А. боровиков

Поражая воображение, нависли башни Шхельды. Не­зыблем бастион Щуровского, и, венчая грозную панора­му, высятся два рога Ушбы.

Надо хорошо знать открывшиеся горы, чтобы разли­чить рядом с пирамидой пика Щуровского неприметную черную зазубрину, маленький пик, словно затерявший­ся в этом именитом обществе.

Пройдет еще много часов, прежде чем ты поднимешь­ся на перевал и остановишься, пораженный картиной молчаливых, грозных стен Чатына, его черным отвесом.

Эта удивительная вершина словно скрыта от любо­пытных взоров. Только люди, прошедшие долгий путь по моренам и ледникам или поднявшиеся на соседние вершины, могут прикоснуться к грозному очарованию стен Чатына.

Слабые уходят вниз, навсегда сохраняя гнетущее впе­чатление о его отвесах и грохоте лавин, бесформенных зубьях Чалаата и вечной тени на его северных стенах. Чатын выбирает себе сильных противников, людей, ко­торые могут поспорить с его никогда не освещенными солнцем стенами.

Освоение этого поистине уникального массива нача­лось еще в 1912 г., когда известный русский альпинист Голубев поднялся на Западную вершину Чатына с Ушбинского плато. Вскоре были покорены по простейшим путям Центральная и Восточная вершины, но о возмож­ности покорения массива с севера мало кто думал.

Только в 1951 г. на северном плато под стенами Чатына был разбит палаточный лагерь группы Б.А. Гарфа. Но непогода заставила группу уйти из-под стены.

На следующий год эта же группа опять пришла под стену с явным намерением победить. И добилась успеха. Лиха беда — начало; и еще две группы проходят север­ную стену: в 1954 г. группа И.П. Леонова, поднявшись по крутому контрфорсу, совершила траверс Чатын — Ушба — Мазери, а в 1957 г. группа И.В. Солодуева про­ходит восточное ребро массива. Все пройденные пути 5-к.т.Б. Все они сложны, но люди уже начинают думать о следующем шаге, о штурме «черного отвеса» — огромного базальтового ромба, лежащего под Главной вершиной.

И люди сделали этот шаг, пусть вначале неудачный, но он «научил больше, чем многие из побед». В 1957 г. борьбу за покорение ромба начала команда В.М. Абалакова.

Пройдено более половины отвеса, все было готово к решающему штурму, но, в который уже раз, непогода заставила людей отступить.

Два года северные стены этого массива не видели людей, а в 1959 г. Чатын стал свидетелем необычного шахматного турнира. Представители двух команд собра­лись в одной из палаток под стеной, коротая время за древнейшей игрой.

В первой команде было четверо — А. Снесарев, В. Барзыкин, Б. Кораблин и В. Степанов. Вторая команда со­стояла из трех человек — Л. Мышляева, А. Симоника и О. Космачева.

Первая команда предполагала пересечь ромб по диа­гонали, пройдя через его центр, а команда Л. Мышляева решила подняться по его правой части, где стену рассе­кал гигантский вертикальный камни.

Грандиозная черная стена Чатына нависла над плато ледника Чалаат. Какими маленькими, ничтожными кар­ликами кажутся рядом с ней люди, какими крошечны­ми — палатки базового лагеря! День за днем альпинисты всматривались в предстоящий маршрут, слушали грохот камней и льда, летящих по стене, фиксировали их режим и горячо спорили, обсуждая различные варианты подъ­ема.

В легкой серой дымке тают вершины Безенгийского района, гаснут звезды. Начинается первый день борьбы со стеной. Сколько их впереди? Сможет ли человек по­корить этот черный отвес?

Чатынтау

Трудно пройти по скалам крутизной в 70-80°, еще труднее преодолеть отвесную стену, но когда громада скал нависает, то, как говорят, становится совсем плохо. «Поют» забиваемые крючья, и шаг за шагом альпинист движется вверх. Где повесив короткую лесенку, где используя помощь товарища, поднимается Виктор Степа­нов. Но как медленно, мучительно медленно он идет! У Бориса Кораблина мерзнут ноги, да тут еще вода, ру­чейками бегущая по стене, насквозь промочила штормов­ку. Но товарищ идет вверх, и все силы, все внимание, мысли отданы ему, идущему первым. Наконец веревка пошла быстрее, а вскоре и долгожданное «пошел!».

