Персефона (Жена моего мужа)
жүктеу/скачать 203.38 Kb.
|
| Аглая Юрьева
smiga58@list.ru ПЕРСЕФОНА (Жена моего мужа) Пьеса в одном действии ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: 1-ая жена, 55–60 лет 2–ая жена, 40–45 лет Официантка, 18–20 лет Посетитель, 50–60 лет Бармен (без слов) Городское ( в данном случае петербургское) кафе. Наши дни Полупустое кафе. В глубине стоят столики с посетителями, которые время от времени меняются. Справа барная стойка. За столиком, спиной к стойке сидит женщина лет 45. В кафе входит другая женщина. Ей под 60. Выглядит хорошо, одета смело, но не вызывающе, держится уверенно. Она направляется к противоположному столику, но замечает первую женщину. Подходит к бармену, наблюдая за первой. Потом, с бокалом в руке приближается к ней. Подсаживается за столик. Видно, что женщины друг друга видели прежде, однако возникло какое–то напряжение, особенно со стороны женщины помоложе. Несколько секунд молчания. 1–ая (во время диалога она попивает, пока не опустеет бокал). Тебя как зовут? 2–ая (сухо, но чувствуется какой–то вызов). Агния. Бабушка, полька, звала Агнешкой. А мужу это имя казалось смешным, и он прозвал меня Нюшкой. 1–ая. Да, Нюшкой не так смешно. Я – Алиса. 2–ая. Я знаю. 1–ая. Я тебя до вчерашнего дня не видела. 2–ая. А я видела. На свадебной фотографии. 1–ая. Сохранилась? … А меня Гошка называл Лисой. Раз Алиса, значит, лиса. 2–ая. Гошка?.. Юрка!.. То есть я хотела сказать: Георгий. 1–ая. Какая разница, все одно. Вернее, один. 2–ая. А–ли–са… Ласковое имя. 1–ая. Лет тридцать слышала: какое у тебя редкое имя. А теперь кругом одни Алисы. И каждой нужна Страна чудес. Только где ж столько чудес набрать, чтобы всем Алисам хватило? А вот Агния и сейчас редкое имя… Знаешь, что самое смешное, Агния, было после нашего развода? С чем я не могла смириться? С тем, что если он женится снова, то какая–то другая баба… женщина будет носить мою фамилию. Ты наверняка знаешь, что у него фамилия не природная, а от первой жены 2–ая. Я не взяла фамилию… жены, у меня своя. 1–ая (возможно, не ожидала такого ответа). А…(пауза). Я когда–то не захотела быть Капустиной, и тогда он стал Смолянским…. Ты чем занимаешься вообще–то? 2–ая. Работаю в Публичке. 1–ая. Не надоело? 2–ая. Бывает. 1–ая. А я … 2–ая. Я знаю. 1–ая. И это знаешь!... Да, вот как–то так…Когда–то одну пьесу поставил ма–а–ленький театрик в маленьком городе Ленинграде А потом ее поставил театрик побольше. И она с треском провалилась. А вторую пьесу долго возили по городам и весям двое, пока один из них не умер, а вторая подалась в Израиль. 2–ая. Но по вашим сценариям остались фильмы. 1–ая. Остались, остались. На полках лежать остались. Правда, меня еще на мастер–классы и тренинги до сих пор приглашают. Наверное, потому что на мне можно сэкономить (смеется). В 90–е расплодилось разных творческих вузиков и курсиков: учиться на артистов, режиссеров, сценаристов сколько всегда хотело! И на писателей тоже. Вот и вела семинары типа «Как написать хороший сценарий». Откуда ж я знаю, как его написать. Но говорила что–то. А что только читать не приходилось у этих курсистов! «Он лежал голый, глядя в потолок, а чьи–то женские руки похотливо блуждали по его телу» 2–ая. Что это за пошлость? 1–ая. Пошлость? Это самое приличное, что он написал. Ты что–нибудь о Вишнякове слышала? 2–ая. Нет, вроде нет. 1–ая. Ну да, конечно, откуда ж тебе. Этот Вишняков, сальная мерзость, потом создал частную киностудию на вполне законных основаниях. Только снимали там порнуху и не скрывали. Он даже свою лоснящуюся морду на нашем Ти–Ви показал и с умным видом рассуждал о полезности своего предприятия. 2–ая. Как? Законно порнуху? 1–ая. Ты что тогда еще не родилась? Было такое время… Потом, лет через десять, на семинарах другие темы пошли: «Как выгодно продать свой сценарий», «Как раскрутить свою книгу». Однажды видела книжку «Сотвори и продай». Надо бы «Вытвори и продай»…Да, знаешь, ты мне не «выкай». Давай выпьем «на ты». Мартини пьешь? 2–ая. Если «Экстра драй». 1–ая ( бармену). Женечка, два сухих мартини. 2–ая. Вы здесь бываете? 1–ая. Ты…ты здесь бывешь? 