Забавы эрота: любовные истории из жизни царей, полководцев и мудрецов во власти эроса

Родиной европейского эроса, означающего сексуальные желания или побуждения, явялется античная Греция и Рим. Слова «эротика» или «эротический» происходит от греческого eroticos, что означает «половая любовь», хотя эти понятия древние греки римляне воспринимали гораздо сложнее.

Первоначально эрос существовал как желание чем-то обладать: женщиной, мужчиной или даже личными предметами быта, пищей. Но позднее к этому добавились чувства, любовь вообще или влюбленность как влечение. А по отношению к людям, предметам и действиям появились иные слова, производные от eros: erannos, erateinos, eratos, eroeis – каждое из которых означало понятие, близкое к словам «привлекательный» или «красивый». Затем появился глагол eran, означавший «желать» и «быть влюбленным»: от него появился глагол erasthenai - «влюбиться», «обрести желание», уже имевший отношение к сексуальной сфере. И вот тогда эллины придумали для себя Эрос, Эрот, могущественную божественную силу, способную понудить людей увлечься объектом сексуального влечения, влюбиться и потерять от этого голову, или просто искать взаимность друг друга.

Древнегреческая мифология утверждает, что Эрос высижен богиней всего сущего Эвриномой из Мирового яйца (Хаоса). Эрос явился миру из греческих богов первым, без него никто не мог родиться! По этой причине отрицается наличие у него отца и матери, хотя поэт Гесиод*, а за ним другие мифологи поддерживали мнение, будто Эрос – сын хромого Гермеса и красавицы Афродиты, или, что также возможно, ее любовника, бога войны Ареса. Есть вариант - от собственного отца Афродиты, Зевса. Зевс предвидел проблемы, что могли возникнуть по капризу Эрота, если он вырастит, потому приказал Афродите умертвить его, как только он родился. Мать, естественно, пожалела своего дитя, ослушалась и спрятала его в лесу поручив заботам лесных нимф и зверей. Именно такими малоприятными обстоятельствами детства можно объяснить дерзкое поведение Эрота во взрослом состоянии. Еще существовала версия, что Эрос - сын богини радуги Ириды и Зефира, Западного ветра, хотя последнее – чистая лирика. В любом случае предположений многовато, но, скорее всего, Эрос появился в космическом Хаосе вместе с богиней земли Геей и Тартаром – олицетворением мрачного пространства подземного мира, и был виновником их союза.

Эллины не были в восторге от своего Эроса, поскольку этот своенравный мальчик не выказывал ни к кому уважения, богов не боялся, а лишь порхал на золотых крыльях, пуская во все стороны свои острые стрелы. В отличие от поэтов, восторженно воспринимавших Эроса и его шалости, эллины понимали, что неуправляемое половое влечение может быть опасным для упорядоченного общества. Потому он не был признан ими важным богом, он не жил среди двенадцати богов на Олимпе, хотя активно общался с ними. Но древние старались не возвеличивать этого божка, не призывая его лишний раз к разбору собственных чувств. В Древней Греции было известно всего одно святилище, посвященное Эросу – оно находилось в Беотии, в городе Феспий, - где местные жители поклонялись ему, но вместо изваяния или статуи имелся всего-навсего обычный фаллический столб, изображавший мужского половой орган, фаллос! В римской же мифологии Эрос превратился в Амура, олицетворявшего чувственную любовь, и еще в Купидона, означавшего плотскую страсть.

Но без Эроса древние не представляли свое существование, ибо он считался главной первобытной силой, способствующей упорядочению мира из Хаоса, означая Любовь как непредсказуемое эмоциональное проявление, мотив к сближению родственных душ ради продолжения жизни на Земле. А лукавый и дерзкий мальчишка с кудрявыми волосиками и золотыми крылышками за спиной, появившийся позднее, стал больше достоянием античных поэтов, нежели реально действующим божком. В руках Эрос обычно держал лук, он был метким стрелком, но часто был замечен с каким-нибудь красивым цветком и многоголосой нежной лирой – он имел обворожительный голос. Но основными атрибутами его неодолимой божественной власти были лук и стрелы: колчан полон невидимых, но коварных стрел, которыми этот маленький сорванец метко и, главное, незаметно поражал свои «жертвы» - не только людей, но и всесильных богов. Стрелы он имел золотые и оловянные: золотые он использовал, когда хотел разжечь у кого-либо из «подопечных» любовный жар в груди (даже если тот не хотел); оловянные же стрелы предназначались для тех случаев, когда по желанию Эроса чьё-то сердце наглухо запиралось, и любовный жар проникнуть уже не мог. Стрельба из лука для этого взрослого, но с душой ребёнка, божка (хотя, у него уже была своя возлюбленная, Психея) имела не целенаправленное значение: это было что-то вроде весёлой и беззаботной (для него) игры, забавы или невинной шалости. Но зато тем, кого эти стрелы настигали, было не до веселья!

