Стивен Кинг Мобильник

6

За Коммон Бойлстон стрит сузилась, а автомобили, разбитые и брошенные, забили ее до такой степени, что они уже могли не бояться лимузинов камикадзе или нарушающих правила дорожного движения «уток». Хоть это радовало. Со всех сторон громыхало, трещало, ревело, словно они угодили на празднование Нового года в ад. Звуки эти доносились как издалека, так и раздавались в непосредственной близости: выли автомобильные и охранные сигнализации, но сама улица в этот момент была на удивление пустынна. «Спрячьтесь где нибудь, — посоветовал им патрульный Ульрик Эшленд. — Один раз вам повезло. В следующий может не повезти».

Но в двух кварталах к востоку и все еще в квартале от отеля (не совсем клоповника) Клая им таки снова повезло. Еще один безумец, на этот раз молодой человек лет двадцати пяти, с накачанными стероидами мышцами, выскочил из проулка прямо перед ними и помчался на другую сторону улицы, перепрыгивая через бамперы столкнувшихся автомобилей, а из его рта непрерывным потоком изливались никому не ведомые слова. В каждой руке он держал по автомобильной антенне и протыкал ими воздух, словно кинжалами, готовый вонзить их в любого, кто встретился бы ему на пути. Бежал он абсолютно голым, за исключением новеньких кроссовок «Найк» с ярко красными фирменными нашивками. Член мотался из стороны в сторону, как маятник в дедушкиных напольных часах. Бегун добрался до противоположного тротуара и взял курс на запад, к Коммон, его ягодицы сжимались и разжимались в фантастическом ритме.

Том Маккорт уцепился за руку Клая и сжимал ее, пока безумец не убежал, а потом медленно ослабил хватку.

— Если бы он увидел нас… — начал он.

— Да, — согласился Клай, — но не увидел. — Его вдруг охватила какая то нелепая радость. Он знал, что это чувство пройдет, но пока предпочитал наслаждаться им. Он чувствовал себя как человек, который только что сорвал банк.

— Мне жаль тех, кого он увидит, — вздохнул Том.

— Мне жаль тех, кому он попадется на глаза, — ответил Клай. — Пошли.

7

Отель «Атлантик авеню инн» встретил их запертыми дверями.

Клай так удивился, что какое то мгновение мог только стоять, вновь и вновь силясь повернуть ручку и чувствуя, как она скользит в его руке, пытаясь осознать, что произошло: дверь заперта. Дверь его отеля заперта и не желает открываться.

Том встал рядом, прижался лбом к стеклу, чтобы не мешали блики, прищурился, стараясь разглядеть вестибюль. С севера, определенно из Логана, донесся еще один чудовищный взрыв, но на этот раз Клай только поморщился. А Том Маккорт не отреагировал вовсе. Тома куда больше интересовало то, что он смог разглядеть внутри.

— Мертвый мужчина на полу, — наконец объявил он. — В униформе, но староват для коридорного.

— Мне не нужен человек, чтобы нести мой гребаный багаж, — фыркнул Клай. — Я просто хочу подняться в свой номер.

Том издал какой то странный звук. Клай подумал, что коротышка вновь плачет, но потом понял, что тот давится от смеха.

В вестибюль вели двойные двери с большими стеклянными панелями. На одной панели красовалась правдивая надпись: «АТЛАНТИК АВЕНЮ ИНН», на другой — откровенно лживая: «ЛУЧШИЙ ОТЕЛЬ БОСТОНА». Том принялся стучать ладонью по левой стеклянной панели, между надписью «ЛУЧШИЙ ОТЕЛЬ БОСТОНА» и рядом изображений карточек кредитных систем, которые принимали в отеле.

Теперь и Клай приник лбом к стеклу. Вестибюль размерами не поражал. Слева находилась регистрационная стойка, справа — два лифта. Пол устилал красный ковер. Старик в униформе лежал на нем, лицом вниз, одной ногой на диване, а зад ему прикрывала взятая в рамку репродукция, отпечатанная компанией «Каррье и Ивс»: плывущий по синему морю парусник.

Хорошее настроение Клая улетучилось как дым, а когда Том со шлепков ладонью перешел на стук кулаком, перехватил его руку.

— Не усердствуй. Они не собираются нас пускать, даже если живы и в здравом уме. — Он обдумал собственные слова, кивнул: — Особенно если в здравом уме.

Том в изумлении уставился на него.

— Ты так ничего и не понял, да?

— Что? Чего не понял?

— Времена переменились. Они не могут нас не пустить. — Он вырвал руку из пальцев Клая, но стучать больше не стал, вновь прижался лбом к стеклу и закричал (Клай подумал, что для такого коротышки голос у него очень даже крикливый): — Эй! Эй, кто нибудь!

Ему не ответили. В вестибюле ничего не изменилось. Старик коридорный по прежнему лежал мертвым с картиной на заду.

— Эй, если вы здесь, вам лучше открыть дверь! Мужчина, который со мной, оплатил номер в этом отеле, а я — его гость. Откройте, а не то я возьму бордюрный камень и разобью стекло! Слышите меня?

— Бордюрный камень? — Клая разобрал смех. — Ты сказал, бордюрный камень? Это круто. — Он смеялся все громче. Ничего не мог с собой поделать. А потом краем глаза уловил движение слева. Повернул голову и увидел девушку подростка, которая стояла чуть дальше по улице. Смотрела синими глазами загнанного зверька. На ней было белое платье с большим пятном крови на груди. Кровь также запеклась у нее под носом, на губах, подбородке. Других ран, помимо разбитого носа, вроде бы не было, и выглядела она не безумной, только потрясенной. Потрясенной чуть ли не до смерти.

— С тобой все в порядке? — спросил Клай. Шагнул к ней, и она синхронно отступила на шаг. С учетом сложившихся обстоятельств винить в этом он ее не мог. Он остановился, но поднял руку, совсем как регулировщик: — Стоп!

Том огляделся, вновь застучал кулаком по стеклу, да так сильно, что оно задребезжало в деревянной раме, а отражение Тома затряслось.

— Последнее предупреждение, потом мы войдем сами!

Клай повернулся к нему, чтобы сказать, что словами здесь никого не проймешь, особенно в такой день, и тут над регистрационной стойкой начала медленно подниматься лысая голова. Клай узнал голову еще до того, как появилось лицо. Она принадлежала портье, который вчера зарегистрировал его в отеле и поставил печать на пропуске на автомобильную стоянку, расположенную в квартале от «Атлантик авеню инн». Он же утром объяснил ему, как пройти к отелю «Копли сквер».

Портье никак не хотелось выходить из за стойки, но Клай приложил к стеклу ключ от номера вместе с зеленой пластиковой биркой отеля. Другой рукой поднял портфель, в надежде, что портье сможет его узнать.

Может, он и узнал. А скорее решил, что выбора у него нет. В любом случае он вышел из за стойки и быстрым шагом направился к двери, обходя тело по широкой дуге. И Клай Ридделл признал, что впервые в жизни видит стремительное действо, совершаемое с крайней неохотой. Когда портье добрался до двери, он перевел взгляд с Клая на Тома, потом вновь посмотрел на Клая. И пусть, судя по выражению лица, увиденное его не успокоило, достал из кармана связку ключей, быстро перебрал, нашел нужный и вставил в замочную скважину. Когда Том потянулся к ручке, лысый портье поднял руку, точно так же, как поднимал ее Клай, обращаясь к окровавленной девушке, которая стояла неподалеку. Портье нашел второй ключ, открыл им другой замок, а потом и дверь.

— Заходите, — сказал он. — Быстро, — и тут увидел девушку, которая держалась в отдалении, но внимательно наблюдала за происходящим. — Без нее.

— С ней, — возразил Клай. — Заходи, лапочка.

Но девушка не зашла. А когда Клай шагнул к ней, развернулась и убежала, с развевающимся за спиной подолом платья.

8

— Ее там могут убить, — озаботился Клай.

— Не моя проблема. — Портье пожал плечами. — Так вы заходите, мистер Риддл или нет? — говорил он с бостонским выговором, а не с рабочим с примесью юга, более привычным Клаю по штату Мэн, где каждый третий встреченный вами человек был выходцем из Массачусетса, но суетливо заявлял, что хотел бы быть выходцем из Британии.

— Я — Ридделл. — Он собирался войти, все так, и этот лысый не смог бы оставить его на улице, раз уж открыл дверь, но на какое то время Клай задержался на тротуаре, глядя вслед девушке.

