§ 2. Города и королевская власть в Германии в XIII-XIV вв. Союзы городов. Ганза и Любек

§ 2. Города и королевская власть в Германии в XIII-XIV вв.
Союзы городов. Ганза и Любек

Именно в XIII-XIV вв. общеевропейские процессы консолидации политической власти и ее оформления в определенные структуры в Германии перемещались на региональный уровень, реализуясь здесь в рамках отдельных княжеств, во главе которых стояли мощные княжеские династии, обладавшие юридическими правами территориального верховенства над обширными областями, первые упоминания о которых относятся к концу XII – началу XIII в.¹

Главными фигурами в политической жизни Германии на протяжении всего средневековья являлись император (король), князья и города, взаимоотношения между которыми определяли всю политическую жизнь страны и повлияли на создание особой модели государственности в Германии.

По юридическому статусу средневековья германские (немецкие) города в XIII-XIV вв. делились на имперские, вольные, земские (территориальные). Имперскими стали называться первоначально города, лежавшие на домениальных землях Штауфенов, прежде всего в герцогстве Швабском. После исчезновения династии в середине XIII в. и распада Швабского герцогства оставшиеся без своего сеньора города (около 100), стали провозглашать себя подчиняющимися непосредственно империи, а в качестве своего сеньора признавали только главу империи – императора или римского короля. Из числа городов на севере страны, приобретших со временем статус имперских, выделяют Любек, Дортмунд, Гослар².

Имперские города в XIII-XIV вв. накапливали всевозможные привилегии, закреплявшие и расширявшие их свободы. Они подчинялись только верховной власти императора. «Пусть вышеназванный город Любек будет всегда свободным, а именно особенным городом и имперским местом, зависящим от императорской власти, никогда и ни в какие времена не отторжимым от сей власти»³.

Обязанностью имперских городов было выставлять военные контингенты, платить имперские налоги и обеспечивать короля постоем и кормлением в случае его пребывания в городе по важным государственным делам. В XIV в. бюргерство имперских городов смогло добиться широкой автономии. К ним перешла большая часть верховных прав императора так называемых регалий: город чеканил свою монету, распоряжался рынками и пошлинами, возводил укрепления, осуществлял юрисдикцию над всем населением, облагал население налогами, содержал войско. Вся законодательная и исполнительная власть в городе осуществлялась городским магистратом. Император мог осуществлять высшую власть в городе, только находясь в нем лично¹.

В конце XIV-XV вв. стала очевидной тенденция к сокращению числа имперских городов. Это вызывалось утратой империей ряда земель на западе и закладами князьям и тем, что германские императоры из династии Люксембургов и Габсбургов передавали некоторые имперские города в состав своих собственных княжеств, да и просто подчинением имперских городов все более усилившимися в это время могущественными соседями – князьями.

Самой многочисленной группой германских городов были так называемые земские или территориальные, то есть находящиеся в подчинении у сеньоров – духовных или светских князей. Суд, управление, финансы, вся полнота власти первоначально были в руках сеньора, который присваивал значительную часть городских доходов. Ведущие позиции в городах занимали его министериалы. С жителей городов взимались поземельные повинности, вплоть до барщины. Сеньоры до известного времени помогали городам, покровительствуя его рынку и ремеслам². Но по мере развития городов сеньориальный режим становился все более тягостным, связанные с ним обязательства горожан и внеэкономическое принуждение со стороны сеньора все сильнее мешали развитию городов, тем более, что в них уже формировались специфические купеческие и ремесленные организации, которые заводили общую кассу, выбирали своих должностных лиц.

Города Германии разделили судьбу городов Европы, которые в X-XIII вв. выступили против своих сеньоров за освобождение от наиболее тяжких форм сеньориальной зависимости, за городское самоуправление и правовую организацию. В XIII в. города Германии переживали экономический подъем, который способствовал усилению борьбы бюргерства за коммунальные свободы, формированию органов самоуправления и обретению известной политической самостоятельности от сеньора.

