Вариантная флексия атрибутивного прилагательного на материале немецкой художественной литературы XVIII-XX вв. 10. 02. 04 германские языки

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Тверь – 2011

Работа выполнена на кафедре немецкого языка ФГБОУ ВПО «Тверской государственный университет».

Научный руководитель: - доктор филологических наук, профессор

Официальные оппоненты: - доктор филологических наук, профессор

(Институт непрерывного образования

ФГБОУ ВПО «Тверской государственный университет»);
- кандидат филологических наук, доцент

Стасюк Александр Викторович

(ФГБОУ ВПО «Тверская государственная сельскохозяйственная академия»).

Ведущая организация: - ФГБОУ ВПО «Вологодский государственный технический университет».

Защита состоится 27 января 2012 г. в 14.00 на заседании диссертационного совета Д 212.263.05 по присуждению ученой степени кандидата филологических наук в Тверском государственном университете по адресу: 170100, г. Тверь, ул. Желябова, д. 33, ауд. 52.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Тверского государственного университета (170000, г. Тверь, ул. Володарского, 44а).

Текст автореферата размещен на официальном сайте ВАК http://vak.ed.gov.ru

Отзывы можно направлять по адресу: Россия, 170100, г. Тверь, ул. Желябова, д. 33, Тверской государственный университет, ученому секретарю.

Автореферат разослан 27 декабря 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета,

кандидат филологических наук, доцент Л.В. Никифорова

Немецкий литературный язык постоянно развивается. Изменения затрагивают не только лексический состав, но и грамматический строй. Грамматические инновации являются индикатором структурных преобразований языка и обретения им новых типологических черт.

Реферируемая диссертация посвящена диахроническому рассмотрению частных случаев морфологического оформления атрибутивного прилагательного, а именно в составе группы существительного, в которой атрибут осложнен дополнительным препозитивным компонентом. Эволюция вариантной флексии, являющейся объектом данного исследования, прослеживается на материале немецкой художественной литератур XVIII-XX вв.

Лейтмотивом данной работы стало понятие вариантности как одной из ключевых характеристик немецкого языка. Относительно лексической, морфологической, акцентной и фонетической вариантности (классификация по наименованию варианта внутри границ вариантности) в синтаксической субсистеме языка данное явление представлено особенно широко. Предмет данного исследования – особенности употребления атрибутивных прилагательных с именными или с местоименными окончаниями – принадлежит непосредственно сфере синтаксической вариантности. Речь идет о вариантности слабого и сильного склонений имен прилагательных, для обозначения которых Х. Бринкманн вводит новые термины: соответственно «детерминирующее» и «атрибуирующее» [Brinkmann 1962: 97], функционально разводящие два структурных типа склонения.

Осмысление теоретических наработок, существующих в данной области грамматического знания, позволило определить проблему, решение которой возможно в рамках диссертационного исследования, обращенного к истории немецкого языка разных временных срезов. Диахронический подход дает наиболее полную картину динамики вариантности флексии атрибутивного прилагательного в непосредственной связи со становлением и нарушением монофлективной структуры именной группы.

Эмпирическое сопровождение в виде фрагментов художественных текстов немецкоязычных авторов XVIII-XX вв. служит фактологическим доказательством справедливости положений, выдвигаемых при решении конкретных исследовательских задач.

Выбор методов лингвистического исследования обусловлен его целью, задачами, спецификой материала. В работе использовались: исторический лингвогенетический метод, основывающийся на диахроническом подходе к языку; индуктивный метод, преимущественное применение кото­рого предопределяет специфика диахронического исследования; методы обобще­ния и систематизации; метод количественного анализа, предполагающий получение материала исследования путем сплошной выборки исследуемых единиц из текс­тов исследуемого периода; классический описательный метод.

В качестве методологической базы исследования принимаются положения теории диахронических констант (Ш. Зондерэггер, М.М. Гухман, Э. Косериу, Г. Мозер), в рамках которой предлагается новый способ изложения истории немецкого языка в систематизированной перспективе. Данное диссертационное исследование постулирует наличие отношения вариантности изучаемых объектов, так как при наличии дифференциальных индивидуальных свойств они могут быть соотнесены как имеющие одно основание – инвариант. Вследствие чего их можно трактовать как варианты его реализации. Именно теория вариантности, или вариантно-инвариантный подход к изучению языковой системы (Б.А. Абрамов, О.С. Ахманова, О.И. Москальская, З.Д. Попова, Д.С. Станишева, В.М. Солнцев, Н.Н. Семенюк, М.Д. Степанова, Г. Мутман, М. Турмаир, Б. Визе), использованный в данной работе, дает в руки исследователя простой по своему содержанию и вместе с тем достаточно эффективный аппарат для анализа языкового материала, применимый при решении широкого круга исследовательских задач.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Всякое языковое явление, избранное в качестве объекта исследования на опреде­ленном синхроническом срезе, следует рассматривать и в его диахронии. Диахроничес­кий взгляд на язык позволяет понять, как сложились те явления, которые характе­ризуют его современное состо­яние. Рассмотрение языка в онтогенезе – от «старого» к «новому» – предполагает осмысление динамики фоновых социокультурных реалий, выяснение причинно-следственных связей между политической историей, общей культурной историей и историей языка; выявление процессов, связанных с языковой дифференциацией и ин­теграцией, с сохранением и обновлением системы.