— Пошли, — раздался рядом спокойный голос Тома. — Ничего не поделаешь.

И он был прав. Ничего они поделать не могли. В этом то и был ужас. Следом за Томом он прошел в вестибюль, а портье тут же запер двойные двери отеля «Атлантик авеню инн» на два замка, словно замки эти могли уберечь их от хаоса на улицах.

9

— Это Франклин. — Портье вел их в обход мужчины в униформе, который лежал на полу лицом вниз.

— Староват для коридорного, — сказал Том, всматриваясь в вестибюль сквозь тонированное стекло, и Клай подумал, что так оно и есть. Убитый был невысокого росточка, с роскошными седыми волосами. К несчастью для Франклина, голову, на которой волосы, вероятно, еще росли (волосы и ногти не сразу понимали, что человек уже умер, что то такое он где то читал), развернуло под очень уж большим углом к телу, как голову повешенного.

— Он проработал в отеле тридцать пять лет и, я уверен, говорил об этом каждому нашему гостю, которого провожал в номер. Большинству из них дважды.

Бостонский выговор действовал Клаю на нервы. Он подумал, будь это пердеж, так напоминал бы звуки, которые выдувает на горне ребенок, страдающий астмой.

— Какой то мужчина вышел из лифта, — продолжил портье, заходя за стойку. Возвращаясь туда, где чувствовал себя как дома. Свет висевшей над стойкой лампы осветил его лицо, и Клай увидел, что портье бледен как мел. — Один из психов. Франклину не повезло. Стоял перед этими дверями.

— Полагаю, вам не пришла в голову мысль, что нужно хотя бы убрать картину с его зада. — Клай наклонился, поднял репродукцию «Каррье и Ивса», положил на диван. Одновременно легким движением скинул ногу Франклина с дивана, где она нашла свой покой. Нога упала со звуком, который Клай знал очень хорошо. Звук этот в огромном большинстве комиксов обозначался словом «БАХ!».

— Мужчина, который вышел из лифта, врезал ему только раз. Бедного Франклина швырнуло в стену. Думаю, тогда он и сломал шею. Во всяком случае, о стену Франклин ударился с такой силой, что картина слетела с крючков.

Портье полагал, что это самый верный критерий силы удара.

— А мужчина, который ударил его? — спросил Том. — Псих? Куда он пошел?

— На улицу, — ответил портье. — Вот когда я почувствовал, что запереть дверь будет самым мудрым решением. После того как он вышел на улицу. — В его взгляде читались страх и зудящее, жадное любопытство, которое Клай нашел особенно мерзким. — Что там происходит? Насколько все плохо?

— Думаю, вы достаточно ясно все себе представляете, — ответил Клай. — Не потому ли вы заперли дверь?

— Да, но…

— А что говорят по телевизору? — спросил Том.

— Ничего. Кабельное вырубилось… — Портье посмотрел на часы. — Примерно полчаса назад.

— А радио?

Портье пренебрежительно глянул на него, как бы говоря: «Вы, должно быть, шутите!» Клай подумал, что этому парню пора браться за книгу «КАК ВЕСТИ СЕБЯ, ЧТОБЫ СРАЗУ НЕ ПОНРАВИТЬСЯ ЛЮДЯМ».

— Радио, здесь? В любом отеле в центре города? Вы, должно быть, шутите.

С улицы донесся пронзительный вопль страха. Девушка подросток в испачканном кровью белом платье появилась у двери и принялась стучать по стеклу ладонью, одновременно оглядываясь. Клай поспешил к ней.

— Нет, он опять запер дверь, помнишь? — крикнул ему Том.

Клай не помнил. Повернулся к портье.

— Отоприте.

— Нет. — Портье скрестил руки на тощей груди, чтобы показать, что он решительно против предложенного варианта. Снаружи девочка в белом платье оглянулась вновь и застучала еще сильнее. На вымазанном кровью лице отражался ужас.

Клай вытащил из за пояса разделочный нож. Он практически забыл о нем и даже удивился, сколь быстро, без малейшего напряжения, вспомнил.

— Открывай дверь, сукин сын, — сказал он портье, — а не то я перережу тебе горло.

10

— Нет времени! — закричал Том и схватил один из стульев с высокой спинкой, новодела, имитирующего стиль мебели эпохи королевы Анны²², которые стояли по обе стороны дивана. Побежал с ним к двери, выставив вперед ножки.

Девушка увидела его и отпрянула, подняв обе руки, чтобы прикрыть лицо. В это самое мгновение мужчина, который преследовал ее, появился перед дверью. Судя по внешнему виду, здоровенный рабочий строитель с выпирающим, обтянутым желтой футболкой брюхом и сальными, тронутыми сединой волосами, забранными на затылке в конский хвост.

Ножки стула вошли в контакт со стеклянными панелями двери. Две левые разнесли панель с надписью «АТЛАНТИК АВЕНЮ ИНН», две правые не оставили буквы на букве от «ЛУЧШЕГО ОТЕЛЯ БОСТОНА». Правые ножки врезались в мускулистое, обтянутое желтым плечо строителя, когда тот схватил девушку за шею. Дном стул уперся в деревянную перемычку между панелями, и Маккорта отбросило назад.

Строитель вопил, нес уже привычную Клаю и Тому галиматью на никому не ведомом языке, кровь потекла по левому бицепсу. Девушке удалось вырваться, но она зацепилась ногой за ногу и упала, частично на тротуар, частично — в сливную канаву, крича от боли и страха.

Клай оказался около одной из разбитых панелей. Как пересек вестибюль, не помнил вовсе, и у него осталось лишь самое смутное воспоминание о том, как отбрасывал стул.

— Эй, недоносок, — крикнул он и безмерно обрадовался тому, что строитель на мгновение закрыл рот и застыл. — Да, ты! — кричал Клай. — Я обращаюсь к тебе, — а потом добавил, потому что не мог придумать ничего другого: — Я трахал твою мамашу, а она лежала как бревно.

Здоровенный маньяк в желтой футболке прокричал что то непонятное, но похожее на крик: «Ар р!» — вырвавшийся из груди женщины во «властном костюме» перед тем, как она встретила свою смерть, и развернулся к зданию, которое неожиданно отрастило зубы, обрело голос и напало на него. Трудно сказать, что он увидел, но уж точно не мрачного, с мокрым от пота лицом мужчину с ножом в руке, который выглядывал из прямоугольного проема, недавно закрытого тонированным стеклом, потому что Клаю не пришлось что либо делать. Строитель в желтой футболке просто прыгнул на торчащее лезвие разделочного ножа. Шведская сталь легко и плавно вошла в чуть обвисшую загорелую кожу под подбородком и освободила путь красному водопаду. Он окатил руку Клая, на удивление горячий, казалось, той же температуры, что и свежесваренный кофе, и Клаю пришлось подавлять желание отпрянуть. Вместо этого он подался вперед и почувствовал, как нож наконец то встретил сопротивление. Его движение замедлилось, но непреодолимых препятствий на пути не возникло. Лезвие прошло сквозь хрящ, и острие вновь проткнуло кожу, уже изнутри, под самой линией волос. Строителя потащило вперед (Клай не мог удержать его одной рукой, здоровяк весил фунтов двести шестьдесят, может, и все двести девяносто), он привалился к двери, как пьяный к фонарному столбу, с вытаращенными карими глазами, высовывающимся из уголка рта языком в пятнах никотина и разрезанной шеей. Потом колени его подогнулись, и он упал. Клай крепко держал рукоятку ножа и удивился, с какой легкостью лезвие вышло из тела. В прошлый раз, когда пришлось вытаскивать нож из кожи и жесткой подкладки портфеля, сил ушло не в пример больше.

После того как безумец упал, Клай смог вновь увидеть девушку. Она стояла на коленях, одно на тротуаре, второе в сливной канаве, и кричала сквозь полог волос, упавших на лицо.

— Детка, — позвал он. — Детка, не надо.

Но она продолжала кричать.

11

Ее звали Алиса Максвелл. Это она смогла им сказать. И еще, что приехала с матерью в Бостон на поезде (из Боксфорда, уточнила она) за покупками, как они часто делали по средам, в ее «короткий день» в средней школе, где она училась. Они вышли из поезда на станции Южная и сели в такси. Водитель был в синем тюрбане. И как следовало из слов девушки, синий тюрбан — последнее, что осталось в ее памяти до того момента, как лысый портье открыл наконец то двойные, лишившиеся стеклянных панелей двери отеля «Атлантик авеню инн» и позволил ей войти.

