Немировский E., Изобретатель Ливчак, "Знание — сила", 1952, № в середине прошлого века газета «Берлинер Тагеблатт»

В СЕРЕДИНЕ прошлого века газета «Берлинер Тагеблатт» оповестила своих читателей, что берлинский инженер Гагеман изобрел машину для штампования матриц. Машина эта, по словам ее создателя, открывала новую эпоху в типографском искусстве.

...В основе современного книгопечатания лежит принцип набора. Текст журнала, газеты, книги печатается обычно с так называемой наборной формы, составленной из отдельных элементов — литер. Семьдесят — восемьдесят лет назад набор в типографии производился вручную. Труд наборщика был очень тяжелым; профессия эта считалась опасной и вредной.

Первые попытки механизировать наборный процесс были предприняты еще в конце XVIII столетия.

Первоначально изобретатели пытались попросту заменить живого наборщика машиной, не меняя самой технологии набора. Первые машины так и назывались: «Автомат-наборщик», «Механический наборщик букв», «Самонабирающая типография».

Такие машины строились во всех странах мира. Особенно много в этой области сделали славные русские изобретатели: Петр Княгининский, Василий Баулер, Сергей Якипкин, Самсон Канделаки. Однако машины для набора готовых литер не могли окончательно решить проблему механизации наборного процесса. Нужно было идти по какому-то другому пути. Машина Гагемана и намечала как будто бы этот новый путь. Понятно, что не отличавшееся скромностью заявление немецкого инженера вызвало интерес среди полиграфистов всего мира.

Вскоре, однако, оказалось, что машина Гагемана есть не что иное как плагиат¹ изобретения русского техника Иосифа Николаевича Ливчака. Русская пресса выступила в защиту соотечественника. Газеты уличили Гагемана и доказали приоритет Ливчака.

...О международной полемике в связи с изобретением матрицевыбивальной наборной машины рассказал еще в 1922 году теоретик и практик полиграфии В. И. Анисимов в своей книге «Стереотипное дело».

В этой книге он поместил чертежи машины, взятые из патентного описания, а также фотоснимок с подписью: «Машина Ливчака, демонстрировавшаяся на Первой Всероссийской выставке печатного дела в Петербурге (1895 год)». Впоследствии эта фотография не раз перепечатывалась в брошюрах и журнальных статьях, посвященных истории наборной машины. Посмотрите на фотоснимок и на чертежи машины Ливчака. Думается, достаточно первого взгляда, чтобы понять, что на снимке изображена какая-то другая машина. Но какая? И самое главное — чья?
Поиски начинаются
ИСТОРИК полиграфии Г.А. Виноградов, издавший в 1949 году брошюру «Наборные машины русских изобретателен», восстановил по патентным данным машину Ливчака и детально описал ее. Воспроизвел он в своей брошюре также и снимок из книги В. Анисимова, хотя и сам сомневался в его достоверности. Однако, как-никак, но это был документ — правда, сомнительный, но все, же никем доселе не опровергнутый. Попутно Г. А. Виноградов выяснил, что на Выставке печатного дела в 1895 году была выставлена не сама машина Ливчака, а лишь ее фотография. Впрочем, обстоятельство это дела не меняло — именно эта фотография и могла впоследствии попасть в книгу Анисимова. Биография Ливчака продолжала оставаться загадкой. Кто был этот талантливый изобретатель, намного опередивший иностранную технику? Когда жил он? Где работал? Осенью 1950 года Научно-исследовательский институт полиграфического машиностроения привлек меня к розыскам материалов по истории отечественной полиграфии. Одно из первых заданий, полученных мной, как раз и состояло в том, чтобы выяснить, кто такой был Ливчак.

Всякое исследование обычно начинается со знакомства с существующей литературой. Где же искать литературу о Ливчаке? Естественнее всего было начать с энциклопедических словарей. Я так и сделал, хотя и мало надеялся на успех, ибо знал, что дореволюционные энциклопедии не баловали, своим вниманием русскую технику. Ни в «Энциклопедическом словаре» братьев Гранат, ни в «Большой энциклопедии» товарищества «Просвещение» имени Ливчака не было. Оставался «Энциклопедический словарь» Брокгауза и Ефрона².

