Смерть и промысл божий

Материал выложен для ознакомления: не разбирать!

Тема выпуска: "

Всё бывающее с нами попускается от Бога к лучшему устроению нашего душевного состояния для вечного спасения.

Человек так устроен, что в детстве он не часто встречается со смертью, как бы не обращает на нее особого внимания. Обычно на ребенка смерть не производит соответствующего ее статусу впечатления. Ведь дитя есть воплощение самой жизни, оно постоянно в движении и поглощено узнаванием окружающего мира. Содержанием своей жизни ребенок отторгает от себя саму идею смерти.

С возрастом же смерть всё чаще попадается человеку на его жизненном пути, и он постепенно приходит к осознанию ее некоей значимости и неизбежности, свыкается с этим. То ли это особенность нашего времени, но смерти что-то за последние годы в мире стало очень много. Притом что большая часть человечества живет уже достаточно давно мирной стабильной жизнью, есть континенты, которые просто наслаждаются благоденствием. Особенно много стало смерти насильственной, внезапной и нежданной.

Если уход из жизни по старости и болезни человеком воспринимается как нечто закономерное, с чем можно смириться, то смерть внезапная, особенно насильственная, даже людей незнакомых, выглядит противоестественной и непостижимой.

То в одной части света, то в другой люди – как правило, молодые – не перестают убивать друг друга: в военных конфликтах (коих немало на планете) или в криминальных разборках за сферы влияния. Падают самолеты, тонут корабли, терпят крушение поезда. В некоторых же странах происходит и вовсе неприемлемое: погибают от пуль и снарядов «безвременно» во множестве и каждый день мирные люди – дети, женщины, старики, нередко сразу целыми семьями. Никто из них не может гарантировать себе рассвет следующего дня. Смерть беспристрастно, не считаясь с планами людей на жизнь, не жалея юности и красоты, совершает жатву свою.

Хоть и смертен человек, но смерть чужда и противоестественна его сознанию, сознанию, часто не постигающему того уникального дара жизни, каким он наделен от Творца Своего. Мы, как правило, отгоняем мысли о собственной смерти, так как наличие в нас бессмертной души дает еще в земной жизни ощущение, что мы будем жить всегда. Это ощущение перевешивает рассудочное знание о том, что настанет когда-нибудь момент и нашего расставанья с земной жизнью. И поэтому, когда на нашу землю, в наш дом приходит нежданная и внезапная смерть (как говорят украинцы – «наглая смерть»), нам трудно после этого порой адекватно воспринимать окружающую нас действительность и последующий ход событий.

Вообще-то взрослому человеку свойственны любопытство и интерес к уходу в иной мир других людей; у всякого здорового человека явление смерти закономерно вызывает в душе волнение и возбуждение своей таинственностью, непостижимой загадочностью. Но когда смерть становится явлением обыденным, особенно смерть людей молодых, погибающих «на излете», она начинает больше вызывать в душе человека страх и беспокойство. Зная о множестве людей, не доживших даже до твоего возраста, задаешься закономерным вопросом: «А чем я лучше их, что продолжаю жить?» Поэтому у здравомыслящего человека появляется устойчивое ощущение, что ничем он не может гарантировать себе даже завтрашнего дня.

Чтобы как-то свыкнуться с происходящей в мире вакханалией смерти, у человека два выхода – или черстветь душой: включать так называемые защитные механизмы, как говорят психологи, то есть уберечь свою немощную душу от потрясения и болезни, «не принимать близко к сердцу», не впускать действительность в свою жизнь, или другой выход – опереться на помощь Божию и прибегнуть к молитве, этого требует совестливая душа.

Ведь молитва – это время Божиего благоволения к нам. О чем угодно мы можем жалеть, что впустую на это потратили время, но только не о молитве. В молитве гарантом нашей уверенности в будущем выступает Сам Владыка нашей жизни – Бог. В молитве Господь подает человеку силы и терпение вынести любые испытания, наставляет его правильно воспринимать окружающую его действительность, в том числе и смерть людей.

