Абсолютное оружие америки

Следуя совету своего друга Ференца Пушкаса, Тесла в апреле 1882 года отправился из Будапешта в Париж. Он был в восторге оттого, что вскоре встретит людей Эдисона, приехавших из Америки. Ученый намеревался доработать свой мотор и найти спонсоров. Кроме того, поездку оплачивали. В 1880-х годах Париж был законодателем современ­ной моды: мужчины в визитках и шелковых цилиндрах, женщины с заплетенными в косы волосами, в длинных кружевных платьях с турнюрами, богатые туристы, желающие увезти на родину последние утонченные новинки. Тесла встретил брат Ференца Пушкаса Тивадар – властный человек, про которого говорили, будто он «склонен витать в облаках». Тес­ла, также любивший предаваться мечтам, встретил надежного союзника. Помня о необходимости сохра­нять секретность, они обсуждали, как лучше подсту­питься к Чарльзу Бачелору, управляющему недавно созданной Континентальной компании Эдисона, с новым изобретением – мотором Тесла.

Уроженец Манчестера Бачелор, «главный меха­ник», десять лет назад был послан в Америку представлять новое оборудование по производству нитей накаливания, созданное его работодателями – «Коутс Тред Компани». Там он встретил Эдисона и вско­ре стал его правой рукой. Бачелор работал над созда­нием первых фонографов и над улучшением нитей накаливания в лампочках. Он также вел дела в Нью-Джерси и в Европе, владея десятью процентами капитала многочисленных всемирных компаний Эдисона. Бачелор был открыт и доступен для обще­ния, хотя у него и было много дел.

Антони Жигети, возможно, в то же самое время эмигрировал из Будапешта, поскольку он наряду с Тесла был нанят Пушкасом. Тесла и Жигети почти «постоянно вместе находились в Париже». Жигети писал: «Тесла очень волновала идея создания мото­ров. Он много раз говорил со мной на эту тему и поделился своим планом создания моторов без коллек­тора».

Недавно купив большой завод по производству генераторов и лампочек в Ивр-сюр-Сен, Бачелор – ближайший партнер Эдисона – планировал возвести по всей Европе центральные электростанции. У него также были планы в Англии, где на выставке в Хрус­тальном дворце демонстрировалась новая лампа на­каливания Эдисона. Бачелору нужны были надежные люди для управления концернами, и он в письмах часто обращался к Эдисону с просьбой оценить того или иного сотрудника. Его определенно впечатлил Пушкас, который успешно руководил электрической экспозицией Эдисона на парижской выставке 1881 года. «Пушкас – единственный работник, обладаю­щий буквально «пушечным» напором. Я думаю, вы захотите взять его в партнеры», – писал Бачелор.

Через шесть месяцев «Эдисон Континентал» бу­дет производить лампочки, превосходящие те, что сделаны в Америке; компания начнет строить цент­ральные электростанции в крупных городах Европы для освещения домов и устанавливать большие дуго­вые лампы на городских улицах. Тесла, работавший в Ивр-сюр-Сен, вместе с другими сослуживцами выез­жал на эти объекты. «Никогда не забуду впечатления, которое произвел на меня волшебный город. По приезде я в течение нескольких дней бродил по ули­цам, совершенно ошеломленный новым зрелищем. В городе было так много интересного, но, увы, день­ги очень быстро растаяли. Когда мистер Пушкас спросил, как у меня дела, я ответил, что «последние двадцать девять дней месяца самые тяжелые!»

По утрам перед службой Тесла вставал в пять, проплывал двадцать семь кругов в купальне на Сене, а по вечерам играл в бильярд с сослуживцами и об­суждал свое новое открытие – переменный ток. «Один из них, мистер Д. Канингем, старший меха­ник, предложил создать акционерное общество. Это предложение показалось мне до крайности смехо­творным. У меня не было ни малейшего представления, что это означает, я только знал, что именно так обычно поступают американцы».

Т.К. Мартин пишет: «Если бы не настойчивые просьбы нескольких друзей в коммерческих кругах, которые уговорили его создать компанию для использования изобретения, мистер Тесла, тогда еще не умудренный опытом молодой человек, немедленно опубликовал бы свои идеи, считая их радикальным прорывом в теории электричества, который должен оказать сильнейшее влияние на производство динамо-машин».