В конце XIII – начале XIV вв. некоторые епископские города добились фактической независимости от своих сеньоров и стали претендовать на особое место в империи, подчеркивая это свое стремление употреблением термина «вольные города». К их числу относились Вормс, Шпейер, Страсбург, Кёльн и др. С течением времени часть вольных городов вновь теряет самостоятельность и попадает под власть князей (Майнц, Регенсбург), положение остальных вольных городов, степень и характер их зависимости от императора по крайней мере до II пол. XV в. мало чем отличался от статуса имперских городов¹. Вольные города пользовались всей полнотой юрисдикции на подвластной территории. Магистрат осуществлял полную финансовую власть в городской черте – взимал прямые и косвенные налоги с населения, ведал монетным делом, вел казну. Город имел свою самостоятельную военную организацию². Но в конце XIV – начале XV вв. часть вольных городов постепенно деградирует в своем правовом положении до уровня имперских городов и сливается с ними в одну категорию. В результате сближения в раннее Новое время появляется понятие «вольные имперские города».

Вместе с ростом и развитием городов, в Германии, как и в большинстве стран Западной Европы, складывается новый социальный слой с особой сферой экономической деятельности и своим социальным статусом – бюргерство, который стал взаимодействовать с уже существующими политическими структурами, и прежде всего с королевской властью. Общим местом в исторической литературе стала характеристика взаимоотношений городов и бюргерства с королевской властью как союза между ними. Но, как замечает Е.В. Гутнова, общая для всей Западной Европы тенденция к такому союзу по-разному преломлялась в разных странах и характер союза изменялся в ходе эволюции феодального общества. «…Под общим понятием «союза» скрывается в действительности сложная гамма отношений, в которой в зависимости от специфики каждой страны, временного фактора и даже конкретной политической ситуации звучат разные ноты»¹.

Для Германии такими «нотами» стали слабость королевской власти и могущество территориальных князей – с одной стороны, и особенности экономического развития и «разностатусность» (если можно так выразиться) городов Германии – с другой. В отличие, например, от городов Франции, которые больше ориентировались на внутренний рынок и тяготели к одному экономическому и политическому центру – Парижу – , немецкие города были больше связаны с внешней региональной торговлей. Северные города Германии – с Балтийской, южные – с Левантийской, особые интересы связывали Рейнские города с Кёльном во главе. Эта направленность их экономических интересов за пределы империи ослабляла их экономические связи между собой и с местными рынками и являлась препятствием для создания широкого единого рынка внутри Германии. Но это же обстоятельство сказывалось и на союзе городов с имперской властью и на его политику по отношению к городам: она носила двойственный характер.

Сложность и противоречивость отношений между императором и бюргерством особенно видна в правление последних Штауфенов, при Фридрихе II (1215-1250) и Генрихе VII (1220-1237). В германских землях в этот период намечался союз городов с императорской властью. Немецкие короли стремились заручиться поддержкой городов, даровали им хартии с широкими привилегиями (что мы видели на примере Любека), пытались обеспечить установление и соблюдение «земского мира» в масштабах всей империи при участии городских представителей. И все же этот намечавшийся союз оставался нереализованным. Когда немецким королям приходилось выбирать, они неизменно приносили интересы бюргерства в жертву интересам князей, поддержка которых всегда оставалась для них более важной¹.

Политика Фридриха II в Германии вообще, и его отношение к городам, в частности, во многом были предопределены уже обстоятельствами его избрания и коронации: им предшествовала борьба за престол между Филиппом Штауфеном и Оттоном IV Вельфом, в результате которой позиции немецких королей были ослаблены, но усилилось экономическое могущество и политическая самостоятельность князей. Фридрих II вступил в борьбу за престол в 1212 г., не имея в Германии владений, ресурсы которых он мог бы использовать в первое время войны с Оттоном IV, что делало положение Штауфенов крайне непрочным. Ему необходим был мощный союзник, который нашелся в лице князей. Они предпочли Оттону IV Вельфу, проводившему политику расширения домениальных земель короны, более, как им казалось, слабого претендента на престол – Фридриха II Штауфена².

Военная сила князей, объединившихся для защиты своих интересов, превосходила силу городов, действовавших разобщено. Кроме того, многие города остались равнодушны к династической борьбе и не приняли в ней участия. Таким образом, Фридрих II победил при поддержке князей, поэтому зависимость Штауфена от князей в первые годы его правления определила характер его политики по отношению к городам.

