Хлебников. Поэтика портрета
жүктеу/скачать 0.55 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- В. ТАТЛИН
- А. КРУЧЁНЫХ
- П. МИТУРИЧ
- В. МАЯКОВСКИЙ
|
Поповский А. А. аспирант кафедры новейшей русской литературы ХЛЕБНИКОВ. ПОЭТИКА ПОРТРЕТА (К ПРОБЛЕМЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ СЛОВА И РИСУНКА) Феномен рисунков Хлебникова является, бесспорно, значимым явлением природы поэта. Графика Хлебникова обладает особой философией, особой поэтикой1. Ни для кого не секрет, что живопись играет важную роль в поэтическом сознании Велимира (живописью он занимался серьёзно, намеревался стать профессиональным художником). В научной литературе есть множество исследований, посвящённых проблеме «Хлебников и живопись», среди них работы В. Н. Альфонсова, Р. В. Дуганова, А. Е. Парниса, Д. В. Сарабьянова. «На разных этапах своего творческого пути Хлебников создавал поэтические структуры, аналогичные жанрам изобразительного искусства, например портрету, пейзажу, натюрморту…»2. Велимир Хлебников создал целый ряд портретов своих современников - портреты отца, Маяковского, Дамперовой, Кручёных, Митурича, сестры Веры, Николаевой и многих других. Не имеет смысла подробно останавливаться на каждом из них, достаточно охарактеризовать несколько наиболее значимых, чтобы наметить основную линию поэтики хлебниковских рисунков. Кроме того, мы рассмотрим поэтические «двойники» портретов, помогающие пролить свет на тот или иной рисунок. Главное – ощутить единство изображения текстового и изображения художественного, понять их взаимообусловленность и взаимозависимость. В. ТАТЛИН
В. Е. Татлин. 1916 Татлин, тайновидец лопастей И винта певец суровый, Из отряда солнцеловов. Паутинный дол снастей Он железною подковой Рукой мёртвой завязал В тайновиденье щипцы. Смотрят, что он показал, Онемевшие слепцы. Так неслыханны и вещи Жестяные кистью вещи1. 1916 Портрет Татлина манерой письма, динамикой форм и линий чрезвычайно напоминает знаменитый автопортрет Хлебникова (1909 г.). Это вряд ли случайно. Творческая позиция Татлина была крайне близка Велимиру1. Свободное течение линий, но здесь они не выходят из берегов, как на автопортрете. Портрет выполнен несколькими, почти непрерывными, линиями. Справа – либо спинка стула, либо холст или рама – придают композиции устойчивость. Линия слева от лица создаёт ощущение пространства, некой глубины фона. Глаза и рот так же, как линия овала лица, находятся в полном соответствии с автопортретом поэта. Лицо будто балансирует на постаменте угловатого воротника. Стилизованная линия пряди волос буквально выбивается из общего ритма композиции своей остротой. Движение рисунка осуществляется по спирали (это ощущение достигается направленностью углов). Лицо – как бы ось, а углы воротника, «рамы», волос двигаются вправо, вверх и влево, то есть по часовой стрелке, вокруг лица. Внутри лица это движение подчёркнуто странной закруглённой линией (у носа и рта). Рисунок разворачивается из этой линии. Можно выдвинуть гипотезу, что именно эта линия явилась основой рисунка, была «произнесена» раньше других, а вокруг неё «произошёл» портрет Татлина. Но это останется лишь предположением, хотя важность «линии бесконечности» для этого наброска Хлебникова неоспорима. Стихотворение-портрет, посвящённое Татлину, также наполнено движением: Татлин, тайновидец лопастей И винта певец суровый… «В стихотворении речь идёт о живописных рельефах и угловых контррельефах Татлина, которые Хлебников видел на "Последней футуристической выставке картин (0,10)" в декабре 1915 г. в Петрограде и выставке «Магазин», организованной Татлиным в Москве в марте 1916 г.»2. Итак, мы видим, как Хлебниковские слово и линия движутся в одном направлении; рисунок будто продолжает стихотворение, или стихотворение продолжает графический образ – понимая эти закономерности, мы начинаем слышать мелодию единства хлебниковской линии и хлебниковского слова.
 
КРУЧЁНЫХ
Мальчишка в тридцать лет, в воротничках, Острый, задорный и юркий, Бледного жителя серых камней Прилепил к сибирскому зову на «чёных». Ловко ты ловишь мысли чужие, Чтоб довести до конца, до самоубийства. Лицо энглиза, крепостного Счетоводных книг, Усталого от книги. Юркий издатель позорящих писем, Небритый, небрежный, коварный. Но – девичьи глаза. Порою нежности полный. Сплетник большой и проказа, Выпады личные любите Вы – очаровательный писатель, Бурлюка отрицательный двойник.
