Третья общеевропейская волна роста населения и действие второго закона резервуара на примере Нидерландов

Упадок торговли и промышленности неизбежно должен был сказаться на городах. Численность городского населения Республики впервые за несколько столетий не только перестала расти, но и существенно снизилась. Население тридцати крупнейших голландских городов сократилось с 36, 3 % от общей численности населения в 1730 г. до 32,8% в 1755 г. [168, с. 96]

В чем же была причина столь глубокого упадка? Едва ли его можно назвать случайным. За сто пятьдесят лет гегемонии голландцев в мировой торговле неоднократно обстоятельства препятствовали налаженному процессу торговли с тем или иным регионом. Но предприимчивость голландских купцов, словно река, которую пытаются перегородить, всегда находила себе путь и нередко даже возникающие препятствия лишь способствовали более бурному расцвету голландской торговли. Так было, например, как отмечалось выше, с эмбарго на торговлю с Испанией, которое лишь вызвало развитие голландской торговли непосредственно со странами производителями пряностей, сахара и т.д. В начале и особенно в середине XVIII в. ситуация изменилась коренным образом. И дело вовсе не в том, что волна меркантилизма захлестнула почти всю Европу – Россию, Пруссию, немецкие и скандинавские государства. Ранее меркантилистские меры уже принимали против голландцев Англия и Франция. Ведь, скажем, та же Англия находилась в подобной же ситуации, но это не остановило ее экономического развития. Основная причина упадка Нидерландов состояла в действии второго закона резервуара. Именно в это время страны Западной и Центральной Европы испытывают новую волну быстрого роста населения и, как следствие, рост цен, особенно на продовольствие и сырье [117, с. 117].

Ничего удивительного нет в том, что именно в это время эти страны начинают активно развиваться – многие европейские резервуары начинают заполняться. Товары, которые ранее перевозились на голландских судах, теперь привозятся из-за моря в ту или страну на кораблях этой страны. Многие товары элитной торговли, производившиеся голландцами, начинают производиться в странах, в которые ранее голландцы эти товары экспортировали.

Заполнение резервуаров во многих странах Европы в это время способствовало тому, что торговля практически всех европейских стран в это время испытывала настоящий бум: рост составил от полутора до пяти раз. Особенно показательно, что торговля Амстердама в это время не увеличивалась. Это яркий пример того, как действует второе правило резервуара. Ведь меркантилистские меры принимаются для того, чтобы защитить свою промышленность от конкуренции иностранных товаров или услуг. Но смысл принимать такие меры есть только тогда, когда производство этих товаров и услуг уже существует, хотя и остается пока конкурентно более слабым. В противном случае запретительные меры долго не продержаться, так как граждане данной страны просто лишаться нужных им товаров и услуг, что неизбежно вызовет их недовольство. Следовательно, в XVIII в. во многих странах Европы условия сложились таким образом, что развитие местной торговли и промышленности уже позволяло обходиться без услуг голландских купцов. Позволю себе напомнить, что ранее всего протекционистские меры против голландцев предприняли англичане (Навигационный Акт), а вслед за ними французы. И только тогда, когда большая часть Европы испытала новую волну роста населения, их примеру последовали прочие страны.

То, что причиной упадка голландской экономики была именно конкуренция более емких резервуаров подтверждает целый ряд примеров. Так, льноткацкая промышленность Твенте в Оверэйселе процветала в последней четверти XVII в. и в первых десятилетиях XVIII в. Но в 1720-х гг. эта промышленность начинает сокращаться и оправилась только временно во время войны за Австрийское наследство. Причиной этого была в том, что в ходе войны сильно пострадала льноткацкая промышленность Силезии. После того как война закончилась, льноткацкая промышленность Твенте пришла в упадок.

Аналогичным образом отразилась война за Австрийское наследство на голландской торговле товарами элитной торговли и судостроении. В ходе войны голландские купцы перевозили много продукции из колоний Франции и вследствие этого, в частности, голландское кораблестроение несколько оживилось. Восстановление нормального движения французских кораблей привело к резкому сокращению количества в Голландии строящихся кораблей [150, с.1002].

Эти примеры доказывают, что голландская промышленность и торговля просто не выдерживала конкуренции. Причина этого состояла в действии второго закона резерауара. Пока не наполнились более емкие резервуары их развитие происходило очень медленно. Голландские купцы были вне конкуренции в данной стране просто потому, что с ними никто и не конкурировал в производстве определенных товаров или торговле ими. Обычно это были товары элитной торговли, так как производство таких товаров требует большей специализации и больших навыков, чем производство товаров широкого повседневного спроса, то есть реальной торговли. Заполнение более емких резервуаров привело к ускорению развития этих стран, а их преимущество по сравнению с Нидерландами состояло в большей массе населения, что даже при более низком уровне развития позволяло обладать большим рынком, большей армией и флотом, большим количеством людей, вовлеченных в промышленность и торговлю.

