"Тайна" надписи, обнаруженной белогвардейским следствием на стене комнаты дома Ипатьева

(из готовящейся к изданию книги Ю.А.Жука "Расстрел царской семьи: факты и выводы")

       Начиная с 1920 года и до наших дней в самой разнообразной литературе, посвященной теме трагической гибели Царской Семьи, бесчисленное количество раз поднимался вопрос о т.н. "каббалистических знаках", а также о загадочной надписи, оставленной палачами на стене комнаты убийства в доме Ипатьева (сама по себе надпись представляла собой искаженный отрывок из поэмы Г. Гейне "Валтасар").

       Впервые об этой надписи широкий читатель узнал из книги Р.Вильтона "Последние дни Романовых", в которой о ней сообщалось, дословно, следующее:

       "На стене низкой комнаты, когда следователь в нее вошел, виднелась немецкая надпись-цитата из Гейневской поэмы Belsazer:

"Belsatzar ward in selbiger Nacht
Von seinen Knechten umgebracht".

(Валтасар был этой ночью убит своими слугами).

       Еврей "с черной, как смоль, бородой", прибывший, по-видимому, из Москвы с собственной охраной к моменту убийства в обстановке крайней таинственности, - вот вероятный автор надписи, сделанной после убийства и после ухода "латышей", занимавших полуподвальное помещение; последние были на это по своему низкому умственному развитию совершенно неспособны.

       Во всяком случае, тот, кто сделал эту надпись, хорошо владел пером (или точнее карандашом). Он позволил себе даже каламбур с именем царя (Belsatzar вместо Belsazer); монарх этот расположением евреев не пользовался, хотя зла пленным евреям не причинял. Понятен намек на Библию. Николай тоже зла евреям не сделал; их было много среди его подданных, но он их не любил: то был в глазах Израиля грех смертный. И ему устроили тяжкую смерть, - быть убитым своими".

       В свою очередь, Р.Вильтон (принимавший участие в работе белогвардейского следствия в 1918-1919г.г. и имевший личную копию следственного производства) почерпнул эти сведения из такового, в котором они были оформлены в виде Протокола осмотра вещественных доказательств от 24 февраля 1919 года:

       1919 года, февраля 24 дня судебный следователь по особо важным делам при Омском окружном суде Н.А.Соколов в г. Омске, в порядке 315- 324 ст. ст уст. угол. суд., в присутствии нижепоименованных понятых, производил осмотр предметов, представленных к следствию генерал-лейтенантом М.К.Дитерихсом.

       По осмотру найдено следующее:

       Предметы, значащиеся по описи N%15, подписанной членом Екатеринбургского окружного суда И.А.Сергеевым, в группе 3-й, под рубрикой N%5-й.

       Предметы эти находятся в особом пакете, опечатанном мастичной печатью Екатеринбургского окружного суда, на коем черным карандашом, видимо, Сергеевым, написано: "Две надписи, срезанные со стены комн. N%5 нижн. этажа. К прот. Осм. От 14 авг. N%5".

       В пакете оказались два куска обоев, вырезанных, видимо, из стены комнаты в доме Ипатьева, как это усматривается из Предварительного следствия (Протокол осмотра дома Ипатьева от 14 августа 1918 года, л.д. 41).

       При осмотре каждого куска усматривается следующее:

       1. Кусок обоев (...)

       На этом куске имеется сделанная таким же черным карандашом надпись. Видимо, эту надпись передает в протоколе от 14 августа 1918 года (л.д. 41) член Екатеринбургского суда Сергеев.

       Сергеевым надпись передается следующим образом:

"Besat (zar?) var in selbign Nacht Vom schlagn Knechten umgebracht".

       При осмотре этой надписи оказывается, что: а). Первые два слова в ней составляют одно слово; б). ни скобок, ни вопросительного знака в подлинной надписи нет; в). она изложена не в виде одной строки, а в виде двух строк, явно имея характер стихотворения; г). в подлинной надписи совсем нет слова "schlagn"; д). окончание слова "selbign" передано неправильно.

       В действительности эта надпись имеет следующий вид:

"Belsatzar ward in selbiger Nacht
Von seinen Knechten umgebracht".

       Таким образом, надпись эта сделана на немецком языке, не готическим, а латинским шрифтом.

       В этой надписи буква немецкая "r" написана в виде " ", как иногда она пишется при беглом письме. При этом человек, писавший эту букву, пишет ее несколько неразборчиво, так что более явственно отмечается крючок этой буквы.

       Слово, принятое Сергеевым за слово "schlagn", как это совершенно ясно видно через лупу, означает слово "seinen". Неясность при чтении этого слова происходит от следующей причины. Сначала в тексте было написано слово "selbigen", но затем автор надписи зачеркнул слово горизонтальной волнистой карандашной чертой и по зачеркнутому тексту написал слово "seinen".

       Вышеприведенная надпись является двадцать первой строфой произведения Гейне "Belsazar".

       В переводе на русский язык это последнее слово означает "Валтасар". Вышеприведенная фраза, в переводе на русский язык, имеет такой смысл:

       "В ту же самую ночь царь Валтасар был убит своими приближенными (подданными)".

       При сличении этой фразы с фразой Гейне в вышеупомянутом его произведении оказывается, что в надписи отсутствует лишь слово "aber", означающее в переводе на русский язык "но", "однако", "все-таки".

       У Гейне двадцать первая строфа читается так:

"Belsazar ward aber in selbiger Nacht
Von seinen Knechten umgebracht".

       Видимо, можно предположить, что автор надписи выбросил этот союз "но" из надписи, как выражающий самостоятельный смысл явления, а не являющийся противоположением двадцатой строфы, как она передается у Гейне.

       Кроме того, автор в слове "Belsazar" употребляет букву "t".

       Понятые                                   Судебный следователь

                                                                       Н. Соколов".

       Из приведенного выше Протокола видно, что следствие Н.А.Соколова не делало каких-либо предварительных выводов в отношении некоего "еврея с черной, как смоль, бородой", а также не вдавалось в рассуждения об умственных способностях "латышей", состоящих в т.н. "Особой охране ДОН".

       Рассуждения же Р.Вильтон были основаны, исключительно, на его личных позициях, краеугольным камнем которых являлся, весьма популярный в то время, антисемитизм.

        С годами, антисемитские "теории" Р.Вильтона, не только не утратили, но и получили еще большее распространение среди т.н. "патриотов" и "радетелей" Веры Православной. Однако все они лишь повторяют друг друга, в общем-то, в одной и той же интерпретации.

        Не желая далее развивать эту, на мой взгляд, абсолютно бесперспективную тему, считаю необходимым привести следующие, весьма небезынтересные факты.

       Кусок обоев, описанный Судебным следователем Н.А.Соколовым в приведенном выше протоколе от 24 февраля 1919 года, был вывезен в числе других вещественных доказательств и материалов Предварительного следствия при отступлении войск Верховного Правителя на Восток. В результате этого все эти материалы сначала оказались в г. Харбине, а затем, при посредстве главы Французской военной Миссии генерала Жанена, были вывезены в Париж.

       Проживая в Париже, Н.А.Соколов продолжал начатое им расследование вплоть до смерти, полагая, что поручение, данное ему Верховным Правителем А.В.Колчаком 3 марта 1919 года, продолжает действовать.

       Опасаясь преследований, со стороны своих недругов и агентов Советского правительства, Н.А.Соколов, незадолго до своей смерти, передал часть своего архива князю Н.В.Орлову. Однако, когда он, спустя некоторое время, попросил принадлежавшие ему материалы назад, князь Н.В.Орлов сделал вид, что не понимает о чем идет речь. Долгие годы об архиве Н.А.Соколова не имелось никаких сведений и до недавнего времени считалось, что 1-й экземпляр означенного следствия и находящиеся при нем вещественные доказательства были безвозвратно утрачены в годы 2-ой Мировой войны.

       Однако, в апреле 1990 года большая часть архива Н.А.Соколова была выставлена на аукционе "Сотби" потомками Николая Орлова и в соответствии с его каталогом была оценена в 300 000 фунтов стерлингов.

       Среди многочисленных документов архива Н.А.Соколова, выставленных на этом аукционе, некоторые из них были выделены особо его устроителями. К числу таковых относился и описанный выше кусок обоев, который устроители аукциона посчитали вторым по значимости после небезызвестной телеграммы Уралсовета на имя Я.М.Свердлова от 17 июля 1918 года.

       В апреле 1990 года никакие из этих документов куплены не были, однако, благодаря стараниям Барона Э.А. Фальцфейна-Епанчина, спустя семь лет, архив Н.А.Соколова был обменен на архив князя Лихтенштейна, который был захвачен Советской Армией и вывезен в СССР в годы Второй Мировой войны.

       (В ходе встречи директора ГА РФ С.В.Мироненко и прокурора-криминалиста В.Н.Соловьева, состоявшейся еще в 1995 году в родовом замке Фальцфейнов, сторонам удалось достигнуть предварительное соглашение об возможном обмене вышеупомянутых документов и вещественных доказательств в Россию.)

