Довольно того, что было приобретено его отцом и дедом, чтобы видеть, насколько расширилась территория Московского княжества.

Такова перемена, происшедшая в положении Московского княжества. Территориальное расширение оказало могущественное действие на политическое положение Московского княжества и его князя. Представим себе новые границы Московского княжества, созданные перечисленными территориальными приобретениями, легко видеть, что это княжество теперь вобрало в себя целую народность. В удельные века путем колонизации в центральной и северной Руси сложилось новое племя в составе русского населения, образовалась народность великорусская. Но до половины XV в. эта народность оставалась лишь фактом этнографическим, а не политическим: она была разбита на несколько самостоятельных политических частей; единство национальное не выражалось в единстве государственном. Теперь вся эта народность соединилась под одной государственной властью. Это сообщило новый характер Московскому княжеству. До сих пор оно было одним из нескольких княжеств северной Руси; теперь оно осталось здесь единственным и потому стало национальным: его границы совпадали с пределами великорусской народности. Вот тот основной факт, от которого пошли все другие явления нашей истории XV и XVI веков. Можно так выразить этот факт: завершение территориального собирания северо-восточной Руси Москвой превратило Московское княжество в национальное великорусское государство и, таким образом, сообщило великому князю московскому значение национального великорусского государя. Из этого факта и вышел ряд важных политических последствий.

Значение государя. Важнейшим из этих следствий было новое значение, какое усвоил себе московский великий князь, став государем объединенной Великороссии. Под влиянием удельного раздробления Руси в русских умах удельных веков померкла мысль о национальном и политическом единстве Русской земли. Теперь, когда вся Великая Россия объединяется под одной властью, эта забытая мысль о единстве Русской земли воскресает. Любопытно, что эта мысль вырабатывается прежде всего в московской правительственной среде путем внешних сношений и столкновений и уж отсюда проникает в общество. Первой провозвестницей этой мысли является московская дипломатия Иоаннова времени. В переговорах с зятем своим великим князем литовским Александром Иоанн III настойчиво повторял: «Русская земля от наших предков из старины наша отчина; вся Русская земля Божиею волею наша отчина». Итак, вся Русская земля, а не одна только великорусская половина её, объявлена была вотчиной московского государя. Эта мысль о единстве Русской земли из исторического воспоминания теперь превращается в политическое притязание, которое Москва и спешила заявить, как свое неотъемлемое право.

Вместе с расширением пространства действия московский государь начал усвоять своей власти и более высокое значение, чему много помог брак Иоанна с племянницей последнего византийского императора Софьей Палеолог. В московских дипломатических бумагах с этого времени является новый титул московского государя, в котором отразился его взгляд на свою власть и свое значение. В этом титуле выразились две основные политические идеи, усвоенные московским государем: мысль о московском государе, как о национальном властителе всей Русской земли, и мысль о нем, как о политическом и церковном преемнике византийских императоров. В сношениях с польско-литовским двором великий князь московский теперь впервые отважился показать европейскому политическому миру притязательный титул государя всеё Руси, прежде употреблявшийся лишь в актах внутреннего управления. После того как пала Византия и свергнуто было иго татарское, в сношениях с неважными иностранными дворами появляется титул царя: так Русские звали прежде византийского императора и хана Золотой Орды. Этот термин в актах внутреннего управления обыкновенно соединялся со сходным с ним по значению титулом самодержца. Оба титула выражали тогда понятие о государе независимом, никому не платящем дани. Почувствовав себя и по политическому могуществу, и по православному христианству преемником павших византийских императоров, московский государь нашел и наглядное выражение своей династической связи с ними: с конца XV в. на его печатях появляется византийский герб — двуглавый орел.

В новом титуле сказались успехи политического сознания московского государя. Успехи эти повели к попытке вникнуть в самую сущность верховной власти и в её происхождение. Почувствовав себя в новом положении, московский государь нашел недостаточным прежний источник своей власти, каким служила отчина и дедина, т. е. преемство от отца и деда. Теперь он ставил свою власть на более возвышенное основание, усвояя ей божественное происхождение; Иоанн III писался в актах государем Божиею милостию. Уяснив себе высокое происхождение своей власти, Иоанн завел и новый государственный обряд, в котором всего нагляднее обнаружились успехи политического сознания московского государя. Предшественники Иоанна, великие князья московские просто садились на стол отцов и дедов. Иоанн III нашел это недостаточным и установил обычай венчать преемника на царство торжественным церковным обрядом. У Иоанна III от первой жены был сын Иоанн, который умер раньше отца. После него остался сын Дмитрий. Этого внука Иоанн и назначил своим преемником помимо своего сына от второй жены Софьи Василия. Венчание происходило в Успенском соборе в 1498 г. Великий князь дед возложил на великого князя внука шапку и бармы Мономаха. Во время венчания митрополит, обращаясь к деду, называл его преславным царем самодержцем. После Иоанн разжаловал внука и назначил преемником своего сына Василия, который по смерти отца повторил над собой торжественный обряд венчания.

