Одна и та же разная

ИТАЛИЯ

Нет, не так.

Люди, львы и голуби с Сан Марко, старинные палаццо, церкви и мосты, молчаливые рыбы, обитавшие в воде, чёрные гондолы, и те, которых нельзя было видеть глазом, словом все жизни, все здания, весь город были погружены в прекрасную летнюю жару, которая бодро полыхала фитильком июльского солнца над крышами и каналами. Стайки туристов, каждый из которых, помимо фотоаппарата, сжимал в руках бутылку с водой, бегали по Пьяцетте и набережной: потели, пили, махали картами и путеводителями, устраивали привал в тени домов и жадно вдыхали те редки дуновения с моря, которые свежей струйкой врывались в город, окутанный парным запахом застоявшейся воды. Этот запах «вспотевших» каналов влетел и в меня, стоило мне сойти с кораблика на San Marco Vallaresso: он показался сперва противным и липким, но три дня спустя, уже будучи в Вероне, я потянула носом воздух и ощутила опустошение. Будто этот запах, ставший привычно-приятным, выдернули из меня, а меня саму выдернули из сказки под названием Венеция.

Я люблю этот город! Я возвращаюсь в него, как возвращаются к нежному возлюбленному, с которым твоя судьба связана не штампом в паспорте, не обязательствами и не клятвами, а тем единственно верным звеном, которое имеет право связывать сердца, - ощущением счастья… Душа просит праздника, и вот он здесь, вокруг меня – «город прекрасный, город счастливый», где «синее море, синее небо», как пелось в опере Римского-Корсакова.

Впрочем, как бы мне ни нравилось сравнение с возлюбленным, Венеция – всё-таки дама. Она романтична и кокетлива. Она разбрасывает свои отражения по зеркалам каналов и разлетается по миру на миллионах фотографий. Она любит наряжаться, и хотя её туалеты подёрнуты дымкой времени, они изящны и утончённы, а лицо, пусть и припудрено пылью веков, сохранило в себе живость молодости…

У Венеции - задорный нрав, она надевает маски, играет в карнавал и зажигает фейерверки. Но при этом в ней есть трогательная ностальгия по прошлому, она бережно хранит множество тайн и историй, в её альбоме записаны восторги и разочарования простых смертных и великих мира сего. Эти тени прошлого, - которые, казалось бы, должны дышать в затылок туристам, призрачными фигурами возникать в проёмах узких улочек, - деликатно отступают на второй план, сливаются с потрескавшейся штукатуркой домов и замирают в памятных табличках. Все они – герои из воспоминаний, они растворились во времени, но знакомство с ними сделало взгляд Венеции более мудрым и глубоким, - и этим взглядом она продолжает глядеть на мир из-под пёстрой маски Коломбины.

Венеция изменчива. Она меняется вместе с ветром и солнцем. Её настроение зависит от того, как висят облака и сколько показывают стрелки часов. Венеция – красавица, которую не портят слёзы, ей к лицу жемчужные нитки дождя, свисающие с крыш палаццо и ниспадающие в мутные воды каналов, а чёрная шляпка грозовых туч идёт ей не меньше, чем голубая косынка неба. Проснётся ли Венеция с сияющей солнечной улыбкой или окутанная туманной полудрёмой, наденет ли под вечер искрящуюся звёздами шаль или станет кутаться в пуховые облака, её поклонники не останутся разочарованы.

Как несправедливо могут отнестись к Венеции те, кто лишь на несколько часов заглянет в её шумную гостиную на Сан Марко! Но достаточно отойти в сторону, не испугаться потеряться в лабиринте улиц, и она перестанет принадлежать толпе, а поведёт с вами тихий разговор тет-а-тет под звуки ваших собственных шагов и всплески воды от неожиданно показавшегося из-за моста чёрного полумесяца гондолы.

