Принудительное возвращение пятерых беженцев

Принудительное возвращение пятерых беженцев

Трое из них (Жахонгир Максудов, Расулжон Пирматов и Одилжон Рахимов) обвинялись узбекскими властями в том, что в ходе андижанских событий якобы убили с особой жестокостью прокурора города Андижана Ганижона Абдурахимова¹⁵⁰. По данным Генеральной прокуратуры Узбекистана, все они являлись активными членами религиозно-экстремистской организации «Акромийлар», участвовали в вооруженном нападении на СИЗО и административные здания в Андижане, в результате чего погибло несколько человек. Четвертый беженец Якуб Тошбоев характеризовался узбекским властями как «рецидивист и наркоторговец», который после освобождения из СИЗО в ходе андижанского восстания «с оружием в руках участвовал во всех террористических актах»¹⁵¹.

Согласно материалам личного опроса, жители Андижана Максудов и Рахимов были знакомы с одним из обвиняемых по делу 23 андижанских «акрамистов» Турсунбоем Назаровым, несколько раз участвовали в пикетах перед зданием суда, рассматривавшего это дело. Пирматов, член проправительственной Либерально-демократической партии Узбекистана, проживал в Жалолкудукском районе Андижанской области. С 2003 г. поддерживал деловые контакты с директором фирмы «Саноатленд» Дилшодбеком Мамадиевым, также проходившем в качестве обвиняемого по делу 23 «акрамистов». Трижды выходил на пикет перед зданием суда. С утра 13 мая 2005 г. все трое находились на площади перед зданием областной администрации. Машину Пирматова повстанцы использовали для создания заграждения на подступах к площади.

В конце мая 2005 г. Максудов, Пирматов и Рахимов были объявлены в розыск по ст.97 ч.2 п.«а»,«е» (убийство), 155 ч.3 п.«а»,«б» (терроризм), 159 ч.3 п.«б» (посягательство на конституционный строй), 161 (диверсия), 242 ч.2 (организация преступного сообщества), 244 (массовые беспорядки) и 247 ч.3 п.«а»,«в» (незаконное завладение оружием) УК РУ.

Житель Сурхандарьинской области Якуб Тошбоев в 1996-2003 гг. отбывал наказание за хранение наркотиков. 3 мая 2005 г. был осужден Андижанским областным судом по ст.168 ч.1 (мошенничество) и 273 ч.5 (продажа наркотиков) УК РУ и приговорен к 14 годам лишения свободы¹⁵². В ночь с 12 на 13 мая 2005 г. вместе с другими заключенными был освобожден повстанцами из Андижанского СИЗО, после чего участвовал в митинге на площади Бобура. 23 мая 2005 г. был объявлен в розыск по ст.155 ч.3 п.«а»,«б» (терроризм) и 222 ч.2 п.«в» (побег из мест лишения свободы) УК РУ.

26 июля 2005 г. Департамент миграционной службы при МИД Кыргызстана отказал всем четырем заявителям в предоставлении статуса беженцев, так как «имеются серьезные основания полагать», что они до прибытия в Кыргызстан совершили тяжкое преступление неполитического характера.

В обоснование своей позиции по Максудову, Пирматову и Рахимову Департамент миграционной службы при МИД Кыргызстана ссылался на три «доказательства»:

1) список лиц, находящихся в розыске в Узбекистане за совершение тяжких и особо тяжких преступлений, представленный УВД и прокуратурой Джалалабадской области Кыргызстана;

2) наличие фотографий с митинга на площади Бобура в Андижане днем 13 мая 2005 г., на которых видно, что Максудов, Пирматов и Рахимов сопровождают погибшего прокурора, ограждая его от толпы;

3) материалы собеседования, в ходе которого Максудов и Рахимов заявили, что не видели среди демонстрантов вооруженных людей и не знают об обстоятельствах присутствия на митинге должностных лиц, взятых в заложники, а Пирматов говорил о наличии 5-6 вооруженных повстанцев и о том, что хотел защитить прокурора как своего земляка от возможного избиения со стороны толпы. Эти показания противопоставлялись материалам доклада «Свинцовый дождь» организации «Human Rights Watch», в котором говорится об участии в андижанском восстании от 50 до 100 вооруженных боевиков и о захвате повстанцами и участниками митинга десятков заложников.