Об этом свидетельствует «Закон Фридриха II в пользу духовных князей 1220 г.», в котором император обязывается не захватывать церковного имущества. «Мы обещаем, что никогда в будущем по смерти какого-либо духовного князя, мы не станем захватывать в казну оставленного им имущества»¹. Он грозил опалой захватчикам церковного имущества, ссылаясь на то, «что меч светский создан в помощь мечу духовному». Император уступил также духовным князьям целый ряд весьма существенных прав королевского суверенитета: влияние на назначение епископов в пределах данного княжества, основание новых таможенных и монетных дворов: «также впредь мы не будем возводить новые пошлины и монеты на их территории или в пределах их юрисдикции, не посоветовавшись с ними или против их воли». Т.е. император терял те права, которые исконно принадлежали его юрисдикции и теперь мог осуществлять их только с согласия данного князя.

Кроме этих уступок, духовные князья получали еще ряд гарантий: неприкосновенность их земельных владений и политических прав, их лены были объявлены не подлежащими отчуждению в пользу короля. Также император обязывался защищать духовные княжества от притязаний со стороны светских владельцев, от постройки бургов «в поместьях церкви, либо для фогта, либо под каким-нибудь другим предлогом». Таким образом, эти постановления укрепляли права епископов, связанные с монетой и другими регалиями, и ограждали их от посягательств других князей, городов и самого императора.

Постановления 1220 г. были дополнены «Отменой городских и ремесленных вольностей» в 1231-1232 гг.: «…мы санкцией нашего эдикта совершенно отменяем и кассируем во всех городах и местах Германии коммуны, советы бургомистров, ректоров и всяких других должностных лиц, которые ставятся городской общиной без соизволения епископов и архиепископов»¹.

Этот документ как нельзя лучше характеризует направление королевской политики в Германии в XIII в. Если в других странах королевская власть сосредотачивала в своих руках прерогативы, позволяющие ей подчинить государственной юрисдикцией все слои населения, то в Германии, наоборот, король закреплял прерогативы за князьями, помогая им укрепить свое территориальное господство. В Германии, где в IX-XII вв. явно намечался политический союз между королевской властью и бюргерством для общей борьбы с феодальной властью, в XIII в. сама королевская власть перечеркнула результаты этой политики и отдала земские города на полный произвол князей.

Но главной уступкой князьям Генриха VII и Фридриха II является «Закон в пользу светских князей» ², изданный под их давлением на рейхстаге в 1231 г. Этот документ переносит значительную часть прав политического верховенства, дарованных Фридрихом II в 1220 г. немецким духовным князьям на светских имперских князей Германии, то есть князей, считавшихся непосредственно вассалами императора.

Десять из двадцати двух статей «Закона» – регулируют отношения между князьями и жителями городов. Король Генрих VII и император Фридрих II даровали привилегии светским князьям ценой ограничения королевских прав. Документ ограничивал право короля строить укрепления, города во владениях князей, на земле церкви. «Мы подтверждаем и постановляем в соответствии с тем, что пожаловал сын наш, что ни мы, ни кто-нибудь другой не будет возводить крепости или города в округе церкви под предлогом фогства». Таким образом, в руки светских и духовных князей перешло королевское право укреплений. Его передача князьям усиливала зависимость горожан от сеньоров. Также император обещал, «что в округе какого-либо князя впредь не будет открывать монетных дворов, из-за чего обесценилась бы монета князя». В постановлении предписывалось городским судьям вершить суд только в пределах городских стен. «Пусть в наших городах судебные дела разбираются по месту жительства обвиняемых или по месту поимки преступников и должников». Юрисдикция в округах имперских и королевских городов переходила к князьям, в чьих владениях находились города. «Наши города не должны распространять свою юрисдикцию за пределы городской черты, если только не имеют права на специальную юрисдикцию». Эти привилегии стремились помешать расширению владельческих и судебных прав городов на сельскую округу. К тому же эти постановления берут под свою защиту территориальные княжества и их городские центры от конкуренции больших имперских городов. «Чтобы собственность и лены, занятые нашими городами у князей, знати, министериалов и церкви, были освобождены и в дальнейшем не занимались».

Все эти законы относительно городов были подтверждены в 1235 г. Майнцским земским миром, заключенным после подавления восстания Генриха VII против отца Фридриха II. «Мы крепко постановляем, чтобы в городах, селениях и во всех местах нашей Священной Империи никто вопреки Закону не оказывал неподчинения юрисдикции епископов и архиепископов, но чтобы соблюдались их распоряжения и праведные решения по делам церковным»¹.Постановление Фридриха II об имперском мире – «земском мире» 1235 г. – подчеркнув верховенство империи над князьями, в то же время ущемило интересы бюргерства в пользу князей. Позднее законодательство о «земском мире» постепенно утрачивает свой общеимперский характер. В Германии, таким образом, города не получили от королевской власти обеспечения самых минимальных своих прав, в том числе ни прочного «земского мира», ни общеимперского права.