Я третий раз в этом невозможном городе, но он упрямо не хочет складываться в мозаику, - сложив такую в целую картину, теряешь к ней интерес. Венеция – уже готовая картина, но какой-то умелый художник перерисовывает её снова и снова. В жару он берёт яркие масляные краски и отчётливо рисует профили церквей и дворцов. Туман Венеции – это пастель, а её дождь растекается по холсту подобно акварели…

Вся Италия – страна-театр, но до театральности Венеции не дотянет, пожалуй, никакой другой город. Её палаццо, её церкви, её обшарпанные домики – словно декорации к бесконечной пьесе - к какой-нибудь романтической комедии, которая разыгрывается жителями и приезжими на сцене улиц, каналов и площадей.

А теперь, - простите великодушно! – я должна отвлечься от этого переполненного метафорами повествования и поздороваться с моими друзьями из отеля Dell’Opera. Постойте пока на мостике, что перекинут через канал Rio delle Veste, и послушайте, как с очередной группы гондол донесётся «Santa Lucia».

Стоило мне в сентябре 2009-го появиться на пороге этого маленького изящного отеля, с дождём в волосах и солнечными зайчиками на лице, как меня здесь не только с радостью приняли, поселили в один из лучших номеров и прозвали Ambasciatrice («посланница» или, точнее, «посол» в женском роде), но и, - хочется мне надеяться, - искренне полюбили.

Благодаря последнему обстоятельству я теперь обитаю в уютном номере, выходящем окнами на канал, сплю на большой королевской кровати, а мозаика на полу у меня примерно такая же, как в Palazzo Ducale и на вилле Карлотта с озера Комо. Ерунда, что купленный арбуз теперь можно есть только в ванной, - в конце концов, с моей стороны было бы верхом неблагодарности испоганить покрывало на постели или превосходный светлый диван с подушками, мягче которых и вообразить что-либо трудно.

Но вы там, на мостике, кажется, заждались? Дайте подумать: куда же нам с вами отправиться?

Если вы уже были в Венеции и залезали на смотровую площадку Кампанилы, теперь самое время отправиться на остров San Giorgio Maggiore - взглянуть на Пьяцетту и залив Сан Марко с высоты местной колокольни. (На San Zaccaria садитесь на vaporetto №2, но имейте в виду, что смотритель колокольни обедает с 12.30 до 14.00). Когда вас занесёт в район Канареджо, прогуляйтесь до улицы calle Varisco – самой узкой улочки Венеции шириной в 54 см. Ожидая кораблик на остановке Fondamena Nuove, оглянитесь кругом и попытайтесь отыскать лавку с мороженым: оно там весьма вкусное и по консистенции не хуже хорошего пломбира, в отличие от мороженого, которое продаётся во многих других местах Венеции и тает на ваших глазах. Если вы окажетесь во Дворце Дожей, то кроме Лестницы Гигантов и огромного «Рая» Тинторетто в Зале Большого Совета, мимо которых вы в любом случае не пройдёте, на стене со стороны внутреннего дворика попытайтесь найти Bocca di Leone – «Пасть льва», - иными словами, почтовый ящик для доносов. И, конечно, как следует походите по местной тюрьме: желающие могут подумать о грехах, отдохнув в одной из камер. В музее Коррер я рекомендовала бы обратить внимание на выставленные там туфли на гигантской платформе и на экспонаты зала, где демонстрируются держатели лучин. Попробуйте отыскать среди этих забавных фигурок акробата с задранными вверх ногами. Куда втыкается лучина, спросите вы? Ну, подключите воображение! Музей Венеции 17-го века в Ca’ Rezzonico может показаться вам даже уютнее, там есть довольно интересные полотна. Впрочем, ваша покорная слуга была вынуждена оттуда преждевременно ретироваться, поскольку возбудила интерес у местного охранника. Последний с завидным постоянством перемещался за мной из зала в зал, потом набрался храбрости и поинтересовался, нравится ли мне всё это. Его ошибка заключалась в том, что немедленно после получения положительного ответа он отвлёкся от высокохудожественных идеалов и банально предложил встретиться по окончании его рабочего дня. Поскольку шансов на взаимность у бедняги было не много, я посчитала своим долгом вежливо откланяться и сбежать.