А. Е. Кручёных. 1913 С. М. Городецкий и А. Е. Кручёных. Баку, 1920. Существует два опубликованных портрета Кручёных, выполненных Хлебниковым – 1913 и 1920 года. Эти два портрета сильно отличаются друг от друга. Рисунок 1913 года выполнен, можно сказать, в академической манере; линии очень твёрдые, какие-то неумолимые. Профиль Кручёных будто высечен на бумаге карандашом. Удары линий точно передают образ поэта-заумника, духовно близкого Хлебникову в этот период. Второй портрет (1920 г.) совершенно иной (между ними семь лет!). Здесь изображены Городецкий и Кручёных. Рисунок более условен, лицо Кручёных размыто, едва намечено, но глаза и контур головы очерчены выразительными линиями. Лицо Городецкого прорисовано с достаточной степенью чёткости, а лицо Кручёных - тает в дымке сомнения. И его-то кистью детской Чертит ворог Городецкий. У Хлебникова несколько стихотворений, посвящённых Кручёных: «Алёше Кручёных» (Баку, 1920 г.), «Кручёных!» (Москва, 1922 г.) и «Кручёных» (1921 г.). Мы остановимся на последнем стихотворении (1921 г.); оно, на наш взгляд, более полно передаёт образ поэта. Этот верлибр схож со стихотворным портретом Маяковского («КТО?» 1922 г.). На портрете 1920 года выделяются глаза, обведённые жирным контуром, будто Хлебников хотел подчеркнуть их значимость. В стихотворении 1921 года читаем: Небритый, небрежный, коварный. Но – девичьи глаза. Ещё:
Лондонский маленький призрак, Мальчишка в тридцать лет, в воротничках… На рисунке 20 года Кручёных действительно выглядит, как призрак, сотканный из лондонского тумана. На портрете обозначена и линия «воротничка». Рядом с обвинением: Юркий издатель позорящих писем, Небритый, небрежный, коварный. Романтизация, идеализация образа Кручёных: Но – девичьи глаза. Порою нежности полный… Вы – очаровательный писатель… После стихотворения в черновике приписка: «Опасен» - это ещё один «затекстовый» штрих к словесному портрету Кручёных.
Контур головы вызывает ассоциацию с Земным шаром (очертания материков образованы изогнутой линией волос). Такая ассоциация вряд ли случайна, если вспомнить рассуждения Председателя Земного Шара об «умном веществе», о «мозге» Земли («Мыслезём»). Строгий, почти иконописный лик художника склонён и на переднем плане – лоб Митурича, пересечённый мыслью-молнией. К сожалению, нет стихотворного портрета художника, но даже этот набросок, выполненный в своеобразной символической манере, глубоко поэтичен. В. МАЯКОВСКИЙ
В. В. Маяковский (весна 1919). КТО?
С слоновьим затылком И нежными и добрыми громадными неловкими ушами Выпятил вперёд, Свесив губу, как слово «так!», Свой железный подбородок Вождя толп, Прёт впереди, вперёд и вперёд! С весёлыми глазами Крушения на небе летчик, Где мрачность миров осыпана Осколками птицы железной, Весёлой птицы осколками. Богатырь с сажень в плечах. И слабыми, добрыми губами – Кто он? Бывало, своим голосом играя, как улыбкой, Он зажигает спичку острот О голенище глупости… 1922
Проблема взаимоотношений Хлебникова и Маяковского крайне сложна, она получила освещение в ряде воспоминаний, дневников, литературоведческих и искусствоведческих трудов1. Якобсон пишет: «Очень сложные были его Хлебникова отношения с Маяковским. Маяковский с ним говорил немножко наставительно-любезно, очень почтительно, но в то же время держал его на расстоянии… Они были очень разные.»2. Нас мало занимает вопрос об их хороших или плохих отношениях, для нас важно, что их взаимовлияние и взаимозаинтересованность – факт неоспоримый. Маяковский вдохновлялся поэзией Хлебникова и, наоборот, Хлебников писал под впечатлением от стихов Маяковского. Например, «Бег могучий, бег трескучий…» (1919 г.) – рефлексия на стихотворение Маяковского «Наш марш». Набросок к портрету Маяковского, выполненный Хлебниковым, относится к тому же времени (1919 г.), под ним – строчки Маяковского из «Нашего марша»: Дней бык пег Медленна лет арба. Портрет представляет собой набросок профиля. Склонённое лицо-маска, образованное прихотливо изогнутыми, как дым сигареты, линиями. Склонённый профиль – не случайность. Это своего рода точка зрения поэта-великана, наблюдающего простых смертных свысока. В то же время, лицо прорисовано очень выпукло, по-земному выразительно, здесь изображение не духа (ср. автопортрет Хлебникова 1909), но плоти, жизни. Линия профиля барочно-тяжеловесна. Портрет получает словесную разработку спустя три года в стихотворении «КТО?» (1922 г.): Выпятил вперёд, Свесив губу, как слово «так!», Свой железный подбородок Вождя толп… С весёлыми глазами Крушения на небе лётчик… Богатырь с сажень в плечах. И слабыми, добрыми губами… Хлебников, используя графический набросок 1919 года, пишет полноценный портрет Маяковского в слове. Стихотворение написано верлибром, в свободной, импровизационной манере. Короткие строки всего в одно-два слова Парень… Кто он?
