Бьёрнстьерне Бьёрнсон (1832-1910) банкротство
жүктеу/скачать 284.5 Kb.
|
Действие второе Контора. Слева конторка, заваленная счетными книгами и бумагами. Справа высокий, в рост человека камин. Перед ним кресло. Справа в глубине стол, на нем чернильница, перья. Два кресла – одно у стола, повернутое к зрителям, второе рядом с ним. По обе стороны конторки окна, у авансцены перед камином дверь. В глубине сцены другая дверь, которая ведет во внутреннее помещение конторы. Шнурок от звонка. Стулья по обе стороны двери. В самой глубине, слева, винтовая лестница, ведущая в спальню. В глубине сцены ТЬЕЛЬДЕ и АДВОКАТ БЕРЕНТ. ТЬЕЛЬДЕ (с достоинством). Прошу извинения, что принимаю вас здесь. В гостиной беспорядок, у нас были гости к обеду… Консул Линд из Кристиании. БЕРЕНТ. Вот как. ТЬЕЛЬДЕ. Сделайте одолжение, садитесь.
ТЬЕЛЬДЕ. Отнюдь. БЕРЕНТ. Начнем хотя бы… с Мьельстадского леса. Вы оценили его в восемьдесят четыре тысячи специйдалеров. Это, пожалуй, многовато. ТЬЕЛЬДЕ (равнодушно). Вы полагаете? БЕРЕНТ. Вы приобрели этот лес за пятьдесят тысяч специйдалеров. ТЬЕЛЬДЕ. Да, четыре года назад. Тогда леса были дешевы. БЕРЕНТ. За эти годы вы порубили леса больше, чем на сто тысяч специйдалеров? ТЬЕЛЬДЕ. Кто вам это сказал? БЕРЕНТ. Консул Хольст. ТЬЕЛЬДЕ. Консул Хольст ничего не знает! БЕРЕНТ (не обращая внимания на его замечание). Итак, я полагаю, что мы снизим цифру с восьмидесяти четырех до пятидесяти тысяч. ТЬЕЛЬДЕ (смеется). Ну что ж, сделайте одолжение. БЕРЕНТ. Из тех же соображений ваш участок со строевым лесом придется оценить в двадцать тысяч. ТЬЕЛЬДЕ. Но при таких подсчетах все фирмы побережья окажутся банкротами. БЕРЕНТ (улыбаясь). Что поделаешь!.. Верфь со всем ее оборудованием вы оценили в шестьдесят тысяч специйдалеров. ТЬЕЛЬДЕ. Включая два корабля на стапелях. БЕРЕНТ. Ну, их еще только начали строить. И пока они в таком виде, на них вряд ли найдется покупатель. Поэтому нам придется оценить верфь не больше чем тысяч в сорок… Боюсь даже, что и это слишком много. ТЬЕЛЬДЕ. Знаете что, сыщите мне другую верфь, которая приносила бы такие доходы, и я тут же покупаю ее у вас за сорок тысяч. БЕРЕНТ. Разрешите продолжить? ТЬЕЛЬДЕ. Как вам угодно! Мне самому любопытно увидеть свою собственность в столь неожиданном освещении. БЕРЕНТ. Вы переоценили здешнюю вашу недвижимость: земельные угодья, сады, дома, склады, пивоварню, фабрику… ТЬЕЛЬДЕ (встает). Ну, и во что же вы оценили мои владения – округленно? БЕРЕНТ. Вдвое дешевле, чем вы, то есть… ТЬЕЛЬДЕ. Извините! Я собирал здешние владения по крупицам, трудился, не спал ночей, борясь с безнадежной конъюнктурой. Здесь живет моя семья, мои близкие… Разве вы не понимаете, что режете ножом по живому мясу? БЕРЕНТ (кивает). Я все отлично понимаю. Пивоварню вы оценили… ТЬЕЛЬДЕ. Довольно, у меня лопнуло терпенье! Вам придется избрать другую фирму в качестве отправной точки для ваших расчетов и поискать другого консультанта, который разделит ваши нелепые взгляды на положение здешних дел. БЕРЕНТ. Боюсь, что вы несколько превратно представляете себе свое положение. Ваш долг банкам так велик, что они вправе требовать от вас отчета. И у вас нет никаких оснований протестовать против того, что мы намерены предпринять с этим отчетом. ТЬЕЛЬДЕ (подумав). Ну, ладно. Только избавьте меня от подробностей. Итог? БЕРЕНТ (перелистывая бумаги). Итог таков: вы исчисляете свой актив в четыреста пятьдесят четыре тысячи специйдалеров. А я оцениваю его в двести три тысячи. ТЬЕЛЬДЕ (спокойно). Вы хотите сказать, что у меня дефицит больше полутораста тысяч? БЕРЕНТ. Видите ли, ваше исчисление пассива тоже не совсем совпадает с моим. ТЬЕЛЬДЕ (спокойно). Ну еще бы. БЕНРЕНТ. По вашим подсчетам пассив составляет триста пятьдесят тысяч, по моим – около четырехсот… Дефицит примерно в сто девяносто семь тысяч специйдалеров. Таким образом, по вашему балансу у вас актив сто двадцать четыре тысячи специйдалеров, а по моему – пассив около двухсот тысяч. ТЬЕЛЬДЕ. Да, мне и раньше приходилось слышать о вашей бесцеремонности, о вашем бессердечии!.. Не знаю, почему я сразу же не указал вам на дверь. Но и теперь еще не поздно – уходите! БЕРЕНТ. Уйти придется нам обоим. Но прежде договоримся о передаче имущества в руки судебных исполнителей. ТЬЕЛЬДЕ. Ха-ха-ха! Да знаете ли вы, что я с минуты на минуту ожидаю телеграфного перевода на очень кругленькую сумму, после чего смогу не только расквитаться с самыми неотложными платежами, но буду чувствовать себя в полной