КОМАНДА: ЕЁ ПРОБЛЕМЫ, СМЕНА ПОКОЛЕНИЙ

КОМАНДА: ЕЁ ПРОБЛЕМЫ, СМЕНА ПОКОЛЕНИЙ

ТРОЙКА НАПАДЕНИЯ

Как формируется новое звено

…1957 год. В тройку Локтев – Александров – Черепанов я решил поставить новичка. И поставить не куда нибудь, а в центр, передвинув Александрова на край, а Черепанова поставить в другое звено.

Вечером ко мне пришли Костя Локтев и Веня Александров.

– Анатолий Владимирович! Очень просим вас не ставить к нам в тройку этого юнца… Не сыграем мы с ним…

Юнца… А самому Александрову – 21 год. Локтев немного старше – 24. Я сразу же понял тогда, чего боятся Вениамин и Костя. Эти молодые парни вместе с Александром Черепановым всей тройкой были кандидатами в сборную. И им казалось, что без опытного мастера, с новичком они в сборную не попадут.

Кроме того, и это я тоже понял, Александрову, центральному нападающему тройки, не хочется переходить на край, на место Черепанова, уступать центр, а стало быть, и имя тройки, какому то новичку.

Может, и не стоило бы об этом случае вспоминать. Но, как говорится, тут «ни убавить, ни прибавить». Был такой эпизод в истории армейского хоккейного клуба. Был, и ничего здесь не поделаешь.

Создавая новую боевую тройку, тренеру приходится учитывать великое множество самых разнообразных обстоятельств. И характер спортсмена, и его игровые навыки, и его творческий почерк, и его понимание общих принципов хоккея, и возраст, и темперамент, и… да мало ли что нужно учитывать, когда создается не большой коллектив людей, которым предстоит в течение ряда лет быть все время вместе, рядом, Ведь когда армейские хоккеисты проходят тренировочные сборы, они и за столом сидят и в комнатах живут вместе, звеньями. Совсем не прост он, этот процесс притирки, сживания, если так можно выразиться, характеров.

К сказанному остается только добавить, что юнцом, с которым не хотели вместе играть Александров и Локтев, был семнадцатилетний Саша Альметов. И не было потом в нашей команде друзей более верных, чем это звено.

Тренер проектирует звено

Прежде всего тренер «создает» его в своем воображении. Есть одно непременное условие: это будущее, пока еще только проектируемое звено тренер должен видеть как бы из завтрашнего дня нашего хоккея.

Новое звено – это идеал тренера, его заветная мечта. И потому, прежде чем начать комплектование звена, тренер просто обязан отчетливо представить себе, как оно будет играть тактически, как будет изменяться рисунок его действий по ходу игры, каким будет техническое вооружение спортсменов, его составляющих.

Если говорить о спортивной стороне комплектования звеньев, то прежде всего приходится учитывать скоростные качества кандидатов в это звено. Их стартовую скорость, скоростную выносливость, их «взрывные» качества, умение резко спуртовать. Ведь если, к примеру, центральный нападающий движется медленнее, чем крайние, то он не будет успевать ни к завершению атак, ни на помощь к партнерам.

В свое время, лет эдак пятнадцать назад, в функции центрального нападающего входила задача обеспечивать тылы крайних, и потому этот центр мог уступать в скорости своим партнерам» Так, например, играл Виктор Шувалов, когда подстраховывал Бабича и Боброва.

Но тот снег растаял, те годы давно утекли. Сейчас хоккей стал совсем иным.

Сегодня грани между действиями центрального и крайних нападающих стираются. И потому было бы ошибочным включать в амплуа центрфорварда задачу подстраховки крайних, заставлять его играть осторожно, не увлекаясь, избегая риска.

Нет еще и еще раз выступаю против универсализации! Амплуа сохраняются и будут, видимо, жить еще долгие годы. Но это не значит, конечно, что каждому хоккеисту не нужно уметь выполнять функции партнера и самые разные подсобные роли.

В современном хоккее значительно, повысились требования к защитникам. По классу игры они теперь не уступают своим партнерам из нападения. Вспомним Сашу Рагулина, признанного лучшим защитником мира 1966 года. В списке ведущих бомбардиров(!) турнира он, защитник, был одиннадцатым.

В наших внутрисоюзных соревнованиях команды выступают сейчас с тремя тройками нападающих и тремя парами защитников. (Я пока не говорю о «системе».) Появилась возможность более стабильного «привязывания» троек к какой то определенной паре защитников. И потому мы вправе теперь требовать, чтобы все игроки, уже не в тройке, а в пятерке были равны по своему игровому мастерству, и прежде всего по своим скоростным качествам. И если один из защитников «катится» медленнее, то это уже не пятерка, а четверка…

Вовсе не обязательно, конечно, чтобы хоккеисты одного эвена играли одинаково. Одинаково или похоже обводили соперников, одинаково держали клюшку, любили бросать с одной руки и т. д. Напротив, соперникам гораздо труднее бороться против тройки, где все не похожи друг на друга, где каждый играет в своем, неповторимом ключе. Защитнику трудно противостоять трем очень разным мастерам, каждый из которых действует по своему. В мгновенно изменяющихся ситуациях психологически крайне трудно перестраиваться по нескольку раз в течение 40–50 секунд.

Это относится и к игре защитников: хорошо, когда игровая манера одного совершенно непохожа на творческий почерк второго. Прекрасно подобранной парой защитников, где один дополнял другого, я считаю пару Николай Сологубов – Иван Трегубов, едва ли не сильнейшую в истории нашего отечественного хоккея.