82 основных и 4 дополнительных тома Брокгауза, поблескивая зеленым золотом, занимали несколько полок в институтской библиотеке. К моему удивлению, в одном из томов нашлась статья о Ливчаке. Сказано там было приблизительно следующее: «Ливчак, Осип — галицко-русский писатель и видный политический деятель. В издаваемом им и под его редакцией юмористическом журнале «Страхопуд» (Вена, 1860-е годы) вел ожесточенную борьбу в защиту единства русского языка...»

И все! Тот ли это Ливчак или не тот? Скорее всего не тот! Этот жил в Вене, а тот — «мой» — в Петербурге. Этот был политическим деятелем, а тот — изобретателем.

Однако, оказалось, что тот.
В ЦСА
В ГОСУДАРСТАЕННОЙ публичной библиотеке СССР имени В. И. Ленина есть отдел, который называется коротко и немного странно — ЦСА. Это значит — Центральный справочный аппарат.

ЦСА — это справочное бюро по книгам. Здесь вы можете установить адрес книги — узнать место и год ее издания и получить сведения о ее авторе.

ЦСА — царство библиографии — науки, раскрывающей содержание книжных богатств по их идеологической, научной и практической ценности.

В нескольких шкафах ЦСА собрана справочная литература, посвященная отдельным краям, областям, городам Советского Союза. В одном из шкафов нашлась многотомная «Галицко-русская библиография» Э. Левицкого. В последнем томе — алфавитный указатель. Одна за другой шелестят страницы: «Ж», «3», «И». Вот, наконец, «Л». И сразу бросается в глаза фамилия: Л и в ч а к. Перечень книг и статей Ливчака занимает почти что целую страницу. По тому, где эти статьи были напечатаны, можно судить, что Ливчак в 60-х годах действительно жил в Вене и занимался политической деятельностью, а затем перебрался в Россию — сначала в Вильно, потом в Петербург, где прославился как изобретатель. Однако, никаких биографических сведений о Ливчаке Левицкий не сообщает. Да и библиографические данные ограничиваются здесь 1886 годом. Что же было дальше? Может быть Ливчак умер? А может быть продолжал здравствовать и создал еще много удивительных изобретений. Чтобы выяснить это, пришлось прибегнуть к старому, испытанному уже многими исследователями методу.

— К сожалению. — писала она, — я ничего не могу сказать вам о своем деде И. Н. Ливчаке, Я знаю только, что Иосиф Николаевич был изобретателем и другом великого Менделеева В Ленинграде до войны жила дочь Иосифа Николаевича — Вера Иосифовна. Может быть она жива сейчас и сможет дать вам сведения об отце. Попробуйте разыскать ее!»

Институт получил письма еще от двух внуков И. Н. Ливчака, Однако письма эти мало способствовали прояснению вопроса. Выяснилось только, что весь архив Ливчака хранился у его сына Николая — также изобретателя Но этот архив, видимо, погиб в дни войны.

...Месяца два спустя я поехал в Ленинград. В городском адресном столе мне сказали, что Николай Иосифович Ливчак умер во время блокады, а Вера Иосифовна Ливчак в городе не проживает. Припомнив слова Галины Андреевны о дружбе Ливчака с Менделеевым, я решил наведаться в музей ученого при Ленинградском Государственном университете. Директор музея Мария Дмитриевна Менделеева подтвердила, что Ливчак часто бывал в доме ее отца, а затем познакомила меня с очень интересными материалами. «В моей жизни мне приходилось видеть и говорить со множеством изобретателей. Тяжела их участь у нас, где предприимчивости мало, а критики хоть отбавляй. Но такого настойчивого, остроумного и всегда твердо опирающегося на науку изобретателя множества приборов — другого я не знаю», — писал Д. И. Менделесв о Ливчаке.