2. Следствием языковой эволюции является среди прочего вариантность, под которой понимается совокупность различных способов выражения той или иной языковой сущности. Вариантность является не только структурно, но и коммуникативно существенным свойством языковой системы. Возможность осознанного или интуитивного выбора средств, в наибольшей степени соответствующих определенному коммуникативному намерению, обеспечивает функциональную гибкость и динамичность языка. При этом вариантность создает в языке острую проблему языковой нормы.

3. Монофлективная структура согласующейся атрибутивной группы в ее современном виде есть результат длительного и противоречивого развития. Движение к монофлексии – это не просто устранение определенных элементов флексии, но и сохранение других ее элементов, повышение их структурно-функциональной значимости. Таким образом, монофлексия, как грамматическое явление, полностью вписывается в теорию диахронических констант, так как при анализе компонентов монофлективного кооперирования отчетливо прослеживаются тенденции как к сохранению, так и к обновлению структуры языка.

4. В трехчленных именных группах типа «определительное слово + прилагательное / причастие в функции атрибута + существительное» с местоименными прилагательными и неопределенно-количественными числительными в качестве определительных слов принцип монофлексии окончательно утвердился только в сочетании с детерминативом all-.

5. Интенсивной тенденцией к монофлективному кооперированию группы существительного характеризуются конструкции с определительными словами solch-, welch- / irgendwelch- и sämtlich-. При диахроническом рассмотрении влияния местоименного прилагательного manch- на флексию постпозитивного атрибутивного прилагательного можно говорить о незначительном проникновении монофлексии в структуру данного сочетания в именительном и винительном падежах множественного числа.

6. Сочетания неопределенно-количественных числительных ander-, einig-, viel-, wenig-, mehrer-, verschieden-, gewiss-, einzeln-, etlich- с атрибутивным прилагательным, рассматриваемые как конструкция «определительное слово + атрибутивное прилагательное + существительное», а не как группа существи­тельного с цепью однородных определений, тяготеют к полифлективному кооперированию.

7. В рамках теории диахронических констант склонение имени прилага­тельного является «диахронической константой». Наличие вариантности флексии прилагательного после рассматриваемых определительных слов относится к «ин­константным признакам языка», так как вариантность форм прилагательного по­сле одно и того же детерминатива может на различных этапах развития языка достигать и абсолютного, и нулевого значения.

Вышесказанное определяет теоретическую значимость работы. Поскольку изучение кооперирования внутри группы существительного тесно связано с важными проблемами общелингвистического характера, то предпринятое исследование актуально как для общего, так и для сравнительно-исторического языкознания, проявляющего все больший интерес к принципам организации синтаксиса. Полученные результаты исследования вносят определенный вклад в развитие теории монофлексии и могут способствовать дальнейшей разработке проблем, связанных с системным описанием самостоятельных частей речи в немецком языке. Диахронический характер исследования позволяет оценивать его как вклад в историческую лингвистику, а именно в изучение вариантности нововерхненемецкого и современного немецкого языка.

Во введении обосновываются актуальность темы и выбор временных рамок исследования, формулируются цели и задачи, характеризуются теоретическая база и эмпирический материал, обосновывается выбор методов, определяются новизна и значимость, дается перечень положений, выносимых на защиту.

В первой главе «Теория и практика диахронического описания вариантности флексии немецкого прилагательного в согласующейся атрибутивной группе» эксплицируются такие лингвистические понятия, как «диахрония», «монофлексия», «вариантность»; анализируются работы, посвященные исследованию внешней флексии имени прилагательного, ее становлению и развитию, общих принципов ее употребления; производится прицельный обзор рассмотрения вопроса о вариантной флексии атрибутивного прилагательного в исторических грамматиках XVIII-XX вв.; формулируются исходные теоретические положения.

