Стивен Кинг Мобильник

9

Том отсутствовал пятнадцать минут. Когда вернулся, бесцеремонно сбросил Рафа со своего стула и отхватил большущий кусок сандвича.

— Она спит, — сообщил Том. — Переоделась в мою пижаму, пока я ждал в коридоре, а потом мы вместе выбросили платье в мусорное ведро. Думаю, она заснула через сорок секунд после того, как ее голова коснулась подушки. Выбросив платье, она подвела под днем черту, я в этом уверен. — Пауза. — Оно действительно ужасно пахло.

— Пока тебя не было, я выдвинул Рафа в президенты Соединенных Штатов. Его избрали без голосования, на основании всеобщего одобрения.

— Хорошо, — кивнул Том. — Мудрый выбор. И чьим одобрением он заручился?

— Миллионов. Всех, кто еще остался в здравом уме. Они послали мыслебюллютени. — Клай широко раскрыл глаза и постучал себя по виску. — Я могу читать мы ы ы ы с с сли!

Том перестал жевать, начал снова… но медленно.

— Знаешь, с учетом ситуации, это совсем не забавно.

Клай вздохнул, отпил ледяного чая, заставил себя откусить кусок сандвича. Сказал себе, что должен думать о сандвиче как о топливе для тела, если только так и можно доставить его в желудок.

— Да. Пожалуй, не забавно. Извини.

Том чокнулся с ним стаканом, прежде чем выпить чая.

— Все нормально. Я ценю стремление поднять наш боевой дух. Слушай, а где твой портфель?

— Оставил на крыльце. Хотел, чтобы обе руки были свободными, когда мы проходили коридором смерти Тома Маккорта.

— Тогда с ним все в порядке. Слушай, Клай, я сожалею, что все так вышло с твоей семьей.

— Пока не сожалей. — Голос Клая немного осип. — Пока еще не о чем сожалеть.

— Но я рад, что наткнулся на тебя. Вот что я хотел сказать.

— И я могу сказать тебе то же самое. Я понимаю, как важно найти спокойное место, где можно провести ночь. И я уверен, Алиса это тоже понимает.

— Оно спокойное, пока в Молдене ничего не взрывается и не горит.

Клай кивнул, улыбнулся одними губами.

— Пока. Ты взял у нее эту кроссовку?

— Нет. Она улеглась с ней в кровать, как… ну, не знаю, с плюшевым медвежонком. Завтра ей полегчает, если она проспит всю ночь.

— Думаешь, проспит?

— Нет, — ответил Том. — Но если она проснется в испуге, я проведу ночь с ней. Если нужно, в одной кровати. Ты знаешь, я ей не опасен, так?

— Да. — Клай знал, что и он ей не опасен, но понял, о чем толковал Том. — Завтра утром я собираюсь уйти на север, как только рассветет. Возможно, будет неплохо, если ты и Алиса пойдете со мной.

Том задумался, потом спросил:

— А как же ее отец?

— Она же говорит, что он, цитата, «из тех, кто полагается только на себя». И тревожилась она только по одному поводу: что он съест на обед, раз не умеет готовить? Из этого я понял, что его судьба не так уж ее и волнует. Разумеется, мы должны спросить, что она думает по этому поводу, но я бы предпочел оставить ее с нами и не хочу идти на запад, в эти промышленные городки.

— Ты вообще не хочешь идти па запад.

— Не хочу, — признал Клай.

Он подумал, что Том начнет с ним спорить, и ошибся.

— Как насчет этой ночи? — спросил Том. — Ты думаешь, нам нужно организовать дежурство?

До этого момента такие мысли не приходили Клаю в голову.

— Не думаю, что от этого будет какая то польза. Если обезумевшая толпа ворвется на Салем стрит, размахивая оружием и факелами, что мы сможем с этим поделать?

— Спуститься в подвал?

