В условиях построения капитализма – и до выхода на пенсию

Новые органы власти формировались на скорую руку из случайной публики, скорее всего, из людей, умевших «подсуетиться» и как-то проявивших себя в словесной борьбе с тоталитарным режимом. Не был исключением и Государственный комитет РСФСР по социальной защите граждан и реабилитации территорий, пострадавших от Чернобыльской и других радиационных катастроф (первоначальное наименование этого органа). Своим приказом от 27 декабря 1991 г. Комитет образовал «Российский научно-практический и экспертно-аналитический центр», сформированный на основе «проблемной лаборатории» ВНИИТФА, а его директором был назначен А.А.Тер-Сааков. Этому приказу предшествовали следующие события. Председателем Комитета был назначен некто С.Волощук – представитель той многократно обсуждённой «компании м.н.с.», которая неведомыми путями пришла к власти на волне восторга разрушения страны. Полагаю, что он не имел ни малейшего представления о том, что и как ему делать в этом кресле, и, поэтому оснащённый учёными чинами А.А.Тер-Сааков показался ему ангелом-спасителем. Но сложность была в том, что и ангел этого не знал, хотя и хотел очень им быть (небескорыстно). Другая сложность заключалась в указанном свыше месте базирования Комитета. Его основные подразделения предполагалось разместить как можно ближе к эпицентру аварии – на территории Брянской области, наиболее пострадавшей в пределах новой России от этой аварии. Таким образом, Комитету было бы желательно, чтобы в Москве была подведомственная ему структура с умудрёнными в делах радиационной безопасности специалистами, а руководителю этой предполагаемой структуры нужен был государственный орган, который бы её «учредил». И тут возникло, казалось, непреодолимое препятствие: нужны были деньги для процедуры государственной регистрации нового юридического лица, которые выделить для этой цели Комитет почему-то не мог. И, вообще, нужны были люди, которые смогли бы довести до реализации это желание обоих начальников. Этим делом и пришлось заниматься мне и В.Я.Габескирия. Мне надо было обеспечить условия, позволяющие начать регистрацию, а В.Я. – довести её до конца. Удалось (без большого труда, поскольку в новых условиях содержать «проблемные» подразделения стало для НИИ накладно) решить в принципе вопрос о выделении этого коллектива из штата ВНИИТФА. И, более того, – о заключении хозяйственного договора между Комитетом (заказчиком) и институтом (исполнителем) о формировании и подготовке, включая материально-техническое оснащение, такой специализированной структуры, включая финансирование всех этапов её включения в сферу деятельности Комитета. Это позволило к середине марта 92-го года полностью выполнить все формальности для возможности начала производственной деятельности новой организации с названным выше наименованием и его официальной аббревиатурой РНЭЦ.

Уставом РНЭЦ были определены его основные функций в сфере деятельности Комитета:

организация и координация договорных НИОКР в рамках Единой Государственной программы;

организация, методическое обеспечение, прогнозирование, подготовка рекомендаций и экспертиза научных исследований и разработок, а также проектов управленческих решений;

создание и обслуживание информационно-аналитической системы с банками данных по всем аспектам деятельности Комитета.

Было даже установлено, что «РНЭЦ является полномочным представителем Комитета по всем вопросам своей деятельности, установленным … Уставом».

Взаимодействие его с Комитетом должно было осуществляться через заместителя Председателя И.И.Панфилова (по вопросам финансирования) и начальника научно-технического отдела О.Т.Балуева (по производственным делам). Работа началась с формирования Тематического плана НИОКР на 92-ой год и заключения хозяйственных договоров с организациями, представившими проекты договорных документов. Надо было всё делать очень быстро: год уже начался и началась гиперинфляция, в условиях которой такая важнейшая часть договорного процесса, как его финансирование, была для всех, в том числе и для её «прорабов» полностью непрогнозируема, а для нас – и подавно.

Эта, в общем-то, государственная работа полностью легла на плечи мои и В.Я.Габескирии, с которой, я считаю, мы тогда справились успешно. Нами был представлен руководству Комитета и утверждён Тематический план и, в соответствии с ним, заключены договора, финансирование которых устраивало на тот момент все стороны. При этом договора от имени руководства Комитета подписывал я (в качестве заместителя директора РНЭЦ), а доктор наук В.Я. добровольно принял на себя функции главного бухгалтера нашего Центра.