2–ая. Я – нет… ой… 1–ая. Я здесь была один раз, лет… лет… много назад, а то и больше, когда на этом месте находилась обычная советская пельменная со столиками, вокруг которых люди лопали пельмени. Стоя. Как лошади. Под вывеской «Приносить с собой и распивать спиртные напитки категорически запрещается». Впрочем, лошади не едят пельмени. (бармену) Женечка, скоро мартини? 2–ая. Откуда ты его знаешь? 1–ая. Я не знаю. У него бейджик приколот. Бармен приносит мартини. 2–ая смотрит на него внимательно. Спасибо, Женечка. (Бармен возвращается за стойку.) 2–ая. Максим. 1–ая. Что Максим? 2–ая. У него на бейджике «Максим» 1–ая. А–а…Ну значит, я невнимательно читала… За знакомство, Агнешка! (Пьют). Которое останется случайным. По случаю, то есть. 2–ая. Да, пожалуй, в дружбу оно не перерастет. 1–ая. Да как знать… Представь себе: мой дед, красавец и вечный гуляка, перед смертью оставил бабке, так сказать, на попечение свою любовницу. И бабушка к ней так и ходила: полы мыла, когда ту паралич за грехи любострастия разбил, обед готовила, стирала. Каково? 2–ая. Не наш случай. 1–ая. Не наш. Но еще один номер в мобильнике не будет лишним…Ты на сколько лет была его моложе? 2–ая. На 14. 1–ая. А мы были с ним ровесники. Сразу после второго курса поженились. На третьем курсе – первый аборт, тогда решение оба приняли, не задумываясь. После диплома нас по распределению отправили. Недалеко, но все же место чужое. А я снова залетела. Он тогда сказал: «Знаешь, я думаю, ребенок нас свяжет». 2–ая. Ну да. Свяжет друг с другом. 1–ая. А…ты так поняла. А я проплакала тихонько в подушку всю ночь, а утром – в больницу. И долго ему этого простить не могла. 2–ая. А он как на это прореагировал? 1–ая (неохотно). Не помню. Кажется, никак. Молчал весь день и курил. Пачки две за вечер выкурил. Собственно, он всегда молчал и курил – и всё! Про детей мы с ним больше не заикались. Жили ровно, мирно, даже не ссорясь. Словом, скучно и однообразно. Когда тридцать три мне стукнуло, я словно помешалась. Ведь все в порядке: могу забеременеть, могу родить. Страшно стало почему–то. А тут вдруг Сашка в моей жизни появился. И Стаська родился. 2–ая (взволнованно). Так он…он?… 1–ая (улыбаясь). Гошкин, хочешь сказать? Нет–нет, не его, даже не думай. 2–ая. А чем сын занимается? 1–ая. Лабает 2–ая. Что? 1–ая (смеясь) Джазист он, саксофонист. Сегодня он играет джаз, а завтра родину продаст… Помнишь? Хотя нет, не можешь помнить. Я тоже только по рассказам. 2–ая. (настороженно). К джазу… любовь? 1–ая (поняла). Только не надо, не надо. Любовь к джазу по наследству не передается. Я ведь тоже любила джаз: Гошка привил. Ну что ты смотришь? Не веришь? Стасик родился через 10 месяцев после моего ухода. 2–ая (как–то отстраненно). Мальчиками иногда перехаживают. 1–ая. О–о–о! Ты в самом деле думаешь, что Гоша – его отец. Стасик – вылитый Саша, вылитый. .. А даже если и Гоша… (видя, как 1–ая напряглась, повышая голос) Предположим. Что тебе бояться? (со смешком) Наследство не поделим? Вашу несчастную двушку? 2–ая (в напряжении) Откуда ты знаешь, что у нас двушка? 1–ая. Я не знаю. Предположила – и попала! Смотрю на тебя и думаю, как же он выбрал нас, таких разных? Или нет…как мы могли влюбиться в одного и того же мужчину?! Что–то я слишком много болтаю… даже есть захотела. Может, по салатику? 2–ая. Нет, мне не хочется 1–ая. А я съем, пожалуй. (бармену) Женечка, а как бы нам салатик организовать? (Бармен вызывает официантку, та подходит к столику с меню и ждет. 1–ая, листая меню) Ой, смотри–ка… Салат «Персефона». А кто такая Персефона, не помню (к официантке). Женечка, а кто такая Персефона? Официантка. Меня зовут Алиса. (заученно) «Персефона» – это картофель, яблоки, маринованные огурчики, грудинка… Очень вкусный! 1–ая (не дослушав). Это меня зовут Алиса. Кто такая Персефона? Раз у вас кафе называется «Деметра», то вы ж должны знать и о Персефоне, Женечка. Официантка (поджав губы). Вы заказывать будете? 1–ая (просто). Буду. Надеюсь, это не Медуза Горгона. Про нее я еще помню. Официантка. «Горгона» – наш фирменный коктейль из морепродуктов. 1–ая (махнув рукой). Несите «Персефону» (Официантка уходит). 2–ая. Почему они у тебя все Женечки? Так твоего нынешнего мужа зовут? 