безопасности. БЕРЕНТ. Телеграф – великолепное учреждение, и пользоваться им может каждый. ТЬЕЛЬДЕ (после минутного размышления). Что вы хотите сказать? БЕРЕНТ. Когда я услышал артиллерийскую пальбу, я понял, что здесь происходит, и тоже прибегнул к телеграфу. Думаю, что господин Линд, поднявшись на пароход, застал там депешу из своего банка, и вряд ли вы теперь получите от него деньги. ТЬЕЛЬДЕ. Неправда! Вы не посмели это сделать! БЕРЕНТ. Представьте, я именно так и сделал. ТЬЕЛЬДЕ. Дайте мне мой баланс, я хочу еще раз его просмотреть. (Хочет взять бумаги.) БЕРЕНТ. Извините. (Прячет бумаги.) Фальшивый баланс, скрепленный подписью и датированный, - это довольно убедительный документ. ТЬЕЛЬДЕ. Значит, вы добиваетесь моей моральной и юридической гибели? БЕРЕНТ. Вы сами уже давно ее подготовили. Мне известно положение ваших дел. Вот уже месяц как я переписываюсь со всеми фирмами в Норвегии и за границей, с которыми вы ведете дела. ТЬЕЛЬДЕ. Подумать только! Целый месяц меня окружают шпионы! Друзья-коммерсанты вступают в заговор с банками!.. Чужие люди вторгаются в мою жизнь, в мои дела!.. (С силой.) Но я покажу им, чем кончаются попытки с помощью клеветы погубить честную фирму! БЕРЕНТ. Сейчас не время для пышных фраз. Я отлично знаю, что вы в состоянии продержаться еще с месяц. Но ради вашего собственного благополучия и ради блага других людей я советовал бы вам немедленно прекратить борьбу. Вы должны объявить себя несостоятельным. ТЬЕЛЬДЕ. Ха-ха! Фирма обанкротилась только в вашем воображении. Месяц – срок большой, а я уже не раз доказывал, что умею находить выход! БЕРЕНТ. И все больше запутывались во лжи! ТЬЕЛЬДЕ. Слушайте: дайте мне сто тысяч специйдалеров!.. И я поставлю на ноги свои огромные предприятия! Через три месяца заем будет погашен. И я докажу вам как дважды два… БЕРЕНТ. … что собираетесь из одной аферы пуститься в другую. И так месяц за месяцем вот уже три года. ТЬЕЛЬДЕ. Не доводите меня до крайности! Вы не знаете, что я пережил за эти три года, вы не знаете, на что я способен… БЕРЕНТ. Еще больше запутаться во лжи. ТЬЕЛЬДЕ. Вы правы, я на краю пропасти. За эти три года я испробовал все, что в силах человеческих, чтобы удержаться и не упасть!.. Я вел поистине титаническую борьбу? Разве она не заслуживает поощрения?.. БЕРЕНТ. Прекратим наконец этот бесполезный разговор. ТЬЕЛЬДЕ. Значит, вы окончательно отказываете мне в помощи? БЕРЕНТ. Окончательно. ТЬЕЛЬДЕ. Вы хотите, чтобы я тут же, немедленно, не сходя с места, объявил себя банкротом? БЕРЕНТ. Да. ТЬЕЛЬДЕ (подходит поочередно к каждой двери, запирает их на ключ, вынимает из кармана другой ключ, отпирает конторку и вынимает оттуда револьвер). Шутки в сторону. Как вы думаете, для чего я его купил? Разве вы не понимаете, что я, хозяин здешнего городка, первое лицо на побережье, не перенесу клейма банкротства? БЕРЕНТ. Вы давно уже ходите с этим клеймом. ТЬЕЛЬДЕ. Теперь моя судьба в ваших руках. Составьте отчет таким образом, чтобы банки предоставили мне взаймы семьдесят тысяч специйдалеров с обязательством выплатить их в течение года, и я буду спасен. Если вы не сделаете того, о чем я прошу, ни вы, ни я живыми отсюда не выйдем! БЕРЕНТ. Стреляйте! Только сначала в себя, а потом в меня. ТЬЕЛЬДЕ (подходит и приближает дуло пистолета ко лбу адвоката). Я положу конец этим шуточкам! БЕРЕНТ (встает, достает из кармана бумагу, развертывает ее). Вот заявление о передаче вашего имущества в руки конкурсного управления. Подписав этот документ, вы выполните свой долг перед кредиторами, перед вашей семьей и перед самим собой. А застрелив себя и меня, вы прибавите еще одну гнусность к тем, которые уже совершили. Спрячьте револьвер и возьмите перо. ТЬЕЛЬДЕ. Ни за что! я давно уже принял это решение, а теперь и вам придется разделить мою участь. БЕРЕНТ. Что ж, поступайте, как хотите… Но совершить подлость вы меня не принудите. ТЬЕЛЬДЕ (опустил дуло пистолета, но снова поднимает его и прицеливается). Итак… БЕРЕНТ (подошел к нему, глядя ему в глаза, и Тьельде невольно опускает пистолет). Вы не осмелитесь выстрелить. ТЬЕЛЬДЕ (в ярости). Мы отправимся на тот свет оба, и ты, и я! БЕРЕНТ. И гнедой за компанию! ТЬЕЛЬДЕ. Гнедой? БЕРЕНТ. Да, тот самый великолепный конь, на котором вы прискакали с аукциона Меллера. Если стреляться, так уж верхом на коне, ведь это приобретение – ваша последняя попытка втереть очки. Но лучше откажитесь наконец от этой лжи, и тогда банкротство принесет вам больше чести, чем ваше богатство.