...В архиве Д И. Менделеева нашлись визитные карточки Ливчака, несколько его писем. Однако жизнь изобретателя и его деятельность виделись как бы в тумане — одними контурами. Чтобы выяснить, чем собственно занимался Ливчак, а главное — что писал он, мне посоветовали зайти в Институт русской литературы Академии наук СССР, который обычно называют Пушкинским домом. Поиски продолжались...
КАРТОТЕКА ВЕНГЕРОВА
В КОНЦЕ прошлого века библиограф и литературовед Семен Афанасьевич Венгеров решил составить «Критико-биографический словарь русских писателей и ученых». Понятие «писатель» Венгеров трактовал чрезвычайно широко. Любой человек, когда-либо напечатавший хотя бы две рифмованные строчки или небольшую статейку, — попадал под эту категорию. В течение тридцати с лишним лет Венгеров расписывал на карточки все попадавшиеся ему а газетах и журналах фамилии.

На шестом томе, дойдя лишь до буквы «В», издание «Словаря» приостановилось. Однако картотека Венгерова сохранилась до наших дней. Это настоящий клад для исследователя. Хранится она в Пушкинском доме в специальной комнате, все стены которой от пола до потолка уставлены небольшими картонными ящичками. В одном из ящичков отыскалась фамилия Ливчак. Удивительный это был человек! В каких только областях он не работал. Некоторое представление о разносторонности изобретательского таланта Ливчака дает простое перечисление названии только некоторых его книг: «Универсальный прицельный станок»; «Автоматический ружейный огонь, как начало неизбежного переворота в военном деле»; «Новые предложения по стрелковой части»; «Об усовершенствованном приборе для управления паровозом» «Колейные дорожные панели как средство помочь нашему бездорожью».

Изобретательская деятельность Ливчака была теперь ясна. Стоило только пойти в Публичную библиотеку имени М.Е. Салтыкова-Щедрина, выписать его книги и ознакомиться с ними. Однако биография изобретателя продолжала оставаться загадкой.

...Картотека Венгерова настолько захватила мое внимание, что я не заметил, как к моему столу подошел пожилой человек.

— Простите, я слышал, вы интересуетесь Ливчаком.

Я полнил голову и сказал, что очень интересуюсь. Мы познакомились, И я узнал, что разговариваю с личным секретарем Д. И. Менделеева, ныне директором музея его имели при Научно-исследовательском институте метрологии Алексеем Васильевичем Скворцовым. — Моя жена, — сказал он мне,— младшая дочь Ливчака...

В этот же день вечером я зашел к Скворцовым. Вера Иосифовна долго рассказывала мне о своем отце; затем достала семейный альбом и показала портрет изобретателя. Вскоре пришел с работы Алексей Васильевич и принес сохранившийся в фондах музея фотоснимок: Ливчак со своей наборной машиной. Для меня это, конечно, было самым интересным.

Образ Ливчака был теперь совершенно ясен.

Издательская деятельность Ливчака не могла продолжаться долго. Вскоре преследования австро-венгерского правительства вынудили его эмигрировать в Россию. Он поселился в Вильно, где преподавал математику и механику в реальном училище и на досуге занимался изобретательством. Вскоре его имя сделалось известным всей России.

Еще в 60-х годах во Львове и в Вене Ливчак интересовался вопросами управляемого воздухоплавания. Он посвятил этой проблеме несколько журнальных статей, а затем выпустил специальную книжку. В 1869 году Русское техническое общество рассматривало изобретенное Ливчаком гребное колесо для пароходов и признало это колесо «выгодным для применения на самых легких судах».

В 70-х годах Ливчак работал над матрпцевыбвиальной наборной машиной «стереограф», о которой мы рассказали вначале. Эта работа привела Ливчака к мысли о строкоотливной наборной машине. Идея такой машины впервые в истории мировой полиграфии была высказана именно Ливчаком. Впоследствии, развивая идею русского техника, немецкий изобретатель О. Мергенталер построил широко известную наборную машину линотип. Приоритет Ливчака в этой области легко устанавливается, ибо его отливная машина была в 1883 году запатентована в Англии. В 80-х годах Ливчак много работал над задачей автоматизации стрелкового оружия. Его универсальный прицельный станок был в свое время широко распространен в русской армии; о нем, между прочим, вспоминает писатель А. И. Куприн в романе «Поединок».

