Великий гуманист xx-го века

по теме:

Содержание

1. 
   Предисловие.
   
2. 
   Терминологическая справка.
   

IV. Биография.

V. Философы о культуре и этике.

VI. Культура.

VII. Этическое учение Альберта Швейцера.

VIII. Послесловие.

IX. Литература.

Наконец-то в это трагическое столетие появился великий человек.

Альберт Эйнштейн.

1. 
   Предисловие.
   

Я хотела бы рассказать о том, почему я взяла именно эту тему и именно в такой ее интерпретации.

В наше время – время господства искусственного интеллекта и информационных технологий – человек не имеет такого значения, какое он имел раньше, в век, когда в центре мироздания находился Человек. Людям стало не интересно, кто такой человек, кто он есть сейчас, кем он был раньше. И тем более им не интересно, что станет с ним в самом ближайшем будущем. Современные государства утратили духовную власть над личностью. Следовательно, личность стала духовна и интеллектуально свободна. Это должно было привести к более быстрому и более прогрессивному развитию общества и культуры. Но этого не произошло. Людей стали волновать изменения, происходящие в жизни, человек стал крутиться в круговороте событий, сменяющих друг друга настолько быстро, что человек, конечно, не поспевал за ними. Человечество перестали волновать нравственные аспекты жизни, оно забыло такие простые, но в то же время глубокие слова, такие как мораль, этические ценности, нравственность, любовь к ближнему. Многих, если не всех, стали заботить только они сами, их проблемы и отношения в обществе. А это не вело к прогрессивному развитию общества, культуры и, конечно же, науки ( и как составной ее части- медицины). Появление, так называемой, массовой культуры (которые западные культурологи связывают с появлением техногенного общества и изменением структуры как общества, так и культуры в целом) тоже пример регресса культуры. Массовую культуру составляют произведения, созданные на продажу, создателей которых не интересует проблема их самоценности. Эта культура ориентирована на «психологическое расслабление потребителей». Она проста и посредственна.

Все это привело к тому, что профессии, до этого ценимые и уважаемые, перестали быть таковыми. Они стали продажными и, конечно же, безнравственными. И являясь студенткой медицинского факультета, я стала замечать, что это случилось и с моей будущей профессией. Целью врача является, грубо говоря, спасение жизни, а так как в наше суровое и порой жестокое столетие жизнь перестала цениться, то и врачу приходится соответственно относится к своей работе, служению человеку. А не это ли первый признак деградации и возможной гибели общества.

Поэтому многие культурологи, философы, врачи и просто люди, которым не безразлична судьба человечества, решили найти выход из сложившейся ситуации.

Об одном из таких людей и его деятельности на благо человечества мне хотелось рассказать поподробнее.

Не уходя далеко от темы реферата, хотелось бы уточнить смысл понятия медицинская этика и объяснить ее роль в медицине в наше время.

В основе деятельности любого человека лежит некая предельно ограниченная сфера свободы, без которой невозможно существование сотрудничества и взаимодействия между людьми в целом. Отношения же врача с другими людьми основываются на свободе, ограниченной кроме обычных рамок рамками, присущими только данной специальности. То, что врач является хранителем не только объективного состояния человека, но и хранителем души, говоря грубо. Проще говоря, к больному, также как и к любому человеку врач должен относится гуманно, используя в своей практике принципы медицинской этики и деонтологии.

Таким образом, гуманизм в поведении медика – это все то, что способствует охране здоровья человека как в клинике, так и далеко за ее пределами. Гуманизм ориентируется на необходимость активного вторжения в жизнь общества, преодоления всего того, что лишает людей счастья, здоровья и благополучия. Подход ко всем экономическим, производственным, хозяйственным задачам с учетом требований гигиены также характеризует здравоохранение как высокогуманное.

В чем же состоят причины существования врачебной этики? Первая причина заключается в следующем. Здоровье человека – безусловная ценность. Болезнь – не рядовое явление в его жизни, поскольку это есть страдание, в болезни скрывается возможность инвалидности, а то и смерти. Отношение к жизни и смерти – вот «общая почва» морали и медицины. Профессиональная врачебная мораль существует потому, что медицинская практика подчинена цели спасения, охраны человеческой жизни. Это своеобразная область человеческого бытия, нравственное содержание отношения человека к жизни и смерти, страданию и болезни, осмысление понятия здоровья как блага – вот изначальные вопросы врачебной этики.

Врачи очень давно выработали специфический этический принцип: « Прежде всего не вреди жизни, здоровью больного!». В условиях современной медицины этот принцип приобрел необычайную остроту.

Сказанное дает нам основание заключить, что врачебная этика существует не только в силу традиций, но и призвана ответить на новейшие, насущнейшие вопросы медицинской практики.

Если врачи, медицинские сестры не найдут правильных ответов на эти вопросы, под угрозу будет поставлен и медицинский гуманизм.

3. 
   Слово о Швейцере.
   

Я расскажу о человеке, жизнь которого является для меня идеалом. Идеалом, которому мне хотелось бы подражать.

Есть люди, жизнь которых является подарком. Не для них самих, а для нас, для человечества.

В европейской культуре XX века неповторимой и во многих отношениях одинокой фигурой является Альберт Швейцер.

Альберт Швейцер – это имя, не укладывается в привычные рамки конкретных понятий, отражающих дифференцированный характер человеческой деятельности в современном обществе. И даже достаточно обширный перечень его профессиональных и общественных занятий (о которых речь пойдет в следующей части), отражающий редкую универсальность его дарования, не дает представления об уникальности роли Швейцера в истории нашего жестокого века. Альберта Швейцера по праву называют гением человечества, великим гуманистом, имея в виду его бескорыстную деятельность врача в Экваториальной Африке и борьбу против атомного оружия.

Вместе с тем, он – один из проницательных исследователей культуры. Обе стороны личности Швейцера – практическая и духовная, частная и общественная – органически соединяются в этическом мировоззрении, развивается идея свободного и нравственного индивида, отвергается господство «всеобщего» над «конкретно-личным», говорится и слиянии этики и культуры.

Я не знаю, есть ли другой человек, в котором так же идеально сочетались бы доброта и стремление к прекрасному, как у Альберта Швейцера. Это особенно впечатляет в человеке, обладающим столь крепким здоровьем. Он рад использовать свои руки, чтобы осуществлять то, что соответствует его природе. Это великое здоровье, требующее непосредственного деяния, удержало его от прозябания в пессимистическом смирении, к которому могла бы привести его нравственная впечатлительность. Так удалось ему сохранить свою полную радости, жизнеутверждающую сущность, несмотря на все разочарования, которые в наше время подстерегают каждого глубоко чувствующего человека.

По-моему, источником неиссякаемой силы Швейцера служат:

• 
  Любовь и преданность делу, которые позволили ему в Ламбарене больше, чем где бы то ни было, развить свои многосторонние таланты;
  
• 
  Широта поля деятельности, которая дает ему возможность отдыхать, переходя от одной работы к другой;
  
• 
  Спокойствие и хладнокровие, дополняемые юмором, позволяющие ему одновременно самоусовершенствоваться и закаляться в трудностях;
  
• 
  Непоколебимая уверенность действовать так, а не иначе, сознание своей правоты, делающее его свободным и глубоко счастливым;
  
• 
  Признание людьми его принципа благоговения перед жизнью.
  

----------------------------------------------------------------------------------------------

(1)Альберт Эйнштейн, Слово об Альберте Швейцере, 1962.

3. 
   Биография.
   

Откуда этот человек, имя которого миллионы людей произносят с любовью и уважением?

Родился в 1875 году в Эльзасе, пограничной провинции, исторически связанной как с Германией, так и с Францией. По происхождению он немец, по паспорту – француз. Сам себя он считает эльзасцем, ''дубом из вогезских лесов''.

Будучи родом из семьи протестантского пастора, он еще молодым человеком стал замечать страдание и горе окружающих его людей. И решил связать свою жизнь со служением человечеству. Для этого он изучал теологию и философию в Страсбургском университете и Сорбонне и, обладая блестящими способностями, начал делать карьеру и как ученый, и как музыкант.

Швейцер щедро одаренный природой человек. Он мог бы многие свои дарования развить до удивительного мастерства. Как теолог он выдвинул в двух своих произведениях – «История исследования жизни Христа» и «История исследования жизни апостола Павла» – новые положения об Иисусе и его деяниях, которые рассматривал в историческом аспекте. Как один из крупнейших органистов давал блестящие концерты и в маленьких церквях, и в больших соборах. Опубликовал подробную биографию Иоганна Себастьяна Баха. Как профессиональный органный мастер построил в Эльзасе прекрасный орган. Как писатель создал себе имя разнообразными произведениями, среди которых не последнее место занимают рассказы о жизни и работе в джунглях. Как архитектор составлял в Ламбарене проекты зданий, которые должны были иметь воздушные и вместе с тем крепкие деревянные конструкции, препятствующие прямому попаданию солнечных лучей. И о нем можно и можно говорить, ведь он занимался тем, в чем был заинтересован. А заинтересован он был всем.(2)

Но считая своим долгом отдать жизнь на борьбу со страданием и горем людей, Швейцер решает до 30 лет постигнуть все науки и искусства и служить человеку. Закончив медицинский факультет в 1908 году, когда ему было 33 года, в 1912 году защищает докторскую диссертацию.

Швейцер долго выбирал место своей будущей деятельности. Окончательное решение Швейцер принял после прочтения статьи ''Что доставляет хлопоты миссии в Конго''. Об Африке и людях, живущих в колониальных странах, Альберт Швейцер знал еще с детства, слушая рассказы отца о миссионере Казалисе, и тем самым именно отец пробудил у мальчика сочувствие к ''черным у Конго'', к их нужде и нищете. Многим его друзь-

ям его намерение уехать в качестве врача в Африку казалось неразумным. У него были богатые перспективы. Путь для работы во все европейские университеты был открыт. Но он был одержим идеей поездки в Африку, в немецкую провинцию Габон.