В свободное время Тесла, по обыкновению, за­носил в записную книжку вычисления и расчеты и разрабатывал альтернативный проект собственных летательных аппаратов. Вероятно, он искал финансовой поддержки. Например, однажды он получил от «известного французского промышленника» пригла­шение на охоту. Вероятно также, что ученый еще не оправился от своей странной болезни, которая чуть не погубила его в Будапеште, потому что после этой прогулки ему казалось, что «весь мозг в огне». Он вспоминал: «Я видел вспышку, похожую на малень­кое солнце, и всю ночь прикладывал к моей бедной голове холодные компрессы». Написав эти слова почти сорок лет спустя. Тесла добавил: «...эти свето­вые вспышки по-прежнему появляются время от времени, когда мне в голову приходит новая мысль». Летом он работал над освещением в парижской опере или бывал в Баварии, где помогал наладить электроснабжение местного театра, а осенью вместе с другими прокладывал подземный кабель для новой центральной электростанции в Париже и ездил в Берлин, чтобы установить лампы накаливания в ка­фе.

В конце года Тесла «представил одному из управ­ляющих компании, мистеру Pay, план усовершенст­вования динамо и получил возможность осуществить его». Луи Pay, директор «Эдисон Континентал» на улице Моншаньен, проживал в «великолепном доме, освещенном лампами системы Эдисона»; он разре­шил Тесла заняться модернизацией динамо-машины. Вскоре молодой ученый закончил работу над автома­тическими регуляторами, которые были с благодарностью приняты. Вероятно, Тесла рассчитывал получить некую сумму за свое нововведение, но его отправили работать в Страсбург.

В январе 1883 года Бачелор переправил на страсбургскую фабрику, расположенную у железнодорожной станции, тысячу двести ламп. Через три месяца туда прибыл Тесла, чтобы следить за ходом работы. Там он и провел следующие двенадцать месяцев.

Бачелор уговаривал Эдисона проверять генераторы, поступающие из Америки, по крайней мере «два или три дня с полной нагрузкой», поскольку участи­лись случаи возгорания из-за плохой изоляции. В ча­стности, эта проблема периодически возникала на страсбургской электростанции. Поскольку «все наши предприятия устроены по-разному», для качествен­ного управления понадобятся квалифицированные и творческие инженеры. Бачелор выразил уверенность в способностях Тесла, отправив его в Страсбург, но, по-видимому, в переписке с Эдисоном не упоминал его имени. В любом случае доклад Тесла о ситуации в Страсбурге созвучен мнению Бачелора: «В провод­ке был дефект, и на церемонии открытия в присутст­вии императора Вильгельма I из-за короткого замы­кания взорвалась стена. Немецкое правительство от­казалось принимать фабрику, и французская компания понесла серьезные убытки. Из-за знания немецкого языка и опыта в данной области мне до­верили сложное задание: устранить неполадку».

Предвидя, что ему придется пробыть в Страсбур­ге долго, Тесла привез из Парижа материалы для своего первого мотора переменного тока. Как только появилось время. Тесла втайне от всех соорудил мо­тор в чулане «механического магазина, расположен­ного напротив железнодорожной станции». Однако лето наступило прежде, чем первый двигатель был готов к работе. Помощник Тесла – Антони Жигети выковал железный диск, который Тесла «насадил на иглу», частично окружив его обмоткой. «Наконец я с удовлетворением увидел вращение, вызываемое пе­ременным током различных фаз, без скользящих контактов и коллектора, как и было мною задумано год назад. Это несказанное удовольствие, однако его – не сравнить с восторгом первого открытия», – писал Тесла.

Тесла представил новое изобретение своему дру­гу, господину Бозину – мэру города, который сделал все возможное, чтобы заинтересовать богатых спон­соров. «Но, увы, ответа не было». По возвращении в Париж Тесла попытался получить обещанное возна­граждение за успех в Страсбурге и обратился к своим работодателям. «После нескольких дней хождения по порочному кругу я понял, что моя награда – не бо­лее чем воздушный замок... Мистер Бачелор настоял, чтобы я отправился в Америку модифицировать ма­шины Эдисона, и я решился попытать судьбу в земле обетованной».