Клай полагал, что она помнит больше. Предположение это основывалось на дрожи, которую вызвал у Алисы вопрос Тома Маккорта, был ли у нее или у ее матери сотовый телефон. Она заявила, что не помнит, но Клай не сомневался, что телефон был или у кого то из них, или у каждой. В эти дни, похоже, все ходили с мобильниками. Он являл собой то исключение, которое доказывало правило. Что же касается Тома, то ему, судя по всему, спас жизнь кот, сбросив сотовый телефон со стола.

Они говорили с Алисой (разговор состоял в основном из вопросов Клая, тогда как девушка сидела молча, глядя на исцарапанные колени и время от времени качая головой) в вестибюле отеля. Клай и Том перетащили тело Франклина за регистрационную стойку, оставив без внимания громкий и странный протест лысого портье: «Он будет мешаться у меня под ногами». После этого портье, который представился как мистер Рикарди, ретировался в свой кабинет, дверь в который находилась за стойкой. Клай последовал за ним, пробыл в кабинете несколько минут, чтобы убедиться, что мистер Рикарди сказал правду насчет телевидения, а потом вернулся в вестибюль. Шарон Ридделл сказала бы, что мистер Рикарди остался предаваться грустным размышлениям в своем шатре.

Но лысый портье не позволил Клаю уйти, не укорив его напоследок.

— Теперь мы открыты миру, — с горечью сказал он. — Надеюсь, вы думаете, что чего то достигли.

— Мистер Рикарди, — Клай попытался сохранять выдержку, — я видел, как менее часа назад самолет потерпел катастрофу на другой стороне Бостон Коммон. Судя по доносившимся взрывам, с другими самолетами, большими пассажирскими лайнерами, в Логане происходило то же самое.

Может, они даже врезались в терминалы. Прибавьте взрывы в центре города. Я бы сказал, что в этот день весь Бостон открылся миру.

И словно подтверждая его слова, что то тяжелое рухнуло у них над головами. Мистер Рикарди не посмотрел в потолок. Только махнул рукой, иди, мол, в сторону Клал. Поскольку телевизор не работал, мистер Рикарди сидел за столом и сверлил взглядом стену.

12

Клай и Том передвинули два стула, новодел, имитация мебели эпохи королевы Анны, к входной двери, и высокие спинки в немалой степени заменили разбитые стеклянные панели. Клай полагал, что запертая входная дверь создает лишь ложное чувство безопасности, но при этом отгородиться от чужих глаз очень даже неплохо. Том с ним согласился. Поэтому, поставив стулья у входной двери, они опустили жалюзи большого окна вестибюля. В помещении стало темнее, а на красный ковер легли продольные тени, как от прутьев тюремной решетки.

Покончив с этим и выслушав более чем сокращенный рассказ Алисы, Клай наконец то подошел к телефонному аппарату, который стоял за стойкой. Посмотрел на часы. 4.22 пополудни, логичное вроде бы время, да только в этот день говорить о нормальном ходе времени не имело смысла. По ощущениям, прошли часы с того момента, как он увидел в парке человека, кусающего собаку. И при этом казалось, что времени больше нет. Но оно, конечно, было, такое, каким мерили его люди, и в Кент Понд Шарон наверняка уже вернулась в тот дом, который он до сих пор считал и своим. Ему требовалось с ней поговорить. Чтобы убедиться, что она в порядке, и сказать ей, что он тоже жив и здоров, но не это было важным. Вопрос о том, все ли хорошо у Джонни, был важным само собой, но был и другой, еще более важный. Если уж на то пошло, жизненно важный.

У него не было мобильника, у Шарон — тоже, он мог в этом не сомневаться. Конечно, она могла купить его после апреля, когда они разъехались, но они жили в одном маленьком городе, он видел ее почти каждый день, и по его разумению, если бы она обзавелась мобильником, он бы об этом знал. Во первых, она сообщила бы ему номер, так? Так. Но…

Но у Джонни мобильник был. Маленький Джонни малыш, который уже не был маленьким, двенадцать лет — не так уж и мало, и именно такой подарок он пожелал получить на свой последний день рождения. Красный сотовый телефон, который при звонке играл мелодию из его любимой телевизионной передачи. Разумеется, ему запрещали включать мобильник и даже доставать его из ранца в школе, но занятия давно закончились. При этом и Клай, и Шарон, можно сказать, настаивали на том, чтобы он носил с собой мобильник, отчасти потому, что теперь жили врозь. Мобильник мог очень даже пригодиться как при чрезвычайной ситуации, так и при бытовых неудобствах, скажем, опоздании на автобус. И Клаю оставалось только цепляться за слова Шарон о том, что в последнее время, заходя в комнату Джонни, она частенько видела мобильник, забытый на письменном столе или на подоконнике около кровати, обычно с разряженным аккумулятором, а потому такой же бесполезный, как собачье дерьмо.

И, однако, мысль о красном сотовом телефоне Джона тикала в его голове, как часовой механизм бомбы.

Клай коснулся телефонного аппарата для обычной, проводной связи, который стоял на столе за регистрационной стойкой, потом отдернул руку. Снаружи что то взорвалось, на этот раз где то далеко. Так слышен взрыв артиллерийского снаряда, если ты находишься не на передовой, а в тылу.

Не делай таких предположений, подумал он. Даже не предполагай, что есть передовая.

Он оглядел вестибюль. Том пристроился на корточках рядом с Алисой, которую они сразу усадили на диван. Что то ей тихонько нашептывал, прикасался к одной из ее туфелек, заглядывал в лицо. Это хорошо. И Том хороший. Клай все больше радовался тому, что наткнулся на Тома Маккорта… или что Том Маккорт наткнулся на него.

Проводная связь, вероятно, не таила в себе опасности. Оставалось только понять, достаточно ли велика была эта вероятность. Он в некотором смысле продолжал нести ответственность за жену, а если уж дело касалось Джонни, так тут насчет ответственности двух мнений быть не могло. Даже мысли о Джонни несли в себе опасность. Всякий раз, когда на ум приходил мальчик, Клай чувствовал в себе крысу панику, готовую вырваться из хлипкой клетки, в которой сидела, и начать рвать все, до чего сможет добраться своими маленькими острыми зубками. Если бы он знал наверняка, что с Джонни и Шарон все в порядке, тогда сумел бы удержать крысу в клетке и подумать о том, что делать дальше. Однако любая глупость с его стороны могла привести к тому, что он не смог бы никому помочь. Собственно, мог навредить и тем людям, которые сейчас находились рядом. Подумав об этом, Клай позвал портье.

Когда из кабинета не ответили, позвал вновь. С тем же результатом. Тогда сказал: «Я знаю, что вы слышите меня, мистер Рикарди. Если вы заставите меня зайти к вам и привести вас сюда, я могу рассердиться. Могу рассердиться так сильно, что у меня возникнет желание вышвырнуть вас на улицу».

— Вы не можете этого сделать, — строгим, мрачным голосом ответил мистер Рикарди. — Вы — гость нашего отеля.

Клай подумал о том, что сейчас самое время повторить слова Тома, произнесенные на улице, у дверей отеля: «Времена переменились». Но что то заставило его просто промолчать.

— Чего вам? — наконец откликнулся мистер Рикарди. Голос стал еще более мрачным. Над головой что то грохнуло, словно кто то свалил что то из мебели. Скажем, буфет. На этот раз даже девушка подняла голову. Клай подумал, что услышал сдавленный крик, может, вопль боли, но ни крик, ни вопль больше не повторились. А что у них на втором этаже? Не ресторан, он помнил, что ему сказали (сам мистер Рикарди и сказал, когда Клай регистрировался в отеле), что ресторана в отеле нет, но кафе «Метрополь» в соседнем доме. Конференц залы, подумал он. Точно, конференц залы с индейскими названиями.

— Чего вам? — повторил вопрос мистер Рикарди. Мрачности в голосе все прибавлялось.

— Вы пытались кому нибудь позвонить после того, как все это началось?

— Ну разумеется! — ответил мистер Рикарди. Подошел к двери между кабинетом и пятачком за регистрационной стойкой с ячейками, мониторами камер наблюдения и компьютерами. С негодованием посмотрел на Клая. — Завыли сирены пожарной сигнализации… я их отключил. Дорис сказала, что горела корзинка для мусора на третьем этаже… и я позвонил пожарным, чтобы сказать, что сюда никого присылать не нужно. Так линия была занята. Занята, можете вы такое себе представить!