(2) Альберт Швейцер – великий гуманист XX века,1970,11-12 стр.

Основные христианские заветы о любви к миру и к ближнему Альберт Швейцер выразил позже в кратком изречение '' благоговение перед жизнью''. Швейцер не имел права оставаться теологом и философом. И как первый христианин, как Христос, Альберт Швейцер решил подвергнуть себя испытаниям.

Он лишил себя привычной среды, которую знал и в которой ему было так просто жить. Ему необходимо было осуществить свой принцип. И сделать это мог лишь в среде, которая мыслит иными категориями и подчиняется иным общественным порядкам.

С трудом, построив на свои сбережения в 1913 году, когда ему было 38 лет, (то есть уже через год после защиты докторской диссертации), больницу в Ламбарене (что находится на берегах Огове), он до конца жизни провел среди своих черных братьев. Его больница стала второй, после водопада Виктория, достопримечательностью в Африке. Многие люди приходили к нему не столько затем, чтобы лечиться, сколько за советом, добрым словом. Сам Швейцер говорил, что в Африке он лечил не только тело, он и душу.

Кроме практической и научной деятельности (а занимался он вплотную вопросами тропической медицины), Швейцер занимался общественной работой, был активным участником борьбы за мир, за мирное сосуществование народов, борьбы против атомного оружия.

Вся его жизнь и работа повлияли на то, что в 1953 году ему была присуждена Нобелевская премия мира. Таким образом, мировая общественность признала его оригинальную доктрину ''благоговение перед жизнью''.

Вся его жизнь была таковой благодаря личностному мировоззрению. Он не проповедовал, не убеждал и не мечтал о том, что его пример станет образцом и утешением для многих. Он просто действовал исходя из внутренней необходимости.

Такой человек – уникум в обществе. Эйнштейн – его друг – пришел к выводу, что работа в Ламбарене была плодом протеста против наших морально окостеневших и бездушных традиций цивилизации – зла, против которого одиночки бессильны. И это бегство надо рассматривать как решительный поворот к главному - БЛАГОГОВЕНИЮ ПЕРЕД ЖИЗНЬЮ.

Умер Швейцер 5 сентября 1965 года и был похоронен вместе со своей женой в Африке, на территории своего любимого детища – больницы в Ламбарене. Его дело не умерло вместе с ним. Директором – распорядителем больницы стала его дочь – Рена Эккерт-Швейцер, главврачом – доктор Вальтер Мунц, талантливый хирург и гинеколог, долго работавший вместе со Швейцером. Были созданы Швейцеровский комитет по оказанию помощи больнице в Ламбарене в ГДР и во Франции.

3. 
   Философы о культуре и этике.
   

Подобно многим мыслителям, вдохновлявшимся религиозной идеологией, такие как П. Сорокин, А. Дж. Тойнби, Швейцер считал, что современная западная культура находится в глубочайшем кризисе именно из-за упадка веры и связанной с ней духовностью. Невиданно развившаяся материальная сторона культуры оторвалась от своей религиозно-духовной основы, и ныне культура подобна кораблю, который движется в никуда, лишенный нравственного горючего и потерявшего свой божественный компас. Свою теорию культуры и этики Швейцер основывал на исследовании работ многих философов и тем самым выбирал теоретическую основу для своей деятельности в качестве человека, всецело отдавшим свою жизнь на благо других людей.

Для составления своей теории он обращался к работам таких философов и культурологов, как Гегель, Кант, Лейбниц, Шиллер, Гете, Шопенгауэр, Ницше и др.

Поэтому без краткого представления о мировоззрении хотя бы нескольких из этих философов и культурологов я не могла обойтись в своем реферате.

1. 
   Оптимистически-этическое мировоззрение Канта.
   

Этика по Канту – это нечто большее, что она должна проистекать в конечном счете из стремления человека к самосовершенствованию. В отличие от своей современников он ищет решения проблемы на путях чистого этического мышления. При этом он приходит к выводу, что первичность и господство нравственного будут обеспечены лишь в том случае, если последнее неизменно будет осознаваться нами только как самоцель, но никогда как средство к достижению цели. Первым после Платона он вновь воспринимает этическое как необъяснимый факт в нас самих. С покоряющей силой пишет он в «Критике практического разума» о том, что этика является желанием, которое позволяет нам подняться над самими собою, освобождает нас от естественного порядка чувственного мира и приобщает к более высокому мировому порядку. Формулирование этого тезиса – великое научное достижение Канта. Он не может признать этикой миро – и жизнеотрицание. Насколько далек Кант от рассмотрения проблемы основного принципа нравственного с точки зрения его содержания, видно уже из того, что он упорствует в своем предельно узком понимании области этического. Этику он сводит до обязанностей человека по отношению к другому человеку. Следовательно, нет абсолютности, а значит, и универсальности.