Вспомним, что не так уж давно именно голландская экономика не боялась никакой конкуренции и легко побеждала в конкурентной борьбе даже жителей Англии, будущей «мастерской мира». Причина этого состояла в том, что население Англии в то время только в 2 – 3 раза превосходило население Нидерландов, а вот разница в уровне развития и высоте критического коэффициента была значительна.

Интересным примером того, как реагировала голландская экономика на вдруг возникшую конкуренцию является история голландского рыбопромысла. С начала XV в. голландский промысел сельди доминировал в лове сельди в Северной Европе. Но с начала восемнадцатого столетия ситуация радикально изменилась. Другие страны северной Европы, особенно Швеция, Дания и Норвегия составили голландской сельди жестокую конкуренцию. За несколько лет голландский флот, занятый ловом сельди, уменьшился с около 225 судов до 140 и ежегодный улов насчитывал менее трети нормального годового улова в середине XVII в. [169, с. 128]. Разумеется причина столь драматического изменения состояла не в том, что шведские, датские или норвежские рыбаки не ловили сельдь до начала восемнадцатого столетия. Конечно, ловили. Но коренным образом изменилась ситуация в этих странах, а именно вырос критический коэффициент, что привело к увеличению людей, занятых ловом сельди и заставило рыбаков не просто ловить рыбу преимущественно для собственного потребления, но существенно увеличивать объемы лова и выходить с ней на рынок.

Итак, внешние условия развития для Нидерландов в XVIII в. изменились радикально и самым неблагоприятным образом. Страна должна была перейти на внутренние условия развития, которые были недостаточны для содержания выросшего уровня потребностей населения. Хроническая безработица охватила практически все промышленные города Нидерландов. Например, в сукноделии Лейдена, которое работало на экспорт, конкуренция со стороны бурно развивающихся новых текстильных центров привела к тому, что общее количество занятых рабочих упало с около 36000 человек в 1680-х гг. до 17000 человек в 1752 г. [150, с. 1009]. В Гарлеме между 1710 г. и 1750 г. приблизительно 9000 ткачей остались без работы. [170, с.245]. Согласно закону сечения конуса, выросший уровень потребления населения в этом случае должен был способствовать тому, что критический коэффициент оказался очень высоким.

Действительно, голландские рабочие активно пытались удержать высокий уровень потребления который до начала упадка был значительно выше, чем в других странах Европы. В условиях начавшегося кризиса предприниматели, естественно, старались повысить конкурентоспособность своей продукции за счет снижения зарплаты рабочим. Рабочие же в ответ организовывали и проводили многочисленные акции и забастовки, которые часто имели совершенно современный характер [105, с.1014].

Социальное напряжение в стране привело к бурным событиям 1747–1751 гг. Поводом для взрыва народного недовольства послужила операция небольшой французской армии, которая была послана во Фландрию скорее для проведения демонстрации в предупреждение нидерландского правительства, чем для серьезного вторжения. Выступления недовольства начались в городах Зеландии, потом Голландии и позднее распространились на другие провинции Нидерландов. Горожане и городская милиция вместе с прибывшими в города моряками и крестьянами проводили мощные демонстрации и требовали восстановления штатгалдерата. Есть основания полагать, что требование изменения системы власти в Республике было для широких народных масс только поводом для выражения недовольства существующим порядком вещей, как, например во время Революции массы протестовали против католицизма в поддержку Реформации.

Именно поэтому приход к власти Вильяма IV в качестве штатгальтера вовсе не привел к успокоению народного недовольства. Разъяренные толпы нападали на конторы и дома сборщиков налогов. Кое-где городские власти были вынуждены приостановить сбор акцизов и муниципальных налогов. Кроме того, что является показательным, в Амстердаме толпа начала атаковать не только дома сборщиков налогов, но и просто богатых людей. Эти факты еще раз подтверждают, что социальное напряжение в то время в Нидерландах было очень высоким.

Снять это напряжение в определенной степени помогала эмиграция. Благодаря высокой квалификации голландских работников, их охотно принимали во многих странах Европы. Много высококвалифицированных ремесленников эмигрировало в Великобританию, Пруссию, Россию, Швецию. Голландские кораблестроители и плотники пользовались высоким спросом во всей Европе [150, с.1013]. Менее квалифицированные голландцы эмигрировали в Новый свет. Любопытным примером одновременно эмиграции и конкурентной борьбы является реакция голландской табачной промышленности на меркантилистские меры европейских стран. Запрет Швеции на импорт переработанного табака привел к переезду целых фабрик, со всеми работниками и оборудованием, в Стокгольм. Этот пример позволяет проследить некоторые аспекты действия второго закона резервуара. Нидерланды теряли и квалифицированных работников и предприятия, в то время, как их конкуренты получали и то и другое.

