Писатель и институты художественной жизни современной франции

Работа выполнена на кафедре общественных наук

Литературного института им. А.М. Горького
Научный руководитель:

доктор философских наук, профессор Кривцун Олег Александрович

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Маньковская Надежда Борисовна

кандидат философских наук Крюков Дмитрий Владимирович

Ведущая организация: ФГНИУ Российский институт культурологии

Защита состоится 31 марта 2008 г. в 14:00 часов на заседании специализированного совета Д 210.004.01 при ФГНИУ Государственном институте искусствознания по адресу: 103009, Москва, Козицкий пер., д. 5.

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеки Государственного института искусствознания.

Автореферат разослан «___» февраля 2008 г.

Ученый секретарь совета,

доктор философских наук,

профессор Е.В. Дуков

1. 
   Общая характеристика работы.
   

Тема диссертации обращена к актуальной проблеме, лежащей на стыке эстетики, культурологии, социологии и литературоведения. Изучение фигуры писателя мыслится как актуальное, ввиду того, что литературная практика современности крайне противоречива, требует теоретического осмысления, ибо нарастающая коммерциализация искусства ставит под сомнение инвариантность самого понятия литературы и искусства. Следовательно, необходимо выявление сложных социокультурных факторов, введение нового категориального аппарата в объяснение литературно-художественных процессов. Изучение возникновения и легитимации того, что выступает на каждом новом этапе развития общества в качестве «художественной ценности» - глобальная эстетическая проблема, имеющая большие исторические корни. На протяжении всего двадцатого века эстетики, социологи, критики и сами писатели не раз пытались объяснить стимулы художественного творчества не только с точки зрения внутренних импульсов автора, но и со стороны вкусов и запросов читателя. Именно поэтому рождались теории рецепции, массового художественного сознания, экономических и статистических исследований акта чтения/потребления. Фигура писателя при этом выступала в качестве одного из институтов литературного поля, мыслилась в сложных отношениях с установками социальной психологии, политикой издательств, ротацией читательских вкусов. Одной из главных проблем, волнующих сегодня не только специалистов, но и широкую читательскую аудиторию, остается вопрос: успех произведения и популярность имени автора оплачены талантом и муками творчества писателя, или же оплачены (в прямом смысле) средствами и стратегиями продюсера?

Эстетический ракурс диссертации проявляется в том, что автор опирается на принцип макроанализа художественного процесса. В поле зрения оказываются не столько конкретные явления литературного творчества, сколько скрывающиеся за ними общие художественные тенденции, проливающие свет на векторы эстетического восприятия, определяющие художественные интересы поколений на разных этапах культуры. Тем самым диссертант ориентирован на разработку и интерпретацию применительно к новейшему литературному процессу таких базовых эстетических категорий как художественный вкус, художественные потребности, мотивация художественного творчества, модификация художественного сознания творца и публики, подвижность взаимодействия факторов, наделяющих то или иное явление качеством художественной ценности.

Особенность методологического подхода состоит в том, что исследовательская оптика автора не ограничена только изучением эстетических свойств произведения, но направлена на выявление сложной системы отношений между обществом и литературным продуктом. Ведь общество оказывает свое воздействие на всех этапах: до рождения художественного продукта – так как автор оказывается в условиях, которые это общество ему навязывает, и тогда произведение отражает, выражает эту ситуацию или ищет способы ее изменить. Общество присутствует и в самом произведении, составляя его коллизии и противоречия, оно существует и после создания произведения, поскольку мы можем наблюдать, как сложно протекают процессы социологии чтения, социологии восприятия. Все три обозначенные ветви эстетико-социологического анализа были последовательно разработаны в общей теории искусства философами, эстетиками и литературоведами, включая критиков и самих писателей.

Наше время по праву можно назвать «неклассическим бытием культуры», отличным от традиционного представления о принципах и стимулах художественного творчества. Именно поэтому необходима разработка новых подходов к изучению социального функционирования искусства, экстраполяция к этим процессам как категорий как эстетики, так и теоретической социологии, институциональной экономики, политической психологии. Подобные исследования со стороны экономической теории на материале музыкальной культуры были осуществлены в частности А.Б.Долгиным в книге «Экономика символического обмена», который представил и разработал концепцию ухудшающего отбора, основанную на экономической теории Аксельрофа о том, что в отсутствии специальных институтов конкуренция может приводить к негативным последствиям. Действительно, именно эти процессы и превалируют в сегодняшнем мире искусства. Трудность изучения культурного бытия искусства в условиях рыночной экономики связана прежде всего с тем, что искусство само по себе является очень сложным феноменом, относительно которого практически невозможно точно и навсегда договориться о критериях качества продукта. Институт художественной критики с присущей ему «объективной оценкой» компетентных сообществ со временем пробуксовывает, демонстрирует слишком размытые и неустойчивые критерии суждения.