Царство Эроса простиралось на необозримых пространствах – и оно было намного обширнее, чем даже у всемогущего Зевса. Власть Зевса начиналась на небе и заканчивалась на земле, а Эрос в любую минуту мог себе позволить пустить стрелу и в сторону Зевса – тогда этот обычно уравновешенный бог, как неразумный юноша, влюблялся в какую-нибудь нимфочку или земную женщину, забыв о гневе своей ревнивой супруги Геры. Эрос однажды проник туда, куда не смели появляться другие боги Олимпа – в подземное царство: он и там позабавился тем, что ранил своей незримой стрелой мрачного владыку, Аида, который немедленно влюбился в юную Персефону, дочь богини плодородия Деметры. Аид долго страдал, потом радовался от счастья – и все потому, что попал под прицел лука Эроса. И флегматичный Нептун, повелитель морей и океанов, по прихоти этого бесёнка вдруг позабыл о скромности и стал домогаться любовной близости с красавицей Медусой. Не встретив взаимопонимания, Нептун насильно овладел беззащитной девушкой, когда та молилась в храме Афины – нашел же место! Целомудренная богиня, какой бала Афина, страшно разгневалась – но не на Посейдона, а на Медусу: она жестоко наказала её, превратив в ужасное существо с телом, покрытым чешуёй, горящими глазами и острыми когтями и клыками, с выпадающимся языком. С тех пор одного взгляда такого страшилища, Горгоны Медусы, было достаточно, чтобы любой человек вмиг окаменел... Вот какая сила водилась за Эросом!

Эрос всемогущ и вездесущ: пред ним безропотно склоняются боги и герои, цари и полководцы, и даже мудрецы, знающие о последствиях встреч с ним, когда во имя Эроса люди бездумно приносили в жертву свои бесценные жизни. Об этом наши почти невыдуманные истории...

Очаровательная богиня утренней зари розовоперстая Аврора* питала особую страсть к юношам, земным красавцам. В одних она влюблялась сама - но страсть её вскоре остывала, и она расставалась с ними без сожалений; других же играючи влюбляла в себя и, счастливая от их сумасбродства, водила за нос. Потом же всё равно бросала безжалостно, и тех, и других, заставляя жестоко страдать. Вездесущему Эросу такое поведение богини стало не по нраву, и он направил свой лук с разящей золотой стрелой в сердце не в меру горделивой Авроры. Она тут же без памяти влюбилась в Титона, царского сына, могучего телосложения и лицом пригожего, и вот уже искры чувственной страсти разожгли в сердцах любовников пламя всепоглощающего пожара. Аврора настолько была счастлива в своей любви к Титону, что решила сделать ему божественный подарок: она осмелилась просить у Зевса для него бессмертие, доступное лишь олимпийским богам, чтобы любовь их осталась вечной. Зевс поначалу рассердился, услыхав из уст богини такое предложение, но она при этом была такой обворожительной, соблазнительной, что уговоры все же подействовали на Зевса, и он сдался, передав для Титона бессмертный напиток богов.

Радость Титона по этому поводу не передать словами: он будет жить вечно рядом со своей любимой, видеть ее каждый день и любить, любить, любить.

Но вышла незадача: выпрашивая для своего возлюбленного бессмертие, забыла Аврора о вечной молодости - богов-то никто стареющими не видел! Явилась Аврора опять к Зевсу, но на этот раз бог был неподкупен и суров - отказал Авроре, как она ни старалась! Так и пришлось Титону стареть с годами, как обычному смертному человеку, хотя предел его жизни не был установлен.