— Вы, должно быть, очень расстроились, — ввернул Том.

Лицо мистера Рикарди впервые смягчилось.

— Я позвонил в полицию, когда снаружи… вы знаете… все покатилось под гору.

— Да, — кивнул Клай. «Покатиться под гору», что ж, так тоже можно охарактеризовать случившееся. — Вы дозвонились?

— Мужчина велел мне освободить линию и положил трубку, — ответил мистер Рикарди. В голос вновь прокралось негодование. — Когда я позвонил снова… после того, как этот безумец выскочил из лифта и убил Франклина… мне ответила женщина. Она сказала… — голос мистера Рикарди задрожал, и Клай увидел первые слезы, побежавшие по глубоким бороздам, идущим от крыльев носа портье, — …сказала…

— Что? — спросил Том, в голосе слышалось сочувствие. — Что она сказала, мистер Рикарди?

— Она сказала, если Франклин мертв, а мужчина, который его убил, убежал, тогда у меня нет проблем. Именно она посоветовала мне запереть входную дверь. Также сказала, чтобы я вызвал кабины на первый этаж, а потом отключил лифты. Я так и сделал.

Клай и Том переглянулись, обменявшись безмолвной мыслью: Хорошая идея. Клай вдруг очень живо представил себе мух, попавших в ловушку между закрытым окном и сетчатым экраном, яростно жужжащих, но лишенных возможности вырваться наружу. Эта «картинка» определенно имела отношение к грохоту, который время от времени раздавался над головами. Он задался вопросом, сколько пройдет времени, прежде чем громобой или громобои, находящиеся наверху, найдут лестницу.

— А потом она положила трубку. После этого я позвонил моей жене в Милтон.

— Вы до нее дозвонились? — Клаю требовалась полная ясность.

— Она была очень испугана. Просила меня приехать домой. Я сказал, что мне посоветовали не выходить на улицу и запереть двери. Посоветовали в полиции. И я велел ей сделать то же самое. Запереть двери и не высовываться. Она молила меня приехать домой. Сказала, что с улицы доносятся выстрелы, а где то рядом что то взорвалось. Сказала, что видела голого мужчину, бегущего через двор Бензиков. Бензики — наши соседи.

— Да, да. — Том говорил все тем же мягким, успокаивающим голосом. Клай промолчал. Он стыдился той злости, которую вызывал у него мистер Рикарди, но и Том тоже злился на портье.

— Она сказала, что голый мужчина, кажется… кажется, она сказала, кажется… нес тело… м м м… голого ребенка. Но, возможно, это была кукла. Она вновь принялась умолять меня покинуть отель и приехать домой.

Клай узнал все, что требовалось. Проводная связь опасности в себе не таила. Мистер Рикарди был в шоке, но определенно не рехнулся. Клай положил руку на трубку. Мистер Рикарди положил руку на руку Клая, прежде чем он эту трубку снял. Пальцы у мистера Рикарди были длинные, бледные, холодные. Мистер Рикарди еще не закончил. Мистер Рикарди требовал, чтобы его дослушали.

— Она назвала меня сукиным сыном и бросила трубку. Я знал, что она злится на меня, и понимал за что. Но полиция велела мне запереть двери и никуда не уходить. Полиция велела мне не появляться на улице. Полиция. Власти.

Клай кивнул.

— Власти, само собой.

— Вы приехали на подземке? — спросил мистер Рикарди. — Я всегда пользуюсь подземкой. Станция в двух кварталах от отеля. Очень удобно.

— Только не сегодня, — ответил Том. — После того, что мы недавно видели, меня не заставить спуститься под землю под страхом смерти.

Мистер Рикарди с жадным интересом, какой иной раз проявляют на похоронах, посмотрел на Клая.

— Вы видели?

Клай вновь кивнул.

— Вам лучше оставаться здесь. — Он произносил эти слова, зная, что сам хочет добраться до дома и увидеть мальчика. Шарон, разумеется, тоже, но прежде всего мальчика Зная, что никому и ничему не позволит остановить его, за исключением смерти. Необходимость вернуться давила на него, набрасывала тень на все его мысли. — Гораздо лучше. — Он снял трубку и нажал на кнопку «9», чтобы выйти в город. Не ожидал, что услышит непрерывный гудок, но услышал. Набрал «1», потом «207», код штата Мэн, затем «692», код зоны, охватывающей Кент Понд и соседние городки. Набрал три из четырех последних цифр, уже практически добрался до дома, о котором по прежнему думал как о своем, когда набор прервали три далеких коротких гудка. А потом в трубке послышался записанный на пленку женский голос: «Мы очень сожалеем, но все линии заняты. Пожалуйста, позвоните позже».

Голос сменили частые короткие гудки: какое то автоматическое устройство в Мэне оборвало связь… если голос робота доносился оттуда. Клай уронил трубку на плечо, словно она вдруг налилась свинцом. Потом положил на рычаг.

13

Том сказал ему, что он — безумец, если хочет уйти.

Во первых, указал он, в «Атлантик авеню инн» они в относительной безопасности, учитывая, что лифты отключены, кабины на первом этаже, а дверь на лестницу заблокирована. Находилась дверь в коротком коридорчике за лифтовыми шахтами, а заблокировали они ее, завалив коридорчик коробками и чемоданами из комнаты хранения багажа. Если бы какой то экстраординарный силач попытался открыть дверь с противоположной стороны, ему удалось бы только сдвинуть эту кучу к противоположной стене, создав зазор примерно в шесть дюймов. Слишком маленький, чтобы пролезть.

Во вторых, хаос в городе, за пределами их маленького убежища, только нарастал. Снаружи постоянно доносились вой сирен различных сигнализаций, крики, вопли, рев автомобильных двигателей, иногда в вестибюле пахло дымом, но ветерок дым этот по большей части уносил. Пока уносил, подумал Клай, но вслух ничего говорить не стал, не хотел еще больше пугать девушку. Продолжали греметь и взрывы, не по одному, а, можно сказать, залпами. Один раздался совсем близко, и они все пригнулись в уверенности, что большое окно разлетится вдребезги. Не разлетелось, но после этого взрыва они перебрались в кабинет мистера Рикарди.

Третья причина, названная Томом в подтверждение того что Клай — безумец, если хочет покинуть относительную безопасность «Атлантик авеню инн», состояла в следующем — часы показывали четверть шестого. День катился к вечеру Том утверждал, что попытка покинуть Бостон в темноте — бредовая идея.

— Взгляни туда. — Он указал на маленькое окно кабинета мистера Рикарди, выходящее на Эссекс стрит. Проезжую часть перекрыли брошенные автомобили. Тело, правда, они видели только одно. Молодой женщины в джинсах и свитере «Ред сокс». Женщина лежала на тротуаре лицом вниз, раскинув руки, словно умерла, пытаясь уплыть. «ВЕЙРИТЕК»²³, — прочитал он на свитере. — Ты считаешь, что сможешь уехать на автомобиле? Если так, советую тебе подумать еще раз.

— Он прав, — подал голос мистер Рикарди. В сумраке кабинета, он сидел за столом, сложив руки на узкой груди. — Вы же поставили автомобиль в гараж на Тэмуорт стрит. Я сомневаюсь, что вам удастся даже добыть ключи.

Клай, который уже смирился с тем, что автомобиль потерян безвозвратно, открыл рот, чтобы сказать, что не собирается уезжать на автомобиле (во всяком случае, от отеля), когда над головой громыхнуло, на этот раз с такой силой, что задрожал потолок. Грохот сопровождался едва слышным звоном бьющейся посуды. Алиса Максвелл, которая сидела на стуле по другую сторону стола мистера Рикарди, нервно вскинула глаза к потолку и, похоже, еще глубже ушла в себя.

— Что у вас наверху? — спросил Том.

— Зал ирокезов, — ответил мистер Рикарди. — Самый большой из наших трех конференц залов, мы используем его как склад. Держим там столы, стулья, аудио— и видеооборудование. — Он помолчал. — Хотя ресторана у нас нет, иногда мы устраиваем «шведский стол» на коктейль пати, если клиентам требуется такая услуга. Когда наверху грохнуло в последний раз…

Он не договорил, но, по мнению Клая, нужды в этом не было. Когда над головой грохнуло в последний раз, в Зале ирокезов перевернули тележку, доверху заставленную посудой, тогда как раньше безумец, который метался по залу, переворачивал пустые тележки, столы и стулья. Жужжал на втором этаже, как муха, попавшая в ловушку между закрытым окном и сетчатым экраном. Чтобы найти выход, мозгов не хватало, он мог только бегать и громить, бегать и громить.