Политика Штауфенов, в целом, не отвечавшая интересам горожан привела к тому, что возможности городов как союзников в борьбе с сепаратизмом князей не были реализованы. В Германии в XIII в. не установилось непосредственной связи между королевской властью и горожанами, и вопрос о возможности союза между ведущими силами империи был отложен до XIV в.

XIV век принес определенные изменения в политическое развитие Германии, где в результате принятия «Золотой Буллы» в 1356 г. утвердился принцип территориализации и в общегосударственном масштабе была утверждена по отношению к городам политика, отдающая их в руки крупных территориальных князей (Главы 15-16 запрещали городские союзы и пфальбюргерство)¹.

В политическом отношении города Германии XIV в. стали важным фактором развития феодального государства. Они представляли собой третью силу, с которой вынуждены были считаться как королевская власть, так и князья. В этот период бюргерство все активнее выходит на общеполитическую арену, пытаясь воздействовать на политику центральной власти через сословно-представительные собрания. Участие бюргерства в таких собраниях было характерно для всех стран Западной Европы. Но его позиция в них была различна. Во Франции, например, бюргерство и в вооруженных конфликтах, и в столкновениях на Генеральных Штатах выступало обычно самостоятельно, отдельно от других сословий, что приводило часто к неудачам в борьбе за улучшение его положения². Еще более изолированно действовали на рейхстагах города раздробленной Германии.

Рейхстаг до конца XIV в. был крайне неопределенным по своей организации и компетенции вообще, а города, только имперские и вольные, были представлены там лишь с 1255 года и до 1489 года, когда была создана особая городская курия. Представительство это оставалось необязательным и нерегулярным. Поскольку, начиная с XIV века, рейхстаги все менее считаются с интересами городов и все более попадают под влияние князей и дворянства, городские депутаты часто игнорируют эти собрания. Это вело к еще большему ослаблению влияния городской коллегии в рейхстагах, а вместе с тем и влияния королевской власти и самих этих собраний¹.

К 1495 г., когда рейхстаг официально получил это название, реальная власть оказалась уже в руках территориальных князей, а консолидация сословий, в том числе бюргерства, завершилась в ландтагах, сложившихся в большинстве княжеств в XIV-XV веках. В них регулярно принимали участие с XIV в. наиболее значительные города каждого территориального княжества, представленные городскими советниками или бургомистрами, которые составляли городскую курию². Т.е. сословная монархия в законченном виде в Германии сформировалась только на уровне княжеств.

Тенденции политического развития Германии в XIII-XIV вв. определили и другую особенность политической истории страны этого периода – создание городских союзов, чего не знали другие страны Европы. В условиях отсутствия государственного единства, немецкое бюргерство для сохранения и расширения своих прав и привилегий, для защиты городских свобод от посягательств не только сеньоров и рыцарей, но и со временем и королевской власти встало на путь создания региональных городских объединений.

Небольшие региональные союзы городов в Германии известны с XIII в. Около 1226 г. в соглашение между собой вступили некоторые прирейнские города, несколько позже – отдельные города в Швабии, а также вдоль северного морского побережья. Именно в этих трех областях города и на протяжении последующих веков будут проявлять наибольшую склонность к организации широких союзов. В течение XIII-XV вв. в разных частях Германии возникали региональные городские союзы. Они оказывались особенно устойчивыми в тех краях, где горожане производили примерно одинаковую продукцию, а еще лучше и совместно ее экспортировали из региона¹.

Наиболее известны в истории Германии межрегиональные союзы, первым из которых стал Рейнский союз, возникший в 1254 г. в условиях глубокого политического кризиса в империи и объединивший до 60 имперских и вольных городов. Столь широкую политическую интеграцию городов вызвал упадок королевской власти в Германии после поражения Штауфенов в борьбе с папами.

