Семантические и словообразовательные особенности межъязыковых субстантивных паронимов в русском и немецком языках 10. 02. 20 сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

10.02.20 – сравнительно-историческое,

типологическое и сопоставительное языкознание

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Казань – 2006

Р

абота выполнена на кафедре современного русского языка и русского языка как иностранного государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина»

Научный руководитель: доктор филологических наук профессор Балалыкина Эмилия Агафоновна

Научный консультант

по немецкому языку: кандидат филологических наук доцент

Маслова Нина Александровна
Официальные оппоненты: доктор филологических наук профессор

Верещагин Евгений Михайлович
кандидат филологических наук доцент

Иванова Татьяна Константиновна
Ведущая организация: государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Татарский государственный гуманитарно-педагогический университет»

Защита состоится «28» сентября 2006 г. в 10.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.081.05 по присуждению ученой степени доктора филологических наук при государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина» по адресу: 420008, г. Казань, ул. Кремлевская, 18, корп. 2.

Автореферат разослан «26» августа 2006 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета Т.Ю. Виноградова

Характеризуя степень изученности проблемы межъязыковой паронимии, следует отметить, что в последние десятилетия интерес к изучению паронимии возрос. Явление паронимии отмечено во многих языках мира. Об этом свидетельствует значительное число работ по проблемам паронимии в славянских (русском, украинском, польском, болгарском), романских (французском, испанском), германских (английском, немецком) и тюркских языках (башкирском, карачаево-балкарском) [Вишнякова, 1987; Веракша, 2000; Федорчук, 2001; Русинов и Васильева-Радославова, 1984; Кузнецова, 1991; Федотова, 1994; Яркова, 1979; Ишкильдина, 2003; Гелястанова, 2004 и многие другие]. Исследованиям вопросов внутриязыковой паронимии в лингвистическом аспекте посвящены работы А.Н. Гвоздева, Н.П. Колесникова, О.В. Вишняковой, Ю.А. Бельчикова и М.С. Панюшевой и др. В методическом аспекте данное явление рассмотрено в работах Ю.Т. Листровой, А.В. Юхановой и др. Близкозвучным образованиям в родственных и неродственных языках уделялось определенное внимание в работах ученых конца XIX – начала XX века (Й. Мёрс, М. Кёслер, Ж. Дерокиньи; А.А. Потебня, Л.В. Щерба).

В ходе исследования привлекались работы В.В. Виноградова, В.Г. Костомарова, Л.П. Крысина, Е.В. Розен, М.И. Фоминой, И.И. Чернышёвой и др., посвященные заимствованию, лексико-семантической ассимиляции иноязычных слов на базе языка-рецептора. В представленной диссертации уделяется большое внимание морфемно-структурным особенностям близко- звучных слов. Большая заслуга в разработке и обосновании теоретических вопросов словообразования принадлежит Г. Вельманну, Е.А. Земской, В.Н. Немченко, И.С. Улуханову, В. Фляйшеру, Н.М. Шанскому и др.

Проблемы паронимии в немецком языке освещаются в работах отечественных германистов: В.Д. Девкина, Л.Г. Ярковой, Н.Д. Акиньшиной, Е.В. Поликарповой и др.

Большинство исследователей, занимающихся исследованием близко-звучных слов в славянских языках, используют термин «межъязыковые омонимы» [Реформатский, 1952; Супрун, 1958; Язич, 1971; Грабчиков, 1980; Влчек, 1966; Шуба, 1984 и многие другие], но толкуют этот термин по-разному. Рассматривая совпадающую в плане выражения, но семантически неадекватную лексику в русском и украинском языках, Е.В. Федорчук разграничивает межъязыковые омонимы и межъязыковые паронимы. Межъязыковые омонимы и паронимы рассматриваются в диссертации как слова двух (или более) языков, различающихся разной степенью фонетического сходства (тождество звучания и / или написания – при омонимии, подобие в фонетическом / графическом облике – при паронимии) и семантически относящиеся к разным языковым картинам мира.

В практической лексикографии предпринималась попытка разграничения межъязыковой омонимии и межъязыковой паронимии. Категорию межъязыковой паронимии выделили и так терминологически обозначили лексикологи-составители дифференциальных словарей. Одним из первых, кто составил подобный словарь, был чешский лингвист Й. Влчек [1966]. Автор словаря, выделяя отдельно категорию межъязыковых паронимов, утверждает, что термин «паронимия» может быть применим не только к внутриязыковому явлению. К русско-чешским паронимам Й. Влчек относит лексемы, различающиеся фонетически или морфологически. Таким образом, исследователь склонен выделять межъязыковые паронимы с точки зрения учета формального компонента.