ТЬЕЛЬДЕ (закрыв лицо руками рыдает). О! БЕРЕНТ. Я уверен, что в глубине души вы смертельно устали – положите этому конец! (Садится рядом с ним. После молчания.) Разве вам не хочется обрести вновь чистую совесть, зажить в ладу с семьей? А ваша жена… ТЬЕЛЬДЕ. Моя жена… БЕРЕНТ. Представляю, сколько забот лежало на ее плечах! Изобретать меню званых обедов, которые должны были прикрыть разорение… ТЬЕЛЬДЕ. Моя терпеливая, кроткая жена! БЕРЕНТ. Сделайте то, что вы обязаны сделать. Возьмите перо и подпишите. ТЬЕЛЬДЕ (падает на колени). Пощадите, пощадите! Родные дети проклянут меня. Они недавно сказали мне это. А друзья, которые вели со мной дела и которых мое банкротство разорит! А их семьи! Ох! А мои рабочие? Куда они денутся? Знаете ли вы, что у меня их более четырехсот? На что они будут жить и кормить своих детей? Спасите меня, помогите мне! Я вел себя как негодяй, угрожал вам. Но теперь я молю за всех тех, кто ни в чем не повинен и кому я отныне посвящу свою жизнь и весь свой труд! БЕРЕНТ. Вы просите меня совершить предательство. Я не могу вас спасти при помощи чужих денег. ТЬЕЛЬДЕ. Да нет же! Пусть все узнают о нашем договоре. Назначьте надо мной администрацию! Только дайте мне изложить, как я хочу повести дела, и понимающие люди убедятся, что еще все можно спасти! БЕРЕНТ. Да встаньте же наконец! Давайте поговорим спокойно.
ТЬЕЛЬДЕ. Но рынок, рынок… БЕРЕНТ (качает головой). Вы так давно путаете правду с ложью, что забыли о простейшем законе торговли. При падении цен на рынке совершать сделки, рассчитанные на повышение цен, может только тот, кто располагает большими средствами. Остальные должны воздерживаться. ТЬЕЛЬДЕ. Но ведь и кредиторам, а значит, и банкам тоже выгодно, чтобы фирма продержалась как можно дольше. БЕРЕНТ. Честным коммерсантам нет никакой выгоды поддерживать дутые предприятия. Вы понимаете, что у вас нет иного выхода, как подписать этот документ. ТЬЕЛЬДЕ. Не могу, не могу!.. (Снова падает на колени.) Пощадите!.. Подумайте, как я боролся!.. БЕРЕНТ. Скажите прямо, что у вас нет мужества нести последствия своей лжи! ТЬЕЛЬДЕ. Пусть так. БЕРЕНТ. Что у вас нет мужества начать честную жизнь. ТЬЕЛЬДЕ. Да, да! БЕРЕНТ. Послушайте, да вы не соображаете, что говорите! ТЬЕЛЬДЕ. Нет, не соображаю, пощадите меня! БЕРЕНТ (встает). Вы действительно дошли до крайности. Мне вас жаль. ТЬЕЛЬДЕ (вскакивает). Правда? Значит, вы мне поможете найти выход? БЕРЕНТ. Я его нашел – подпишите! Вот документ! ТЬЕЛЬДЕ. Ох!.. (Шатаясь, подходит к столу, подписывает и с выражением отчаяния опускается в кресло.) БЕРЕНТ (берет документ, складывает его и прячет в карман). Сейчас я передам его судебному исполнителю, а потом пойду на телеграф. Возможно, что опись начнут нынче же вечером. Поэтому вам надо подготовить вашу семью. ТЬЕЛЬДЕ. Дайте мне отсрочку! Сжальтесь! БЕРЕНТ. Итак, первый шаг сделан. ТЬЕЛЬДЕ. Нет, не уходите, не оставляйте меня в таком состоянии! БЕРЕНТ. Теперь вам надо поговорить с женой… ТЬЕЛЬДЕ (подавленно). Да. БЕРЕНТ. Эту штуку (берет пистолет) я положу на конторку, окружающим его незачем видеть. А за вас я спокоен. Если я понадоблюсь вам или вашим близким днем или ночью, пошлите за мной. Я не уеду из города, пока не минует самое тяжелое. ТЬЕЛЬДЕ. Спасибо. БЕРЕНТ. А теперь будьте добры, откройте мне дверь. ТЬЕЛЬДЕ. Простите, я забыл. БЕРЕНТ (берет шляпу и пальто). Почему бы вам прямо сейчас не позвать жену? ТЬЕЛЬДЕ. Я хочу собраться с мыслями… БЕРЕНТ. Согласен, но именно поэтому… (Дергает шнурок звонка.) ТЬЕЛЬДЕ. Что вы делаете? БЕРЕНТ. Я хочу увериться перед уходом, что ваша жена придет сюда..