Расхождение между докладом «Human Rights Watch» и рассказами лиц, ищущих убежище, следующим образом оценивалось сотрудниками Департамента миграционной службы при МИД Кыргызстана: «Данное обстоятельство дает основание предполагать, что ходатайствующий проявляет неискренность, тщательно скрывает определенные факты, и тем самым каким-то образом замешан в действиях, составляющих состав преступления, которые совершались на протяжении митинга. Это также рассматривается как отказ от сотрудничества с Департаментом»¹⁵³.

Решения Департамента миграционной службы при МИД Кыргызстана об отказе в предоставлении статуса беженца были обжалованы в суде (интересы беженцев представляли юристы неправительственной организации Правовая клиника «Адидет», поддерживающей партнерские отношения с региональным офисом УВКБ ООН).

18 августа 2005 г. Межрайонный суд г.Бишкека признал решение об отказе в предоставлении статуса беженца Максудову недействительным.

В судебном решении отмечалось, что «при рассмотрении ходатайства… не были учтены и проанализированы все фактические обстоятельства по делу».

Так, опросный лист собеседования, проведенного сотрудниками Департамента миграционной службы, не отразил большей части информации, изложенной лицом, ищущим убежище, что было подтверждено представленными в суд рукописными записями, сделанными присутствовавшим при интервью сотрудником УВКБ ООН.

Поступившие из Узбекистана следственные материалы (включая постановления о взятии под стражу и привлечении в качестве обвиняемого) «не содержат доказательств вины или детальной информации, свидетельствующей о непосредственном участии… в действиях, образующих состав каждого из вменяемых преступлений». Фотографии с митинга, где лицо, ищущее убежище, запечатлено рядом с погибшим прокурором, не могут рассматриваться как доказательства причастности к убийству¹⁵⁴.

Суд констатировал, что при оценке расхождений между информацией, представленной в ходе собеседования, и докладом «Human Rights Watch», сотрудники миграционной службы не учли, что доклад основывался на многочисленных источниках, в то время как опрашиваемый рассказывал только о себе и о тех людях, которых он видел вокруг себя.

Таким образом, по мнению суда, Департамент миграционной службы, признав, что заявитель подпадает под определение «беженца», так как у него имеются обоснованные опасения за свою жизнь и свободу из-за принадлежности к социальной группе «участник андижанских событий», необоснованно применил к нему положение об исключении¹⁵⁵.

8 сентября 2005 г. аналогичное судебное решение было вынесено по жалобе Рахимова.

Рассмотрение жалоб Пирматова и Тошбоева в суде первой инстанции было приостановлено в связи с реорганизацией миграционной службы.

18 октября 2005 г. специальный докладчик Комиссии ООН по правам человека Леонардо Деспуи после посещения Кыргызстана и встречи с четырьмя беженцами, содержавшимися в СИЗО г.Ош, выразил обеспокоенность по поводу их дальнейшей судьбы и призвал государства – члены ООН рассмотреть вопрос о предоставлении им убежища, а власти Кыргызстана – «содействовать их переправке в третью страну»¹⁵⁶.

28 октября 2005 г. УВКБ ООН направило письмо председателю Государственного Комитета Кыргызстана по миграции и занятости Айгуль Рыскуловой, в котором информировало о предоставлении статуса мандатного беженца Максудова, Пирматова, Рахимова и Тошбоева и просило ускорить процедуру определения их статуса в соответствии с национальным законодательством. Одновременно ставился вопрос об отсутствии правовых оснований для содержания указанных лиц под стражей¹⁵⁷.

Рассмотрение в судах дел беженцев возобновилось в декабре 2005 г.

13 декабря 2005 г. Бишкекский городской суд, рассмотрев апелляционные жалобы Департамента миграционной службы, неожиданно отменил вынесенные ранее решения по жалобам Максудова и Рахимова. При этом суд ссылался на наличие постановлений Генеральной прокуратуры Узбекистана о заключении под стражу и объявлении розыска, что рассматривалось судом как якобы достаточное подтверждение причастности беженцев к совершению особо тяжкого преступления. Довод о некачественной записи содержания собеседования, на основе которой принималось решение, был отклонен на основании того, что имеется личная подпись опрашиваемого в конце опросного листа.

16 февраля 2006 г. Верховный Суд Кыргызстана оставил эти решения в силе, тем самым, в соответствии с законодательством Кыргызстана, были полностью исчерпаны национальные средства судебной защиты.

В конце декабря 2005 г. в Межрайонном суде г.Бишкека были отклонены жалобы Пирматова и Тошбоева. 2 марта 2005 г. Бишкекский городской суд оставил эти решения в силе, а в мае-июне 2006 г. аналогичные решения принял Верховный Суд Кыргызстана.