«— Имя И. Н. Ливчака, — писал в 1894 году журнал «Русский вестник», — многим вероятно известно, как имя талантливого изобретателя, особенно — в области военного искусства».

Оптический прибор «диаскоп», предложенный Ливчаком в конце 80-х годов, предвосхитил идею перископа. Это изобретение, «посредством которого можно было видеть сквозь непрозрачные предметы, а также видеть других, оставаясь невидимым», было увенчано большой золотой медалью Парижской академии.

Ливчак много работал и в области морского вооружения; ему принадлежат оригинальные проекты самодвижущейся мины, «зимнего судоходства подо льдом» и т. д.
ПРИЗНАНИЕ ОБЩЕСТВЕННОСТИ
… В НОЧЬ с 15 на 16 ноября 1900 года в Петербурге шел мокрый снег, дул сильный ветер. В эту ночь Военное министерство назначило испытания сконструированного Ливчаком «прибора для указания места пути, пробегаемого паровозом, и скорости движения».

Испытания прошли блестяще. Члены авторитетной комиссии по очереди ехали на паровозе, следя за показаниями аппарата. Были тут и корреспонденты петербургских и московских газет. Впоследствии одна из газет писала, что благодаря прибору Ливчака «машинист может ехать по линии в абсолютной темноте, он знает, в каждый момент, в каком месте он находится, а также следует ему усилить или ослабить пары перед подъемом или спуском, что весьма важно для должного употребления топлива».

Однако, несмотря на блестящие результаты испытании, прибор Ливчака в практику внедрен не был. Это дало повод газете «Санкт-петербургские ведомости» озаглавить короткую статью с описанием прибора словами «В чем же дело?», а газете «Свет» закончить такое же описание вопросом «Отчего же прибор Ливчака не вводится на русских железных дорогах?» Отвечая на этот вопрос, журнал «Железнодорожное дело» недвусмысленно отмечал, что решение судьбы изобретения не зависит от желания или нежелания общественности, ибо «лица, имеющие власть рассмотреть и решить поступающие к ним вопросы о применении изобретений... часто невольно (!?) подвергаются влияниям, направленным против лучшего изобретения по причинам иногда вполне частного характера и нередко без всякой связи с сущностью вопроса».

Замолченный бюрократической царской администрацией прибор Ливчака был высоко оценен передовой русской общественностью. Академия наук удостоила изобретателя золотой медали имени А. П. Бородина. По поводу присуждения Ливчаку этой медали газеты писали, «что настанет время, когда имя его будет столь же почетно, как имена Яблочкова и Лодыгина...»

27 октября 1914 года Иосиф Николаевич Ливчак скончался.

Советские ученые восстановили немало забытых страниц истории отечественной науки и техники. Разносторонний изобретательский талант И. Н. Ливчака несомненно привлечет к себе внимание исследователя, и тогда мы подробнее и полнее узнаем о замечательных делах этого славного русского изобретателя.

• • •

НА этом можно было бы закончить рассказ об изобретателе Ливчаке. Но так просто закончить нельзя.

Да, удалось. Снимок изображает матрицевыбивальную наборную машину другого славного русского изобретателя Д. А. Тимирязева, брата, великого русского ученого К. А. Тимирязева. Машина эта была запатентована в Англии. Описание, приведенное в британском патенте, вне всякого сомнения рисует нам конструкцию, изображенную на фотографии. Снимок машины Тимирязева вместе со снимком «стереограФа» Ливчака был выставлен на 1-й Всероссийской выставке печатного дела. Анисимов, подбирая материалы для своей книги, перепутал фотография и, тем самым, положил начало заблуждению, которое лишь недавно удалось раскрыть.