Его воздействие на современную ему этику двойственно: с одной стороны он содействует ее развитию, с другой – препятствует, лишая ее присущей ей непосредственности.

Таким образом, Кант использует понятие нравственного с точки зрения соответствия его чисто внутренне-духовному долгу лишь в качестве приставной лестницы, к которой он прибегает, чтобы подняться в сферу бытия в себе.

Стремился исследовать главным образом вопрос истины, причем глубже и основательнее, чем Фихте. Этическое является в нем лишь фазой в развитии духа. Он понимает культуру не как нечто этическое, а только как нечто духовное. Понятие этического, которым оперирует Гегель, чрезвычайно широко. Оно заключается в том, что « воля в качестве своих целей имеет не субъективные, то есть своекорыстные, интересы, но всеобщее содержание»(3) В целом значение этики Гегеля только в том. Что она создает условия для возникновения общества, в общем духе которого абсолютный дух может познать самого себя. Нравственным человек становится только при добровольном подчинении требованиям, которые общество признает целесообразными для создания более высокой духовности. Для Гегеля не существует индивидуальной этики. Его совершенно не занимают глубокие проблемы этического самосовершенствования и отношения между людьми. Начиная говорить об этике, он всегда имеет в виду только семью, общество и государство. Примечательно, что Гегель не создал никакой этики. Для Гегеля государство является внутренним содержанием любого этического действия, «обладающей самосознанием нравственной субстанцией». У Гегеля этика – то форма проявления миро – и жизнеутверждения. Человек не создает образ действительности согласно идеалам, возникающим в духе, а только воспроизводим образ, в котором действительный мир утверждает сам себя и одновременно нас в себе в своем имманентном стремлении к прогрессу. Что разумно, то действительно; и что действительно, то разумно.

В мировоззрении Гегеля распадается союз между этикой и верой в прогресс, поддерживающий духовную энергию нового времени. Вследствие такого разрыва оба начала погибают. Этика умирает, а освободившаяся от нее вера в прогресс оказывается духовно беспомощной, так как она становится верой в имманентный прогресс.
3.Шопенгауэр и Ницше.

Этика для них – это проявление воли к жизни.

У Шопенгауэра воля к жизни становится этической, когда он обращается к миро – и жизнеотрицанию, у Ницше, – когда он провозглашает углубленное миро – и жизнеутверждение.

Истоками этики Шопенгауэра является индийская философия. Мировой процесс – совокупность бесчисленных индивидуальностей, берущих свое начало в универсальной воле к жизни и ставящих себе цели исходя из внутреннего побуждения, постоянно ищущих, но не находящих удовлетворения. Они постоянно испытывают разочарование, убеждаясь в том, что стремятся к желанной, но недостижимой цели. Они должны всегда преодолевать препятствия. Мир бессмыслен, и всякое бытие есть лишь страдание. Поэтому, человек только в миро – и жизнеотрицании находит покой. Этика – это сострадание. Всякая жизнь есть страдание. Воля к жизни, ставшая осознанной превращается в глубокое сострадание всем существам.

Ницше в начале своей творческой деятельности развивал идеи Шопенгауэра, но потом, поняв бессмысленность его суждений, пришел к этике миро – и жизнеутверждения. Он бросает существующей этике два упрека: первый заключается в том, что она не в ладах с истиной, и второй – она не позволяет человеку стать личностью. Этика, согласно Ницше, утратила свою истинность именно потому, что взяла понятия добра и зла не из арсенала идей человека о смысле жизни, а выдумала их сама для того, чтобы сохранить отдельных индивидов в подчинении коллективу. Этика должна содержать в себе высшую мораль жизнеутверждения. Высшее жизнеутверждение заключается только в том, что все содержание воли к жизни претерпевает максимальный подъем. Человек выполнит задачу лишь при условии, если он свободно и абсолютно сознательно будет утверждать все, что в нем есть … в том числе и свое стремление к власти и свои нечистые желания. Таким образом, Ницше защищает теорию прожигания жизни.

Жизнеутверждение и жизнеотрицание не составляют непосредственно этики. Они вообще не относятся к этике. Шопенгауэр и Ницше при разработке своих учений о жизнеотрицании или жизнеутверждении, в конце концов, отошли от самой этики, подтвердив тем самым еще раз, что истинная этика не заключается ни в жизнеотрицании, ни в жизнеутверждении, а представляет собою загадочное соединение того и другого.

3. 
   Культура.
   

Мы живем в условиях, характеризующихся упадком культуры. Все, что было духовного в жизни общества, воплотилось в факты, которые теперь в свою очередь вновь оказывают отрицательное воздействие на духовное начало. Мы сошли со столбовой дороги развития культуры, так как нам не свойственно задумываться над судьбами того, что принято называть культурой. Сочинения о нашей культуре, вышедшие в свет под различными названиями, не раскрывают состояния нашей духовной жизни, а раскрывают только то, как она развивалась исторически.