1–ая. Вот еще! Женечка – это моя кошка. А назвали так, потому что долго не могли определить кошачий пол. Когда Стасик был маленьким, нам принесли Барсика, который потом оказался Барсой. А сейчас даже ничего изменять не пришлось бы – Женька–кот, Женька–кошка… 2–ая. Ох, хорошо, что никто из них (кивает в сторону бармена) не слышит. 1–ая. Слушай, а кто такая Персефона? Ты же библиотекарша, помнить должна. 2–ая. Я помню. Она дочь Деметры и богиня царства мертвых 1–ая. О, нет, только не это! (Кричит в сторону, куда ушла официантка.) Не надо, не надо вашей Персефоны! Да ну тебя! Лучше не знать. Может, пойдем отсюда в грузинскую кухню? Я не знаю, что там означают названия блюд и даже выговорить никогда не могу. Ну, пойдем? (Поднимается). 2–ая. Нет. Я сюда не поесть зашла. 1–ая. (недоуменно) Ну ладно (садится)… А сколько вашему? 2–ая. Двадцать третий. 1–ая. Женат? 2–ая. Нет. Но влюблен. 1–ая. В девушку? 2–ая. Слава богу. 1–ая. Мой тоже холостяк, но… гены, гены… Пошел в моего дедушку. 2–ая. Скажи, Алиса, а ты его любила? 1–ая. Любила. По–разному. 2–ая. Как по–разному? Одного – по–разному? 1–ая. Да, как ни странно. Юношеская любовь у меня к нему не прошла, а вызрела, другой стала. Так редко бывает…Ты куришь? (2–ая отрицательно кивает.). А я закурю (закуривает). Надеюсь, я отучила его от дурной привычки курить в постели? 2–ая. Ты очень хорошо сказала про то, что любовь вызревает. 1–ая. (фыркает). Как ячмень на глазу. 2–ая (спокойно). Да, когда ячмень вызрел, то он больше не мешает глазу видеть. 1–ая. Как Гошка меня бесил своим молчанием. И все время незаметным оставался, в тени, словно он разведчик. 2–ая. В твоей тени, Алиса. 1–ая. Ну уж извини. Я не вампир: тень отбрасываю! Вот так сидит в углу, про него мы с девчонками забываем, начинаем уже нижним бельем хвастаться, только потом спохватывались. А он все сидел и молчал. 2–ая. И все понимал. 1–ая. Собака тоже молчит и все понимает. Только водки себе не подливает. Да и без гостей тоже самое. Домой придет, после ужина – на диван, подушками обложится, котом подоткнется и разгадывает кроссворд в «Науке и жизни». Ведь так? Так? 2–ая. (неохотно). Примерно так. Только у нас нет кота. 1–ая. Зато есть Интернет. Ладно я, я из обычной семьи техника по котельным установкам, а он же с детства маменькой язЫкам обучен. Всему курсу переводил хоум–ридинг, домашнее чтение. И на немецком, и на французском. И ни к чему не стремился. Тормоши – не тормоши – ничего от него не добиться… И не разговорится, и из дому не вытащишь. А ведь в то время Интернета не было, и нужно было и в библиотеку ходить, и новые журналы читать, иностранные. ..Мне однажды цветочек редкий подарили. Уж как я за ним ухаживала: и удобряла, и от лучей солнечных оберегала, и влажность почвы контролировала. И вознаградил он меня бутончиком. Я на этот наклюнувшийся бутончик дышать боялась, ждала, когда же цветочек раскроется. А бутончик взял и отвалился. Сил ему, наверное, не хватило. А потом и весь цветочек погиб. Вот так и наш муж– бутончик, которому не суждено было раскрыться. 2–ая. Почему ты от него хотела чего–то особенного? Он был тем, кем был, а не пустоцветом 1–ая (грустно). Да, даже не пустоцветом, а всего лишь завявшим бутончиком. Да, вот и кончился наш инженер–технолог, потому что все технологии наши кончились. 2–ая. Алиса, ты хочешь сделать мне больно? Но мне больнее уже не будет. 1–ая. Извини. Да, я стала в последнее время черствой. Но сейчас это, наверное, мартини на голодный желудок… После распределения я поняла, что не в силах высидеть восьмичасовой рабочий день. Да еще и с черными субботами… Не застала? А… то–то… Поэтому когда в заводской многотиражке на год место освободилась ( у них журналистка в декрет ушла), я туда рванула и упросила меня взять. Не хотели: образование ведь не то. А потом им понравились мои репортажи из заводских цехов. Когда та вернулась из своего декрета, меня даже не хотели отпускать. А я уже набилась в селькоры. Знаешь, что такое? Сельский корреспондент в областной газете. Что за счастье было: везде газеты … в которые трудно было попасть… в том смысле, что работать не брали… А потом мы вернулись… у меня на «Научпопе» сценарий взяли. О выращивании арбузов в Ленинградской области. Селькорство даром не прошло. 