Ведь что есть смерть как не орудие Божиего Промысла? Она есть вестник, возвещающий волю Божию людям. «Не будьте нерассудительны, но познавайте, что есть воля Божия» (Эф. 5: 17), – призывает нас великий апостол Павел. А в чем же эта воля Божия? Прежде всего, в том, что Бог, совершенно независимый, готов принимать в вечность внезапно умирающих людей, готов их поставить перед частным Своим Судом. И рассуждать нам в этой ситуации о том, был ли готов нравственно тот или иной умерший человек к вечности, уже не приходится. У Бога Свои суды.   

А кто сейчас готов к вечности? Нам достаточно внимательно присмотреться к окружающим нас людям – соседям, коллегам по работе, «покупающим и продающим» (см.: Лк. 17: 28), просто прохожим. И мы увидим, что для большинства из них Иисус Христос и Его Церковь просто не входят в сферу их интересов, даже элементарного любопытства.

Над учением Церкви о Царствии Божием, Страшном Суде и вечных муках они иронизируют, относя таковые истины к бабушкиным преданиям. Увидев священника где-нибудь на улице, эти люди реагируют на него как на инопланетянина, как дети на необычную зверушку. Действительно – ведь они никак в своей жизни не пересекаются с православным духовенством, считая его чем-то лишним и ненужным для современного человека, пережитком прошлого.

Видя страдания и гибель множества людей в разных частях мира, хаос и междоусобицы, разрушившие их мирную жизнь, мы можем оценить то, что имеем, но можем потерять, если не сделаем надлежащих выводов. Действительно, наше общество давно и долго уже живет мирной размеренной жизнью. Но впрок она нам не пошла, раз многие «отолстели» сердцами и перестали чувствовать боль и страдания других людей, не захотели понять, что мирная жизнь – это дар Божий, которым большинство людей злоупотребляют по своему усмотрению.

Этот дар Божий мы часто не ценим, воспринимаем как нечто должное. Для того ли Господь дает нам мир и благоденствие, чтобы мы тратили это драгоценное время на суетные заботы и греховные удовольствия? Испытываем Божие долготерпение, строя такую жизнь, в которой не находится места для правды Божией. Ведь дар Божий должен и употребляться по воле Божией. Волю же Божию «благую, угодную и совершенную» (Рим. 12: 2) объявил нам, осуетившимся, Господь Иисус Христос: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это всё (блага земные. – о. О.Б.) приложится вам» (Мф. 6: 33). Вот об этой-то воле Божией и напоминает всем нам через различные трагические события в мире посланник Божий – Ангел смерти.

Ведь образ жизни подавляющего большинства людей противоречит этой заповеди Христовой. Царство Божие оказалось этим большинством не востребовано, мало кто ищет Его. Многие люди в принципе и не против того, что им предлагают Царство Божие, им приятна мысль, что после земной жизни будет еще одна жизнь, даже вечная. Но им претят духовно-нравственные требования на пути к этому Царству. Напрягаться ради чего-то невидимого и непонятного у них энтузиазма нет, поэтому человек быстро теряет интерес и охладевает к этой идее.

Ищут же люди благополучия земного, часто в ущерб требованиям совести, любыми средствами. Каждый хочет построить собственный «раек» на земле, устраиваются в этой жизни всерьез и надолго. Пожелания плоти для современного человека – это святое; научно-технический прогресс постоянно совершенствуется, чтобы доставить ей еще больший комфорт. Но «живущие по плоти Богу угодить не могут» (Рим. 8: 8 ). Не стоит заблуждаться по поводу постоянства той мирной жизни, которую мы имеем. Ведь мы ее не заслуживаем.

Взирая на людей, лишившихся своих близких, потерявших кров и не имеющих самого необходимого, не дай Бог нам превозноситься своим благоденствием. Всех их несчастий мы в полной мере также заслуживаем. Об этом же говорил однажды Господь Иисус Христос иудеям, недоумевающим об убитых Пилатом соплеменниках: «Думаете ли вы, что эти Галилеяне были грешнее всех Галилеян, что так пострадали? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете» (Лк. 13: 1–3). По мысли блаженного Феофилакта Болгарского, примером погибающих вразумляются остальные, что и они потерпят большое зло, если не устоят в благочестии; «мы должны более вразумляться, потому они наказываются, чтобы мы улучшились; если же мы не исправимся, то горе наше будет больше».