В результате мы переступили порог столетия с непоколебимыми фантастическими представлениями о самих себе. То, что писалось о нашей культуре, укрепляло нашу наивную веру в ее ценность. На того, кто выражал сомнение, смотрели с удивлением. Кое-кто, уже наполовину сбившись с пути, вновь вернулся на столбовую дорогу, испугавшись тропы, уводящей в сторону; другие продолжали идти по ней, но молча. Представления, во власти которых они находились, обрекли их на замкнутость.

Сейчас уже стало для всех очевидно, что самоуничтожение культуры идет полным ходом.

Одним из важнейших факторов всего этого стала несостоятельность философии. Век философского догматизма миновал. Истиной стала лишь наука, описывающая действительность. Стало недоставать необходимого в наше время мышления. Соответственно пошла на убыль и энергия убеждений, составляющих фундамент культуры. Философия занималась всем, только не культурой. Она, невзирая ни на что, продолжала тратить усилия на выработку теоретического всеобъемлющего мировоззрения в уверенности, что оно поможет решить все проблемы. Философия не задумывалась над тем, что это мировоззрение, зиждущееся только на истории и естественных науках и соответственно лишенное таких качеств, как оптимизм и этичность, даже в законченном виде всегда будет оставаться «немощным» мировоззрением, которое никогда не сможет породить энергию, необходимую для обоснования и поддержания идеалов культуры. В итоге философия так мало уделяла внимания культуре, что даже не заметила, как и сама вместе со своим временем все больше сползала к состоянию бескультурья. Вот почему мы и не пытались бороться за нашу культуру.

В самых общих чертах развитие культуры состоит в том, что разумные идеалы, призванные содействовать прогрессу человечества, воспринимаются индивидами и, полемизируя в них с действительностью, принимают при этом такую форму, которая способствует наиболее эффективному и целесообразному воздействию их на условия жизни людей. Швейцер пишет, что способность человека быть носителем культуры, то есть понимать ее и действовать во имя ее, зависит от того, в какой мере он является одновременно мыслящим и свободным существом. Мыслящим он должен быть для того, чтобы вообще оказаться в состоянии выработать и достойным образом выразить разумные идеалы. Свободным он должен быть для того, чтобы оказаться способным распространить свои разумные идеалы на универсум. Современный человек ограничен по Швейцеру как в своей свободе, так и в способности мыслить.

Абсолютная праздность, развлечение и желание забыться становятся для человека физической потребностью. Не познания и не развития ищет он, а развлечения – и притом такого, какое требует минимального духовного напряжения. Следовательно, склад ума людей оказывает противоположное действие на все институты, призванные служить развитию культуры как таковой.

Мы утрачиваем чувство родства со своим ближним и скатываемся, таким образом, на путь антигуманности, приводящей к полной духовной деградации. Когда исчезает сознание, что любой человек нам в какой-то мере безразличен как человек, тогда расшатываются устои культуры и этики, как составной ее части. Присущее человеку от природы участливое отношение к ближнему исчезает. На смену приходит проявляющаяся в разнообразных формах индифферентность. Таким образом, общество перестало признавать за всеми людьми человеческую ценность и человеческое достоинство. Многие люди стали для общества игрушками, вещами, которыми можно потакать, которым можно приказывать и быть уверенным, что получат необходимый результат.

Отрицательно воздействуют на нашу культуру также сверхорганизованность наших общественных условий. Для современного человека, поглощенного обществом, характерно недостаточное внимание к самому себе, несамостоятельность, потеряна вера в истину. Человек перестал быть человеком, а превратился в робота.

Отношения между индивидом и обществом подорваны не только в интеллектуальном, но и в этическом плане. Он (человек) отрекается от собственного мнения и от собственного нравственного суждения. Склонен извинять все бессмысленное, жестокое, несправедливое и дурное в действиях своего народа. Подавляющее большинство граждан наших бескультурных культурных государств - все меньше предаются размышлениям как нравственные личности, дабы не вступать в конфликт с обществом, в котором они живут. Коллективное общество помогает преуспеть им в этом. В результате чего становятся ущербными их души. Банкротство культурного государства, становящееся от года к году все более очевидным, губит современного человека. Деморализация индивида идет полным ходом. Философия не имела никакого представления об опасности, в которой находился человек, и не предприняла никакой попытки помочь ему. Она даже не побудила его задуматься над тем, что с ним происходит.

Кроме того, вопрос что же такое культура должен был бы давно волновать человечество, считающее себя «культурным человечеством». Но до сих пор никто, или почти никто, не задумывался над этим вопросом. Считалось, что незачем определять существо культуры, если она сама на лицо. Однако сейчас данный вопрос необходимо раскрыть в полной его мере.

Культура есть совокупность прогресса человека и человечества во всех областях и направлениях при условии, что этот прогресс служит духовному совершенствованию индивида как прогрессу прогрессов.

В чем же состоит этот прогресс? Прежде всего, в смягчении, как для людей, так и для всевозможных сообществ борьбы за существование. Исходя из этого, конечной целью культуры есть создание максимально благоприятных условий для жизни. Борьба за существование ведется на два фронта. Следовательно, и сущность культуры двояка. Она слагается из господства разума над силами природы и из господства разума над человеческими убеждениями и помыслами. Важнейшим из этих двух аспектов является менее существенное – господство разума над образом мыслей людей. Оно состоит в том, что индивиды и всевозможные человеческие сообщества соразмеряют свои желания с материальным и духовным благом целого и многих, то есть в том, что они этичны.

Этический прогресс – существенное и несомненное, а материальный – менее существенное и менее несомненное в развитии культуры.

Этика – область деятельности человека, направленная на внутреннее совершенствование его личности. Сама по себе она не зависит от того, пессимистично или оптимистично мировоззрение. Но в зависимости от этого сужается или расширяется ее влияние. Мыслящее мировоззрение должно быть оптимистическим и этичным, чтобы идеи культуры и зиждущиеся на них убеждения могли найти в нем свое обоснование.

По представлениям этики человек, став внутренне свободным, одновременно должен обрести способность действовать в качестве более одухотворенной и более чистой силы в окружающем мире среди себе подобных и таким образом вносить свой вклад в осуществление идеала всеобщего прогресса.

Следовательно, культура есть результат взаимодействия оптимистического мировоззрения и этики. Взятые по отдельности они не смогут породить ее. Осознание того, что именно в оптимистическом и в этическом началах коренится движущая культуротворческая энергия мировоззрения, проливает свет на вопрос, почему и каким образом иссякают идеалы культуры.

Но видя это, можно предположить, что будущее культуры зависит от того, под силу ли окажется мышлению прийти к мировоззрению, способному обосновать оптимизм, то есть миро – и жизнеутверждение, и этику более надежно и в более элементарной форме, чем мировоззрения предыдущих эпох.

Альберт Швейцер задумывался над этой проблемой, и у него создалось свое неискаженное обществом, его «покровительством» теория, которая не только раскрывает всю проблему, но и, следуя которой, можно постичь этическое и стать по-настоящему нравственным человеком. Ведь как говорил этот великий человек этическое заложено в каждом из нас. И в наших силах его развить и достичь вершин самосовершенствования.

VI. Этическое учение Альберта Швейцера.

Каким образом этот великий человек смог совершить то, что совершил? На чем основывались его деяния и творения?

Конечно, на принципе – «благоговение перед жизнью», на основе которого он построил свое этическое учение и учение о культуре.

В конце девятнадцатого века этика, созданная на естественнонаучной и социологической основе, оказалась беспомощной. Однако существовало достаточно обоснованных данных, способных обеспечить этике надежное существование.

Этика, подобно мостовой арке, должна быть возведена на двух опорах. Первая опора – это естественное этическое содержание человека; вторая – это потребности общественные, влияющие на формирование убеждений человека. Объединение этики с точки зрения этической личности и этики с точки зрения общества пытаются выполнить многие философы и культурологи, с которыми Швейцер вступает в диалог. Для них цель этики – всеобщее благоденствие. Ее критерием можно считать то, насколько правильно решаются проблемы нравственного содержания личности и отношения человека к человеку, то есть проблемы, с которыми мы сталкиваемся ежедневно и ежечасно и в рамках которых формируется нравственная личность.

Этика начинается там, где человек признает идеал совершенства, данный ему богом вместе с жизнью, этика самосовершенствования, как высшее жизнеутверждение; этика, имеющая право на жизнь.

Однако парадокс: высшее жизнеутверждение, как самоотречение, то есть, другими словами, как жизнеутверждение, проявляющееся в жизнеотрицании. Для того чтобы этика могла познать себя, как необходимую ориентацию воли к жизни и стать затем этическим мировоззрением, она должна полемизировать с натурфилософией.

Всплывают вопросы, которые раньше не привлекали внимания. Впервые выдвигается проблема основного принципа нравственного и проблема оптимистически-этического мировоззрения в их единстве.

Идея самосовершенствования через самоотречение, которую человек ощущает в себе как нечто загадочное, есть, тем не менее, естественное проявление воли к жизни.

Человеческое Я, достигшее высшей ступени желания и воображения, разрастается затем до таких пределов, что начинает распространять свою власть и на других людей. Самоотречение не есть, следовательно, задача я, а есть лишь проявление экспансионистских проявлений этого Я.

Человек, занимающийся самоанализом, узнает, что высшее жизнеутверждение проявляется не в том, что естественная воля к жизни переходит просто на ступень воли к власти, а в том, что он сам себя ''распространяет''.

''Действуй так против других, как если бы ты осознавал их так же как себя''.

Индивидуальная жизнь экспансивна, ибо она есть жизнь. Жизнь не есть только принятие пищи, она – воспроизводство и ''плодоношение''. Жизнь по настоящему означает не только вбирать в себя, но и расходовать себя. Человек – это организм, который всегда обнаруживает себя в других. Его совершенство есть совершенство самообнаружения. Любая этика есть утверждение жизни, которое основывается на осознаваемом всеми представлении об угрозе жизни.