Джон О'Нейл, первый крупный биограф Тесла, предположил, что Бачелор написал Эдисону следую­щее рекомендательное письмо: «Я знаю двух великих людей, и вы один из них, а другой – этот молодой человек». Документальных свидетельств, подтверж­дающих истинность этой, часто цитируемой исто­рии, нет. До приезда Тесла Бачелор провел в Амери­ке по крайней мере три месяца. Таким образом, ему ни к чему было писать рекомендацию, он мог выска­зать свои мысли по поводу Тесла Эдисону лично. Бо­лее того, есть свидетельства, что Эдисон уже встре­чался с Тесла в Париже – во время малоизвестного путешествия, предпринятого им для проверки рабо­ты своих европейских предприятий. О'Нейл также неверно ссылается на Бачелора как на «бывшего по­мощника» Эдисона, в то время как Бачелор всю жизнь проработал с ним бок о бок. Эдисон подтвер­ждает: «Тесла работал на меня в Нью-Йорке. Из Па­рижа его привез Бачелор, мой помощник», однако об оценке Бачелором гения Тесла не сказано ни слова. 28 октября 1883 года, ровно через год после того как Тесла начал работать на «Эдисон Континентал» в Страсбурге, Бачелор, по свидетельству Эдисона, вы­делил «имена двух или трех способных работников мистера Стаута – инспектора, мистера Виссье – моего помощника, мистера Джеффри, о чьих заводах к отзываются очень хорошо... Есть и другие талантливые работники, но эти лучшие». Естественно, если бы Тесла поразил Бачелора, как это утверждает – О'Нейл, его имя было бы упомянуто в этом письме или в других многочисленных письмах к Эдисону, которые автор данной книги просмотрел.

До отъезда в Америку Тесла проводил время с ученым, изучавшим микроскопические организмы, обитающие в питьевой воде. После страшного столк­новения с холерой, произошедшего несколько лет назад, у Тесла появилась фобия, из-за которой он из­бегал некипяченой воды, тщательно мыл перед едой посуду и воздерживался от посещения не очень чис­тых ресторанов. Позднее он писал: «Если вы всего несколько минут понаблюдаете за этими ужасными существами, волосатыми и жуткими, разрывающими друг друга, так что клубящиеся соки растворены по­всюду в воде, вы больше никогда не выпьете ни кап­ли сырой или необеззараженной воды».

Весной 1884 года, получив деньги на путешествие от своих сербских дядюшек Пахо и Петара, Тесла упаковал чемоданы и на ближайшем пароходе от­плыл в Америку. Хотя у него украли деньги, билет и часть багажа, молодой человек не отчаялся. «Реши­мость вкупе с ловкостью меня спасли, мне удалось высадиться на пристань Нью-Йорка с остатками ба­гажа и стихами собственного сочинения, а также со статьями и расчетами, сделанными в попытке ре­шить неразрешимую проблему интеграла и моего ле­тательного аппарата». Похоже, путешествие было не из приятных: на корабле разразился своего рода «бунт», и Тесла едва не выбросили за борт.

В 1808 году сэр Хамфри Дэйви создал искусст­венное освещение, пропуская электрический разряд сквозь небольшой зазор между двумя угольными электродами. Это простое приспособление позже превратилось в дуговую лампу, использовавшуюся в английских маяках в 1860-х годах и представленную на Филадельфийской выставке в 1876 году Мозесом Фармером. К 1877 году многочисленные ученые принялись работать над созданием эффекта накаливания в стеклянных сосудах, поскольку они были безопас­нее для оснащения домов, и началась своего рода гонка между такими учеными, как Чарльз Браш, То­мас Эдисон, Мозес Фармер, Сент-Джордж Лейн-Фокс, Хайрем Максим, Уильям Сойер и Джо­зеф Суонн.

«Я понял, что дело далеко не продвинулось, и у меня есть шанс», – говорил Эдисон. И он бросил вызов партнеру Фармера – Уильяму Уоллису: кто быстрее создаст эффективную лампу. Хвастаясь, что скоро осветят Нью-Йорк пятьюстами тысячами ламп накаливания, Эдисон и его управляющий Гроувенор Лауэри получили солидный капитал от Генри Вилларда – владельца первой трансамериканской желез­ной дороги и финансиста Дж. Пирпонта Моргана.