А неумолимое время делало своё «чёрное» дело: молодой и красивый юноша поначалу стал зрелым мужчиной; при этом он не только мужал, но и быстро старел - сказывались последствия неутолимой страсти к любвеобильной богине. И, наконец, Титон превратился в безобразного старика – лысого с дряблым телом и лицом, изборождённым глубокими морщинами, при этом появилась сиплая одышка и дрожь в голосе. Какая женщина захочет любить такого, тем более, богиня и красавица! Но самым ужасным для бессмертного Титона оказалось то, что он не мог умереть, даже если б захотел! Аврора на первых порах захаживала к своему стареющему любовнику, выслушивала его ревнивые причитания, но вскоре забыла о нем, увлекшись очередным молодым избранником.

Подобного зигзага судьбы Титон не мог перенести. Брошенный Авророй, он в глубине души надеялся, что богиня все же заглянет к нему, приласкает, как прежде, поговорит с ним, но, увы, чуда не происходило. По этому поводу Титон жаловался любому, кто навещал его по старой памяти: он неумолчно говорил о своей любви к Авроре, вспоминая счастливые дни, проведенных вместе.

Наконец, Титон настолько одряхлел, что только мог лежать в постели, почти ни чего не ел и не пил, дышал уже с трудом. Но он все равно надеялся, что хотя бы раз еще увидит свою любимую. Когда же несчастный понял, что ожидания его напрасны, а физические муки становятся беспредельны, он обратился к Зевсу, умоляя его дать ему земное успокоение - и тогда бог, сжалившись, превратил Титона в… цикаду, серую неприметную букашку, но зато очень болтливую.
Если тихой летней ночью вы окажетесь на берегу притихшего южного моря, прислушайтесь, - и вы явственно услышите посторонний, назойливо сверлящий звук, идущий будто бы неведомо откуда: будто запечный сверчок переговаривается со своим соседом. Поискав хорошенько направление источника звука, вскоре обнаружите, что он находится в кроне вечнозеленого кипариса. А при еще более тщательном расследовании возмутителем спокойствия оказывается цикада, невзрачное на вид насекомое.

Это Титон продолжает нам с вами жаловаться на свою бессердечную Аврору.

На Кипре существует легенда о пропетидах, целомудренных девушках из города Амафунта, где впервые, согласно преданиям, из пены морской явилась грациозная богиня любовных утех Афродита.

Амафунтские девушки часто резвились на берегу моря, беззаботно плескались в его ласковых водах, и в один из таких дней их изумленным взорам явилась прекрасная незнакомка, прямо из пенного моря. Это была Афродита, а она, как только ступила своими прелестными ножками на твердь земную, увидела тех девушек и вознамерилась приобщить их, наивных девственниц, к своему развратному культу. Богиня предложила обучить их, непорочных и стыдливых дев, секретам обольщения мужчин, обещала наделить их любовному ремеслу и великому искусству эротических наслаждений. Девушки, понятно, заупрямились, проявили природное смущение, услыхав подобные откровения, и дружно отказались. Афродита, опытная в делах своего культа, упорно настаивала, призывала девушек служить ей, отдавая свои тела мужчинам без стыда и сомнений, во имя служения Любви.

Нескромное предложение Афродиты внесло смятение в девичьих сердцах: до смерти напуганные, они засобирались домой, но далеко уйти от богини не смогли. Оскорбленная отказом богиня разгневалась и… превратила несчастных девушек в безжизненные камни, застывшие на морском берегу. Несколько девушек, спрятавшись поодаль, сумели сбежать в город, где рассказали обо всём, что видели и услышали. Жителя Амафунта, потрясённые случившимся, прибежали к морю, где действительно увидели Афродиту: она сидела все на том же месте, у кромки волн, а лицо ее выражало гнев. Амафунтцы стали умолять богиню, не держать обид и не наказывать девушек так жестоко, а она, выслушав униженные просьбы горожан, потребовала отобрать из числа молодых красивых девственниц десять жриц, для служения ее любовному культу душой и телом! Такой отбор в ее честь Афродита наказала производить каждый год; и храм чтоб выстроили достойный, где жрицы любви могли бы исполнять свой долг: не отказывать в любовных утехах прибывающим в город морякам, торговцам и прочим заезжим гостям.