Возникновение подобного рода исследований, дополняющих базовые эстетические представления о механизмах художественной эволюции, факторах обновления языка искусства социологическими категориями, анализирующих институты художественной жизни, связано с общим развитием теории литературного и художественного «поля», а также рецептивной эстетики. Эти тенденции социологии искусства, чтобы быть продуктивными, требуют убедительных теоретических обоснований, обогащения нового категориального аппарата, даже если это, на первый взгляд, ведет к редукции восприятия литературы, оставляя за рамками исследований сугубо художественный анализ творческого акта. Подобного рода исследования не могут обойтись без некой десакрализации понятия «литература», которым привыкли оперировать критики и литературоведы. Но этот подход во многом позволяет посмотреть на творческий акт изнутри, и обнаружить механизмы, побуждающие автора, издателя, выносить тот или иной текст на поверхность читательского восприятия, снимая таким образом (пусть только частично) тайну художественного творчества.

Еще в 1798 году Августом Шлегелем была поставлена проблема взаимодействия литературы и общества. Для него роман явился своего рода лучшим отражением общественной жизни.¹ В 1800 году увидела свет книга Жермены де Сталь «О литературе, рассмотренной в связи с общественными установлениями»². Именно тогда, на рубеже XVIII-XIX веков была впервые поставлена проблема связи литературы и общественных институтов. Философские представления о литературе как выражении и отражении духа времени были даны еще де Бональдом³, Гегелем⁴ и другими философами. На протяжении всего XIX века под властью романтиков, а позже писателей-реалистов, вопрос взаимодействия художественной и реальной действительности продолжал волновать умы. Одновременно со становлением литературы как самостоятельного и самодостаточного вида творчества, критика, окончательно оформившаяся в институт общественной жизни, начала поднимать проблемы непосредственного влияния социального положения художника на его творчество. Литературные анализы Сент-Бёва, Ипполита Тэна и Гюстава Лансона доказывают существование неразрывной связи между творческой и бытийной биографиями. Появление социологии в лице Дюркгейма и Вебера побудило социологические исследования обратиться не только к обыденной жизни, но и к жизни художественной. Так постепенно конституировалась наука социология литературы. Ранние исследования в этом направлении оказались не совсем точными, ибо в работах ее представителей прослеживается наивная попытка найти в романе непосредственное отражение общественных процессов.

Под социологией литературы долгое время понималось изучение литературы как словесного искусства письменной объективации образцов социального взаимодействия. То есть художественная словесность служила отражением и фиксацией норм, ценностей, социальной стратификации, социального порядка и так далее. Литература, таким образом, оказывалась средством предъявления социальных моделей общества, на примере которых и осуществлялся идеологический контроль. В середине двадцатого века появились контент-аналитические школы, которые напрямую сопоставляли литературную и социальную действительности. Но отождествление литературной и социальной реальности не привело к продуктивному изучению самого литературного процесса и зачастую интерпретировалось по аналогии с функционированием средств массовой коммуникации (исследования американских социологов П.Лазарсфельда, Б.Берельсона⁵). Собственная теория социологии литературы стала появляться в середине двадцатого века, вместе с возникновением структурализма, структурного функционизма, символического интеракционизма, социологии знания и идеологии. (П.Бурдье, Л.Гольдман, Д.Зильберман, Г.Лукач⁶ и др.). Постепенно стала выстраиваться структура литературы как самостоятельной творческой системы отдельного общества со своей социальной организацией. Выделялись такие исследования как социология чтения, социология читательского восприятия, социального контроля литературы, критериев оригинальной и вторичной литературы, отделения массовой и элитарной словесности, борьбы творческих элит, признания и отвержения авторов. Также складывалось влияние феноменологических исследований Альберта Шюца⁷, рецептивной эстетики, опорой которой служил «внутритекстовый читатель», социологии читательского вкуса Л. Шюккинга.⁸ В области социологии литературы работал Робер Эскарпи⁹, произошло влияние социологии литературы на критику с последующим возникновением школы социокритики во главе с Клодом Дюше¹⁰.

Исследователи литературных процессов в XX веке от Сартра и Бурдье, включая Ролана Барта, соглашаются с положением о том, что именно в XIX веке происходят процессы автономизации литературы. Именно в это время, литература освобождается от идеологического диктата власти и начинает сама продуцировать критерии своей ценности. Именно в это время и начинает происходить размежевание внутри самой литературы, которая отныне разделяется на высокое искусство, ориентированное на достижение новаторского эстетического результата, и литературу для масс, направленную на достижение вполне определенных экономических целей. Подобные исследования производились и в параллельных литературе художественных практиках. Так Беккер (H.S.Becker)¹¹ предпринял попытку исследовать похожие процессы в области фотографии, кино, джаза, музыки. Исходя из его радикальной позиции, объект искусства рождается не столько исходя их творческой работы его автора, но в результате функционирования так называемого «мира искусства», внутренние связи которого он и предлагает исследовать.

Отечественные исследователи также обращались к вопросам социологии литературы. Это и М.М. Берг («Литературократия»), и Б.В. Дубин и Л.Д. Гудков («Литература как социальный институт»), и Ю.М. Лотман («Культура и взрыв»), и Б.М. Эйхембаум («В ожидании литературы») и многие другие. Однако, анализы литературных процессов в основном ограничивались изучением читательского восприятия на уровне статистических данных и сугубо социологических исследований, обходя стороной вопросы непосредственного становления писательского статуса. Именно поэтому многие теории выступают и кажутся далекими от художественного творчества, не выходя за рамки социологических штудий.