Наличие сходных по внешней форме и различных по значению слов в двух неродственных языках рассматривалось в исследованиях о заимствованной лексике уже лингвистами конца XIX века [Moers, 1884], но оно не стало предметом более глубокого изучения и не получило какого-либо терминологического определения. В конце двадцатых годов XX века французские лексикографы М. Кёслер и Ж. Дерокиньи [1928] опубликовали первый «Англо-французский словарь «ложных друзей переводчика».

К.Г.М. Готлиб [1972] предлагает межъязыковые соответствия немецкого и русского языков, совпадающие в плане выражения и различные в плане содержания, квалифицировать как «ложные друзья переводчика». Однако данный термин он находит удачным, если изучать подобные слова с точки зрения теории и практики перевода. Рассматривая слова русского и немецкого языков, сходные по звучанию и форме, но разные по значению в лингвистическом аспекте, считает, что «более подходящим в этом случае представляется термин «междуязычные аналогизмы» для обозначения слов с аналогичным (сходным) внешним оформлением».

В работах, где рассматриваются слова нескольких неродственных языков, используются термины «псевдоинтернационализмы» [А.В. Аролович], «ложные лексические параллели» [В.В. Дубичинский] и др.

В докторской диссертации В.В. Дубичинского «Теоретическое и лексикографическое описание лексических параллелей» предлагается новая концептуальная система – теория лексических параллелей. Во избежание разночтений и неточностей автор рекомендует лингвистам и переводчикам объединить известные термины «интернациональная лексика», «ложные друзья переводчика», «межъязыковые омонимы» и другие в одну терминологическую систему. Лексемы, совпадающие в плане выражения и сходные / несходные в плане содержания, В.В. Дубичинский предлагает назвать обобщающим термином «лексические параллели» [Дубичинский, 1993].

Для обозначения слов двух и более языков, которые могут ошибочно отождествляться друг с другом из-за внешнего сходства при действительном различии их значений, авторы энциклопедии «Русский язык» [1997] используют термин «межъязыковая паронимия». При этом не уточняется степень «внешнего сходства» межъязыковых паронимов.

В.В. Акуленко [1969] определяет межъязыковую паронимию следующим образом: «… к межъязыковым паронимам следует отнести слова сопоставляемых языков, не вполне сходные по форме, но могущие вызвать у большего или меньшего числа лиц ложные ассоциации и отождествляться друг с другом, несмотря на фактическое расхождение их значений». Степень этимологического родства также не уточняется.

Для обозначения слов неродственных языков, сходных по звучанию и форме, но различных по значению, наиболее распространенным в немецком языкознании является обозначение «faux amis» или калька с французского «falsche Freunde des Übersetzers», а также «irreführende Fremdwörter» и др. [Кюнель, 1979; Шиппан, 1992 и др.]. К. Хенгст [1977] предлагает обозначить слова двух языков, сходные и по форме, и по содержанию – «interlinguale Analogonyme», а слова разные по значению – «interlinguale Pseudo-analogonyme».

Суть паронимии понимается по-разному. В данной работе принимается узкое толкование паронимии. В русском и немецком языках к числу межъ-языковых паронимов следует отнести слова, восходящие к одному этимону, имеющие сходное звучание (различия в котором связаны с закономерными историческими изменениями фонетического облика слова-источника) и разные значения или разные оттенки значения, которые могут быть результатом индивидуального семантического развития одного и того же корня (чаще греческого или латинского происхождения) в каждом из сопоставляемых языков. Межъязыковые паронимы могут иметь различное ударение и произношение, что связано с фонетическими особенностями языков.