Во время выборов короля в 1256 и 1273 годах этот союз настаивал на единогласии выборов с целью избежать очередной борьбы за трон. Так, в «Объединении городов Рейна и Веттерау для сохранения государственного единства» говорится, что, так как «корона империи в настоящее время не занята и если господа курфюрсты, избирающие римских королей согласны предоставить нам одного короля, мы, каждый в отдельности, в зависимости от своего положения будем оказывать ему должное почтение, но если названные князья при избрании короля – да отвратит их господь от этого – разойдутся и захотят избирать нам многих королей, мы таких королей никогда в свои города не впустим и не окажем никому из них никакой помощи»². Таким образом, развитие политических противоречий между князьями и городами начинается по крайней мере уже со второй половины XIII в. Но прошло еще столетие, прежде чем оно дошло до открытой, приведшей к военным действиям, вражде. Чисто политические причины (нажим со стороны князей, рыцарства и короля) стали основой для организации сильных межрегиональных городских объединений и в XIV в. Городские объединения были образованы в нарушение многих имперских узаконений, в частности Золотой Буллы. В документе говорится, что «мы проклинаем эти гнусные и священными законами запрещенные заговоры. Порицаем и осуждаем их и объявляем, из лучших побуждений, незаконными, … а именно: союзы и собрания в городах и за городами или между отдельными лицами»¹.

Образованный в 1376 г. Швабский городской союз был реакцией на избрание королем сына Карла IV Венцеля. Швабский союз выступил против заклада и продажи городов империи, против территориальных князей, создавая таким образом существенные предпосылки для дальнейшего усиления бюргерства в стране². Так, в договоре 14 швабских городов говорится, что «если какое-либо крупное владетельное лицо, рыцарь или слуга, или какое-либо общество, или вообще кто бы то ни был в чем-либо нарушит права, привилегии, грамоты и добрые обычаи всех городов, заключивших данный союз …, путем ли обложения, залога или каким-нибудь другим способом, все города должны оказать друг другу помощь, как если бы это нарушение касалось их всех»³. Городской союз заявил о том, что согласится принести присягу на верность Венцелю только в том случае, если император гарантирует им статус имперских городов и откажется от дальнейших требований денег и закладов. 20 марта 1381 г. имперские города Эльзаса, Веттерау и Рейна объединились в Рейнский городской союз. В этом же году это только что появившееся мощное городское объединение, которое было направлено не только против князей и рыцарей, но и против самого короля⁴, объединилось со Швабским союзом.

Создание союзов привело к усилению городских партий на рейхстагах. Князья и король стремились максимально ограничить влияние городов, но роль их представителей на совещаниях и рейхстагах возрастала по мере укрепления городских союзов.

Самым значительным, сыгравшим большую роль в истории не только Северной Германии, но и в Балтийском регионе Европы, был союз северо-немецких городов – Ганза. Имя Ганзы древнее. Рано стало употребляться в значении союза торговли, производящего торг с иностранными государствами. Впервые этот термин появляется в английской королевской грамоте 1267 г., дававшей привилегии ганзейским купцам¹. Выражение «Немецкая Ганза» употребил в первый раз в 1315 г. английский король Эдуард II. В 1370 г. оно вошло во всеобщее употребление.

Экономическую сущность Ганзы составляло монопольное посредничество между производящими районами Северной, Западной, Восточной Европы. Успехам посреднической торговли немецких купцов способствовала относительная слабость купечества Северной и Восточной Европы, а также использование успехов немецкой колонизации в славянских странах Восточной Европы.

Современная немецкая и отечественная историография выделяет в истории Ганзы несколько периодов: доганзейский (VII-X вв.), период «купеческой Ганзы» (XI-XIII вв.) и «городской Ганзы» (XIV-XVII вв.), различающиеся условиями формирования: принцип личного участия для «купеческой Ганзы» и территориальный для «Ганзы городов»².

Основу области ганзейской торговли составили страны на берегах Северного и Балтийского морей. Земли, где произошла Ганза, очень удобны по своему положению для мореплавания и торговли. Это южные приморские земли Немецкого (Северного) и Балтийского морей, пересекаемые многими большими судоходными реками: Нева, Западная Двина, Одер и др. И далеко в землю вдающимися заливами – Финским и Ботническим. Важнейший торговый путь внутри этого пространства образовало само море, торговлей в котором занимались жители побережья задолго до ганзейских купцов. Непосредственными предшественниками ганзейских купцов и мореплавателей были фризские, фламандские, скандинавские, славянские и балтийские мореходы, которые своих маленьких кораблях занимались обменом товаров в VII-XIII вв.¹