В недавнее время проблемы становления субъекта литературы получили свою актуальность в аналогии исследований творчества со стороны других дисциплин и в частности экономики (А.Б.Долгин) или политических стратегий (Т.В.Евгеньева, Е.Б.Шестопал). Именно совмещение литературоведческих, эстетических и социальных, экономических и политических анализов представляется сегодня наиболее продуктивным способом осознания творческого акта и приобретения им своего места в общекультурном контексте.

Теоретико-методологическим основанием диссертации послужили различного рода исследования российских и зарубежных (и в первую очередь французских) авторов. Эстетический ракурс изучения статуса писателя и его места в литературном процессе и институтах художественной жизни сопрягается с подробной разработкой институциональной теории. При анализе процессов, происходящих в области художественного творчества, автор диссертации обращался к зарубежной методологии, представленной работами западных исследователей: Пьера Бурдье¹², Алена Виала¹³, Жака Дюбуа¹⁴, Жерара Женетта¹⁵, Антуана Компаньона¹⁶, Пьера Лепапа¹⁷, Фабриса Тюмерля¹⁸. Продуктивные методологические подходы были разработаны и в отечественных исследованиях М.М. Берга¹⁹, М.Гронаса²⁰, Л.Д. Гудкова, Б.В. Дубина²¹, Е.В.Дукова, Ю.В.Осокина²², В.М. Живова²³, К.Б.Соколова ²⁴, С.Н. Зенкина,²⁵ Н.Б. Маньковской²⁶, В.М.Петрова²⁷, А.И.Рейтблата²⁸, М.В. и Д.М. Урновых²⁹, Н.А.Хренова³⁰, Ю.У. Фохт-Бабушкина³¹, Э.П. Юровской³².

В попытке определить статус современного писателя в художественном и общественном мире, автор опирался на работы Антуана Альбалата³³, Ролана Барта³⁴, Пьера Бенишу³⁵, Доминика Ногеза³⁶, Мишеля Фуко³⁷. При этом особое место занимали монографии, посвященные интеллектуалам – Реймона Арона³⁸, Мишеля Виннока³⁹, Режи Дебрея⁴⁰, Кристофа Шарля⁴¹. Разрабатывая проблему восприятия книги ее читателями, диссертант обращался к монографиям Патриса Кагарта⁴², Роже Шартье⁴³ с опорой на отдельные воззрения представителей константцкой школы рецептивной эстетики – Вольфганга Изера и Х.-Р. Яусса⁴⁴.

При анализе литературных стратегий в диссертации нашли свое отражение работы Фернана Дивуара⁴⁵, О.А. Кривцуна⁴⁶ и Т.С. Лазаревой⁴⁷. История жанров и их место в общественной жизни рассматриваются исходя из теоретических посылок Беатрисы Блош, Мишеля Бютора, Доминика Комта и Лорана Флидера.

Важной опорой при анализе институтов художественной жизни послужили монографии, касающиеся критики Анри Картона, Анны Морель, Жан-Тома Нордмана, Файоля Роже, Жан-Ива Тадье и Альбера Тибоде.

Эстетические взгляды Теодора Адорно, Вальтера Беньямина, Поля Валери и Поля Рикера также оказали значительное влияние на исследуемую проблему становления статуса писателя. Особую роль сыграли воззрения классиков французской интеллектуальной действительности в лице Ролана Барта, Андре Жида, Эмиля Золя, Алена Робб-Грийе и Жан-Поля Сартра.

В диссертации были применены также методы анализа, заимствованные из социологии искусства (статистические данные, рейтинги, опросы), из сферы истории литературы (биографии писателей). Сама тема диссертации побуждает обратиться к междисциплинарным исследованиям на стыке социологии, эстетики и литературоведения.

Выбранный метод можно назвать индуктивным. Рассматривая на частных примерах современного пути движения литературного процесса, автор предпринял усилия выявить общие тенденции развития искусства, находящегося в сложной системе взаимодействия с развитием общества, экономики и товарно-денежных отношений.

Источники делятся на три большие группы. Это в первую очередь эмпирический материал: многочисленные монографии, посвященные эстетическим аспектам истории литературы и литературных процессов (в частности Легарда и Мишара, Жака Линдекера), актуальные литературные журналы (Lire, Littérature), дневники и автобиографии самих писателей, изданные и содержащиеся на интернет страницах указывающихся авторов (сайты Фредерика Бегбедера, Бернара Вебера, Мишеля Уэльбека), опросы, проведенные в разное время журналами или критиками (Жан-Люком Дельба, Жюлем Уре, Жан-Франсуа Фогелем и Даниэлем Рондо), а также исследования критиков современной литературы и литературы других периодов ХХ века (Жака Бренера, Жака Рафаэля Видалинга). Вторую группу составляют монографии, посвященные общим вопросам литературы как вида искусства, то есть эстетические обоснования, ее определяющие и характеризующие. И, наконец, третью группу составили теоретические работы по смежным с литературой дисциплинам, служащим опорным материалом для освещения теоретической базы исследования.