Достижению цели способствует решение ряда задач:

1. 
   определить место паронимии в языковой системе русского и немецкого языков;
   
2. 
   описать своеобразие русско-немецких паронимов в отличие от внутриязыковых паронимичных образований;
   
3. 
   описать особенности исходной (генетической) соотнесенности и охарактеризовать пути семантического «расхождения» в сфере межъязыковой паронимии в процессе семантической эволюции соответствующих слов;
   
4. 
   выявить набор дифференциальных признаков в семантической структуре русских и немецких паронимов;
   
5. 
   установить особенности интернациональных словообразовательных элементов, способствующих формированию паронимии;
   
6. 
   выявить продуктивные и частотные словообразовательные модели русско-немецких паронимов;
   
7. 
   обнаружить и описать своеобразие функционирования русско-немецких паронимов в словообразовательном аспекте;
   
8. 
   определить характер отношений в плане производности / непроизводности внутри пар типа атлет – атлетика, Athlet – Athletik и т.п.;
   
9. 
   установить статус образований, имеющих иноязычную основу и оформленных суффиксом -ура / -ur;
   
10. 
    обнаружить и описать различия в языковых картинах мира русского и немецкого языков на материале представленных в работе субстантивных паронимов.
    

Поставленные в работе цели и задачи определили необходимость использования комплексной методики исследования. В ходе работы применялись, в их взаимосвязи и взаимодействии, следующие методы: описательный, включающий в себя наблюдения и классификацию исследуемого материала. При сопоставлении лингвистических фактов неродственных языковых систем был использован сопоставительно-типологический метод. С помощью статистического метода фиксировались единичные образования, серии слов, развитие лексического значения которых идет по разным схемам. Применялся метод компонентного анализа значений отдельных лексико-семантических вариантов в составе межъязыковых паронимов.

В ходе конкретного анализа русско-немецких параллелей была применена процедура анализа, включающая следующие четыре «шага»:

1) составление списка лексических единиц (выборка проведена на основе данных двуязычных и толковых словарей);

2) сопоставление отобранных для анализа однокорневых лексем со сходным планом выражения, поскольку русский и немецкий языки имеют некоторые фонетические различия;

3) сравнение русских и немецких слов с точки зрения плана содержания, включающее дифференциацию межъязыковых паронимов по степени их семантической близости;

4) анализ морфемно-словообразовательной структуры русско-немец-ких паронимов и ее влияния на семантику близкозвучных слов.

Научная новизна исследования заключается в том, что в работе впервые рассматривается проблема русско-немецкой паронимии, которая не была предметом специального изучения ни в отечественном, ни в зарубежном языкознании. Следует отметить, что термин «межъязыковая паронимия» еще не апробирован на базе близкозвучных слов неродственных языков. В диссертации дается обоснование разграничения паронимии и парономазии, определяются критерии выделения межъязыковых паронимов, рассматриваются семантические и структурно-словообразовательные особенности близкозвучных лексем русского и немецкого языков, способствующие семантическому размежеванию и развитию межъязыковой паронимии, изучается продуктивность словообразовательных моделей, по которым образуются паронимы в русском и немецком языках, русско-немецкие паронимы рассматриваются на уровне языковой картины мира.

Теоретическая значимость исследования связана с необходимостью изучения русско-немецких паронимов в плане контрастивной лингвистики, что позволит обогатить соответствующие разделы сопоставительной лексикологии, семасиологии и словообразования, поскольку анализ словообразовательной структуры и семантики слов в зеркале другого языка помогает глубже понять общие законы, управляющие лексическим значением слов, выявить общие словообразовательные тенденции развития словарного состава русского и немецкого языков в синхронном аспекте, что чрезвычайно важно как в общелингвистическом, так и в лингводидактическом плане.

Практическая значимость диссертации определяется тем, что ее материалы и результаты могут быть использованы при составлении словаря русско-немецких паронимов, могут быть включены в учебный курс контрастивной лексикологии, а также использованы в теории и практике перевода, в методике преподавания немецкого языка русскоговорящим и русского языка в немецкой аудитории.

Результаты исследования позволяют сформулировать следующие положения, выносимые на защиту:

– слова двух языков (в данном случае русского и немецкого), сходные по звучанию и форме, но различные по значению, имеющие общий этимон, обладающие различной сочетаемостью, не взаимозаменяемые в одном и том же контексте, следует определить как межъязыковые паронимы;

– предпосылкой развития межъязыковой паронимии является не только расхождение семантики современных слов с первоначально общим этимоном, но и структурно-словообразовательные особенности данных лексем, а именно: актуализация близкозвучных суффиксов в русском и немецком языках в различных значениях;

– процесс интернационализации лексики весьма активен как в русском, так и в немецком языке конца ХХ – начала ХХI века. В обоих языках на базе рассматриваемых существительных не только активизируются какие-то словообразовательные процессы, но и формируются новые ряды однокорневых производных образований, находящихся в состоянии взаимозависимости и взаимомотивации. При этом производящая основа в чистом виде у данных образований либо не выделяется, либо не участвует в мотивировке исследуемых слов;

– межъязыковая паронимия не может быть стилистическим средством создания каламбура. Смешение межъязыковых паронимов приводит лишь к ошибочному восприятию информации;

– межъязыковые паронимы представляют интерес в когнитивном плане, поскольку отражают различия в языковых картинах мира русского и немецкого языков.