Показательно, что сельское хозяйство Нидерландов, которое были в глубоком кризисе с 1660-х гг. начала выбираться из депрессии и развиваться [150, с.1004]. При этом, как и следовало ожидать производство технических культур таких как табак, лен, конопля испытывало сильное сокращение. Это не удивительно, так продукция переработки этих товаров шла преимущественно на экспорт. Только тогда, когда внешние условия позволяли, производство этой сельскохозяйственной продукции увеличивалось. Так было, например, во время войны Америки за независимость когда в Нидерландах возросло производство табака. Но в целом «постоянное увеличение активности и объемов производства в голландском сельском хозяйстве было ограничено основными продуктами питания, такими как рожь и картофель» [150, с.1005]. Причина этих явлений в голландском сельском хозяйстве состояла в том, что на внешнем рынке продукция голландской промышленности не выдерживала конкуренции, что вело, в частности, к снижению импорта балтийского зерна. Уровень же потребления оставался достаточно высоким и потребность в продуктах питания для голландского населения должна была покрываться за счет внутренних возможностей. Именно необходимость компенсации уменьшения импорта продовольствия ускорило выход голландского сельского хозяйства из глубокого кризиса. Неудивительно, что застой в осушении земель, который продолжался с 1670-х гг. сменился к середине XVIII в. некоторыми положительными сдвигами, хотя по-настоящему осушительные работы возобновились только после 1850 г., то есть после того как началась новая волна роста населения.

Если мы сравним общую картину упадка голландской экономики в середине XVIII в. с упадком, который пережила Италия в XVI–XVII вв., то увидим очень много общего. На сходство развития Италии и Нидерландов уже не раз обращалось внимание. Действительно, обе страны пережили взлет, обусловленный внешними возможностями за счет элитной торговли. Этот взлет на фоне медленного развития окружающих стран особенно контрастно выделялся яркими достижениями в области искусства, науки и техники. Потом обе страны пережили стремительный упадок, в то время как соседние страны продолжили поступательное движение вперед. В обеих странах наблюдалось разрушение ранее процветавший промышленности и торговли, снижение численности населения, деградация городов, при некотором оживлении сельского хозяйства. Потом обе страны погрузились в стационарное состояние, рост населения и развитие почти остановились на столетие – полтора.

Обе эти страны представляют прекрасный пример действия второго закона резервуара. Будучи небольшими, но достаточно емкими резервуарами, они быстро наполнились и, используя свое выгодное для элитной торговли географическое положение, перешли на внешние возможности в своем развитии. В это время их соседи еще находились в стадии заполнения резервуара и существенно отставали в развитии. Именно поэтому и Италия и Нидерланды, каждая страна в свое время, практически монопольно господствовали на Европейском рынке.

Но действие второго закона резервуара неумолимо привело к тому, что резервуары соседних стран начали тоже заполняться. Причем в конце XV в. центр экономического развития переместился из северного Средиземноморья на северо-запад Европы. Именно тут находились значительно более емкие резервуары – Парижский бассейн, юго-восточная Англия и Нидерланды, которые к этому времени накопили в себе значительные массы населения. От этого перемещения Италия проиграла, а Нидерланды выиграли. Исключительно высокий достигнутый тут уровень развития плюс очень выгодное географическое положение позволили Республике Соединенных Провинций стать самой передовой страной Европы и мира. Но не некими исключительными качествами жителей Нидерландов было обусловлено это доминирование, а тем, что соседние более емкие резервуары были еще не заполнены. Когда же эти резервуары начали заполняться – в первую очередь английский, затем французский, стран Скандинавии и некоторых государств Германии, Голландия утратила свое исключительное положение и не смогла выдерживать конкуренцию своих многочисленных соперников. Так же как и Италия, Голландия погрузилась в стационарное состояние. Достигнутый населением уровень развития, в общем, сохранился, но дальнейшего его роста не было, пока не началась новая волна роста населения. Поскольку Голландия значительно позже погрузилась в стационарное состояние, то успела продвинуться в своем развитии дальше, чем Италия. Даже находясь в стационарном состоянии, в условиях когда почти вся ориентированная на экспорт индустрия оказалась свернутой, Нидерланды удерживали достигнутый уровень развития. «Все же стабильность и устойчивость голландского общества остались большей частью ненарушенными, также как и традиционные связи социального устройства, образование, благотворительность и церковная жизнь» [150, с.1126].

Иностранцы, которые посещали Нидерланды, и в период упадка удивлялись тому, что по сравнению с их родными странами тут уровень преступности значительно ниже и улицы городов чисты и безопасны. Один англичанин в 1800 г. писал из Республики, что ее государственное устройство нужно уважать за его эффективность в частных и домашних установлениях жизни и что условия жизни слуг в целом в Соединенных провинциях являются превосходными по сравнению с теми, в которых живет этот класс в Англии [171, с.200]. Несколько лет позднее итальянский представитель Маттео Гальди, который знал Нидерланды очень хорошо, полагал, что Республика является моделью человеческого прогресса и порядка, образцом для всей Европы [172, сс. 69,70,258,273].