Таким образом, диссертант ставил перед собой следующие задачи:

1. 
   Переосмыслить само содержание понятия современной художественной литературы как вида искусства и ее функции в изменившемся социокультурном контексте. Проанализировать новые составляющие этого феномена, опираясь на методологический аппарат эстетико-социологического анализа.
   
2. 
   Осветить систему факторов, влияющих на эволюцию статуса писателя во Франции ХХ века и восприятие его фигуры современниками;
   
3. 
   Выявить роль институтов художественной жизни в процессе обретения легитимной ценности произведением искусства;
   
4. 
   Рассмотреть возможность применения понятия «творческой стратегии» по отношению к писателю и творческому акту в целом.
   

1. 
   Функционирование произведений искусства в художественной культуре ХХ века отмечено сложным совмещением эстетических факторов и механизмов рыночной экономики, симбиозом художественных достоинств произведения и специфическими приемами продюсерской деятельности.
   
2. 
   Востребованность произведения искусства и массовый успех писателя рождаются в результате пересечения разноуровневых форм влияния: художественной воли автора, чувства конъюнктуры продюсера, подвижных установок социальной психологии - как осознанных, так и безотчетных. В этот же процесс вовлечены трудно просчитываемые механизмы эстетического износа художественной формы, а также элемент случайности, всегда присутствующий в момент появления произведения «здесь и сейчас».
   
3. 
   Объяснение популярности художественных произведений только через результат деятельности социальных институтов, обслуживающих функционирование субъектов литературного поля, не является полным и достаточным. Особую роль здесь играют механизмы целеполагания культуры, ее интенциональности, зачастую обнаруживающие способности к «самодвижению».
   
4. 
   В процессе социальной адаптации произведений искусства обнаруживается сложное сплетение художественных вкусов публики и выверенных стратегий социолитературной инфраструктуры. Взятые вместе, эти факторы образуют траекторию социального развития литературы: возвышение одних кумиров и исчезновение других;
   
5. 
   На восприятие и интерпретацию понятий «литература» и «писатель» оказывает влияние целая совокупность внехудожественных процессов, происходящих в обществе в данную историческую секунду (мода, факторы престижа, система прессы, колебания социальной психологии, политическая конъюнктура).
   

В диссертации предпринята попытка ухода от односторонней интерпретации процессов творчества: то есть только со стороны выявления эстетической ценности произведения (литературоведческий подход), либо со стороны изучения функционирования этого произведения в истеблишменте (социологический подход). Таким образом, процессы возникновения в художественной культуре новых имен и произведений осмысляются как результат совмещения двух влиятельных факторов: собственно внутритекстовой стороны произведения искусства и характера его бытования в обществе. Автором диссертации произведен анализ процессов, происходящих на всех этапах возвышения художественных произведений, а вместе с этим и имени их авторов. Переосмысляется содержательное наполнение понятия творческой стратегии. Наравне с чисто социологическими, стратегийными составляющими автором вводится и осмысляется понятие «стратегия без стратегии». Последнее интерпретировано как способность к интуитивному угадыванию внутренних пружин развития искусства, линий его востребованности и, как следствие – возможность «бесстратегийного» следования законам, объективно действующим в рамках литературного поля и навязываемых художественными институтами.

Вводится понятие целеполагания культуры, которое рассматривается как присущая культуре интенциональность, внутренне саморегулируемое движение, зависимое от огромного множества факторов и далеко не всегда прогнозируемое. Целеполагание культуры сказывается в формировании комплекса ожиданий эпохи, являет себя как живая и подвижная система читательских установок и ориентиров. Схожие определения этих процессов были даны А.Компаньоном («горизонт ожидания»), Д.М. и М.В. Урновыми («дух момента»).

Автором изучен и введен в научный оборот большой корпус иностранных источников по эстетике и социологии искусства, неизвестных ранее отечественному исследователю.

Несмотря на наличие в современной науке работ, посвященных исследованию творческих стратегий и социологии литературы, большинство из них ограничивается экономическим или социологическим подходом к изучению феномена литературного успеха. В диссертации выявлено одновременное взаимодействие нескольких факторов, влияющих на возвышение имени того или иного писателя: совмещение творческих интуиций автора (1), деятельности литературных институтов (2) и актуальных требований самой социокультурной ситуации (3).

Использование разработанной Пьером Бурдье теории литературного поля привлекается в качестве системы координат, позволяющей выстроить несколько отличную от традиционной трактовку художественного процесса. Исследование схем и закономерностей ведется с опорой на богатый эмпирический материал. Писатель, в отношениях с реципиентом, институты последовательно рассмотрены как, с одной стороны, самостоятельные единицы культуры, так и, с другой стороны, как звенья цепи, охватывающие весь литературный мир. Также автор предпринял попытку описать механизмы становления фигуры писателя, обретения им своего статуса, смены творческих установок. Для этого потребовалось введение и совокупное изучение таких понятий как творческая стратегия, читательское восприятие, литературная переоценка, институты легитимации. В ходе работы автором переосмыслены и уточнены представления о литературной ценности, успехе, признании, статусе.