Все звено должно одинаково представлять задачи, которые стоят перед ним, одинаково, понимать тактику игры в разных зонах площадки.

Одним из самых совершенных звеньев нашей команды, да и, пожалуй, в нашем советском хоккее я считал и считаю звено «А».

Звено «А»

В звене «А» играли Константин Локтев, Александр Альметов, Вениамин Александров. Три заслуженных мастера спорта, три олимпийских чемпиона, неоднократные чемпионы мира и Европы.

Играли вместе они, как я уже писал, с 1957 года, то есть почти десять лет. И потому, конечно, были сыграны до предела. О них даже не скажешь, что понимают друг друга с полуслова. Кажется» в игре между ними устанавливается незримый прямой контакт.

В мгновение ока они читали мысли друг друга, каждый предугадывал действия своего партнера. Не уверен, что не повторюсь, об этих ребятах я писал в книге и в первых главах, но не могу сейчас не рассказать о них поподробнее. Честное слово, ребята этого заслужили! И самое главное – на игре этого первоклассного звена может учиться молодая хоккейная поросль.

Итак, тройка Локтев, Альметов, Александров – тройка гроссмейстеров хоккея.

Самый старший и самый опытный в этой тройке – Константин Локтев; Первый матч за ЦСКА он сыграл в 1954 году.

Костя – большой мастер. Играл довольно своеобразно. Клюшку держал в вытянутой руке, шайба далеко впереди. Тем самым он как бы провоцировал соперника. Тому кажется, что Локтева легко поймать на корпус, с ним легко столкнуться. Он не успеет увернуться: ведь шайба далеко, обманный финт сделать невозможно. И все таки в самое последнее мгновение каким то совершенно непостижимым образом Локтев уходил в сторону и мчался к воротам, оставив сзади растерянного защитника, так и не понявшего, что же произошло.


Локтев играл резко, мужественно, порой даже действовал на грани удаления. Не боялся идти на огромной скорости вдоль борта, сражался за шайбу до последней возможности.

Это очень трудолюбивый спортсмен. И работал и играл честно. Не допускал и мысли, что кто то может за него проделать лишнюю работу. Много и умно самостоятельно тренировался. По уровню своего развитии, по объему знаний, и общих и специальных, по уровню, наконец, своего хоккейного мышления вполне готов к тренерской работе.

Раньше был неуживчивым, задиристым парнем. Случалось, в игре в пылу ожесточенной борьбы грубил. Крайне болезненно и нервно переносил попытки соперника сыграть резко.

Уверен, что Федерация хоккея постудила правильно, наказав несколько лет назад его за грубость. Костя – парень умный и все воспринял правильно, сделал верные выводы. А не будь этого строгого наказания, мы, пожалуй, так я не имели бы сегодняшнего Локтева, огромного мастера, бойца (но не забияку), игрока экстра класса.

Потом к Константину пришла обычная человеческая мудрость. Он спокоен, уравновешен. С ним считаются, его уважают, к его мнению прислушиваются. Костя – веселый, остроумный человек, понимающий толк в хорошей шутке.

Вместе с житейском мудростью к Локтеву пришла и спортивная мудрость. Великолепный тактик, рассчитывающий на много ходов вперед, он умно и смело вел атаки. Теперь его не выводил из себя грубый защитник. Костя не давал сдачи. Он предпочитал его обыграть. На первенстве мира 1966 года Константин Локтев был признан лучшим нападающим мира. Это была справедливая плата за долгий терпеливый труд и большое искусство, дань уважения к рыцарским качествам спортсмена.

На левом крыле этого звена играет еще один большой мастер хоккея – Вениамин Александров.

Я уже говорил, что Веня – воспитанник нашей хоккейной школы. Сейчас ему 30, и он прославленный, известный во всем мире хоккеист. Но я помню не только бурное восхищение советских и чешских, шведских и финских зрителей его мастерством, помню не только огромные транспаранты с фамилией «АЛЕКСАНДРОВ» на стадионах США и Канады. Я помню и первые шаги Вени в большом хоккее.

Главное оружие Александрова – многогранная совершеннейшая техника. Он никогда не разрешает себе останавливаться на достигнутом, изученном, апробированном. Замечательный французский художник Дега говорил:

«Если у тебя есть мастерства на сто тысяч франков, купи еще на пять су»; И Александров, не жалея, растрачивает эти пять су. Он всегда творит, всегда в поиске. На тренировках без устали отрабатывает и совершенствует все новые и новые финты, передачи, стремится из очень сложных положений бросить шайбу в ворота. Старается освоить то, что еще не умеет.

Вениамин многое сделал для нашего хоккея. Интересно, что он не боится рисковать и показывать что то новое, чего раньше у него не было, не только на тренировках, но и в ходе самого ответственного матча.

Наблюдая многие годы за творческим и спортивным ростом этого хоккеиста, я все более полно и глубоко понимал мысль К. С. Станиславского, который писал: «Не существует искусства, которое не требовало бы виртуозности, и не существует окончательной меры для полноты этой виртуозности.

Центральным нападающим в этой прославленной трояке играл Александр Альметов, тот самый «юнец», который вызывал когда то недоверие у Александрова и Локтева.

Однако были специалисты, которые предъявляют к нему претензии, укоряя его в недостаточном объеме работы. Они говорили, что Саша работает меньше, чем, например, Старшинов, что он неохотно отходит назад, на помощь своей обороне.

Недостаток ли это? Да – в сравнении. Нет, если учесть особенности игры этого мастера, тактическое построение звена. Это манера, почерк Альметова, и если бы он изменил ему, то наш хоккей, видимо, потерял бы одного из лучших своих нападающих.