Обработка стены проводится из базового лагеря на плато, поэтому передовой связке каждый раз приходится спускаться для ночевки на плато, а утром очередная связка вновь поднимается для подготовки дальнейшего пути. С каждым днем все больше времени уходит на подъемы и спуски, все меньше его остается для борьбы со стеной.

Спустившись к палаткам, ребята пользуются послед­ними лучами солнца, уже готового спрятаться за гребень пика Щуровского, чтобы хоть немного просушить на­сквозь мокрую одежду.

Длинные тени бегут по ледникам и вершинам, сли­ваясь на востоке с надвигающейся ночью. В этот час хо­рошо, закутавшись в пуховую куртку, следить, как тем­нота, выползая из долины, все больше овладевает миром, как гаснут последние отблески вечерней зари на снеж­ных вершинах и загораются в вышине звезды. Тихо в го­рах, лишь изредка просвистит камень или, шурша, спол­зет лавина.

А утром опять стена, опять все отдается ей, черной и холодной.

Приятно, когда можно идти по скалам без примене­ния технических средств — лесенок. Но такая возмож­ность, представившаяся на небольшой полочке, кончилась через какие-нибудь пять-шесть метров. От нее вверх ухо­дит камин с гладкими вертикальными стенками, лишен­ными зацепов и трещин, закрытый, словно крышей, нависающей скалой. Как пройти навес? Куда забить крюк? Глаза внимательно просматривают каждый сантиметр трещины, прорезающей навес над головой. Вот наконец участок, где крюк должен держать надежно. Но до него еще целый метр. Острыми триконями ботинок первый осторожно встает на плечи товарища. Теперь можно до­тянуться до трещины. Живая пирамида, балансируя, сто­ит на краю пропасти. Как мучительно медленно текут минуты! Какой резкой болью отзываются плечи на каж­дый удар молотка! Кажется, нет больше сил держаться в этом невероятном положении на краю стометрового обрыва. Щелчок карабина, продета веревка, повешена лесенка. От большого напряжения плохо повинуются пальцы рук.

И вот так, шаг за шагом, движется вперед двойка. Внимательно следят за ними оставшиеся внизу товари­щи, готовые каждую минуту, если это потребуется, прий­ти на помощь.

Между тем погода ухудшается. Посыпалась крупа. Ветер сдувает ее с гребня. Вскоре целая река снега «льется» по стене. В довершение всего где-то начинается гроза. Смотреть вверх невозможно: острые крупинки хле­щут и режут лицо. В такой обстановке нужно быстрее спускаться. Быстрее и осторожнее.

Вся суровая природа гор готова в эти минуты обру­шиться на человека. Яростно крутит пурга массы снега, словно хочет смести людей со стены. Плохо слушаются уставшие и замерзшие руки, а тут еще стали такими неподатливыми мокрые веревки! Начинает темнеть, но мы уже почти внизу. Остается проскочить низ кулуара, по которому потоками льется снежная крупа, иногда ле­тят камни. Сквозь плотную завесу тумана и снега доно­сятся голоса товарищей, встревоженных долгим отсутст­вием «двойки» и вышедших навстречу. Через полчаса уже в сумерках появляются их фигуры.

В палатке мерцает огарок свечи, уютно шумит при­мус, и, пока варится вкусно пахнущий суп, альпинисты подводят итоги обработки.

Снегопад не перестает. Надежды на хорошую погоду нет. Уж слишком медленно портилась она в эти дни. Ясно, что надо уходить, не закончив намеченного по пла­ну. Ночью несколько раз приходилось вылезать и отка­пывать палатки от снега. К утру снегопад стал стихать, и в разрывах тумана появился «зимний» пейзаж. Даже низкий, обычно бесснежный хребет Далла-Коры стал бе­лым и каким-то незнакомым. Черный отвес нашей, как стали мы называть ее, стены припудрен свежим снегом. Ничего не оставалось, как спускаться в лагерь.

Утро 4 августа выдалось ясным и безоблачным. Ка­залось, ничто не предвещало непогоды. Незаметно про­мелькнули километры пути до Шхельдинского приюта. Небольшой привал, и вскоре, поднявшись на Ложный Чатын, восходители вновь увидели стену.