«В языке, как и вообще в природе, все живет, все движется, все изменяется. Спокойствие, остановка, застой − явление кажущееся, это частный случай движения при условии минимальных изменений» [Goodman, 1978: 131]. В каждый данный период жизни языка на всех уровнях его системы (в фонетике, грамматике, лексике) есть элементы утрачивающиеся и возникающие. Изучая все эти явления и процессы во времени, диахроническая лингвисти­ка устанавливает причины языковых изменений, время их возникновения и исчезновения, пути раз­вития данных явлений и процессов. Рассмотрение истории языка как постоянного диалектического единства сохранения и обновления фактов языковой системы провоцирует утверждение о наличии «константных тенденциях развития» и «инконстантных чертах» языковой системы. Сказанное объясняет выбор в качестве методологического основания настоящего исследования теорию диахронических констант Ш. Зондерэггера, который предлагает совмещать при историческом рассмотрении сферы «старого» (статические черты языка – «диахронические константы») и «нового» (динамические черты языка – «инконстантные признаки») [Sonderegger 1979: 218].

В теорию диахронических констант полностью вписываются такие языковые феномены как вариантность и монофлексия, открывающие список ключевых понятий данной работы.

Вариантность, являющаяся имманентным свойством языка, в синтаксисе представлена в комплексе ее многообразных форм в полном соответствии с тезисом о том, что одно и то же содержание в принципе может быть выражено более чем одним способом. Под варьированием синтаксической единицы следует понимать преобразование формы ее отдельных компонентов, не нарушающее семантической тождественности этой синтаксической единицы. При этом «со многими инвариантами может быть соотнесено несколько разноаспектных вариантных рядов, что весьма усложняет характер соотношения между инвариантами и их вариантами» [Абрамов 2003: 187]. Итак, поскольку количество средств и способов создания вариантности возрастает, картина вариантности в синтаксической субсистеме языка значительно усложняется. Здесь наблюдается: «варьирование замещения валентнообусловленных позиций, в частности управления; реализация / нереализация валентностей; варьирование порядка слов, сочетания синтаксических конструкций и др.» [там же: 201]. Одним из видов синтаксической вариантности является альтернативный выбор слабой или сильной парадигм склонения прилагательных в составе именной группы, маркирующий наличие инконстантных признаков в немецкой языковой системе. При этом основополагающее разделение склонения прилагательных на именное и местоименное относится к диахроническим константам немецкого языка.

Формирование группы имени существительного играло существенную роль в становлении немецкого литературного языка нового периода. В связи с этим выделяется ряд сдвигов в морфологическом оформлении именной группы «имя прилагательное + имя существительное», происходивших в период с XVIII по XX вв.:

1) продолжавшееся сужение сферы использования и уменьшение продуктивности краткой формы имени прилагательного в атрибутивной функции;

2) вытеснение полифлективного типа оформления атрибутивных конструкций, наблюдавшееся наряду с все более широким использованием здесь монфлексии;

3) постепенное утверждение в сильной парадигме имени прилагательного слабого типа оформления родительного падежа;

4) становление норм морфологического оформления имени прилагательного множественного числа в составе атрибутивной группы с различными словами-сопроводителями.

Возникала эта вариантность посредством:

- параллельного употребления полной и краткой форм прилагательного;

- варьирования типа морфологического оформления полной формы имени прилагательного при существительном в родительном падеже, употреблявшемся без артикля или какого-либо другого сопроводительного слова;

- варьирования монофлективного и полифлективного типов грамматического оформления атрибутивных словосочетаний;

- пересечения различных возможностей морфологического оформления имени прилагательного, сочетавшегося с существительным во множественном числе [Семенюк 1967: 158].

Наиболее интенсивное вытеснение полифлективного типа оформления атрибутивных конструкций и, соответственно, все более широкое использование в них монофлективного кооперирования начинается в XVIII в.

В.Г. Адмони, являющийся автором теоретической разработки вопроса о принципах оформления атрибутивного прилагательного как части общей проблемы развития монофлективной структуры группы существительного в немецком языке, определяет монофлексию как «постановку у целого ряда согласующихся членов группы существительного только одного выразительного грамматического показателя, хотя другие согласующиеся члены группы способны при ином строе группы и сами обладать грамматически выразительным показателем» [Адмони 1966: 116]. Согласно классификации В.Г. Адмони, современный немецкий язык является монофлективным с многопадежным монофлективным оформлением группы существительного, в котором, однако, встречаются отклонения от преобладающих структурных черт, например: полифлективные структуры des Mannes – den Männern; или полифлективное оформление группы существительного, в которой местоименное и атрибутивное прилагательное в качестве ее компонентов нередко получают параллельные окончания (manche junge Leute).

Диахронический характер данной работы вызвал необходимость обратиться не только к общей характеристике внешней флексии имени прилагательного и к рассмотрению общих принципов употребления атрибуирующего и детерминирующего типов склонения немецкого прилагательного, но и к происхождению и развитию его двойных форм. При этом особенный интерес в данной связи представляет слабое склонение, которое, в отличие от сильного общеиндоевропейского типа, является германской инновацией и в следствие этого одной из наиболее характерных особенностей германских языков.

