Муза шла по дороге
жүктеу/скачать 50.74 Kb.
|
| "Муза шла по дороге..."
Екатерина Климова искусствовед, ГРМ Поэзия Анны Ахматовой в творчестве Вадима Бродского Анна Ахматова и Вадим Бродский – творцы, связанные сквозь поколения редким интонационным родством поэтического и художественного слога. Личность Ахматовой и ее поэзия на многие годы явились для художника источником глубокого творческого переживания, результатом которого стало создание целого ряда великолепных графических произведений. Становление Бродского как художника проходило в среде графиков высочайшего профессионализма и пластической культуры – Б.Н. Ермолаева, А.С. Ведерникова, Г.М. Неменовой. Он впитал в себя все лучшие традиции ленинградской графической школы, сохраненные и преумноженные в стенах Экспериментальной мастерской печатной графики Ленинградского художественного фонда, где художник работал в семидесятых годах ХХ века. Его ранние литографированные пейзажи – сюжетные, повествовательные, с яркими, активным цветными заливками, - вполне самобытны, но вливаются в общий стиль времени, обнаруживая влияния художественного окружения. Постепенно Бродский обрел свой язык – самостоятельный, неповторимый, лаконичный, емкий. Именно эти качества созвучны литературной манере Анны Ахматовой, сила поэзии которой, заключается в «краткости и величайшей экономии выразительных средств»*. Первое обращение Вадима Бродского к творчеству Анны Ахматовой как иллюстратора относится к концу 1970-х годов. В это время художник создал цикл ксилографий к сборнику стихотворений «Анна Ахматова. Избранная лирика» (Ленинград, «Детская литература», 1977). Они исполнены в довольно традиционной манере иллюстрирования литературного текста, подразумевающей узнаваемую, буквальную визуализацию предметов, мест, действий, героев. Стиль исполнения скупых черно-белых ксилографий – буквиц, заставок, концовок, иллюстраций и виньеток столь традиционен, характерен для времени, что рука Бродского здесь не всегда узнаваема. Возможно, близость к некому «изобразительному стандарту» эпохи, объясняется эстетическими предпочтениями официального заказчика – государственного издательства. Однако, процесс создания цикла ксилографий к избранной лирике Ахматовой, отмечен знаковым моментом: здесь впервые появляется образ музы – покровительницы лирической поэзии Эвтерпы, традиционно изображаемой с флейтой. В стихотворениях поэта она не раз появляется как «гостья с дудочкой»: « что почести, что юность, что свобода, пред милой гостьей с дудочкой в руке» («Муза», 1924). Это олицетворение вдохновения, которое лейтмотивом проходит через все творчество Бродского, связанного с поэзией Ахматовой. И каждое очередное ее появление - это новый этап трансформации образного языка художника. От вполне узнаваемых телесных очертаний человеческой фигуры (в ксилографиях 70-х годов) к почти сухому, угловатому, условному контуру (в цикле станковых литографий второй половины 1980-х годов по мотивам ахматовской поэзии). Позже - в начале девяностых, - они были доработаны и использованы художником для оформления сборника стихотворений «Шепчутся белые ночи мои. Избранные стихи поэтов серебряного века» (Ленинград, «Детская литература. 1991). Путь пластический поисков «от изображения к знаку», проделанный Бродский, очевидно, проходил под влиянием осмысления эстетики книг русских футуристов начала ХХ века. Книжное иллюстрирование в его классическом понимании имеет свои каноны и довольно строгие рамки, которые тесны для Бродского. Поэтому все дальнейшие его обращения к теме ахматовской поэзии - это вариации на тему в станковой графике, либо в жанре «книги художника», где слово и изображение равноправны: «Поэзию не иллюстрируют. Ее читают, подчиняясь голосу, личности поэта и слыша постоянно этот голос, говорят своими рисунками что-то свое» (Вадим Бродский). Неслучайно, его artist’s book на стихи Анны Ахматовой, созданная 1995 году, называется «Голос». Большая часть стихотворений, выбранных Бродским, написаны в период гражданской войны и в начале 20-х годов ХХ в. Но автор почти не использует временные и