Переживая за совершающиеся жестокости с людьми, мы можем найти утешение в словах Господа: «Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить» (Мф. 10: 28). Бог, в отличие от нас, не так ценит нашу земную жизнь и благополучие нашей плоти. Даже можно сказать больше: «Что высоко у людей, то мерзость пред Богом» (Лк. 16: 15), когда кроме земной жизни люди не желают знать никакой другой реальности.

Доказательств этому мы находим множество на протяжении всей мировой истории человечества, вывод из которой очевиден: жизнь человека на земле преизобилует больше скорбями и невзгодами, болезнями и лишениями, чем радостями и счастьем, которые имеют характер кратковременный и несовершенный. Бог словно хочет показать человеку всю несерьезность, суетность и неразумность его пристрастия к этой земной «юдоли плача и скорбей», словно хочет сказать: «Безумный человек, о горнем помышляй, а не о земном, взгляни на небо, у Бога твое родное Отечество, у Него твое вечное счастье!»

Поэтому Бог, прежде всего, заботится о духовно-нравственном благополучии души человека. Она для Него ценнее всего мира: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Мк. 8: 36). Страданиями тела Господь хочет спасти душу человека от вечной смерти. Люди не используют мирное и благополучное время, чтобы прийти в храм за духовным врачевством для своей изъязвленной грехами души. Поэтому войны и болезни, потери от различных катастроф и стихийных бедствий – это горькое лекарство по необходимости не осознающим еще своего духовно-нравственного заблуждения.

Ведь и малые неразумные дети вынуждены принимать горькие пилюли для пользы здоровья, хотя при этом проявляют недовольство, не осознавая нужды в лекарстве и получаемой от него пользы. Хотя, как показывает история, многим людям и такое Божие врачевство не идет впрок. Для обычного человека жестокость страданий всегда непонятна и неприемлема. Но таковые страдания относятся к условиям жизни падшего человечества, от них не закрыться. Неслыханная жестокость происходящего с людьми всегда отражает степень забвения и пренебрежения нами Божиего присутствия в мире.

Бог готов разрушить наше земное благополучие и комфорт плоти, чтобы временное и бренное не лишило нас вечного. Обыденность жестоких смертей людей, по большей части молодых, обесценивает призрачное земное счастье человека, показывает его суетность. Смерть вступает в конкуренцию с жизнью – теперь она более частый гость у человека, чем сама жизнь. Она теперь может прийти к человеку, не дожидаясь его болезни или старости. Только она, разрушающая всякий уютный мирок, построенный без Бога, срывающая пелену с глаз, не желающих видеть истинной картины мира, может заставить человека вспомнить о Владыке его жизни. «Помни о смерти – и вовек не согрешишь», – учат святые отцы. «Память и размышление: о смерти, о Суде, о Царствии Небесном, в несомненной вере – есть истинная мудрость» (преподобный Георгий Затворник). Память смертная – это верный посох для прохождения поприща земной жизни. Если бы люди брали его с собой в дорогу жизни, то многих несчастий они могли бы избежать.



Сталинград 1943

«Каждый должен видеть солнце!»

Анна Голубицкая

Как-то один совсем ещё молодой человек встретил на улице слепого, который беспомощно перемещался, простукивая палочкой мостовую. Зрелище настолько поразило парня, что он воскликнул: «Каждый человек должен видеть солнце!». Впоследствии эти слова стали девизом современных окулистов, они опубликованы почти во всех учебниках офтальмологии.

Сам же юноша сегодня известен как выдающийся академик-офтальмолог, один из первых пластических хирургов мира, основатель тканевой терапии и замечательный педагог. Кроме того, в нём уживались общественный деятель и меценат, поэт, прозаик, художник, гуманист и искренне верующий христианин.

В этом году исполняется 140 лет со дня рождения Владимира Петровича Филатова. Вместе с учредительницей и заведующей одесским музейным комплексом академика Филатова Н. Б. Коваленко вспомним основные вехи биографии прославленного учёного.

Путь медика для Филатова был практически предопределён его происхождением. Он родился в семье медиков. Его дядя, Нил Фёдорович Филатов — выдающийся учёный, основоположник русской педиатрии, друг Льва Толстого и лечащий врач его детей. Врачом был отец нашего героя.

Родственником приходился Филатовым и Иван Сеченов, преподававший у Владимира физиологию в годы его учёбы на медицинском факультете Московского университета. Филатовы — старинный дворянский род.