Признание / непризнание влияния категориального признака определенности / неопределенности, проявившегося в парадигме прилагательного уже на ранних этапах развития немецкого языка, на тип склонения прилагательного (сильное склонение – неопределенное, слабое склонение – определенное) развело взгляды германистов. Семантический критерий употребления прилагательного признают И. Шетензак, Г. Штейнталь, А. Энгелин, О. Эрдманн и частично О. Бехагель и Я. Гримм; сторонниками синтаксической обусловленности выбора форм склонения прилагательного являются И. Аделунг, Л.Зюттерлин, И. Хейзе, В. Вильманнс, Г. Пауль, В.Г. Адмони, В.М. Жирмунский, Л.Р. Зиндер и Т.В. Строева. В современном немецком языке различие между парадигмами прилагательного проявляется только в их морфологическом оформлении. Выступая в одной и той же синтаксической функции эти две формы неравноценны как показатели грамматических категорий имени существительного. Употребленная в роли определения, сильная форма прилагательного способна маркировать род, число и падеж существительного, обладая достаточно четкими окончаниями. Имя прилагательное, оформленное слабым склонением, в силу полной невыразительности своих падежных окончаний, получает грамматическую характеристику только от артикля или слова, его заменяющего (артиклевого слова), т. е. грамматические категории данной формы прилагательного проявляются исключительно в формах препозитивного компонента именной группы.

В данной части работы также проведен детальный обзор некоторых грамматических описаний XVIII-XX вв., рассматривающих проблему вариантности флексии атрибутивного прилагательного. Это работы И. Аделунга, И. Хейзе, О. Бехагеля, Г. Пауля, Б. Визе, О.И. Москальской, Л.Р. Зиндер и Т.В. Строевой. Результаты исследований К. Андрезена, Г. Бринкманна, Т. Верналекена, Э. и Ф. Ветцелей, В. Вильманса, Г. Вустманна, И. Даль, И. Еквиста, Д. Зандерса, Л.Г. Кораблевой, Т. Льюнгеруда, Л.А. Невской, Г. Сольмса, И. Шетензака, В. Юнга и авторов грамматик и словарей «Duden» используются при анализе вариантности флексии атрибутивного прилагательного после каждого из выделенных определительных слов в отдельности, чему посвящена вторая глава данной диссертационной работы.

Во второй главе «Вариантная флексия атрибутивного прилагательного после местоименных прилагательных и неопределенно-количественных числительных на материале немецкой художественной литературы XVIII-XX вв.» проанализировано влияние определительных слов all-, solch-, manch-, welch- / irgendwelch-, sämtlich-, beid-, ander-, viel-, wenig-, mehrer-, verschieden-, einig-, gewiss-, einzeln- и etlich- на флексию прилагательного в трехчленной согласующейся именной группе; зафиксирована динамика вариантности флексии атрибутивного прилагательного в период с XVIII по XX вв. после одних / констатировано отсутствие колебаний в его оформлении после других препозитивных компонентов; рассматриваемые сочетания охарактеризованы в качестве моно- или полифлективных структур, на основании чего сделаны выводы о степени проникновения принципа монофлексии в структуру группы существительного в целом.

В фокусе внимания в первую очередь находилось употребление атрибутивных сочетаний в именительном, винительном и родительном падежах множественного числа (в дательном падеже сильная и слабая флексия по форме совпадают), так как единственное число характеризуется относительно устойчивым оформлением. Следует отметить отсутствие единого терминологического аппарата, используемого в грамматических описаниях, как классических, так и современных. Так, лексемы, выделенные в качестве препозитивного компонента трехчленной группы существительного, именуются авторами как местоименные прилагательные, неопределенные местоимения, прилагательные, прилагательные с неопределенным количественным значением, числительные, неопределенно-количественные числительные, неопределенные числительные, артиклевые слова, слова-сопроводители. Некоторые авторы избегают прямого обозначения слов описываемой группы. Например: Das folgende [substantivierte] Adjektiv oder Partizip nach gewiss- wird heute in gleicher Weise (parallel) flektiert [Duden 2009: 401].

В данном исследовании слова-сопроводители именуются местоименными прилагательными или неопределенно-количественными числительными в связи с их синтаксической равнозначностью соответственно указательным и притяжательным местоимениям (слабая парадигма постпозитивного прилагательного) или склоняемым количественным числительным (сильная парадигма постпозитивного прилагательного). В зависимости от степени детерминантности, т.е. способности детерминировать окончания последующего прилагательного, вышеперечисленные определительные слова были разделены на три группы, на основании кардинального различия их влияния на оформление атрибутивной группы: 1) местоименное прилагательное all-; 2) местоименные прилагательные solch-, manch-, welch- / irgendwelch-; 3) неопределенно-количественные числительные ander-, viel-, wenig-, mehrer-, verschieden-, einig-, gewiss-, einzeln-, etlich. Артиклевые слова sämtlich- и beid- образуют в нашем исследовании отдельную группу в связи с их относительно редким употреблением в художественной литературе в функции препозитивного компонента атрибута группы существительного.