В первый период своего существования «Купеческая Ганза» выступила в качестве преемницы деятельности немецких купцов, главным центром которой был о. Готланд, крупнейший торговый перекресток Балтики. Развитие Готланда было тесно связано с особенностями Северной Европы – повсеместное распространение сельских ремесел и промыслов. Как отмечает А.А. Сванидзе. «скандинавские крестьяне-бонды постоянно участвовали в товарном обмене, вплоть до торгового посредничества, и отваживались даже на заморские торговые путешествия»². Население о. Готланд и составляли такие бонды, и в результате он превратился в республику торговых бондов, втянутых в морскую торговлю на Балтике. Остров Готланд стал первым объектом северо-немецкой колонизации. Сюда уже в I половине XII в. проникли Рейнско-вестфальские и саксонские купцы, после чего они во главе с Любеком получили доступ в Балтийское море и Балтийскую торговлю. В упоминаемой уже грамоте (привилегии) 1188 г. «Русские, готландцы, норманы и другие восточные народы» освобождались от пошлины при торговле в Любеке³. Любек уже в XII в. получил торговые привилегии в городах Северной Европы, в том числе в Висби, главном городе Готланда.

Другим направлением торговой деятельности немецких купцов стал Новгород, крупнейший торговый центр на северо-востоке Руси, выгодно расположенный на пересечении важнейших торговых путей. Новгород вывозил главным образом продукты крестьянских промыслов пушнину и воск, а ввозил различные сорта сукон, серебро, цветные металлы. Наряду с этим ганзейцы поставляли в Новгород соль, сельдь, мед, вина. Ганзейский спрос на продукты новгородских промыслов и ремесел способствовал их развитию¹.

Отношения между Новгородом и ганзейским купечеством регулировалось договорами. Самый ранний из договоров датируется концом XII в., далее последовали договоры Новгорода с Готландом, Любеком и другими немецкими городами в 1262-1263 гг., а также проект договорной грамоты Новгорода с Любеком и Готландом 1269 г.²

Ганзейские купцы имели в Новгороде свое подворье – двор Св. Петра, или немецкий двор, управляемый своими выборными должностными лицами. Ганзейские купцы в Новгороде были освобождены от уплаты почти всех пошлин, как проезжих, так и торговых.

Торговля с Новгородом была очень выгодна для ганзейских купцов благодаря существовавшим правилам покупки и продажи товаров. При покупке мехов немцы требовали «наддач» – дополнительного количества товара, а при покупке воска ганзейцы могли его «колупать», т.е. откалывать куски воска для проверки его качества, причем отколотые куски в счет веса купленного воска не входили. Благодаря этому ганзейцы получали натуральную прибыль, а новгородцы оказывались в неравном положении³. Это объясняется монополией Ганзы на посредническую торговлю между Русью и Западом.

После 1200 г. немецкое купечество Любека и Готланда перенесло свою деятельность с южных берегов Балтийского моря в область между местом впадения Вислы и Эстляндией, опираясь на военные силы немецких рыцарских орденов. При завоевании Лифляндии возник Schwertbrüderorden, покорением Пруссии руководил Немецкий (Тевтонский) орден. В 1201 г. в земле ливов была основана Рига, ставшая центром Ливонии, в 1211 г. она получила от Готланда городское право. Немецкое население Риги состояло в основном из выходцев из Любека и из городов Вестфалии. Другим крупным городом в Ливонии стал Ревель (Таллинн), вторая большая гавань в восточной Балтике.

На территории Пруссии у многочисленных орденских крепостей возникли города Кульм, Торн, Эльбинг. При содействии Любекцев при основании Эльбинга было принято городское право по любекскому образцу. Позже были основаны Мемель, Браунберг, Кёнигсберг. Торн и Эльбинг в XIII в. стали наиболее крупными торговыми центрами Пруссии¹.

Скандинавия стала областью наибольшего проникновения ганзейских купцов, причем здесь, особенно в Швеции, наблюдается отсутствие континуитета между доганзейскими местами торговли и развивающимися в XIII в. городами. В Северных городах, особенно в Швеции, наиболее мощным был приток из Северонемецких городов, прежде всего Любека и Гамбурга. «Получая привилегии и оседая, немецкие переселенцы к XIV в. заняли ведущие позиции в городской жизни страны, а в крупных городах образовали основную массу полноправного бюргерства»². Выходцы из ганзейских городов заняли господствующие экономические и властные позиции во многих крупных скандинавских городах, в их торговле и судоходстве³.

