Шелестюк Е. В. К вопросу содержания понятия «речевое воздействие» // Третьи Лазаревские чтения: Традиционная культура сегодня: теория и практика: мат-лы Всерос науч конф с междунар участием. Челябинск: чгаки, 2006

Шелестюк Е. В. К вопросу содержания понятия «речевое воздействие» // Третьи Лазаревские чтения: Традиционная культура сегодня: теория и практика: мат-лы Всерос. науч. конф. с междунар. участием. Челябинск: ЧГАКИ, 2006. – Ч.2. – 434 с. Сс. 412-420.

По мнению П.Б. Паршина, речевое воздействие в широком смысле - воздействие на индивидуальное и/или коллективное сознание и поведение, осуществляемое разнообразными речевыми средствами, иными словами - с помощью сообщений на естественном языке [Паршин П.Б. 2000]. Поскольку язык выступает как инструмент координации совместной деятельности людей, любой речевой акт становится особой формой оказания воздействия на его адресата, осуществляемого путем передачи некоторой информации, существенной для того, чтобы адресат занял какое-то место в деятельности говорящего. Наряду с собственно речью, РВ также предполагает использование сообщений, построенных средствами паралингвистических семиотических систем, к которым относятся, прежде всего, жесты, мимика и позы (кинесика и проксемика); эстетические коды словесного творчества (например, стилистические коды и система интертекстуальных ссылок); а также, в случае письменной коммуникации, средства графического оформления текста (метаграфемика), креолизация текста и проч. В узком смысле под речевым воздействием понимается конкретные примеры использования особенностей устройства и функционирования перечисленных знаковых систем, и, прежде всего естественного языка, с целью построения сообщений, обладающих повышенной способностью воздействия на сознание и поведение адресата или адресатов сообщения. П. Б. Паршин отмечает особую целенаправленность РВ в узком смысле, используя метафору «защитного барьера» реципиента воздействия. Эффективное преодоление защитного барьера, согласно исследователю - это и есть то, что понимается под речевым воздействием в узком смысле и что изучается специальной дисциплиной, именуемой теорией речевого воздействия.

И.А. Стернин определяет речевое воздействие в контрасте с манипулированием [Стернин И.А. 2001]. РВ есть воздействие на человека при помощи речи с целью побудить его сознательно принять точку зрения другого человека, сознательно принять решение о каком-либо действии, передаче информации и т.д. Манипулирование - это воздействие на человека с целью побудить его сообщить информацию, совершить поступок, изменить свое поведение и т.д. бессознательно или вопреки его собственному мнению, намерению.

Рассуждая об эффективности речевого воздействия, И.А. Стернин имеет в виду, главным образом, речевое воздействие в широком смысле, что делает это понятие практически эквивалентным речевому общению в целом. Эффективность речевого общения определяется достижением говорящим поставленной цели (то есть перлокутивным эффектом РВ). Эти цели подразделяются на информационные (донести свою информацию до собеседника и получить подтверждение, что она получена), предметные (что-либо получить, узнать, изменить в поведении собеседника), коммуникативные (сформировать определенные отношения с собеседником - установить контакт, развить контакт, поддержать контакт, возобновить контакт, завершить контакт). Если не достигнута информационная цель (вас не поняли), то эффективность речевого воздействия всегда равна нулю. Отсюда вывод: надо говорить четко и понятно. Если не достигнута коммуникативная цель (отношения не сохранены, нарушены, собеседник обиделся), то такое воздействие также неэффективно, поскольку сохранение коммуникативного равновесия - одно из условий эффективности речевого воздействия. А вот если предметная цель не достигнута, то речевое воздействие может иногда быть эффективным и в этом случае: если цель не достигнута по объективным причинам (соли физически нет на столе), но при этом коммуникативное равновесие сохранено. А если мы достигли предметной и информационной цели, но не достигли коммуникативной, тогда результат есть, но нормальных отношений с собеседником не установили. Такое речевое воздействие называют результативным (есть результат), но неэффективным (так как второе правило - коммуникативное равновесие - не соблюдено). Таким образом, эффективное и результативное речевое воздействие - разные вещи. Недостижение предметной цели свидетельствует о неэффективности речевого воздействия: значит, мы что-то сделали неправильно - не так попросили, не те приемы использовали, не учли какие-то законы общения и т.д. Если же собеседники ставят перед собой чисто коммуникативные цели - поддержать отношения (светская беседа, чисто фатический диалог), и при этом соблюдают принятые в обществе каноны светского общения, то такое общение (при отсутствии нарушений) всегда оказывается эффективным, так как в этом случае предметная цель совпадает с коммуникативной (поддержать отношения).