В Пензенской губернии, в селе Михайловка, родился Владимир Петрович. Были у Филатова и сербские корни — отсюда колоритная южная внешность некоторых членов его семьи.

Позже семья переехала в город Симбирск (Ульяновск). Потом — годы учёбы в Москве, но истинным домом и родным городом для него стала Одесса. Здесь он создал главное своё детище — экспериментальный институт глазных болезней (1936).

Поначалу идея создания института казалась воздушным замком. Неслучайно своему другу и будущему соратнику Филатов накануне создания института даже прислал фотографию из Батуми, в дарственной надписи к которой присутствовали такие слова: «Дорогому племяннику и другу по организации воздушных замков-институтов и собрату по искусству В. А. Рукину». Сам Владимир Петрович на этом фото изображён скачущим на коне, с револьвером и подписью: «Даёшь воздушный институт».

Действительно, в тяжелейшие репрессивные 30-е годы ему, потомственному дворянину, интеллигенту, добиться разрешения основать крупное исследовательское учреждение, да ещё в самом престижном прибрежном районе Одессы (Пролетарский, ныне Французский бульвар), где располагались дачи партийных работников, было чем-то из области фантастики.

Тем не менее, невозможное оказалось возможным. Как ни удивительно, при личном содействии Сталина, которого в своё время Владимир Петрович избавил от глаукомы и которого «вождь народов» крайне уважал. Уважал настолько, что дал указание провести личную телефонную связь с Кремлём. В военные годы, направив в Одессу спецпоезд, Сталин помог эвакуировать институт в Ташкент, а затем вместе с сотрудниками, дорогостоящим оборудованием и подопытными животными (кроликами, собаками и мышами) вывезти его назад в Одессу, отстроить разрушенный бомбёжками корпус.

Таким же невозможным казалось и освобождение арестованного Владимира Петровича из застенков НКВД. Однако для Бога и верующих в Него невозможное возможно. А именно таким был великий учёный. Обстояло дело так. К Филатову привели мальчика с врождённым пороком зрения, вылечить который медицина была бессильна. Отчаявшимся родителям он рекомендовал повезти ребёнка к прославленному одесскому священнику отцу Ионе (Атаманскому) (ныне канонизированному как праведный Иона Одесский), с которым учёный тайно дружил. Батюшка оставил у себя ребёнка на 9 дней: молился, причащал его.

И случилось чудо: слепой ребёнок прозрел. Филатов, узнав о чуде, потрясённый, лично приехал поблагодарить отца Иону. После чего в личной беседе с кем-то обронил: «Чудо есть!». Эта фраза быстро облетела Одессу, которую называют большой деревней... Учёного арестовали и требовали опровержения факта чуда, атеистического заявления.

Однако Филатов оставался непреклонен и отказался давать богохульственные комментарии. Наталья Борисовна рассказывает, что чекисты всячески давили на Владимира Петровича, морально издевались, унижали («вшивая интеллигенция»), хотя не били: «Его обвинили в создании антисоветской организации, участии в её собраниях и прочем. Заставляли писать признания-самооговоры (и одну бумагу-самооговор под давлением он успел даже подписать, и она хранилась в его деле в НКВД)».

Однако дело получило огромный резонанс, мировая научная общественность высказала возмущение арестом великого офтальмолога, и Филатова отпустили. Поразительно, но после освобождения учёный даже в кругу самых близких людей не делился воспоминаниями об этом страшном эпизоде, никогда не жаловался.

Ситуация с НКВД всё-таки внутренне надломила учёного. Как замечает С. Ф. Васильева, Филатов после этого впоследствии периодически наклонялся, ощупывал под ногами почву, опасаясь, что та исчезает куда-то. Но это был человек удивительной силы духа с неравнодушным, горящим сердцем. Невзирая на свой арест и дворянское происхождение, он и впоследствии, как и прежде, не боялся ходатайствовать, писать письма с просьбой освободить из-под ареста того или иного исследователя.

Регулярно пересылал заключённым посылки на Соловки. Помогал с трудоустройством учёным, впавшим в немилость — в частности, приютил в своём институте академика Малиновского. Учитывая возложенную на него ответственность из-за занимаемой им высокой должности, мог быть твёрдым, даже жёстким, ударить кулаком по столу, чтобы добиться желаемого результата.

