Связь «Монаха Венда» Гамсуна с «Брандом» и «Пером Гюнтом» Ибсена

Бокашова Екатерина Дмитриевна

Магистрантка Московского педагогического государственного университета, Москва, Россия

Во всём мире Кнут Гамсун известен как блестящий романист и новеллист. Между тем талант норвежского писателя также проявился в поэзии и драматургии. Отстаивая свою творческую независимость, Гамсун, тем не менее, является своеобразным преемником ибсеновской традиции «новой драмы».

Особенности художественного метода Гамсуна привели к тому, что эстетические задачи писателя как романиста наложили свой отпечаток и на его драматургию. Подобно Ибсену, который дедраматизировал свои пьесы, вводя в них нарративные структуры, Гамсун деэпизировал роман, вводя в него структуры драматические. Такое гибридное стилевое решение сближает творческий метод Гамсуна с творческим методом Ибсена. [Brynhildsvoll: http://www.ibsen.net/index.gan?id=2187&subid=0].

Опираясь на уже существующие традиции «новой драмы» (как бы писатель этого ни отрицал), в своей драматургии Гамсун сообщает им новое качество, развивает их, создавая новый тип композиции и новый тип героя.

В данной работе мы анализируем драматическую поэму Гамсуна «Монах Венд» (1902), которая на идейном и композиционном уровне связана с драмами Ибсена «Бранд» (1866) и «Пер Гюнт» (1867) [Waal: 75–82]. Прежде всего, схожие тенденции прослеживаются в принципах названий произведений (в заглавия вынесены имена главных героев) и отбора персонажей (фольклорно-мифологическая основа образов, воплощение филофской идеи Киркегора об одиночестве) [Коллоен: 171–180].

Образ Пера Гюнта Ибсена своими корнями уходит в норвежский фольклор. Герой Гамсуна Венд также связан со скандинавской мифологией. На это указывает определённый круг мифологических мотивов и образов, которые на протяжении всего произведения сопровождают монаха (постоянные сравнения героя с волком и оленем, переклички с Одином: Венд, подобно верховному богу, несколько суток был прикован к дереву, после чего он осознал своё место в этом мире). Монашество Венда, как и сан священнослужителя Бранда, не играет решающей роли, хотя и Ибсену и Гамсуну не удалось избежать аналогий с библейскими пророками (подчинение жизни героев особой форме аскезы, побиение Бранда камнями, публичное избиение Венда).

В «Монахе Венде» по-своему контаминируются и преломляются основные принципы драматических поэм Ибсена: quantum satis (полная мера) «Бранда» и «самим собой будь, человек» «Пера Гюнта».

Пергюнтовский принцип в драме Гамсуна используется исключительно на композиционном уровне. На первом этапе в обоих произведениях авторы раскрывают основные природные свойства своих героев. Венд, как и Пер, представлен молодым и беззаботным юношей, который живёт в мире собственных мыслей и желаний. На втором этапе персонажи представлены в ситуации поиска самих себя в этом мире (странствия Венда и Пера). Третий этап изображает осмысление героями окружающего мира и своего места в нём.

Развитие же героя в «Монахе Венде» происходит по брандовскому типу: Венд следует своим жизненным принципам и проверяет их в различных ситуациях. В своём произведении Гамсун, как и Ибсен, раскрывает не частные чувства личности, не бытовые проблемы, а принципы существования всех людей. В центре драмы ставится вопрос о положении исключительной личности в мире практических интересов. Подобно ибсеновскому «Бранду», в гамсуновском «Монахе Венде» проблема цельности личности становится одной из важнейших. Единственным путём достижения этой цельности становится воля, отказ от компромиссов. Но в «Монахе Венде» этот путь несколько иного рода, чем в «Брандe». Смысл жизни Бранда – это избавление своих сограждан от жизни по законам компромисса с совестью. Венд тоже борется с «половинчатостью» жизни, но в индивидуалистическом плане. Он ищет своё место в мире людей, для которых привычен рабский уклад жизни, руководствуясь киркегоровским принципом, воплощённом в «Бранде», enten – eller (всё или ничего). Это требование Венда к самому себе, он не испытывает этим принципом никого, кроме Блис.

В «Бранде» и «Монахе Венде» внутренняя жизнь героев передаётся приёмом удвоения персонажей. Но у Гамсуна этот приём несколько отличается. У Ибсена один персонаж мыслит логически строго (Бранд), а другой создаёт полубезумные образы (Герд), включающие в себя суть размышлений главного героя. Гамсуну образ Элиаса, двойника пародийного типа, нужен для того чтобы яснее показать становление и эволюцию образа Венда.

Композиция поэтической драмы «Монах Венд» повторяет не только «Пера Гюнта» Ибсена. Первое действие «Монаха Венда», как и первое действие «Бранда» является прологом ко всей драме. Пролог в «Бранде» в обобщённом виде передаёт главные идеи произведения. Событийные подробности в первом действии «Монаха Венда» не только намечают основные интриги драмы, но и обращают внимание читателя на повторяющиеся мотивы по ходу развития действия в драме (подкова, руки Венда «необыкновенной белизны»), которые раскрывают идейную сторону произведения.

Как мы видим, Гамсун, при всём своём отрицании связи с Ибсеном, идёт по пути его традиции, несколько изменяя её согласно своим художественным целям. Он обращается к сложной гибридной структуре – драматической поэме. Эпическая форма не может передать всей напряжённости общественной и психологической борьбы, которая становится основой произведения. Восьмиактная драматическая поэма, подобно «Бранду» и «Перу Гюнту» Ибсена, сохраняет некоторые черты своей эпической основы, которые проявляются в длинных монологах, повествующих не только о душевном состоянии героя, но и о событиях, происходящих вне сцены.

1. 
   Коллоен И. С. Гамсун. Мечтатель и завоеватель. – М.: ОГИ, 2010.
   
2. 
   Brynhildsvoll, K. Hamsun contra Ibsen – Fra polemisk provokasjon til estetisk program: En misforståelse og dens litteraturhistoriske sementering. // http://www.ibsen.net/index.gan?id=2187&subid=0
   
3. 
   Waal, C. The Plays of Knut Hamsun. // Quarterly Journal of Speech. № 1, 1971. P. 75-82.