Остаток дня использовали на приведение в порядок лагеря, разбор и сортировку продуктов, снаряжения, под­готовку к предстоящему штурму. Тревожно поглядыва­ли мы в сторону пика Щуровского. Оттуда, из «гнилого угла», долетало влажное дыхание моря, которое нередко, приносит туманы и снег, дождь и грозу. Вот и сейчас клочья облаков, как длинные серые флаги, развевались, зацепившись за вершины гор. Ничего хорошего эти «знамена» не сулят. Ночь прошла беспокойно. То и дело вы­глядывали альпинисты из палатки, смотрели на мерцаю­щие в разрывах облаков звезды. Тревожно. Как пред­угадать погоду на ближайшие дни? Ведь даже синоптики не могли дать определенного ответа о прогнозе погоды. К семи часам утра стало ясно, что от выхода в этот день придется отказаться.

Тяжелые тучи постепенно закрыли вершины. Пополз туман, и по крышам палаток забарабанили тяжелые кап­ли дождя. Начался снегопад и с редкими перерывами шел до вечера. Холодно, сумрачно и сыро. Лежим в мешках и молчим. Но это молчание красноречивее вся­ких слов. Как нужна хорошая погода! Всего на пять дней на прохождение стены. Но будут ли эти пять дней?

И опять тянется полудремотное ожидание под несмолкающпй шорох идущего снега. Прошла еще одна ночь и еще один день. От корки до корки перечитываются все имеющиеся книжки, а захватившей район непогоде не видно конца. Продукты и бензин приходится эконо­мить — горячее готовится только утром и вечером. За­рядка и два-три часа физической работы днем позволяют поддерживать спортивную форму.

Но все же на шестой день группа сдалась. Непогода оказалась сильнее. Пришлось возвратиться в лагерь. И, словно шутя с нами, через день погода установилась. Даже метеорологи обещали несколько дней хорошей по­годы.

Но времени уже в обрез, и группа решает изменить тактический план: не обрабатывать оставшиеся 60 м до высшей точки, достигнутой командой В.М. Абалакова, и не создавать там штурмового лагеря.

13 августа к 12 часам мы вновь на плато. Пользуем­ся ярким солнцем и подсушиваем все вещи. Неторопли­во укладываем рюкзаки. Как мы ни стараемся облегчить их, целая масса крючьев, карабинов, лесенок и всего про­чего сводят наши попытки на нет — рюкзаки все равно очень тяжелы.

К шести часам вечера все готово. Выпита последняя чашка чаю. В восемь отбой, а пока у нас есть свободное время. Каждый думает о чем-то своем. Постепенно спу­скаются сумерки, и кажется, что лунный свет становится все ярче и ярче. В прозрачном тумане стоят закованные в ледяную броню горные гиганты, текут серебряные реки ледников, и только черный отвес Чатына лишен лунного блеска и выглядит еще мрачнее. Не спится. То один, то другой смотрит на светящийся циферблат часов. Кажет­ся, нет этой ночи конца. Часто поглядываем на небо. Но опасения напрасны: спокойно горят знакомые созвездия. Холодно. В четыре часа все на ногах. А в пять — по­следние рукопожатия, последние наставления остающим­ся, и группа уходит на штурм. Сегодня первыми идут Степанов и Кораблин, двойка Снесарев — Барзыкин за­мыкает. Насколько труднее работать, когда за спиной, оттягивая тебя назад, висит тяжелый рюкзак. Трудно, но бергшрунд и уходящую наклонно вверх полку мы прошли, не снимая рюкзаков. Короткую, по почти верти­кальную стенку пройти с рюкзаком не удалось. Теперь первый в двойке должен исполнять еще и роль такелаж­ника, втаскивая наверх рюкзаки.

Работы у идущего последним тоже достаточно. Надо выбить все крючья, смотать веревки и сбросить их вниз. Легкий взмах руки — и бухта сорокаметровки, пролетев с добрую сотню метров, падает на плато ледника.

Время в работе летит быстро, заставляя предельно увеличить темп движения. Надо дойти до полки, проре­зающей отвес около его середины. Осталась позади выс­шая точка, достигнутая нами ари обработке, но и время позднее — уже пятый час. Как обманчива стена: кажет­ся, можно идти, подходишь ближе — опять все те же от­весные стены. Лишь в темноте выходим на полку.