Действительно, датский резервуар наполнялся неоднократно и первый раз это произошло еще в конце первого тысячелетия нашей эры. Мы уже упомянули об этом выше, когда речь шла о запустении Норвегии и Дании после эпохи походов викингов. Именно Дания была эпицентром миграций скандинавов. Ведь не случайно датчане были основным компонентом потока переселенцев в Восточную Англию. Не случайно и то, что в начале XI в. именно под властью датского короля, хотя и на короткое время были объединены Англия, Норвегия и Дания. Разумеется согласно первому закону резервуара, после этих миграций Дания ослабела, так как критический коэффициент в датском резервуаре упал. Но уже к концу XIV в. резервуар вновь наполняется. Дания становится сильнейшим государством Балтики. В 1397 г. под властью датских королей оказалась кроме Дании и Норвегии еще и Швеция с Финляндией. А в 1559 г. в результате дележа наследства Ливонского ордена Дания получила остров Сааремаа и территории в Литве и Эстонии. Разумеется, основой унии со Швецией были династические причины, но ведь Швеция впоследствии, лишь через сто с лишним лет, ценой немалых усилий добилась самостоятельности. Швеция обладала несравненно более емким резервуаром и для его заполнения понадобилось много лет. Из Средней Швеции, которая была центром образования шведской нации многие века шли миграции на восток и северо-восток, в Финляндию и вплоть до России. Именно заполнение шведского резервуара привело к борьбе между Данией и Швецией за гегемонию на Балтике. И в соответствии со вторым законом резервуара датчане эту борьбу проиграли, но чего это стоило датскому народу! Попытки удержать ускользающую из рук гегемонию заставляли датских королей напрягать все силы своего государства. Каждая новая авантюра, в которую они ввязывались, приносила датчанам не только территориальные потери, но и огромные для маленькой страны людские жертвы. Таким образом, история Дании не опровергает, а подтверждает предлагаемую модель и до второй половины XVIII в. представляет собой яркую иллюстрацию действия первого закона резервуара.

Постоянный отток населения вследствие миграций в период походов викингов и бесконечных воин, которые вели датские короли на Балтике, способствовали тому, что критический коэффициент, несмотря на малую емкость датского резервуара, никогда не достигал нужной величины. Даже в те периоды, когда Дания ни с кем не воевала, для контроля над огромными территориями требовалось постоянное присутствие войск, чиновников, разного рода контролирующих лиц.

Несомненным доказательством того, что критический коэффициент в Дании был низок, является тот факт, что когда во второй половине XVI в. появился устойчивый спрос на зерновые на европейском рынке, Дания была в числе тех стран, которые вывозили зерно. Как в других экспортирующих зерно регионах помещики стали концентрировать в своих руках доходы от экспорта, а крестьяне оказались закрепощенными и обязанными барщинными отработками. Именно с этого времени на датских островах сложилось крупное помещичье хозяйство, крепостных сгоняли с участков, которые включались в домен, росла барщина. Огромные деньги, получаемые помещиками от экспорта сельхозпродукции, позволяли им с одной стороны увеличить собственное потребление, выстроить роскошные дворцы и замки, а с другой – увеличивать собственную власть, используя для этого самые разнообразные финансовые возможности.

Как ни парадоксально, но именно утрата гегемонии на Балтике и целый ряд поражений, которые вынудили датских королей прекратить погоню за прошлым величием, позволили Дании накопить достаточную плотность населения для ускорения развития. К этому времени соседние с Данией страны, в первую очередь Нидерланды и Англия, достигли значительно более высокого уровня развития. Контраст между находящимися рядом землями, на которых применялась высокоинтенсивная сельскохозяйственная технология, с многопольными севооборотами, выращиванием кормовых трав и, соответственно, значительно более высокой урожайностью, был разительным. Если в Нидерландах и Англии уже широко был распространен железный плуг, то в Дании и в середине XVIII в. повсеместно использовалась деревянная соха средневекового типа, укрепленная по лемеху кремнем.

Эти факты были очевидны в первую очередь для самих датчан и естественно вызывали желание поправить положение. Но главной причиной того, что в Дании во второй половине XVIII в. были начаты и успешно проведены аграрные реформы было заполнение датского резервуара уже к началу 1740-х гг., после тяжелых потерь в Северной войне 1709-1715 гг. Именно в это время начался устойчивый рост цен на зерно, что является доказательством роста населения. Возросшая плотность населения делала возможным применение в широких масштабах экономического принуждения к труду, которое несравненно эффективнее неэкономического. Это ощущалось всем датским обществом. Поэтому в 1760-х гг. в правительство начинают поступать личные и групповые жалобы и петиции не только крестьян, но и помещиков, предлагавших различные проекты реформ. В это же время некоторые помещики проводят успешные опыты по использованию многопольной системы, выделению крестьян из общины, замены отработочной ренты денежной. В обработку активно вовлекались пустовавшие земли [158, сс. 301, 302]

Это чрезвычайно важные примеры, так как общеизвестно, что многочисленные попытки помещиков в других странах, таких как Пруссия, Польша или Россия провести подобные же опыты неизменно заканчивались неудачей. Разница между этими странами и Данией состояла в разном состоянии общества, так как в Дании к началу реформ критический коэффициент был достаточно высок. Именно это и определило успех реформ. Было отменено прикрепление крестьян к земле, все датчане были признаны равными перед законом. Реформы позволили крестьянам выделиться из общины и уже к началу XIX в. большинство крестьян из нее выделилось. Барщина была коммутирована, то есть заменена арендной платой.