В ноябре 1878 года, после трех лет изысканий пьяница-телеграфист по имени Уильям Сойер и его партнер-юрист Альбион Мэн подали патентную за­явку на лампу с углеродными нитями накаливания, заполненную азотом. Они заявили, что побили Эди­сона. Джозеф Суонн, другой участник соревнования, удалил азот, оставив углеродную спираль, но сопро­тивление такой лампы оказалось низким. Поняв, что при низком сопротивлении понадобится небывалое количество энергии для подачи освещения даже на несколько сотен футов, Эдисон в сентябре 1878 года на базе лампы низкого сопротивления создал вакуумную лампу высокого сопротивления, которая по­требляла значительно меньше энергии. Успех Эдисо­на вкупе с революционно новой проводкой, полу­чившей название фидера, был в дальнейшем развит при помощи нового компрессора Шпренгеля, кото­рый Уильям Крукс рекомендовал для создания ваку­ума в запаянных стеклянных трубках. Прошло целых полгода, прежде чем 22 апреля 1879 года Эдисон об­ратился за патентом, хотя новый проект значительно уменьшал затраты энергии и, следовательно, снижал 58 расходы на медь в сотни раз.

Шла яростная борьба, и финансовые покровители Эдисона испугались. Они предложили ученому выкупить патенты Сойера и объединить две компании. Эдисон еще не был до конца уверен, что спирали надо делать именно из углерода, и тратился на эксперименты с бором, иридием, магнием, платиной, кремнием и цирконием. Он отправлял эмиссаров на Амазонку, в Боливию, Японию и на Суматру в поисках редкого вида бамбука, о котором тоже подумы­вал. И только в 1881 году Эдисон окончательно оста­новился на разновидности пропитанной углеродом бумаги.

В это время втайне от Эдисона Сойер и Мэн об­ратились к Лауэри. Их лампа превосходила лампу Эдисона, на нее был получен патент, и она работала. Лауэри пытался пригласить Эдисона на четырехсто­роннюю дискуссию, однако Эдисон прислан на встречу представителя, который «не посмел передать Эдисону все, что сказал Лауэри. Впрочем, этого было достаточно, чтобы Эдисон прекратил колебаться... Изрыгая проклятия и плюясь пережеванным таба­ком, он воскликнул, что это старая история – недо­статок уверенности».

Эдисон был тверд в своем нежелании сотрудни­чать с Сойером, Суонном или с кем-либо другим. Он продолжал устраивать рекламные кампании, которые кричали о «настоящей лампе Аладдина» («Эта лампа Эдисона – триумф великого ученого»).

При поддержке магнатов с Уолл-стрит Эдисон начал освещать Менло-Парк и частные владения бо­гатых жителей Нью-Йорка. Первым из них был Дж. Пирпонт Морган, чьи дома находились на Тридцать шестой улице и на Мэдисон-авеню. Шел 1881 год,

Для работы генератора Эдисон сконструировал паровой двигатель и бойлер и разместил электростанцию под конюшнями в недавно вырытом подва­ле, в задней части дома. Провода подводились к но­вым лампам накаливания, помешенным в газовые рожки, через кирпичный туннель, который распола­гался под землей у самой поверхности и тянулся через весь двор. «Конечно, часты были короткие замыкания, а генератор нередко ломался. Даже при нормальной работе он причинял много беспокойства семье и соседям, которые жаловались на шум дина­мо. Миссис Джеймс М. Браун, живущая неподалеку, говорила, что из-за вибраций ее дом трясется». Мор­гану пришлось выложить подвал мешками с песком и поместить агрегаты на толстые резиновые коврики, чтобы «приглушить шум и смягчить вибрацию. Бла­годаря этому удалось добиться тишины и вернуть по­кой соседям, но только до зимы, когда все бродячие коты района повадились греться на теплом участке земли, и соседи стали еще пуще жаловаться на их во­пли».

На следующий год, 4 сентября 1882 года, откры­лась новая электростанция на Перл-стрит. Она дала электрическое освещение многим зданиям на Уолл­стрит, в том числе и офису Моргана.

В конце весны 1884 года, когда корабль Тесла бросил якорь в гавани Нью-Йорка, был сдан в эксплуатацию монументальный Бруклинский мост, стро­ительство которого заняло десять лет, и заканчива­лись последние приготовления к открытию статуи Свободы. Двадцативосьмилетний Тесла по-прежнему выглядел юношей – «высокий, худощавый, с утон­ченным лицом и щегольскими усами».