БЕРЕНТ. Как можно скорее. Рассыльный уходит. Прощайте. (Уходит.) ТЬЕЛЬДЕ (опускается на стул у двери. Долго сидит один, вдруг вскакивает). С чего начать? Она, потом дети… потом слуги… А что если держаться как ни в чем не бывало?.. Но судебные исполнители… О Господи, я задыхаюсь!.. (Подходит к окну.) Какой чудесный день! Для всех, кроме меня… (Открывает окно.) Гнедой!.. Не могу его видеть!.. (Вдруг его осеняет какая-то мысль, он быстро ходит взад и вперед и наконец восклицает.) На гнедом я поспею в порт к пароходу… (Смотрит на часы.) Времени довольно… (Услышал шаги на лестнице, вздрогнул.) Кто это?.. ФРУ ТЬЕЛЬДЕ (появилась на лестнице). Ты меня звал? ТЬЕЛЬДЕ. Да. (Подозрительно.) Ты давно здесь? ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Только что вошла. Что ты хотел сказать? ТЬЕЛЬДЕ. Я хотел… (Замечает, что она смотрит на пистолет.) Тебя удивляет, что я его вынул? Видишь ли… здесь был адвокат Берент… Он приходил по делу. Мне надо срочно выехать за границу. ФРУ ТЬЕЛЬДЕ (упавшим голосом). За границу? ТЬЕЛЬДЕ. Всего на несколько дней. Приготовь мой саквояж. Обычную смену белья и несколько рубашек. Только поскорей. ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Кажется, твой саквояж так и не распаковали с утра. Ты уезжаешь сегодня? ТЬЕЛЬДЕ. Да, с первым заграничным пароходом. ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Тогда поторопись… Я принесу саквояж. (С трудом идет.) ТЬЕЛЬДЕ. Я вижу, тебе нездоровится. Но потерпи, все обойдется. ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Лишь бы у тебя все обошлось… ТЬЕЛЬДЕ. У каждого своя ноша. ФРУ ТЬЕЛЬДЕ (хватается за перила). А если бы мы несли ее вместе? ТЬЕЛЬДЕ. Тебе моих дел не понять, а у меня нет времени заниматься твоими. ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Я знаю… (Начинает подниматься по лестнице.) ТЬЕЛЬДЕ (на авансцене). Неужели она подозревает?.. При ней я совсем теряю мужество… Но выхода нет. У меня где-то было золото… (Бросается к конторке, открывает ее, вынимает деньги. Поднимает голову и видит, что жена сидит на ступеньках.) Что с тобой, дорогая? ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Мне вдруг стало худо… Но теперь прошло, я иду. (Встает и медленно уходит.) ТЬЕЛЬДЕ. Боже, она совсем больна!.. Сколько ей придется еще выстрадать, бедняжке!.. И детям. Да, и детям тоже!.. (Овладев собой, пересчитывает деньги.) Немного… На худой конец, у меня есть часы с цепочкой… Да, еще бумаги!.. Они важнее всего… Теперь главное, скорее уехать! Думать буду потом! Появляется ФРУ ТЬЕЛЬДЕ с саквояжем. (Берет у нее саквояж.) Он, по-моему, стал тяжелее… ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Разве? ТЬЕЛЬДЕ. Мне надо уложить в него кое-какие бумаги. (Открывает саквояж и начинает складывать туда бумаги.) Дорогая, а откуда тут деньги? ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Я отложила из тех, что ты давал… может, теперь тебе пригодятся. ТЬЕЛЬДЕ. Но здесь много денег! ФРУ ТЬЕЛЬДЕ (улыбается). Ты и сам не знаешь, как много мне давал. ТЬЕЛЬДЕ. Значит, ты все поняла, Нанна! (Раскрывает объятия.) ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Хеннинг!.. Они рыдают обнявшись. (Шепотом.) Позвать детей? ТЬЕЛЬДЕ (так же). Нет, не говори им ничего… потом… (Закрывает саквояж.) Стой у окна, чтобы я мог взглянуть на тебя, когда сяду на коня. (Спешит к двери, останавливается.) Прости меня, Нанна! ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Уже простила, Хеннинг!
ФРУ ТЬЕЛЬДЕ (опирается на конторку). Тебе нельзя уехать? ТЬЕЛЬДЕ. Нет. (Опускает саквояж на пол.) ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Хеннинг! Давай помолимся вместе. Попросим Господа о помощи. (Разражается рыданиями.) ТЬЕЛЬДЕ молчит. (Опускается на колени.) Ты видишь, Хеннинг, человеческие усилия бесплодны. ТЬЕЛЬДЕ. Но и молитвы тоже! ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Ведь ты никогда еще не пробовал! Не хотел обратиться ни к нам, ни к Господу! Ты никому не открывал свою душу. Но то, что ты скрывал днем, ты не мог утаить ночью…А я лежала без сна и все слышала. Вот почему у меня нет больше сил… Не спать ночами, днем таиться друг от друга! Ох, мне пришлось тяжелее, чем тебе. (Встает и подходит к нему.) Когда начинаешь бояться людей, Господь остается единственным прибежищем. Поверь мне, если бы не Он, меня давно бы не было на свете. ТЬЕЛЬДЕ. Я валялся у его ног, моля о снисхождении, - и все напрасно! А теперь мне все равно! ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Ох! Какую чашу нам еще придется испить!
ВАЛЬБОРГ (с подавленным волнением). Я увидела из окна полицейских вокруг нашего дома. А теперь пришли судебные исполнители… ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Да, Вальборг. После отчаянной борьбы, которая ведома только Господу Богу и мне, твой отец объявил себя банкротом.
ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Нет, Вальборг, молчи! Над нами один судья – Бог! ТЬЕЛЬДЕ. Скажи, что я жестоко обманул тебя, что ты никогда мне этого не простишь и что я навсегда потерял твою любовь и уважение… ВАЛЬБОРГ. Отец, отец…. (Выходит через дверь конторы.) ТЬЕЛДЕ хотел броситься за ней, но, пошатнувшись, хватается за перила лестницы. ФРУ ТЬЕЛЬДЕ опускается в кресло. Долгое молчание. Через помещение конторы входит ЯКОБСЕН. Он одет так же, как на обеде, только вместо фрака на нем короткий полотняный пиджак. ТЬЕЛЬДЕ его не замечает, пока ЯКОБСЕН не оказывается прямо перед ним. Тогда ТЬЕЛЬДЕ, как бы умоляя и защищаясь, протягивает к нему руки. ЯКОБСЕН (наступает прямо на него и говорит злобным, сдавленным голосом). Мошенник! ТЬЕЛЬДЕ пятится.
ЯКОБСЕН (не слушая). Я пришел сюда вместе с судебными исполнителями. Счетные книги и бумаги пивоварни опечатаны. Производство приостановлено. На фабрике то же. ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. О Господи! ЯКОБСЕН. Я выдал поручительства на сумму, которую мне нечем покрыть! ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Милый Якобсен! ЯКОБСЕН (повернувшись к ней). Он был моим наставником в торговле, вот почему я ему слепо верил. И раз за разом он принуждал меня подписывать векселя. Я говорил ему: «У меня нет таких денег, значит я не имею права». А он мне отвечал: «Это пустая формальность. Так принято в коммерции». И теперь я задолжал столько, что мне не выплатить этого за всю мою жизнь и не смыть позора до конца моих дней. Что вы на это скажете, фру? ФРУ ТЬЕЛЬДЕ молчит. (К Тьельде, который молится про себя.) Ты слышишь? Даже она молчит. Мошенник! ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Якобсен! ЯКОБСЕН (с прорывающимся волнением). Вас я глубоко уважаю, фру! А он… заставил меня обманывать других. Я говорил им, что он благодетель нашего края и что мы должны поддержать его в нынешние трудные времена. Они верили мне, а я верил ему. Из-за него я принес несчастье неповинным людям, семьи которых теперь могут лишиться крова. (К Тьельде.) У меня руки чешутся отколотить тебя. (Делает движение.) ФРУ ТЬЕЛЬДЕ (встает). Якобсен, ради меня! ЯКОБСЕН (отступает). Да, правда, я вас глубоко уважаю, фру. А как я посмотрю в глаза жене?.. А дети!.. Они теперь услышат на улице, что говорят об их отце дети тех несчастных, которые из-за меня впали в нищету! ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Вы сами видите, каково испить эту чашу! Пощадите же нас, будьте милосердны! ЯКОБСЕН. Вас я глубоко уважаю, фру! Но ведь я теперь до конца моих дней не смогу расплатиться с долгами!.. (К Тьельде.) Мошенник! Я буду преследовать тебя день и ночь!
ТЬЕЛЬДЕ снова пугается, отступает дальше к камину и прислоняется к нему. ЯКОБСЕН (следуя за ним по пятам, шепотом). Мошенник! ТЬЕЛЬДЕ отступает к двери и садится на стул, закрывая лицо руками. ФРУ ТЬЕЛЬДЕ (вставая, шепчет). Якобсен! Якобсен! Он никогда никого не обманывал с умыслом. Он не заслуживает такого оскорбления! (Садится.) ЯКОБСЕН. Вас я глубоко уважаю, фру! Но если он не лжец и не обманщик, кто же тогда лжец и обманщик на белом сете? (Плачет.) ФРУ ТЬЕЛЬДЕ, откинувшись в кресле, скорбно закрывает лицо руками. Короткое молчание. В этот момент раздается отдаленный гул сотен голосов. АДМИНИСТРАТОР и понятые прерывают опись, остальные прислушиваются. ФРУ ТЬЕЛЬДЕ (с испугом). Что это? САННЕС и АДМИНИСТРАТОР подходят к окну в глубине. ЯКОБСЕН – к окну у авансцены. ЯКОБСЕН. Это рабочие с верфи, пивоварни, фабрики и складов. Работа всюду прекращена, но сегодня у них день получки, а им не выдают жалованья. Понятые продолжают опись имущества. ТЬЕЛЬДЕ (взволнованный, выходит вперед). Я совсем забыл об этом! ЯКОБСЕН. Вот-вот, выйди к ним теперь, они тебе скажут, кто ты такой! ТЬЕЛЬДЕ (поднимает с пола саквояж, шепотом). Тут деньги. Рассчитайтесь с рабочими. ФРУ ТЬЕЛЬДЕ (так же шепотом). Не откажите нам, Якобсен! ЯКОБСЕН (так же). Если вы просите, я сделаю… Постойте…деньги в саквояже? И саквояж сложен? Значит, он хотел сбежать!.. С жалованьем рабочих! И после этого он не мошенник!
ЯКОБСЕН (тоже шепотом). Ладно. Иду. АДМИНИСТРАТОР. Простите! Отсюда ничего нельзя выносить, пока мы не закончим осмотр и опись. ЯКОБСЕН. Сегодня день выплаты жалованья, здесь деньги рабочих. ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Якобсен отчитается в них. АДМИНИСТРАТОР. Ну, это дело другое. Якобсен человек честный. (Отходит.) ЯКОБСЕН (к фру Тьельде, тихо, но с глубоким волнением). Вы слышали? Он назвал меня честным человеком. Но скоро уже никто меня так не назовет. (Проходит мимо Тьельде и шепчет ему.) Мошенник! Мошенник! Я скоро вернусь! АДМИНИСТРАТОР (подходит к Тьельде). Извините, мне нужны ключи от комнат и шкафов. ФРУ ТЬЕЛЬДЕ (отвечает вместо Тьельде). Саннес, вот ключ от шкафчика, где хранятся остальные ключи. Экономка вас проводит.
ТЬЕЛЬДЕ. Возьмите, мне не нужно. АДМИНИСТРАТОР. Воля ваша.
АДМИНИСТРАТОР, САННЕС и понятые хотят выйти направо. Эта дверь заперта. ТЬЕЛЬДЕ (как во сне). Ах да, правда. (Идет к двери и отпирает ее.) АДМИНИСТРАТОР, САННЕС и понятые уходят. СИГНЕ. Мама! (Бросается перед ней на колени.) Что теперь будет? ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Все в воле Божьей. СИГНЕ. Я поеду с Хамаром к тетя Улле. Сегодня же. ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Не знаю, примет ли тебя теперь тетя Хамара. СИГНЕ. Почему? ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Потому что ты была дочерью богатого человека, Сигне, и совсем не знаешь жизни. СИГНЕ. Хамар, неужели тетя Улла не захочет теперь принять меня? ХАМАР (подумав). Не знаю. ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Вот видишь, дитя. Теперь ты за несколько часов узнаешь о жизни больше, чем за все прошедшие годы.
ТЬЕЛЬДЕ, ФРУ ТЬЕЛЬДЕ и СИГНЕ вскакивают. Гнедой! Он попал к ним в руки! САННЕС. Они загнали его на крыльцо… представляют, будто продают его с молотка. ХАМАР. Они издеваются над ним!