Отсутствие или недостаточная разработка в отечественных исследованиях подобного рода подходов к изучению литературного процесса не отменяет наличия в российской действительности схожих закономерностей творчества, что делает возможным выявление типологического сходства. Также представляется возможным использование результатов исследования при чтении лекций и проведении семинаров по эстетике, социологии искусства и истории литературы.

Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и списка использованной литературы (библиографии) и насчитывает 161 страницу.

2. 
   Основное содержание работы
   

Во введении обосновывается актуальность проблемы, обозначаются предмет и объект исследования, его задачи и цели. Также обозреваются источники и теоретико-методологические основы проделанной работы с уточнением ее научной новизны и научно-практической значимости. Подчеркиваются основные категории, выводимые автором на защиту, и обосновывается корректность и легитимность их введения.

Глава I Социология литературного процесса: опыт зарубежных исследований и новые аспекты анализа.

В этой главе намечаются основные направления исследования. Рассматривается опыт западных и отечественных исследователей литературы. Дается описание ситуации, стимулирующей возникновение новых исследовательских подходов в изучении творческих практик и процессов восприятия литературы. Обращается внимание на зависимость художественных процессов от развития рыночных отношений и становления информационного общества.

Дается определение литературы, которая мыслится не просто как эстетическое явление, но и как социальный институт, существующий по своим внутренним законам. Рассматривается историческая составляющая этой номинации, становление литературы как института с древнейших времен до наших дней. При этом подчеркивается процесс автономизации литературы в XIX веке, названным веком литературоцентризма в связи с возникновением книгопечатания и как следствие изменением методов распространения объектов художественной словесности. Анализируется теория литературного поля в сопоставлении с другими подходами в социологии литературы, выделяются ее особенности и обозначаются различия. Рассматривается продуктивность глобального подхода к процессу создания ценности произведения, в противовес фрагментарным теориям Робера Эскарпи, Люсьена Гольдмана, социокритической школе Клода Дюше.

Выявляются составляющие литературного поля, его агенты и институты, основные понятия – такие как успех, стратегии, референтные группы, признание, противопоставления элиты и андеграунда, элитарного и массового, Литературный процесс, как демонстрирует автор, оказывается не сводим к процессу создания произведений, и наука о литературе, если принять во внимание определение ее как науки о произведениях, имеет своим предметом не только изучение самого производства того или иного произведения, но и производства его ценности, или словами П.Бурдье – веры в его ценность.⁴⁹ Ставится проблема отбора эмпирического материала для исследований литературы. Сложности возникают как при выборе массовых, лучше всего потребляемых произведений, так и при отборе исключительно высокой словесности. Трудность определения «контента» литературного поля связана с действием многочисленных факторов, определяющих статус писателя, которые необходимо учитывать в исследовании.

В этой главе произведен анализ возможных делений литературного процесса на дискретные периоды. При этом отмечается, что сложно найти однозначный критерий и факторы влияния, благодаря которым происходит эволюция внутри института литературы. Так, в истории можно выделить относительно доминирующее время издателей, время торжества журналистики, время господства критики. Периодизации строятся и на близости поля литературы к другим полям – полю власти, например. Но еще раз подчеркивается, что литература не терпит однозначных подходов и двигателем изменений оказывается целый комплекс факторов.

Дается описание литературного процесса, литературного поля, работающего по принципу биполярности: сочетающего процессы ограниченного и массового производства. Подробно рассматриваются механизмы их функционирования, представляются общие черты и особенности их бытования. Таким образом, выделяется относительная имманентность их существования с сильными тенденциями взаимовлияния. При этом линии влияния происходят как синхронически (в рамках одного пространства культуры), так и диахронически (в рамках исторического наследования соответствующих традиций).

В заключение главы дается критика принятых методов выявления содержания понятия литературного поля. Ограничение только социологическими опросами или рейтингами продаж не может дать полную картину в анализе литературного процесса. Даются примеры того, как эти методы исследования не позволяют до конца понять механизмы выдвижения писателей на первый план. Одновременно показывается работа массового поля и его опосредованное влияние на ограниченные процессы производства для «продвинутых» читателей. Осознание книги как товара в эпоху потребления и информации побуждает наряду с эстетической терминологией оперировать экономическими и социальными терминами в исследованиях литературного процесса.

Глава II Фигура писателя, его статус и восприятие современниками.

В данной главе осуществлена попытка дать определение писателю не с точки зрения созданных им произведений, а с точки зрения выявления его возможных типологий и статусов. Писатель, являя собой основную фигуру в литературном процессе, помещается в рамки литературного поля с учетом его функций и дефиниций. При этом даются определения, подразумевающие под писателем не только автора произведения, но и агента данного поля. В этой связи правомерно замечание Умберто Эко, который назвал современного писателя «литературным оператором»⁵⁰, или же классификация Фрэнка Ливиса, выделяющая «писателя по призванию» и «писателя по положению». Предлагается разграничение писателей-творцов и писателей-профессионалов. Далее обозначается схема исследования писательского статуса по принципу соотнесения писатель - литературное поле и писатель - общество.