Подобные реформы были проведены и других странах Центральной и восточной Европы, но значительно позднее и далеко не так успешно. И это вполне понятно, если учесть то обстоятельство, что Дания из этих стран обладала наименьшим резервуаром и согласно второму закону резервуара должна была обогнать в развитии другие страны региона. Именно так и произошло. Уже к 1800 г. урожаи зерновых и поголовье скота возросли вдвое по сравнению с 1770 г. [173, с.56] Успехи народного образования в датской деревне в послереформенный период были настолько велики, что в Данию для заимствования опыта приезжали просветители из развитых европейских стран. Распространение сельской производственной кооперации, техническая грамотность и повышение культуры крестьян были причиной того, что продукция датского сельского хозяйства вышла вскоре на одно из первых мест в мире как качеству так и по количеству на душу населения. Из страны экспортирующей зерновые Дания превратилась в страну в большом количестве производящей и экспортирующей продукцию интенсивного животноводства и обладающей доходом на душу населения не меньшим, чем самые развитые страны Европы.

Таким образом, задержка в развитии была вызвана действием первого закона резервуара. Именно поэтому Дания не стала второй Голландией. Когда же в результате борьбы с соседями датчане утратили власть над ними и началось накопление населения и рост критического коэффициента, было уже поздно, так как в это время в Англии началась индустриализация и Дания уже не могла использовать внешние условия для развития.
6. АНГЛИЯ.
Страной, которая после Нидерландов оказалась на острие прогресса стала Англия. Так же как и Центральная Италия и Нидерланды она является сравнительно небольшой страной, хотя и больше, скажем, Нидерландов по площади почти в шесть раз.

Для нашего исследования Англия представляет особый интерес главным образом, потому что именно в Англии впервые в мире совершился переход от первой ступени развития ко второй. В связи с этим мы подробно остановимся на периоде, который предшествовал этому процессу.

До середины XVI в. Англия была не более чем окраиной тогдашнего мира. Страна была сравнительно слабо населена. Население всего острова составляло только одну пятую населения Франции или четверть населения Германии или Италии [174, с.7]. В этом проявилась особенность островного положения Англии.

Как и следовало ожидать для страны, резервуар которой был далек от заполнения, Англия активно вывозила зерно и особенно шерсть, которая, уже начиная с XI в. составляла главную статью экспорта, в частности, тонкая шерсть и овчины. С точки зрения предлагаемой модели существование в стране в больших масштабах столь экстенсивного хозяйства как овцеводство предполагает, что критический коэффициент в этой стране очень низок. Однако это положение справедливо, если земли занятые под овцеводство могут быть использованы более интенсивно. Хорошо известно, что экспорт продуктов овцеводства был обусловлен наличием на северо-востоке Англии значительных площадей малоплодородных земель, которые плохо годились или совсем не годились для земледелия и могли быть использованы главным образом для выпаса скота.

Для экономической истории чрезвычайно интересным и поучительным является процесс превращения отсталой страны в наиболее передовую и экономически развитую державу мира. Показательным является также скорость, с которой произошло это чудесное превращение.

Согласно предлагаемой модели ускорение развития предполагает ускоренный рост населения и заполнение резервуара. В этом случае растет спрос на продукты питания и сельскохозяйственное сырье для промышленности. Действительно, за период с 1510–1519 гг. до 1610–1619 гг. цены на пшеницу и ячмень выросли в 5 раз. Недостаток зерна уже с середины XVI в. вынудил правительство стимулировать развитие фермерского и помещичьего землепашества. Росли также цены и на другую продукцию сельского хозяйства, но в меньшей степени. Скажем цены на шерсть за тот же период выросли лишь в 1,75 раза [175, с.28].

Рост спроса на продукты сельского хозяйства стимулировал развитие последнего. Сельское хозяйство последовательно и неуклонно интенсифицируется, формируются крупные фермы. Увеличиваются посевы технических культур, льна, конопли, шафрана, овощей, хмеля. Именно с этого периода начинается процесс исчезновения паров и внедрения сложных севооборотов. Разумеется, прогрессивные сдвиги в сельском хозяйстве имели место в это время и в других странах. Но в Англии все происходило значительно быстрее. Все же уровень развития экономики в целом и, в частности, сельского хозяйства Англии был еще значительно ниже, чем в Нидерландах, многие сельскохозяйственные новшества заимствовались из Нидерландов, вводились для пробы в отдельных хозяйствах, из которых потом распространялись по стране.