Но ежели вас настигнет в Венеции любовь взаимная, ничего нет лучше вечерней прогулки на vaporetto вдоль Большого канала. Можно проделать это и на гондоле, но прав был историк и литератор Павел Муратов, в своём объёмном труде под названием «Образы Италии», написавший: «Тому, кто верно любит Италию, обыкновенный венецианский vaporetto не менее дорог, чем удивительная гондола». Поэтому – даже если вы и не влюблены (хотя как это вы ещё не влюблены? Вы должны быть влюблены – ну, в Венецию - это уж точно!) – садитесь на vaporetto, перебирайтесь на его нос, и пусть церкви и палаццо, подсвеченные фонарями, проплывают мимо вас, а жёлтый месяц цепляется рогом за небо прямо над головой. Кстати, я ведь уже говорила вам, что гондола – это упавший в воду серп луны. Согласитесь, он знал, в каком городе ему падать!
на линии огня: festa del redentore
Венеция любит праздники. В первое воскресенье осени десятки украшенных лодок проплывают по Большому каналу, знаменуя открытие Исторической регаты, в конце зимы Венеция надевает маски и рассыпает конфетти Карнавала, весной мэр города - за неимением дожа - обручается с морем, а в ночь на третье воскресенье июля гремят фейерверки над Bacino San Marco в честь праздника Спасителя. На этот раз я расскажу вам именно о нём.

Праздник Спасителя (Festa del Redentore) венецианцы начали устраивать в честь избавления города от чумы в 16 веке. По этому поводу на острове Джудекка воздвигли одноимённый храм, к которому в день праздника протянули понтонный мост. К слову сказать, через сотню лет после этого чума, как ни в чём не бывало, вернулась обратно, и по окончании второй эпидемии венецианцы опять возвели церковь. На сей раз это была прекраснейшая Santa Maria della Salute, ныне служащая главным украшением Большого Канала. Венецианцы не преминули организовать очередной праздник в честь избавления и от этой эпидемии чумы: назначили его на 21 ноября и тоже, как я знаю, протягивают понтонный мост - теперь уже к Делла Салюте. В общем, чума привнесла в город два храма и два праздника.

Для жаждущих узнать, что их ждёт на праздник Реденторе, расскажу, какие основные события случаются в этот день. Утром в субботу выспитесь, потому что до постели вы гарантированно доберётесь уже после полуночи, если только вам не повезло поселиться в отеле, чьи окна выходят на залив Сан Марко (Bacino San Marco), который расположен между Пьяцеттой, островом Сан Джорджо Маджоре, началом пролива Джудекка и мысом района Дорсодуро, где стоит старая таможня (Dogana): фейерверки устраивают именно там. Хорошая новость: отели с подобным видом в наличие есть! Плохая новость: придётся платить не только за их 4-5 звёзд, но также за вид из окна и за наличие в городе праздника: Венеция очень чутко реагирует на особые события в календаре. Так или иначе, запомните описанную выше дислокацию, чтобы продумать своё местоположение в ответственный момент. А пока можете как угодно отдыхать часов до 6, когда уже желательно направиться к Большому Каналу и посмотреть, как к Bacino будут стекаться лодки и катера. После этого – в районе 6.30 (но уточните заранее, вдруг церемонию проводят чуть раньше или позже), отправляйтесь в Дорсодуро на набережную Fondamenta Zattere al Saloni. Там вы обнаружите, что таких, как вы, любопытных собралось уже прилично и есть из-за чего: понтонный мост, тянущийся к Джудекке, уже готов. В это время Bacino San Marco уже переполнена яхтами и корабликами. Захватите с собой что-нибудь в качестве подстилки и пристройтесь на ближайшем мостике: церемония должна начаться в 7: местные должностные лица, – надо думать, мэр и патриарх города торжественно пройдут по мосту и скажут речь, стоя на ступенях церкви. Разумеется, вы и вся толпа с набережной пойдёте следом и наводните Джудекку. Но не увлекайтесь прогулками по острову: с тех пор, как мост перекинут, многие маршруты vaporetto отменяются, а кораблики, что продолжают курсировать, так переполнены, что лучше приготовиться ходить пешком. Гуляя по окрестностям грядущего «поля фейерверочного боя», вы обнаружите, как народ усиленно готовится отмечать: запасается едой, занимает вакантные места, усаживается в лодках, а то и вовсе начинает праздновать. Не переживайте: главное начнётся в 23.30.

Само собой, Сан Марко будет переполнена. Само собой, у Доганы будет толпа, так что если вы хотите быть в эпицентре, приходите пораньше. Однако ж, предупреждение медицинско-гигиенического порядка: возьмите нечто, чем можно прикрывать глаза. Очки с простыми стёклами, лист прозрачного пластика, - что-нибудь, что позволит вам смотреть на фейерверк, но оградит ваши глаза от летящего во все стороны пепла. Поверьте, к концу шоу его будет предостаточно. Если ваш выбор пал на Догану, то есть, мыс района Дорсодуро, занимайте места со стороны, где Дорсодуро смотрит на Джудекку, а не на Большой Канал. Если в первые ряды пробраться не удаётся, личностям худеньким и спортивным рекомендуется повторить то, что проделала я: встать на приступочку колонны. Колонн немного, всего две или три, так что не мешкайте. Зрелище будет достойное, так что стоять на одной ноге не покажется тяжёлым трудом, тем более, все остальные зрительские головы будут на полметра под вами, а возвышение над массами всегда окрыляет.

Хотя венецианские фейерверки вблизи – зрелище впечатляющее, я, как человек, изрядно надышавшийся дымом и по окончании мероприятия вливший в собственные глаза недюжинную порцию альбуцита, могу сказать, что, возможно, куда лучше не рваться в первые ряды, а уйти куда-нибудь подальше вдоль по набережной Schiavoni или остаться на мосту Академии. Наверняка облака разноцветных огоньков сумеют подняться выше церкви Делла Салюте, и вы увидите больше, чем фейерверк в Венеции. Вы увидите Венецию в фейерверке, - а она стоит того!

Верона
от партера до галёрки
Венеция прекрасна, но изменчива - “qual piuma al vento”^, как пел – совсем, правда, не про Венецию - Герцог Мантуанский из оперы «Риголетто». Если вы предпочитаете даму более постоянную, отправляйтесь в Верону.

Верона может служить символом вечной любви, храня историю о страстных влюблённых Ромео и Джульетте. Разумеется, большинство приезжих настолько увлекаются этой парой, что по их вине другим красотам Вероны достаётся куда меньше внимания, чем следовало бы. Поэтому если вы уже успели залезть на балкон Джульетты и потереть её же грудь, призывая счастье и взаимность, а также прилепили на ближайшую стену записку с пламенным признанием в любви своей пассии (пассиям), не останавливайтесь на достигнутом и поспешите увидеть в этом городе то, что Шекспир отчего-то не посчитал должным воспеть (впрочем, его можно извинить, - в Италии он никогда не был).

Верону, как я уже заметила, не упрекнёшь в изменчивости. Утром, днём и вечером она одинаково хороша и, обладая спокойным нравом, мало реагирует на капризы природы. Она одета в тяжёлую старинную шаль под цвет древних камней – из них сложен мост Scaligero рядом с замком Castelvecchio, и стены церкви San Anastasia, и башня Lamberti с прекрасной смотровой площадкой, и огромная Арена, на которую мы, разумеется, вернёмся вечером, чтобы послушать оперу. Сама Верона чем-то напоминает амфитеатр. Старый город – там, где расположились его знаменитые пьяццы - Бра, Эрбе и Синьории - это сцена, вокруг которой узкими старинными улочками раскинулся партер. Река Адижде изящным полумесяцем обвивает город, и её набережные напоминают круг лож, среди которых выделяется «царская ложа» - обнесённый стенами и спрятавшийся от толп туристов сад Giusti. Английский писатель Джон Ивлин назвал его самым прекрасным садом в Европе. Так это или нет – каждый решает для себя, но когда вы утомитесь, загляните в этот уголок спокойствия с несколькими рядами кипарисов, десятком статуй и парой-тройкой фонтанчиков, вокруг которых кружат голуби.