2–ая. Научпопе? 1–ая. Студии научно–популярных фильмов. Правда, уже тогда там была жуткая трясина. Вот тогда Гошка мне сказал: «Что маешься–то? Пишешь? Ну так напиши ты про нас. И так, чтоб все думали, что это про других». Завернул, красноречивый! 2–ая. Но ты поняла, о чем он? 1–ая. Поняла. Села за стол и написала. «Люди, львы, орлы и куропатки». 2–ая. Я видела эту пьесу. 1–ая. Как мне хотелось, чтобы он достиг каких–то высот. 2–ая. В космонавты его бы все равно не взяли. 1–ая (непонятно, то ли ерничает, то ли говорит серьезно). Ну не в космонавты, а чтобы Героем Соцтруда , например, со звездой на лацкане. Или вот рационализатор и изобретатель СССР – там тоже знак такой, такую огромную шестеренку на отворот пиджака вбуравливали. 2–ая. Разве бы ты допустила, что он стал выше тебя статусом? 1–ая. Но мы же занимались раз–ным. Тут как в сказке: старик ловил неводом рыбу, старуха пряла свою пряжу. Но старуха пряла пряжу чуть получше, чем другие старухи, а старик ловил только кильку. В томате. А хотелось жирненького. Палтуса, например. Ой, как я люблю палтуса! Любишь? 2–ая. Любила б, если б не его запах. 1–ая. А я люблю – и вот такого, вонюченького… А добился за 10 лет Гоша только того, что стал завсектором. 2–ая (с легкой иронией). Мне достался уже замначальника отдела 1–ая (с иронией). Вот видишь! Рост явно налицо. А до начальника подтянулся? 2–ая. Да, только в 90–е их институт, как и многие другие, закрыли, а людей посокращали. Поэтому хочешь–не хочешь, а пришлось крутиться. 1–ая. Ну так всегда… пока жареный петух не клюнет… 2–ая. Но Саша ведь был совсем другим? 1–ая. Да–а, тот полная противоположность. 2–ая. И все–таки вы тоже расстались 1–ая. Расстались. И как видишь, ребенок ни черта не связал. Ребенок вообще никого никогда связать не сможет. Обязать – обяжет, а связать – нет.. А Саша… Он все время был в центре, душой компании, тянул одеяло на себя, был весь вечер на манеже и в итоге растворился в болтовне. Проболтал он себя. И опять же: никакой солидности. Он и сейчас как мальчик – и в курточке голубой бегает. Гоша меня бесил, что молчун, а Саша – что говорун. И не было возможности найти золотую середину. 2–ая. Но оба – люди своего дела. 1–ая. Красиво сказала. И правильно. Ты просто натуральная училка начальных классов. 2–ая. Да, была и училкой, когда сын пошел в школу. И в детсадике тоже работала. 1–ая. Во–о–т! Вот чего мне не хватало в замужней жизни: методики! Слушай, а где он тебя нашел? В детский сад ему было ходить ни к чему, и в начальную школу тоже. 2–ая. В библиотеке. 1–ая. Ах, да. В Публичке. 2–ая. Нет, в районной. Я тогда в районной работала. В читальном зале. 1–ая. Ого! Гошка – и в библиотеке. Да еще в читальном зале. Интересно, что он там читал. 2–ая. Ну, что обычно берут в читальном зале?.. 1–ая (перебивая). Мы в институте обычно Ленина конспектировали. И «Капитал» Маркса.. 2–ая (продолжая) …газеты, журналы. И справочники по технике разные. Их на дом не выдают. А когда он книги сдавал, я его в кино пригласила… 1–ая. Ого! Смело для библиотекарши! 2–ая…а он согласился. А потом еще на выставку. И тоже не отказался. Наверное, чтобы отвлечься от водки и чуть–чуть от тебя. Хотя никогда сам не предлагал встретиться. А я за ним ходила, или как говорили в юности, бегала за ним, и все время тянула в музеи, в кино, в театры. 1–ая. Тянула на выставку, а затянула в постель. 2–ая. Да. И в постель тоже. 1–ая. Ходила за ним – и «выходила». Во всех смыслах. Сильна ты, мать! 2–ая. Он тебя долго любил. Даже когда женился на мне, любил. 1–ая. Странно… А почему женился? Ах, да. Он как честный человек… 2–ая. Он не «как честный», он просто честный. 1–ая. Честный, сильный, добрый, умный, порядочный… что еще?... Честолюбия… честолюбия ни на грош ни у того, ни у другого! 2–ая. Честолюбие – разве это так уж хорошо. Мне всегда казалось, что это сродни тщеславию. 1–ая. Не перегибай. Тщеславие – это край честолюбия. 2–ая. Вот видишь. Они из одного теста. 