Филатов не робел перед авторитетами и своих учеников учил тому же. С. Ф. Васильева вспоминала: «Раз в неделю академик проводил обходы. Однажды, осматривая больного, он обратился к коллегам: „Посмотрите, какой рефлекс у больного. Посмотрите, как реагирует зрачок на свет“.

При ярком свете зрачок сужается. Отсутствие такой реакции говорит о слепоте. Все по очереди стали наклоняться и освещать глаз: „Да, да реагирует, сужается“, — соглашались все. „Все посмотрели? — обратился Владимир Петрович к коллегам. — А теперь смотрите!“ Он взял офтальмоскоп и постучал его ручкой прямо по глазу.

Раздался стеклянный звук: „Этот глаз-протез. Зрачок на нём — нарисованный, он не реагирует на свет. Вам надо было смотреть на другой глаз. Никогда не поддавайтесь давлению авторитетов. Кто-то из вас заметил, что зрачок не движется, но вы промолчали. Хотели мне угодить. Этого делать нельзя, истина важнее всего“».

Требовательность к себе и окружающим, самозабвенная любовь к своему делу была унаследована Филатовым от близких. Эти черты совмещались в нём с удивительной сердечностью, неравнодушием, также характерными для Филатовых (прежде всего для его матери). Подобно своему известному дяде-педиатру, профессору Московского университета, навещавшего бесплатно малоимущих пациентов, ещё и с пакетами продуктов, таким же внимательным к людям был Владимир Петрович.

В частности, его ученица Зинаида Михайловна Скрипниченко вспоминала: «Студенты слушали его с замиранием сердца, с трепетом, потому что он очень любил учеников. Никогда не начинал занятие с формальных фраз, а высказывал заботу о студентах, интересовался, не голодны ли (иногда отдавал указания экономке перед или после занятия покормить ребят), рекомендовал и раздавал для чтения интересные, полезные книги (многие книги печаталась в типографии специально по заказу Владимира Петровича — А. Г.)...

Характерный эпизод. После занятий позвонил как-то своей экономке, попросил её достать из шкафа серый габардиновый макинтош и выдать студенту, который подойдёт. „Ведь уже октябрь месяц, а парень ходит в одном костюме“. Такой был человек, хотя сам имел всего два костюма. И когда его друзья, коллеги, студенты спрашивали у Владимира Петровича, почему он, небедный человек, носит всего два костюма, учёный отвечал с присущим ему юмором: „Один у меня пасхальный костюм, второй — каждодневный. Простите, а зачем мне ещё костюмы, если я всю жизнь провожу в белых халатах?“».Филатов регулярно осуществлял ближние и дальние поездки с целью бесплатно осмотреть, проконсультировать детей.

Заботился о многих сиротах: давал им свою фамилию и отчество, что было тогда своеобразным билетом в жизнь; во взрослые годы помогал им с учёбой и трудоустройством. Зная о таком неравнодушии учёного, со всего Союза люди слали ему письма с просьбами, часто с почти анекдотичными подписями («Институт, де очі роблять», «Главному глазнику Одессы», «Поверх над морем. Гению глазной науки» и пр.).

«Среди них, например, есть письмо от мальчика-инвалида из Зауралья, который с детской наивностью и простотой просит у Владимира Петровича выслать ему радиоприёмник, так как ребёнок практически не выходит из комнаты, радиоприёмник для него своеобразная связь с миром, а семья крайне бедная и не может себя позволить такую дорогостоящую покупку. Где Одесса и Филатов, а где Зауралье?! Известно, что Филатов без промедления выслал мальчику радиоприёмник». 

Родители, воспитавшие сына в христианских традициях, привили Владимиру Петровичу глубокую, несломимую веру. Известно, что рядом с кабинетом в одесском институте у него была тайная молитвенная комната, в которой он уединялся перед каждой операцией, чтобы помолиться и испросить у Бога благословения. После операций Филатов нередко отправлялся служить благодарственный молебен.

Соблюдал Великий пост, посещал богослужения. Его заступничеством постоянно функционировал в Одессе никогда не закрывавшийся храм святого Димитрия на Втором христианском кладбище. Покровительствовал и помогал материально и храму святых мучеников Адриана и Натальи, прихожанином которого Владимир Петрович являлся.