В. Ф. Петренко, так же, как и И. А. Стернин концентрируясь на перлокуции воздейственных фраз и текстов, рассматривает РВ в ракурсе перестройки сознания реципиента [Петренко В. Ф. 1990]. Сознание можно представить в виде многослойной уровневой системы - «психосемантической модели», включающей как осознаваемые, так и неосознаваемые компоненты (последние относятся к уровню бессознательного, характеризующемуся меньшей расчлененностью и рефлексивностью). В.Ф. Петренко полагает, что в рамках психосемантической модели сознания существуют три типа изменений сознания в результате РВ, три воздейственных эффекта на сознание с помощью речи: 1) изменение отношения S к O - изменение коннотативного значения объекта, события, реалии, что отождествляется В.Ф. Петренко с изменением личностного смысла человека; 2) формирование общего эмоционального настроя, психологического состояния человека; 3) изменение знаний о мире, перестройка категориальной структуры индивидуального сознания, введение в нее новых категорий (конструктов).

При этом, очевидно, РВ в широком и узком смыслах имеют разную степень обобщения и привязанности к конкретной действительности. В широком смысле слова РВ «связано с перестройкой индивидуального сознания, или… с перестройкой имплицитной картины мира или образа мира» [ibid.: 19]. Как следует из рассуждений В. Ф. Петренко, РВ в широком смысле соотносится со всеми тремя видами изменений сознания - в совокупности или по отдельности - вне конкретной ситуации общения (или определенного коммуникативного фрейма). РВ в узком смысле, по-видимому, не связано с категориальной перестройкой сознания (имплицитной картины мира субъекта, образа мира), но с изменением коннотативного значения объекта либо общего эмоционального настроя в конкретной ситуации общения (в том или ином коммуникативном фрейме) – без введения в сознание новых категорий.

По В.Ф. Петренко, РВ может быть монологичным как форма воздействия на другого человека (других) и диалогичным как форма побуждения к общению другого человека (других) как носителя неких знаний, ценностей, некоей уникальной картины (образа) мира, и в силу этого включать возможность перестройки не только сознания другого человека, но и собственного. Основными формами РВ являются устная, письменная речь и внутренняя речь, связанная с автокоммуникацией, хотя, при широкой трактовке языка и речи, согласно Петренко, сюда можно отнести и видеоряд киномонтажа, и ритуальный обряд, и пантомиму. Эффектом РВ, помимо упомянутых трех видов изменения сознания, может являться непосредственное изменение поведения субъекта.

Рассмотрим подробнее три основных типа РВ, выделенные Петренко.

РВ, характеризующееся изменением отношения субъекта к некоему объекту (изменение коннотативного значения этого объекта) без изменения категориальной структуры индивидуального сознания субъекта, используется, в частности, в призывах, лозунгах, рекламе. На языке семантических пространств такого рода воздействие изменяет местоположение координатной точки, соответствующей коннотативному значению без изменения координатных осей этого пространства. РВ такого типа характеризуется образностью, метафоричностью, его стилистика тяготеет к языку «улиц и площадей», где агитатор при дефиците времени, «бросая в толпу горящие слова», должен вызвать у слушателей мгновенный отклик. Коннотации единичного объекта (понятия, представления, образа, персонажа и т. д.) могут быть изменены за счет привязки к нему ярких, эмоционально насыщенных образов. Так формируются стереотипы, типажи — т. е. эмоционально яркие, малоструктурированные и обладающие низкой системной организацией формы обобщения [ibid.: 21].