Какое разочарование! Вместо долгожданного отдыха неясные перспективы сидячей ночевки. Самое лучшее место — это участок натечного льда крутизной около 50°, где есть площадка, позволяющая с трудом сесть двоим. Виктор и Борис начинают устраиваться. Натянута пе­рильная веревка, и, пока Виктор мастерит из палатки навес, Борис на коленях соорудил кухню.

Андрей с Вадимом продолжают поиски ночлега. Вско­ре находим расщелину, в которую Андрею удается втис­нуть часть тела: ноги и голова не помещаются. Вадим пока стоит: садиться некуда. Через полтора часа ему удается кое-как примоститься полулежа, привязавшись покрепче к крючьям. Поспать почти не удалось. Очень холодно, все дрожат. Погода, к счастью, хорошая, и, со­знавая это, легче переносить холод. Медленно подкрался рассвет. Вершины озарились солнцем, но нам о нем остается только мечтать: на стене Чатына его никогда не бывает. Греем кофе и едим вволю: найдена заброска группы Абалакова, воспользоваться которой он нам лю­безно разрешил.

По плану следующая ночевка здесь же. Одна двойка должна работать на стене, а вторая будет благоустраи­вать бивак. Ведь что там дальше, неизвестно. Будет ли возможность ночевать хотя бы так же? Кроме того, вме­сте с абалаковскими у нас скопился солидный запас про­дуктов, так что здесь образовался штурмовой лагерь, в котором в случае нужды можно день-два отсидеться. Двойка Барзыкин — Кораблин готовится к выходу. Снесарев связался но радио с наблюдателями, вспомнив при этом добрым словом Валерия Кремену — конструктора нашей сверхпортативной станции. Он уточняет местопо­ложение и, взяв за единицу расстояние между собой и Степановым, пытается узнать расстояние до ближайшего снежного пятна над нами. Обзор вверх ограничен: мет­рах в десяти выше нас нависающие участки. Вчера этому радовались, ведь навес полностью обезопасил но­чевку, но сегодня настроение менее оптимистичное: эти участки надо пройти. Принимаем решение начать подъем по вертикальному широкому камину, который сверху закрыт пробкой. Войти в камин непросто: нави­сает участок .метра полтора-два. С большим трудом удается отыскать трещину для надежного страховочного крюка. Но больше трещин нет, и приходится шлямбурить. Потребовался почти час на забивку трех расширяю­щихся крючьев. В результате всего два метра вверх. Сто­ять негде, все время приходится висеть на лесенках. Ка­мин слишком широк, и идти лазанием по нему невоз­можно. Но у камина все же есть преимущество — три стены вместо одной,— и поэтому больше возможностей найти трещину. Трещин мало, и они очень узки. Обыч­ные стальные крючья, даже лепестковые, здесь не го­дятся. Спасают положение сверхтонкие титановые крю­чья: лестницу они держат вполне надежно.

Все выше уходит Вадим. Все чаще слышно: «Выдай черную!», «Выдай белую!», «Закрепи черную!», «Закре­пи белую!» На карнизах и при прохождении отвесов мы используем две веревки, пропуская каждую через раз­дельный ряд крючьев.

Навес перед выходом из камина преодолевается сравнительно просто: нашлось несколько хороших трещин. В который раз использованы замечательные «квадрат­ные» крючья. Они отлично держат в трещинах средней ширины. Так же неплохо идут дюралевые и универсаль­ные.

Интересно, что когда выходишь из-под навеса и полу­чаешь возможность посмотреть вверх, то, как правило, кажется, что путь простой и можно идти лазанием. Но вот начинаешь проходить этот «простой» участок, попять идут в ход лесенки, опять крючья забиваются через каж­дый метр.

За 11 часов напряженной работы пройдено 70 м! Что дальше, неясно. Метрах в пятнадцати выше угадывается перегиб. Вероятно, там находится хорошо видимое с пла­то снежное пятно.

А внизу весь день кипела работа. Андрею за несколь­ко часов удалось подготовить отличную площадку. На ней можно лежать в мешке двоим! Эту приятную но­вость он сообщает Барзыкину, когда тот еще находится на спуске. Виктор тоже немного улучшил свою площад­ку, но лежать на ней по-прежнему не удается. Благо­устроена кухня, и теперь не надо держать примус на коленях, он находится в нише. Вдоволь едим и пьем.