чередуются с длинными предложениями: И нежными и добрыми громадными неловкими ушами… Подобный контраст работает на образ, тем более что текст переполнен и смысловыми противопоставлениями: С слоновьим затылком И нежными… ушами Богатырь с сажень в плечах. И слабыми, добрыми губами Нагромождение прилагательных пародирует стиль самого Маяковского, любившего сложные сравнения, замысловатые метафоры и рифмы. Словесный портрет в этом стихотворении как будто списан с Маяковского, выступающего перед огромной аудиторией – «вождь толп». Сначала Хлебников очерчивает контуры головы: С слоновьим затылком И нежными и добрыми громадными неловкими ушами. Затем – лицо: Выпятил вперёд, Свесив губу, как слово «так!», Свой железный подбородок Вождя толп… Такое ощущение, что последние строки буквально повторяют набросок девятнадцатого года! Далее следует сложный метафорический образ «крушения», «осколков железной птицы» (опять противоречие: «лёгкая» птица и «тяжёлое» железо). Самолёт-Маяковский разбивается на тысячи осколков, осыпающих «мрачность миров». И опять мы попадаем в плоскость рисунка: Богатырь с сажень в плечах теперь мы видим Маяковского « в полный рост». Снова деталь – губы: И слабыми, добрыми губами… Ещё строка: Кто он?
Перекликается с заглавием стихотворения («КТО?»); будто подводится черта, итог – текст совершает новый виток, и мы видим Маяковского в новом ракурсе: Бывало, своим голосом играя, как улыбкой, Он зажигает спичку острот О голенище глупости… Можно, конечно, трактовать рисунок – отдельно, стихотворение – отдельно, но они значительно выигрывают благодаря сопоставлению. Здесь вряд ли стоит разграничивать слово и рисунок: они являют собой неразрывное единство. Каждый портрет, выполненный Хлебниковым – в какой-то степени автопортрет. Можно рассматривать автопортрет 1909 года как некий «эталон» при разборе рисунков Хлебникова (кстати, существует интереснейшая статья, посвящённая анализу этого автопортрета1). Портреты, выполненные Хлебниковым чрезвычайно разнообразны – от беглых набросков до сложных полотен. Поражает и их стилевая разноплановость: от академического рисунка до авангардных, неопримитивистских решений. Вне нашего поля зрения осталось множество стихотворных и графических портретов поэта, не менее интересных, чем те, что рассмотрены в данной статье, их освоение – впереди. Итак, графический образ служит своего рода канвой для создания образа поэтического. Этот момент крайне важен для понимания хлебниковской поэтики (линия перетекает в слово, а слово – в линию). 1 Отправным пунктом для написания настоящей статьи послужила глава «О рисунки и слове» (С. 153 – 176) из книги Дуганова Р.В. Велимир Хлебников: Природа творчества. – М., 1990. 2 В. Н. Альфонсов «Чтобы слово смело пошло за живописью» (В. Хлебников и живопись)//Литература и живопись. Л., 1982. С. 223. 1 Здесь и далее тексты и рисунки Хлебникова приводятся по изданию: Хлебников В. Собр. соч. в 6 т./ Под ред. Р. В. Дуганова. – М: ИМЛИ РАН, 2000-2003. 1 Необходимо отметить, что существует прекрасная статья, посвящённая Татлину и Хлебникову: Р.Милнер-Гулланд Поэт и художник (По поводу стихотворения В.Хлебникова «Татлин, тайновидец лопастей…»)// Поэзия и живопись: Сб. трудов памяти Н. И. Харджиева / под ред. М. Б. Мейлаха и Д. В. Сарабьянова. – М., 2000. 2 Хлебников В. Собр. соч. в 6 т./ Под ред. Р. В. Дуганова. – М: ИМЛИ РАН, 2000. - Т. 1. С. 522. 1 Григорьев В. П. Маяковский в «зеркале судьбы» Хлебникова // Григорьев В. П. Будетлянин. – М.: Языки русской культуры, 2000. С. 550 – 559. 2 Якобсон Р. О. Из воспоминаний»// Мир Велимира Хлебникова: Статьи. Исследования (1911 – 1998). - М.: Языки русской культуры, 2000. С. 87. 1 Лощилов, И. Е. Автопортрет Велимира Хлебникова 1909 года: к вопросу о границах личности поэта.// Studia Russica Helsingensia et Tartuensia VI. Проблема границы в культуре. Тарту, 1998, 155-183. жүктеу/скачать 0.55 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|