Материалом исследования послужил корпус из более чем 1000 близкозвучных образований. Примеры взяты главным образом из толковых словарей и словарей иностранных слов русского и немецкого языков. Лексическое значение отдельных паронимичных образований раскрывает иллюстративный материал из периодических изданий.

Апробация исследования осуществлялась автором через публикации (тезисы, научные материалы, статьи), выступления с докладами на различных конференциях. Основные результаты проведенного исследования излагались на Итоговой научной конференции преподавателей и аспирантов КГУ (февраль, 2005 г.), на Итоговой научной конференции преподавателей НФ ГОУ НГЛУ (февраль, 2005 г.; февраль, 2006 г.), на Всероссийской научно-практической конференции «Современные тенденции в преподавании иностранных языков» в Набережных Челнах в 2003 году, на Международной научной конференции, посвященной 200-летию Казанского университета, «Русская и сопоставительная филология: состояние и перспективы» в 2004 году.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка иллюстративного материала и приложения.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается выбор и актуальность темы исследования, определяются объект, предмет, цели и задачи работы, метод исследования, указываются новизна и практическая значимость диссертации, дается краткий обзор имеющейся литературы.

Первая глава «Внутриязыковая и межъязыковая паронимия» посвящена определению места внутриязыковой и межъязыковой паронимии в системе языка. Рассматривается ряд характерных особенностей, отличающих паронимию от таких смежных явлений, как антонимия, омонимия, синонимия и парономазия. Смысловое различие паронимов в рамках одного языка или на межъязыковом уровне среди слов неродственных языков обычно не простирается до антонимии, но некоторые паронимы могут противопоставляться в контексте: «Служение, а не служба» [Голуб, 2003].

Паронимия в плане выражения отличается от омонимии отсутствием тождества формы, поскольку фонетическая система каждого из языков накладывает свой отпечаток на произношение и написание. Паронимия в плане содержания отличается от синонимии отсутствием тождества в основном значении. Паронимия отличается от парономазии родством корней. Парономазия, в отличие от паронимии, не носит характера закономерного и регулярного. Парономазия, как известно, заключается в звуковом подобии слов, имеющих разные морфологические корни, ср.: нары – нарты, лоцман – боцман и т.д.

Наблюдаются также отличия в пределах внутриязыковой и межъязыковой паронимии. Если внутриязыковая паронимия может быть стилистическим средством создания каламбура или, наоборот, явиться причиной семантических и стилистических ошибок, то межъязыковая паронимия никогда не используется как стилистическое средство и, как правило, приводит лишь к непониманию общего смысла фразы.

Паронимы представляют особую лексическую группу в словарном фонде русского, немецкого, а также любого другого языка. Их не следует объединять ни с антонимами, ни с омонимами, ни с синонимами, поскольку внутриязыковая и межъязыковая паронимия – самостоятельное языковое явление.

В диссертации излагаются критерии выделения межъязыковых паронимов в двух разносистемных языках: русском и немецком.

Межъязыковые паронимы предлагается рассматривать в двучленных группировках, состоящих из одной лексической единицы русского языка и одной лексической единицы немецкого языка, так как смешение подобной лексики под влиянием междуязычной интерференции происходит, как правило, на уровне одной лексической единицы, а не двух из-за созвучности слова изучаемого языка со сходной лексической единицей родного языка, из-за общей логико-понятийной соотнесенности основных лексических значений. Большинство межъязыковых паронимов – слова полисемантические. Наличие одного или нескольких общих значений у близкозвучных слов в двух языках приводит к механическому переносу и других значений слова родного языка на иностранное, у которого этих семантических оттенков фактически нет. Так, например, носитель русского языка, изучающий немецкий, неправильно переносит на немецкое слово Merkantilismus значение русского слова меркантилизм «мелочная расчетливость, торгашество». Происходит это потому, что словам меркантилизм – Merkantilismus свойственно одно общее значение: «экономическое учение эпохи разложения феодализма и становления капитализма». В зависимости от степени различия смысловой структуры межъязыковые паронимы подразделяются на две группы: а) полные межъязыковые паронимы – это пары слов, полностью различающиеся по значению, например, локатор – Lokator, транслятор – Translator; б) неполные межъязыковые паронимы – это пары слов, характеризующиеся наличием как общих, так и различных элементов смысловой сферы, например, у слов дезинфектор – Desinfektor есть одно общее значение «специалист по дезинфекции». Кроме того, заимствование Desinfektor в немецком языке обладает значением «прибор для дезинфекции одежды и т.п.».