Утро 16 августа встретило нас хорошей погодой. Быстро позавтракав, вверх по обработанному маршруту ухо­дят отдохнувшие вчера Степанов и Снесарев. Около двух часов понадобилось им, чтобы пройти эти 70 м. Снесарев выходит на перегиб и осматривается. Пятно, которое сулило какие-то надежды, оказалось примерно 10-метро­вым поясом крутых (60-70°) плит, которые сверху упи­раются в отвесы. В верхней части плит натечный лед. Картина довольно безрадостная, и надежды, что выше будет лучше, нет. Придется здесь организовывать ночев­ку. Нужно попытаться на стыке плит и отвеса вырубить ступеньку во льду. Подходит Виктор. Решаем переносить ночевку. Звучит: «Пошел!» — и Борис начинает подни­маться. Вадиму остается закончить сворачивание бивака, которое «на всякий случай» было начато почти сразу по­сле ухода первой двойки.

Вскоре рюкзаки собраны в одно место и снята пе­рильная веревка. Теперь, когда появились хоть какие-то перспективы, можно сбросить еще несколько веревок. Преимущества отвесного маршрута налицо: веревки без труда летят за бергшрунд. Подошедшие наблюдатели уно­сят их в базовый лагерь.

Оставлен минимум — четыре основные веревки и реп­шнур. Полка постепенно пустеет, и от Барзыкина доно­сится: «Выбирай!»

Наверху тоже кипит работа. Виктор траверсирует пли­ты вправо: там просматривается вертикальный внутрен­ний угол, в котором, кажется, есть трещины. А пока что приходится шлямбурить. С благодарностью вспоминаем Акопяна: его конструкция расширяющихся крючьев ока­залась наилучшей.

Место пренеприятное, пока что не удается забить ни одного обычного крюка. Долгие часы уходят на считан­ные метры маршрута. Борис и Вадим организовывают бивак. Еще раз убеждаемся, что понятие «удобство» от­носительно. Теперь мы с тоской вспоминаем полку. Здесь нам придется значительно хуже, потому что ступеньку в натечном льду никак не удается сделать шире 20 см. Вскоре бивак представляет собой замысловатое сплетение веревок с развешанными на крючьях рюкзаками. Такой способ размещения скорее можно назвать висячей, чем сидячей ночевкой. На душе неспокойно, за весь день сте­на отдала только 60 трудных метров. Ночь проходит очень плохо. Затекают ноги, опирающиеся на веревку, ноет поясница. Камни, нависающие сзади, не дают отки­нуться. Веревка, натянутая на уровне рук, не такая уж мягкая подушка, но тем не менее, опираясь на нее, мож­но дремать.

17 августа. С самого утра ясно, что погода начинает ухудшаться. Пик Вольной Испании и Бжедух закрыты плотным слоем облаков. Из-за пика Щуровского «тянет». Опять все тот же гнилой угол! Наскоро выпив кофе, ухо­дит на работу двойка Снесарев — Степанов. Сначала все идет хорошо. Снесарев быстро проходит обработанные вчера метры траверса и начинает подъем по отвесу. Де­ловито стуча молотком, методично перевешивая штурмо­вые лесенки, он поднимается все выше и выше. Виктор внимательно следит за каждым шагом товарища. Но вот Андрей останавливается. Нависающий участок протя­женностью около двух метров природа не испортила тре­щинами, решив, по-видимому, что приятнее любоваться гладким монолитом. Сообщив эту «радостную» весть вниз, Снесарев занялся «исследовательской» работой. Наконец он нашел какую-то трещину. Звенит крюк. Приходится уйти на метр вправо. Там, кажется, есть трещины. Пол­часа напряженной работы почти без всякого продвиже­ния: трещины никуда не годятся. Весь в напряжении Виктор: он чувствует, что Андрею приходится нелегко. И вот, когда карниз почти пройден, один из крючьев, на котором висит лесенка, не выдерживает. Срыв! Но стра­ховочный крюк забит надежно. Сказывается преимуще­ство навеса. Мягко! Удар почти исключительно психоло­гический. И конечно, досада. Нужно снова проходить с таким трудом отвоеванные метры. Правда, второй раз Андрей это делает быстрее: изучена каждая шерохова­тость стены и забито несколько крючьев для опоры. На­конец карниз пройден. Раздается радостный крик: «Даль­ше просто!» Но этот участок после сравнительно нетруд­ных 10 м перешел в одно из ключевых мест маршрута — навес, на котором пришлось шлямбурить. Долго не по­нимал этого Виктор, пытаясь найти трещину для крюка.