Новое значение верховной власти московского государя, постепенно уясняясь, отразилось не только на придворном церемониале, но и на государственном праве. Иоанн в своей духовной дал старшему своему наследнику великому князю Василию важные политические преимущества над младшими удельными братьями. В этом отношении духовная Иоанна есть первый акт в истории нашего государственного права. Политические преимущества старшого сына были таковы; 1) до сих пор все князья сонаследники совместно по участкам владели городом Москвой; Иоанн III предоставил финансовое управление всей столицей, сбор доходов с неё одному великому князю, равно как ему же принадлежал и суд по важнейшим уголовным делам во всем городе Москве и в подмосковных селах, доставшихся в удел его младшим братьям; 2) до сих пор все князья, великий и удельные, били свою монету; по духовной Иоанна III право чеканить монету предоставлено было одному великому князю московскому: 3) до сих пор удельные князья могли располагать своими вотчинами в завещаниях по личному усмотрению; по духовной Иоанна III удельный князь, умирая безсыновним, не мог никому завещать свой удел, который в таком случае переходил к великому князю; наконец 4) по договорным грамотам с своими удельными братьями Иоанн III присвоил одному себе право вести сношение с иноземными государствами; удельный князь мог сноситься с чужими государями только с ведома и согласия своего великого князя. Так московский князь, превосходивший прежде удельных князей только размерами своих владений, теперь сосредоточивал в своем лице и наибольшее количество политических прав. Преемник Иоанна III великий князь Василий был в истории Московского государства первым государем в настоящем политическом смысле этого слова.

Таковы были практические последствия, вышедшие из новага взгляда верховной власти на свое значение при Иоанне III и его сыне. В дальнейшем своем развитии этот взгляд повел к попытке уничтожить самый удельный порядок. Иоанн IV в духовной 1572 г., назначив своим преемником старшого сына Иоанна, отказал ему все царство Русское и при этом выделил удел и второму сыну своему Феодору; но этот удел не становился особым самостоятельным владением, его владетель не получал значения самостоятельного государя, а во всем подчинен был царю, и самый удел его оставался под верховною властью старшого брата, как единственного государя: «а удел сына моего Феодора, читаем в духовной, ему ж (Иоанну) к великому государству», т. е. этот удел составлял нераздельную часть единого Русского царства. В этой духовной Иоанна IV впервые в истории нашего государственного права решительно было выражено понятие об удельном князе, как о простом слуге князя великого.

Состав московского боярства и отношения его к государю. Территориальное расширение Московского княжества глубоко изменило положение и взаимные отношения классов объединенного теперь великорусского общества и прежде всего состав и настроение его верхнего слоя, боярства, а перемена в составе и настроении последнего изменила его отношения к государю.

Чтобы понять эту перемену, надо припомнить положение московского боярства в удельные века. Уже в удельное время Москва привлекла к себе многочисленное и блестящее боярство, какого не было ни при каком другом княжеском дворе северной Руси. С конца XIII ст. на берега Москвы стекаются со всех сторон знатные слуги, и из соседних северных княжеств, и с далекого русского юга, из Чернигова, Киева, даже с Волыни, и из-за границы, с немецкого запада и татарского юго-востока, из Крыма и даже Золотой Орды. Благодаря этому приливу уже к половине XV в. великий князь московский был окружен плотной стеной знатных боярских фамилий, которых можно насчитать до четырех десятков. Главнейшими из них были Кошкины, Морозовы, Челяднины, Вельяминовы, Воронцовы, Ховрины, Головины, Сабуровы и друг. В своих отношениях к великому князю это боярство сохранило тот же характер случайных вольных советников по договору, какими были бояре при князьях XII в. С половины XV ст. состав этого боярства изменяется: в него вошло тогда более 150 новых фамилий. По происхождению своему это боярство было очень пестро. Эти новые фамилии большею частью были титулованные, княжеские, которые шли от великих и удельных русских князей, вступивших на службу к московскому государю. Московское боярство в своем новом составе образовало длинную иерархическую лествицу, на которой боярские фамилии разместились по своему служебному достоинству, определявшемуся главным образом их происхождением. Верхний слой образовали потомки бывших великих князей русских и литовских, князья Пенковы — ярославские, Шуйские — суздальские, старшие из Ростовских, Патрикеевы — Гедиминовичи, от которых шли князья Голицыны и Куракины. Из старинного нетитулованного боярства Москвы в этом слое удержались одни Захарьины, ветвь старого московского боярского рода Кошкиных. Второй слой составился из потомков значительнейших удельных князей, каковы были князья Воротынские, Одоевские, Оболенские, Пронские. К ним примкнули и знатнейшие фамилии старинного московского боярства, Вельяминовы, Бутурины, Челяднины и др.