СИГНЕ. Куда ты? Он хочет идти, она бросается к нему и удерживает его. ХАМАР. Пусти! СИГНЕ. Я тебя не пущу! ХАМАР. Осторожно. Револьвер заряжен. СИГНЕ. Что ты хочешь сделать? ХАМАР (высвобождается из ее объятий, заявляет решительно и твердо). Пристрелить гнедого. Он слишком хорош для этой сволочи. Я не допущу, чтобы им торговали с молотка – ни в шутку, ни всерьез… Пожалуй, отсюда удобней целиться! (Подходит к окну в глубине.) СИГНЕ (бежит за ним, кричит). Ты убьешь кого-нибудь! ХАМАР. Не бойся, я меткий стрелок. (Целится.) СИГНЕ. Отец! Если отсюда раздастся выстрел… ТЬЕЛЬДЕ (бросается к нему). Лошадь больше мне не принадлежит, и револьвер тоже! ХАМАР. Ну нет, прошли те времена, когда я плясал под вашу дудку! ТЬЕЛЬДЕ пытается выхватить револьвер. Раздается выстрел. СИГНЕ с воплем бросается к матери. В это время под самым окном кто-то кричит: «Они стреляют в нас, они стреляют в нас!». И тотчас слышится звон разбитых стекол, в комнату под крики и хохот толпы летят камни. ВАЛЬБОРГ, вбежавшая через дверь конторы, заслоняет собой отца, повернув голову к окну. Под окном чей-то голос: «За мной, ребята!» (Целясь из окна, кричит.) Попробуйте только! ФРУ ТЬЕЛЬДЕ, СИГНЕ. Они идут сюда! ВАЛЬБОРГ. Не смей стрелять! (Становится перед Хамаром.) ТЬЕЛЬДЕ. Вот Саннес с полицией! Покрывая крики толпы, раздается голос: «Назад!» Снова ропот толпы, потом шум постепенно удаляется и умолкает. ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Благодарение Богу! Мы были на волосок от гибели! (Опускается в кресло, молчание.) Хеннинг, где ты? ТЬЕЛЬДЕ подходит к ней сзади, кладет ей руку на голову, но снова тотчас отходит в глубоком волнении. Молчание. СИГНЕ (упав на колени перед матерью. В отчаянии, но спокойным голосом). Мама! Что же с нами будет? ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Все в воле Божьей. Молчание. Тем временем ХАМАР, положив пистолет на стул слева от двери, незаметно скрывается в глубине сцены. ВАЛЬБОРГ (тихо). Сигне! Посмотри! СИГНЕ встает, оглядывается, слабо вскрикивает. СИГНЕ. Я это знала. ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Что случилось? ВАЛЬБОРГ. При каждом богатом доме состоит свой лейтенант – наш уже сбежал. Только и всего. ФРУ ТЬЕЛЬДЕ (встает). Сигне! Дитя мое! СИГНЕ. Мама! ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Теперь рушится все, что было фальшью, не горюй об этом. СИГНЕ (плачет). Мама, мама! ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Это к лучшему, дорогая. Не плачь! СИГНЕ. Я не плачу. Мне стыдно. Ох, как мне стыдно! (Плачет.) ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Стыдиться надо мне! Я давно видела, что он за человек. Но у меня не хватало мужества вмешаться. СИГНЕ. Мама! ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Да, теперь все нас покинули, и мы остались совсем одни, зато больше им некого у нас отнять! ВАЛЬБОРГ (взволнованно, выходит вперед). Мама, я тоже должна вас покинуть! СИГНЕ (обернувшись к сестре). Ты хочешь покинуть нас, теперь? ВАЛЬБОРГ. Семья распадается… Каждый должен зарабатывать свой хлеб! СИГНЕ. А что же делать мне? Ведь я ничего не умею. ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Какая же я плохая мать, если в такую минуту не могу удержать возле себя своих детей! ВАЛЬБОРГ (пылко). Но мы не можем жить доходами с конкурса. Мы и так слишком долго жили на чужие средства… ФРУ ТЬЕЛДЬДЕ. Тише, здесь отец!
