ОПИСАНИЕ ВНЕШНОСТИ В ЕГО СВЯЗИ С ДОМИНИРУЮЩИМ ПОДТЕКСТОМ ПРОИЗВЕДЕНИЯ (на материале рассказа С. Моэма «Jane»)

ОПИСАНИЕ ВНЕШНОСТИ В ЕГО СВЯЗИ
С ДОМИНИРУЮЩИМ ПОДТЕКСТОМ ПРОИЗВЕДЕНИЯ
(на материале рассказа С. Моэма «Jane»)

С.В. Дюдякова / S.V. Dyudyakova

Впервые о внешности героини читатель узнает со слов миссис Тауэр, описывающей фотографию Джейн:

Взгляд же рассказчика более проницателен, и он в описании внешности Джейн замечает то, что скрыто от глаз миссис Тауэр, и то, что может послужить потенциальной основой ее перемены: «Mrs. Fowler looked a good fifty-five. She was a rather big woman; she wore a black straw hat with a wide brim, and form it a black lace veil hung over her shoulders, a cloak that oddly combined severity with fussiness, a long black dress, voluminous as though she wore several petticoats under it, and stout boots. She was evidently short-sighted, for she looked at you through large gold-rimmed spectacles» [2, c. 320].

Джейн предпочитает в одежде черный цвет (black lace, black straw hat, black dress), что само по себе может быть истолковано как внутренняя тяга к красоте, изяществу, элегантности. Однако внешний эффект был противоположным, так как элегантность никак не сочеталась с выбором грубых башмаков (stout boots) и многочисленными нижними юбками (several petticoats). Будучи женщиной крупной, Джейн была не достаточно осторожна в выборе аксессуаров к своей одежде: она носила широкополую шляпу (a black straw hat with a wide brim) и большие очки в яркой, бросающейся в глаза золотой оправе (large gold-rimmed spectacles). Внутренний контраст заключен в описании накидки и неожиданном сочетании слов «строгость» (severity) и «вульгарности», «аляповатости» (fussiness). Очевидно, соответствуя ожиданиям своей социальной среды, не отличающейся тонко развитым вкусом, Джейн подсознательно стремилась к женственности и красоте. Слово «severity» в данном случае коррелирует со словом «tight» в предыдущем описании внешности Джейн, а слово «fussiness» – с его контекстуальной противоположностью, которая может быть обозначена словом «femininity».

Являясь представительницей своей среды, Джейн тяготела к солидности. Ее платье было сшито из дорогой (expensive), добротной ткани. Ее украшения были крупными и непременно из золота: «…round her neck was a solid chain from which hung a large gold locket…» [2, c. 321]. Казалось, что Джейн продолжала носить такую одежду, которая была модной еще четверть века назад: «It was astounding to think that dress makers still made things that had not been work for a quarter of a century…» [2, c. 321]. Не случаен выбор и повтор слова «extraordinary clothes» в описании одежды Джейн. Это кратко, но емко передает сущность того впечатления, которое производили на окружающих ее наряды. Так же, как и ее одежда, прическа Джейн, казалось, более соответствовала ее представлениям о благообразности и пристойности, чем индивидуальность ее лица: «…Mrs. Fowler’s grey hair was very plainly done, showing all her forehead and her ears…» [2, c. 321]. Но ее скрытое очарование как бы самопроизвольно прорывалось наружу и давало о себе знать в ее улыбке и красоте ее форм:

Описание ее внешности во время помолвки и свадьбы с Гилбертом является косвенным свидетельством того, что, несмотря на свой старомодный облик, Джейн действительно интуитивно стремилась к гармонии форм. Она по-прежнему предпочитала черный цвет, но выдержанность стиля ее одежды, соответствие ее внешнему облику и моменту служит подтверждением того, что она действительно обладала если не совершенным вкусом, то одной из его предпосылок, какой является чувство меры: «Mrs. Fowler came in. She wore a very stiff black silk dress with a wide skirt and a train. At the neck it was cut into a timid V and the sleeves came down to the elbows. She wore a necklace of diamonds set in silver. She carried in her hands a long pair of black gloves and a fan of ostrich feathers. She managed (as so few people do) to look exactly what she was» [2, c. 323]. И даже большая, украшенная цветами и страусиными перьями шляпа на брачной церемонии казалась вполне уместной. И все же в этот столь важный момент ее жизни Джейн остается верной себе, в смысле эклектичности стиля своей одежды. Ее наряд не производит впечатления гармоничного, продуманного ансамбля. С одной стороны, это очень пышное платье как дань ее старым вкусам и предпочтениям, но, с другой стороны, удачен цвет ткани «silver grey». Возможно, настоящей находкой является выбор шляпы. Однако ее эффект сводится на нет такой деталью, как тяжелая золотая оправа (gold-rimmed spectacles) ее очков. Все это в целом придало ее облику чрезмерную вычурность (extraordinary grotesque).