В новом своем составе московское боярство стало проникаться и новым политическим настроением. Первостепенная знать ставшая во главе этого боярства, шла от бывших великих и удельных князей. Новое титулованное боярство заняло все высшие должности в московском управлении, командовало московскими полками, правило областями Московского государства. Очень часто бывший удельный князь продолжал править своим уделом в качестве московского наместника. Все это помогло потомкам князей удельных и великих, новым титулованным московским боярам, усвоить взгляд на себя, какого не имели старинные нетитулованные московские бояре. Среди титулованного боярства XVI века утвердился взгляд на свое правительственное значение не как на пожалование московского государя, а как на свое наследственное право, полученное от предков независимо от этого государя. Этот новый взгляд не остался только политическим притязанием, но облекся в стройную систему служебных отношений, известную под названием местничества.

Местничество. Этот термин произошел от слова место в смысле служебной должности: такое значение сохраняет это слово и доселе: лишиться места — потерять должность. Московское местничество состояло в том, что по требованию обычая, установившегося в московском управлении XV и XVI в., назначение родовитых служилых людей на службу должно было сообразоваться с родственным старшинством назначаемых лиц, если они были родичи, или со службой их предков, если они были члены разных родов, чужеродцы. Родственное старшинство определялось по родословным книгам, поколенным росписям знатных служилых родов, а служба предков по книгам разрядным, погодным росписям высших служебных назначений. Определяемое таким образом служебное отношение знатного человека к родичам и чужеродцам называлось его местническим отечеством, а определяемое этим его отношением к чужеродцам положение его рода среди других знатных родов составляло его родовую честь, служебное достоинство его рода. Если кто-либо из знатных людей, назначенных служить вместе, по одному ведомству, с отношениями старшинства и подчинения, находил, что он понижен, а другой повышен перед другими сослуживцами не по своему отечеству, он протестовал, бил челом государю о бесчестии, о порухе своей родовой чести, а если принимал назначение, то за него протестовали его родичи, потому что служебное повышение или понижение по службе одного члена рода при тогдашней родовой солидарности повышало или понижало целый род перед другими. Местами считались за государевым столом и в разных придворных церемониях, равно и при назначении воеводами полков, и городов, между которыми также наблюдалось отношение старшинства, сравнительного достоинства. Местничество, насколько оно допускалось правительством, конечно, служило важной опорой политического положения боярства, доставляя в спокойные времена решительное преобладание в высшем управлении знатнейшим боярским фамилиям. Но оно же мешало боярству сплотиться в дружный и стойкий политический класс, разрознивая его, подавляя в нем сословные интересы фамильными счетами, и делало его неспособным отстаивать себя при исключительных обстоятельствах, подобных временам опричнины и самозванщины.

Перемена в составе и настроении московского боярства изменила его отношения к московскому государю. В удельные века боярин шел на службу в Москву, ища здесь служебных выгод, которые росли для московского служилого человека вместе с успехами московского государя. Это устанавливало единство интересов между обеими сторонами. Вот почему московские бояре XIV века дружно помогали своему государю в его внешних делах и усердно содействовали ему во внутреннем управлении.