Когда Тесла впервые увидел Новый Свет, ему по­казалось, что цивилизация его не коснулась и что он отстает на сто лет от крупнейших европейских горо­дов. Отложив запланированную встречу с Эдисоном на один день, Тесла отправился проведать старого друга. Счастливый случай привел его в «маленькую мастерскую, где мастер пытался отремонтировать электрическую машину. Он только что бросил это занятие, посчитав его бесполезным». По одной из версий. Тесла согласился починить машину, «даже не упомянув о деньгах». Согласно второй версии, Тесла обнаружил: «...это была машина, в разработке которой я принимал участие, но я им об этом не сказал. Я спросил, сколько мне дадут, если я починю ее?

«Двадцать долларов», – последовал ответ. Я снял пальто и приступил к работе, и через час машина работала отлично». Этот эпизод важен, потому что, в зависимости от версии, перед нами два Тесла – одному интересны деньги, другому нет.

В любом случае Тесла неприятно поразила грубость Нового Света. Он с осторожностью шел в новую лабораторию Эдисона – к бывшему металлургическому заводу на Геркстрит, расположенному всего в нескольких кварталах от центральной электростан­ции, которую Эдисон возвел на Перл-стрит. Вероят­но, Бачелор встретил Тесла и представил его «колду­ну». «Я был потрясен до глубины души встречей с Эдисоном», – вспоминал Тесла.

Очевидно, зная, что Тесла родился недалеко от Трансильвании (и учитывая возрождение интереса к истории Влада Дракулы, вампира, якобы жившего в пятнадцатом веке), Эдисон поинтересовался, «не пи­тается ли новичок человеческим мясом».

Тесла, пришедший в ужас от подобного вопроса и от незнания Эдисоном «элементарных норм гигие­ны», ответил отрицательно и спросил, чем же пита­ется сам ученый.

— Вы представляете меня эдаким «исчадием ада»?

Тесла кивнул.

— Каждый день я ем валлийского кролика⁵. Это единственный завтрак, который в состоянии восста­новить умственные способности после утомительных часов работы, – ответил Эдисон.

Желая во всем подражать великому ученому, не­офит перенял эту странную диету, «несмотря на про­тесты желудка, поняв эту шутку буквально».

Различные воспоминания Тесла об этой встрече сильно отличаются друг от друга в зависимости от его настроения, а также от количества слушателей и состава аудитории. В своей автобиографии, опубликованной в шести номерах футуристического журнала Хьюго Гернсбека «Эксперименты с электричеством», Тесла писал: «...встреча с Эдисоном стала па­мятным событием в моей жизни. Меня потряс этот великий человек, который, не обладая особыми пре­имуществами и специальной подготовкой, столь многого добился. Я изучал многие языки, с головой погружался в литературу и искусство и провел луч­шие годы в библиотеке, но в результате почти вся моя жизнь была безрассудно потрачена».

Вскоре Тесла понял, что академическое образо­вание и математические навыки дают ему огромное преимущество перед методом проб и ошибок Эдисо­на. В горький момент откровения, после смерти Эдисона в 1931 году Тесла сказал: «Если бы ему надо было найти иголку в стоге сена, он бы не стал думать, в каком месте ее лучше искать, а с лихорадоч­ной добросовестностью пчелы немедленно принялся бы исследовать соломинку за соломинкой, пока не нашел бы того, что искал... Глядя на его опыты, я почти жалел его, зная, что немного теории и расче­тов сэкономили бы ему 90% усилий... Он полностью полагался на свой инстинкт ученого и на американ­скую практическую жилку, поэтому львиная доля его открытий – не что иное, как чудо».

Неудивительно, что Тесла потерпел неудачу, пы­таясь обрисовать Эдисону суть своего открытия – переменного тока, и взамен ему пришлось согласить­ся на предложение Бачелора усовершенствовать механизмы постоянного тока. По словам Тесла, «управ­ляющий пообещал ему 50 000 долларов после окон­чания этой работы», и Тесла занялся делом, «экспериментируя день и ночь, в том числе и по праздникам», что было на заводе в порядке вещей.

Томас Альва Эдисон был очень непростым чело­веком. Вспыльчивый, талантливый, целеустремлен­ный и несгибаемый, он был яростным бойцом и са­мым плодовитым ученым на планете. Его дед Джон Эдисон, тори, был обвинен во время американской революции в измене и скрывался в Канаде. Отец же Эдисона – Сэмюэл Эдисон – однажды привязал своего сына Эла (как его тогда звали) к позорному столбу и публично выпорол, после того как тот поджег сарай – пожар угрожал другим зданиям города. Стремясь пробиться на Уолл-стрит, Томас Эдисон я перехитрил и оттеснил многих и неоднократно оставлял позади выдающихся изобретателей своего времени. Вехами на творческом пути Эдисона стало создание таких «усовершенствованных мышеловок», как телефонный передатчик (микрофон), электриче­ская авторучка, музыкальный телефон и дуплекс – необычное приспособление, позволявшее телеграфу отправлять четыре сообщения в двух направлениях одновременно.

