Высшая школа экономики
жүктеу/скачать 236.95 Kb. Pdf көрінісі
|
| Глава I. Взаимодействие российских властей и казахских правителей на начальном этапе…
45 Среднего жуза ханы Семеке и Абулмамбет и султаны Аблай и Борак, которые также претендовали на контроль над Башкирией [Материалы, 2002, № 3, с. 21; № 163, с. 287; № 308, с. 470; № 316, с. 486–487; № 330, с. 525]. Даже в 1736 г., когда башкирское восстание было в самом разга- ре, и уже не возникало сомнений в том, что казахи намерены поддер- жать их борьбу с русскими властями, И.К. Кирилов продолжал уверять императрицу, Сенат и Коллегию иностранных дел, что казахи верны России, доверяя посланиям их предводителей [Материалы, 1900б, с. 113–114], и намерены помогать ему в развитии торговли со Средней Азией. Любопытно, что, хотя от других представителей оренбургской администрации в Петербург поступали куда менее оптимистические сведения, Анна Иоанновна (вероятно, с подачи Бирона и Остермана) в том же указе, в котором предписывала подавить башкирское вос- стание, распорядилась продолжить действия по поводу развития тор- говли с государствами Средней Азии и принятия их «под протекцию» России [Там же, с. 210]. Столкнувшись же с реальной опасностью, И.К. Кирилов проявил полную неспособность к энергичным адми- нистративным действиям, обращаясь к центральным властям пря- мо-таки с мольбами о помощи [Там же, с. 95–99]. В результате Анна Иоанновна, номинально оставив Кирилова руководителем кампании по подавлению восстания, специальным указом де-факто возложила руководство ею на А.И. Румянцева и В.Н. Татищева (который с этого времени фактически взял под контроль и отношения с казахами) [Там же, с. 217–218; Пузанов, 2009, с. 60]. Таким образом, можно с достаточной степенью уверенности утвер- ждать, что отношения с казахами И.К. Кирилову не только развить, но и поддержать на ранее достигнутом уровне не удалось, поскольку он не имел ни знаний, ни способностей для такой деятельности, ни склонности к ней. Его интересовали глобальные проекты продвиже- ния России в Центральную Азию, а развитие азиатской торговли Рос- сийской империи, по-видимому, являлось его idée fi xе; кроме того, он нередко не выполнял административных обязанностей, жертвуя время на научные изыскания. По всей видимости, сами же руководи- тели центральных властей империи понимали это, поэтому довольно снисходительно относились к его нежеланию и неумению взаимодей- ствовать с казахами и башкирами, перекладывая его обязанности на других представителей местной администрации — А.И. Румянцева, А.И. Тевкелева, Л.Я. Соймонова, В.Н. Татищева (см., напр.: [Матери- алы, 1900б, с. 77]). Более того, власти даже стимулировали его научные изыскания в ущерб административной деятельности: так, в сентябре Почекаев Р.Ю. Губернаторы и ханы 46 1734 г. (уже во время строительства Оренбурга) ему специальным ука- зом Сената была поручена дальнейшая работа над составлением карт России [Материалы, 1900б, с. 243–245]. Занимался он этой деятельно- стью даже во время башкирского восстания, которое ему было пору- чено подавлять: в 1735 г. им была составлена карта Башкирии (правда, не сохранившаяся до нашего времени) [Новлянская, 1958, с. 30]. Без- условно, все это не умаляет заслуг Кирилова в развитии российской науки, а также в строительстве Оренбурга и развитии Оренбургского края в целом (о чем еще в 1780-е годы вспоминал казахский султан Ирали, сын Абулхайра [Материалы, 1940, с. 96]), однако совершенно нет оснований переносить эти заслуги и на развитие русско-казахских отношений, как делали исследователи до сих пор. И.К. Кирилов являл собой пример «кабинетного ученого», су- мевшего благодаря своим научным достижениям добиться и опреде- ленного места в сановной иерархии. Несомненно, пост обер-секре- таря Сената как нельзя лучше соответствовал его компетентности и образу жизни. Назначение же его начальником Оренбургской экс- педиции оказалось ошибочным для властей и роковым для самого ученого: столкнувшись с реалиями «походной жизни», он не смог их выдержать, выполняя одновременно множество обязанностей и беспрестанно переезжая с места на место и, в конце концов, заболел чахоткой, от которой умер в апреле 1737 г. [Модестов, 1917, с. 73]. Не- возможно не согласиться с А.Г. Кузьминым, что И.К. Кирилов «вос- принимал действительность в радужных тонах, даже если к этому было и не слишком много оснований» [Кузьмин, 1987, с. 242], что в полной мере касается и его отношений с казахскими правителями. Единственное, что его извиняет — искреннее намерение освоить «Новую Россию», как он называл Оренбуржье. Сменивший И.К. Кирилова Василий Никитич Татищев (1686– 1750), известен как ученый, пожалуй, намного больше, чем его пред- шественник. Вот как характеризовал его один из биографов конца XIX в.: Математик, естествоиспытатель, горный инженер, географ, этно- граф, историк и археолог, лингвист, ученый юрист, политик и публи- цист, и вместе с тем просвещенный практический деятель и талант- ливый администратор [Корсаков, 1891, с. 336]. В самом деле труды Татищева, хотя в большинстве своем и не опубли- кованные при его жизни, сегодня хорошо известны. При этом, в от- личие от «теоретика» И.К. Кирилова, он активно совмещал научную |