1–ая. Это мужики мои (да и твой тоже, у тебя ведь один был?) были из одного теста. Ну ладно, на Гошку я после своего селькорства рукой махнула. Пусть лежит и кроссворды разгадывает завсектором. А второй–то, Саша, он же всю страну объездил, потом научные экспедиции по морям, морям, морям –нынче здесь, а завтра там. Прибывал домой, рассказов…как только у него язык не уставал… друзья приходили, хохот на весь дом, животы надрывали. Всегда в центре внимания, всегда. И ведь не могу сказать, что только балобол. И мысли интересные, правильные. Вот так на бумагу и просились. Сашенька, запиши, а то забудешь… Да ни к чему все это. Ты любишь, друзья знают…Так и метался: с милого севера в сторону южную. С Арктики в Антарктику. Три года назад в международной экспедиции побывал, в Арктике, на парусной шхуне. Единственный от России. Как Юрий Сенкевич на плоту. Но Юрия Сенкевича знала вся страна, а этого – кто? Во Франции его встречают как национального героя, героя Франции, разумеется, французское телевидение интервью у него берет, а он улыбается во все свои тридцать шесть зубов и под гитару про коней привередливых поет! Уж как я ни просила его издать путевые заметки, уж как ни уговаривала… у меня же есть кое–какие связи… а он рогом уперся – и ни в какую. Опять старая песня: мне и так хорошо. Я знаю, ты знаешь, друзья знают. Ну что ж свой дар закапытвать–то, спрашиваю. К чему ж петрушкой–то местного значения быть? Ценить себя надо. В очередной раз послушал и сказал: «Я, Алиска, конечно, не Моцарт, но ты говоришь, как Сальери». Это в том смысле, что маляр негодный Рафаэля пачкает, а мне не смешно . (Звонок мобильника, разговаривает нежно.) Да…привет… в кафе с подругой… нет…нет… как обычно… скоро, скоро….ну все, целую, пока… (прекращает разговор, показывает на мобильник). Вот, вот…ничего нет, кроме тщеславия…и до сих пор всегда добивается своего, до сих пор пыжится… 2–ая. Это твой… бойфренд? 1–ая. Да, бойфренд у бой–бабы! 2–ая. В таком возрасте тужиться небезопасно: геморрой вылезет. 1–ая (вертя пустой бокал). Надо бы повторить (бармену). Женечка! 2–ая (поправляя ее). Максим. 1–ая. Повторите мартини, пожалуйста. 2–ая. Мне достаточно. Я только кофе. Максим, мне, пожалуйста, большой американо. (Алисе, с обидой) А Гошей ты его стала называть, потому что у тебя был хомячок? Или попугайчик? 1–ая. Нет, просто мне не нравилось имя Юра. 2–ая. Так его родители звали… И фамилия не нравилась, и имя. 1–ая. А Гошей, действительно, мы назвали кота. В его честь. 2–ая. Да, честь великая. Для кота. А они не путали, когда ты кого–то из них звала? 1–ая. Не путали. Просто оба приходили, и это совсем неплохо. Я знаю, знаю, к чему ты клонишь. Не унижала я его и не обижала. Такие мужчины, как Саша с Гошей, никогда не напрягутся. Для них работа – легкость и удовольствие. Они живут по минимуму и считают, что другим также хватает всего. 2–ая. Знаешь, а в жуткие 90–е Юра семью обеспечивал, и сын ни в чем не нуждался. 1–ая. Ну и Саша тоже не бездельничал. 2–ая. Так в чем же дело? Может, ты, извини меня, зажралась, Алиса? А? 1–ая. Ну несправедливо это, несправедливо! Не могла я примириться с тем, что люди с такими задатками сидят на попе ровно. Вон мой нынешний… кстати, ему всего сорок пять… 2–ая (продолжая известную фразу). Ягодка опять. 1–ая. Ягодка, ягодка. Волчья. С зубами волчьими. Так он на пупе готов извертеться, чтобы … 2–ая (перебивая). Зачем тебе, Алиса, мужчина с прокрученным пупом и волчьими зубами? Извини, но ты ведь сама тщеславная. И твоего тщеславия, я вижу, хватило бы на двоих. 1–ая. Да не о себе я всегда пеклась, как ты не понимаешь! Видишь ли, если Бог одарил тебя, так отвечай перед ним и людьми. Отдай больше, чем дано. 2–ая. Но не все могут верно оценить объем дарованного Богом. Вот ты же говоришь, что нынешний – бездарь, а хвалишь. Где логика? Впрочем… 1–ая. Намек поняла. Логики, говоришь, нет? (задумывается) Нет, не могу понять, как же так получилось, что мы такие разные, а мужчина один и тот же. 2–ая. Может, он тоже вызревал? Знаешь, есть такая мерзкая гадина – аксолотль. Говорят, что это недоразвившееся пресмыкающееся. Если постепенно понижать воду в аквариуме, то он превратится в другой вид. 1–ая. Ну уж ты про Гошку и сказала (смеется)! 