Сборнике Вашингтона Ирвинга

Новикова Наталия Кирилловна

Аспирантка МГУ им. М.В. Ломоносова, Москва, Россия

Альгамбра – дворцовый комплекс в пригороде Гранады, возведенный в Средние века во время правления арабской династии на юге современной Испании, ныне признанный объектом национального и мирового культурного наследия, – может быть описана как своеобразное «место памяти». «Место памяти» – материальный носитель символических смыслов, благодаря которому происходит «кристаллизация» воспоминания и его передача. Этот феномен характеризуют посттрадиционное общество, где память перестает быть «целостной, … неосознающей самое себя, спонтанной, все организующей и всемогущей, памятью без прошлого, вечно возвращающей наследие…», уступая место историческому сознанию, которое воспринимает прошлое как завершенное и инаковое и ориентируется на его реконструкцию. В условиях разрыва с преемственностью традиции «место памяти» становится «убежищем непрерывности». Функционирование «мест памяти» в посттрадиционной культуре связано с «остановкой времени, …[c] материализацией нематериального для того, чтобы заключить максимум смысла в минимум знаков … места памяти не существуют вне их метаморфоз, вне бесконечного нагромождения и непредсказуемого переплетения их значений» [Франция-память : 17-40]. Примечательно, что в случае испанской Альгамбры пространством оформления символических смыслов, придавших ей впоследствии особый культурный статус, изначально были литературные тексты эпохи романтизма, написанные на английском языке.

Среди многообразия этих текстов, судя по благожелательной реакции современников и неизменной популярности в дальнейшем, отдельное место занимает сборник Вашингтона Ирвинга «Альгамбра». В 1832 г. он вышел одновременными тиражами в Америке и в Англии, почти сразу же появился французский перевод, а последующая слава сборника была связана не только с постоянными переизданиями, но и с тем, что он становился основой для путеводителей по Испании, отдельные легенды перепечатывались в журналах, адаптировались для детской литературы, цитаты использовались как подписи в иллюстрированных изданиях и т.д. Такое «рассеянное» бытование в культуре на уровне фрагментов, разрозненных ассоциаций утвердило прочную связь между текстом Ирвинга и образом «романтической Испании». «Альгамбра» действительно во многом соотносилась с этим топосом, который к тому времени вполне оформился в английской литературе. По его внутренней логике, «романтическая Испания» существовала в некотором привлекательном прошлом, не тронутым «злом цивилизации», и представляла собой объект ностальгического «вчувствования», доступного одному лишь усилию романтического воображения. Однако рассмотренный в целом текст Ирвинга дает пример творческой работы с материалом литературного топоса и тонкой художественной рефлексии над проблемой прошлого: как связаны друг с другом индивидуальная и «надындивидуальная» память, каковы источники этого знания и способы его передачи, на чем основана их достоверность и (относительная) ценность.

Фокусом этой рефлексии становится фигура Джеффри Крэйона – литературная маска, изобретенная за десять лет до публикации «Альгамбры». Для читателей 1832 г. подлинное авторство Ирвинга не составляло никакой тайны, однако присутствие маски препятствовало полному отождествлению писателя с путешественником-рассказчиком (что случилось с большей частью позднейших читателей).

Сам дворец Альгамбра, где происходили ключевые исторические события с участием правителей Гранадского эмирата, Католических королей Фердинанда и Изабеллы, Христофора Колумба, предстает главным средоточием исторических, «надындивидуальных» смыслов, их зримым и ощутимым носителем. Однако его разрушенное состояние буквально свидетельствует о разрыве традиции и невозможности достичь полноты исторического смысла, поэтому Крэйон делает принципиальную ставку на воображение, на субъективный опыт общения с прошлым. Образ повествователя становится частью описываемого исторического места: для читателя Крэйон и арабские правители обитают в одном и том же временном и пространственном моменте, т.е. во времени рассказа. События Реконкисты соседствуют с личным опытом посещения Альгамбры, который тоже, в свою очередь, опосредован индивидуальной памятью рассказчика: страстное увлечение в детстве рыцарскими историями о маврах и христианах заставляет Крэйона переживать настоящее путешествие как нечто желанное и при этом неправдоподобное.

Одновременно Крэйон предлагает вниманию читателя различные способы «коллективного знания» о прошлом, переходящие границы индивидуального опыта. Научное восстановление правды по историческим источникам гарантирует достоверность отдельных эпизодов. Однако оно всегда неполно и по степени переживания прошлого как актуального и непосредственно связанного с настоящим уступает «наивности» традиционного сознания при всех его нелепостях и предрассудках. Еще одним способом восприятия становится полуироничный-полусерьезный взгляд на реалии испанской жизни через призму романа Сервантеса (одновременно романа об Испании XVII в. и романа-обобщения). По существу, придавая объектам реального мира смысл через прочитанные книги, Крэйон буквально повторяет стратегию Дон Кихота.

По характерному выражению Крэйона, «особая прелесть древнего дремотного дворца – в его способности вызывать смутные грезы и картины прошлого, облекая нагую действительность иллюзиями памяти и воображения» [The Alhambra : 143]. «Место памяти» как бы само порождает смыслы, давая стимул к целостной реконструкции прошлого. Однако ее объективная ценность и субъективная значимость оказываются по-своему проблематичны за счет того, что друг с другом неизбежно взаимодействуют разнообразные способы опосредования нашего знания о прошлом: личный опыт, историческое исследование, устное предание, литературный прецедент.

Литература

Франция-память / П. Нора, М. Озуф, Ж. де Пюимеж, М. Винок. СПб., 1999.