Сила Альметова – в его необыкновенном чутье позиций, интуитивном выборе наиболее уязвимого участка в позиции соперника. Саша опаснее всего на острие атаки, именно там он приносил команде самую большую пользу. А кроме того, нужно учитывать, что рядом с Альметовым в нападении играл Локтев, хоккеист, склонный к большому объему работы, находящий в этой объемной работе особое удовлетворение. Вот почему мы просили Сашу играть в обороне только в критические минуты, когда армейцы находятся а численном меньшинстве. Когда нужно, он работал за двоих.

У Александра прекрасно развита спортивная интуиция. Он, как шахматист, рассчитывает на много ходов вперед. Давая пас, Саша, впрочем, как и Константин и Вениамин, знает или, может, чувствует, где и когда, через сколько пасов он снова получит шайбу.

Да, большие мастера эти ребята! Но еще большая сила была в их монолитности, единстве. Все трое видели поле значительно шире, чем другие хоккеисты, все трое быстрее, чем другие, оценивали обстановку, находя решение, наилучшее из всех возможных. Рассчитывали мгновенно не только свои ходы, но и точно предвидели предполагаемые контрмеры соперника. В ходе матча они отлично использовали его слабые стороны. Нет у того взрывного рывка – играют на разных скоростях, доверчив защитник – применяют финты, груб – играют резко, «провоцируя» соперника на нарушение правил.

Мне кажется, я знаю свою команду и потому могу с полной уверенностью утверждать, что звено «А» дорожило своей репутацией, как хорошие артисты, оно переживало больше всех, когда получало низкую оценку за свою игру. И в этом тоже объяснение их силы, их высокого искусства.

А ведь им, признанным лидерам нашего хоккея, приходилось тяжелее всех. Семь лет они славились как сильнейшие, и потому зрители никогда не прощали им плохой или просто неудачной игры. И все соперники, даже слабые, считали для себя за особую честь нейтрализовать это звено: Локтев, Альметов и Александров всегда выступали против сильнейшего трио. И в матчах на первенство СССР, и в матчах чемпионата мира, и во встречах на Олимпийских играх.

Эта тройка была признанным лидером нашего хоккея, его ударной силой. И потому мне кажется странной позиция одного из руководителей нашего спорта, несколько раз упрекавшего меня, за то, что мы еще три четыре года назад не создали трех звеньев на «базе» каждого из этих больших мастеров. «Ведь получилось у Фирсова, говорил мой собеседник, – почему же нельзя попробовать разбить и эту тройку?»

Но все ли так просто?

Локтев, Альметов и Александров представляли большую силу, ни я, ни другие тренеры не могли быть уверены, что мы не ослабим нашу сборную, если раскассируем эту тройку.

Не было никакой гарантии, что опыт Фирсова может быть удачно повторен. Хотя бы потому, что среди молодых и несомненно одаренных хоккеистов спортсменов, равных Викулову и Полупанову, я не вижу все таки.

Во вторых, мы пробовали ставить к Альметову и Александрову юного партнера, и ничего хорошего из этого не получилось. Тот же Саша Альметов капризничал, был нетерпим к ошибкам нового партнера, решительно не хотел не только брать его промахи на себя (что делал Фирсов), но не соглашался даже просто не замечать их. Он не мог примириться с мыслью, что ему теперь придется порой отрабатывать за новичка, отдавать ему часть своих сил и мастерства.

И в третьих, мы должны были считаться и с тем, что сами спортсмены не хотели разойтись, потерять друг друга. Ведь они были чрезвычайно сыгранны, и если эта тройка оказалась бы расформированной, то могла произойти утечка не только мастерства, но и опыта. А вынуждать хоккеистов расстаться – значило бы ущемлять их достоинство.

Нас интересует не только перспектива, но и сегодняшний день хоккея. Но с интересами самих хоккеистов нельзя не считаться. Им оставалось играть вместе уже немного, и было бы, наверное, жестоко лишать этих трех мастеров возможности продлить свою жизнь в, спорте.

Формируем тройку из мастеров

Так что же, значит, отлично сыгранные тройки получаются только в результате длительной совместной игры? Значит, тройку можно формировать только один раз? Раз и навсегда?

Нет и еще раз нет.

Путь, когда звено наигрывается годами, касается чаще только новичков. Совсем другое дело, когда тройку предстоит сформировать из ветеранов, больших мастеров хоккея. Обычно такую задачу приходится решать тренерам сборной.

Конечно, идеальным было бы решение сформировать сборную из трех сыгранных клубных троек. Если бы все тройки были равноценны тройке Альметова, то и задачи бы не стояло. Но гораздо чаще бывает так, что даже в сыгранных звеньях кто то по уровню своего мастерства уступает и товарищам по звену и игрокам из других команд.

Вот и приходится ставить сильного на место более слабого. Ведь в сборной должны играть сильнейшие мастера хоккея. А таким мастерам, умным, талантливым, умеющим играть на товарища, привыкшим уважать товарища, понимающим современные принципы игры в хоккей, совсем не нужны годы, чтобы сыграться и добиться полного взаимопонимания.

И когда накануне Олимпийских игр 1964 года перед самым вашим отъездом неожиданно заболел Владимир Юрзинов и динамовское трио распалось, то спешным порядком было создано новое звено: Леонид Волков – Виктор Якушев – Анатолий Фирсов. И хотя Якушев впервые играл с этими хоккеистами («сыгрывались» они сутки), новое звено внесло заметный вклад в нашу победу на Олимпиаде.