Говорили, что Эдисон часто ругается и перешу­чивается с сотрудниками своего исследовательского центра – первой в мире фабрики изобретений. Он защищался от тараканов, пропустив по полу электрический кабель, «убивал током крупных вредите­лей» при помощи специально разработанного «парализующего устройства для крыс»; иногда он даже пропускал напряжение по умывальнику – чтобы ра­ботники его беспрекословно слушались. Эдисон был хитрецом, выдумщиком и мошенником-виртуозом. Потребительский спрос и цена производства, т.е. «проверка рынком были для него единственным кри­терием успеха... Все, что он делал, было сориентиро­вано в данном направлении».

В совершенно иной реальности – в мире изобре­тений – Эдисон (помимо того, что он был лучше знаком с технической стороной, чем кто-либо дру­гой) становился творцом. Самой оригинальной его работой была говорящая машина – фонограф. С ее помощью Эдисон попал в царство бессмертных, он стал «колдуном из Менло-Парка».

Много раз приглашая публику в свою лаборато­рию, Эдисон поражал представителей всех слоев на­селения машинами, которые пели и воспроизводили птичьи голоса, искусственными лампами, способны­ми окрасить темноту в вишневый цвет, и многочисленными механическими приспособлениями, облег­чающими труд человека.

Изобретение электрического освещения стало для Эдисона не только передовой, умной технологией: в нем таились предпосылки для становления новой индустрии. Само существование электриче­ского света разом обесценивало весь капитал газовых компаний. Эдисон планировал пустить по трубам медные провода вместо опасного газа и собирался вместо огня использовать электричество. Он переме­стил штаб-квартиру из Нью-Джерси в Нью-Йорк. Эдисон снял особняк для жены и семьи в знамени­том Грамерси-Парк, где проживали такие знамени­тости, как писатели Марк Твен и Стивен Крейн, ску­льптор Огастес Сент-Годенс, архитектор Стэнфорд Уайт, редактор «Сенчури» Ричард Уотсон Гилдер и публицист Джеймс Харпер. Позднее Эдисон расска­зывал о своих планах произвести прорыв в освеще­нии жилья: «Я постоянно помнил о центральной электростанции. Я взял страховую карту Нью-Йорка, нашел район, ограниченный Уолл-стрит, Каналом, Бродвеем и Ист-Ривер, и купил две старые трущобы на Перл-стрит. Они обошлись нам в 75 000 долларов каждая. У меня волосы встали дыбом».

Финансовые затруднения Эдисона были огром­ны. Виной были не только колоссальные затраты на подготовку к исследованиям, но и чрезвычайно низ­кая эффективность системы постоянного тока; день­ги также уходили на судебные битвы за первенство в изобретениях и рыночные баталии с такими могуще­ственными противниками, как «Браш Электрик», «Консолидейтед Электрик», «Сойер-Мэн», «Суонн Инкендесент», «Томсон-Хьюстон», «Юнайтед Стейтс Электрик» и «Вестингауз Корпорэйшн».

«Скажите Вестингаузу, чтобы занимался пневма­тическими тормозами. Он в них понимает», – жало­вался Эдисон, но Вестингауз не слушал.

Другим соперником Эдисона был Элайхью Томсон. Когда Эдисон вступил в битву с Сойером, Томсон воспользовался двусмысленностью ситуации, чтобы усовершенствовать лампу накаливания, подаренную ему Эдисоном, и сделать ее эталоном для всех ламп, созданных и проданных компанией «Томсон-Хьюстон». 8 октября 1883 года бюро патентов – постановило, что Уильям Сойер раньше Эдисона «изобрел лампу накаливания с углеродной спиралью». Это решение, которое позднее было изменено в пользу Эдисона, позволило Томсону продолжать свою пиратскую деятельность. Из-за победы Сойера Томсон считал, что «не нарушил этических принци­пов», поскольку авторство изобретения ни за кем конкретно закреплено не было.