2–ая. Да уж… (улыбается) мартини «драй» сушит мозги. 1–ая. А вообще–то из мерзости может выйти только мерзость. 2–ая. А у сына как с честолюбием? 1–ая. С честолюбием нормально. С талантом сомневаюсь. 2–ая. Может, для реализации им всем нужен был какой–то щелчок… толчок. 1–ая. Пинок. 2–ая (вздохнув). Значит, не сильно пинала? 1–ая. Жалела свои красивые ноги (вытягивает ноги). (Тут же из–за соседнего столика приближается мужчина лет 55–60, давно наблюдавший за ними.) Вены замучали. Посетитель. Девушки, о чем грустим? (Хочет присесть за столик.) 1–ая (не грубо, а наоборот, словно авансируя ). Знаешь что? Садись на свое место и жди, когда тебя вызовут. (Посетитель с пониманием удаляется.) О душе пора думать, а он женщин клеит. 2–ая (брезгливло). Обыкновенный волокита. 1–ая. Э, нет. Он не волокита, он поисковик. 2–ая. Кто? 1–ая. Поисковик. Все время в поиске и ищет единственную женщину, которая бы ему, этому старому Пер Гюнту, стирала, варила кашу, а заодно ухаживала за престарелей больной матерью. 2–ая. Откуда ты все знаешь, Алиса? А…художник слова знает свой народ. 1–ая. Глупости. При чем тут это?! Смотри. (Подзывает посетителя рукой. Тот с готовностью подбегает). Ты где живешь–то? Посетитель (косясь на 2–ую). Может, лучше к тебе? 1–ая (кивает 2–ой). Ну да, конечно, лучше. Как тебя зовут, сердешный? Посетитель. Витя…Виктор. 1–ая. Витя. Витя. Уже давно пора тебе быть Виктором Ивановичем. Посетитель. Михайловичем. 1–ая. Вот что, Виктор…Михайлович… у тебя зажигалки не найдется? (Посетитель с готовностью ей подносит зажигалку. Она закуривает.) Ну, спасибо, спасибо тебе большое, Витя! (Тот стоит в недоумении, не зная, что делать. Делает ему отмашку).Ну все, иди. (Тот недовольный уходит к своему столику). Нет, такие Вити бесперспективны по определению. Он до седины, до лысины, до простатита будет искать. И каждый раз будет думать: а вдруг не эта, вдруг еще лучше появится. Поэтому такие Вити очень экономны, скаредны. В общем, скряги. И вообще жлобы (яростно тушит сигарету). 2–ая. Алиса, послушай, меня больше такой возможности это сделать не будет (достает из сумки книгу). Для тебя. 1–ая (недоменно смотрит на обложку). «В Арктику под парусом»…Бог мой….Авторы – Де…Деев! …И Курилович (листает). Сашка…Сашка же… Смотри, это же Сашка в Арктике… Все же написал… и не сказал ничего (вертит книжку). Ну Сашка… ой… и посвящение – Алисе. Мне? Ах, Деев, Деев! Деев и Курилович. А кто такой Курилович? 2–ая. Да писатель, фантаст. 1–ая. Фантаст, говоришь. Тут–то у Сашки реализЬм. Что это он примазывается, а? 2–ая. Так бывает иногда: известный писатель ставит свою фамилию рядом с начинающим или впервые издающимся, иначе сложности с изданием и распространением были бы. 1–ая. Да… Теперь что только не придумают. Надо было и мне подписываться Смолянская – Мольер или Смолянская-Гольдони. Красиво. Глядишь, отбою бы от театров не было б. 2–ая. Кажется, Мольеру и Гольдони давно уже протрубили отбой. 1–ая. Ну, не скажи, не скажи. Ты просто не в теме… А как же ты узнала о книжке? 2–ая. Ты забыла, что ли? Я ж библиотекарша с замашками училки начальных классов. Увидела в библиотеке на выставке новых поступлений. Фамилию Деева случайно узнала от Юры. Показала ему книжку, он и сказал, что это именно тот Деев. Вот и все. 1–ая. Ах, Сашка!… И посвящение… Алисе… Приятно до чего! (Смотрит на 2–ю.) Извини, мне трудно удержаться. 2–ая. Ничего… 1–ая. Нет, но все–таки этот Курилович… (весело) наверное, еще и гонорар за свое имя запросил. Ох, я бы уже не смогла работать сейчас в этом литературном бизнесе… Я бы лучше… 2–ая (желая поддеть). Селькором. 1–ая. Ой, лучше селькором. Только уже сёл не осталось, где бы газеты выходили. (Достает мобильник, набирает.) Стасичек…здравствуй, детонька… что? репетиция…вечером репетиция?…а.-а–а…я ненадолго… ты знаешь, у Саши книжка вышла…как у какого?...у папы…что значит, еще одна?...вот «В Арктику под парусом»…Мне посвятил….Алисе….Знаешь?! …и книжка есть?...папа подарил?...а почему ты мне ничего не сказал?...а Куриловича знаешь?...