Пришлось амафунтцам исполнить все требования рассерженной богини – а в гневе она была неудержима!

С тех пор зачастили гости из всех городов Греции в малоизвестный до той поры Амафунт, где ждали их жрицы Афродиты, искусные в любовном ремесле. Они оказывали храмовое гостеприимство любому заезжему мужчине, готовые днем или ночью принести свои прекрасные тела на любовный алтарь ненасытной богини. И оказалось, что все стороны были довольны произошедшим тогда на берегу моря: богине хорошо, приятно гостям - и городу Амафунту на пользу!

В Вавилоне греки наблюдали довольно странный, на первый взгляд, обряд, по которому каждая добропорядочная вавилонянка должна была отдаться любому незнакомому мужчине - так требовал древний священный культ богини любви. Всё происходило у стен святилища богини, где пришедшая сюда женщина - все равно, замужняя она или нет, терпеливо ожидала своего «клиента». А любой гость Вавилона, чужеземец, мог выбрать женщину из толпы смиренных послушниц и совершить с ней любовный обряд, угодный богине.

Мужчина, как на рынке невольниц для утех, оценивающим взглядом рассматривал их, а когда на ком-либо останавливал свой выбор, отправлялся вместе со своей избранницей в храмовую рощу, где всё и совершалось. При этом гость обязательно обращался к женщине со словами: «Призываю тебя на служение богине!» - и бросал в подол ей горсть монет: сумма не имела принципиального значения, ибо мужчина мог заплатить сколько угодно, но даже мелочью пренебрегать женщине запрещалось. Но все полученные таким путем деньги передавались в распоряжение жрецов храма.

Вавилонянка, не исполнившая этого древнейшего священного обряда, не имела права долго оставаться в семье – ее могли даже изгнать из города, а совершая его нельзя было отказать мужчине, будь он хоть самый страшный урод. Как и пренебречь платой за исполнение обряда. Молодые и красивые женщины, пришедшие однажды в своей жизни к храму Астарты- Милитты, разбирались нетерпеливыми мужчинами быстро, а кто не вышел лицом и телом, могли надолго задержаться у стен святилища: тогда они все это время отрабатывали при храме иные повинности, в основном – хозяйственные, но, в любом случае, обязаны были дождаться «своего» мужчины! Порою проходили годы, пока женщина находила возможность исполнить это священное обязательство перед строгой богиней, ревниво оберегающей культ любви. И только тогда женщина имела право вернуться в лоно семьи, где ее с нетерпением ожидали любимые муж и дети. И никто дома не тревожил женщину вопросами, да и, возможно, сама она никогда больше не вспоминала о том случайном мужчине, который появился однажды в её жизни у стен храма любви. Дети, появление которых было возможно в таких случаях, рождались всегда желанными для всей семьи. А как же иначе, ведь им покровительствовала сама богиня! Повторять сей обряд от женщин не требовалось и, более того, ни одна вавилонянка не имела на то права - ни за какие деньги.

Аналогичный обряд существовал по соседству, на территории древнейшего государства Элам (Иран) со столицей Сузы, уничтоженного ассирийцами и присвоенного впоследствии Персией. С этим явлением греки тоже встречались, поскольку многие служили наемниками в армиях персидских царей. Любовным отношениям у древнеиранских народов покровительствовала страстная богиня Анаит, та же Милитта, ради служения которой юные девственницы добровольно выполняли не совсем обычный для современного восприятия священный ритуал.

В то время храмы Анаит больше походили на некие публичные учреждения, но пользующиеся огромной народной любовью и почитанием. Здесь любой мужчина, чужеземный торговец или путешественник, мог найти желанный и почти домашний приют, окруженный вниманием и любовью молоденьких служительниц священного культа. Среди множества хозяйственных помещений в храме имелся сераль, своего рода общежитие для девственных послушниц Анаит. Здесь они достойно принимали заезжего путника, помня, что любой путник избран их богиней, а тот имел возможность не только получить крышу над головой, но и получать у выбранной им девушки полный набор любовных утех. И все во имя всё той же Анаит! Отказ девушки от исполнения своих священных обязанностей не предполагался ни под каким видом.

