Аръергард. Ру

Где? - Громким шепотом спросил он Шульгина.

Тихо! Смотри туда.- Он указал глазами. Было видно желтоватое облако пыли, сносимое

ветерком с тропы. Тропа стекала, повторяя путь высохшей реки, из небольшого ущелья на

широкую полосу песчанника. Несколько секунд он смотрел широко раскрытыми глазами на эту

белесую тучку, пытаясь рассмотреть что-то, мелькавшее белым в ее пыльной глубине, словно

трепыхавшийся на ветру белый флаг. Пыль поднималась и стелилась по речному дну, обгоняя

тех, кто поднимал ее ногами и скрывала их до поры из виду.

Вниз! - Негромко произнес Шульгин. - Что?

Ляг пониже! - Свирепо прошипел Шульгин, за ремень подтягивая Серегу вниз. - Здесь в лоб

кроме шуток стреляют. Слова застряли в пересохшем горле, и Серега лишь кивнул.

Не мельтеши ты! Их немного. Справимся. - И добавил, отворачиваясь. - А мы али не в

тельняшках?

Серега сжал автомат с такой силой, что побелели пальцы. Рука Шульгина легла на пульт подрывной машинки.

" Господи, ну и труха!" - Подумал о себе Серега, с усилием расслабляя стиснувшие автомат пальцы. -"Они у нас на мушке, а я чуть в штаны не наложил!" Он попытался сосредоточиться на том, что бы не опозориться перед афганцами. Взгляд Шульгина бритвой полоснул по Серегиному лицу.

Сюда! - Подозвал его Шульгин. - Смотри и считай.

Кого? - Все еще туго соображал Серега.

"Духов". - Совершенно обыденно сказал Шульгин.

Стараясь уменьшиться до комаринных размеров, Серега медленно заполз на гребень и, предельно осторожно подняв глаза, пошарил взглядом. Какой-то высокий валун в сотне метров от выхода из ущелья закрывал теперь изгиб тропы, по которому пылили ОНИ. Пыль сносило в сторону, и если бы не валун, ИХ было бы уже видно.

Серегой овладело лихорадочное нетерпение. Ждать столь бесконечно долго, пока ОНИ покажутся на тропе было мучительно. Это было то странного свойства нетерпение, которое гнало его первым на экзамен в школе, что бы не томиться в толпе обмирающих от страха, с тоской и надеждой ловящих выражения лиц тех, кто спускался с экзаменационной Голгофы.

"Ну, что же ты, с-сука!" - С внезапной ненавистью подумал он о "духе", который неслышно пылил, невидимый за широкой скалой. С ненавистью столь острой, что Сереге вдруг подпрыгнул и со зверинным, клокотавшим в горле криком рванулся навстречу, побежал, ускоряя шаг, на подгибающихся ногах. Хлюп-хлюп... чавкающие шаги несут его против воли навстречу своему страху, в прорези прицела качается черное лицо душмана, в его глазах изумление!!! Ближе, ближе... Вот спусковой крючок под пальцем... Дави!!! Жги!!! Серега столь живо представил эту картину, что прижался крепче к камням и стиснул руками автомат, стараясь не шевелиться.

Долетали уже бряканье сбруи и какой-то скрип, а пыль все струилась из-за валуна, словно шедшие за ним топали ногами на месте. Нахлынувшая злость отогнала страх, и перед глазами Сереги вдруг появился немецкий пулеметчик из "Тихого Дона" со злобной радостью повторяющий "Ком, ком, ком..." набегающей на его пулемет казачьей лаве...

Вот он! - Тихо выдохнул Шульгин, и почти в тот же миг Серега тоже, наконец, увидел ЕГО. Сердце обвально заколотилось, когда Серега, до судорог стиснув зубы, впился глазами в НЕГО -первого виденного им "духа", живого, самоуверенно шагающего без всякой опаски по хрустящему грунту. Болтая башкой, рядом с ним семенил короткими ногами ишак, и поверх двух огромных тюков, свисавших с его боков, лежал, запущенный под какую-то веревку "Калашников". За спиной первого "духа" уже колыхалась вереница других голов, но Серега все не мог оторваться от ЕГО лица, со страшной черной бородой, весело оскаленным ртом и беззаботностью, которой веяло от его подвижной фигуры. Он, не таясь и не приглушая голоса, болтал о чем-то с молодым парнишкой лет шестнадцати, подгонявшим толстой палкой первого ишака. Солнце светило из-за Серегиной спины прямо им в глаза и теперь до мелких деталей можно было различить их лица и одежду. Все не в силах отвести взгляд от облепленного черной бородой лица, Серега громко глотнул пересохшимгорлом. Приклад засунутого под веревки автомата болтался в такт шажкам ишака прямо у плеча

"духа". На груди у него висел широкий зеленый "лифчик" на шесть магазинов. Круглая пуштунская

шапочка на голове, в отличие от шедших за его спиной погонщиков не была покрыта пылью. Увидев

его светлые, болтающиеся свободно шаровары, Серега догадался, что трепыхалось белым флагом в

пыльной туче, когда караван пересекал русло. Мальчишка погонщик что-то говорил ему, а он,

небрежно слушал через плечо, изредка кивая и усмехаясь, скаля белые крепкие зубы.

Караван втягивался в узость ущелья. Ишаки и верблюды, спотыкаясь на шатких камнях, сбавили ход

и зашагали плотнее, натыкаясь друг на друга, ясно видимые теперь без отлетевшей пыли. Серега с

трудом удерживался от неистового желания, стиснув покрепче автомат, засадить бесконечную

очередь по этой самоуверенной роже. Он осторожно перенес руку на рукоятку автомата и нащупал

пальцем холодный спусковой крючок.

"Ты у меня поухмыляешся!.. Гадина!!!" - Мысленно крикнул он. Спусковой крючок медленно

отогревался под дрожащим пальцем, когда мысль, словно электрический разряд дернула Серегу:

"Автомат на предохранителе!!!"

Липкий ужас ухватил Серегу за горло. Он совершенно гол и беззащитен перед этим душманом,

черное лицо которого - сама беспощадность! Серега, чуть не закричав от страха, стиснул зубы.

Громко сопя носом, он начал медленно сдвигать пальцем рычаг предохранителя. Он сдвигался

бесконечно долго, и Серега, не отрывавший глаз от "духа", весь вздрогнул и покрылся потом, когда

рычаг оглушительно щелкнул, дойдя до положения "АВ".

Ему показалось, что все в караване должны были услышать, но двое передних все так же шли,

беспечно переговариваясь. Чернобородый смеялся, скаля белые зубы на какие-то слова молодого

погонщика.

Наконец Серега выдохнул. Караван почти весь был уже виден. Смеющийся бородач,

полуобернувшись, небрежно положил руку на свой автомат и что-то весело сказал мальчишке.

Сказал что-то такое, от чего тот сразу переменился в лице, и это никак не вязалось с выражением на

лице чернобородого. Сделав еще несколько шагов, мальчишка остановился и, дождавшись

следующего ишака, что-то сказал двоим его погонщикам. Один из них недоверчиво переспросил...

Словно какая-то волна катилась вдоль каравана вместе с этим мальчишкой. Сам караван все так же

неспешно, спотыкаясь на камнях, продвигался по узкой тропе, и звяканье сбруи и бренчание каких-то

котлов в поклаже, бившихся друг о друга медными днищами явственно долетали до Серегиного

слуха.

"Что он тянет?" - Нервно подумал Серега о Шульгине, рука которого застыла на пульте подрывной

А-ай!.. - Чуть ли не вслух вскрикнул Серега: чернобородый ловко выдернул из-под веревок свой "Калашников" (мелькнула наклеенная на приклад какая-то яркая бумажка) и в полуобороте через плечо что-то длинно и страшно крикнул вдоль каравана.

...ада-а-ар!!! - Донеслось с тропы, и в тот же момент, выставив вперед ствол автомата, чернобородый метнулся куда-то вбок и... Друм-м!!! - исчез в ярко-желтой вспышке! Друм-м!!! Д-дум-м!!! - оглушительно лязгнуло на тропе и брызнуло стремительными желто-красными искрами. Ударная волна железным веником стеганула по лицу, и Серега, оглушенный, нырнул головой вниз.

Сверху посыпались камни и каменная крошка, а через пелену серого косматого дыма на тропе донеслись вой и леденящие душу нечеловеческие крики.

А-а-а-й-а!!! - Длинно и безумно кричал кто-то, делая короткие паузы для вдохов... Донеслись чьи-то слова, сквозь дым мелькнули какие-то неясные тени, и в тот же миг с бешеной частотой захлопал рядом автомат Шульгина.

У-р-р-р!' - Дико выкрикнул Шульгин, не тратя времени на Серегин перевод, но со всех сторон

уже заработали стаей обезумевших отбойных молотков автоматы. Справа над тропой мелькнула

фигура с занесенной в замахе рукой, и через несколько долгих секунд слабая вспышка озарила

задымленную тропу. "Бум!" - Донеслось оттуда, несерьезно и почти игрушечно после первых

громовых раскатов.

А-у...А-а-у!!! - Дико выл кто-то там, где исчез чернобородый, и вдруг оттуда вырвался в небо

стремительная струя "трассеров". Со стороны Шульгина выстрелы прекратились, брякнул

брошенный на камни магазин и клацнул затвор.

Серега! Лоб! - Послышался крик Шульгина. Серега провел рукой по лбу, увидел на ладони кровь

и вспомнил, как ударился о камни, пряча лицо от взрывов. Он махнул успокаивающе Шульгину.

!ур! - Огонь! (пушту);

На краю тропы шевельнулась какая-то тень, словно уже расходящийся дым сгустился вновь в плотное серое пятно, которое молча покачнулось и двинулось вперед. Краем глаза Серега увидел какое-то движение, и когда, обтерев о рубаху ладонь, перевел туда взгляд волосы явственно шевельнулись на его голове... Забыв о своей ссадине и обо всем на свете, он судорожно нащупывал где-то рядом автомат, а в это время прямо на него медленно, словно в кошмарном сне шагал в кровавом тряпье одежды чернобородый...

Какой-то тюк полыхал на тропе, чадно и жарко. Прямо на его фоне, будто бы из адовой бездны на Серегу шел, раскрыв белозубый рот чернолицый человек, выставив вперед автомат... Ухватив, наконец, свое оружие, Серега вставил под мышку раму приклада, прижал ее к ребрам и начал мучительно долго разворачивать всем телом ствол на страшно оскалившегося чернобородого. Со страшной силой надавил он на спусковой крючок и испытал огромное облегчение, когда автомат послушно забился в руках, разбрасывая латунные гильзы. Невероятным весом всей своей ненависти он навалился на спуск, подгоняя силой воли летящие в чернобородого пули. Дикое, совершенно первобытное наслаждение испытал он, когда тот застыл изумленно, вздрагивая от попаданий... Автомат сухо щелкнул в последний раз и замолк, а Серега все давил на спуск и лишь теперь, когда смолк грохот стрельбы, услышал свой яростный вопль. Чернобородый рухнул, наконец, навзничь, и его автомат заскользил вниз по склону к тропе, бренча, как кусок водопроводной трубы. Серега обессилено опустил автомат...

Упавший на спину чернобородый беззвучно раскрыл розовопенный рот, широко раскинул руки и порывисто выгнулся, скребанув каблуками ботинок камни. Не в силах отвести глаз от его рваного тела, Серега с отвисшей челюстью следил за его мучительным вдохом.

А-а-к-кх...- Клокотнуло в обнажившемся под вздыбленной к небу бородой горле. - У-к-кха... Не сводя с него глаз, Серега нашарил позади себя полный "рожок", долго, обдирая ноготь, отстегивал пустой и, вставив, торопливо передернул затвор. Выставив автомат и направив его на все еще подрагивающее тело, он медленно, шаг за шагом приблизился к нему...

Он слышал, что от вида крови может стошнить, но, к своему удивлению ничего подобного не ощутил. Испуг, ужас и сменившая их вспышка нечеловеческой ненависти, казалось, исчерпали Серегин запас чувств. Он, наконец, опустил автомат стволом в землю, предусмотрительно убрав палец со спуска. Не видя ничего вокруг, он продолжал всматриваться в стекленеющие бессмысленные глаза чернобородого. Дыры на его одежде медленно оплывали кровью, и их было не менее полудюжины в дополнение к ранам от минных осколков. Чернобородый умер задолго до того, как кончились патроны в Серегином автомате. "Лифчик" с магазинами на его груди был продырявлен в двух местах, и при падении один из деформированный "рожков" наполовину выскользнул...

Один - ноль! - Послышался голос Шульгина. Серега, нервно вздрогнув, повернулся. Шульгин,

стоя на одном колене, держал автомат стволом в небо. Серега очумело посмотрел на Шульгина.

-Ты бы сел, филолог! - Сказал Шульгин, отряхивая колени. - Рано светиться! И не расслабляйся, сейчас тебе самая работа пойдет. А этот... Как ему было бы обидно узнать, что его - такого волка

- убил какой-то салага...

Теперь на тропе Серега различал треск полыхающих тюков и громкие возгласы. В чадный дым на тропе спускались, держа наготове автоматы, несколько солдат. Раздалась резкая команда Салима, и один из солдат, что оставались наверху побежал, раздвигая телом дым, по сухому руслу.

Что он крикнул? - Спросил Шульгин. - А?

Что там Салим шумит?

А-а... Что-то типа "возьми"... "Взять", наверное.

В дыму раскатисто хлопнули несколько выстрелов, и Серега слегка присел. Двое солдат, ухватив под мышки болтающее головой тело, волоком тащили вверх по склону одного из караванщиков. Размотавшаяся, перепачканная копотью чалма волочилась за ним по камням, и, наконец, слетела с коротко остриженной головы, когда один из солдат наступил на нее носком ботинка. За ними поднимался Салим, тяжело дыша и неся за ремень размалеванный разноцветными наклейками автомат.

Со стороны русла донесся хлопок выстрела. Салим на мгновение остановился и, повернувшись туда, сердито выругался. На тропе за его спиной был виден бьющийся на боку под одним из горящих тюков ишак. Мотая длинноухой башкой, он ударял переломанными ногами о камни, и с его губ слетала розоватая пена, оставляя на камнях мокрые следы.

Солдат с немалым трудом перевернул тюк горевшей стороной к низу, пытаясь сбить пламя. Он бросил короткий взгляд на оскаленную морду ишака, одной рукой навел на него автомат и дважды

выстрелил. Ишак мгновенно прекратил биться, и солдат снова занялся тюком. Достав из ножен штык, он распорол один мешок и деловито вытряхнул содержимое на дорогу.

Салим коротко скомандовал солдатам, тащившим человека, и те, подтянув, попытались поставить его на колени. Однако, как только его выпустили, он обессилено наклонился, поджав ноги, и уткнулся лицом в камни. Подойдя к нему сзади, Салим небрежным движением отдал одному из солдат душманский "Калашников". Не сводя с "духа" глаз, он сплюнул и несколько раз глубоко вздохнул, восстанавливая дыхание. Затем поставил ботинок ему на поясницу, коротко глянул на стоявших рядом Шульгина и Серегу и выдохнул:

Чуть меня не убил, скотина! Серега перевел его слова Шульгину, и тот с интересом посмотрел на сжавшееся у ног тело.

Салима? - Усмехнулся он и забросил свой автомат на спину.

На тропе вновь хлопнули несколько выстрелов, но кроме Сереги, никто на них не обернулся. Салим с силой пнул ногой свернувшегося "духа", и тот, колыхнувшись, словно состоял из студня, повалился набок, прикрывая лицо руками. На камнях под его лицом осталось несколько широких кровяных пятен... Убрав с него ногу, Салим бросил солдатам короткую команду. Душмана снова подхватили под мышки, пытаясь поставить вертикально. Пнув его несколько раз, они достигли желаемого, после чего обменялись сердитыми фразами.

Что они говорят? - Спросил Шульгин, доставая из коробка спичку и втыкая ее в зубы.

Ругаются. - Коротко перевел Серега.

Пусть работают. - Бросил Шульгин.

Как работают?

Ты... скажи Салиму, он поймет. А сам слушай и переводи, о чем будет это... интервью... Салим кивнул и, не сводя глаз с лежащего у его ног "духа", снова сплюнул. На тропе опять хлопнули выстрелы...Салим вытер руки о куртку, наклонился над человеком и, ухватив его сзади за ворот, резко рванул вверх.

Опусти руки! - Грубо бросил он, но человек, лишь болтнул головой,как тряпичная кукла. - Я тебе

сказал, опусти руки, собачий сын!

Человек уронил руки на колени, и устало запрокинул лицо к небу. Через бровь к носу по лицу шла глубокая кровоточащая ссадина, а на краю губы застыла, медленно набухая, красная капля. Взгляд его равнодушно уходил вверх и, казалось, он не слышал обращенных к нему слов.

Куда шел караван? - Глаза душмана блуждали по небу. Серега смотрел на загорелые руки

человека, по еле заметным подрагиваниям которых было видно, что он слышал и понимал

обрещенные к нему вопросы. - Куда шел капаван? Откуда шел караван? Кто вел караван? Салим вытер рукавом лоб и шмыгнул носом, осматривая внимательно затылок человека. Голос его был спокоен и ровен, как если бы он разговаривал с товарищем о чем-то совершенно несущественном.

Ну? - Салим огляделся по сторонам. - Ну не будешь же ты говорить, что не знаешь, кто вел

караван. Или не знаешь? Ну, тогда я тебе скажу... Фарук? А? Человек закрыл глаза.

Ну? - Снова обратился к человеку Салим, присаживаясь за его спиной. Душман слегка качнулся

вперед, и спина его чуть заметно напряглась. - А шел караван не из Парачинара? Нет? А откуда?

Не знаешь тоже? Ну, тогда я тебе и это скажу: из Парачинара. Губы человека шевельнулись беззвучно. Салим встал, и спина перед ним снова качнулась.

Ну, а куда шел караван ты мне можешь и не говорить, я это тоже знаю. Ты видишь, я много

знаю, и, вообще-то, не надо бы на тебя и время тратить, но нельзя же, что бы ты вот так ничего и

не сказал. Просто неприлично даже как-то...

Ботинок Салима, описав в воздухе дугу, опустился на спину человека. Удар был столь силен, что голова его мотнулась, словно кончик кнута, и он упал ничком на руки. Сереге внезапно стало жарко.

Что он спрашивает про караван? - Шепотом спросил Шульгин. Серега глотнул пересохшим

горлом. - Ну? - Нетерпеливо повернулся к нему Шульгин.

Куда они шли, спрашивает, откуда, и кто вел... - Севшим голосом просипел Серега, -

спрашивает...

Так. - Кивнул Шульгин.

А еще когда будет? - Продолжал Салим. - Куда?

Он положил ногу на поясницу человеку. Один из солдат наступил ботинком на голову "духа", и прижал ее к камням так, что тому пришлось, оберегая лицо, повернуться к земле ухом. Солдат неторопливо поправил ногу и навалилися всем своим весом. Человек заизвивался под ботинком и глухо заскулил.

По гребню к группе, собравшейся вокруг "духа" шел, отдуваясь солдат, тот самый, который ринулся по команде Салима бежать куда-то... На шум его шагов и ругательств все обернулись. Посмотрел и Серега, оторвавшись от лежащего у их ног человека. Посмотрел... и на мгновение замер... Шумно дыша, солдат, сдвинув на затылок кепи, толкал перед собой, держа туго за ворот, спотыкающегося от его тычков того самого мальчишку, что весело болтал с ныне мертвым чернобородым! Теперь он выглядел старше, чем тогда - в караване. Его испуганное лицо было покрыто бисеринками смешанного с грязью пота, проложившего по смуглой коже светлые дорожки. Возле уха был виден след сильного удара, видимо прикладом, а на шее отпечатались следы ворота, за который его ухватил солдат. Мальчишка косил глазом на разгромленный караван, валяющиеся среди тюков и ишаков тела караванщиков, и в его взгляде отражался смертельный ужас. Солдаты раскидывали вспоротые тюки, извлекая из них зеленые патронные ящики и ленты, одеяла, упаковки гранатометных ракет, консервы, прозрачные пластиковые пакеты с растворами для капельниц.

Увидев солдата с молодым "духом", Салим бросил короткий взгляд на Шульгина. Мгновение они смотрели друг другу в глаза. Шульгин взглянул на распростертое у его ног тело, перевел взгяд на мальчишку, который с возрастающим ужасом смотрел на раскинувшегося чернобородого и человека, на голове которого все еще лежал солдатский ботинок. Затем он поднял глаза и едва заметно кивнул Салиму.

Серега тоже понял все, и от этого понимания вдруг ослабли ноги. Салим бросил короткую фразу, и оба солдата, стоявшие рядом с лежащим человеком опасливо отодвинулись от него. Тот тоже почувствовал что-то неожиданно страшное в этом исчезновении ноги с головы, открыл глаза, и Серега, наконец, увидел, что они были черные, как борода чернобородого, с розовыми прожилками на белках. Он поднял голову и увидел, как Салим деловито снимает с плеча автомат и щелкает предохранителем. Неожиданно резво он сел на колени и, не сводя глаз с кончика ствола, вытянул в его сторону руки, словно пытаясь ладонями прикрыться от его черного зрачка.

Ы-ы-ы... - Коротко и сипло взвыл он, глядя сквозь растопыренные пальцы безумными глазами. Салим, держа автомат одной рукой, другой сделал властный жест, отодвигая солдата, который мог случайно попасть под выстрел.

А-а-а!!! - Вдруг громко заголосил "дух", заметив этот жест. Внезапно он повалился набок и, оттолкнувшись несколько раз ногами, попытался увернуться от цепко держащего его ствола, ища спасения рядом с солдатом, что сделал шаг в сторону. Судорожно дернув телом, одной рукой он замахал на Салима, словно отгоняя кошмарное видение, а другой вдруг крепко ухватил ботинок солдата, ища в его близости слабую надежду на спасение.

А-а-ай!!! - Уже не переставая кричал он, мертво вцепившись в силящегося освободиться от него солдата, и, когда увидел, что ему почти удалось выдернуть ботинок, стремительно развернулся и, выставив щитом ладони, метнулся на коленях к Салиму. В два коротких шага он достал его автомат и судорожным движением оттолкнул в сторону от себя его ствол тыльными сторонами ладоней, что бы Салиму не показалось, что он хочет выхватить его из рук. Одновременно он изогнулся всем телом, страстно устраняясь от того, что бы оказаться на оси его ствола. Его порывистые движения приводили к тому, что в опасной близости всякий раз оказывался кто-либо из солдат. Но, стремясь именно к этому, человек пытался мучительно продлить на коленях свой страшный танец. Салим громко выругался, но его почти заглушили громкие всхлипывания. Один из солдат что-то сказал другому. Они разом шагнули к "духу", и тот не замедлил этим воспользоваться: крепко ухватил обеими руками ногу одного из них, не сводя сумасшедшего глаза с пляшущего зрачка автомата. Второй солдат, обойдя со спины, обхватил руками шею "духа", резко дернул, но вместе с ним, словно сросшись с ним воедино, закачался солдат, в ногу которого он вцепился. Второй, сняв с плеча автомат, высоко поднял его и с "хэком" ударил прикладом в лицо душмана. Тот, на мгновение захлебнувшись своим зверинным воем, зажмурился, и получив еще один ошеломляющий удар в переносицу, оглушенный, откинулся на спину. Освободившись от его хватки, солдат закинул за спину автомат, быстро ухватил человека за руку и опрокинул его лицом к земле. Через несколько секунд "дух" пришел в себя. Он быстро изогнулся и снова поймал бешенными глазами автомат Салима. Солдат ткнул его ногой в дергающуюся спину и прижал грудью земле, а другой, воспользовавшись этим, отскочил на несколько шагов. Салим поднял автомат и приблизился вплотную. Неистово извиваясь под мощным солдатским ботинком, человек неловко шарил одной рукой за спиной, ловя страшный ствол, и пытаясь высвободить другую, придавленную под грудью.

Да что же они, еб... - Не выдержал Шульгин.

Солдат, прижавший человека к камням, наконец, примерился отскочить, "Дух" все же изловчился выдернуть из-под себя руку, но в этот момент, наконец, солдат отпрянул в сторону и оглушительно близко шарахнул выстрел, как ножом обрезавший этот нечеловеческий вой.

Под головой ярко сверкнула высеченная пулей искра, тело человека резко дернулась, словно его сильно двинули "под дых" и остановилось, мгновенно расслабившись...

Солдаты немедленно деловито развернулись и направились к каравану, и лишь на миг разом оглянулись, когда рухнул ничком, глухо шмякнувшись о камни, молодой "дух". Попытался его удержать за ворот, но разжал пальцы солдат за его спиной.

Ну, вот! - Бросил Шульгин. Серега вытер кепкой взмокшую шею и присел.

Так! Работаем, работаем! - Громко сказал Шульгин. - Серега, работай! Салим, быстро обрабатываем этого и сматываемся, переводи...

Серега заторможенно молчал, опустив голову. Салим выжидательно посмотрел на него. Рядом с неподвижным Серегой хрустнул гравий - Шульгин неторопливо шагнул и остановился перед ним. Сунув кулаки в карманы, он косо посмотрел сверху на коротко стриженный Серегин затылок.

Встать! - Почти шепотом, но с такой клокочущей в горле яростью произнес он, что Салим, деликатно отвернувшись, занялся каким-то тюком.

Серега поднялся. Шульгин молча и тяжело смотрел ему в лицо. С его загорелых обветренных щек медленно сходила багровость и постепенно расслаблялись бешенно стиснутые челюсти. Он медленно повел подбородком, словно поправляя давивший воротник. Серега стоял перед ним - растрепанный, расставив ноги и безвольно держа в руке автомат. Шульгин ждал, пока Серега поднимет лицо, но тот не отрывался от носков его ботинок.