Обращаясь к краткой истории статуса писателя, можно выделить несколько основополагающих этапов в его становлении. Изначально, писатель не выходит за рамки определений «придворный» или «народный» поэт, затем в связи с эволюцией самого общества, нарастанием процессов индивидуализации и стратификации, каждый пишущий, желая обрести статус, приобретает номинацию властителя дум, и одновременно все еще пользуется благотворительностью своих покровителей (например, Вольтер и его современники). Следующей остановкой на пути к сегодняшнему писателю, представляется введение в конце XVIII века законов об авторском праве, которые определяют уже правовой статус писателя. Двигаясь дальше, писатель становится пророком, рупором идей (В.Гюго, и уже позже - О. де Бальзак, Г.Флобер). В его миссию входит просвещать, разоблачать, освещать, помогать людям ориентироваться в хитросплетениях жизни. Рубеж XIX-XX веков показывает последние примеры писателей, которых не интересует материальная выгода. Э.Золя, Эдмон и Жюль Гонкуры, Ж.Кокто, А.Жид, М.Пруст живут вне зависимости от своих гонораров. Необходимость существовать толкает многих писателей к другим, смежным профессиям. Именно поэтому начинают множиться писатели, которые занимаются преподавательской деятельностью, уходят в дипломатию (как например Сен-Джон Перс или Клодель). Писатели посвящают себя политике, выступая по поводу актуальных для своего времени событий. Войны, борьба правых и левых и многое другое находит свой отклик в произведениях и манифестах Золя, Барреса, Фуко, Сартра и многих других. Статус писателя определяется теперь понятием «всеобъемлющий интеллектуал» (определение, которое было дано Сартру, но может быть приложено и к другим великим прошлого века).

Именно в этот период в литературном поле начинают доминировать издатели, институт премий, которые начинают определять тех, кто должен взойти на вершину литературного поля. К концу века двадцатого все ускоряется, и уже сложно уследить за всем калейдоскопом имен. Но кумулятивный состав факторов, определяющих статус писателя, уже не меняется. Он сохраняет в себе все накопленное прошлыми поколениями своих представителей.

После краткого изложения панорамы эволюции статуса, дается перечень факторов, воздействующих сегодня на положение писателя: сюда включаются качество образования, время появления в печати, формы допуска к символической власти, признание или символическое закрепление его имени, стратегии, которые используются для достижения этих позиций; участие в группировках и разнообразных кружках (то есть межличностные отношения с другими агентами и действующими лицами системы); те жанры, в которых данный писатель творит, отношение этого жанра/жанров к тем, которые в определенный момент оказываются на пике легитимности; те отношения, которые поддерживает автор с различными инстанциями производства и легитимации (критика, издательство, пресса и т.д.); вознаграждения, которые удалось получить во время своей карьеры; выраженные отношения и мнения по поводу эстетических программ, техники письма данного автора; различного рода высказывания, закрепленные в текстах, и тот тип читателей, который, намеренно или нет, складывается в «референтную группу» данного автора; тот имидж, который был создан полем, включая мифические элементы, входящие в этот образ. Проводится сравнительная характеристика часто совмещающихся профессий журналиста и писателя. Выделяются их различия и риски подобного совмещения. А также причинно-следственные связи и влияния на эволюцию самого статуса.

Предлагается типология писателей современности по принципу великие/маргинальные, одиночки/последователи и так далее. Выводятся различные типологии исходя из культурных традиций страны. Так, Доминик Ногез называется главенствующим типом ХХ века "Великого писателя".⁵¹ Находясь в центре внимания исследователей литературного процесса, оказывается проще выстроить отношения писателя и читателя. При этом автором учитываются теории рецептивной эстетики, с опорой на определяющее значение читателя в становлении писательского института. Проводится типология писателей, их отношение к страте интеллектуалов, власти, идеологии, политической и экономической ситуации в обществе.

Прослеживаются тенденции современного медиатизированного общества, что не может не влиять на расстановку сил в искусстве. Вместе с тем отмечается, что продолжает жить миф о писателе, каким его представляли наши предшественники. Авторам в такой ситуации остается только делать вид, что они соответствуют этому уровню, и самовыражаться за счет других средств воздействия на читателя. Эти средства оказываются похожими на экономические и рекламные модули поведения. Анализируемые положения последовательно подтверждаются высказываниями писателей. Однако, отмечается, что подобные доказательства не лишены субъективности.

Исходя из неординарности профессии литератора, представляется важным проанализировать понятие ангажированности писателя, как одного из вариантов ухода от резкого разграничения высокой и низовой словесности. Вновь обращаясь к форме произведения, дается ее характеристика как значительного фактора, определяющего восприятие текста. Отсюда выводятся три фактора, по которым выстраиваются оценочные позиции читателя: Это авторская интенция, то есть то, что вкладывал в свою книгу сам писатель. Далее - навыки и обычаи той читательской среды, в которую попадает произведение, то есть способность читателя «вчитывать» в произведение свои смыслы. И, наконец, третьим фактором становится дизайнерская форма самой книги, расположение страниц, иллюстрации, ссылки.