Эти добрые отношения стали расстраиваться с половины ХѴ в. Новые титулованные бояре шли в Москву не за новыми служебными выгодами, а большею частью с горьким чувством сожаления об утраченных выгодах удельной самостоятельности. Интересы и чувства обеих сторон разошлись далеко, хотя шли из одного источника. Политические обстоятельства, с одной стороны, поставили московского князя на высоту национального государя с широкой властью, с другой — навязали ему правительственный класс с широкими политическими притязаниями и стеснительной для верховной власти сословной организации. Таким образом, одни и те же исторические обстоятельства разрушили единство интересов между обеими политическими силами, а разъединение интересов расстроило гармонию их взаимных отношений. Отсюда и вышел ряд столкновений между московским государем и его боярами. Эти столкновения с особенной силой обнаруживались два раза и каждый раз по одинаковому поводу, по вопросу о престолонаследии. Иоанн III, как мы знаем, сперва назначил своим наследником внука Димитрия, венчал его на великое княжение, а потом развенчал, назначив преемником сына своего от второй жены Василия. Боярство в этом семейном столкновении стало за внука и противодействовало сыну из нелюбви к его матери и принесенным ею византийским политическим понятиям и внушениям. Столкновение доходило до сильного раздражения с обеих сторон, вызвало ссоры при дворе, резкие выходки со стороны бояр, кажется, даже крамолу, заговор, по крайней мере, сын Василия царь Иоанн после жаловался, что бояре на его отца вместе с племянником последнего Димитрием «многия пагубные смерти умышляли», даже самому государю деду «многия поносные и укоризненные слова говорили». Но как и из-за чего шло дело и в чем состояла боярская крамола, это остается неёсным; только через год (1499 г.) после венчания Димитрия пострадали знатнейшие московские бояре за свое противодействие Василию: князю Семену Ряполовскому-Стародубскому отрубили голову, а его друзей князя Ивана Патрикеева с сыном Василием, знаменитым впоследствии старцем Вассианом Косым, насильно постригли в монашество. Та же глухая вражда продолжалась и при Иоанновом преемнике Василии. Этот великий князь с недоверием относился к боярам, как государь, которого они не хотели видеть на престоле. И на этот раз вражда обнаружилась лишь в опалах, постигших некоторых знатных людей. Так первостепенный боярин князь Василий Холмский за что-то был посажен в тюрьму, а второстепенному думному человеку Берсеню Беклемишеву отрезали язык за непригожие речи о великом князе и его матери<…>.

Военное устройство Московского государства. Главную вооруженную силу Московского государства составлял военно-служилый класс, в состав которого входило и боярство, как его верхний и руководящий слой. Этот класс составился из очень разнородных элементов. Зерно его образовали потомки бояр и служилых людей, служивших при московском княжеском дворе удельных веков. С половины XV ст. к этому основному элементу присоединились владельцы княжеств, вошедших в состав Московского государства, с их боярами и служилыми людьми. Неслужилое тяглое общество вместе с духовенством также внесло свой вклад в состав военно-служилого класса, проникая в него различными путями. С половины XV в. устанавливается правило, что все землевладельцы должны нести по земле воинскую повинность. Завоевывая вольные города Новгород, Вятку, Псков, московское правительство находило там горожан-землевладельцев, которых по земле верстало в службу. Таким образом, значительное количество бывших горожан-землевладельцев Новгорода, Пскова и Вятки попало в состав военно-служилого московского класса. С усложнением приказной администрации и письменного канцелярского делопроизводства размножался и класс дьяков с подьячими, которых набирали преимущественно из грамотных детей духовенства и тяглых горожан. Еще кн. Курбский писал, что большинство дьяков его времени вышло «из поповичей и простого всенародства». Эти дьяки с подьячими получали за свою приказную службу в награду или приобретали сами поместья и вотчины и по земле обязаны были отбывать ратную повинность. Дети их часто уже не сидели в канцеляриях, а с вотчин и поместий своих несли ратную службу. Наконец, нуждаясь в ратных людях для внешней обороны, московское правительство на время похода прямо вербовало их из крестьян и даже холопов. Многие из них за свою ратную службу освобождались из крестьянства и из холопства, получали от правительства мелкие поместья и таким образом, становились военно-служилыми людьми. Сверх того, и теперь не прекращается прилив ратных слуг из-за границы, из Литвы, Польши, Германии, из татарских орд. Московское правительство иногда целыми массами принимало этих приезжих слуг. Пестрота составных элементов класса отразилась и на его служебной организации. Различные слои его к концу XVI в. составили служебную иерархию, по ступеням которой размещались служилые люди, образовав несколько разрядов или чинов. Вот их перечень, начиная сверху: 1) чины думные — бояре, окольничие, думные дворяне; 2) чины московские, столичные — стольники, стряпчие, дворяне московские, жильцы; 3) чины городовые, провинциальные — дворяне и дети боярские. Эти чины приобретались не только службой, но и происхождением, т. е. в значительной степени были наследственны. Человек знатного боярского рода обыкновенно начинал службу свою в чине московского дворянина или даже стольника и постепенно поднимался выше до боярства. Незнатный провинциальный дворянин мог дослужиться до чина жильца или московского дворянина, но чрезвычайно редко поднимался выше.