ВАЛЬБОРГ (после внутренней борьбы, тихо). Я хочу поступить в контору консула Хольста, изучить коммерцию и потом самой основать дело. ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Ты не представляешь, на что ты идешь. ВАЛЬБОРГ. Но зато я знаю, от чего я отказываюсь. СИГНЕ. А я ничего не умею, я буду только обузой… ВАЛЬБОРГ. Наймись прислугой, возьмись за любую работу, только не оставайся дома! Чтобы не жить на деньги с конкурса. СИГНЕ. А что будет с мамой? ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Я останусь с отцом. СИГНЕ. Одна? Ты ведь так больна. ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Я не одна! Со мной будет отец! ТЬЕЛЬДЕ подходит к жене, целует руку, которую она ему протягивает, опускается на колени у ее стула и прячет голову у нее на груди. (Гладит его по голове.) Простите вашего отца, девочки. Это лучшее, что вы можете сделать. ТЬЕЛЬДЕ встает и уходит в глубину сцены. Входит рассыльный с письмом. СИГНЕ (отмахивается с испугом). От него! Не хочу! Не надо! Рассыльный протягивает письмо Тьельде. ТЬЕЛЬДЕ. Я больше не принимаю писем. ВАЛЬБОРГ. Письмо от Саннеса! ТЬЕЛЬДЕ. Значит, и он? ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Прочти его, Вальборг! Пить чашу – так уж до дна. Рассыльный вручает ей письмо и уходит. ВАЛЬБОРГ (распечатывает письмо, молча пробегает его и затем читает вслух, чуть заметно волнуясь). «Высокочтимый патрон! Я пришел к Вам на службу мальчишкой и обязан Вам всем. Поэтому не гневайтесь на меня за это письмо. Вы знаете, что восемь лет назад я получил небольшое наследство. Я пустил его в оборот, вложив деньги преимущественно в те отрасли торговли, где еще не господствуют крупные коммерческие фирмы». (После паузы.) «Сумму, которой я располагаю, - а это около семи тысяч специйдалеров, - я с почтительной благодарностью передаю в Ваше распоряжение. Если бы не Вы, мне никогда не скопить бы этих денег. К тому же Вы сумеете извлечь из них гораздо больше пользы, чем я. Если Вы нуждаетесь в моих услугах, для меня величайшее счастье по-прежнему остаться служить у Вас. Простите, что надоедаю Вам в такую минуту. Я не могу иначе. И.Саннес». Во время чтения письма ТЬЕЛЬДЕ шаг за шагом приближался к авансцене. Теперь он стоит справа рядом с женой. ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Хеннинг, если в эту минуту из всех, кто тебе обязан, нашелся один, который протянул тебе руку помощи, ты должен чувствовать себя вознагражденным. ТЬЕЛЬДЕ кивает, отходит в глубину сцены. Вы слышали, девочки? Чужой человек не бросил в беде вашего отца. Молчание. СИГНЕ плачет, стоя у конторки. На заднем плане ТЬЕЛЬДЕ прохаживается взад и вперед, а потом поднимается по лестнице. ВАЛЬБОРГ. Я хотела бы поговорить с Саннесом. ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Поговори. (Встает.) Пойдем, Сигне, посидим вдвоем, тебе надо облегчить сердце. Ах, если бы нам всем удалось наконец поговорить по душам. (Уходя.) Тяжелый день выпал нам сегодня, но Господь все устраивает к лучшему. (Выходит вместе с Сигне в дверь направо.) ВАЛЬБОРГ (звонит, вошедшему рассыльному). Если Саннес здесь, попросите его оказать мне любезность и зайти сюда на минуту. (Одна.) Может, он не захочет, если узнает, что это я позвала. (Прислушивается.) Нет, идет! Входит САННЕС. Увидев Вальборг, останавливается и тотчас прячет руки за спину. САННЕС. Это вы?.. ВАЛЬБОРГ. Подойдите, пожалуйста. САННЕС нерешительно делает несколько шагов ей навстречу. (Дружелюбно.) Подойдите же! САННЕС поспешно делает еще несколько шагов. Вы сделали отцу великодушное предложение… САННЕС (после колебания). Да… то есть нет… Просто, как же иначе… ВАЛЬБОРГ. А я смотрю на это по-другому. По-моему, такое письмо делает честь тому, кто его написал.
ВАЛЬБОРГ. Не знаю. САННЕС (помолчав, с грустью). Значит, откажет…. Неужели… ВАЛЬБОРГ. Не знаю, может быть, он не решится. Молчание. САННЕС (видно, что он ее боится). Вам угодно что-нибудь приказать мне, фрекен? ВАЛЬБОРГ (улыбаясь). Мне нечего приказывать… Вы написали, что хотите остаться по-прежнему служить у отца? САННЕС. Да… то есть, если ваш батюшка захочет. ВАЛЬБОРГ. Не знаю. Здесь ведь не останется никого, кроме отца с матерью… и может быть, вас. САННЕС. Вот как… А как же… ВАЛЬБОРГ. Сигне еще не решила окончательно… а я сегодня же ухожу из дому. САННЕС. Уходите? ВАЛЬБОРГ. Я поступаю на службу в контору. Дом отца совсем опустеет… САННЕС. Тогда, наверное, моя помощь будет нужнее вашему отцу. ВАЛЬБОРГ. Но объясните мне, какой вам расчет связывать свою судьбу с отцом? Ведь неизвестно, чем все это кончится. САННЕС. Какой расчет? ВАЛЬБОРГ. Вы – молодой человек, вы должны же позаботиться о своем будущем. Ведь есть же у вас какие-то планы? САННЕС (смущенно). Обо мне не стоит говорить. ВАЛЬБОРГ. Напротив, очень стоит. Неужели у вас нет других возможностей? САННЕС. Уж если вы непременно хотите знать… У меня состоятельные родственники в Америке, они давно зовут меня к себе. У них солидная фирма, я в любое время могу туда уехать. ВАЛЬБОРГ. Вот как? Значит, работа у отца, вы все время жертвовали собой? Почему не воспользовались таким блестящим предложением? САННЕС молчит. А оставаясь у него теперь, вы приносите ему еще бóльшую жертву? САННЕС (в полном смущении). Да я вовсе об этом не думал! ВАЛЬБОРГ. Я думаю, отец вряд ли имеет право принять ваше предложение. САННЕС (испуганно). Почему? ВАЛЬБОРГ. Потому что это слишком большое самопожертвование. Да я первая этому воспротивлюсь! САННЕС (почти умоляя). Вы, фрекен? ВАЛЬБОРГ (подумав). Почему вы принесли нам такую жертву и теперь хотите принести еще бóльшую?
САННЕС (не меняя позы, спокойно). Вы с детства привыкли быть жестокой, высокомерной и несправедливой. ВАЛЬБОРГ (задета, но говорит мягко). Не говорите так, Саннес. Я не из высокомерия и не из жестокости беспокоюсь теперь о вашем будущем. Я хочу избавить вас от разочарования. САННЕС (с мукой в голосе). Фрекен!.. Вам угодно приказать еще что-нибудь? ВАЛЬБОРГ. Я не приказываю. Я просто хочу проститься с вами и поблагодарить за все хорошее, что вы сделали для всех нас. Желаю вам счастья, Саннес. САННЕС кланяется. Вы не хотите подать мне руку? Да, правда, я вас оскорбила. Простите меня. САННЕС кланяется и хочет уйти. Саннес! Вы уедете в Америку… Давайте простимся по-хорошему… САННЕС (тронутый). Будьте счастливы, фрекен. (Хочет уйти.) ВАЛЬБОРГ. Саннес, вашу руку! САННЕС. Нет, фрекен. ВАЛЬБОРГ. Вы невежливы, я этого не заслужила!