С этих пор Эдисон невзлюбил Томсона, который обманул его доверие, и Вестингауза, принявшего сторону Сойера. По эстетическим и практическим причинам, а также в целях безопасности Эдисон ратовал за подземные кабели и постоянный ток. «Ни­кто не проводит воду и газ по воздуху», – говорил он. Он заявлял, что электрики погибают на опасных проводах его конкурентов, и постепенно битва приобрела более широкий смысл: постоянный ток про­тив переменного. Эдисон оставался верен постоян­ному току, в то время как Томсон и Вестингауз нача­ли экспериментировать с переменным. Поскольку напряжение переменного тока было намного более высоким, Эдисон предостерегал общественность от его использования. Разразился затяжной юридиче­ский спор с Вестингаузом, обошедшийся в миллио­ны долларов. Томсону опять удалось избежать суда и расширить свое дело.

Френсис Аптон, математик. Эдисона, выпускник лаборатории Гельмгольца, так же как и Тесла получивший европейское образование, в 1879 году вычислил: для того чтобы зажечь 8640 ламп всего в де­вяти городских кварталах, понадобится 200 812 дол­ларов и 803 250 фунтов меди. При помощи хитроум­ных кабелей, усовершенствования конструкции ламп и «изобретения параллельной электрической схемы» Эдисон урезал затраты на медь почти на 90%, но, не­смотря на это, электростанция не способна была действовать в радиусе, превосходящем одну или две мили.

Аптон, которого Эдисон любовно называл «Культура», предложил обратить внимание на преимущества переменного тока, ив 1884 году его отправи­ли в Европу для переговоров с Карлом Зиперновски, Отто Блати и Максом Дери – тремя венграми, кото­рые значительно усовершенствовали трансформатор переменного тока Голара-Гиббса. Эдисон даже за­платил 5000 долларов за право использования этой системы «ЗБД»⁶, но сделал это больше для того, что­бы успокоить Аптона. «Колдун» не доверял пере­менному току, и, если им занимались «эти дураки соперники», он не хотел иметь с ним никаких дел. Двадцать лет напряженных экспериментов с посто­янным током чего-нибудь да стоили. «Недостатки» можно было устранить.

Пока Эдисон создавал генераторы постоянного тока, от которых содрогалась земля, а конкуренты продавали его идеи или усовершенствовали всякие примитивные осветительные приборы, сербский гений создал систему, рядом с которой бледнели все предыдущие технологии.

По словам Диксона, одного из первых биографов Эдисона, долго работавшего в Менло-Парке и на Герк-стрит, «Никола Тесла, эта сияющая звезда с на­учных небес, даже тогда проявлял задатки гения, что делало его одним из законодателей науки того време­ни». «Блестящий интеллект» Тесла «завораживал» Диксона и других работников: «...он поочередно воо­душевлял нас, делая быстрые наброски своих много­численных проектов, или заставлял сочувствовать, рисуя картины своей родины... Но, как большинство обладателей божьего дара, он был чрезвычайно нена­вязчив и всегда готов помочь советом или делом лю­бому члену команды, попавшему в затруднение».

Хотя Тесла и не удалось заинтересовать Эдисона идеей переменного тока, он «через несколько недель завоевал доверие ученого». Огромный успех ожидал серба, когда он отремонтировал неправильно установленные динамо на океанском лайнере Генри Вилларда «Орегон» – первом пароходе с электрическим освещением. «В пять часов утра на Пятой авеню, по пути на фабрику, – вспоминал Тесла, – я встретил Эдисона, Бачелора и других работников, возвращавшихся домой.

— А вот и наш парижанин, праздно шатающийся ночь напролет, – сказали мне. Когда же я сообщил Эдисону, что возвращаюсь с «Орегона», где починил обе машины, он лишь молча посмотрел на меня... Но, когда он проходил мимо, я услышал его слова: «Бачелор, это чертовски хороший парень». И с этого дня я обладал полной свободой действий».

Проводя время то на электростанции на Перл-стрит, то на бывшем металлургическом заводе на Герк-стрит, Тесла устанавливал и ремонтировал ком­натные лампы накаливания и уличные дуговые лампы, повторно собирал генераторы постоянного тока Эдисона и разработал двадцать четыре различных ви­да машин, которые со временем стали стандартами и пришли на смену машинам Эдисона. Одновременно он готовился получить патенты на дуговые лампы, стабилизаторы, динамо и коллекторы для аппарата постоянного тока и все пытался понять, с какой же стороны лучше подойти к боссу со своим новым изобретением, а заодно получить прибавку к жалова­нию и обещанное вознаграждение за предыдущую работу.