Набор этого многочисленного военно-служилого класса вызывался военным положением Московского государства в XV и XVI вв. Новые его границы поставили его в непосредственное соседство с иноплеменными врагами Руси, Шведами, Поляками, Татарами. При частых войнах с Шведами и Поляками шла непрерывная борьба с Татарами крымскими, казанскими, Ногаями и другими восточными инородцами. Татары крымские обыкновенно нападали на пределы Московского государства раз или дважды в год, чаще во время жатвы. Для обороны государства от этих нападений служилые люди пограничных южных и ближайших к ним центральных уездов, числом до 60.000 и более конных ратников, ежегодно раннею весною собирались по южной границе и соединялись в полки (корпуса) под Серпуховом, Калугой, Каширой, Коломной, откуда направлялись в степь навстречу Татарам, если получали вести об их движении в пределы Московского государства. Эти постоянные опасности и вызывали потребность в многочисленной вооруженной силе, которая создана была к концу XVI в. Она составилась из конных ратников, дворян и детей боярских, числом около 100.000, и из пеших полков стрелецких казачьих и наемных иноземцев, числом не менее тысяч 25. По мере того, как эта боевая масса набиралась, возникал и все настоятельнее требовал разрешения вопрос, как содержать эту многочисленную вооруженную массу. Для содержания этой вооруженной силы создан быль особый вид землевладения, известный в истории русского права под именем поместной системы.

Поместная система. Поместной системой называется порядок служилого землевладения, установившийся в Московском государстве XV и XVI вв. В основании этого порядка лежало поместье. Поместьем в московской Руси назывался участок казенной, государственной земли, данный государем в личное владение служилому человеку под условием службы, т. е. как награда за службу и вместе как средство для службы. Подобно самой службе это владение было временным, обыкновенно пожизненным. Условным, личным и временным характером своим поместное владение отличалось от вотчины, составлявшей полную и наследственную собственность своего владельца.

Поместное владение стало складываться в стройную и сложную систему с княжения Иоанна III. Тогда начали вырабатываться точные правила раздачи казенных земель в поместное владение служилым людям. Эта правила стали необходимы при усиленном наборе служилых людей и при усиленной раздаче им казенных земель в местное владение. В XVI в. служилые люди иногда испомещались целыми массами. Наиболее известный случай такого испомещения относится к 1550 году. Для разных служеб при дворе правительство тогда набрало из разных уездов 1000 служилых людей, городовых дворян и детей боярских. Служилым людям, которых служба привязывала к столице, нужны были для хозяйственных потребностей подмосковные вотчины или поместья. Тысяче набранных по уездам для столичной службы служилых людей правительство и роздало поместья в Московском и ближайших уездах, присоединив к этой массе несколько высших чинов, бояр и окольничих, у которых не было подмосковных вотчин и поместий. Всего 1078 служилым людям разных чинов в том году роздано было зараз 176.775 десятин пахотной земли. Вскоре после завоевания Казани правительство привело в порядок поместное владение и поземельную службу, составило списки служилых людей с разделением их на разряды по качеству вооружения, также по размерам вотчинного и поместного владения и по окладам денежного жалованья, какое получали служилые люди в прибавку к поземельным своим доходам. С этого времени поместное владение и является стройной и сложной системой, основанной на точно определенных и постоянных правилах. Вот главные черты этой системы.