Ледник Кашкаташ и вершина Бжедух

За многие дни пути наши руки приобрели «своеоб­разный» вид: многочисленные ссадины, царапины и ран­ки мучительно ноют, прерывая и без того короткие ми­нуты ночного забытья.

18 августа первыми выходят Вадим и Борис. Послед­ние метры отвес отдает неохотно. Вадим опять на ле­сенках.

Через полтора часа слышен радостный крик: «Пере­гиб!» Дальше примерно метров сто крутизна 50°! Правда, это неприятный натечный лед, который лежит тонким слоем на плитах. Уходим на скалы. Все понимают, что стена почти побеждена. Вызываем наблюдателей и сбра­сываем лишнее теперь снаряжение: две веревки, реп­шнур, почти все лесенки (пару трехступенчатых остав­ляем на всякий случай), часть карабинов и крючьев. Опять все удачно долетает. Наконец-то можно идти с рюкзаками. Скорость движения сильно возрастает. Борис, идущий первым, забивает крючья только для страховки. Лесенки спрятаны в рюкзак. Проходим веревку, вторую, третью, пятую. В три часа дня видим небольшую пло­щадку, на которой можно поставить палатку. Уставшее тело просит отдыха, да и погода гонит под крышу: снег идет вовсю. Быстро разравниваем площадку, ставим па­латку и начинаем пить и есть. С наслаждением вытяги­ваемся. Последние дни это делать как-то не удавалось. Утром 19 августа погода не улучшилась, но идти мож­но. Попадаются небольшие стенки, но общая крутизна не больше 60°. Наконец совсем некрутой снежник, и мы в 16 часов на вершине. За один день пройдено по высоте чуть ли не столько же, сколько за все остальные дни. Перестал идти снег. Погода, видимо, почувствова­ла, что нам уже не помешать. Настроение более чем при­поднятое. Начинается спуск. Снег оказывается в хорошем состоянии. Знакомый маршрут 3-А категории трудности — и мы на Ушбинском плато. Хорошо понимаем, что спу­скаться вечером по Ушбинскому ледопаду опасно, но но­чевать на плато страшно: возможны обморожения. Руки, сильно опухшие и израненные стеной Чатына, итак уже немного приморожены. Принимая во внимание мороз и хорошее состояние снега, решаем спускаться, и к семи часам вечера подходим к Шхельдинским ночевкам. При подъеме к ночевкам мы почувствовали, как сильно устали. Нас буквально шатало, и то и дело кто-нибудь под добродушный смех всех остальных валился в снег. К ночевкам подошли не развязываясь: смотать веревку уже не было сил.

В это же время группа Мышляева начинала обработ­ку нижней части маршрута из базового лагеря на гребне пика Щуровского. Выйдя на полку, группа разбила на ней второй лагерь. 22 дня продолжалась борьба со стеной. Несколько раз непогода заставляла ребят спускаться вниз, и вновь начинать все сначала. Но и здесь люди вышли победителями в суровом единоборстве с природой.

Гораздо позднее, уже в Москве, когда стена ушла в прошлое, Андрей и Лев, рассказывая о ней в одной из комнат особняка на Скатертном, сказали: «Жизнь опре­деляется не тем, сколько лет ты существуешь на земле, а тем, что ты запомнил, что осталось в памяти. Стена Чатына много потребовала и много дала, она стала ча­стичкой нашей жизни, частичкой памяти, как, наверное, все, что требует от человека всех его сил без остатка».

К настоящему времени лишь две группы (группа ЛОС ДСО «Спартак» под руководством П. Буданова и группа ДСО «Локомотив» под руководством М. Конько­ва) прошли по маршруту группы Снесарева, и пока еще не было попыток пройти по маршруту Мышляева.

Но в августе 1965 г. стена Чатына потерпела еще одно поражение. Почти вертикальным новым маршру­том прошла группа Ю. Черносливина. Мы уверены, что и это поражение Чатына не последнее. Растет альпи­нистская молодежь. Скоро лучшие ее представители по­меряются силами с северной стеной Чатына. И они побе­дят ее. Сомнений в этом нет.