Почти так же мало играли вместе перед первенством мира 1965 года Б. Майоров и В. Старшинов с А. Ионовым. И это было отличное звено в сборной.

И позже, в Любляне, когда мы ставили в тройку к Старшинову нового хоккеиста – Виктора Якушева, и в Вене, когда тот же Якушев играл в тройке Альметова, получались великолепные звенья, хотя времени, чтобы сыграться, у них было очень мало.

И когда в клубную команду приходит большой мастер, мы тоже вправе его поставить в любую тройку, и он быстро в ней. заиграет. Да и при внутрикомандных перестановках мы часто идем на то, чтобы усиливать то или иное звено большим мастером хоккея, и это дает свои результаты, особенно когда этот мастер приходит в звено новичком.

Здравствуй, племя младое, незнакомое…

Порой можно услышать от того или иного тренера, что, мол, ребятам в его новой тройке. всем вместе… 54 года. «Им всем по 18», – с гордостью поясняет он. И журналисты подают эти слова тренера чуть ли не как радостную сенсацию.

А радоваться тут, по моему, особенно нечему. Это ведь плохо, что всем по восемнадцать. Такое звено долго еще во многих трудных сражениях будет напоминать трех телят, впервые попавших на лед. И дай бог, чтобы первые неудачи не надломили психику юных хоккеистов. Ведь в современном силовом хоккее им поначалу просто не будет хватать силенок, и потому они, предоставленные самим себе, могут сорваться, оказаться легкой «добычей» для опытных, закаленных во многих битвах защитников.

Проблема смены поколений, ухода из коллектива заслуженных, опытных мастеров и прихода новичков очень сложна и болезненна. Так было и в те дни 1954 года, когда на место Виктора Шувалова мы пробовали молоденького Веню Александрова, так происходило и сейчас, когда мы у себя в ЦСКА вводили в основной состав молодежную тройку Виктора Полупанова. И все таки сейчас все происходит иначе. Мы стали умнее, и потому по иному, не так, как прежде, реагируют ветераны на появление в основном составе юнцов…

К сезону 1965/66 года ЦСКА начал готовиться рано, и к 11 сентября, дню нашей первой официальной встречи (в рамках турнира армейских команд), мы провели довольно много встреч с различными соперниками.

В нападении мы располагали четырьмя тройками. Кроме трех опытных звеньев, в этих первых встречах сезона принимали участие и наши юноши.

На мой взгляд, Викулов, Полупанов и Фролов в ходе подготовки выглядели сильнее, чем звено «Б», где играли ветераны Волков, Сенюшкин и Фирсов. Молодежь наша сорвалась лишь однажды, когда проиграла в Новосибирске местной «Сибири» свои отрезки со счетом 0: 1. И потому мы решили на первую официальную игру, где показывали свой самый сильный состав, поставить именно молодежную тройку.

Но прежде чем принять это решение, мы, тренеры, советовались с ветеранами команды.

Лишь один хоккеист был как будто не совсем уверен в правильности и целесообразности нашего предложения. Когда я спросил Эдуарда Иванова, кого бы он поставил на игру – звено «Б» или молодежь, если бы завтра нам предстояло играть со «Спартаком», Эдик, подумав, ответил:

– Волкова, Сенюшкина и Фирсова.

– А почему именно их?

– Опытные ребята, не будут нервничать, не растеряются в самой сложной ситуации.

– Значит, молодежь рискованно ставить? – уточнил я.

– Конечно, слишком молоды они еще!

– Вот так аргумент! А, сколько было тебе, Эдик, когда Владимир Кузьмич поставил тебя в команду? Ведь и Егоров тогда рисковал. Наверное, были защитники и более опытные, чем восемнадцатилетний Иванов…

– Ну ладно, – соглашается Иванов, – давайте рискнем…

Вырисовывается общее мнение: всем, конечно, жалко, очень жалко Лешу Волкова и Валю Сенюшкина, но и о молодежи пора всерьез подумать. Ветеранам нужна смена.

И вот что самое приятное: как будто сговорившись, и Локтев, и Альметов, и Рагулин говорят прежде всего о том, какие честные, скромные, трудолюбивые наши молодые ребята, и уже во вторую очередь об их умении играть в хороший хоккей.

Большое значение имело мнение Рагулина, ибо Александр в ЦСКА пользуется репутацией исключительно честного, прямого человека.

В нашей команде играл один сезон вратарем его брат Анатолий – Антон, как мы его называем. Александр очень любит брата; когда тот стоял в воротах, Саша сражался, кажется, с удвоенной энергией и самоотверженностью, особенно часто бросался под шайбу, закрывая своей грудью Антона и ворота. Но тот же Саша Рагулин первым предлагал не ставить брата на игру, если он не в форме, если к сегодняшнему матчу был более надежен другой вратарь – В. Толмачев.

И Саша высказывается за молодых. Итак, вопрос ясен.

Подобную задачу – кого ставить: ветерана или юношу – каждый тренер решает не один раз в своей практике. Рано или поздно. Чаще или реже. Но не столкнуться с ней невозможно. Это закономерность. И в жизни и в спорте уходят одни поколения и приходят другие. И грустно и радостно. Грустно прощаться с хоккеистами, так много сделавшими для коллектива, радостно встречать новую поросль талантливых и по своему интересных спортсменов.

Итак, вопрос звучит совершенно недвусмысленно. Приходит час, и тренер в один прекрасный день замечает, что молодой хоккеист, кажется только вчера еще пришедший в команду, уже догнал заслуженного и опытного ветерана. И возникает вечный для спорта вопрос: кого ставить сегодня, именно сегодня – старшего или младшего, если они совершенно равны?