Внезапно заговорила Алиса, впервые за последние чуть ли не полчаса. И впервые с момента их встречи заговорила сама, не в ответ на обращение к ней:

— Вы что то сказали насчет какой то Дорис.

— Дорис Гутиэррес, — закивал мистер Рикарди. — Старшая горничная. Прекрасная работница. Возможно, лучшая из всех. Когда я в последний раз говорил с ней, она была на третьем этаже.

— У нее был?.. — Последнего слова Алиса не произнесла. Заменила его жестом, который стал таким же знакомым, как указательный палец, подносимый к губам: просьбы помолчать. Алиса подняла правую руку к лицу, так, что большой палец коснулся мочки уха, а мизинец оказался повыше уголка рта.

— Нет, — строго ответил мистер Рикарди. — Сотрудники должны оставлять их в своих шкафчиках в раздевалке, когда приходят на работу. При первом нарушении их предупреждают. Второе может привести к увольнению. Я говорю им об этом при приеме на работу. — Одно тощее плечо приподнялось и опустилось, пожатие плеч получилось половинчатым. — Это политика администрации, не моя.

— Она бы пошла на второй этаж, чтобы разобраться с причиной шума? — спросила Алиса.

— Вероятно, — ответил мистер Рикарди. — Не могу этого знать. Мне известно лишь одно: последний раз я говорил с ней, когда она позвонила с третьего этажа, чтобы сказать, что потушила огонь в корзинке для мусора. По пейджеру она не отвечает. Я дважды посылал ей сообщения.

Клай не хотел говорить вслух: «Видите, здесь тоже небезопасно», — поэтому посмотрел мимо Алисы на Тома, пытаясь взглядом донести до него эту мысль.

— Сколько, по вашему, людей на верхних этажах? — спросил Том.

— Не могу знать.

— А если прикинуть?

— Немного. Если говорить о горничных, то скорее всего одна Дорис. Дневная смена уходит в три часа, вечерняя приходит в шесть. — Мистер Рикарди поджал губы. — Пародия на экономию. Экономической мерой это назвать нельзя, потому что результата нет. Что же касается гостей… Он задумался. — После полудня у нас затишье, просто штиль. Гости, которые приехали вчера вечером, уже, разумеется, выписались, расчетный час в «Атлантик авеню инн» — двенадцать ноль ноль… Те, кто заезжает сегодня, начали бы регистрироваться в четыре часа, в обычный день. А нынче у нас день очень даже необычный. Гости, которые остаются на несколько дней, обычно приезжают в Бостон по делам. Как, полагаю, приехали вы, мистер Риддл.

Клай кивнул, не стал поправлять мистера Рикарди, который никак не мог правильно произнести его фамилию.

— К середине дня люди, приехавшие в Бостон по делам, обычно уходят, чтобы ими и заняться. Поэтому, как вы понимаете, днем в отеле практически никого нет.

Словно опровергая его слова, над головами опять что то грохнуло, послышался звон разбиваемой посуды и едва различимое звериное рычание. Они посмотрели вверх.

— Клай, послушай, — Том повернулся к нему, — если этот парень найдет лестницу… Не знаю, способны ли эти люди думать, но…

— Судя по тому, что мы видели на улице, — ответил Клай, — неправильно даже называть их людьми. Я вот представляю этого парня наверху мухой, попавшей в ловушку между окном и сетчатым экраном. Муха, попавшая в такую ловушку, может выбраться, если найдет дырку… и этот парень может найти лестницу, но, если и найдет, думаю, лишь благодаря случаю.

— А когда спустится вниз и обнаружит, что дверь в вестибюль заблокирована, воспользуется дверью запасного выхода, которая ведет в проулок, — с удивительной для него живостью внес свою лепту мистер Рикарди. — Мы услышим сигнал тревоги, он раздастся, если кто то отодвинет засов, и узнаем, что этот тип ушел. Одним психом у нас станет меньше.

Где то на юге от отеля взорвалось что то большое, и они вздрогнули. Клай решил, что теперь знает, какой была жизнь в Бейруте 1980 х годах.

— Я пытаюсь донести до вас один важный момент, — сказал он.

— Я так не думаю, — покачал головой Том. — Ты все равно уйдешь, потому что тревожишься о жене и сыне. И пытаешься убедить нас, потому что тебе нужна компания.

От раздражения Клай шумно выдохнул.

— Конечно, мне нужна компания, но уговорить вас пойти со мной я стараюсь не по этой причине. Запах дыма все сильнее, а когда в последний раз вы слышали пожарную сирену?

Никто не ответил.

— Я тоже не слышал. И не думаю, что ситуация в Бостоне будет улучшаться, во всяком случае, в ближайшее время. Все будет только хуже. Если причиной стали сотовые телефоны…

— Она хотела оставить отцу сообщение на автоответчике, — прервала его Алиса. Говорила быстро, словно торопилась все выложить до того, как откажет память. — Хотела напомнить ему, что нужно зайти в химчистку. Ей требовалось желтое шерстяное платье для завтрашнего заседания комитета, а мне — второй комплект формы для субботней игры на выезде. Это было в такси. А потом мы врезались! Она душила этого человека и кусала его, тюрбан слетел, по лицу текла кровь, и мы врезались!

Алиса оглядела три уставившихся на нее лица, потом закрыла свое руками и разрыдалась. Том уже хотел утешить ее, но мистер Рикарди удивил Клая. Он опередил Тома, обойдя стол и обняв девушку сухонькой рукой.

— Не надо так волноваться, юная леди. Я уверен, это было какое то недоразумение, ничего больше.

Она посмотрела на него широко раскрытыми, дикими глазами.

— Недоразумение? — указала на пятно высохшей крови на платье. — Для вас это выглядит как недоразумение?

Я воспользовалась приемами карате, которым меня обучили в школе на уроках самообороны: Я отбивалась приемами карате от родной матери. Думаю, сломала ей нос… я в этом уверена… — Алиса затрясла головой, волосы летали из стороны в сторону. — И все равно если бы не смогла нащупать ручку за спиной и открыть дверцу…

— Она бы тебя убила, — ровным, бесстрастным голосом закончил Клай.

— Она бы меня убила, — шепотом согласилась Алиса. — Она не знала, кто я. Моя родная мать, — перевела взгляд с Клал на Тома. — Это сотовые телефоны, — продолжила тем же шепотом. — Сотовые телефоны, все так.

14

— Так сколько этих чертовых штуковин в Бостоне? — спросил Клай. — Какая часть населения имеет мобильники?

— Учитывая большое количество студентов, я бы сказал, огромная. — Мистер Рикарди вернулся за стол и чуть ожил. Может, так подействовала на него предпринятая попытка утешить девушку, может, сказался связанный с бизнесом вопрос. — Хотя телефоны есть, конечно же, не только у молодежи. Только месяц или два назад я прочитал статью в «Инк.», где утверждалось, что в материковом Китае сотовых телефонов чуть ли не больше, чем людей в Соединенных Штатах. Можете вы себе такое представить?

Представлять такое Клаю не хотелось.

— Ладно, — Том с неохотой кивнул, — я понял, к чему ты клонишь. Кто то… какая то террористическая организация научилась манипулировать с сигналами мобильников. Если ты кому то звонишь, или звонят тебе, или ты посылаешь сообщение, к тебе приходит что то вроде… что может прийти? Какая то команда на подсознательном уровне, наверное… которая сводит тебя с ума. Звучит как научная фантастика, но, полагаю, пятнадцать или двадцать лет назад нынешние сотовые телефоны для большинства людей тоже казались фантастикой.

— Я практически уверен, что именно так все и происходит, — согласился Клай. — И от команды этой мало не покажется даже тому, кто только подслушивает разговор. — Он думал о фее Темной. — Но самое ужасное в другом. Когда люди видят, что вокруг творится что то странное…

— Их первое желание — вытащить мобильник и попытаться выяснить, что происходит, — закончил Том.

— Да, — вздохнул Клай. — Я видел, как люди это делали.

Том уныло смотрел на него.

— Я тоже.

— Но я не понимаю, какое отношение имеет все это к тому, что вы хотите уйти из такого безопасного места, как наш отель, тем более на ночь глядя, — признался мистер Рикарди.