Поземельным устройством служилых людей заведывало особое центральное учреждение — Поместный приказ, как приказ Разрядный заведывал их служебными делами. Служилые люди владели землей по месту службы, как и служили по месту, где владели землей. Служба привязывала служилых людей либо к столице, либо к известной области. Поэтому, и служилые люди разделялись на два разряда: к первому принадлежали московские чины вместе с думными, ко второму чины уездные или городовые дворяне и дети боярские. Московские чины, кроме поместий и вотчин в дальних уездах, имели по закону еще подмосковные поместья или вотчины. Уездные дворяне и дети боярские получали поместья там, где служили, т. е., где должны были защищать государство, образуя местную землевладельческую милицию. Служебные обязанности служилого человека падали не только на его поместье, но и на вотчину. В половине XVI века была определена точно самая норма службы с земли, т. е. количество ратной повинности, падавшей на служилого человека по его земле. По закону, состоявшемуся в царствование Грозного, в 1550-х годах, с каждых 100 четей доброй пахатной земли в одном поле, т. е. с 150 десятин в трех полях, должен являть её в поход один ратник «на коне и в доспехе полном», по выражению указа, а в дальний поход с двумя конями. Землевладельцы, имевшие вотчины или поместья, заключавшие более 100 четей земли, соответственно этому выводили с собою или выставляли в поход, если не могли итти сами, известное количество вооруженных дворовых людей. Поместные оклады были чрезвычайно разнообразны, смотря по чинам и по службе. Притом, обыкновенно давали не весь оклад сразу, а только часть его, делая потом прибавки по службе. Поэтому, оклады отличались от дач. Люди высших чинов, бояре, окольничие и думные дворяне получали поместья по 1000 четей и более; провинциальные дворяне и дети боярские получали оклады от 100 четей до 300; впрочем, бывали оклады больше и меньше этого. С поместным окладом соединялся денежный в известной, впрочем изменявшейся, пропорции. Приказный человек половины XVII века Котошихин говорит, что денежный оклад назначался по 1 рублю на каждые 5 четей в одном поле, т. е. 7,5 десятин поместного оклада. Впрочем, эта пропорция часто нарушалась. Притом, денежные оклады выдавались обыкновенно только перед большими походами или чрез известное количество лет, например, чрез два года в третий. Помещики, служившие с поместий и вотчин, если были последние, держали при себе до возраста и готовили к службе своих сыновей. Дворянин ХѴИ века начинал свою службу обыкновенно с 15 лет. До этого он числился в недорослях. Поспев на службу, он получал название новика. Его тогда верстали, т. е. наделяли поместным и денежным окладом новичным, к которому потом бывали придачи за службу. Верстание новиков было двоякое: старших сыновей, поспевавших на службу, когда еще сохранял силы служить отец, верстали в отвод, давали им особые поместья; младшего сына, который поспевал на службу, когда его отец уже дряхлел припускали к нему в поместье с тем, чтобы по смерти отца он вместе с землей наследовал и его служебные обязанности. С течением времени установлены были правила обеспечения семейств, остававшихся после служилых людей. Когда умирал служилый человек, то из его поместья выделялись известные доли на прожиток (в пенсию) его вдове и дочерям, вдове до смерти, до вторичного замужества или до пострижения, дочерям до 15 лет, когда они могли выйти замуж. По достижении 15 лет дочь по закону лишалась своей прожиточной части. Впрочем, выходя замуж, она могла справить свой прожиток за женихом. Величина прожитка зависела от того, как умирал помещик. Если он умирал дома своей смертью, вдове его выделялось из его поместья 10 % его поместного оклада, дочерям по 5 %; если он был убит в походе, прожитки удвоялись.

Поместная система оказала разностороннее и глубокое влияние на государственный и хозяйственный склад русского общества. Важнейшие следствия её были таковы. Поместное владение постепенно уравнивалось с вотчинным. Уравнение шло двояким путем: 1) и вотчинники подобно помещикам стали служить с земли и таким образом личная военная служба служилых людей превратилась в поземельную; 2) поместья, первоначально пожизненные владения, постепенно подобно вотчинам становились наследственными, сперва фактически посредством передачи поместья детям или родственникам помещика с разрешения или по распоряжению правительства, а потом и юридически, когда в XVIII в. закон признал поместье полной собственностью помещика со всеми правами распоряжения, и таким образом поместная система содействовала искусственному развитию частного землевладения на Руси, превратив огромное количество казенной земли, которой наделены были помещики, в их полную собственность. Далее, под влиянием поместной системы городовые служилые землевладельцы устроены были в сословные уездные общества или корпорации, связанные порукой членов друг за друга в исправном отбывании службы, с периодическими съездами и выборными сословными распорядителями.

жүктеу/скачать 91 Kb.

Достарыңызбен бөлісу: