В 1961 году в ляр, в ходе экспериментов, целью которых был 104-й элемент, был неожиданно открыт первый спонтанно делящийся изомер америций-242. Через пять лет, в 1968 году, В. М

Значение нуклонных оболочек для стабильности тяжелых атомных ядер можно показать на примере урана-238. Этот самый распространенный в природе изотоп урана живет около четырех с половиной миллиардов лет до наступления альфа распада – самого вероятного вида радиоактивного распада, испытываемого этим ядром. Спонтанное деление – второй (и последний) вид радиоактивного распада урана. Этот вид радиоактивного распада именно для ядер урана открыли в 1940 году К.А. Петржак и Г.Н. Флеров. Спонтанное деление было очень трудно обнаружить, потому что в случае урана его вероятность в миллионы раз меньше вероятности альфа распада. У других атомных ядер, существующих в природе, спонтанное деление не обнаружено. Вместе с объяснением природы спонтанно делящихся изомеров возникло понимание того факта, что лишь благодаря стабилизирующей роли ядерных оболочек ядра урана и тория проявляют высокую стабильность по отношению к спонтанному делению. Было ясно, что и у более тяжелых, искусственно синтезированных ядер нептуния, плутония, америция и т. д. времена жизни в существенной степени определяются эффектами оболочек, или, как их часто называют, оболочечными поправками к массе ядра.

Теория В.М. Струтинского дала рецепт для вычисления оболочечных поправок, и почти сразу же несколько групп теоретиков опубликовали расчеты масс ядер и барьеров деления. Наиболее яркий результат заключался в предсказании острова стабильности сверхтяжелых ядер. Получалось так, что наиболее стабильными на этом острове должны быть ядра с атомными номерами 110-114 (атомный номер показывает число протонов в ядре), имеющие в своем составе 184 нейтрона. С этой поры проблема синтеза трансурановых элементов, и ранее составлявшая одно из самых плодотворных направлений в ядерной физике, приобрела цель, по своей значимости сопоставимую с главными задачами современной науки.

В ЛЯР сразу же началась подготовка к получению новых, нигде и никем ранее не ускорявшихся пучков тяжелых ионов (аргона, кальция, германия, ксенона). Имея эти пучки можно было постараться синтезировать атомные ядра сверхтяжелых элементов. Однако, было очевидно, что методами искусственного синтеза не удастся достичь центральной области острова стабильности, где должны находиться самые долгоживущие сверхтяжелые ядра. Расчеты теоретиков допускали, что, быть может, хотя бы одно из этих ядер имеет время жизни, сравнимое с возрастом Земли и Солнечной системы. Это давало надежду на то, что какой-либо сверхтяжелый элемент будет найден в природе. После того, как были опубликованы результаты этих расчетов, десятки исследовательских групп, работавших в различных странах, принялись искать сверхтяжелые элементы в природе. Эта гонка не продолжалась с разной степенью интенсивности более, чем 15 лет. Не раз появлялись публикации, сделанные в научных журналах и на конференциях, где авторы сообщали об открытии сверхтяжелых элементов. Все подобные сообщения, немедленно проверявшиеся целым рядом других групп, были опровергнуты как ошибочные. Можно было понять авторов этих работ: уж очень велик был соблазн сделать такое крупное открытие. Поэтому новый природный химический элемент часто искали там, где были ранее обнаружены какие-то явления, причина которых оставалась непонятной.

Только в Дубне, под руководством Георгия Николаевича была осуществлена тщательно продуманная и последовательная программа поиска сверхтяжелых элементов. Важной частью этой программы были разработанные методы регистрации сверхтяжелых ядер. Логика метода, основанного на регистрации спонтанного деления неизвестных ядер, является безупречной и с позиций сегодняшнего исследователя, располагающего большим объемом новых данных, которых тогда никто не мог знать. Созданные детекторы спонтанного деления, работавшие глубоко под землей, в соляных шахтах (это было необходимо для защиты от космических лучей), и сейчас остаются непревзойденными по чувствительности. Особенно важной и непростой задачей был выбор объектов поиска. Здесь как раз все участники работы смогли почувствовать, какой широкой эрудицией обладал Георгий Николаевич. С экспертами по геологии, геохимии, космохимии, нуклеосинтезу, с химиками, астрономами, геофизиками он обсуждал проблемы поиска сверхтяжелых элементов на их языке, со знанием концептуальных основ каждой области науки. Благодаря этим дискуссиям, интенсивность которых не уменьшалась на протяжении полутора десятков лет, была построена стратегия поисков нового природного химического элемента, в которой были четко определены цели и пути поисков.

Итог длительной и сложной работы большого коллектива химиков и физиков ЛЯР получил всеобщее признание и сегодня имеет большой вес в исследовании острова стабильности. Установлен предел содержания долгоживущих сверхтяжелых элементов в веществе Солнечной системы – один грамм на сто миллионов тонн. Для вещества Земли установленный предел содержания сверхтяжелых элементов еще на два – три порядка величины меньше. Это чудовищно малые концентрации; для сравнения можно привести среднее содержание урана в Солнечной системе – один грамм на сто тонн, или в земной коре, где концентрация урана в триста раз выше, чем в веществе Солнечной системы.