топографические ассоциации. Его образный текст, как и поэзия Ахматовой - говорит о непреходящем, о том, что было, есть или будет. Едва обозначенные персонажи, парят в разреженной среде со смутно-узнаваемыми силуэтами то ли Петербурга, то ли какого-то иного города. Чем богаче эмоциональный опыт, тем проникновеннее звучат поэтические строки, тем глубже и острее их восприятие. И в тоже время – тем неуловимее, эфемернее становится ткань текста, и все сложнее переводить бездну чувства на изобразительный язык. И графические образы Бродского постепенно освобождаются от сюжетных связей, места действия, они покидают систему координат, начинают существовать вне пространства и времени. Это лишь контуры идеи, чувства, неясного, ускользающего образа, ощущения, намека. Характерный прием художника – обрыв линии, незаконченный контур фигуры, как намеренная недоговоренность, недосказанность, приглашение к самостоятельной интерпретации, к творчеству. Это отрицание границ, застывших понятий, однозначных трактовок. Суть эстетически-образной эволюции почерка Бродского – есть постепенный уход от натуры, подобия, материальной сущности. Он рисует ощущения, у которых есть названия, но нет формы визуального воплощения. Они всегда между строк. Последнее по времени обращение Бродского к Ахматовой и ее творчеству - это галерея оригинальных графических портретов поэта, собранная в календаре. В сопроводительном тексте к нему сам художник описывает его процесс создания: «Вот уже больше десяти лет висят у меня на стене календари с черными пустыми страницами. В начале каждого месяца я вклеиваю на очередную страницу мой рисунок. Рисунки эти - эскизы и связаны они с одной из тех тем, над которыми я в этом году работаю. <…> 2011 год прошел для меня под знаком Анны Ахматовой. Я работал над выдуманной мной книжкой ее стихов из Фонтанного дома в Санкт-Петербурге. Я задался целью поместить против каждого из шести выбранных мной стихов портрет Анны Ахматовой. Чтобы рисунки были разными и удовлетворяли моим представлениям, нужно было сделать массу эскизов, повторять один мотив снова и снова. Вот некоторые из этих рисунков, те, что поменьше, я и вклеивал в этом году в свой календарь. Календарь 2011 года стал спутником моей работы, свидетелем с моих поисков». Таким образом, календарь Вадима Бродского 2011 года – это вершина айсберга, тело которого – титанический творческий труд. Ахматова – поэт, портреты которой были созданы великими художниками ХХ века. И попытка создать портретную серию из двенадцати листов была сопряжена с риском невольного подражательства и цитирования. Однако этого не случилось. Бродский-график проявил себя как абсолютный мастер. Оперируя лишь линией, пятном, размытым мазком при полном отказе от полихромии, он строит форму, вынимая из небытия всегда узнаваемый образ. При предельном лаконизме, намеренной скупости художественных средств, художнику удается создать галерею психологических портретов Ахматовой разных лет. Он выражает палитру чувств и мыслей с помощью всего одной, той или иной, детали - поворот головы, направление взгляда, акцентированная деталь одежды… Все построено на тончайших нюансах, полутонах, что и является главным принципом художественного метода Вадима Бродского. Он видит концентрированное проявления целого в малом, его основной прием – точность и немногословность пластической формулировки. Вадим Бродский – признанный мэтр жанра «книга художника», чьи произведения закономерно заняли свое место в собрании петербургских коллекционеров Александра и Ирины Львовских. Сфера их особого интереса – библиофильский раздел: книжная иллюстрация и «книга художника», где отдельные имена и направления представлены на уровне музейной репрезентации. И это наглядно подтверждает данный выставочный проект, посвященный развитию ахматовской темы в творчестве Вадима Бродского – от первых опытов 1970-х годов, до сегодняшнего дня. * - «Всеволод Рождественский. Поэзия Анны Ахматовой. Предисловие к книге «Анна Ахматова. Избранная лирика. Л., 1989. С.9 жүктеу/скачать 50.74 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|