1. Местоименное прилагательное all- выделяется из ряда слов-сопроводителей своим отчетливым определенным значением и не допускает наличия артикля в препозиции, синтаксически полностью заменяя его. Именно этот факт выдвигается в качестве основной причины его исключительно детерминирующего действия на атрибутивное прилагательное. Аналогия all- c другими неопределенно-количественными числительными, связанная с устойчивым употреблением сильной флексии следующего за ним прилагательного, осталась в средне- и ранненововерхненемецком периодах. В XVIII в. атрибутивная группа с all- характеризуется уже значительными колебаниями в выборе форм прилагательного, причем вариантность его флексии в этот период достигает максимально контрастных значений: слабой форме принадлежит уже 43% от всего употребления, например: alle hochgelehrte Schul- und Hofmeister (Goethe, Die Leiden des jungen Werthers: 16), но alle geistigen Gliedmaßen (Novalis, Heinrich von Ofterdingen: 113). Следует отметить также, что в данный период флексия прилагательного является вариантной, даже если атрибутивная группа открывается all- в сочетании с притяжательным или указательным местоимением, что должно усиливать его детерминирующее действие, например: alle deine brausende Wünsche (Schiller, Kabale und Liebe: 131); alle diese eiserne Ketten (там же: 59). В корпусе примеров из художественной литературы XIX в. на долю слабой флексии атрибутивного прилагательного в рассматриваемых сочетаниях в именительном / винительном падежах множественного числа приходится уже 88% всего объема, что свидетельствует об интенсивном прорыве монофлексии в данную атрибутивную группу, например: alle vorhergegangenen und gleichzeitigen Umstände (Clausewitz, Vom Kriege: 138), но alle silberweiße Töchterlein (Brentano, Romanzen vom Rosenkranz: 172). XX в. характеризуется полной победой принципа монофлексии в данной атрибутивной группе, например: alle innerlich unsicheren Charaktere (Wassermann, Der Fall Maurizius: 67), alle erfolgreichen Männer (Frisch, Mein Name sei Gantenbein: 45).

2. Начальная точка отсчета вариантности флексии атрибутивного прилагательного после местоименных прилагательных solch-, manch- и welch- / irgendwelch- в именительном / винительном падежах множественного числа соотносится также с XVIII в., так как в данный период они, за редким исключением, имели параллельные с прилагательным окончания, например: solche auffallende Fehler (Moritz, Anton Reiser: 83), welche unzählige Bilder (Tieck, Die sieben Weiber des Blaubart: 59), manche unerwartete Gefühle (Goethe, Die Leiden des jungen Werthers: 116). В более поздние периоды динамика вариантности форм прилагательного после каждого из данных определительных слов является различной.

В ряде вышеуказанных местоименных прилагательных самой высокой детерминантной способностью обладает solch-. Если в XIX в. слабой флексией прилагательного характеризуется 31% всех сочетаний с solch-, например: solche psychologischen Rätsel (Fontane, Effi Briest: 107), но auf solche phantastische Dinge (Hoffmann, Rat Krespel: 53), то в материале XX в. монофлективную структуру имеет уже 53% атрибутивных групп, например: solche herbeigezauberten Pilze (Preussler, Krabat: 47), но um solche kleine Handlangerdienste (Dürrenmatt, Justiz: 29).

Обращает на себя внимание тот факт, что авторы, использовавшие менее употребительную на данном этапе развития языка сильную флексию прилагательного после solch-, не являются собственно немецкими писателями: Ф. Кафка (австрийский писатель), Ф. Дюрренматт (швейцарский писатель), Г. Гессе (швейцарский писатель немецкого происхождения). В связи с этим можно предположить, что данный факт не является случайностью, и выбор конкретной формы прилагательного в данном случае детерминируется действием диалектально-географических факторов.

Следует также отметить, что вариантность флексии прилагательного в исследуемых атрибутивных группах нередко встречается в рамках одного и того же произведения или в нескольких произведениях одного автора, например: И. Айхендорф «Из жизни одного бездельника» (1826); Г. Келлер «Зеленый Генрих» (1855); Т. Фонтане «Эффи Брист» (1895); Я. Вассерман «Дело Маурициуса» (1928), «Каспар Гаузер» (1908); Ф. Кафка «Процесс» (1918), «Замок» (1922). Этот факт отражен в словах И. Керейна: «Нет правил синтаксиса, которые было бы так же трудно установить, как правила о сильном и слабом склонении прилагательных, так как писатели расходятся в употреблении этих склонений не только друг с другом, но и сами с собой» [Kehrein 1863: 198]. При рассмотрении примеров вариантной флексии из данных произведений в более широком контексте было определено, встречается ли вариантность в речи персонажа, разных персонажей или в авторской речи. Данный факт позволяет предположить существование более сложных механизмов выбора сильной и слабой флексии прилагательного, что может быть обусловлено действием целого ряда факторов (социальных, прагматических, стилистических, коммуникативных и т. п.). Однако результаты стилистического анализа данного явления в рамках выявленных примеров не позволяют констатировать четкую закономерность употребления сильной или слабой флексий под действием вышеперечисленных факторов, так как, например, у одного и того же писателя встречается и сильная, и слабая флексии прилагательного после одного и того же детерминатива и в речи автора, и в речи персонажей, имеющих разное социальное происхождение.

Близким к solch- по влиянию на атрибутивное прилагательное является местоименное прилагательное welch- / irgendwelch-, которое показывает следую­щую динамику вариантности: 22% слабой флексии в XIX в., например: welche unschätzbaren Reden und Sentenzen (Waiblinger, Mein flüchtiges Glück: 21), но welche stiere, freche Augen (там же: 25); 42% слабой флексии – в XX в. В проана­лизированных произведениях ХХ века местоименное прилагательное welch- во множественном числе во флективной форме встречается относительно редко. Достаточно часто атрибутивные группы открываются детерминативом irgendwelch-, например: irgendwelche unlauteren Absichten (Süskind, Das Parfum: 120), но irgendwelche geheimnisvolle, anstößige und verbotene Dinge (Hesse, Demian: 30). Таким образом, при диахроническом анализе можно констатировать определенную тенденцию роста монофлективности данного сочетания.

Относительно трехчленной именной группы, открывающейся определительным manch-, данного вывода в ходе исследования сделать нельзя, так как на каждом синхроническом срезе выявлено преобладание сильной формы атрибутивного прилагательного после manch-, т.е. преимущественно полифлективная структура данного сочетания (95% сильной флексии в произведениях XIX в., например: manche große Bauernhöfe (Keller, Romeo und Julia auf dem Dorfe: 53); 81% – в XX в., например: manche kleine Begegnungen (Hesse, Kurgast: 56), но manche ziemlich tollen und gefährlichen Laster (там же: 29)). При этом выявлена незначительная динамика вариантности флексии постпозитивного прилагательного, что позволяет рассматривать данное определительное слово в качестве частичного детерминатива атрибутивной группы.

Для родительного падежа множественного числа типичным является оформление атрибутивного прилагательного после местоименных прилагательных solch-, manch- и welch- / irgendwelch- слабой флексией, например: einen ganzen Schwarm solcher kleinen Gäste (Storm, Pole Poppenspäler: 27), im Besitz so mancher majestätischen Kleider, Rüstungen und Waffen (Goethe, Die Leiden des jungen Werthers: 124), die Anwesenheit irgendwelcher unglaublich widerlichen Rohkostsalate (Wolf, Unter den Linden: 61). Незначительное отклонение от этой закономерности зафиксировано только в произведениях XIX в. в группе «solcher + атрибутивное прилагательное + существительное» (в 13% примеров данных сочетаний выявлена сильная форма прилагательного, например: Vertretern solcher fremder Staaten (Fontane, Effi Briest: 75)), что обосновывается нами как временное отступление принципа монофлексии в ее структуре.

3. Стабильным употреблением сильной флексии последующего атри-бутивного прилагательного во множественном числе в языке художественной литературы XVIII-XX вв. характеризуются неопределенно-количественные числительные ander- (andere international berühmte Sitten und Gebräuche (Kästner, Drei Männer im Schnee: 67)), viel- (so vieler russischer Panzer (Grass, Katz und Maus: 86)), wenig- (wenige, ganz veraltete Formen (Uhland, Walther von der Vogelweide: 13)), mehrer- (mehrere kleine, dem Westmanne unentbehrliche Instrumente (May, Winnetou IV: 264)), verschieden- (verschiedene ausländische Produkte (Kaminer, Die Reise nach Trulala: 57)), einig- (auf einige zerbrochene Statuen (Eichendorf, Aus dem Leben eines Taugenichts: 32)), gewiss- (gewisser kleiner wächserner Jesusbilder (Feuchtwanger, Goya: 188)), einzeln- (einzelne, einsame Mützen (Böll, Wanderer, kommst du nach Spa...: 33)), etlich- (etliche elegante Paare (Kästner, Drei Männer im Schnee: 43)).