Я думаю, старшего. При одном, конечно, непременном условии: он должен передавать свой опыт младшим, помогать им расти, совершенствовать свое мастерство, быть человеком глубоко порядочным. Кстати, такими именно старшими я считал и считаю Сенюшкина и Волкова, Локтева и Брежнева и других наших ветеранов.

Тут решает, на мой взгляд, не перспектива, а реальное соотношение сил. Пусть младший докажет (ведь у него все еще впереди), что он достоин заменить ветерана. Пусть поборется за свое право. Не надо создавать молодым искусственного преимущества: метрики вовсе не самое главное в жизни человека. А борьба только закаляет. Кроме того, и сегодняшнему юнцу когда нибудь будет за тридцать; нельзя, чтобы он забывал об этом.

И если мы решили ставить молодых, то только уверовав, что они сильнее. Решение было принято. Хотя не совсем такое, о котором шла речь вначале. Но об этом потом, а пока вернемся к нашим ребятам.

Вечером, накануне нового официального матча нашей команды, уже после того, как я объявил состав на предстоящую игру, в комнату, где находятся тренеры и врач» кто то тихонько постучал.

Я вышел в коридор. У дверей стояли Витя Полупанов и Володя Викулов.

– У нас к вам разговор…

Приглашаю ребят в комнату. Там в это время, кроме, меня, никого не было.

Ребята помялись чуть чуть, потом один из них решился:

– Анатолий Владимирович! Нам очень неудобно, что из за нас не будут играть Леша и Валя. Мы ведь понимаем, как важно им было попасть сегодня в состав… Они ведь нас учили…

Не скрою, эта минута была для меня едва ли не самой счастливой в году.

Как это здорово, что у нас в ЦСКА такая обстановка, когда ребята искренне беспокоятся о своих товарищах, когда вполне закономерное соперничество спортсменов за место в основном составе отходит на второй план, отступает перед благодарностью к товарищам, к тем, кто учил тебя! Как это радует тренера, что ребята выросли у нас в ЦСКА не только хорошими хоккеистами, но и хорошими, славными людьми! Вот оно, пришедшее со временем в наш хоккей благородство.

Я тем более радовался приходу Полупанова и Викулова, их реакции на большое доверие и признание коллектива, что когда то, еще до войны, сам вел себя в похожей ситуации иначе.

Тогда я учился в высшей школе тренеров. Работал в то время в Московском институте физкультуры преподавателем, и учил нас всех играть в хоккей с мячом и футбол славной души человек Иван Алексеевич Цапко.

И вот однажды на собрании секции, где обсуждался состав нашей команды, присутствующие предложили, чтобы отныне центральным нападающим играл я, а Иван Алексеевич пусть, мол, перейдет в полусредние (необходимо, вероятно, пояснить, что в те годы место центрального нападающего считалось самым почетным. «Центр» был обычно сильнейшим в линии нападения и находился в фокусе всеобщего внимания).

И вот я сижу, слушаю лестные слова и радуюсь. И невдомек мне, зеленому, подумать об Иване Алексеевиче о его переживаниях. Молодость бывает порой слишком эгоистична! И хотя потом мы с Иваном Алексеевичем поменялись местами, мне до сих пор стыдно, что тогда, на секции, я промолчал.

И тем более радостно, что сегодня молодые ребята, мои ученики, не повторяют моих ошибок, что они более деликатны, тонки в своих отношениях со старшими.

Я поблагодарил ребят за заботу о товарищах, но объяснил, что не из за них, Викулова и Полупанова, не играют Сенюшкин и Волков. Виноваты в этом сами Леша и Валя, виноваты, что остановились в росте своего мастерства.

Матч 11 сентября закончился нашей победой с крупным счетом – 12: 2. Звено, в котором выступали Викулов, Полупанов и Фирсов, выиграло 6:0. Но.: как попал в эту тройку Анатолий Фирсов? И почему не играл Фролов? Ведь на тренерском совете речь шла о Фролове?

Я уже писал, что практика работы тренером убедила меня, что в первые дни становления новой тройки крайне важно иметь в ней опытного мастера, который сможет повести за собой молодежь, руководить ее игрой, подсказывать, когда нужно, молодым хоккеистам наиболее правильные решения. И потому окончательное решение тренерского совета было таково: вместе с молодыми поставить Фирсова.

Эксперимент оказался удачным, ибо такой выдающийся мастер, каким стал сейчас Фирсов, может (повторяю, я в этом убежден) играть в любой тройке без всяких предварительных тренировок.

Нас, откровенно говоря, смущало перед матчем другое. Ведь Толя – ближайший друг Вали Сенюшкина, они дружат семьями.

Но оказалось, мы зря допускали даже самую мысль, что Фирсов может что то неправильно понять и обидеться на друга. Толя, оставаясь верным другом Сенюшкина, тем не менее сделал все возможное, чтобы молодежь провела матч успешно. Я слышал, как объяснял он ребятам их ошибки, подсказывал, как надо играть в той или иной ситуации, как он старался играть на них, а порой – в первое время – и за них.

И я подумал, насколько же важна дружба в коллективе, та большая дружба, что сплачивает спортсменов, учит их быть принципиальными, заставляет забывать о личных привязанностях и поступать так, как это нужно всему коллективу.

Эта же дружба, думаю, руководила Костей Локтевым и Виктором Кузькиным, когда они искренне и горячо поддерживали младших товарищей, поздравляли их с успехом и что то объясняли в те минуты, когда оба звена – и самое опытное и самое молодое – ожидали своей очереди выйти на лед.