а…писатель…неплохой…хорошо, хорошо…извини…целую…да, ты сегодня обедал? (но там уже отключились) Оказывается, у него давно эта книжка от папы…. Подумать только, я не смогла уговорить написать, а кто–то смог. Наверное, какая–нибудь воспитательница с новой методикой (спохватывается). Ой, опять извини… 2–ая. Нет, ничего. 1–ая. Знаешь, мы, наверное, с тобой, как Персефона… как две Персефоны жили. Только и живости было, что один мог починить холодильник, а другой – исправить унитаз. А я …да и ты, наверное, только не сознаешься... столько усилий в этот унитаз спустила… А вот глядишь ты: «В Арктику под парусом»… Подожди, а откуда ты знала, что я приду? Или это твоя любимая книга всегда с тобой? 2–ая (сухо). Нет, у меня другие любимые. Я думала, что придешь. А теперь я хочу знать, ты на него зла не держишь? Скажи, ты его простила? Георгия, Юру. 1–ая. Господи, да почему ж мне зло держать на него!? Ведь если б не он, у меня не было Стасика (1–ая вопросительно глядит на нее)… нет, не в том порядке: Сашки, Стасика и, наконец, я бы осталась селькором, если б он мне в один прекрасный день не сказал: «Напиши про нас. И так, чтоб все думали, что это про других». 2–ая. На самом деле было не так. 1–ая. Что не так? 2–ая. Не в библиотеке я эту книжку увидела. Георгий в Интернете нашел французский сайт, а на фотографиях твоего Деева увидел, заинтересовался, что да как. В социальных сетях его отыскал: это теперь не так трудно. Начал уговаривать написать книгу по своим впечатлениям. Деев, конечно, отнекивался. Говорил, что он уже выполнил все, что полагается мужчине в этой жизни: посадил дерево в пионерлагере, построил кооператив и вырастил сына как смог. Тогда Юра сказал, что нынче этого мало. Мы все пишем книгу своей жизни. Кто–то часто и много книг пишет, кто–то с одной еле справляется. Но единственный раз в жизни выпадает шанс написать такую книгу всем, и лишь один раз мы посвящаем ее самому любимому на этом свете человеку: маме или жене…женщине. Ну и что–то вроде того сказал, я же не слышала. Деев и согласился. Юра взял на себя многие обязанности. С французами договор заключили на использование фотографий, с издательством тоже договорился. Французы – ничего, а наши какое–то время упрямились. Куриловича – это его давнишний приятель – он уломал имя свое поставить. Чтоб известное было на обложке. 1–ая. Приятель? Давнишний? 2–ая. Не очень. Они в 90–х вместе работали да в командировки ездили. Так что вот, Алиса. Видишь, вот какая история. Твоих пустоцветов! Вот так! 1–ая. Да, это культурный шок. А Гошка–то, Гошка–то каков! Как жаль, что я не смогу его поблагодарить. 2–ая. Ты знаешь, что он умер в этом кафе? 1–ая (потрясена). Что?! 2–ая. Просто сидел за столиком, а потом – все. Мне после сказали про кафе. Вот поэтому я сюда и пришла. Только я не знаю, за каким столиком. Мне кажется почему–то вот за этим. 1–ая (вскакивая и подходя к противоположному столику, взволнованно). Нет! Вот за этим! Вот за этим! Под надписью «Распивать спиртные напитки воспрещается»… Мы тогда удрали с комсомольского собрания, приуроченного к дню рождения Ленина. Забежали сюда. Взяли по порции пельменей и компот, привычный такой компот, общепитовский – мутный, с одной изюминкой. Встали за столик под вывеской. «Вот даже не хочешь, а разопьешь», – пошутила я. «А ты компот любишь?» – спросил он. «Пить могу». «Тогда скорей отхлебывай до половины из каждого стакана». И достал из внутреннего кармана куртки бутылку сухого. Какого–то простого и дешевого. За рубль три копейки. Вилкой поддел полиэтиленовую пробку и разлил по стаканам. Вот такой коктейль пили. А к пельменям, кажется, и не притронулись. Утром вместо занятий пошли подавать заявление… 2–ая (как будто очнувшись). А еще полбутылки? 1–ая. Какие полбутылки? 2–ая. Но должны были остаться полбутылки… то, что не поместилось в стаканы с компотом. 1–ая (так же серьезно). Не помню. 2–ая. Когда мне сказали, что Юра умер, я подумала, почему здесь. Это совсем в другой стороне от дома. Теперь поняла, почему (чуть не плачет). Вот…уколоть тебя хотела, а укололась сама (закрывает лицо ладонями. 1–ая хочет прикоснуться рукой к ее ладони, но потом удерживается). Значит, ты бы все равно сюда пришла, даже без записки? 1–ая. Без какой записки? 2–ая. Я попросила передать тебе после похорон записку. 