Как видно из приведенных примеров, в немецком слове суффикс -(a)tor актуализируется и в значении «предмет», и в значении «лицо», в отличие от близкозвучного образования в русском языке, что приводит к несовпадению семантического объема рассматриваемых заимствований.

Вторая глава «Русско-немецкие паронимы среди слов на -изм / -ismus и -ист / -ist» посвящена описанию лексем на -изм / -ист и -ismus / -ist, имеющих одинаковые иноязычные основы в русском и немецком языках. Исследуются словообразовательные ряды существительных на -изм / -ист и -ismus / -ist, характеризующиеся взаимной мотивацией. В ходе исследования удалось выявить общие для двух языков продуктивные и частотные словообразовательные модели на базе русско-немецких паронимов. В работе представлены новые ряды однокорневых русско-немецких производных лексем, находящихся в состоянии взаимозависимости и взаимомотивации. Образования на -ист / -ist в обоих языках новейшего периода сближаются с однокорневыми именами на -изм / -ismus. Своеобразие функционирования и соответственно близость однокорневых форм на -изм / -ист и -ismus / -ist проявляется в том, что они вступают в регулярные отношения взаимной мотивации, при которой значение одного слова определяется путем ссылки на семантику другого слова (даже в случае явной производности каждого из них). Образования на -ист / -ist называют того, кто имеет отношение к явлению, течению, организации и т.д., названному одноосновным словом на -изм / -ismus, например: лоббизм – лоббист, Lobbyismus – Lobbyist и т.п. Однако даже в случае явной производности формы на -изм / -ист и -ismus / -ist начинают мотивировать друг друга, утрачивая семантические связи со своими первоначальными производящими основами, формально присутствующими в их структуре. Например, буддизм / Buddhismus «одна из мировых религий, распространенная в Китае, Японии, Индокитае и других странах Востока» – буддист / Buddhist «последователь буддизма» (семантическая мотивированность именем собственным Будда уже утрачена) и т.п.

И в русском, и в немецком языках необычайно распространились слова на -изм / -ismus, которые являются названиями общественно-политических, научных направлений, религиозных объединений и т.д., например: протекционизм – Protektionismus, лоббизм – Lobbyismus и т.д. Особенность существительных на -изм, образованных на русской почве в конце XX века, заключается в том, что они называют идеологические течения, воззрения и т.п., содержание которых связано со своеобразием политики, проводимой известными общественно-политическими деятелями и руководителями, и мотивируются именами собственными, например, ельцинизм «экономическая, социальная и культурная политика, проводимая президентом России Б.Н. Ельциным», брежневизм «своеобразие правления Л.И. Брежнева, характеризующееся застоем в политической, экономической и культурной жизни общества, связанное с пребыванием Л.И. Брежнева на высших государственных постах» [Скляревская, 2005].

Подобной закономерности не наблюдается в немецком языке конца XX века. В Тюбингском университете в настоящее время ведется работа над лексикографическим проектом «Neue Wörter» в рамках «Seminar für Sprachwissen­schaft / Computerlinguistik». Цель данного проекта – отразить новообразования в немецком языке и дать количественную оценку частотности их употребления. Согласно данным указанного лексикографического проекта, в последнее десятилетие в немецком языке появилось образование Schröderismus и на 24.09.2005 года оно было использовано 102 раза. Однако слово Schröderismus используется не в значении «идеологическое течение, воззрение и т.д., содержание которого связано со своеобразием политики, проводимой видным политическим деятелем (Г. Шрёдером)», что свойственно русским словам с аналогичной словообразовательной структурой, а обозначает высказывание, мысль, устойчивое выражение, принадлежащее Г. Шрёдеру, поэтому и используется преимущественно во множественном числе, например: «Er selbst hat seine Arbeit ja im Wesentlichen gemacht und muss jetzt nur noch „Kurs halten“. Das Problem: Kurs zu halten und seiner tiefen inneren Überzeugung zu folgen ist ziemlich langweilig… Deshalb hoffte man insgeheim auf ein paar Schröderismen wie in guten alten Tagen». (Поэтому втайне надеялись на пару шрёдеризмов, как в старые добрые времена) [http://www.sfs.uni-tuebingen.de]. Данное образование не является случайным для немецкого языка, оно образуется по аналогии, ср.: Marxismus (множественное число Marxismen) «языковой или стилистический элемент из марксистского жаргона, используемый в разговорной речи или письменных текстах» и т.п.