После проведенного с девушкой времени (а то и с несколькими из них), коим располагал мужчина - а это могло быть несколько дней и ночей, - путник покидал приютивший его храм, оставляя за гостеприимство ценный подарок или деньги. Но не девушке, а богине Анаит: чем больше оставлял денег благодарный гость, тем больше засчитывались заслуги его избранницы перед богиней. Существовала обратная связь: если сокровищницы храма пополнялись, это означало, что богиня благоволит к прихожанам, покровительствует местности, где расположен храм – пусть процветает плодородие на полях, в садах и стадах домашнего скота. Соответственно повышался авторитет самого храма, попасть куда девушкам приходилось теперь по большому конкурсному отбору. Надо ли говорить, что настоятели храмов Анаит, озабоченные коммерческой стороной своего предприятия, были крайне заинтересованы привлекать таких «сотрудниц», у которых природная красота и ум были не на последнем месте. Как правило, сюда шли девушки из лучших знатных семей, причем служили они своей Анаит не по принуждению родителей, а принимали решения самостоятельно – и пока были юны и свежи, как бутоны белых роз, с легким сердцем покидали на время родительский дом. А когда бывшие девственницы с чувством исполненного долга, чистые сердцем и душой, возвращались в свои семьи, они всегда благополучно устраивали свою личную жизнь с избранниками, которые с нетерпением ожидали их возвращения из «служебной командировки».

Возвращаясь к эпизоду с Афродитой, посеявшей плоды храмовой, или священной, проституции на Кипре, можно с уверенностью обобщить, что под ее влиянием подобный культ появился в Древней Греции чуть ли не повсеместно. Об этом говорит даже еще одно имя Афродиты, Пандемос, или Всенародная, тогда как главной задачей Афродиты становится уже не само воспроизведение послушницами почитания богиней, а чтобы доставить мужчине как можно больше чувственных наслаждений. Об том же говорят все скульптурные изваяния Афродиты-Венеры, дошедшие до нашего времени в подлинниках и копиях: красивое обольстительное тело, чувственные женские формы – а, вот, женского интеллекта на лике богини явно не просматривается!

Существовала еще одна сторона священной проституции, пришедшая в Грецию из Вавилонии. Главный жрец (он мог быть царем рода) в определенный день года объявлял соплеменникам, что он теперь Бог. Он чувствовал себя до такой степени «наполненным божеством», что проводил ночь с избранной для такого торжественного случая женщиной. Она могла быть замужней или девственной девушкой, но обязательно из благородной семьи. И такая женщина считала встречу с «богом» подарком судьбы потому, что ей завидовали все остальные женщины; мужчины же с той поры почитали ее чуть ли не богиней. Подобные «богоугодные дела» в конечном итоге превратились в развратные культовые обряды, а поскольку они втягивали в «посвященный» круг все больше и больше поклонников и поклонниц - появились даже определенного рода общины с «сексуальным уклоном» - стали приниматься меры по запрещению культа «живого» Бога, вплоть до смертной казни.

Наряду с храмовой проституцией немедленно появилась обычная, когда женщины, свободные или рабыни, торговали своим телом за деньги, оставляя выручку от любовного ремесла себе или передавая ее хозяевам. Но в любом случае предложения подобных услуг поначалу происходила у стен храма Афродиты. По этой причине все проститутки, будем их называть еще жрицами любви, в четвертый день каждого месяца устраивали священный праздник Пандемос, во время которого они приносили к алтарю своей любимой богини щедрые дары и жертвоприношения. К тому же все деньги, полученные от мужчин в такой день, они передавали без сожаления в храмовую казну. Так что, было за что официальным властям поощрять легальную проституцию!

Любителей приобщиться к культу Афродиты в древнем мире становилось немало, потому храмы, выстроенные в ее честь, возводились охотно и повсеместно. Самыми известными считались в Фивах (Беотия) и Мегаполисе (Аркадия). Не удивительно, что храм в Фивах с бронзовой статуей богини появился по велению легендарного царя Кадма: это был его дар собственной супруге Гармонии за проявленные любовные наслаждения, которыми она славилась. Лояльное же отношение эллинов к продажной любви еще объясняется случаем, который произошел совсем в мифические времена.