Этика есть не только нечто, присущее лишь человеку, но и нечто заложенное в любом существе, хотя и менее развитое в нем. Самоотрицание есть чувство глубокого инстинктивного самосохранения. Главнейшей заповедью жизни является, следовательно, тот принцип, что человек не должен причинять никакого зла ни одному одушевленному существу, пусть даже низшему и даже тогда, когда он вынужден прибегать к обороне, и что человек должен по мере своих сил своим положительным поведением содействовать пользе других существ.

Что же говорит Швейцер о самоотречении и самосовершенствовании?

«И если этике самоотречения суждено сблизиться с этикой самосовершенствования, то первая должна также стать универсальной и направить деятельность человека не только на другого человека и общество, но и вообще на всякую жизнь, где бы она не проявилась в мире». Этика самосовершенствования иметь пассивную и активную этику в простом акте духовного, внутреннего самоотречения ради бытия. Без предварительного признания какого-либо этического качества бытия она должна вывести обе этики. Только в этом случае мышление приходит к совершенной этике, не впадая при этом в наивность и не прибегая к хитроумным уловкам.

Нет никакого понятия бытия, а есть только бесконечное бытие в бесконечных его проявлениях. И только благодаря тем явлениям, с которыми Я вступало в некоторое отношение, Я устанавливаю связь моего бытия с бесконечным бытием. Самоотречение моего бытия ради бесконечного бытия есть самоотречение моего бытия ради всех явлений бытия, которые нуждаются в моем участии и которым Я могу отдать свои силы.

Сфере моего влияния принадлежит лишь бесконечно малая часть бесконечного бытия. Все остальное проходит мимо меня, как далекие корабли, которым я подаю непонятные для них сигналы. Ради же того, что принадлежит сфере моего влияния и что нуждается в моем участии, я осуществляю духовное, внутреннее самоотречение в бесконечном бытие и придаю тем самым моему бедному существованию смысл и богатство, как река нашла свое море.

И так могут объединиться этика самосовершенствования и этика самоотречения. Они становятся космическими в натурфилософии, представляющей мир таким, каков он есть. Они находят поэтому контакт в той точке, где располагается всеобъемлющая идея живого самоотречения ради живого бытия. В ней смыкаются и переплетаются пассивное и активное самосовершенствование, постигающее себя как следствие одного и того же внутреннего побуждения. Ставши единым, они не нуждаются теперь в том, чтобы создавать совершенную этику воздействия на мир на основе освобождения от мира. Совершенство уже дано.

Субъективная ответственность, и вглубь и вдаль уходящая в бесконечное, ответственность за всю жизнь, принадлежащую сфере влияния человека, ответственность, которую постиг человек, ставший внутренне свободным от мира, и которую он пытается реализовать в жизни, - это и есть этика. Она рождается из миро - и жизнеутверждения, а осуществляется в жизнеотречении.

Единственно возможный, содержательный, постоянно, живо и конкретно полемизирующий с действительностью принцип этики гласит: самоотречение ради жизни из-за благоговения перед жизнью.

Этика возникает благодаря тому, что я глубоко осознаю мироутверждение, которое наряду с моим жизнеутверждением естественно заложено в моей води к жизни, и пытаюсь реализовать его в жизни.

Истинная философия должна исходить из самого непосредственного и всеобъемлющего факта сознания. Этот факт гласит: ‘' Я есть жизнь, которая хочет жить, я есть жизнь среди жизни, которая хочет жить''.

Этика заключается в том, что я испытываю побуждение выказывать равное благоговение перед жизнью как по отношению к моей воли к жизни, так и по отношению к любой другой. В этом и состоит основной принцип нравственного. Добро – то, что служит сохранению и развитию жизни, зло есть то, что уничтожает эту жизнь или препятствует ей. Поистине нравственен человек только тогда, когда он повинуется внутреннему побуждению помогать любой жизни, которой он может помочь, и удерживаюсь от того, чтобы причинить живому какой-либо вред. Человек не спрашивает, насколько та или иная жизнь заслуживает его деяний, он не спрашивает также, может ли она и в какой степени ощутить его доброту. Для него священна жизнь как таковая. Он не сорвет листочка с дерева, не сломает ни одного цветка и не раздавит ни одного насекомого. Когда он летом работает ночью при лампе, то предпочитает закрыть окно и сидеть в духоте, чтобы не увидеть ни одной бабочки, упавшей с обожженными крыльями на его столе.

Этика есть безграничная ответственность за все, что живет. Мышление должно определять этику как самоотречение ради жизни, мотивированное чувством благоговения перед жизнью. Подобно винту корабля, врезающегося в воду, благоговение перед жизнью неудержимо толкает человека вперед.