Итак, в немецком языке есть образование Hitlerismus, но словарями немецкого языка не фиксируются лексемы типа Kohlismus, Schröderismus, то есть слова, образованные от имен собственных, фамилий видных политических деятелей Германии конца XX – начала XXI века (Г. Коля, Г. Шрёдера) и обозначающие идеологические течения, воззрения и т.д., содержание которых связано со своеобразием политики, проводимой известными общественно-политическими деятелями и руководителями. Хотя в языковой потенции возможны не только указанные образования на -ismus, но и двоичные группировки, аналогичные русским парам, ср.: Kohlismus – Kohlist, Schröderismus – Schröderist. Следовательно, можно предположить, что препятствием для образования данных лексем в языке явились экстралингвистические факторы. Для немецкой истории, немецкого общества и менталитета конца XX – начала XXI века не характерно такое явление, как «культ личности», когда политическая, экономическая и культурная жизнь страны целиком и полностью определяется одним человеком. Как правило, судьба страны находится в руках группы людей, а именно правящей партии, которая, придя к власти, и определяет стратегию дальнейшего развития государства. Российское национальное самосознание связано со своеобразным стремлением к созданию «культа личности», что находит свое выражение и в языке, например, в порождении определенных словообразовательных моделей, по которым создаются указанные лексемы.

Таким образом, парные образования на -изм / -ismus, -ист / -ist представляют интерес не только в словообразовательном, но и в историко-культурном отношении.

Следует отметить, что образования на -ист / -ist, обозначающие того, кто имеет отношение к явлению, течению, организации и т.д., названные одноосновным словом на -изм / -ismus и образующие с этим существительным двоичную группировку, тоже представляют интерес на уровне языковой картины мира. В начале XX века указанные образования в русском и немецком языках выступали в функции общего рода. Судя по данным словарей новейшего периода, практически все русские слова на -ист, входящие в рассматриваемые парные образования, уже приобрели соответствующую форму женского рода: авангардист – авангардистка, символист – символистка и др. Исключением являются лоббист, милитарист, панславист, популист, федералист, деист, ламаист, объективист, плюралист, позитивист, субъективист, гуманист и др.(согласно данным «Толкового словаря иноязычных слов» Л.П. Крысина).

Если в плане грамматики, словообразования появление рассматриваемых соответствий женского рода достаточно прозрачно и понятно, то в семантическом и функциональном аспекте есть неясности. Так, например, женская форма для существительного гуманист современными словарями пока не фиксируется, хотя в языковой потенции существует, но в плане семантики является избыточной, поскольку важно то, что человек проникнут идеями гуманизма, а разделение по половому признаку не играет особой роли. Следовательно, невозможно пока однозначно утверждать, появятся ли формы женского рода для существительных из числа исследуемых лексических единиц, не имеющих пока соответствующих форм женского рода, типа гуманист, деист, ламаист, объективист, плюралист, позитивист, субъективист, лоббист, милитарист, панславист, популист, федералист и др.

К примеру, для большинства аналогичных слов в словарях немецкого языка форма женского рода не указывается. На основе данных толкового словаря немецкого языка издательства «Дуден» было выявлено, что форму женского рода имеют следующие существительные: Anarchist, Fatalist, Feminist, Humanist, Journalist, Morphinist, Terrorist. Этот список можно пополнить несколькими существительными из словаря издательства «Лангеншайдт»: Alpinist – Alpinistin, Аntagonist – Antagonistin, Atheist – Atheistin, Marxist – Marxistin, Naturalist – Naturalistin, Pazifist – Pazifistin, Pessimist – Pessimistin, Realist – Realistin. Следует заметить, что в данных толкового словаря «Дуден» и толкового словаря «Лангеншайдт» наблюдаются расхождения. Так, словарь издательства «Лангеншайдт» не указывает форм женского рода для существительных Extremist, Fatalist, Humanist в отличие от толкового словаря «Дуден». Подобные расхождения свидетельствуют о том, что и в немецком языке рассматриваемое языковое явление находится в развитии.