Античные авторы утверждают, что город Абидос (Миссия) захватили чужеземцы, они сделали жителей рабами и занялись обычным грабежом. Местные куртизанки, договорившись между собой, предложили свою любовь вражеским воинам, укрывшимся в укрепленной крепости; потом они ухитрились напоить всех воинов до бесчувствия, после чего одна из куртизанок выкрала ключи от крепостных ворот. Выйдя за пределы крепости, куртизанки призвали горожан к оружию, приняв в изгнании врагов непосредственное участие. После этого случая благодарные жители Абидоса возвели за счет собранных средств великолепный храм в честь Афродиты Куртизанки. Подобные культовые сооружения имелись в Эфесе, на острове Самос, Аргосе и прочих исторических для Эллады местах, и у каждого храма имелась своя примерно такая же прекрасная легенда.

Есть сообщение в древнегреческой мифологии о мастере Дедале, отце того самого Икара, который пытался улететь из плена на восковых крыльях. Дедал по заданию критского царя Миноса создал прекрасную статую Афродиты из чистого серебра (ценимого эллинами выше золота), покрыл ее не менее бесценной ртутью, чтоб всегда сияла. С той поры к подножию этой статуи местные жрицы любви преподносили самые дорогие дары. Интересно отметить, что в числе таких даров фигурировали изображения мужского фаллоса, сделанные из слоновой кости, перламутра, золота либо серебра – это были самые любимые «игрушки» куртизанок. А женщины из Аргоса заказали для храма Афродиты ее механическую статую, она называлась Перибасия, или «Раздвигающая ноги», которая пользовалась не меньшим вниманием и любовью, чем прочие изображения богини. Во время священных праздников статую выносили для участия в торжественной церемонии: главный жрец-механик дергал за потайные рычажки, спрятанные на теле статуи, и тогда богиня принимала особые развратные позы.

Местами поклонения Афродите жрицами любви являлись священные рощи при храмах. Здесь они прогуливались по тенистым по аллеям, выглядывая своих клиентов, предавались любви и отдыхали после исполнения ритуала. Но служение этой богине происходило не только добровольно. У некоторых греческих правителей существовал обычай посвящать Афродите молодых девственниц, особенно если у него не складывалась личная интимная жизнь, или, наоборот, когда их жены стремились выразить признательность за привязанность к ним собственных мужей. Чтобы получить благосклонность богини любви, достаточно было подарить ей в услужение девушек, исполнительниц любовных утех - обычно это были рабыни. Так коринфянин Ксенофонт, сын Фессала (V в. до н.э.), выпрашивая у Афродиты победу на Олимпийских играх, пообещал ей подарить 50 красивых гетер: он-таки стал бессмертным олимпиоником, и выполнил свое обязательство перед богиней - об это сообщает поэт Пиндар*.

Помимо Пандемоса, считай, профессионального праздника греческих куртизанок, они принимали участие и в других священных церемониях. К примеру, во время праздника сбора урожая винограда, когда эллины славили Деметру, богиню плодородия, и Диониса-Вакха, они проводили свои собственные вакханалии, собравшись с преданными им друзьями и поклонниками. Эти мероприятия, окутанные мистикой и эротикой, проходили вдали от любопытствующих глаз, где куртизанки могли насладиться свободно распущенной любовью, сладострастными ласками любовников - словом, отвлечься от ежедневных забот. Но во время проведения знаменитых Элевсниких мистерий* жрицы любви старались не показываться на людях, их туда просто не допускали, как «нечистых». Зато они собирались вместе в большом помещении храмового комплекса Афродиты, куда посторонним вход был запрещен, и устраивали там своего рода девичник, на котором делились опытом своего нелегкого ремесла. В такие дни опытные куртизанки благожелательно наставляли молодых, только вступивших на этот нелегкий путь служения культу любви. Следует отметить, что помимо Афродиты остальные греческие боги не отказывались принимать дары от продажных женщин, но все же посещение храмов этих богов было им запрещено.
В Древнем Риме также существовал институт священной проституции, поскольку на римскую культуру сильно повлияли религии покоренных им народов – Египта, Финикии, Вавилонии, Греции, Азии и Африки. Эротические изображения на вазах, мозаичных картинах и даже надгробных памятниках надежно подтверждают такую версию. Схема оставалась прежней: молодая жрица отрабатывала телом свое послушничество богине любви Венере. Но все-таки у римлян действовал неписанный закон предков о морали – храм Венеры мог находиться только вне городской черты, чтобы ограничить дурное влияние разврата на молодые души. У римских блудниц существовал особый праздник, он назывался Луперкалий, в честь италийского божества пастухов Луперка. Его отождествляют с греческим Паном Ликейским. В этот день обнаженные жрицы храма Луперка бегали по городу с дикими воплями, в руках они держали окровавленные ножи и кнуты из козлиной кожи: кто им попадался на пути, мужчины и женщины, жрицы хлестали кнутами всех встречных, устрашающе кричали, что лишат их жизни. А те не увертывались от довольно болезненных ударов, даже радовались, что им выпало счастье повстречать луперков. Причина зарождения такого праздника, просуществовавшего в Римской империи до V века новой эры, кроется в корнях зарождения римской нации.