А Толя Фирсов оказался еще и неплохим педагогом. Он помогал Виктору и Володе очень спокойно, доброжелательно, тактично, ничуть не кичась своим опытом: он советовался с ребятами как с равными ему по классу мастерами, и ребята, особенно немного мнительный Полупанов, буквально расцветали от такого к ним уважения.

Новая тройка выиграла, как я говорил, свой первый матч с крупным счетом. Это и обрадовало меня, и если быть до конца откровенным, немного обеспокоило. Я вдруг испугался, что такая победа может быть воспринята молодыми хоккеистами неправильно. Вскружит им голову. И потому (заранее оговариваюсь, что не уверен в правильности своего решения) я специально постарался найти в игре Викулова и Полупанова недостатки. Подчеркиваю – если бы их, этих недостатков не было, я придумал бы их. За игру оба получили по «четыре».

А на следующей тренировке я предложил Полупанову особенно настойчиво поработать над пасом в одно касание, а Викулову – над точностью броска. Для них был введен дополнительный час занятий.

Ну, а что же Анатолий Фролов, третий нападающий из этого звена?

Он вначале, когда для него была создана обнадеживающая обстановка, подавал надежды, стал в составе ЦСКА чемпионом страны, получил золотую медаль. Но время шло, а Анатолий остановился в своем росте. Ему, конечно, было нелегко: запасному хоккеисту всегда труднее, чем игроку основного состава. Фролов както сник, понизил требовательность к себе, и мы вынуждены были отказаться от его услуг.

Приход игрока в команду

Конечно, когда в команду мастеров приходит спортсмен из нашей хоккейной школы, дело обстоит просто. Он был все время на глазах. И он нас знает, и мы с ним хорошо знакомы. Так было и с Викуловым, Полупановым и другими.

Но все значительно усложняется, когда в команду приходит сложившийся игрок из другого коллектива, Как его ввести, в новую обстановку, как приобщить к нашим интересам, как сдружить с ребятами? Ведь он в чем то, может быть, виноват перед тем прежним своим коллективом, перед бывшим тренером. И потому вполне объяснима определенная настороженность и даже недоверчивость ребят.

Я всегда стремлюсь совершенно конкретно знать мотивы ухода из прежней команды, чтобы он по таким же точно причинам не покинул через год два и нас И я считаю, что слияние нового игрока с командой не должно быть искусственным. Не надо вводить его в коллектив по принципу «любите и жалуйте».

Вряд ли стоит обнадеживать новичка, уверять, что ребята его сразу же примут. Ведь на его месте кто то до этого играл, и у того, ушедшего, были товарищеские связи с оставшимися, и ребятам прежнего товарища, может быть, жаль. Вероятно даже, что у них есть какая то обида на тренера за своего старого товарища и они переносят эту обиду на новичка… Не нужно дебютанта и намеренно хвалить. Пусть заслужит добрые слова и уважение новых своих товарищей собственными усилиями.

Чрезвычайно интересна и проблема ввода молодого хоккеиста в уже устоявшееся, сыгранное звено. Как режиссер беспокоится о целостности спектакля, вводя нового актера на какую то роль, прибегая к замене, порой вынужденной, так и тренер должен непременно помнить о сохранении прежней силы звена, бережно хранить его игровые тактические связи.

Говорят, что в искусстве крайне важно быть всегда в поиске; актер призван даже в давно разученной роли искать что то новое, не останавливаться на однажды найденном, постоянно обогащать какими то дополнительными штрихами.

В спорте такое творческое понимание своего амплуа, своих игровых функций не менее важно. Здесь не только зритель, но и соперник заставляет тебя все время идти вперед, придумывать, отыскивать, разрабатывать, утверждать что то новое.

Очевидны успехи звена Полупанова в последнем сезоне. Эта пятерка хоккеистов сделала заметный шаг в уровне своего искусства. Звено бросило вызов международному хоккею, впервые играя на чемпионате мира по новой системе, с иной, невиданной прежде расстановкой сил на поле, с неизвестными в прежнем хоккее игровыми связями. Звено сыграло отлично. Это видно всем, и, стало быть, как будто можно уже остановиться на этом составе и ограничиться тем, что просто совершенствовать его искусство, оттачивать взаимодействие между хоккеистами – ведь звено доказало уже свое огромное преимущество над всеми соперниками.

Однако допускать самоуспокоения ни в коем случае нельзя. Время стремительно и неудержимо. И тот, кто не имеет себе равных сегодня, завтра найдет множество последователей и уже в силу одного лишь этого перестанет идти первым. Поиск, усиление звена, команды должны быть постоянными; они не могут прекратиться ни на секунду.

Вот почему мы в новую систему в звено Полупанова вводим сейчас молодого хоккеиста – Володю Лутченко.

Этот парень вырос у нас, в ЦСКА; в решающих матчах сезона, последних матчах первенства страны и в кубковых встречах он играл на месте большого мастера Эдуарда Иванова.

Мне говорили, что это слишком рискованно – поставить молодого хоккеиста в высококлассное звено, играющее в новый и крайне сложный хоккей. Безусловно, в этом есть риск. Но что прикажете делать? Такой замены требуют большие интересы нашего хоккея. В том числе, как мне кажется, и интересы национальной сборной.