В немецком языке однокорневым образованиям на -ismus / -ist соответствуют прилагательные с суффиксом -isch, которые также своеобразно закрепляют приведенный параллелизм форм на -ismus / -ist, например: Automobilismus / Automobilist – automobilistisch; Kalvinismus / Kalvinist – kalvinistisch.

В ходе исследования среди адъективных образований русского и немецкого языков, соотносящихся с парами слов на -изм / -ист и -ismus / -ist, выявлены внутриязыковые паронимы. Развитие внутриязыковой паронимии на базе рассматриваемых слов обусловлено исключительно структурными особенностями данных образований. Так, прилагательное монархический образовано с помощью суффикса -ический от основы монарх-, а прилагательное монархистский – от существительного монархист посредством суффикса -ский. По аналогичной словообразовательной модели образуются внутриязыковые паронимы и в немецком языке, а именно: Monarchie – monarchisch, Monarchismus / Monarchist, monarchistisch. Точно также символический – символистский, symbolisch – symbolistisch; механический – механистический, mechanisch – mechanistisch и т.п. Чрезвычайно показателен тот факт, что в двух разносистемных языках внутриязыковые паронимы на базе прилагательных образуются по сходной словообразовательной модели, ср.: прилагательные символический, symbolisch; механический, mechanisch образованы непосредственно от исходных основ символ-, symbol-; механ-, mechan-, а прилагательные символистский, symbolistisch; механистический, mechanis­tisch – от существительных, оформленных суффиксом -ист / -ist.

Таким образом, в двух разносистемных языках наблюдаются одинаковые словообразовательные процессы, способствующие возникновению внутриязыковых паронимов, образованных с помощью словообразовательных средств.

Третья глава «Предпосылки развития межъязыковой паронимии на базе слов русского и немецкого языков, оформленных суффиксами -(а)ция, -изация / -(а)tion, -isation; -ика, -астика, истика / -ik; -ура / -ur, а также лексем, связанных с ними отношениями взаимной мотивации» посвящена изучению структурно-словообразовательных и семантических особенностей слов, имеющих иноязычные основы, как правило, греческого или латинского происхождения и оформленных указанными интернациональными суффиксами.

В русском и немецком языках образования на -(а)ция, -изация / -(a)tion, -isation сближаются с однокорневыми образованиями на -(а)тор / -(a)tor, формируются четкие словообразовательные ряды, где существительное на -(а)тор / -(a)tor называет лицо или орудие по отношению к какому-либо процессу, действию, продукту действия, собирательному или терминологическому значению, которое представлено однокорневым образованием на -(а)ция, -изация / -(a)tion, -isation. На примере лексем, имеющих суффикс -(а)тор / -(a)tor, выявлены межъязыковые паронимы, образованные с помощью словообразовательных средств.

Близкозвучные лексемы, оформленные суффиксами -ика, -астика, -истика / -ik, -ура / -ur, также образуют двоичные группировки, характеризующиеся отношениями взаимной мотивации. Однако, в отличие от парных образований на -изм / -ист, -ismus / -ist и -(а)ция, -изация / -(а)тор, -ation, -isation / -(a)tor, слова, обозначающие деятеля или предметно-отвлеченные представления о той или иной деятельности и образующие с лексемами на -ика, -астика, -истика / -ik двоичные группировки, имеют разную словообразовательную структуру и образуют две группы. Особенность парных образований первой группы заключается в том, что существительные на -ика, -астика, -истика соотносятся со словами, в составе которых финаль -ист не выделяется, то есть усеченная основа данной лексемы в образовании других слов не участвует, ср.: медиевист – медиевистика, Mediävist – Mediävistik; эквилибрист – эквилибристика, Äquilibrist – Äquilibristik и др. Вторая группа представлена парами, состоящими в русском языке из слов на -ика, -астика, -истика и лексическими единицами на -ик, обозначающими деятеля, а в немецком – из слов с суффиксом -ik и образований с суффиксом -iker типа ботаника – ботаник, Botanik – Botaniker; герменев­тика – герменевтик, Hermeneutik – Hermeneutiker и т.п. В словообразовательной структуре слов данной группы выделяется усеченная основа, которая принимает участие в образовании других однокорневых лексем, типа ботаник – ботанический, Botaniker – botanisch; герменевтик – герменевтический, Hermeneutiker – hermeneutisch и т.п.

