Александр Сергеевич Пушкин Полное собрание стихотворений Стихотворения 1809–1811 гг
жүктеу/скачать 1.48 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Ода его сият. гр. Дм. Ив. Хвостову
- Жив, жив Курилка!
- Козлову
- Желание славы
- Ex ungue leonem. [34]
- П. А. О***.
СоветПоверь: когда слепней и комаров Вокруг тебя летает рой журнальный, Не рассуждай, не трать учтивых слов, Не возражай на писк и шум нахальный: Ни логикой, ни вкусом, милый друг, Никак нельзя смирить их род упрямый. Сердиться грех – но замахнись и вдруг Прихлопни их проворной эпиграмой.
Семейственной любви и нежной дружбы ради Хвалю тебя, сестра! не спереди, а сзади.
Variantes en l'honneur de m-lle NN.[25]Почтения, любви и нежной дружбы ради Хвалю тебя, мой друг, и спереди и сзади.
*Напрасно ахнула Европа, Не унывайте, не беда! От п<етербургского> потопа Спаслась П.<олярная> З.<везда>. Бестужев, твой ковчег на бреге! Парнасса блещут высоты; И в благодетельном ковчеге Спаслись и люди и скоты.
Султан ярится.[26] Кровь Эллады И резвоскачет,[27] и кипит. Открылись грекам древни клады,[28] Трепещет в Стиксе лютый пит.[29] И се – летит продерзко судно И мещет громы обоюдно. Се Бейрон, Феба образец. Притек, но недуг быстропарный,[30] Строптивый и неблагодарный Взнес смерти на него резец. Певец бессмертный и маститый, Тебя Эллада днесь зовет На место тени знаменитой, Пред коей Цербер днесь ревет. Как здесь, ты будешь там сенатор, Как здесь, почтенный литератор, Но новый лавр тебя ждет там, Где от крови земля промокла: Перикла лавр, лавр Фемистокла; Лети туда, Хвостов наш! сам. Вам с Бейроном шипела злоба, Гремела и правдива лесть. Он лорд – граф ты! Поэты оба! Се, мнится, явно сходство есть. — Никак! Ты с верною супругой[31] Под бременем Судьбы упругой Живешь в любви – и наконец Глубок он, но единобразен, А ты глубок, игрив и разен. И в шалостях ты впрям певец. А я, неведомый Пиита, В восторге новом воспою Правдиву похвалу свою, Моляся кораблю бегущу, Да Бейрона он узрит кущу,[32] И да блюдут твой мирный сон[33] Нептун, Плутон, Зевс, Цитерея, Гебея, Псиша, Крон, Астрея, Феб, Игры, Смехи, Вакх, Харон.
Как! жив еще Курилка журналист? — – Живёхонек! всё так же сух и скучен, И груб, и глуп, и завистью размучен, Всё тискает в свой непотребный лист И старый вздор и вздорную новинку. — – Фу! надоел Курилка журналист! Как загасить вонючую лучинку? Как уморить Курилку моего? Дай мне совет. – Да… плюнуть на него. КозловуПевец! когда перед тобой Во мгле сокрылся мир земной, Мгновенно твой проснулся Гений, На всё минувшее воззрел Он песни дивные запел. О милый брат, какие звуки! В слезах восторга внемлю им. Небесным пением своим Он усыпил земные муки; Тебе он создал новый мир, Ты в нем и видишь, и летаешь, И вновь живешь, и обнимаешь Разбитый юности кумир. А я, коль стих единый мой Тебе мгновенье дал отрады, Я не хочу другой награды — Недаром темною стезёй Я проходил пустыню мира; О нет! недаром жизнь и лира Мне были вверены судьбой! Желание славыКогда, любовию и негой упоенный, Безмолвно пред тобой коленопреклоненный, Я на тебя глядел и думал: ты моя; Ты знаешь, милая, желал ли славы я; Ты знаешь: удален от ветреного света, Скучая суетным прозванием поэта, Устав от долгих бурь, я вовсе не внимал Жужжанью дальнему упреков и похвал. Могли ль меня молвы тревожить приговоры, Когда, склонив ко мне томительные взоры И руку на главу мне тихо наложив, Шептала ты: скажи, ты любишь, ты счастлив? Другую, как меня, скажи, любить не будешь? Ты никогда, мой друг, меня не позабудешь? А я стесненное молчание хранил. Я наслаждением весь полон был, я мнил, Что нет грядущего, что грозный день разлуки Не придет никогда… И что же? Слезы, муки, Измены, клевета, всё на главу мою Обрушилося вдруг… Что я, где я? Стою, Как путник, молнией постигнутый в пустыне, И всё передо мной затмилося! И ныне Я новым для меня желанием томим: Желаю славы я, чтоб именем моим Твой слух был поражен всечасно, чтоб ты мною Окружена была, чтоб громкою молвою Всё, всё вокруг тебя звучало обо мне, Чтоб, гласу верному внимая в тишине, Ты помнила мои последние моленья В саду, во тьме ночной, в минуту разлученья.
Недавно я стихами как-то свистнул И выдал их без подписи моей; Журнальный шут о них статейку тиснул, Без подписи ж пустив ее, злодей. Но что ж? Ни мне, ни площадному шуту Не удалось прикрыть своих проказ: Он по когтям узнал меня в минуту, Я по ушам узнал его как раз.
Быть может, уж недолго мне В изгнаньи мирном оставаться, Вздыхать о милой старине Душой беспечной предаваться. Но и в дали, в краю чужом Я буду мыслию всегдашней Бродить Тригорского кругом, В лугах, у речки, над холмом, В саду под сенью лип домашней. Когда померкнет ясный день, Одна из глубины могильной Так иногда в родную сень Летит тоскующая тень На милых бросить взор умильный. *Храни меня, мой талисман. Храни меня во дни гоненья, Во дни раскаянья, волненья: Ты в день печали был мне дан. Когда подымет океан Вокруг меня валы ревучи, Когда грозою грянут тучи — Храни меня, мой талисман. В уединеньи чуждых стран, На лоне скучного покоя, В тревоге пламенного боя Храни меня, мой талисман. Священный сладостный обман, Души волшебное светило… Оно сокрылось, изменило… Храни меня, <мой> талисман. Пускай же в век сердечных ран Не растравит воспоминанье. Прощай, надежда; спи, желанье; Храни меня, мой талисман.
жүктеу/скачать 1.48 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|