Словно в ответ прогремел взрыв. За ним последовали полдюжины других, донеслись с юго востока, как шаги уходящего великана. Что то громыхнуло и наверху, кто то там вскрикнул от ярости.

— Я не думаю, что у безумцев хватит мозгов покинуть город. Не может же этот парень наверху найти лестницу, — пояснил Клай.

На мгновение ему показалось, что выражение лица Тома изменилось от шока. Потом понял, что причина — удивление. Может, даже изумление. И просыпающаяся надежда.

— Господи. — Он даже шлепнул себя по щеке. — Они никуда не могут уйти. Я как то об этом не подумал.

— Это еще не все, — заговорила Алиса. Она кусала нижнюю губу и смотрела на свои руки, пальцы которых то сплетались, то расплетались. Наконец заставила себя взглянуть на Клая. — С наступлением темноты идти будет безопаснее.

— Почему, Алиса?

— Если они не могут тебя видеть… если ты можешь за что то зайти, если ты можешь спрятаться… они тут же забывают о тебе.

— С чего ты это взяла, сладенькая? — спросил Том.

— Потому что я спряталась от мужчины, который преследовал меня, — тихим голосом ответила она. — Того парня в желтой футболке. Это случилось перед тем, как я увидела вас. Я спряталась в проулке. За одним из мусорных контейнеров. Страшно перепугалась, подумала, что деваться мне некуда, выскочить я не сумею, если он пойдет за мной, но я не могла придумать ничего другого, кроме как спрятаться за контейнер. Я видела, как он остановился у входа в проулок, начал оглядываться, заходил взад вперед, кругами, нарезал круги волнения, как сказал бы мой дедушка. Поначалу я думала, что он играет со мной. Потому что он не мог не видеть, что я забежала в проулок. Я опережала его на несколько футов… на несколько футов… еще чуть чуть, и он мог бы схватить меня… — Алису начало трясти. — Но оказавшись за контейнером, я словно стала… ну, не знаю…

— С глаз долой, из мозга вон, — перефразировал известную пословицу Том. — Но если он был так близко, почему ты не побежала дальше?

— Потому что не могла, — ответила Алиса. — Просто не могла. Ноги стали резиновыми, а я вся ужасно дрожала, чувствовала, что меня вот вот разорвет изнутри. Но, как выяснилось, бежать дальше необходимости не было. Он описал еще несколько кругов волнения, бормоча все ту же галиматью, а потом ушел. Я не могла в это поверить. Думала, что он затаился, пытается выманить меня из проулка, а потом напасть, но при этом знала, что он слишком безумен для таких планов. — Она коротко глянула на Клая, потом вновь уставилась на свои руки. — Мне не повезло в том, что я вновь наткнулась на него. Следовало сразу пойти с вами. Но я иногда веду себя так глупо.

— Ты же плохо соображала от пережитого ст… — начал Клай, и тут, откуда то с востока, до них долетел самый мощный, оглушающий взрыв, заставивший их броситься на пол и заткнуть уши. И тут же они услышали, как вдребезги разлетелось окно в вестибюле.

— Господи… — прошептал мистер Рикарди. Широко раскрытыми глазами и лысой головой он напомнил Клаю Папашу Уорбакса, наставника сиротки Энни²⁴. — Должно быть, суперзаправочная станция «Шелл», которую построили на Ниленд стрит. Ею пользуются все такси и «утки». Она именно в той стороне, где рвануло.

Клай понятия не имел, прав Рикарди или нет, запаха горящего бензина он не чувствовал (по крайней мере пока), но мысленным взором — с визуализацией у него, художника, проблем быть не могло — легко представил себе треугольник городского бетона, горящий, как пропановый факел, в спускающихся сумерках.

— Может гореть современный большой город? — спросил он Тома. — Построенный главным образом из бетона, металла и стекла? Может гореть, как горел Чикаго после того, как корова миссис О'Лири ногой перевернула керосиновую лампу²⁵?

— История с коровой не более чем городская легенда, — встряла Алиса. Она терла шею и затылок, словно у нее разболелась голова. — Так говорит миссис Мейерс, наша учительница американской истории.

— Конечно, может, — ответил Том. — Посмотри, что случилось с Всемирным торговым центром после того, как в башни врезались самолеты.

— Самолеты с полными баками, — указал мистер Рикарди.

И стоило лысому портье упомянуть про керосин в самолетных баках, как в маленькой комнатке запахло горящим бензином, запах этот проникал в вестибюль через разбитые дверные панели и окно, просачивался под дверью кабинета, как злой дух.

— Как я понимаю, насчет заправочной станции «Шелл» вы попали в десятку, — заметил Том.

Мистер Рикарди подошел к двери между кабинетом и вестибюлем. Отпер и открыл. Через дверной проем Клай увидел вестибюль, покинутый, темный, никому не нужный. Мистер Рикарди шумно втянул носом воздух, закрыл дверь, запер ее.

— Запах слабеет.

— Вы принимаете желаемое за действительное. — В голосе Клая слышалось сомнение. — Или так, или ваш нос к нему привыкает.

— Думаю, он прав, — поддержал портье Том. — Дует достаточно сильный западный ветер, то есть воздух несет к океану, а если мы только что слышали, как взорвалась новая заправочная станция, которую построили на углу Ниленд и Вашингтон стрит, около Медицинского центра Новой Англии…

— Именно она, все так, — перебил его мистер Рикарди. На его лице отражалось глубокое удовлетворение. — Строительство вызвало такие протесты! Но все решили взятки, можете мне…

— …тогда больница сейчас горит, — Том не дал ему договорить, — вместе со всеми, кто в ней находится.

— Нет. — Алиса поднесла руку ко рту.

— Думаю, да. И на очереди Центр Ванга²⁶. К ночи ветер может утихнуть, а вот если не утихнет, тогда к десяти вечера сгорит все, что расположено восточнее Массачусетской автострады.

— Мы находимся западнее, — указал мистер Рикарди.

— Тогда мы в безопасности, — сказал Клай. — Во всяком случае, от этого пожара. — Он подошел к маленькому окну кабинета мистера Рикарди, встал на цыпочки, всмотрелся в Эссекс стрит.

— Что ты видишь? — спросила Алиса. — Люди есть?

— Нет… да. Один человек. На другой стороне улицы.

— Он — из безумцев? — задала она новый вопрос.

— Не могу сказать. — Но он мог. По дерганому бегу, по тому, как человек постоянно оглядывался. В какой то момент, до того, как скрыться за углом на перекрестке с Линкольн стрит, мужчина чуть не врезался в стеллаж с овощами и фруктами, выставленный перед продовольственным магазином. И хотя Клай не слышал его, он видел, как непрерывно шевелятся губы мужчины. — Все, ушел.

— Больше никого нет? — спросил Том.

— Сейчас нет, только дым. — Клай помолчал. — А еще сажа и пепел. Как много, сказать не могу. Кружит ветром.

— Ладно, ты меня убедил, — принял решение Том. — Уроки я усваиваю медленно, но не из тех, кого ничему нельзя научить. Городу суждено сгореть, и в нем не останется никого, кроме безумцев.

— Думаю, ты прав, — ответил Клай. Только он не думал, что выведенная Томом формула относится исключительно к Бостону. Просто на данный момент он не хотел заглядывать за границы этого города. Со временем он мог расширить свой кругозор, но лишь убедившись, что Джонни в безопасности. А может, общая картина всегда находилась бы за пределами его понимания. В конце концов на жизнь он зарабатывал маленькими картинками. Но, как бы то ни было, эгоистичная личность, которая жила в глубинах его подсознания, не преминула послать ясную и четкую мысль. Она пришла, расцвеченная синевой и темным, сверкающим золотом. Почему из всех дней такое случилось именно сегодня? Аккурат после того, как мне наконец то удалось пройти в дамки?

— Если вы уйдете, могу я пойти с вами? — спросила Алиса.

— Конечно. — Клай посмотрел на портье. — Вы тоже можете пойти, мистер Рикарди.

— Я останусь на своем посту, — надменно произнес тот, но Клаю показалось, что в глазах, когда он отводил взгляд, стояла тоска.

— Не думаю, что вы впадете в немилость у начальства, если в сложившейся ситуации закроете кабинет на ключ и уйдете. — Как обычно, Том говорил мягко, и эта его манера очень нравилась Клаю.