Клай задумался. Отступление в подвал казалось ему последним шагом, вариант «Бункер», но его не следовало исключать: гипотетическая обезумевшая толпа могла решить, что в доме никого нет, и проследовать дальше. Все лучше, чем смерть на кухне, предположил он. Возможно, после того, как у нас на глазах пустят по кругу Алису.

До этого не может дойти, сказал он себе, но без должной уверенности. Ты теряешься в гипотетических версиях, вот и все. Сам себя пугаешь. До этого не может дойти.

Да только Бостон сгорал дотла у них за спинами. Винные магазины грабили, а мужчины избивали друг друга в кровь из за алюминиевого бочонка с пивом. До этого уже дошло.

Том тем временем наблюдал за ним, не мешая делать выводы… и сие означало, что сам Том к этим выводам уже пришел. Раф прыгнул к нему на колени. Том положил сандвич на стол и погладил кота по спине.

— Вот что я тебе скажу. — Клай посмотрел на Тома. — Если у тебя есть пара одеял, в которые я смогу завернуться, почему бы мне не провести ночь на твоем крыльце? Оно закрытое, там темнее, чем на улице. Из этого следует, что я увижу тех, кто приблизится к нему, задолго до того, как они заметят меня. Особенно если придут мобилопсихи. Мне не показалось, что в маскировке они спецы.

— Нет, эти точно подкрасться не сумеют. А если люди зайдут через кухню? Линн авеню проходит всего в квартале.

Клай пожал плечами, стараясь показать, что они не смогут организовать круговую оборону, да и оборону вообще, не говоря об этом вслух.

— Ладно. — Том откусил от сандвича еще кусок, дал Рафу ветчины. — Нo в три часа мы можем поменяться местами. Если Алиса к тому времени не проснется, возможно, она будет спать до утра.

— Давай не будем загадывать, посмотрим, как все пойдет. Слушай, думаю, я и сам знаю ответ, но… оружия у тебя нет, так?

— Нет, — подтвердил Том. — Нет даже баллончика с «Мейсом»⁴⁵. — Он посмотрел на недоеденный сандвич, положил на стол. Когда поднял глаза на Клая, их переполняла печаль. Заговорил тихим голосом, словно собрался поделиться большим секретом: — Ты помнишь, что сказал коп перед тем, как застрелить того безумца?

Клай кивнул. «Эй, дружище, как дела? Я хочу сказать, что с тобой такое?» Этого он не забыл бы до конца своих дней.

— Я знал, что в жизни будет не так, как в кино, — прошептал Том, — но не подозревал, что у пули такая пробивная сила… плюс внезапность… и этот звук, когда содержимое… содержимое его головы…

Внезапно он наклонился вперед, прижимая маленькую руку ко рту. Это движение напугало Рафера, и кот спрыгнул на пол. Из Тома исторглись три глухих горловых звука, и Клай напрягся, приготовившись к тому, что за звуками последует струя блевотины. Ему оставалось только надеяться, что он не начнет блевать сам, но думал, что такое очень даже возможно. Он знал, как близко к этому подошел — от черты, за которой началась бы неудержимая рвота, его отделяло совсем ничего. Потому что он знал, о чем говорил Том. Выстрел, а потом выплеснувшаяся на асфальт мокрая вязкая субстанция.

Но рвоты не последовало. Том взял желудок под контроль, уставился в потолок повлажневшими глазами.

— Извини. Не стоило говорить об этом.

— Не за что тебе извиняться.

— Я думаю, если мы хотим через все это пройти, то должны найти способ отрастить толстую кожу. Я думаю, те, кто не сможет этого сделать… — Он замолчал, потом продолжил: — Я думаю, те, кто не сможет этого сделать… — вновь замолчал и лишь на третий раз сумел закончить фразу: — Я думаю те, кто этого не сделает, могут умереть.

И они посмотрели друг на друга в ярком белом свете лампы Коулмана.