Севообороты все более усложнялись и в начале XVII в. в фермерских хозяйствах был обычным пятигодичный севооборот [176, сс.245–249]. В это же время в крупных фермерских хозяйствах начинает распространяться картофель. Улучшается также удобрение почвы, начинает все чаще производиться ее систематическое известкование. В конце века начались работы по осушке болот на востоке. Интерес к сельскому хозяйству выразился и в том, что в течение этого века было издано 34 агрономических сочинения. Рост цен на продукцию сельского хозяйства создавал сильнейший стимул для инвестиций. Капиталы также как и предприимчивые люди устремляются в сельское хозяйство. «Каждый джентльмен бежит в деревню» говорил королевский капеллан в первой половине XVI в. Со второй половины XVI в. значительно возрастает мобильность земли, то есть она намного чаще начинает менять владельцев. Конечно, дополнительные возможности для покупки земли возникли в результате секуляризации земель у церкви, проведенной по актам о диссолюции 1536–1539 г. Но кроме секуляризованных земель активно продаются и покупаются участки, ранее принадлежавшие как крестьянам, так и джентльменам.

Как всегда бывает при росте населения в условиях заполнения резервуара, быстро росли ренты, арендная плата и цены на землю. Например, арендная плата, с конца XVI века к 1640-м гг. выросла в 5–6 раз.

Одной из наиболее ярких особенностей развития английской экономики в начале Нового Времени были многочисленные эвикции, то есть сгоны с земли крестьян, имевшие форму огораживаний. В форме огораживаний нашли выражение две тенденции: первая это захват общинной земли, как членами общины, так и лордом - владельцем манора, и вторая – захват лордом в частную собственность земель крестьян – держателей земли на феодальном праве, как с последующей их эвикцией, так и без нее.

Огораживания начались еще в XIII в., но именно с XVI в., особенно с его конца, огораживания принимают систематический характер. И это не случайно. Всегда когда происходит последнее заполнение резервуара, происходит раздел общинных земель. Рост цен на продукты питания, как следствие роста критического коэффициента, создавал также стимул для феодалов захватить и землю, которая принадлежала крестьянам на основе обычного права. Хотя, как показывают подсчеты ученых, прямым эвикциям подверглось немного крестьян, например за 1485–1515 гг. огороженная площадь составляла 0,5 % всех земель, а по центральным графствам – 1,2% , число выселенных крестьян – 6391 человек. [177, с.233 ]. Да и в последующие периоды эвикции никогда не охватывали значительного процента населения. Эти цифры дают все основания полагать, что не эвикции, а рост населения при достижении им на рубеже XVI–XVII вв. критической плотности привел к колоссальному росту бродяжничества в это время. На современников же большее впечатление произвел сам факт сгона лендлордами крестьян с земли. Действительно, в основе сформировавшейся ранее линии поведения лендлорда лежало стремление привлечь на свою землю новых поселенцев, ведь земля без крестьян не давала дохода. Именно достижение критической плотности стало экономической основой огораживаний. Ведь, как показывают исследования сгонялись с земли преимущественно держатели небольших наделов. Например в Беркшире 78% согнанных с земли имели участки менее 10 акров, в Бакингемшире – 60%, в Нортгемптоншире – 70%, в Оксфордшире и Лестершире – 66%. Поскольку, как говорилось выше, для каждой культуры существует оптимальный уровень интенсификации, то владельцы малых участков могли добыть со своего участка средства к существованию лишь для своей семьи. Лендлорду оставалось совсем немного или вообще ничего. Поэтому экономически выгоднее в соответствии с законом оптимальной трудоемкости было установить оптимальные трудозатраты на единицу площади, которые обеспечивали максимальную прибыль.

Спецификой Англии было то, что здесь по климатическим условиям не могла расти наиболее традиционная и наиболее распространенная южнее интенсивная культура – виноград. Другие интенсивные культуры требуют присутствия неподалеку достаточно большого и развитого городского рынка, например, производство ранних или особенно ценных овощей. Вследствие этих факторов, английский крестьянин не мог интенсифицировать свое хозяйство в такой степени как крестьянин, например, на юге Франции.Поэтому в сельском хозяйстве Англии возобладала тенденция создания крупных хозяйств, занятых главным образом производством зерновых и животноводством.

Ускоренное развитие наблюдалось не только в сельском хозяйстве. Очень активно развивалась торговля и промышленность. Уже с первой половины XVI в. в экспорте Англии вывоз сырья – шерсти становиться значительно меньше вывоза шерстяных изделий. Если еще в середине XIV в. ежегодно вывозилось около 32 тысяч мешков шерсти и 5 тысяч кусков сукна, то через сто лет ежегодно вывозилось уже 122 тысячи кусков сукна и лишь 5–6 тысяч мешков шерсти. В 1564–1565 гг. сукно и изделия из него составляли 81,6% экспорта.