Глава III Писатель современной Франции. Стратегии литературного успеха.

Данная глава посвящена фигуре писателя с точки зрения его позиционирования в литературном процессе. Писатель представляется как один из агентов литературного поля, задающий своим творчеством все первоначальные посылы, разными способами заявляющий о себе читающей аудитории. Отмечается, что понятие «творческие стратегии», столь распространившееся в современной исследовательской литературе, без сомнения, актуализировалось в искусствознании XX века именно по причине роста удельного веса выстроенного, выверенного, продуманного художественного поведения в целостной системе деятельности творца. Другими словами, автор, осознанно или нет выстраивает собственную творческую стратегию, попадая или нет в общее течение художественной жизни. Выделяются, таким образом, две составляющие, которые оказывают влияние на становление произведения и его автора. В процесс завоевания и удержания творцом высокого статуса ныне включена сложнейшая система продуманных стратегий, которые осуществляет не только весь комплекс социальных институтов литературной жизни, но и сам писатель. Однако, его поведение не представляется сугубо циничным расчетом, а более походит на подчинение внутренней логике литературного процесса, следованию особой траектории. Схематично, произведение оказывается состоявшимся в ту минуту, когда воедино сводятся желания читателя, писателя и издателя.

Дается определение стратегии автора, которая видится как сознательные и неосознанные действия писателя, направленные на достижение успеха, признания или самореализации в рамках литературного поля. Вводится типологизация творческих и поведенческих стратегий, выступающих на всех уровнях создания текста как произведения художественной словесности. Таким образом, последовательно выстраиваются текстовые и внетекстовые стратегии, стратегии по целям и другие. В качестве основной классификации представляется возможным выделение трех ее видов, обозначенных как стратегии для эстетической оценки, для взаимодействия с властью и стратегии для коммерческих целей. Подчеркивается тот факт, что представление о творческих стратегиях чаще всего сводится именно к последним – коммерческим целям. Но автор диссертации показывает, что такое восприятие поведения автора является лишь составляющей поведенческого фактора. Для лучшей репрезентативности и обоснования выбранной классификации приводятся и другие представления о творческих стратегиях.

Далее автором предлагаются примеры реализованных и грамотно выбранных расчетов, в частности, приемы выхода литературы за пределы ее поля путем обращения к запретным темам, отрицания традиции, лоббирование своего имиджа. Данные положения рассматриваются на разнообразном эмпирической материале.

Важнейшим понятием при выборе стратегии оказывается понятие референтной группы, то есть того института, на который ориентируется автор при создании произведения. Референтные группы видятся как положительные и как отрицательные и делятся в свою очередь на информационные, по принципу самоидентификации и ценностные. Принятая в социологии классификация переносится на материал искусства, находя примеры и подтверждения их существованию. Одной из основных стратегий выступает «игровая» стратегия, которая входит в общую концепцию поля литературы как поля игры. Отдельные размышления посвящены стратегиям ассимилирующихся писателей.

Для объективного анализа стратегий, необходимо учитывать их цели, каковыми являются в данном случае, с одной стороны успех, а с другой - обретение некоего статуса, который различается на разных этапах эволюции самого института литературы, уже рассмотренных в предыдущей главе. Подробно рассматриваются составляющие успеха, дается дефиниция этому понятию. Констатируется факт историчности в восприятии этой категории. Она менялась в зависимости от времени и состояния общества, так как в разные времена делались разные акценты. Успех может выражаться в трех параметрах – либо внутреннее удовлетворение автора от своего произведения, либо слава – как среди себе подобных, так и среди массового читателя, и третье – деньги, то есть материальное выражение успеха

Глава IV Механизмы легитимации литературного произведения. Институты художественной жизни.

В данной главе рассматриваются и анализируются институты легитимации литературного произведения и статуса писателя. Подчеркивается, что литература, продолжая существовать как автономный институт, меняет свои цели, подчиняясь власти информационного общества и общей коммерциализации искусства.

С опорой на институциональную теорию, имеющую своими истоками правовые и экономические отношения, дается обоснование обращения в рамках данного исследования к эстетико-социологической категории института. Дается краткий обзор институциональных исследований, начиная с позитивистских воззрений Огюста Конта до Роберта Мертона. При этом особенно подчеркивается важность исследований Яна Щепаньского, определяющего институты как «[системы] учреждений, в которых определенные люди, избранные членами групп, получают полномочия для выполнения общественных и безличных функций ради удовлетворения существенных индивидуальных и общественных потребностей и ради регулирования поведения других членов групп".⁵² Кроме этого приводятся и другие дефиниции института – в их числе определение Дмитрия Гавра и авторов монографии «Введение в социологию искусства».