РВ, не изменяющее коннотации единичного объекта, но формирующее общий эмоциональный настрой, мироощущение реципиента воздействия, свойственно лирической поэзии, политическим воззваниям, психотерапевтическому (включая гипнотическое) воздействию. Эмоции выступают как наиболее глубинные формы категоризации, определяющие общие контуры выстраиваемого сознанием концептуального образа мира. Подобный тип РВ, вызывая изменение состояния сознания, определяет субъективное пространство и время, в котором выстраивается образ мира, определяет степень возможной активности и самореализации субъекта в рамках этой модели мира и имплицитно задает критерий истинности мироощущения, принимая за точку отсчета истину эмоционального момента или эмоционального настроя души экзистенциального «я», или воспринимая мир с позиции родового или коллективного «мы», или описывая мир с некоей отстраненно надвременной, трансцендентальной позиции (природы, этических или эстетических ценностей, науки) выходящей за рамки конкретного исторического бытия. Задавая пристрастность отражения уже в самом базисе образа мира, эмоции определяют возможные формы поведения субъекта, определяют направленность его в принятии решения. Вместе с тем, перестраивая семантическую организацию индивидуального сознания, эмоции упрощают его когнитивную сложность. «Эмоции, как кривые зеркала, делают более выпуклыми те или иные аспекты действительности и, изменяя вес того или иного семантического признака значения в зависимости от его эмоциональной окраски, создают, подобно калейдоскопу, узоры семантических структур (гештальтов)» [ibid.: 24]. По мнению В.Ф. Петренко, сами по себе эмоциональные состояния не порождают новые категориальные структуры (координатные оси семантического пространства или семантические конструкты), для этого требуется внутренняя творческая (мировоззренческая) работа субъекта по осмыслению мира; если же эти конструкты индуцируются имплицитно содержащейся в некоем тексте системой категорий другого человека (писателя, собеседника), то их усвоение требует интенсивной внутренней работы человека на понимание и осмысление текста.

РВ, связанное с перестройкой категориальной структуры индивидуального сознания, вводит в нее новые категории, проявляющиеся в классификации, формах упорядочивания объектов, событий окружающей предметной и социальной действительности [ibid.: 26]. Этот тип свойственен научным и, прежде всего, методологическим текстам. Будучи усвоенными субъектом, эти категории задают смысловое (семантическое) пространство, в рамках которого происходит восприятие и осознание действительности и поднимают уровень сознания (в данной содержательной области) до научного. Обыденное сознание содержит сотни конструктов-шкал, заданных оппозицией прилагательных с общим генетическим родовым понятием, или архисемой («больше-меньше» - архисема количества, «тяжелый-легкий» - архисема веса и т.д.)¹. Многочисленные категории склеиваются в «личностные конструкты» [Kelly G. 1970]. Существуют универсальные (общечеловеческие) противопоставления концептов, но они могут также иметь специфику, связанную с факторами культуры, социальной, возрастной, половой группы или образа мира конкретного индивида (например, «вежливость» в ряде случаев будет близка «воспитанности» и противоположна «грубости», в других же случаях – близка «слабости» и противоположна «силе характера»).

Это положение согласуется с мнением когнитологов о влиянии на функционирование концептов фоновых ситуаций восприятия и усвоения концепта, охватывающих весь спектр сенсорных модальностей [Yeh, W., & Barsalou 2003; Barsalou L.W. 1992]. Для оперирования с категорией субъектом производится моделирование (имитация) опыта восприятия, то есть совокупной ситуации, в которой воспринимался соответствующий объект, включая пространство, другие релевантные объекты, лица, обстоятельства и т.д.). Согласно В. Ф. Петренко, существуют также униполярные конструкты, обусловленные избранием за точку отсчета автостереотипа - собственного «Я» (эго-, этно-, социоцентризм) [Петренко В.Ф. 1990: 29].