Считается, что праздник учредил первый царь римлян Ромул, но не ради прославления имени пастуха, а в честь женщины, вскормившей его, которую он считал своей матерью, Акке Лауренции. По легенде, она была женой, или любовницей, пастуха Фаустула, обнаружившего на берегу Тибра в корзине двух близнецов – Ромула и Рема, будущих основателей города Рим. Лауренция - профессиональная куртизанка, она занималась проституцией, и была известна тем ремеслом по всей округе. Поскольку Лауренция рыскала в окрестностях в поисках очередного клиента, как волчица за жертвой (с лат. луперкус - волк), пастухи так и прозвали эту женщину - Луперка, а домишко Фаустула, где она часто проводила время с клиентами - Луперкалий. Позднее римляне называли все дома разврата, еще - Лупанарий.

В римской истории известен факт захвата римлянами молодых сабинянок с целью сделать женами, матерями своих детей. Легенды говорят, что с момента их похищения, а времени прошло уже достаточно много, ни в одной римской семье, созданной таким образом, насильственно, не родился ребенок. Оракул, к которому обратились обескураженные римские мужья, предложил: «Допустите козла - только он сможет сделать ваших жен матерями». Долго ломали римляне свои головы над необычным предсказанием, но поступили так: жрец бога Пана, который имел отношение к скотоводству, пригнал к алтарю стадо козлов, выбрал одного из них, самого плодовитого; козла убили на алтаре, нарезали из шкуры тонких ремешков, а из них уже сплели крепкий кнут, бич. Пригласили к алтарю бесплодных жен и хорошенько отстегали тем священным бичом: сабинские жены той же ночью немедленно забеременели от своих римских мужей – то ли от страха перед возможной повторной экзекуции, то ли действительно, помогло!

Интересно отметить, что римские куртизанки, гетеры, в отличие от своих греческих «товарок», допускались в храмы всех богов совместно с остальными верующими. Скорее всего, решающую роль в этой проблеме играли огромные пожертвования, лившиеся буквально рекой в храмовые сокровищницы из кошельков римских жриц любви. А гражданское право не вмешивалось в деятельность религиозных учреждений.

Существенным доказательством «благопристойности» собственных нравов римляне считали организацию религиозной обрядности весталок. служительниц древней богини «священного огня» и домашнего очага, девы Весты, чей круглый храм возвышался на Римском форуме. Внутри этого почитаемого римлянами культового сооружения находился вечный священный огонь, поддерживаемый жрицами: пока огонь существовал, считали римляне, Рим будет жить – так что, ответственность на весталок была возложена огромная.

В весталки набирали девочек с 6-10 летнего возраста по очень строгому отбору только из благородных семей. Служили они своей богине 39 лет, после чего предполагалась почетная пенсия, но многие жрицы не доживали до такого пожилого возраста из-за строгости нравов, царящих внутри их общества. Они пользовались исключительными правами и почестями, имели даже возможность даровать жизнь преступнику, осужденному на казнь, если он успевал подать ей в руки прошение. Таким образом главная жрица Весты сумела однажды сохранить жизнь Гаю Юлию Цезарю, вписанному в проскрипции диктатора Суллы в 82 году до н.э. Но и сами весталки могли быть заживо погребены, если нарушали обет безбрачия.