Володя Лутченко – это сегодня, конечно, не Иванов. Кто же с этим станет спорить?! Эдуард опытный, злой в игре хавбек, мастер, действия которого технически расчетливы. Но если подумать сейчас о завтрашнем дне хоккея, представить себе, каким станет амплуа хавбека, то нельзя не предугадать, что в будущем хоккеист, исполняющий роль полузащитника, должен будет обладать еще большими игровыми крыльями, еще большим радиусом действий, большей фантазией и выдумкой. Я никак не хочу критиковать Иванова – Эдуард в наши дни в этом амплуа лучший, спасибо ему, но больше, чем сейчас, дать он уже не сможет. А вот юный Володя Лутченко, если ему доверять, в ближайшие годы зарекомендует себя как большой хавбек, как игрок огромного масштаба.

Что бросается в глаза, когда смотришь на этого молодого хоккеиста? В первую очередь неуемная жажда игры, большая разрушительная мощь, азартность, достаточно хорошее понимание момента, когда нужно отдать шайбу, стремление выдать ее своевременно и остро. Пока ему, правда, не хватает технической грамотности, времени на ориентировку. Но его сегодняшняя игра с техническим браком меня сейчас не волнует, техника – дело наживное, пройдет время, и Володя ликвидирует огрехи и в своих действиях.

Я верю в Лутченко. Верю, потому что это очень хороший, трудолюбивый и скромный юноша.

Поскольку в этой книге я рассказываю обо всем откровенно, то (дело прошлое!) расскажу историю появления в нашей команде Эдуарда Иванова.

Он довольно активно старался попасть в ЦСКА. И както раз пришел ко мне домой и попросил взять его в команду.

Но мне совсем не хотелось брать Иванова в ЦСКА. Слишком уж сомнительная репутация была у Эдуарда.

Я так и сказал ему:

– За тобой числятся очень большие грехи. Слишком ты легкомысленный человек… А нарушители спортивного режима у нас и свои, к сожалению, есть.

– Что же я, неисправимый? Буду в ЦСКА – со всем покончу…

Разговор наш остался неоконченным. Вопрос – нерешенным. Договорились, что каждый подумает над ним еще.

Через две недели в моей квартире снова раздались два продолжительных, энергичных звонка: пришел Иванов.

Я удивился.

– Зачем ты пришел? Насколько я знаю, в эти две недели ты вел себя по прежнему…

Теперь уже удивился Иванов.

– Но я же не знал, что вы меня к себе возьмете! Сразу я даже не понял, чего больше в этом ответе – хитрости, наивности или потрясающей безответственности, равнодушия к себе!

Пришлось еще раз отложить разговор. Но теперь уже не на две недели, а на два месяца.

В третий раз Эдуард пришел вместе с женой. Поклялся, и жена подтвердила, что в эти недели он вел себя чуть ли не как ангел.

После, длительных раздумий и колебаний я все таки рискнул включить Иванова в состав ЦСКА. Но мы взяли «го под строгий контроль, предупредили, что можем и отказаться от его услуг, если он вернется к прежним «увлечениям».

Войти Иванову в коллектив весьма помогло то важное обстоятельство, что мы приняли его в ЦСКА по рекомендации одного из ведущих спортсменов команды – Константина Локтева.

Рекомендация и поручительство авторитетного члена коллектива может сыграть решающую роль в слиянии новичка с командой, в создании условий, при которых полностью могло бы раскрыться и вырасти его мастерство.

Эдуард вначале был у нас пятым защитником, поочередно подключался в уже сыгранные пары, затем он получил постоянного партнера – Александра Рагулина! Рос класс игры Иванова, и вскоре он вошел в число ведущих хоккеистов страны. Вместе с Рагулиным, Виктором Кузьминым, прекрасным защитником из московского «Динамо» Виталием Давыдовым Эдуард составлял костяк обороны нашей сборной. Он, как опытный, закаленный воин, обладает многими прекрасными качествами – храбростью, отвагой, решительностью. Этот защитник поражал своей преданностью хоккею, своей страстностью, жаждой боя…

К новичку тренер обязан на первых порах относиться с особым тактом и пониманием. Многое будет зависеть и от самого спортсмена, и если он не эгоист, а хороший парень, слияние его с коллективом пройдет спокойно, быстро и безболезненно.

Интересно решил проблему слияния молодых хоккеистов со сложившимся коллективом старший тренер "московского «Динамо» Аркадий Иванович Чернышев! В «Динамо» пришли два хоккеиста из новокузнецкого «Металлурга» – А. Мотовилов и В. Самочернов. Казалось бы, они должны были играть в одном звене – как никак друзья, погодки, в своей команде сыгрались друг с другом. С этим нельзя было не считаться. Но Аркадий Иванович поставил их в разные звенья. И в этом я вижу проявление его мудрости.

Перед новичками стояла сложная задача: как можно быстрее понять динамовский почерк игры, освоиться с тактическими нюансами в их действиях.

Поскольку ребята стали играть в разных тройках, непосредственное влияние на них в ходе игры теперь оказывает не один ветеран «Динамо» (как было бы, если бы они играли в одном звене), а по два в каждой тройке.

И Мотовилов и Самочернов в этих условиях смогли больше общаться с новыми товарищами. Они не чувствуют себя колонией. И оттого слияние их с коллективом динамовцев стало более полным: не только игровым, но и человеческим.

А это очень важно. Ведь переход из «Металлурга» в Москву был для ребят связан с определенной психологической перестройкой. Там, в Новокузнецке, они были лучшими, задавали тон, их популярность росла с каждой игрой. А здесь, в «Динамо», они стали обычными новичками в опытном и сильном коллективе.

Удача сближения дебютанта с командой во многом зависит от педагогического мастерства тренера: он должен верить, что новый игрок обязательно войдет в основной состав. Закрепится в нем, полностью проявит в непривычной обстановке свой талант.

Дебют не должен обернуться обидой. Мне кажется очень важным, чтобы после первых игр старожилы команды почувствовали, что новичок им необходим, что он усиливает команду, что с его приходом выигрывают все.

Но нельзя, приглашая хоккеиста в команду, «задабривать» его, ставить в какие то привилегированные условия. Я думаю, что гораздо важнее постепенно и умело проявить свое внимание к нему, свою (и команды) заинтересованность иначе – постепенно и умело ввести дебютанта в учебный тренировочный процесс, принятый в новом коллективе. Может быть, новичок привык к иному режиму тренировочной работы, и с этим нельзя не считаться.

Некоторые тренеры полагают, что есть смысл оставить для дебютанта тот метод занятий, которому он следовал в своей команде: трудно перестраиваться на новый лад, приспосабливаться к иным, чаще всего – повышенным требованиям.

Вряд ли это верно, вряд ли педагогично: в коллективе теперь будет два режима тренировок, причем для новичка – менее объемный. Конечно, нельзя сразу отбивать у новичка чрезмерными для него нагрузками желание работать – он ведь, возможно, не привык столько тренироваться. И тем не менее постепенно, разумно он тоже должен перейти к новому режиму занятий.

А давать ли дебютанту сразу место в команде? Ответ не может быть однозначным. Однако я полагаю, что если приходит игрок, который хорошо зарекомендовал себя в прежнем коллективе и у наших хоккеистов есть в него глубокая вера, то ему нужно сразу дать место. Не следует устраивать конкуренцию – пусть спокойно входит в команду. Конечно, при непременном условии, что парень умный и правильно поймет жест тренера: будет стараться доказать, что в коллектив он попал по праву.

Хочу рассказать о некоторых своих, заблуждениях, связанных с принципами формирования команды.

Я думал раньше, что из любого способного парня может вырасти большой мастер хоккея. И вот частенько случалось так, что мы приглашали одаренного юношу, работали с ним, ставили на самые ответственные матчи, доводили его до уровня мастера спорта, он был даже чемпионом Советского Союза, но все таки большим мастером так и не становился.

В чем же дело? Зрительно несложно определить уровень подготовки игрока. Мне, например, для этого достаточно посмотреть одну хорошую игру равных соперников. Но вот угадать, вырастет ли из юнца гроссмейстер хоккея, пригодится ли он для нашей сборной трудно.

Оказывается, не уровень мастерства спортсмена в определенный момент его спортивной биографии предопределяет будущее этого спортсмена. Нет, решающую, главную роль, и мы в этом убеждались уже не раз, играют его человеческие качества – характер, порядочность, волевая заряженность, умение чем то пожертвовать, от чего то (от многих соблазнов прежде всего) отказаться. Моя ошибка, да и не только, наверное, моя, но и других, видимо, тренеров, заключается в том, что мы порой знаем парня только как хоккеиста, более талантливого или менее талантливого, но совсем не знаем или знаем плохо его как человека, не распознаем внутренние человеческие качества будущего игрока нашей команды.

Еще одна интересная закономерность. Молодежь прокладывает путь молодежи.

Вспомните снова, пожалуйста, Любляну и Вену. Два последних чемпионата мира и Европы.

Приход молодых В. Полупанова и В. Викулова в сборную команду, их успех, создание целого звена, не выпадающего по уровню игры из состава сборной, это был, конечно же, рискованный эксперимент, но коли он удался, это позволило тренерскому совету и тренерам сборной с уверенностью вести линию на омоложение нашей национальной команды.

Отличная игра Викулова и Полупанова открыла дорогу в сборную Виктору Ярославцеву и Александру Якушеву, новобранцам венского призыва.

И потому пусть не подумают ни Ярославцев и Якушев, ни все остальные молодые хоккеисты, для которых дверь в сборную всегда открыта, что это так просто – попасть в национальную команду. Кроме мастерства, психологической устойчивости, творческого понимания хоккея, главным и решающим будут человеческие качества ребят. И если кто либо из них, пусть и весьма одаренный, забрасывающий у себя в клубе много шайб, имеющий уже широкую прессу, окажется нехорошим товарищем, недобросовестным человеком, эгоистом, думающим лишь о себе, человеком малокультурным, то он пробудет в сборной не более недели. Ибо на чемпионатах мира сейчас решающими становятся нравственные качества спортсмена, его культура, его сознание долга, умение до последних сил отдавать себя команде, его характер, преданность высоко поднятому спортивному знамени страны.

Но я не считаю это правило догмой.

Вспоминаю, как в 1953 году сборная СССР готовилась под Москвой к матчам со сборной Чехословакии.

И вот накануне первой игры, вечером, проводилась тренировка вратарей. И мне очень понравился в тот день молодой страж ворот Николай Пучков. Он считался дублером Григория Мкртычана.

Он стоял блестяще. И этот матч решил судьбу Николая. С этого дня на протяжении многих лет он бессменно владел свитером с расцветками сборной страны – свитером, на котором стояла большая единица.

А если бы Пучков дебютировал в игре со слабыми соперниками, то вопрос о его участии в составе сборной еще решался бы долго. И хорошо, что он играл не во втором, а именно в первом матче, ибо второй в таких случаях часто носит экспериментальный характер и не является уже столь строгим испытанием.

Проверка в большом и ответственном матче дает спортсмену уверенность в своей силе. И хотя такой дебют и связан с определенным риском, риск этот, на мой взгляд, оправдан: решается судьба человека. Решается не на один матч, а на долгие годы.