Проникновение северо-немецких купцов во главе с Любеком в торговлю со странами Северной, Восточной и Западной Европы стало основным фактором, подготовившим образование союза северо-немецких городов – «Городскую Ганзу», решающим периодом формирования которой были годы 1356-1377⁴. Начало «городской Ганзы» положили союзы между городами Северной Германии. Первым ядром Ганзы стали Вендские (от названия славянского племени «венетов») приморские города Любек, Росток, Висмар, Штральзунд, Грейфвальд, Гамбург. Для взаимной защиты и охранения своих купцов были в I половине XIII в. заключены союзы между Любеком и Гамбургом в 1230 г. и 1241 г. Эти договоры были впоследствии обновлены и дополнены. В 1259 г. заключили союз три города Любек, Висмар и Росток, расширенный в договорах 1264 г. и 1265 г. Эти договоры заложили основы для дальнейшей совместной деятельности вендской группы городов. Вскоре круг союзников расширился дальше на Восток за счет померанских городов. В 1283 г. в Ростоке был заключен Landfriedensbündniss, объединивший города Любек, Висмар, Росток, Штральзунд, Грейфсвальд, Штеттин, Деммин и Анклам. В конце XIII в. вендские города, где ведущее положение уже занял Любек, вступили в союз с группой прусских городов Эльбингом, Торном, Кёнигсбергом, Браунсбергом, Кульмом и начавшим быстро возвышаться Данцигом. Заключительным этапом этого периода формирования городской Ганзы стала конкурентная борьба Любека с Висби, который выступал как глава существующего уже в течение столетия купеческого товарищества на острове Готланд. В 1293 г. собрание вендских городов решило, что Oberhof для поселения немецких купцов в Новгороде перенести с Висби в Любек. А в 1299 г. собравшиеся в Любеке послы вендских городов приняли решение, что впредь на Готланде не будет больше печати для всех купцов. Каждый город может иметь свою собственную печать.¹ Купеческая Ганза сменилась городской.

Окончательное оформление ганзейского союза произошло в 1367-1370 гг. во время его войны против Дании, которой принадлежали проливы, соединяющие Северное море и Балтийское (так называемый «Зунд»), а следовательно и господство над торговым путем между Северным морем и Балтикой. Датский король Вальдемар IV Аттердаг в 1361 г. разграбил Висби, как мы знаем, центр немецкого купечества на Балтийском море. Действия Вальдемара IV послужили толчком к окончательной консолидации Ганзейского союза. В 1367 г. немецкие города в Кёльне заключили союз для ведения войны против Дании («Кёльнская конфедерация»). После блестящей победы Ганзейского союза в Штральзунде в 1370 г. был подписан позорный для Дании мир: подтверждались все привилегии ганзейских городов в Дании, закреплялось право Ганзы на беспрепятственный проход по проливам Зунд и Скагеррак, Ганза получала крепости на южном берегу Скандинавского полуострова и право голоса при замещении датского престола. Штральзундский мир был вершиной могущества и блеска Ганзейского союза, он открыл период наибольшего расцвета Ганзы во II половине XIV – I половине XV вв.¹ В это время в нее входило до 100 городов. В одном из последних исследований по истории Ганзы называется число городов, относящинся к ганзейским, между XIV и XVI вв. – 200².

Сила и богатство Ганзейского союза зиждились на посреднической торговле между Восточной и Западной Европой, которая находилась в руках ганзейского купечества, сумевшего приобрести в XIII-XIV вв. большие привилегии в странах-контрагентах. Вся система торговых сношений ганзейских городов опиралась на несколько контор в основных производящих районах Европы – конторы в Брюгге (Фландрия), Новгороде, Лондоне, Бергене (Норвегия).

Центром торговли с внутренними районами Европы и основным перевалочным пунктом на сухопутном и речном пути между Балтийским и Северным морями был Любек. Он выступал и в роли политического главы союза, приобретя эту роль в ходе войны с Данией, вытеснив Кёльн. Общеганзейским органом власти являлись ганзейские съезды (Hansetag), рассматривающие вопросы торговли и взаимоотношений с иностранными государствами. В Любеке со II половины XIV в. собирались общие съезды ганзейских городов, решения которых (т.н. Recesse), скрепленные печатью Любека, были обязательными для городов, членов Ганзы, в том случае, если они принимали участие в съездах и ратифицировали их решение¹. Первым общеганзейским съездом был ганзатаг 1356 г. В промежутках между съездами текущими делами ганзейского купечества руководил совет Любека. Однако внутренняя организация Ганзы отличалась расплывчатостью. У союза не было ни своего флота, ни войска, ни постоянных финансов. Его военные силы состояли из флота и войск отдельных городов. Между отдельными городами и группами городов, входившими в Ганзу, существовала рознь, торговое соперничество, интересы их часто не совпадали.