Рассмотрев общие представления об институциональной теории, автор диссертации переносит эти положения на литературную жизнь. Литература, таким образом, представляя собой институт, включает в себя огромное количество внутренних составляющих, которые называются институтами художественной жизни, ибо институциализироваться могут не только отношения между субъектами, но и сами субъекты, то есть писательские ассоциации, школы, объединения оценки, учреждения распространения и выпуска художественной продукции. Понимая литературу как некое общественное объединение, представляется возможным применение к ней как автономному корпусу общесоциологических категорий. Система литературы будет таким образом пониматься как совокупность социальных ролей и сеть устойчивых каналов эстетической коммуникации.

В продолжение теории легитимирующих инстанций, автор, опираясь на многочисленные классификации художественных институтов и их иерархии, берет за условную схему «цепочку» Жака Дюбуа, который видит на пути к признанию четыре основных звена: литературные школы и журналы, критику, академии, факт включения в школьную программу. Приводя в пример и другие классификации, предложенные в частности, Б.В.Дубиным и Аленом Виала, автор последовательно выстраивает собственную классификацию институтов художественной жизни, при описании которых руководствуется как теориями вышеперечисленных авторов, так и собственными воззрениями на этот процесс, подтверждая предположения богатым эмпирическим материалом. Так, в систему легитимирующих инстанции последовательно включаются:

- литературные группировки, всевозможные кружки, школы, литературные направления;

- критика, подразделяющаяся на три ветви: это соответственно критика собственно журналистская, профессиональная и писательская; этому институту уделено особое внимание, именно в его рамках рождается такое понятие как литературная переоценка. Одновременно отмечается, что сегодня действуют механизмы ухудшающего отбора, когда ценность произведения растягивает во времени для получения большего экономического капитала;

- книжные магазины и библиотеки, то есть органы распределения и распространения объектов творчества, к ним относятся и сетевые ресурсы. Показывается работа этого института в других областях искусства, в частности музыкальной индустрии, где несколько десятилетий назад был предложен метод коллаборативной фильтрации как метода отбора произведений самим реципиентом. Отмечается, что этот метод частично применяется в интернет-магазинах, где покупателю предлагают на выбор те книги, которые покупались другими потребителями. Сюда же можно отнести и ассоциации писателей;

- академии и премии: один из важнейших институтов, выступающий с одной стороны как своего рода гамбургский счет, а с другой как первый этап вхождения писателя и его объекта в поле литературы;

- издатели и издательские дома;

При анализе каждого института учитываются все уровни влияний, оказываемые на писателя и на читателя. В диссертации отмечается, что несмотря на выстраивание внешне жесткой иерархии инстанций, на всех этапах прослеживается взаимодействие, взаимозамещение или неприятие во внимание работы некоторых звеньев цепи.

В заключении подводятся итоги исследования. Писатель, являя собой главного агента литературного поля, участвует в создании своего статуса. Несмотря на эволюцию восприятия его фигуры, появление автора коммерческого типа, в обществе продолжает существовать миф о писателе как творце от бога, гении. Все это входит в противоречие при описании бытования этого института. То есть, другими словами, в современном обществе информации, потребления, нельзя уже подходить к писателю как к исключительно сакральному эстетическому феномену, и представляется возможным применение к нему аналитических приемов социологии, экономики и политики.

Разрушая миф о великом гении, за писателем признаётся право выработки стратегий, направленных на достижение своего статуса, признания как среди своих читателей, так и среди себе подобных. Через усиление действия выверенного, стратегийного поведения меняется само представление о литературе как чем-то сакральном, не зависящем от воли своего создателя, существующем вне пространства и времени, актуальном однажды и навсегда. Сами писатели, опасаясь репутации «сделанного», искусственно взращенного оракула, старательно пытаются поддерживать подобное классическое и вневременное представление о творчестве, в стремлении обрести имидж «гения» и «философа». Но зачастую эти приемы все чаще напоминают фарс, буффонаду, ибо в сегодняшний момент максимальной индивидуализированности и «атомизации» общества торжествуют установки и идеи эгоцентризма, потребления, общекультурного нарциссизма, непомерного культа комфорта. Вряд ли в таких социокультурных условиях оказываются возможными художественная искренность и самопожертвование, которые предполагает высокое литературное творчество как бескорыстное усилие в любые времена говорить нечто важное о человеке, помогающее ему обрести неконъюнктурную опору и гуманистическое сознание.

Исходя из этого, можно констатировать тот факт, что ценность современного произведения зависит не только от его эстетической наполненности и таланта автора. Вместе с тем, невозможно сводить обретение статуса, успеха и призвания к чистому расчету агентов поля. Именно по этой причине необходим анализ дополнительных понятий: «стратегия без стратегии» и «траектория развития поля» при всестороннем анализе процессов литературы.

1. 
   Царева М.С. Статус писателя в современной Франции: факторы влияния. // Вопросы культурологии. 2007. №11. - 1п.л. Стр.66-79.
   
2. 
   Царева М.С. Пикассо играющий, разрушающий, творящий. // Декоративное искусство. 2005 №3. - 1 п.л. Стр.113-120.