Исключением является атрибутивное прилагательное в родительном падеже множественного числа после определительных слов ander- и einig- у авторов XVIII и XIX вв. В данном падеже выявлено абсолютное превосходство слабой флексии атрибутивного прилагательного над сильной после ander- в материале XVIII в., например: anderer häuslichen Ausgaben (Goethe, Die Leiden des jungen Werthers: 57). Однако язык произведений XIX в. характеризуется уже стремительным отступлением монофлективного структурирования данной группы (зафиксировано только 20% примеров со слабой флексией, например: an den Gräbern von Shelley und anderer stravaganten englischen Geister (Waiblinger, Mein flüchtiges Glück: 75), но aus den Felsen von Ellore und anderer indischer Grottentempel (Heine, Ideen: 153)). Определительное einig- также сопровождалось на протяжении вышеуказанных веков вариантной флексией последующего прилагательного в родительном падеже множественного числа (на долю слабой формы приходится 34% от всего употребления, например: einiger peinlich zugebrachten Wochen (Kleist, Michael Kohlhaas: 65)). Однако эта тенденция завершилась стопроцентным употреблением сильной флексии прилагательного после anderer и einiger, например: zu den Namen anderer genialer Scheusale (Süskind, Das Parfum: 170), hinter den Rücken einiger älterer Parteiführer (Kaminer, Mein deutsches Dschungelbuch: 27), что поставило их полноправно в один ряд с другими неопределенно-количественными числительными.

Перечисленные в этом пункте слова-сопроводители (следует избегать в данном случае формулировки «определительные слова», так как речь идет не о детерминирующих группу существительного словах, а о членах именной группы, открывающих ее, но не выполняющих при этом детерминантную функцию) проявляют ярко выраженный адъективный характер, выступая в функции атрибута в сочетании с артиклем, указательными и притяжательными местоимениями и другими определительными словами. Данное положение наряду с выявленными фактами языкового употребления в XVIII-XX вв. дают основание классифицировать данные лексемы как прилагательные с неопределенным количественным значением, объясняя тем самым употребление после них сильного склонения атрибутивного прилагательного по правилу оформления нескольких прилагательных в именной группе без определительного слова.

4. Артиклевые слова sämtlich- и beid- образуют особую группу определительных слов, соотносимую многими авторами с местоименным прилагательным all- в связи с их семантическими особенностями, а именно компонентом определенности в их значении. Б. Визе, например, относит эти определительные слова к «кванторам всеобщности», флексия атрибутивного прилагательного после которых в общем совпадает с его флексией после артикля [Wiese 2004: 15]. При этом beid- и sämtlich- носят ярко выраженный адъективный характер. Семантика beid- включает в себя числовой компонент «2», что сближает его со склоняемыми количественными числительными и объясняет нередкое оформление прилагательного после beid- сильной флексией. Sämtlich- также не является полным синонимом all-, имея компонент содержания «без исключения». Возможно как раз данное семантическое наполнение лексем beid- и sämtlich-, и, как следствие этого, их адъективный характер является основной причиной их отличия от all- по влиянию на флексию атрибутивного прилагательного. В то время как all- в современном немецком языке характеризуется вполне установившимся оформлением последующего атрибутивного прилагательного слабой флексией, sämtlich- и beid- относятся пока к словам, употребление которых сопряжено с известными колебаниями.

К сожалению, относительно редкое использование sämtlich- в языке художественной литературы XVIII-XX вв. не позволило сделать однозначных выводов о динамике употребления той или иной формы прилагательного после него. Однако в результате анализа имеющегося корпуса примеров можно предположить, что в употреблении с sämtlich- атрибутивное прилагательное обнаруживает выраженную склонность к слабой форме в именительном / винительном падежах множественного числа, например: sämtliche fetten Köter (Böll, Billard um halb zehn: 24). В противовес данному факту, в родительном падеже множественного числа при оформлении атрибутивной группы с sämtlich- сильная парадигма прилагательного наблюдается значительно чаще, например: Verzeichnis sämtlicher menschlicher Unglücksfälle (Wolf, Unter den Linden: 58).

В отношении beid- следует отметить его частое употребление в качестве первого компонента атрибутивной группы (без характерного для него сопровождения других детерминативов) в публицистическом стиле. В исследованной художественной литературе XVIII-XX вв. выявлено относительно малое количество примеров данных сочетаний, в основном (74% от всего употребления) beid- употребляется с артиклем или местоимением, от которых в данном случае зависит и их собственная флексия, и форма прилагательного, например: meine beiden offenen Augen (Schiller, Maria Stuart: 67), die beiden abwesenden Schauerleute (Brecht, Dreigroschenroman: 289). Однако можно сделать вывод относительно рассматриваемого периода о достаточно частом оформлении атрибутивного прилагательного после beid- сильной флексией, характерном именно для языка художественной литературы, например: beider sozialistischer Parteien (H. Mann, Der Untertan: 235), beide, sonst abstehende Ohren (Grass, Katz und Maus: 29).