Места студентов - на галёрке, но, поверьте, веронская «галёрка» - для избранных. Им открывается такой вид на этот каменный театр города, о котором не могут мечтать те, кто застрял в «партере» и добрался только до балкона Джульетты.

Сначала посетим бельэтаж. На холме Сан-Пьетро, примерно там же, где расположен Археологический музей, находится великолепная смотровая площадка. Город предстанет для вас картиной, заключённой в рамку из кипарисов, но оторвитесь на минутку и взгляните направо: туда, ещё выше, где желтеет круглый купол Santuario della Nostra Signora di Lourdes – настоящая галёрка Вероны: вот где вы найдёте её самую роскошную панораму! Если внизу жарко, здесь будет ветерок, если внизу толпы туристов, здесь будет почти одиночество.

Вы поднимались к Lourdes пешком? Тогда, как бы ни был хорош раскинувшейся перед нами вид Вероны, поспешим спуститься и позволим себе подкрепиться чем-нибудь вкусненьким, тем более, цены в Вероне кажутся утешающими – особенно если вы до этого имели счастье познакомиться с венецианскими ресторанами. Вы что будете? Я возьму креветки. А после – в отель, переоденемся для театра и пойдём на «Аиду».

Где бы вы ни остановились в Вероне, понятие «далеко от центра» здесь практически отсутствует. Нужно очень постараться, чтобы выбрать отель, от которого будет более 15 минут ходьбы до центральных улиц города. Не рекламы ради, а скорее вам на заметку я скажу, что четырёхзвёздочный отель Accademia, что в 5 минутах от Арены, - это то место, куда можно смело вселяться даже тем, кто путешествует в одиночку: кровать в одноместном номере будет, скорее всего, queen-size, ещё будут тапочки, кондиционер, сейф и носильщик, хороший завтрак и цены, может, и не самые низкие в городе, но, учитывая всё вышеперечисленное, очень разумные. К своему восторгу, читая уже упоминавшиеся мной «Образы Италии», я обнаружила среди былых постояльцев «Академии» Павла Муратова, который, на удивление, отвлёкся от рассказа о великих живописцах и деятелях прошлого, коими полна его книга, и наконец обронил что-то о самом городе: «В тот вечер, - писал он, - долго не затихала Верона, и долго медлили посетители нарядных кафе перед Ареной расставаться со своими ледяными granita, и уже совсем поздно в открытые окна альберго «Академия» к нам всё ещё доносились звон шагов на плитах и голоса ночных гуляк».

Но, скажите, вы уже переоделись к опере? Забудьте роскошные туалеты, если только вы не в партере. Если ваша участь – один из секторов, обозначенных gradinata non numeratа, - прихватите с собой свитер даже в тёплый день, а также нечто мягкое, чтобы ваша пятая точка была защищена от холода тысячелетней истории, на которой придётся сидеть часа 3 к ряду. Сумма в размере примерно 5 евро, заплаченная за подушку напрокат, также сможет решить данную проблему. Полотенце из отеля, прихваченное на всякий случай, окажется полезным и обитателям средних секторов, размещающихся на металлических стульчиках (poltroncine). По цене билетов это золотая середина, и, несмотря на то, что для полноты ощущения рекомендуется хотя бы однажды посидеть на камнях вечности (это недорого, и билеты есть всегда, зато места нужно занимать заранее), я бы сказала, что на камни вечности можно неплохо любоваться, не водружаясь на них лично. Захватите с собой спички или зажигалку: не понадобится обращаться к соседям по ряду, когда на увертюре будете зажигать свечку в память о временах Верди.

«Аида» - символ Арены. Другие постановки сменяют друг друга, эта же идёт каждый сезон. Поют её, разумеется, хорошо, а вот драматически отыгрывают в величавой медлительности. «Аида», как и почти все прочие оперы здесь, - дело рук Франко Дзефирелли: она настолько же парадна, насколько и статична. В тот вечер, когда я «вкушала» её на Арене, наибольшей динамикой отличался дирижёр Дэниэл Орен, и если бы часть его энергии можно было разделить между всеми участниками действа, зевать вашей покорной слуге пришлось бы реже. Возможно, вам повезёт больше, но если хотите знать моё мнение, чтобы оказаться в числе везунчиков, нужно брать билеты… на какую-ниубдь другую оперу!

Впрочем, не могу не отметить, что эта трёхчасовая колыбельная Верди столь благотворно подействовала на меня, что в ту ночь соприкосновение головы и подушки показалось величайшим из наслаждений.

Но приготовьте костюмы и платья, дамы и господа! Утром мы покинем Верону и отправимся в город моды и оперы (а может, и чего-нибудь ещё) – в Милан!
милан
Ммм… Милан!
Мода, Музыка, Мужчины, Магазины, Магазины…

Мода, Музыка, Мужчины…

Это Милан, друзья мои!

Насчёт моды и магазинов вы, я полагаю, наслышаны… С музыкой тоже всё должно быть понятно даже тем, кто на дух оперу не переносит. Пункт «мужчины» я прокомментирую, с вашего позволения. Видите ли, - может, это стечение обстоятельств, но ступив на улицы этого города, я отметила, что нигде ещё не видела такой концентрации красивых мужчин, как в центре Милана. Говоря «красивых» я отнюдь не имею в виду, что я пристально изучала их черты лица или разглядывала их телосложение. Полагаю даже, что среди них не было истинных Аполлонов, но, несмотря на июльскую жару, упакованные в элегантные костюмы, при галстуках и белых рубашках, они являли собой дивное зрелище, от которого я получала огромное эстетическое удовольствие всякий раз, когда шла по улице Filodrammatici, Manzoni, или, минуя замершего на века каменного Леонардо, исчезала под сводами галереи Витторио Эммануэле. О, пусть мои знакомые джентльмены не посчитают меня легкомысленной, – в некоторых вопросах я, признаться, мыслю даже чересчур тяжеловесно, - но хорошо подобранные костюм и галстук всегда найдут во мне истинного ценителя.

Сам Милан – уже не юноша, но вполне ещё молодой господин, одетый сдержанно и довольно дорого, хотя это не мешает ему иметь запылённые штанины в виде не слишком живописных окраин, - но какой город избавлен от этого греха? Сей господин деловит, при деньгах, понимает в торговле и бизнесе. Мало кто назовёт его красавцем: другой модник, Париж, может сколько угодно задирать голову, сознавая своё превосходство и силу французского шарма, Милану же остаётся быть законодателем моды, но не блистать самому. Впрочем, из его петлички торчит столь восхитительный ажурный платок под названием Duomo, что толпы туристов отчаянно стремятся в Милан, но в итоге бросают на город лишь краткий взгляд. Этого не скажешь об опероманах, но о них разговор отдельный. А между тем, Милан любезен со своими гостями: да, он не шокирует и не поражает, но он ненавязчив, и его улицы достаточно широки, чтобы, гуляя по ним, ощущать свободу, которую иные города стараются отобрать, заперев вас между своими древними каменными стенами.

Однако, будучи личностью практичной, Милан любит сбирать с приезжих дань: он полон дорогих отелей, и за небольшие деньги сыскать что-нибудь приличное в пределах «садового кольца» Милана - круга улиц, очерчивающих его центр, - весьма непросто. Ваша покорная слуга, разумеется, жаждала бы вселиться в пятизвёздочный Et de Milano – не по той причине, что он пятизвёздочный, а отдавая дань гению Верди, который провёл несколько лет в его стенах и работал там над операми «Отелло» и «Фальстаф».

Но, не дойдя ещё до такой стадии опьянения оперным искусством, чтобы выложить более 1000 евро за пару ночей по соседству с призраком Верди, и всё-таки уже в той степени, чтобы стремиться к предельной близости к объекту своих страстей, я отыскала небольшой скромный отель за разумные деньги… в пяти минутах от Ла Скалы. Отель назывался Star – «Звезда», до звёзд оперы ему было рукой подать: сам бог велел украшать холлы и номера афишами, программками и музыкальной символикой, но бог-то велел, а реальность распорядилась иначе. С прикроватной стены на меня с интересом взирала компания рисованных тигрят, по другим номерам разгуливали львы, слоны и леопарды, и что сия африканская саванна, не всегда идеально нарисованная, делала в центре Милана, было самой большой загадкой этого отеля.

Куда направить свои стопы в Милане? Я обогнула Ла Скалу и сперва пошла изучать зелёные лёгкие города в лице парка Sempione, который не оставил во мне никаких особенных воспоминаний, за исключением огромной шишки, ныне покоящейся на моём письменном столе и удивляющей гостей своим внушительным видом. Рядом с парком стоит Castello Sforzesco – старинный замок, внутри которого находится ряд музеев: их я, не будучи столь страстной поклонницей музейных залов, оставила до следующего раза. Прошествовав по улице Данте и нескольким другим широким улицам, я вернулась в самый центр города, к Миланскому собору и немедленно полезла на его крышу. Пути туда два – на лифте и пешком. Платить надо и за то, и за другое, но за лифт, понятное дело, дороже. Я раскошеливаться не стала, поскольку впечатлений от пешего подъёма всегда больше: иногда их даже больше, чем от того, что видишь наверху… Не знаю, соблазнился бы Карлсон житием на крыше Миланского собора, но тем, кто имеет значительный опыт в покорении других крыш, куполов и кампанил, панорама не покажется столь захватывающей. По сравнению со своей внешней роскошью внутренняя часть собора кажется мрачной и малопривлекательной. Можете взглянуть на статую Святого Варфоломея с открытыми мускулами, венами и снятой кожей. Марк Твен, как следует из его путевых заметок о Милане, сильно пожалел, что увидел её. «Теперь мне от нее уже не избавиться, - писал он, - Она будет мне сниться. Мне будет сниться, что ее жилистые руки опираются об изголовье, а мертвые глаза смотрят на меня. Мне будет сниться, что она лежит со мной под одеялом, прикасаясь ко мне обнаженными мускулами и узлами сухожилий на ледяных ногах». Впечатлительный малый был этот Марк Твен! Лично мне показалось, что Варфоломей не являл собой ничего ужасающего, и кожу свою он перекинул через плечо так небрежно, будто это пальто из местного бутика, - например, одного из тех, что расположен в соседней Галерее Витторио Эммануэле.

Величественная Галерея Витторио Эммануэле – крытый торговый пассаж, внутри которого находятся дорогие магазины, несколько отелей и ресторанов. Если идти по центральному проходу (от площади, где стоит Леонардо до площади собора или наоборот), в самом центре на полу вы увидите разнообразные мозаики. Возле одной из них в дневное время всегда будет крутиться народ: там изображён бык - символ Милана. Чтобы притянуть к себе удачу, надо покрутиться у быка на… Ну, в общем, в результате этого действия бык совсем уже стал евнухом.

Разумеется, шопинг в Милане разворачивается не только под сводами Галереи, он выплёскивается за её пределы, тянется по улицам витринами магазинов и бутиков. Мне довелось побывать здесь в пору летних скидок, и общее зрелище действительно невысоких цен показалось мне сперва очень захватывающим. Пофланировав от одной примерочной к другой, я угомонилась и успокоилась на мысли, что летняя миланская распродажа для жительницы Москвы не представляет особого интереса: если не брать в расчёт лето-2010, в остальные годы эти тоненькие тряпочки на одной бретельке, коими полнились магазины, будут мёртвым грузом валяться на полке 11 из 12 месяцев года.