Суммируя существенные характеристики РВ, описанные в приведенных концепциях, можно дать следующие дефиниции РВ: речевое воздействие в широком смысле - это произвольное и непроизвольное воздействие субъекта на реципиента (либо группу реципиентов) в процессе речевого общения, осуществляемого в устной и письменной формах, а также в форме внутренней речи (автокоммуникация), которое определяется сознательными и бессознательными интенциями субъекта, целями коммуникации (информационными, предметными, коммуникативными) и конкретной знаковой ситуацией в совокупности с пресуппозицией (фоновыми знаниями); осуществляемое с помощью лингвистических, паралингвистических и символических интертекстуальных и графических средств; способное влиять на индивидуальное и коллективное сознание и поведение реципиентов с разной степенью эффективности и результативности. Как видно из определения, его основные компоненты укладываются в схему «иллокуция – локуция – перлокуция», что свидетельствует о прагмалингвистической сущности РВ. Более детально процесс РВ в совокупности его компонентов можно представить в виде схемы, представляющей собой трансформацию схемы передачи информации Р. Якобсона: «адресант – иллокуция – пресуппозиция – сообщение адресанта - канал1 – сигнал (локуция) – канал2 – адресат - воспринятое сообщение – пресуппозиция – понимание, интерпретация – перлокуция». РВ в узком смысле слова обладает всеми характеристиками РВ в широком смысле, но отличается целенаправленностью, интенсивностью воздействия и тщательным отбором лингвистических и паралингвистических средств, что обусловлено особой интенцией говорящего, связанной с изменением личностного смысла того или иного объекта для реципиента (иначе говоря, с изменением коннотативного значения этого объекта(ов)), с влиянием на поведение реципиента либо с изменением его общего эмоционального настроя в конкретной ситуации общения (в том или ином коммуникативном фрейме); реже РВ в узком смысле связывается с категориальной перестройкой сознания (имплицитной картины мира, образа мира) реципиента.

Особо остановимся на определении манипулятивного РВ, или манипуляции. Основные признаки манипуляции, согласно выборке определений из авторитетных теоретических источников – это: 1) родовой признак – психологическое воздействие, 2) отношение манипулятора к другому как средству достижения собственных целей, 3) стремление получить односторонний выигрыш, 4) скрытый характер воздействия (как факта воздействия, так и его направленности), 5) использование (психологической) силы, игра на слабостях, 6) побуждение, мотивационное привнесение и 7) мастерство и сноровка в осуществлении манипулятивных действий [Доценко Е. Л. 2003]. На основе выявленных признаков Е. Л. Доценко предлагает на выбор несколько однотипных определений манипуляции [ibid.: 52-53], из которых мы выбрали в качестве наиболее содержательного следующее: манипуляция – это вид психологического воздействия, при котором мастерство манипулятора используется для скрытого внедрения в психику адресата целей, желаний, намерений, отношений или установок, не совпадающих с теми, которые имеются у адресата в данный момент. Манипулятивное РВ соответствует манипуляции с помощью речи и паралингвистических средств.

Литература:

Barsalou L.W. Frames, concepts, and conceptual fields // Lehrer A. & Kittay E.F. (Eds.). Frames, fields, and contrasts: New essays in semantic and lexical organization. Hillsdale, NJ etc.: Lawrence Erlbaum, 1992. Pp.21-74.

Kelly G. A brief introduction to personal construct theory // Perspectives in personal construct theory / D. Bannister (Ed.). London, New York: Academic press, 1970. Pp. 1-29.

Yeh, W., & Barsalou, L.W. Situation effects in conceptual processing. (in preparation).

Доценко Е. Л. Психология манипуляции: феномены, механизмы и защита. - СПб.: Речь, 2003. – 304 с.

Паршин П. Б. Речевое воздействие: основные формы и разновидности //Рекламный текст: Семиотика и лингвистика. М., 2000.

Петренко В. Ф. Структура сознания в речевом воздействии // Оптимизация речевого воздействия. М.: Наука, 1990. – 240 с. Сс. 18-31.

Стернин И.А. Введение в речевое воздействие. Воронеж, 2001. - 252 с.