Третий повтор слова «extraordinary» в описании внешности Джейн связан с ее трансформацией после замужества, что придает совершенно новое и противоположное звучание этому слову. Перемена внешности Джейн поистине фантастична. Ее лицо остается прежним (weather-beaten), но именно это отсутствие косметики выделяет ее из окружения утонченных и ухоженных светских дам. Несмотря на присутствие седины (iron-grey), простая короткая стрижка Джейн производит самое благоприятное впечатление. Одежда привлекает не богатством украшений, а простотой, элегантностью и смелостью покроя. Тяжелые очки в золотой оправе уступили место изящному, легкому моноклю: «I looked. Oddly enough the woman who sat there had by her fantastic appearance attracted my attention… She was not a young woman? For her hair was iron-grey; it was cut very short and clustered thickly round her well-shaped head in tight curls. She made no attempt at youth, for she was conspicuous in that gathering by using neither lipstick, rouge nor powder. Her face, not a particularly handsome one, was red and weather-beaten… But her dress was extraordinary…
It was cut very low, with short skirts, which were then the fashion, in black and yellow; it had almost the effect of fancy dress and yet so became her that though on anyone else it would have been outrageous, on her it had the inevitable simplicity of nature. And to complete the impression of an eccentricity in which there was no pose and of an extravagance in which there was no ostentation she wore, attached by a broad black ribbon, a single eyeglass» [2, c. 335–336].

Необычность внешнего облика Джейн подчеркивается использованием обозначения «fancy dress». Платье Джейн, несмотря на его экстравагантность, наилучшим образом подчеркивает ее индивидуальность. Обращает на себя внимание сама манера описания автором сказочной трансформации героини. Писатель не приводит подробного описания ее одежды, а лишь расставляет вехи в виде слов: fantastic, extraordinary, fancy dress, eccentricity, тем самым предоставляя простор фантазии читателю. В этом и состоит секрет убедительности трансформации героини. Основную роль в данном случае играет прием антитезы, при котором читатель сравнивает описание внешности Джейн до и после замужества.

В приведенном выше описании внешности Джейн особую значимость получают слова «the inevitable simplicity of nature». В подтексте этих слов следует искать ключ к разгадке тайны подобной трансформации. Джейн преобразовалась не в силу изменения своей личности, а, наоборот, благодаря ее сохранению. Секретом ее успеха явилось то, что было присуще ей самой.

Это было то, чего не хватало миссис Тауэр и лицам ее круга. В связи с этим приобретает особое значение контрастное описание внешности Джейн и миссис Тауэр, с одной стороны, и Джейн и Гилберта – с другой. Миссис Тауэр была полной противоположностью Джейн: «She was a handsome woman, exquisitely gowned…» [2, c. 317]. Но, несмотря на внешнюю привлекательность, неискренность ее натуры неизменно проявлялась в тоне ее голоса и в реакции на различные ситуации. В отличие от Джейн, она была легко возбудимой и агрессивной натурой: «…Mrs. Tower was almost at the end of her tethe…» [2, c. 326], «…Mrs. Tower went quite pale under her make-up…» [2, c. 327], «Why not? ‘ asked Mrs. Tower in a tone that no effort of will could prevent from being icy» [2, c. 327], «…said Mrs. Tower acidly...» [2, c. 331].

В эпитетах icy, acidly благодаря аллитерации (повтор звука «s») наблюдается контекстуальное сближение значений, в подтексте которого передается информация о холодности, бесчувственности и язвительности натуры миссис Тауэр. Марион Тауэр была лишена той искренности и доверчивости к людям, которые были свойственны Джейн. Характерно, что, в отличие от Джейн, образ Марион не претерпевает никаких изменений к лучшему. И через два года она остается такой же недоверчивой, подозрительной, завистливой и недображелательной: «…but Mrs. Tower withdrew herself with icy dignity…» [2, c. 348], «…said Mrs. Tower indignantly…» [2, c. 349], «…Mrs. Tower gave a little sniff…» [2, c. 349].

Различия в поведенческом плане между Марион и Джейн проявлялись в том, что Джейн искренне заботилась о ней, в то время как основным мотивом поступков миссис Тауэр была зависть к успеху и женскому счастью Джейн. Именно это чувство лежало в основе ее негативного отношения к Гилберту, ее страстного желания предотвратить их брак: «Gilbert Napier saw how hard and vindictive was the expression of her eyes behind the mask of friendliness that she turned to him» [2, c. 325].

Сходство же между Джейн и Гилбертом подчеркивает различие между Джейн и Марион Тауэр. Гилберт был столь же открыт и искренен, как и Джейн: «His laugher was frank and boyish» [2, c. 326].

Непонимание между миссис Тауэр и Джейн и людьми ее плана, такими как Гилберт, коренятся в различии их духовного мира. Миссис Тауэр заботилась о внешнем плане бытия, она проявляла чрезмерную заботу о своей внешности и интерьере своего дома, который был отражением ее сущности. Примечательно в этом отношении ироничное замечание автора о ее гостиной, где все гармонировало, но ничего не соответствовало «…nothing matched, but everything harmonized…» [2, c. 316]. Истинная гармония чувств была недоступна миссис Тауэр, а именно в ней заключается секрет жизненного успеха Джейн.

Внутренняя красота представляет собой бóльшую ценность, чем красота внешняя. Через конкретное описание внешности, речи, манер, характера и поведения центральных персонажей Джейн и Марион Тауэр автор проводит основную для данного рассказа мысль о приоритете красоты внутренней над красотой внешней, причем в понятие красоты включается и гармония человеческих отношений. Внутренняя красота является той высшей ценностью, которая определяет духовное сходство и различие между людьми.

Библиографический список

2. Maugham W.S. Rain and other short stories. – M., 1987.