Д аж е киевские монахи, обычно почтительные к своим властям, скверно го
ворили о своем князе Святополке: много насилия видели от него люди,
великое было тогда нестроение и грабеж беззаконный.
Как только его не стало, восстал народ киевский и прежде всего бросился
йа двор киевского тысяцкого Путяты за то, что Путята всегда держал сто
рону Святополка и его сына; потом разграбили дворы сотских и ростовщи
ков. Имущие классы испугались. Спешно они отправляют посольство за
посольством к Владимиру Мономаху, который не очень хотел вмешиваться
в киевские события. Тогда растерявшиеся господствующие классы стали
указывать Мономаху на возможность углубления восстания. «Если ты не
придешь, велели они передать Владимиру, то знай, что много зла сделается.
Пойдут уже не на один Путятин двор или на дворы сотских и ростов
щиков, но и на княгиню, бояр и на монастыри, и тогда ты дашь богу ответ,
если монастыри будут разграблены».
Владимир явился, вынужденный нарушить правило, принятое на Лки
бечском съезде князей о том, что каждый князь должен держаться своей
вотчины. Киев не был вотчиной Мономаха. Владимира выбрало вече, со
бравшееся на этот раз не на площади, где господствовал восставший народ,
а в храме св. Софии, вместившем в себя «степенную» публику, боявшуюся
народного гнева. Избранный князь должен был утишить восстание, и он это
сделал путем компромисса с восставшими и путем репрессий. Создавшееся
положение подсказало ему, что необходимо прежде всего облегчить поло
жение должников, стонавших под гнетом высоких ростовщических процен
тов, и помочь тем, кто за взятые у господ вперед деньги должны были вечно
гнуть свою спину на барской работе,\ т. е. закупам. Владимир сделал и то и
Достарыңызбен бөлісу: |