       27 июня 1997 года намеченный сторонами обмен был окончательно утвержден, и все имеющиеся в наличии документы Предварительного Следствия Н.А.Соколова были высланы дипломатической почтой в Москву.

       Среди бумаг следственного производства Н.А.Соколова находились и некоторые вещественные доказательства, в числе которых имелся и рассматриваемый нами кусок обоев, который, как и прочие документы архива Н.А.Соколова, был передан на хранение в ГА РФ.

       Казалось бы после того, как эти документы и вещественные доказательства оказались наконец-то на территории России, можно было бы всерьез заняться их изучением, однако, все эти документы и по сей день недоступны исследователям в силу того, что сначала они несколько лет "оформлялись должным образом", а затем беспрестанно "кочуют" по различным выставкам, проводимым, как в нашей стране, так и за рубежом.

       На мой взгляд, это обстоятельство стало одной из причин того, что история происхождения этой надписи никогда не рассматривалась в ходе проводимого Генеральной Прокуратурой РФ следствия, вследствие чего историческая и почерковедческая экспертиза описываемого куска обоев так и не была проведена.

       Не желая обсуждать действия следователя Генеральной Прокуратуры РФ - прокурора-криминалиста В.Н.Соловьева, проделавшего и без того огромную подвижническую работу в ходе проводимого им следствия, я все же хотел бы обратить внимание на одно немаловажное обстоятельство.

       Рижский публицист А.Н.Грянник, автор книги "Завещание Николая II", пожалуй был первым из исследователей, обратившим внимание на тот факт, что в Архиве Военного музея Латвии имеется личный фонд Я.М.Свикке, (в книге представлена страница анкеты, заполненная его рукой: Ф № 2-60566/1065-VII) почерк которого ему показался схожим с почерком оставленным неизвестным лицом в подвале дома Ипатьева. Вот, что он писал по этому поводу:

       "В Приложении имеется образец его (Я.М. Свикке - Ю.Ж.) почерка, сравнивая который с известной надписью в комнате расстрела в ипатьевском доме об участи царя Валтасара (она имеется в книге Соколова), эксперт-графолог нашел между ними сходство, но провести экспертизу невозможно ввиду плохого качества изображения в книге. Это при том, что Свикке знал немецкий язык и работал в свое время преподавателем в школе.

       Известно, что комиссар Свикке находился на Урале до начала декабря 1918 года, что видно из документов..."

       Впоследствии, располагая более хорошей копией этой надписи, мне удалось провести независимую почерковедческую экспертизу при посредстве ЭКУ ГУВД Московской области. В ходе этих исследований вывод рижских экспертов был полностью подтвержден.

       Кроме перечисленного, на мой взгляд, заслуживает внимания также следующий факт.

       В почерках неизвестного лица, оставившего свой "автограф" в полуподвальной комнате дома Ипатьева и комиссара Я.М.Свикке (представляющих собой несомненную схожесть в написании) имеются не только общие признаки, но и ярко выраженные индивидуальные особенности.

       Как отмечено у Н.А.Соколова "... автор надписи зачеркнул это слово горизонтальной волнистой карандашной чертой..."

       Точно такого же типа "горизонтальная волнистая черта" имеется в машинописном тексте 1-го листа "Воспоминаний о раскрытии трех заговоров на Урале" (Н.А. Грянник Указ. соч. стр. 127.), хотя и не написанных, но явно отредактированных рукой Я.М.Свикке.

       Помимо этого, следует сказать и о том, что имеющееся в строфе слово "Веlsatzar" вовсе не является искаженным словом "Belsazar".

       Написанное в таковом виде (с добавлением в него буквы "t") оно приобретает совершенно другой смысл и представляет собой уже не имя царя Валтасара, а игру слов латышского и русского языков: слово "Belsat" является жаргонным словом латышского языка, выражающее такие смысловые значения, как: "балда", "недоумок", "дурак", "придурок" и т.д., а слово "zar" является латинской транскрипцией русского слова "царь". В связи с этим обстоятельством, отсутствие союза "aber" уже не кажется случайным, так как, именно, его отсутствие дает этой фразе тот самый смысл, который в нее изначально хотел заложить Я.М. Свикке.

       Вследствие вышесказанного, можно сделать вполне определенный вывод о том, что надпись, оставленная на стене комнаты: "В ту же ночь Валтасар был убит своими рабами", вероятнее всего, принадлежит Я.М.Свикке, посетившему дом Ипатьева после убийства Царской Семьи.