Начиная с XVI в. английская экономика развивается особенно быстро. При этом речь идет не только о сукноделии. Если, например, в XIV–XV вв. торговля Англии со странами Востока велась главным образом при посредничестве Венеции, а со странами Северной Европы при посредничестве Ганзейских городов, то в XVI в. вся торговля переходит в руки английских купцов. Англия в это время ввозит преимущественно товары элитной торговли – тонкие полотна, высококачественное сукно, кружева, вино, овощи и фрукты, пряности, ювелирные изделия, растительные масла, аптекарские товары. В вывозе преобладают товары, которые можно скорее отнести к группе реальной торговли – кроме сукна и шерсти, воск, пиво, кожи и продукция горной промышленности – свинец, медь, олово, железо.

Ко второй половине XVI в. относится начало колониальной экспансии. Именно в это время происходит расцвет пиратства. В 1583 г. были основаны колонии в Виргинии и на Ньюфаундленде. Появляются торговые поселения в Индии, на Барбадосе, в Гвиане. К этому же периоду относится и начало английской экспансии в Ирландии. Все эти факты также свидетельствуют о заполнении резервуара.

Вследствие развития английской торговли падает значение иностранного купечества, ранее державшего в руках почти всю внешнюю торговлю страны. В 1598 г. был закрыт ганзейский Стальной двор в Лондоне. Английские купцы активно проникают на рынки других стран. Не случайно в анализируемом периоде возникло множество крупнейших торговых кампаний. Еще в XIV в. была основана компания купцов-авантюристов. В 1555 г. возникла Московская, в 1585 г. – Марокканская, в 1579 г. – Восточная (на Балтике), в 1581 г. – Левантская, в 1588 г. – Африканская, в 1600 г. – Ост-Индская компании.

Ускоренными темпами развивалась также и промышленность. За столетие с 1550–1650 гг. добыча угля возросла в 14 раз и достигла 3 млн. тонн в год. В это время Англия производила 80% всего добывавшегося в Европе угля. Уголь шел не только для бытовых нужд, но начал применяться и для промышленных целей. За тот же период добыча железной руды возросла втрое, а свинца, меди, олова и соли - в 6–8 раз. В горном деле стали применяться воздушные насосы для откачки воды, что позволяло делать шахты более глубокими. Были усовершенствованы мехи для дутья, приводящиеся в действие силой воды, что способствовало ускорению развития металлургии. В начале XVII в. в Англии работало 800 печей, производящих в среднем 3–4 тонны металла в неделю.

Для развития экономики Англии характерно раннее возникновение мануфактур и их большой удельный вес в промышленном производстве. В главной отрасли английской промышленности, сукноделии, господствовала рассеянная мануфактура, при которой купец раздавал сырье работникам –надомникам и потом собирал с них готовые изделия, расплачиваясь за работу. Эта система действовала во многих странах мира и была следствием того, что обработка шерсти на том этапе развития производилась на примитивном оборудовании, которое мог иметь у себя дома любой ремесленник. Но там, где оборудование было дорогим и громоздким, где сам процесс производства требовал применения одновременного труда многих рабочих, как, например, в металлургии, угледобыче, горном деле и металлообработке, возникали централизованные мануфактуры.

Все вышеизложенное свидетельствует, что английская экономика накануне революции интенсивно развивалась. Как всегда это бывает, заполнение резервуара сопровождалось также ростом социальной напряженности. В соответствии с достигнутым уровнем развития это выражалось в первую очередь в духовных исканиях. Мы уже наблюдали это на примерах Италии и Нидерландов. Совершенно аналогично и в Англии в это время возникает множество сект и религиозных течений – таких, например как пресвитерианство, конгрегационализм, анабаптизм и т.д. Все более усиливается протестантские настроения в широких массах населения. Движение за очищение церкви – пуританизм все более приобретал политическую окраску. Рост социального напряжения выразился и в том, что народные восстания вспыхивали почти непрерывно, то в одной, то в другой части страны.

Таким образом, в Англии накануне событий 1640-х гг. наблюдалось резкое ускорение экономического развития на фоне нарастающего социального напряжения. Как я уже неоднократно отмечал выше, эти явления свидетельствуют о заполнении резервуара. Если рост социального напряжения понятен и соответствует росту критического коэффициента, то связь между ускорением развития и заполнением резервуара воспринимается не так однозначно.

Экономическое развитие при заполнении резервуара ускоряется потому, что любой достаточно крупный резервуар представляет собой совокупность субрезервуаров, и заполняются первоначально отдельные субрезервуары. Так, например, в той же Англии огораживания были наиболее многочисленны в анализируемый период в центральных и юго-восточных районах. Именно эти районы, в частности Лондонская равнина, осью которой является долина Темзы, являются главным субрезервуаром Англии. И в наши дни здесь проживает 20% населения страны. Здесь, в наиболее сухой и теплой части Англии находятся самые плодородные почвы, что обеспечило тут самую высокую плотность населения во все стране. Здесь расположен самый крупный и всегда имевший самое большое значение для страны город – Лондон. Из Лондона продукция сельского хозяйства вывозилась на континент в связи с чем город представлял собой главный торговый центр страны. Кроме того, большое значение в это время имела и Восточная Англия, также имевшая благоприятные условия для производства зерновых и сохранившая большой процент независимых мелких крестьян. Именно события в этих субрезервуарах, которые, разумеется, в свою очередь состояли из более мелких субрезервуаров, был определяющим для всей Англии. Именно заполнение этих наиболее емких субрезервуаров имело решающее значение для всей Англии. Поэтому и развитие сельского хозяйства, и развитие промышленности шло тут быстрее, чем на севере. Например, из трех основных сукнодельческих районов Англии XVII в. – восточного, западного и северного, только в восточном в рассеянных мануфактурах производились тонкие крашенные сукна. На севере же делали более грубые сукна для внутреннего потребления преимущественно самостоятельные ремесленники.