Для меня навсегда останется загадкой моя жизнь с чувством благоговения перед жизнью в этом мире, в котором созидающая воля одновременно действует как разрушающая, а разрушающая, как созидающая. Я свободен от того незнания, в котором пребывает мир. Я избавлен от мира. Благоговение перед жизнью наполнило меня таким беспокойством, которого мир не знает. Я черпаю в нем блаженство, которого мне не может дать жизнь. Истинная этика начинается там, где перестают пользоваться словами. Свою истинность этика благоговения перед жизнью обнаруживает в том, что она постигает в единстве и взаимосвязанности различные проявления этического. Смирение – это холм, через который мы вступаем в этику. Только тот, кто в глубоком самоотречении ради собственной воли к жизни испытывает чувство внутренней свободы от всяких событий, способен отдавать свои силы всегда и до конца ради другой жизни. Этика благоговения перед жизнью не признает относительной этики. Она признает добрым только то, что служит сохранению и развитию жизни. Всякое уничтожение жизни или нанесение ей вреда независимо от того, при каких условиях это произошло, она характеризует как –зло.

Она не признает никакой практической взаимной компенсации этики и необходимости. Человек становится более нравственным благодаря тому, что он все громче слышит голос этики, что им овладевает все сильнее желание сохранять и развивать жизнь. Там, где я наношу вред какой-либо жизни, я должен ясно сознавать насколько это необходимо. Я не должен делать ничего, кроме неизбежного, даже самого незначительного.

Этика благоговения перед жизнью заставляет нас почувствовать безгранично великую ответственность. Голос истинной этики опасен для счастливых, если они начинают прислушиваться к нему.

Этическое – это нечто большее, чем неэгоистическое! Этическое есть не что иное, как благоговение моей воли к жизни перед другой волей к жизни. Этика благоговения перед жизнью дает нам в руки оружие против иллюзорной этики и иллюзорных идеалов. Но силу для существования этой этики мы получаем только тогда, когда мы – каждый в своей жизни – соблюдаем принципы гуманности. Только тогда, когда большинство людей в своих мыслях и поступках будут постоянно побуждать гуманность полемизировать с действительностью, гуманность перестанут считать сентиментальной идеей, и она станет тем. Чем она должна быть - основой убеждений человека и общества.

Итак, углубленное миро - и жизнеутверждение состоит в том, что мы обладаем волей сохранить жизнь и все существующее, если оно каким – либо образом подвластно нам, и рассматривать жизнь как высшую ценность. Оно требует от нас признания идеалов материального и духовного совершенствования людей, общества и человечества и постоянного руководствования ими в своей деятельности и стремлениях. Оно не разрешает нам ограничиваться в своих действиях только самим собой, но требует от нас, чтобы мы проявляли живой и деятельный интерес ко всему, что совершается вокруг нас. Всегда и везде проявлять беспокойный интерес к миру и не искать покоя в самоуглублении – вот к чему обязывает глубочайшее миро - и жизнеутверждение.

Мысли, на которые наталкивается воля к жизни, когда она начинает размышлять, имеет крайне пессимистический характер. Не случайно, что все религиозные учения, за исключением китайского, были в большей или меньшей степени пессимистическими и никогда не обольщали человека обещанием счастья в земной жизни.

Но воля к жизни сильнее, чем пессимистическое убеждение. Инстинктивное благоговение перед жизнью подавляет все другое, ибо мы суть воли к жизни.

VII.Послесловие.

Создание этического учения Альбертом Швейцером явилось самым необходимым для современной социокультурной ситуации во всем мире. И хотя она была создана уже в прошлом столетии(XX-м веке), она наиболее актуальна именно в наше время. Как и любое научное открытие, для всеобщего использования которого необходимы опыты, Альберт Швейцер на примере своей жизни доказал ее жизнеспособность. Хотя многие его сподвижники утверждают, что оно не может быть приспособленным для всех людей, а только для богатых жизненной энергией, целеустремленных, желающих добиться результата в деле служения человечеству, не боящихся опасностей, подстерегающих их на пути к внутреннему самосовершенствованию. Эйнштейн говорил, что «работа Швейцера на пути служения человеку была плодом протеста против морально окостеневших и бездушных традиций человечества - зла, против которого одиночки бессильны». Швейцер же доказал обратное: человек, одинокий по своему принципу и по своим убеждениям, способен противостоять обществу, при этом у него обязательно появятся последователи.

Особо приятно, что Швейцер был именно врачом, кем собираюсь стать и я. Желание закончить медицинский факультет у Швейцера сформировалось уже после создания доктрины «Благоговения перед жизнью». То есть он считал, что одной из профессий, с помощью которой можно служить человеку, является именно медицина и что именно в первую очередь врачи могут откликнуться на его принцип «благоговения перед жизнью», ведь как он сам говорил, что «врач всегда проявляли большой интерес к человечеству, чем многие другие люди». Мне бы очень хотелось в этом подражать ему, доктору из Ламбарене.

VIII.Литература.

• 
  Альберт Швейцер – великий гуманист XX века, М.,1970.
  
• 
  Альберт Швейцер, Культура и этика, М., 1973.
  
• 
  Альберт Эйнштейн, Слово об Альберте Швейцере, М., 1982.
  
• 
  Медицинская этика и деонтология, М., 1983.