— Я останусь на своем посту, — повторил портье. — Мистер Доннелли, дневной менеджер, пошел в банк, чтобы сдать деньги, и оставил отель на меня. Если он вернется, тогда, возможно…

— Пожалуйста, мистер Рикарди, — обратилась к нему Алиса. — Оставаться здесь нельзя.

Но мистер Рикарди, который вновь скрестил руки на груди, только покачал головой.

15

Они отодвинули стулья, сработанные в стиле мебели королевы Анны, и мистер Рикарди, повернув ключи, открыл замки. Клай выглянул на улицу. Вроде бы не увидел людей ни с одной, ни с другой стороны, но мог и ошибиться из за большого количества пепла и сажи. Черные «снежинки» танцевали на ветру.

— Пошли. — Для начала они планировали добраться только до кафе «Метрополь» в соседнем доме.

— Я собираюсь запереть дверь и поставить стулья на место, — предупредил мистер Рикарди, — но я буду слушать. Если вы нарветесь на неприятности… если эти… люди… будут прятаться в кафе «Метрополь» и вам придется отступить, запомните, пожалуйста, что вам нужно крикнуть: «Мистер Рикарди, мистер Рикарди, вы нам нужны!» И я буду знать, что могу без опаски открывать дверь. Это понятно?

— Да, — ответил Клай. Сжал худое плечо мистера Рикарди. Портье поморщился, но не сдвинулся с места (хотя и не выказал удовольствия от такого проявления дружеских чувств). — Вы — свой парень. Поначалу я так не думал, но потом понял, что ошибался.

— Надеюсь, я делаю все, что в моих силах, — сухо ответил лысый портье. — Главное, помните…

— Мы запомним, — ответил Том. — И вернемся, может, через десять минут. Если у вас возникнут проблемы, кричите.

— Хорошо. — Но Клай сомневался, что мистер Рикарди закричит. Он не мог сказать, с чего так решил, трудно представить себе человека, который не закричит, если крик этот может уберечь его от беды, но Клай точно знал, крика портье им не дождаться.

— Пожалуйста, передумайте, мистер Рикарди, — вновь попыталась уговорить его Алиса. — В Бостоне небезопасно, теперь вы должны это знать.

Мистер Рикарди только отвернулся. И Клай подумал не без удивления: Вот как выглядит человек, когда делает вывод, что лучше смерть, чем перемены.

— Пошли. — Клай двинулся первым. — Давайте приготовим сандвичи, пока еще есть электричество и можно зажечь свет.

— И бутилированная вода нам не повредит, — добавил Том.

16

Электричество отключилось, когда они заворачивали последний сандвич в маленькой, чистенькой, выложенной белым кафелем кухне кафе «Метрополь». К тому времени Клай еще трижды пытался прозвониться в штат Мэн: один раз домой, второй — в начальную школу Кент Понда, где преподавала Шарон, третий — в промежуточную школу²⁷ Джошуа Чемберлена, где учился Джонни. Дальше кода штата Мэн, «207», ему пробиться не удалось.

Когда свет в «Метрополе» погас, Алиса закричала, как показалось Клаю, в кромешной тьме. Потом включилось аварийное освещение, но Алису это не успокоило. Одной рукой она вцепилась в Тома. И размахивала другой, с зажатым в ней большим хлебным ножом, которым резала сандвичи. Ее глаза широко раскрылись и остекленели.

— Алиса, положи нож. — Голос Клая прозвучал резче, чем ему хотелось. — Иначе ты порежешь кого нибудь из нас.

— Или себя, — добавил Том обычным, мягко успокаивающим голосом. Его очки поблескивали в свете аварийных ламп.

Девушка положила нож, но тут же схватила его.

— Мне он нужен. Я возьму его с собой. У тебя есть нож, Клай. Я тоже хочу.

— Хорошо, — кивнул он, — но у тебя нет пояса. Мы сделаем его из скатерти. А пока будь осторожнее.

Половину сандвичей они сделали с сыром и ростбифом, половину — с сыром и окороком. Алиса завернула их в бумагу. Под кассовым аппаратом Клай нашел стопку пакетов с ручками с надписью «ПАКЕТ ДЛЯ СОБАК» на одной стороне и « ПАКЕТ ДЛЯ ЛЮДЕЙ» — на другой. Они с Томом уложили сандвичи в два пакета, а в третий сунули три бутылки воды.

Столы накрыли к обеду, который, увы, состояться уже не мог. Два или три стола перевернули, но на остальных все стояло как положено, стаканы и столовые приборы поблескивали в жестком свете настенных ламп аварийного освещения. От их упорядоченности у Клая защемило сердце. Белизна аккуратно сложенных салфеток, маленькие электрические лампы на каждом столике. Они не горели, и Клай подозревал, что пройдет много времени, прежде чем они зажгутся вновь.

Он видел, как Алиса и Том оглядывают зал, на лицах читалась та самая грусть, что заполнила его сердце, и у него вдруг возникло желание, чуть ли не маниакальное, хоть как то подбодрить их. Он вспомнил фокус, который когда то показывал сыну. Вновь подумал о сотовом телефоне Джонни, и паника крыса еще раз проверила прочность клетки. Но Клай всем сердцем надеялся, что этот чертов мобильник лежит забытый под кроватью Джонни малыша среди катышков пыли, с совсем совсем совсем разряженным аккумулятором.

— Посмотрите сюда, — он отставил в сторону пакет с сандвичами, — и, пожалуйста, обратите внимание, на ловкость моих рук. — Он ухватился за свисающий край скатерти.

— Сейчас не время для салонных фокусов, — заметил Том.

— Я хочу посмотреть, — возразила Алиса, и впервые после встречи с ней они увидели на ее лице улыбку. Маленькую, но улыбку.

— Нам нужна скатерть, — пояснил Клай. — На это уйдет секунда, а кроме того, дама хочет посмотреть. — Он повернулся к Алисе. — Но ты должна сказать волшебное слово. Возможно, подойдет «Шейзэм!».

— Шейзэм! — воскликнула Алиса, и Клай резко дернул скатерть обеими руками.

Фокус этот он не показывал уже два, может, три года и едва не провалился. Но при этом его ошибка, вероятно, отсутствие должной резкости рывка, добавила фокусу очарования. Тарелки, столовые приборы, стаканы, настольная лампа, вместо того чтобы остаться на месте после магического исчезновения из под них скатерти, сдвинулись примерно на четыре дюйма вправо. Ближайший к Клаю стакан остановился на самом краю, чуть меньшая часть его круглого основания зависла над полом.

Алиса зааплодировала, потом засмеялась. Клай поклонился, раскинув руки.

— Теперь мы можем идти, о великий Вермишель? — спросил Том, но он тоже улыбался. Клай видел, как в свете ламп аварийного освещения поблескивают его маленькие зубы.

— Как только я снабжу ее поясом, — ответил Клай. — Тогда она сможет нести нож с одного бока, а сандвичи — с другого. А ты возьмешь воду. — Он сложил квадратную скатерть по диагонали, превратив в треугольник, потом быстро свернул трубочкой, просунул ее под ручки пакета с сандвичами, потом обернул вокруг узкой талии девушки — хватило на полтора оборота, — концы завязал узлом у нее на спине. Закончил тем, что с правой стороны засунул за самодельный пояс хлебный нож с пилообразным лезвием.

— А ты у нас умелец, — восхитился Том.

— Ловкость рук, и все тип топ, — ответил Клай, и тут же снаружи что то взорвалось, так близко, что задрожали стены кафе. Стакан, который стоял на самом краю, нависая над ним чуть ли не половиной основания, потерял равновесие, упал на пол, разбился. Все трое посмотрели на осколки. Клай уже хотел сказать им, что не верит в приметы, но решил, что лучше от этого не будет. А кроме того, в приметы он верил.

17

У Клая были причины для возвращения в отель «Атлантик авеню инн». Во первых, он хотел забрать свой портфель, который остался в вестибюле. Во вторых, сделать из чего нибудь чехол для ножа Алисы. Полагал, что подойдет мешочек для бритвенных принадлежностей, если он окажется достаточно длинным. В третьих, дать мистеру Рикарди еще один шанс уйти с ними. Он удивился, осознав, что попытка уговорить лысого портье уйти с ними для него важнее забытого портфеля с рисунками. Пусть с неохотой, но он проникся симпатией к этому человеку.

Когда признался в этом Тому, тот, к его удивлению, кивнул.

— У меня такое же отношение к пицце с анчоусами. Я говорю себе, есть что то отвратительное в сочетании сыра, томатного соуса и дохлой рыбы… но иногда меня охватывает постыдное желание, и я не могу перед ним устоять.