Именно вследствие не одновременности заполнения субрезервуаров и возникает ситуация при которой отдельные районы страны существенно опережают другие в развитии. В частности как мы говорили выше в XVII в. широко внедрялась система сложных севооборотов и исчезновения паров. Но в это же время в Англии широко были распространены в разных районах двуполье, трехполье с одногодичными парами, регулируемое трехполье, четырех, пяти и шестипольные севообороты с культивацией бобовых и кормовых трав.

Одни субрезервуары, обладавшие меньшей емкостью в соответствии со вторым законом резервуара заполнялись ранее других и становились наиболее развитыми районами данной страны. По мере того как заполнялись более емкие субрезервуары, первенство в развитии переходило к ним. Если субрезервуар исчерпал все внутренние возможности для развития, а внешних не было, он погружался в стационарное состояние. Иными словами закономерности развития отдельных районов конкретно взятой страны такие же, как и целых стран. Но за одним исключением, которое следует из самого понятия резервуара – переток населения из резервуара в резервуар был затруднен, а часто и вообще невозможен. Переток населения внутри резервуара между субрезервуарами происходил значительно легче, хотя и в этом случае он далеко не всегда был свободным. Изучение процессов взаимодействия внутри резервуара между отдельными субрезервуарами – это отдельное направление исследования и мы будем говорить об этих процессах лишь в той степени, в какой это отвечает целям настоящей работы.

Исходя из вышесказанного, можно сделать заключение, что при заполнении достаточно большого резервуара, как правило наблюдается ускорение развития именно вследствие не одновременности заполнения субрезервуаров данного резервуара. Рост критического коэффициента затрагивает пока небольшую часть населения. От этого выигрывают люди с более высоким уровнем развития, которые используют новые возможности, в первую очередь все более увеличивающееся количество людей, лишенных средств существования и готовых, поэтому на любую работу. Происходит углубление разделения труда, а значит, и рост уровня развития населения. Часто было так, что в сообществах, резервуар которых только заполняется, основная часть товаров элитной торговли ввозилась членами других сообществ, чьи резервуары заполнись ранее. Поэтому первоначально выдавленные ростом населения из сельского хозяйства люди могут быть заняты, например, тем, что составляет конкуренцию импорту – изготовлению и/или торговле товарами элитной торговли.

Именно это и происходило в Англии в конце XVI–начале XVII вв. Англичане, почувствовав давление критического коэффициента, были готовы рисковать своей головой, например, идти в море. Вследствие этого потока моряков крепнет английская торговля. Все больше людей готовы работать по найму, вследствие чего растет производство шерстяных тканей и все меньше вывозиться на экспорт шерсти. Увеличивается выплавка металлов, растет добыча угля и т.д. Все больше людей покидают родные края и отправляются искать пропитания в города, которые именно в этот период начинают быстро расти.

И тем не менее, Англия к середине XVII в. оставалась аграрной страной. Даже к концу XVII в. из 5,5 млн. населения страны 4,1 млн. (почти 75%) жило в деревне. Да и из всего городского населения около 15 % живет в главном городе страны – Лондоне, который насчитывает 200 тыс. жителей то время как другие большие города страны – от 30 до 10 тыс. жителей

Характерной чертой периода заполнения резервуара является постоянный дефицит бюджета государства. Английская казна, начиная с самого начала XVII в., испытывает все большие финансовые трудности и чем дальше, тем больше приближается к банкротству. Не случайно именно конфликт вокруг введения королем новых налогов и послужил поводом для начала конфликта.

Именно в 1640-х гг. наступило время великого перелома для основной массы населения, которое до этого продолжало жить в деревне тем же образом жизни как и их прадеды. Рост критического коэффициента привел к тому, что дальше жить такой жизнью было невозможно. Огромным массам населения Англии стало, что называется, невмоготу. Вследствие роста населения и деления земельных участков между наследниками часть этих людей была вовсе лишена средств к существованию, в то время как другая часть практически исчерпала возможности к интенсификации земледелия. Английский резервуар заполнился в последний раз. Дальнейшая интенсификация сельского хозяйства без индустриализации страны стала невозможной. В действие вступил третий закон резервуара и события приобрели характер того, что принято называть революцией.