Рассматриваемые слова в русском и немецком языках имеют иноязычные основы и оформлены заимствованными суффиксами, поэтому сложно однозначно определить, какое существительное в парах типа атлет – атлетика или логик – логика является исходным, а какое – производным. В данном случае необходимо установить направление словообразовательной мотивации в подобных парных образованиях. При определении направления мотивации на базе указанных лексем наиболее универсальным оказался семантический фактор, то есть слово, имеющее более сложную семантическую структуру, является мотивированным, и наоборот.

При определении статуса образований, имеющих суффикс -ура / -ur, типа кандидатура – Kandidatur предлагается отнести их либо к разряду заимствованных, либо производных в словообразовательном отношении. Такая двойственность (а в некоторых случаях даже множественность) в квалификации одних и тех же фактов языка отражает объективные свойства языковых единиц, при интерпретации которых вполне допустим так называемый принцип неединственности решений.

В третьей главе представлены также структурно-словообразовательные причины возникновения межъязыковых паронимов на примере слов, оформленных суффиксами -(а)тор / -(a)tor и связанных отношениями взаимной мотивации со словами на -(а)ция, -изация / -(a)tion, -isation.

Суффикс -(а)тор / -(a)tor в русском и немецком языках служит для образования слов, обозначающих как деятеля, так и предмет или деятеля и предмет одновременно. Это приводит к образованию межъязыковых паронимов. В словарном составе русского языка присутствуют лексические единицы дезинфектор «специалист по дезинфекции» и комбинатор «тот, кто склонен к комбинациям, умеет добиваться чего-нибудь разными махинациями». В немецком языке подобные образования обозначают не только лицо, но и предмет, ср.: Desinfektor «1. Специалист по дезинфекции. 2. Прибор для дезинфекции одежды и т.п.», Kombinator «1. устар. Некто, кто занимается комбинациями. 2. Прибор для разрыхления и крошения хлеба». В немецких словах суффикс -(a)tor актуализируется и в значении «предмет», и в значении «лицо», в отличие от близкозвучных образований в русском языке, что приводит к несовпадению семантического объема рассматриваемых заимствований.

На наш взгляд, рассматривая в русском и немецком языках близко-звучные слова с иноязычными основами, оформленные суффиксами -(а)тор / -(a)tor, типа дезинфектор – Desinfektor, следует говорить об определенной словообразовательной модели, по которой образуются межъязыковые паронимы со сходными лексическими и грамматическими значениями. Так, указанные лексемы обозначают, как правило, деятеля или орудие (инструмент, прибор и т.д.) или одновременно называют деятеля и орудие действия. Подобные образования в обоих языках являются существительными мужского рода.

Расхождения в семантике могут возникнуть и в результате того, что русской лексеме, оформленной суффиксом -(а)тор, могут соответствовать две немецкие лексемы, оформленные суффиксами -(a)tor и -(a)teur. При этом близкозвучная лексема в русском языке, обозначающая деятеля, пересекается в некоторых значениях со словами на -(a)teur, а в некоторых значениях – с существительными на -(a)tor, например: импровизация – импровизатор «тот, кто импровизирует»; Improvisateur «тот, кто для удовольствия импровизирует на фортепиано», Improvisator «тот, кто выступает экспромтом; артист-импровизатор».

Несовпадение семантики близкозвучных однокорневых слов обусловлено также тем, что данные заимствования в русском и немецком языках соотносятся с разными значениями одного и того же многозначного образования, например: десенсибилизация – Desensibilisation «1. мед., биол. Уменьшение или устранение повышенной чувствительности организма к воздействию какого-либо вещества. 2. кфт. Искусственное понижение свето- и цветочувствительности фотографических материалов к некоторым цветовым лучам». При этом русское десенсибилизатор соотносится с первым значением полисемантичной лексемы и называет «вещество, лекарственное средство, способствующее десенсибилизации (I), то есть уменьшению или устранению аллергической реакции организма», а немецкое Desensibilisator – со вторым значением и обозначает «кфт. вещество, которое десенсибилизирует пленку» и т.п.