На улице и между зданиями мела черная пурга из сажи и пепла. Завывали, звенели, ревели сигнализации, автомобильные, противопожарные, охранные. Тепла в воздухе не чувствовалось, но Клай слышал характерное потрескивание пожара к югу и востоку от них. Усилились свойственные пожару запахи. Слышали они и громкие крики, которые доносились со стороны Коммон, оттуда, где Бойлстон стрит расширялась.

Когда они подошли к отелю «Атлантик авеню инн», Том помог Клаю отбросить один из стульев от прямоугольного проема в двери, который раньше закрывала стеклянная панель. Вестибюль уже окутал сумрак, в котором более темными тенями выделялись регистрационная стойка мистера Рикарди и диван. Если бы Клай уже не побывал внутри, он бы не догадался, что представляют собой эти тени. Единственная лампочка аварийного освещения горела над лифтами. Закрепленный под лампой аккумулятор гудел, как шмель.

— Мистер Рикарди? — позвал Том. — Мистер Рикарди, мы вернулись, чтобы узнать, не передумали ли вы.

Ответа не последовало. Секунду спустя Алиса начала осторожно вынимать осколки стекла, еще торчащие из рамы.

— Мистер Рикарди! — вновь позвал Том, не получив ответа, повернулся к Клаю. — Ты туда полезешь?

— Да. Чтобы взять портфель. Там мои рисунки.

— Разве у тебя нет копий?

— Это оригиналы, — ответил Клай, как будто эти два слова все объясняли. Для него — да. И потом, не следовало забывать про мистера Рикарди. Он же сказал: «Я буду слушать»

— А если Громобой со второго этажа достал его? — спросил Том.

— Если бы это случилось, мы бы услышали, как он гремит здесь, — ответил Клай. — Если уж на то пошло, он бы выбежал на наши голоса, балаболя, как тот парень, который хотел нас зарезать около Коммон.

Ты этого не знаешь. — Алиса жевала нижнюю губу. — Тебе слишком рано думать, что ты знаешь все правила.

Разумеется, правда была на ее стороне, но они не могли стоять у дверей, обсуждая этот, безусловно, важный вопрос. Пользы такая дискуссия принести не могла.

— Буду осторожен, — пообещал он и поставил ногу на основание узкого проема. Но его ширины хватило, чтобы Клай смог протиснуться. — Я только загляну в его кабинет. Если не найду, не стану рыскать по вестибюлю, как какая нибудь девица в фильме ужасов. Только возьму портфель, и мы сматываемся.

— Кричи, — попросила его Алиса. — Что нибудь вроде: «Я в порядке. Проблем нет». Все время.

— Ладно, но если я замолчу, уходите. Не лезьте за мной.

— Не волнуйся, — заверила она его без тени улыбки. — Я тоже видела все эти фильмы. У нас есть «Синемакс»²⁸.

18

— Я в порядке, — крикнул Клай, подхватив свой портфель и ставя его на регистрационную стойку. Можно возвращаться, подумал он. Правда, оставалось еще одно дельце.

Он оглянулся, обходя регистрационную стойку, и увидел, что один проем из под разбитой стеклянной панели чуть светится, плавая в окружающей темноте, и частично закрыт двумя силуэтами, выделяющимися на фоне уходящего дня.

— Я в порядке, по прежнему в порядке, только загляну в его кабинет, все еще в порядке, все еще…

— Клай. — Голос Тома переполняла тревога, но в этот момент Клай не смог ответить и успокоить Тома. По центру кабинета, под высоким потолком висела люстра. А на люстре, похоже, на шнуре, каким подвязывают портьеры, висел мистер Рикарди. С белым пластиковым мешком на голове. Клай подумал, что это один из тех мешков, какие выдают гостям, чтобы положить в них вещи, которые нужно постирать или почистить. — Клай, ты в порядке?

— Клай? — пронзительно выкрикнула Алиса на грани истерики.

— В порядке, — услышал он себя. Рот действовал сам по себе, обходясь без команды мозга. — Я все еще здесь. — Он думал о том, как выглядел мистер Рикарди, когда говорил: «Я останусь на своем посту». Слова прозвучали высокопарно, но глазами, испугом и покорностью судьбе, которые читались в них, он напоминал маленького енота, загнанного в угол гаража большим злобным псом. — Уже иду.

Он попятился, словно мистер Рикарди мог выскользнуть из самодельной, из шнура для портьер, петли и прыгнуть на него в ту самую секунду, когда он повернется к двери в кабинет спиной. Теперь он не просто боялся за Шарон и Джонни. Его накрыла с головой волна тоски по дому, по ним, и чувство это было таким сильным, что он вдруг вспомнил свой первый день в школе, когда мать оставила его у ворот школьной площадки. Другие родители входили в ворота вместе со своими детьми, но мать сказала ему: «Иди, Клайтон, это твоя первая классная комната, все у тебя будет хорошо, мальчики должны самостоятельно переступать этот порог». Но прежде чем последовать ее словам, он постоял у ворот, наблюдая, как она уходит по Кедровой улице. В синем пальто. И вот теперь, стоя в темноте, он еще раз прочувствовал на себе, что тоска по дому может быть сильной до тошноты.

Том и Алиса — хорошая компания, но как же ему хотелось оказаться рядом с теми, кого он любил.

Обойдя регистрационную стойку, он повернулся лицом к улице и пересек вестибюль. Подошел достаточно близко к двери, чтобы различить испуганные лица своих новых друзей, когда вспомнил, что вновь забыл этот гребаный портфель и теперь нужно возвращаться. Берясь за ручки, он нисколько не сомневался, что вот сейчас из темноты за стойкой вытянется рука мистера Рикарди и сомкнется на его руке. Этого не произошло, но над головой снова грохнуло. Что то там оставалось, что то продолжало рушить все вокруг себя и в темноте. И это что то до трех часов дня было человеком.

Он уже оставил за спиной половину расстояния, отделявшего регистрационную стойку от двери, когда единственная, питающаяся от аккумулятора лампа аварийного освещения вестибюля мигнула и погасла. Это нарушение правил противопожарной безопасности, подумал Клай. Я должен написать жалобу.

Он протянул портфель. Том его взял.

— Где он? — спросила Алиса. — Его там не было?

— Мертв. — Мысль о том, что надо бы солгать, мелькнула в голове, но он не думал, что сможет. Слишком велико было потрясение от увиденного. Как человек мог наложить на себя руки, повеситься? Он не понимал, как такое вообще возможно. — Самоубийство.

Алиса заплакала, не зная того, что сама умерла бы у входной двери отеля, если бы Клай с Томом послушали мистера Рикарди. А вот Клай об этом помнил. И тоже с трудом сдерживал слезы, потому что мистер Рикарди проявил себя человеком. Такое свойственно большинству людей, если им предоставляется шанс.

С запада, по темной улице, со стороны Коммон до них долетел крик, слишком громкий, чтобы исторгнуться из человеческих легких. Клай решил, что так, должно быть, трубит слон. В крике не было боли, не было радости. Одно безумие. Алиса прижалась к нему, он обнял ее. И словно прикоснулся к электрическому кабелю, по которому проходил ток высокого напряжения.

— Если мы собираемся сматываться отсюда, не будем с этим тянуть, — сказал Том. — Если не нарвемся на неприятности, то сможем, идя на север, добраться до Молдена и провести ночь в моем доме.

— Чертовски хорошая идея, — оживился Клай.

Том осторожно улыбнулся.

— Ты действительно так думаешь?

— Действительно. Кто знает, может, нас там уже поджидает патрульный Эшленд.

— Кто такой патрульный Эшленд? — спросила Алиса.

— Полицейский, с которым мы встретились около Коммон, — ответил Том. — Он… скажем так, он нам помог. — Втроем они шагали на восток, к Атлантик авеню, сквозь падающий с неба пепел и вой сирен. — Конечно, мы его не увидим. Клай пытается шутить.

— Хорошо, что хоть кто то пытается, — отозвалась Алиса. — На тротуаре, рядом с урной, лежал синий мобильник с треснутым корпусом. Алиса, не сбившись с шага, ударом ноги отправила его в сливную канаву.

— Отличный удар, — похвалил ее Клай.

Алиса пожала плечами.

— Пять лет играю в соккер²⁹, — и в этот момент зажглись уличные фонари, словно намекая, что еще не все потеряно.