Анатолий Александрович Вассерман Нурали Нурисламович Латыпов Реакция Вассермана и Латыпова на мифы, легенды и другие шутки истории



бет8/40
Дата12.06.2016
өлшемі1.2 Mb.
#129294
1   ...   4   5   6   7   8   9   10   11   ...   40
Солидарность ради прогресса


Пролетариям всех стран стоит соединяться

Несколько слов о Первомае.

Ещё недавно этот праздник звался куда торжественнее — день международной солидарности трудящихся. Ныне — в американском стиле: день весны и труда. Солидарность заменена конкуренцией, международное — глобализацией. А уж в дни Великой депрессии трудящимся вовсе нет места в мире. Между тем нынешняя Великая депрессия разразилась не в последнюю очередь из-за нехватки той самой международной солидарности трудящихся, которую теперь даже 1 мая упоминать не положено.

В последние пару десятилетий эффективность мировой экономики росла, как уверяли экономические гуру, благодаря переходу в постиндустриальную эпоху. Серийное производство дешевело, центр затрат смещался на этап разработки. На горизонте маячил идеал: кто может — придумывает, кто не может — обслуживает, а материальные блага рождаются сами собой.

Увы, ничто в природе не возникает ниоткуда. По замыслу теоретиков постиндустриализма тяжесть материального производства должна была лечь на стальные плечи автоматов — станков с числовым программным управлением, промышленных роботов и прочих инженерных чудес. Но в конце концов менеджеры устали ждать милостей от третьей — рукотворной — природы и вкладывать немереные деньги в исследования распознавателей образов, манипуляторов и прочих компонентов грядущего автоматического предприятия. Несравненно проще перенести производство туда, где рабочая сила дешева. Но человеку всё же нужно куда больше, чем даже самому совершенному промышленному роботу. Часть выручки от продажи товаров, сделанных по западным чертежам на восточных заводах, приходится отдавать обитателям этих заводов.

Вдобавок далеко не каждому высвобождённому западному трудящемуся найдётся новое дело. Кто не наделён достаточной дозой творческих способностей, кто стар для переучивания… Да и не нужен миру тот поток творческих идей и взаимных услуг, какой могли бы в идеале произвести все, кто раньше стоял у конвейера. Вот и накопилась громадная масса фактически безработных, чей безрадостный социальный статус удаётся скрывать только стилизацией пособий по безработице под оплату заведомо бесполезных занятий.

В регионы дешёвой рабочей силы переводятся и многие нематериальные — в том числе и творческие — производства. Голливудские мастера ездят в Восточную Европу и Северную Африку — экспедиционные расходы с лихвой перекрывает дешевизна массовки. Добрая половина программ, продаваемых под американскими марками, написана в Индии (а сложные и нетривиальные фрагменты, требующие сильного алгоритмического мышления — в Белоруссии, на Украине и в остальной России). Даже часть услуг перемещена. Так, секретарские услуги всему англоязычному миру оказывает Индия: благодаря разнице во времени деловой человек, с вечера продиктовавший наброски, утром получает готовые правильно оформленные материалы.

Вдобавок инвесторы всё ещё желают достойного дохода. Значит, цена товаров и услуг не может снижаться в соответствии с себестоимостью производства. Нужна изрядная прибыль. Отсюда, в частности, резкое ужесточение ограничений права копирования — чтобы восток не завалил мир своими изделиями по западным чертежам и не обвалил цену эксклюзива.

Всё это вынуждает — при всей дешевизне серийного производства — постоянно впрыскивать в экономику деньги, не обеспеченные реальным трудом, не покрытые соответствующими товарами и услугами. До поры до времени инфляцию размазывали сравнительно тонким слоем по всему миру. Но нынче долларами (да и евро) наелись даже на всяческих Мысах Зелёной Кости. Деньготрясение грозит обвалить сами источники разноцветных бумажек.

Итак, первопричина нынешнего кризиса — массированный вывод производства в регионы дешёвой рабочей силы. Но почему она дешёвая?

Андрей Петрович Паршев рассказывает про благодатные природные условия, снижающие затраты на жизнеобеспечение. Но первая природа везде сложна. Защититься от удушливой жары, ливней и землетрясений в тропиках не проще, чем от снега и холода в Сибири. Дело во второй природе — человеческом обществе. Его примитивное устройство принуждает жителей Третьего Мира есть впроголодь, паковаться в обноски, работать по 25 часов в сутки. Словом, жить на уровне, уже почти век забытом во Втором — социалистическом — Мире и — под давлением революционного примера — в Первом.

Высокий уровень жизни развитых стран добыт десятилетиями международной солидарности трудящихся.

Ныне она почти забыта. Пролетарии развитых стран подкуплены благами, почти даровыми благодаря нищете всех, на кого солидарность не распространилась. Массовое иждивенчество былых трудящихся перекосило мировую экономику.

Изобилие без разрушительных побочных экономических эффектов даст только автоматизация производства. Кризисы и тогда не уйдут вовсе (ибо развитие всегда неравномерно), но станут качественно иными.

Но пока доступны дешёвые рабочие руки, менеджерам непозволительно вкладывать ресурсы в отдалённую перспективу автоматического бесплатного (то есть обходящегося без менеджеров) производства. Без опережающего роста зарплат в Третьем Мире — то есть без международной солидарности трудящихся — качественного скачка технического прогресса не будет.