САННЕС (останавливается). Вы можете запачкаться о мою руку, фрекен. (Гордо выпрямляется.) ВАЛЬБОРГ (овладев собой). Хорошо, мы оскорбили друг друга. Но почему мы не можем друг друга простить? САННЕС. Потому что сегодня вы снова оскорбили меня, и гораздо глубже, чем раньше. ВАЛЬБОРГ. Ну, это уже слишком! Я затеяла с вами сегодняшний разговор, потому что пыталась уберечь вас от разочарования, а вы сочли это за оскорбление? Кто же из нас двоих на самом деле оскорблен? САННЕС. Я! Потому что вы заподозрили меня в корыстных расчетах! Вы отравили самый счастливый миг в моей жизни. ВАЛЬБОРГ. Но я сделала это совершенно неумышленно! Я очень рада, что оказалась неправа. САННЕС (в ярости). Вот оно что! Вы рады, что я не оказался подлецом! ВАЛЬБОРГ (спокойно). Кто говорит о подлости? САННЕС. Вы! Вы знаете мою тайну, мою слабость. И вы решили, что я подстерег эту минуту, что я хочу сыграть на несчастье вашего отца. Да знаете ли вы, что это… Нет, я не подам руки тому, кто думает, что я способен на такую низость!.. Вы так долго оскорбляли меня, что я совсем перестал вас бояться и поэтому теперь выскажу вам все, слушайте: эти руки (протягивает их вперед) верой и правдой служили вашему отцу, на этой работе они покраснели и обмерзли. И за это его дочь позволила себе насмехаться над ними! (Хочет уйти, но возвращается.) Да вот еще… вместо того, чтобы бросить отца сейчас, постарайтесь лучше, чтобы ваша рука стала для него надежной опорой. Это куда достойнее, чем заботится о моем будущем! О нем я позабочусь сам! (Снова хочет уйти, но снова возвращается.) И если, трудясь для него, - а это будет теперь нелегкий труд, - ваши руки станут такими же красными, как мои, вы поймете, как глубоко меня оскорбили. А пока вам этого не понять. (Быстро уходит через дверь, ведущую в контору.) ВАЛЬБОРГ (насмешливо). Ей-Богу, он впал в неистовство! (Серьезно.) Но как он прав! (Смотрит ему вслед.) ТЬЕЛЬДЕ (сверху). Саннес! САННЕС (выходит из двери конторы). Да! ТЬЕЛЬДЕ. Саннес! Саннес! Сюда идет Якобсен! (Точно подгоняемый страхом, быстро спускается вниз.) Наверное, он опять ищет меня! Это трусость, но я не могу его видеть, не могу!.. Задержите его, не впускайте! Я выпью чашу до дна… (почти шепотом), но не в один раз! (Закрывает лицо руками.) САННЕС. Не беспокойтесь, он сюда не войдет! (Быстро и решительно уходит.) ТЬЕЛЬДЕ (в прежней позе). Как тяжело… как тяжело! ВАЛЬБОРГ (подходит к отцу). Отец!
Я останусь здесь, с вами. ТЬЕЛЬДЕ (недоверчиво). Ты, Вальборг? ВАЛЬБОРГ. Ну да, я ведь хотела служить в какой-нибудь фирме, так лучше я останусь у тебя. ТЬЕЛЬДЕ (робко). Я не совсем понимаю… ВАЛЬБОРГ. Мне кажется, я пригожусь в конторе. Из меня выйдет неплохой счетовод. И тогда мы сможем начать все сначала и с Божьей помощью расплатимся с твоими кредиторами. ТЬЕЛЬДЕ (радостно, но неуверенно). Дитя! Кто внушит тебе эту мысль? ВАЛЬБОРГ (обнимает отца). Отец, прости мне все, что я наговорила раньше! Я буду стараться все исправить! ТЬЕЛЬДЕ. Вальборг, дитя мое! ВАЛЬБОРГ. Любить всеми силами души и трудиться – вот все, чего я теперь хочу! Как я люблю тебя, как я буду работать для тебя! ТЬЕЛЬДЕ. Я чувствовал, что ты такая еще с тех пор, как ты была крошкой. Но потом мы отдалились друг от друга. ВАЛЬБОРГ. Не вспоминай об этом, отец! Думай о будущем! Мы найдем тихий уголок где-нибудь на побережье. Я буду помогать тебе, Сигне – маме. И мы заживем по-настоящему. ТЬЕЛЬДЕ. Какое счастье! ВАЛЬБОРГ. Дружную семью не сломит никакое несчастье. ТЬЕЛЬДЕ. Такая радость в эти минуты! ВАЛЬБОРГ. Раньше ты боролся один, а теперь мы будем бороться все вместе! Тебя будут хранить добрые ангелы. Днем, куда ты ни кинешь взгляд, ты увидишь счастливые лица и прилежные руки. А вечерами мы будем, как в детстве, болтать за столом. ТЬЕЛЬДЕ. Нет, я не вынесу! ВАЛЬБОРГ. После бури легче дышится. И эту радость у нас никто не отнимет. Потому что у нас появилась цель в жизни. ТЬЕЛЬДЕ. Надо сказать маме… Мы будем работать для нее. ВАЛЬБОРГ. А она будет отдыхать. Если бы ты знал, как я сегодня поняла и полюбила маму! ТЬЕЛЬДЕ. Поцелуй меня, Вальборг! ВАЛЬБОРГ (целует его). Папа! ТЬЕЛЬДЕ. А теперь к маме! Уходят. Занавес. жүктеу/скачать 284.5 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|