Формирование самого РНЭЦ, тем временем, шло своим чередом. Ко времени завершения этой работы он представлял собой следующую структуру. Директор имел пять (!) заместителей: кроме меня это были М.В.Глебов, Р.М.Бархударов, Е.И.Базаров, В.И.Яковлев, каждый из которых руководил одним из направлений работы Центра. В порядке перечисления заместителей это были: планирование и координация НИОКР; изучение и прогнозирование радиационной обстановки на загрязнённых территориях; медико-биологические оценки последствий аварии на ЧАЭС; вопросы экономической реабилитации территорий, пострадавших от аварии; вопросы материально-технического обеспечения работы Центра. Общая численность сотрудников Центра достигала 65 чел. Надо сразу сказать, что с самого начала на уровне руководства Комитета (в лице названных выше «кураторов») и Центра взаимопонимание не сложилось. Первые возлагали на РНЭЦ, кроме обусловленных Уставом, некоторые меркантильные надежды, которые не оправдались. А второй, не заглядывая в этот Устав, решил, что может действовать без согласования с первыми, в частности, в кадровых вопросах. Кадры же действовали, как принято у нас: делали не то, что нужно, а то, что умеют и хочется. (Надо сразу оговорить: это ни в коей мере не относится к доктору биологических наук, проф. Григорию Михайловичу Аветисову, выполнявшему некоторое время обязанности начальника отдела). К тому же сменился Председатель Комитета. Им стал бывший партийно-хозяйственный деятель Возняк. А службы Комитета закрепившись на Старой Площади, на нашем примере набрались опыта и взяли в свои руки такую «хлебную» деятельность как заключение хозяйственных договоров с организациями и ведомствами.

Относительно «хлебности» этой работы. Могу засвидетельствовать на собственном опыте, что в короткий период времени оформления таких договоров (о чём сказано выше), я лично был буквально засыпан предложениями от почтенных руководителей организаций и ведомств, никогда ранее не знавших о моём существовании, включать меня в состав творческих коллективов, взять путёвку в элитный дом отдыха, посетить их предприятие, принять от души подарок и пр. Причём, ничего не требуя взамен, а лишь полагая, что это пригодится на будущее. Но когда оказалось, что эта работа из моих рук ушла, всё стало на свои места, все предложения мгновенно прекратились и меня как не знали, так и снова перестали знать. К этому могу клятвенно добавить, что ни одно предложение я «на корню» не принял, чем в тот момент предлагающих очень обижал.

На нашу долю осталась функция экспертизы выполняемых по договорам НИОКР и ведения банков данных по всем аспектам реализации Тематических планов. Эта работа выполнялась силами В.П.Бовина, И.П.Кондратьевой и мной до самого конца самостоятельной деятельности РНЭЦ, который наступил в 96-ом году. Первый этап движения к нему заключался в ликвидации Комитета и передаче его функций Министерству по чрезвычайным ситуациям (МЧС РФ). При этом, Центр был принят «в лоно» Министерства с его прежним Уставом (94-ый год), но, сразу же пошли разговоры о целесообразности включения его в качестве одного из подразделений во ВНИИ ГОЧС – головной научно-исследовательский институт Министерства. Пожалуй, я был единственным из руководства Центра, кто поддерживал такую идею, поскольку видел, что, в основном, это «образование», при сложившихся условиях и с таким кадровым составом занято более всего решением «приватных» задач, для дела практически бесполезных. И – думалось, что, если и там дела не пойдут иначе, то, по крайней мере, я, как лицо, далёкое в этом случае от руководства, не буду нести за всё груз моральной ответственности. Процедура «реорганизации РНЭЦ путём присоединения его ко ВНИИ ГОЧС МЧС России» завершилась распоряжением Госкомимущества России в октябре 95-го года, и с начала 96-го те, кто не уволился в предвидении такой перемены, стали сотрудниками института. Для меня, привыкшего к реорганизациям, этот переход оказался завершающим такую «нелинейную» трудовую деятельность. Если смотреть «по-большому», не вдаваясь в детали, то для нас институт оказался тем же РНЭЦ: наша работа, с учётом ведомственной специфики, оставалась фактически в рамках, определённых Уставом последнего. При этом, многократно происходили штатные перестановки (от отдельного структурного подразделения – управления к отделу - в составе двух, по очереди, управлений и до «группки» из трёх человек в составе отдела), сопровождавшиеся постепенным сокращением численности «присоединённого» коллектива до тех самых трёх человек.

На этой, как сейчас модно говорить, ноте (в данном случае – минорной) можно и завершить повествование о моей трудовой деятельности.

Портрет человека не полон, если не добавить к перечню внешних событий его жизни (хотя бы и с его неизбежно пристрастными комментариями) что-то из его «внутреннего мира» и его «овеществлённого интеллектуального продукта», допускающего независимую оценку. Поэтому, коль скоро этот автопортрет задуман и начал воплощаться, завершение его видится мне в добавлении к изложенному здесь еще двух «материалов», упомянутых в предисловии (файлы «авто-2» и «некоторые соображения»).