Таким образом, среди рассмотренных в данном пункте определительных слов, как детерминатив атрибутивной группы можно охарактеризовать только местоименное прилагательное sämtlich-. Beid- относится в большей степени к прилагательным с количественным значением, что подчеркивается факультативностью детерминантности в его синтаксической функции в трехчленной именной группе.

В конце XVIII в. И. Аделунг предлагал «подчинить оформление группы определений при существительном единому принципу – достаточности наличия в ней одного характерного окончания» [Adelung 1782: 623], т.е. по принципу монофлективного кооперирования. Однако, исследовав немецкую художественную литературу XVIII-XX вв. можно сделать следующие выводы о состоянии языкового употребления в конце данного периода:

Из 15 разновидностей атрибутивных групп (дифференциация по определительному слову) принцип монофлексии окончательно утвердился только в сочетании с детерминативом all-. Интенсивная тенденция к монофлективному кооперированию зафиксирована в оформлении конструкций с определительными словами solch-, welch- / irgendwelch- и sämtlich-. Местоименное прилагательное manch- в большей степени имеет параллельные с постпозитивным прилагательным окончания, однако незначительная вариантность, выявленная в данной конструкции при диахроническом рассмотрении позволяет прогнозировать планомерное проникновение монофлективности в ее структуру. Неопределенно-количественных числительные ander-, einig-, viel-, wenig-, mehrer-, verschieden-, gewiss-, einzeln-, etlich-, составляющие бóльшую часть списка рассматриваемых препозитивных компонентов атрибутивной группы, являются членами полифлективного кооперирования.

Рассмотрение языкового материала по выделенному в теме диссертации периоду полностью себя оправдало, поскольку позволило вскрыть динамику вариантности в парадигме склонения атрибутивного прилагательного в проанализированных словосочетаниях в художественной литературе XVIII-XX вв. Результаты исследования отображены в следующей таблице:

1. 
   Карташова П.Е. К вопросу о диахронии языковой системы (на примере теории диахронических констант Ш. Зондерэггера) [Электронный ресурс] / П.Е. Карташова // Электронный научный журнал «Мир лингвистики и коммуникации». – Тверь: ТГСХА, ТИПЛиМК, 2011, № 4 (25). – ISNN 1999 – 9406; Гос. рег. № 0420800038. – Идентификационный номер 0421100038\0030. – Режим доступа: http://tverlingua.ru – 0,46 п.л.
   
2. 
   Карташова П.Е. Становление монофлективной структуры трехчленной именной группы с детерминативом all- (на материале художественных произведений немецкоязычных авторов XVIII-XX вв.) [Текст] / П.Е. Карташова // Вестник Московского государственного областного университета (МГОУ). Серия «Лингвистика». – Москва: Изд-во МГОУ, 2012, № 1. – 0,4 п.л.
   

3. 
   Карташова П.Е. Вариантные флексии атрибутивных прилагательных в современном немецком языке [Текст] / П.Е. Карташова // Сборник научных трудов «Иностранные языки: лингвистические и методические аспекты». – Тверь: Гос. Ун-т, 2005, № 2. – 0,21 п.л.
   
4. 
   Карташова П.Е. Вариантная флексия атрибутивного прилагательного после местоименных прилагательных solche, welche, manche [Текст] / П.Е. Карташова // Сборник научных трудов «Иностранные языки: лингвистические и методические аспекты». – Тверь: Гос. Ун-т, 2006, № 3. – 0,32 п.л.
   
5. 
   Карташова П.Е. Влияние неопределенно-количественных числительных на флексию последующего определительного прилагательного [Текст] / П.Е. Карташова // Сборник научных трудов «Иностранные языки: лингвистические и методические аспекты». – Тверь: Гос. Ун-т, 2006, № 4. – 0,21 п.л.
   
6. 
   Карташова П.Е. Эволюция вариантности в немецком языке XVIII-XX вв. [Текст] / П.Е. Карташова // Материалы межрегиональной научно-практической конференции 14-15 апреля 2006 г. «Языковой дискурс в социальной практике». – Тверь: Гос. Ун-т, 2006. – 0,24 п.л.
   
7. 
   Карташова П.Е. Нарушение принципа монофлективного кооперирования в согласующейся атрибутивной группе в современном немецком языке [Текст] / П.Е. Карташова // Сборник материалов II международной научно-практической конференции «Иностранные языки в современном мире» / науч. ред. Г.А. Багаутдинова. – Казань: Центр инновационных технологий, 2009. – 0,26 п.л.
   

10.02.04 – германские языки

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Заказ № 23

Подписано в печать 26.12.2011

Формат 60х84 1/16 Тираж 100 экз.

Усл. печ. л. – 1,2 Уч.-изд. л. – 1

Редакционно-издательский центр оперативной печати

Факультета иностранных языков и международной коммуникации

Тверского государственного университета