Филатов поддерживал дружеские отношения со святителем Лукой (Войно-Ясенецким), патриархом Алексием I (Симанским), отцом Ионой (Атаманским), архиепископом Никоном (Петиным), протоиереем Александром Кравченко. С владыкой Лукой Филатов встречался в эвакуации в Средней Азии. Тогда он пообещал полуопальному архиерею, что поможет его сыну с трудоустройством, и сдержал слово: Валентин и его жена Ада работали в НИИ.

Войно-Ясенецкий лечился у Филатова в 1947 году, Филатов приезжал к нему в одесскую гостиницу фактически на исповедь. Позже они поддерживали переписку.

Сохранилось письмо, в котором уже пожилой Филатов среди прочего пишет владыке: «Ваше преосвященство! Я нередко задумываюсь над вопросом о том, почему жизнь моя так продлена. Вероятно, мне нужно ещё поработать на земле либо по науке, либо над самим собою. Думаю, что скорее последнее. Но это для меня труднее, чем наука. Моё душевное состояние можно охарактеризовать словами сотника: верю, Господи, помоги моему неверию! И я плохо перевоспитываю самого себя, своё тело земное, а оно и в мои годы всё ещё подвергается искушениям и грешным желаниям.

Отсюда и моё вечное недовольство собой... Научное творчество у меня остаётся, но разве оно спасёт меня, если я не буду очищен душевно!». Часы в дружеской беседе проводил учёный с архиепископом Никоном (Петиным). Особой теплотой характеризуются его отношения с отцом Ионой (Атаманским), с именем и благословением которого он связывал своё главное открытие — систему тканевой терапии. Когда спрашивали Филатова, как он нашёл способ пересадки тканей, он отвечал просто: «При помощи молитв отца Ионы».

От членов своей семьи Владимир Петрович унаследовал и позитивное отношение к жизни и к людям, неугасающий оптимизм, простоту в общении. Он всегда был душой компании. На банкетах и семейных торжествах его неизменно выбирали тамадой вечера. «Пессимизм у постели больного бесполезен», — любил повторять академик.

При этом сам он, как многие выдающиеся люди, был невероятно одиноким человеком в личной жизни. Только в последние годы, будучи уже больным пожилым человеком, он смог создать семью с понимающей его самоотверженной, достойной женщиной. Пережил смерть первого ребёнка от первого брака, непонимание второго сына, которого растил фактически в одиночку. Хотя о личной жизни не рассказывает Наталья Борисовна — эта тема в память о сердечной боли учёного табуирована.

Отдушину находил Владимир Петрович в полной самоотдаче людям, нуждавшимся в нём: ученикам, пациентам, которые вечно поджидали его на лавочках возле дома. Он принимал и по субботам, и по воскресеньям. Находил себя и в сочинении стихов, лирических и юмористических рассказов, а главное — в живописи.

Владимир Петрович со свойственной ему самоиронией заметил как-то: «Если на том свете велят заполнить анкету, то непременно поставлю в графе „профессия“ — художник. Боюсь, как бы не заставили подбирать очки какому-нибудь святому астигматику или снимать катаракту Мафусаилу. Уж лучше буду писать видики („дорога в рай“, „тропинка к дереву добра и зла“ и т.д.). Не прочь написать и портреты с праотцев».

 Филатова одесситы часто видели с маленьким мольбертом и складным стульчиком на пленэре. Писал в основном пейзажи, которые неизменно, шутя, подписывал: «Воталиф», — и раздаривал ученикам, коллегам, друзьям.

Причём не имея художественного образования, писал настолько хорошо, что участвовал в выставках Общества Костанди (бывшее Товарищество южнорусских художников) наравне с именитыми живописцами. С самим же К. К. Костанди учёного связывала тёплая дружба.

С детства, проведённого в деревне, у учёного на всю жизнь осталась удивительная любовь к природе. Вспоминают, как серьёзно любил беседовать обычно ироничный Владимир Петрович с котами, собаками, цветами, деревьями. Всё, за что ни брался Владимир Петрович, он делал с полной самоотдачей и любовью.

Медицина, разработка медицинской техники (изобрёл прибор для измерения внутриглазного давления, трепан для извлечения и пересадки хрусталика и пр.), педагогика, живопись, литература, общественная деятельность (был депутатом Верховной Рады и Одесского городского совета), меценатство...