Атмосфера была неформальной. Тесла иногда обедал с Эдисоном, Бачелором и другими высокопоставленными сотрудниками, такими, как Эдвард Джонсон – президент «Эдисон Иллюминейтинг Компани», или Гарри Лайвор – инженер и мелкий предприниматель, занимавшийся производством машин. Их излюбленным местечком был маленький ресторан на Пятой авеню, 65, напротив демонстрационного зала Эдисона. Там они обменивались исто­риями и травили анекдоты. После обеда некоторые шли играть в бильярд, и Тесла поражал собравшихся своими точными ударами и фантастическими картинами будущего.

Лайвор хвастался соглашением с Эдисоном и Бачелором, в результате которого компания получила 10 000 долларов за разработку трансмиссионной пе­редачи. Эдисон и Бачелор предоставили оборудова­ние и средства, Лайвор – инструменты и рабочих. Впечатленный, Тесла попросил совета, как получить прибавку к своей скромной зарплате в восемнадцать долларов в неделю и увеличить ее до более солидной суммы в двадцать пять долларов. «Лайвор охотно взял на себя труд переговорить с Бачелором, но, к своему удивлению, получил резкий отказ».

«Нет, – ответил Бачелор, – в лесу полно таких людей, как Тесла. Я могу нанять их сколько угодно за восемнадцать долларов в неделю». Тейт, вскоре после этого случая начавший работать секретарем у Эдисона (случай был пересказан ученому Лайвором), заметил: «Бачелор, должно быть, имел в виду леса, которых я не смог найти в окрестностях Гарлема». Версия Тесла несколько отличается от вышеприве­денной: «В течение девяти месяцев я работал у Эди­сона с 10.30 утра до 5.00 следующего дня. Все это время меня все больше волновало мое изобретение (индукционный мотор переменного тока), и я пытал­ся придумать, как представить его Эдисону. В связи с этим мне постоянно вспоминается один странный эпизод. Как-то в конце 1884 года мистер Бачелор, управляющий, взял меня с собой на Кони-Айленд, где мы встретили Эдисона в компании бывшей же­ны. Наступил благоприятный момент, которого я так ждал, и я уже собирался заговорить, когда в Эдисона вцепился ужасный бродяга и увлек его прочь, поме­шав мне выполнить мое намерение».

При ближайшем рассмотрении обнаружилась не­стыковка во времени, поскольку жена Эдисона забо­лела тифом в июле 1884 года и умерла 9 августа. Тес­ла приехал в мае или июне и встретиться с женой 68 Эдисона мог не позднее конца июня или начала июля – всего через несколько недель после того, как я приступил к работе. Впрочем, в атмосфере напряженного труда, почти без перерыва на сон, даже несколько недель тянутся очень долго. В любом случае – смерть жены и сильнейшая неприязнь Эдисона к таким защитникам переменного тока, как Элайхью. Томсон и Джордж Вестингауз, исключали возможность возникновения «благоприятного» момента для обсуждения подобного вопроса. Под «ужасным бро­дягой» Тесла мог подразумевать самого Эдисона, ко­торый одевался как «бездомный с Бауэри». Возмож­но, чтобы избежать грубости, Тесла просто прибег к эвфемизму. «Управляющий пообещал мне пятьдесят тысяч долларов за реконструкцию оборудования, но, когда я потребовал денег, Эдисон едва не расхохотал­ся мне в лицо. «Ты по-прежнему парижанин, – за­метил он. – Когда станешь настоящим американ­цем, ты оценишь эту американскую шутку».

Если официальное «соглашение» было на самом деле заключено с Эдисоном, Тесла должен был за­фиксировать его письменно. Маловероятно, чтобы ему предложили столько денег за несколько двусмысленную сделку, но в духе Эдисона было «обе­щать огромное вознаграждение, чтобы заставлять людей работать за маленькие суммы». Эдисон, кото­рый временами умел становиться совершенно глухим, иногда «подшучивал» над своими экспертами, получившими университетское образование. Так, на­пример, он убеждал химика Мартина Розаноффа, что нить накаливания его первой лампочки была сделана из лимбургского сыра! Глубоко уязвленный, Тесла покинул компанию и начал работать самостоятельно.