1–ая. Записку…Кто должен был передать? 2–ая. Ваш с Юрой однокурсник – Валя Руднев. 1–ая. Ах, да, он подходил ко мне. Вы все пошли к автобусу, а я подошла к могиле цветы положить. Я оступилась, а Валя поддержал меня за локоть… (встает, подходит к вешалке, где висит плащ, достает из кармана маленькую записку, читает) «Прошу вас прийти завтра к 19 вечера в кафе «Деметра» на Гаванской улице. Это очень важно. Вдова Георгия». Вот так так. Сюжет, однако. И Руднев тоже хорош! Но раз уж так все сложилось правильно, спасибо тебе за все. И прости меня за все, что наговорила (собирается уходить). 2–ая. Ты знаешь, кто такой Курилович? Это – Георгий. 1–ая (удивленно, несколько опешив). Курилович – это Гоша? Гоша – это Курилович? 2–ая. Да. 1–ая. А почему Курилович, а не Смолянский? А…псевдоним. 2–ая. Нет, фамилия (грустно). Ты же знаешь, он всегда брал фамилии своих жен. 1–ая. И в этом была какая–то аномалия… 2–ая. Никакой аномалии здесь не было. Когда–то он оставил свою фамилию ради тебя. А мою взял… тоже ради тебя. Чтобы ничего о тебе не напоминало. А мы с тобой, как ты уже отметила, разные и нисколько не походим друг на друга. Хотя говорят, что мужчины всегда верны одному типу женщины. 1–ая. Да–а…Неожиданно. Смотри как оказалось: Гошка – писатель. Кто бы мог подумать. Во всяком случае, только не я. 2–ая. Так вышло.. . Юрин институт развалился совсем. И тогда я сказала ему примерно так, как он сказал когда–то тебе: «Напиши обо всем, что происходит будто с другими, но словно про нас». У меня однокурсница редактором работала в тогдашнем издательстве «Норд–Вест», а директором был мировой мужик. Понравилось ему, что Юра написал. Издам, сказал, но за ваш счет. Народ хоть у нас к чтению рвется, но рисковать не буду. Вот мы весь свой счет, какой был, на первую книгу и грохнули. Безумие, риск: сын маленький, Юрину маму недавно похоронили, моя мама болела тогда сильно, на работе зарплату задерживали. Художник, правда, был за счет издательства. Игорь Насибулин… сейчас в Канаде живет. Хороший иллюстратор. Книжку прочел, ни бельмеса не понял, но сделал все правильно: на обложке женщину голую изобразил и мужчину с мощным торсом. Мы увидели – ахнули, Юра разозлился .А оказалось,что это как раз то,что нужно. Книжку раскупили, все же у нас всегда была читающая страна. Потом и вторая появилась. Здесь уже издательство само было заинтересовано. А потом пошло–поехало. Все правильно, как ты говоришь. Сидел – и молчал. Молчал – и писал. 1–ая. А ты что делала в то время? 2–ая. То же, что и всегда. Стирала, убирала, готовила, за ребенком присматривала. Еще ошибки правила. 1–ая. Так, наверное, еще и печатала на машинке? 2–ая. Только первую книгу, а потом сразу компьютер купили. 1–ая. А что ж он раньше никаких склонностей к словесности не проявлял? 2–ая. Потому что эти склонности ты видела только в себе 1–ая. Ну а Саша? Я искренне хотела, чтоб он писал, у него бы здорово получилось! 2–ая (улыбается грустно). Значит, не ту выбрала методику. 1–ая. Когда ты мне про Персефону рассказывала, я подумала, что ты как раз и есть эта самая Персефона. Ничего–то тебе не надо. Все тебя устраивает. Тишь да гладь. Сидит муж, пялится в монитор. И неважно, какие в нем когда–то были задатки, а может, еще и остался какой–то потенциал. А теперь думаю, что Персефона–то – я. 2–ая. Персефона – это просто красивый миф о смене времен года. Когда Персефона возвращается на Землю, к своей матери Деметре, то наступает весна, все вокруг оживает и расцветает, а когда уходит в свое царство мертвых к мужу, то на Земле все замирает и наступает зима. 1–ая. Значит, книгу они написали вдвоем? 2–ая. Книгу написал Деев, только Деев. (После паузы, с трудом) А посвящение – от них обоих. 1–ая. Прости меня, прости (касается ее руки). И прощай! Прижимая книгу, забирает плащ с вешалки и быстро уходит. 2–ая плачет, закрыв лицо руками. Звучит музыка. Возвращается 1–ая, не подходит близко к столику, стоит молча в центре сцены. 2–ая убирает руку с лица.) 1–ая. Я подумала, все–таки еще один номер в мобильнике не будет лишним. КОНЕЦ апрель, 2013 г. Санкт–Петербург жүктеу/скачать 203.38 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|