Налог в пользу экспорта


Почему БигМак в Пекине дешевле, чем в Рейкьявике

Журнал Economist регулярно публикует индекс БигМака. Стандартизованный по всему миру многоступенчатый бутерброд, содержащий хлеб, мясо, овощи, приправы — изрядная доля потребительской корзины. Сравнение его цены в разных местах — простейший способ быстро оценить паритет покупательной способности местных валют.

К последнему докризисному выпуску индекса БигМак в Соединённых Государствах Америки стоил 3 доллара 41 цент. В России — по курсу на момент расчёта индекса — 2 доллара 3 цента. Следовательно, применительно к основным продуктам потребления рубль недооценён на 41 процент.

Рекорд — у китайского юаня: 1 доллар 45 центов, то есть 58-процентная недооценка. К Китаю плотно примыкают Малайзия, Египет, Индонезия, Таиланд, Украина.

На другом полюсе — Исландия: 7 долларов 61 цент (я на полный обед в McDonald’s — с салатом, мороженым, кофе — трачу несколько меньше), что соответствует переоценке местной кроны на 123 процента. Явно переоценены также норвежская крона, швейцарский франк. Да и евро несколько завышен (в среднем по странам еврозоны на 4 доллара 17 центов, то есть на 22 процента).

Столь внушительную разницу не списать на причуды биржевых игр. Особенно если учесть: индекс публикуется уже не первый год и до кризиса — без заметных подвижек. За разбросом цен расхожего бутерброда стоят серьёзные закономерности.

Самая очевидная из них — традиционные различия в достатке стран. Пекинец вряд ли сможет себе позволить БигМак по чикагской цене. Зато с бергенца можно содрать втридорога.

Но нищета и богатство — категории не экономические. Игроки на валютных биржах руководствуются существенно более оцифрованными данными. Прежде всего — потоками товаров и услуг, стоящих за значками валют.

Самая недооценённая валюта — у страны, уже пару десятилетий исполняющей обязанности мастерской мира. Конвейерные производства переносятся в Китай, ибо там самая дешёвая рабочая сила. Ведь всё необходимое для её существования тоже дёшево — не только благодаря баснословной скромности потребностей среднего китайца, но и вследствие искусственно заниженного курса местной валюты.

Малайзия, Индонезия, Украина тоже ориентируются на экспорт. Чтобы обеспечить конкурентоспособность продукции, они — как и Китай — удешевляют свою валюту.

Искусственное обесценивание валюты стало инструментом экспортной экспансии ещё во времена Великой депрессии. Но тогда им одновременно воспользовались все ведущие промышленные страны, и ничего, кроме хаоса в финансах, трюк не принёс: соотношения валют после краткого замешательства вернулись на прежний, додепрессивный уровень. Сейчас благополучные государства стараются без особой надобности не играть своими курсами. Поэтому страны послабее и могут опустить свои валюты ниже паритета, дабы стимулировать экспорт.

С другой стороны, Швейцария экспортирует разве что предметы роскоши. Скажем, легендарные швейцарские механические часы — при всей изощрённости устройства — заведомо не могут быть точнее электронных. И даже механические японские давно не менее надёжны. Швейцарские часы носят ради престижа — и чем они дороже, тем престижнее.

Основной доход Швейцария сейчас получает от туризма. Туристы тратят деньги внутри страны — и чем выше цены, тем больше страна зарабатывает. Тут выгоден завышенный курс.

Норвегия экспортирует в основном энергию: электричество, нефть, газ. На высокотехнологичном рынке этот товар всегда востребован. Можно не беспокоиться о конкуренции и завышать курс своей валюты, чтобы в страну охотнее импортировали всё, что в ней не производится.

Россия тоже энергоэкспортёр. Но у нас ещё в советское время выстроена мощная разносторонняя промышленность. Рубль занижают, чтобы стимулировать экспорт её продукции — в надежде, что благодаря этому она рано или поздно выйдет на советский уровень по количеству произведённого, а там и по качеству начнёт соответствовать требованиям мирового рынка.

Отчего же Центральный банк России то и дело сетует на слабость рубля? Да и другие промышленные страны до кризиса, как правило, не пытались опускать свои валюты, предпочитая переносить производство в регионы подешевле и подпитывать высвободившихся рабочих пособиями за счёт налогов с фирм?

Заниженный курс не только стимулирует экспорт. Он ещё и снижает уровень жизни. Становится невыгоден импорт — а производить внутри страны вообще всё, что ей нужно, не так уж хорошо: преимущества разделения труда проявляются на международном уровне ничуть не слабее, чем в пределах одного конвейера.

Занижение курса валюты — налог на всех граждан страны в интересах экспортёров. Причём самый несправедливый налог, ибо бьёт прежде всего по беднейшим. Уж лучше прямой протекционизм — ограждение внутреннего рынка таможенными и нетарифными барьерами, благодаря которым, например, Япония (тоже крупнейший экспортёр) ограничивается ценой БигМака в 2 доллара 29 центов, заниженной всего на 33 процента.

В перспективе промышленность, выросшая в протекционистской теплице, может вернуть всё вложенное в неё. Но учиться конкурентоспособности придётся заново. Выучимся ли?



Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   4   5   6   7   8   9   10   11   ...   40




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет