Артур шопенгауэр
жүктеу/скачать 162.5 Kb.
|
| ...Соответственно и потеря любимой из-за соперника или из-за ее смерти становится для страстно влюбленного мукой, превосходящей все прочие, - именно потому, что природа ее трансцендентна, - ведь она затрагивает его не просто как индивида, но поражает в его essentia aeterna, в родовой жизни, по особой воле и заданию которой и исполнял он в этом случае свое призвание. Поэтому-то столь жестока и мучительна ревность, - а уступая свою любимую, приносят величайшую из возможных жертв. Герой устыдится всяких жалоб, кроме только жалоб любви, ибо в них плачет род, а вовсе не он сам... Примечательно... суждение Шамфора: "Когда мужчина и женщина испытывают друг к другу пламенную страсть, мне всегда кажется, что каковы бы ни были обстоятельства, их разделяющие: супруг, родители и т.д., - любовники по самой Природе предназначены друг другу, и что они имеют на это некое божественное право, невзирая на все человеческие законы и условности" (Шамфор. Максимы. Гл. 6). Тому, кто стал бы возмущаться по поводу этих слов, стоило бы поразмыслить над той странной снисходительностью, с какой Спаситель в Евангелии обращается с прелюбодейкою, предполагая в то же время такой грех на совести всех присутствующих. - Большая часть Декамерона с этой точки зрения выглядит сплошной насмешкой и издевательством гения рода над попираемыми им правами и интересами индивидов. - С подобной же легкостью гений рода одолевает и сводит на нет сословные различия и все тому подобные отношения, если они препятствуют соединению страстно влюбленных, - ведь, преследуя свои цели, относящиеся к бесчисленному ряду поколений, он смахивает как пыль все эти человеческие установления. По той же глубокой причине там, где дело идет о любовной страсти и ее делах, добровольно подвергают себя опасности, и даже тот, кто обычно нерешителен, становится здесь смельчаком. В пьесе и в романе мы также с радостным участием видим, как два юных создания отстаивают права своей любви, т.е. интерес рода, и одерживают победу над старшими, думающими лишь о благе индивидов. Ибо стремление влюбленных кажется нам настолько более важным, возвышенным и потому справедливым, чем всякое противостоящее ему, насколько род значительнее индивида. Соответственно и основная тема почти всякой комедии развертывается, когда выходит на сцену гений рода с его целями, которые противоречат личному интересу изображенных индивидов и потому угрожают гибелью их счастью. Как правило, он добивается осуществления своих целей, и это удовлетворяет зрителя, ибо соответствует поэтической справедливости; зритель ведь чувствует, что цели рода имеют преимущество перед целями индивидов. Поэтому в финале он спокойно оставляет торжествующих влюбленных, разделяя с ними иллюзию, будто они заложили основу собственного счастья, которым они, скорее, пожертвовали для блага рода, вопреки воле предусмотрительных старших... В трагедиях с любовной интригой чаще всего из-за недостижимости целей рода гибнут сами влюбленные, бывшие лишь их орудием, например, в "Ромео и Юлии", "Танкреде", "Дон Карлосе", "Валленштейне", "Мессинской невесте" и многих других.
Влюбленность человеческая часто доставляет комические, а по временам и трагические явления, - то и другое происходит от того, что человек захвачен здесь и покорен гением рода, не принадлежа уже себе самому, а потому и действия его не соразмерны с ним как с индивидом... Ощущение того, что они действуют в интересах такой трансцендентальной важности, - вот что так возносит любящих над всем земным и даже над самими собой, вот что прячет их вполне физические желания в столь гиперфизические тоги, что любовь становится поэтическим эпизодом даже в жизни самого прозаического человека; в этом случае дело приобретает порой совершенно комический оборот. Это задание объективирующейся в роде воли предстает в сознании любящего под маской антиципации безмерного блаженства, которое он будто бы найдет в слиянии с данным индивидом женского пола. На высших же стадиях влюбленности эта химера становится столь ослепительно яркой, что, если она оказывается недостижимой, сама жизнь теряет всякую привлекательность и кажется теперь столь пустой, безрадостной и невыносимой, что отвращение к ней побеждает даже страх смерти, а потому иногда человек добровольно сокращает себе эту скуку. Воля такого человека попадает в водоворот родовой воли, или же иначе говоря, она обретает такой перевес над индивидуальной волей, что если последняя не может действовать в качестве первой, она пренебрегает и своим бытием в индивидуальности. Индивид здесь - слишком слабый сосуд, чтобы быть в состоянии вынести бесконечную страсть родовой воли, сконцентрированную на определенном индивиде. В этом случае исходом бывает самоубийство, а иногда одновременное самоубийство двух влюбленных; если только природа во спасение жизни их не призовет безумие, которое скрывает тогда под своим покровом трагическое сознание столь безнадежного положения. - Не проходит и года, чтобы на множестве случаев не подтверждалась реальность только что сказанного. Но не только неудовлетворенная любовная страсть приводит порой к трагическому исходу; и страсть удовлетворенная чаще ведет человека к несчастью, чем к счастью. Ведь ее требования зачастую так сильно противоречат личному благополучию ее испытывающих, что, будучи непримиримы со всеми прочими отношениями их, они разрушают основанные на этих отношениях жизненные перспективы, а это губит и само благополучие. Да ведь любовь часто противоречит не только внешним обстоятельствам, но и собственной индивидуальности, когда она обращена на такого человека, который, если отвлечься от полового отношения, был бы в глазах любящего неприятен, презрен, даже отвратителен. Но уж настолько сильнее родовая воля воли индивидуальной, что любящий закрывает глаза на все эти неприятные для него качества, все игнорирует, все отрицает, и навсегда соединяет свою судьбу с предметом своей страсти, - так сильно ослепляет его эта иллюзия, которая исчезает, как только исполнена воля рода, и оставляет рядом с ним ненавистную спутницу жизни. Только этим можно объяснить, что часто мы видим, как разумные, исключительные даже мужчины вступают в брак с драконицами и дьяволицами, и не можем понять, как это они могли сделать подобный выбор. По этой-то причине древние изображали Амура слепым. Ведь влюбленный может даже ясно видеть и горько переживать невыносимые пороки характера или темперамента своей невесты и все же не пугаться этого. Ибо в сущности он ищет не чего-то своего, но того, что принадлежит кому-то третьему, а именно тому, кто еще только должен возникнуть, хоть им и владеет иллюзия, что искомое им есть его частное дело. Но именно это искание-не-своего-интереса, которое всегда есть признак величия, придает и страстной любви черты возвышенного и делает ее достойным предметом поэзии. - Наконец, половая любовь оказывается совместимою с чрезвычайной силы ненавистью к ее предмету; поэтому уже Платон уподобил ее любви волков к агнцам. А именно, такое случается, когда страстно влюбленный, несмотря на все усилия и мольбы, не может ни при каких условиях добиться взаимности... И это в самом деле не гипербола, если влюбленный зовет жестокостью холодность любимой, ее злорадное тщеславие, любующееся его страданием. Ибо он подвержен влиянию такого влечения, которое подобно инстинкту у насекомых, понуждает его, вопреки всем разумным основаниям, безусловно преследовать свою цель и пренебрегать всем остальным: он не может перестать. Не один уже был на свете Петрарка, вынужденный всю жизнь влачить за собой неисполненное любовное желание, как вериги, как слиток железа у ног, и изливавший свои вздохи в безлюдных чащах, - но только в одном Петрарке бился также поэтический дар, так что о нем верно говорит прекрасный стих Гёте: "Где человек средь мук своих молчит, Мне дал господь поведать, как страдаю"20. И действительно, гений рода постоянно ведет войну с гениями - хранителями индивидов, он их преследователь и враг, всегда готовый безжалостно разрушить личное счастье для достижения своих целей; да что там - благо целых народов было порою жертвой его переменчивого настроения. Все сие основано на том, что род, в котором коренится наша сущность, имеет на нас преимущественное, первоочередное право сравнительно с индивидом; а потому и дело его пользуется преимуществом. Чувствуя это, древние олицетворяли гений рода в Купидоне, злонамеренном, жестоком и потому пользующемся дурною славой, невзирая на его ребяческую внешность, божке, капризном, деспотичном демоне, который все же властвует над богами и людьми ... Смертоносный лук, слепота и крылатость - таковы его атрибуты. Последнее указывает на непостоянство, а оно, как правило, проявляется лишь вместе с тем разочарованием, что следует по пятам за удовлетворением желаний. Ведь поскольку страсть основывалась на некоторой иллюзии, обманчиво выдававшей то, что имеет ценность лишь для рода, за ценное для индивида, - то по достижении родовой цели обман должен исчезнуть. Дух рода, захвативший индивида в свою полную власть, вновь отпускает его на свободу. Оставлен же им, индивид возвращается в исходную ограниченность свою и убожество и с изумлением видит, что после таких высоких, героических и беспредельных усилий наслаждению его перепадает не больше, чем при всяком половом удовлетворении, вопреки ожиданиям он обнаруживает, что не стал счастливее, чем был. Он замечает, что был обманут родовой волей. Поэтому, как правило, осчастливленный Тесей покидает свою Ариадну. Ежели бы страсть Петрарки была удовлетворена, то с этого же самого мгновения замолкла бы его песнь, как песня птицы замолкает, как только отложены яйца. Браки по любви заключаются в интересах рода, а не в интересах индивидов. Хотя стороны и воображают, будто способствуют лишь достижению собственного счастья, подлинная цель их чужда им самим, ибо состоит в произведении на свет некоего индивида, возможного лишь через их посредство. И раз уж их свела эта цель, они должны отныне стараться ужиться друг с другом возможно лучше. Но очень часто двое, которых свела вместе эта инстинктивная иллюзия, составляющая сущность страстной любви, во всем остальном совершенно разнородны. Это выясняется с исчезновением иллюзии, - а исчезновение ее неизбежно. Соответственно браки, заключенные по любви, оказываются, как правило, несчастными, ибо благодаря им род заботится о грядущем поколении за счет поколения настоящего. "Кто женился по любви, тот в страданиях живи", - говорит испанская пословица. Иначе обстоит дело с браками, заключенными по расчету, большею частью по выбору родителей. Решающие мотивы здесь, каковы бы они ни были, во всяком случае, реальны и не могут исчезнуть сами собой. Благодаря им обеспечивается счастье живых, хотя, конечно, в ущерб грядущим, - да и само это счастье остается тогда проблематичным. Мужчина, который, вступая в брак, рассчитывает лишь на деньги, а не на удовлетворение своей склонности, живет более в индивиде, нежели в роде, - что прямо противоречит подлинному положению дел, а потому выглядит противоестественным и вызывает некоторое презрение. Девушка, которая вопреки совету родителей отвечает отказом на предложение богатого и не старого еще человека, чтобы, отбросив все соображения расчета, избирать лишь по своей инстинктивной склонности, - жертвует своим индивдуальным благом на благо рода. Но именно по этой причине нельзя удержаться от одобрения ее, - ведь она предпочла то, что важнее, и действовала в смысле природы (вернее, рода), - в то время как родители советовали ей соответственно чувству индивидуального эгоизма. - Вследствие всего этого кажется даже, что при заключении брака в убытке должен оказаться либо индивид, либо родовой интерес. Чаще всего так и обстоит дело, - ибо чрезвычайно редок тот счастливый случай, когда рука об руку шли бы расчет и страстная любовь. Физическое, моральное и интеллектуальное убожество большинства людей коренится, скорее всего, отчасти и в том, что браки обычно заключаются не по одной лишь склонности и выбору, а по самым различным внешним соображениям, по случайным обстоятельствам. Но если, однако же, наряду с расчетом принимается в какой-то мере в соображение также и склонность, то это чтото вроде компромисса с гением рода. Счастливые браки, как известно, редки, именно потому, что такова уж природа браков: главная цель их не в настоящем, а в будущем поколении. Между тем в утешение нежным и любящим душам стоит добавить, что временами к страстной половой любви присоединяется чувство совсем другого происхождения, а именно - действительная, основанная на гармонии душевного склада дружба, которая, однако, выступает по большей части тогда, когда собственно половая любовь уже угасла в своем удовлетворении. Эта дружба возникнет тогда от того, что дополняющие друг друга и гармоничные физические, моральные и интеллектуальные свойства двух индивидов, из которых, в рассуждении порождаемого ими, и возникла половая любовь, - дополняют друг друга и в отношении самих этих индивидов, как противоположные темпераменты и духовные достоинства, и служат тем самым прочной основой гармонии двух душ...21 АРТУР ШОПЕНГАУЭР Немецкий философ. Родился в Данциге (ныне Гданьск) 22.02.1788 в семье купца. В детстве был отдан отцом в пансион в Англию, где вместе с языком усвоил английский стиль жизни, элементы которого сохранил и в старости. Шопенгауэр владел также французским, испанским, итальянским, знал древнегреческий и латынь. Затем некоторое время жил во Франции. Учился в университетах Гёттингена и Берлина, где изучал философию и естественные науки. В 1813 г. защитил в Йене диссертацию "О четверояком корне закона достаточного основания". Познакомился в Веймаре с Гёте, под влиянием которого написал работу "О зрении и цветах" (1816). В это время у него уже в основном сложилась собственная система философии, изложенная им в труде "Мир как воля и представление" (1819), к которому в 1844 г. присоединился второй том, содержащий пояснения и развития отдельных тезисов и параграфов работы. Совершив путешествие в Италию и встретившись там с Байроном, впрочем, так и не решившись даже заговорить с ним, Шопенгауэр становится в 1820 г. приватдоцентом философии в Берлинском университете. Однако преподававший там в эти годы Г.В.Ф.Гегель пользовался столь фанатической популярностью среди студентов, что противостоять этому фанатизму абсолютной духовности ради назначенных на те же часы лекций Шопенгауэра смогли лишь очень немногие. Разочаровавшийся лектор вынужден был после нескольких семестров прекратить чтения. Считается, что это послужило поводом для нападок и сарказмов в адрес Гегеля, коих немало в работах Шопенгауэра. Однако система Шопенгауэра сложилась в основе своей за 7 лет до встречи с Гегелем, и она такова, что идеям типа гегелевских в ней принципиально нет места как односторонним. Опирается же философ в первую очередь на Платона, Канта и Фихте. В 1831 г. из-за эпидемии холеры переехал во Франкфурт-на-Майне, где вел жизнь частного литератора, можно было бы даже сказать - анахорета, если бы тому не противоречили характер и темперамент Шопенгауэра. Издал в это время: "О воле в природе" (1836), "Две основные проблемы этики" (1841), "Афоризмы житейской мудрости" и другие работы. Умер 21.09.1860 г. Согласно учению Шопенгауэра, мир есть, в основании своем, проявление единой Воли. Однако философ специально предупреждает, что это воля не человеческая и даже не человекоподобная, это Нечто (вещь в себе), что мы разве только по аналогии можем вообще как-то назвать, и ближайшее подобие чего есть воля. Понятно, что такая воля, в отличие от человеческой, есть воля без цели и предмета. Конкретные воплощения ее (объективации) суть различные ступени природных существ вплоть до человечества. Конкретные же люди обладают волей, которая вначале сугубо утилитарна и замкнута на целях личного вожделения (эгоизм); а поскольку интеллект появился у человека как орудие обслуживания целей воли, то первый открывшийся глаз и первая мысль о мире дает человеку понять, что мир есть его представление и существует лишь вместе с самим человеком. Пока человек смотрит на мир только как знаток, теоретик, он не просто прав в этом своем убеждении, для него просто немыслим никакой иной миропорядок. Его жизнь есть усиленное применение воли, беспрерывная и безоглядная самореализация человека, впрочем, только в том, что ему приятно, в том, к чему он испытывает влечение, - в том, что реализует волю к жизни: "после нас хоть потоп". Здесь проявляется то, что Шопенгауэр называет вторым полюсом человеческого индивида, и этот полюс вожделений наиболее ярко проявляется именно в половом влечении и связанной с ним половой любви. Но отдельные люди способны (через искусство) подняться до иного типа миросозерцания, до постижения мира как Воли, а отдельных существ в нем как ее воплощений. И, как только они постигают это, отринув эгоистический, эмпирический, "волевой" взгляд на мир, они понимают, что всякое конечное существо принципиально несовершенно просто потому, что оно - только воплощение Воли, что частные потребности обречены на вечную неудовлетворенность, что люди во все века метались между вожделением и скукой, ибо для преодоления скуки у них нет иного средства, кроме какого-нибудь нового вожделения. Это свойство человеческой натуры (навряд ли совместимое с ураоптимизмом философов прогресса) также сказывается в отношениях полов. Сама трагедия человеческой истории подсказывает выход: он в дисциплине воли, недеянии зла живому (по Шопенгауэру, наказание убийцы и мучителя осуществляется не только по приговору суда, оно начинается в самый момент убийства и насилия), сострадании и любви в апостольском смысле. Сострадание Шопенгауэр считал основой подлинной нравственности, обосновывая это тем, что сострадание уже заложено в совместном страдании людей, так что моральный мотив сострадания оказывается лишь признанием этого всеобщего страдания, а тем самым восхождением к сущности мира. Сострадание и любовь к ближнему и дальнему ведут человека к отказу от желаний и имущества, и наконец к отрицанию воли к жизни, к таинственному Ничто, - иные наследники Шопенгауэра истолковали поэтому его философию как апологию самоубийства и безысходности, тогда как этика Шопенгауэра как раз доказывает, что сострадание в обоих смыслах есть судьба человека и потому "исход", а также что самоубийство - это как раз неэффективный рецепт, а значит, и не выход. Подробнее о Шопенгауэре см.: Грузенберг С.О. Артур Шопенгауэр. Личность, мышление и миропонимание. СПб., 1912. Фишер, Куно. Артур Шопенгауэр. Пер. с нем. М., 1896. К большому сожалению, популярных или хотя бы объективных работ о философии Шопенгауэра советского времени нет. 1. Ларошфуко Ф. Мемуары. Максимы. Л., 1971. С. 156. 2. Лихтенберг Г.Х. (1742-1799) немецкий мыслитель-просветитель, критик и эссеист; мастер афоризма. Упомянутое сочинение его истолковано Шопенгауэром неверно: в нем отрицается власть над человеком безумствующей любовной эйфории, а не любви вообще. 3. Буало Н. Послания, кн. 3. 4. Романический герой, благородный разбойник из популярного в то время романа. 5. Но безвестно исчезают усопшие их (лат.). 6. Руссо Ж.Ж. Трактаты. М., 1969. С. 6769. 7. Кант обсуждает этот вопрос не только там и, строго говоря, в этом вопросе, как и во многих других, Шопенгауэр к Канту несправедлив. 8. Спиноза Б. Этика. М.;Л., 1932. С. 170. (Пер. Н.И.Иванцова). 9. Фраза из "Фауста" Гёте (ч. 1, сцена "Кабинет Фауста"). 10. Размышление о строении будущего поколения и всех бесчисленных поколений, грядущих затем (лат.). Неясно, принадлежит ли фраза самому Шопенгауэру или он кого-то цитирует. 11. Ключевым моментом, пиком. 12. Поговорки вообще труднопереводимы. А здесь она для Шопенгауэра еще и двусмысленна: звучит вроде "фантазировать друг друга". 13. Венера небесная и Венера человеческая (земная) - (греч.). 14. Gererelle. Шопенгауэр производит это слово от - род. 15. В диалоге "Филеб". 16. Propagatio - рассаживание, разведение (лат.), а для Шопенгауэра - и продолжение рода. 17. Выдающийся вперед подбородок (лат.). 18. Гораций К.A. Оды, 1, ЗЗ. См.: ПСС. М.;Л., 1936. С. 46. (Пер. А.П.Семенова-ТянШанского). 19. Шекспир В. Как вам это понравится. III, 5. См.: ПСС. М.;Л., 1937. Т. 1. С. З20. (Пер. Т.Л.Щепкиной-Куперник). 20. Гёте И.В. Торквато Тассо. V, 5. 21. Следующие затем рассуждения о значении всего здесь изложенного для метафизики Шопенгауэра предполагают у читающего весьма детальное знание самой его метафизики Воли. А этого мы от читателя данной антологии требовать не можем. Поэтому считаем допустимым не приводить здесь заключительного фрагмента "Метафизики". жүктеу/скачать 162.5 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|