Общность экономических интересов и территории делила ганзейские города первоначально на трети, а позже на четверти. Трети назывались: Балтийско-Вендская, включающая в себя все города Балтийского моря, Гамбург и Бремен, главою их был Любек. Рейнско-Вестфальская, к ней относились все Нидерландские, Вестфальские и Рейнские города, главою их был Кёльн. Саксонская треть, к которой принадлежали саксонские города, главными из них были Магденбург и Брауншвейг. В XV в. возникла еще одна группа городов, которая образовала четвертую четверть – Прусско-Лифляндскую, главным городом которой был Данциг. Наряду с общеганзейскими съездами каждая четверть собирала и свои таги, которые проходили в главном городе данной группы.

Как уже отмечалось, после Штральзундского мира в 1370 г. экономическим и политическим центром Ганзейского союза и вендских городов стал Любек. Но господствующее положение в Ганзе он занял не сразу, процесс этот растянулся на десятилетия. На основании анализа протоколов ганзейских съездов за период с 1371 по 1400 гг.² получилась такая картина: на этот период приходится 36 общеганзейских съездов, из них в Любеке проходило 23. В 1371-1380 гг. было 14 общих ганзатагов, из них 6 в Любеке и 6 в Штральзунде, 1 – в Висмаре и 1 в Ростоке. В следующее десятилетие 1381-1390 гг. общих тагов – 13, в Любеке проходило 10, в Штральзунде – 3. В 1391-1400 гг. было 9 ганзатагов, 8 – в Любеке, 1 – в Гамбурге.

Таким образом, можно отметить следующее: в первое десятилетие после Штральзундского мира 1371-1380 гг. практически наравне выступали Любек и Штральзунд (не случайно, мир с Данией заключался здесь). Во второе десятилетие 1381-1390 гг. Любек почти вытеснил Штральзунд. И только в 1391-1400 гг., т.е. с самого конца XIV в. Любек стал безусловно главным городом Ганзейского союза. И дело не только в том, что местом проведения съезда был Любек. Вся предварительная работа по подготовке собрания (в протоколах ганзейских съездов она отражалась в так называемых Vorakten), приглашение уполномоченных от городов, подготовка постановлений, решения споров, переписка с советами ганзейских городов и четырьмя ганзейскими конторами (они тоже участвовали в Hansetag’ах) – все это ложилось на плечи бургомистров, ратманов и выдающихся бюргеров Любека.

Сами съезды проводились в большой зале любекской ратуши. уполномоченные от городов сидели в следующем порядке: Любеку принадлежало первое место, уполномоченные от Кёльна по правую руку, от Гамбурга – по левую. При приеме послов соблюдалась определенная церемония – при их вступлении и выходе из залы, и бывали частые и сильные споры по случаю этих церемоний и при соблюдении чина. Всех уполномоченных принимали жители Любека и подносили им почетную чашу вина, а во время заседания подавались им конфеты и вина¹.

В последующий период XV-XVI вв. хотя Любек и оставался признанным главою Ганзы, отношения между ними осложнялись внутренними событиями в городе. Патрицианские советы ганзейских городов всегда стояли на страже своих экономических и социальных интересов, используя в полной мере саму Ганзу как орудие этой защиты. И когда в Любеке в ходе восстания 1408-1416 гг. был изгнан старый патрицианский совет, Ганза исключила Любек из своих рядов, применив самое большое наказание – изгнание, Verhansen. Это влекло за собой потерю всех прав и ганзейских привилегий, ни один член союза не мог торговать с наказанным. Позиция Ганзы во многом предопределила судьбу городского восстания (подробно в VI главе). Тоже самое повторилось и в XVI в., в эпоху Реформации, когда в Любеке произошла демократизация городского режима, во главе которого встал мятежный любекский бургомистр Ю. Вулленвевер. Одной из причин его поражения явилось вмешательство и давление Ганзы (глава VI).