Очевидно, решения судов носили не столько юридический, сколько политический характер.

В марте 2006 г. жалобы по делам Максудова и Рахимова были приняты к рассмотрению Комитетом ООН по правам человека. В связи с этим 6 марта 2006 г. в постоянную миссию Кыргызстана при ООН были направлены вербальные ноты с просьбой о предоставлении информации и невыдаче указанных лиц в Узбекистан до принятия решения Комитетом.

В октябре 2005 г. к четверке андижанских беженцев, содержавшихся в СИЗО г.Ош, добавился еще один гражданин Узбекистана – житель Андижана Фаёзжон Таджихалилов. В ориентировке МВД Узбекистана указывалось, что он был объявлен в розыск 28 мая 2005 г. в связи с участием в андижанских событиях и является двоюродным братом по линии отца Расулжона Таджихалилова (одного из обвиняемых по делу 23 «акрамистов»).

2 сентября 2005 г. Фаёзжон Таджихалилов обратился в Южное управление Департамента миграционной службы при МИД Кыргызстана с заявлением о предоставлении ему статуса беженца, на основе чего получил временную регистрацию в г.Оше. Аналогичное заявление было подано им в УВКБ ООН.

По материалам личного опроса, Таджихалилов состоял на оперативном учете в правоохранительных органах Узбекистана с 1996 г. как участник движения «акрамийа». В сентябре 2000 г. был привлечен к ответственности по уголовному делу, которое 4 декабря 2000 г. было прекращено с применением указа об амнистии от 06.09.2000. Работал в пекарне, принадлежащей Шакиржону Шакирову (одному из обвиняемых по делу 23 «акрамистов»).

15 сентября 2005 г. Главное управление уголовного розыска и борьбы с терроризмом МВД Узбекистана направило письмо своим коллегам в Кыргызстане, в котором сообщило о наличии оперативной информации о нахождении Таджихалилова в Джалалабадской области¹⁵⁸.

20 октября 2005 г. Фаёзжон Таджихалилов был задержан сотрудниками кыргызской милиции по месту проживания в частном доме на ул.Алебастрова в г.Оше вместе с 4 другими узбекскими беженцами. Последние были освобождены после проверки документов, а Таджихалилов на следующий день помещен в ИВС как лицо, объявленное в Узбекистане в розыск по ст.97 ч.2 п.«а»,«е» (убийство), 155 ч.3 п.«а»,«б» (терроризм), 159 ч.3 п.«б» (посягательство на конституционный строй), 161 (диверсия), 242 ч.2 (организация преступного сообщества), 244 (массовые беспорядки) и 247 ч.3 п.«а»,«в» (незаконное завладение оружием) УК РУ. По версии кыргызской милиции, задержание было произведено «в ходе проведения комплексных мероприятий по обеспечению общественной безопасности, недопущению террористических, диверсионных актов и других противоправных действий со стороны исламских фундаменталистов». О задержании Таджихалилова в тот же день были уведомлены сотрудники правоохранительных органов Узбекистана¹⁵⁹.

В документе, распространенном Миссией Узбекистана при Европейском Союзе в ноябре 2006 г., следующим образом описывается роль Таджихалилова в андижанских событиях:

Из этого ответа видно, что вопреки статьям обвинения Таджихалилов не принимал непосредственного участия в актах насилия в Андижане. Между тем в упомянутом выше письме МВД Узбекистана и аналогичных по содержанию документах Генеральной прокуратуры Узбекистана, на основе которых власти Кыргызстана принимали решения о дальнейшей судьбе лица, ищущего убежище, утверждалось, что Таджихалилов участвовал в вооруженных нападениях на различные объекты в Андижане, сопровождавшиеся гибелью людей.

9 августа 2006 г. пятеро узбекских беженцев, содержавшихся в СИЗО г.Ош, были экстрадированы в Узбекистан. По официальной версии, решение об экстрадиции было принято Генеральной прокуратурой Кыргызстана 8 августа¹⁶¹. Утром следующего дня Таджихалилову вручили решение Государственного Комитета по миграции и занятости Кыргызстана об отказе в предоставлении статуса беженца (аналогичные решения по обращениям четырех других узбекских беженцев, содержавшихся в СИЗО г.Ош, были приняты в июле 2005 г.). Возможности связаться с адвокатом для обжалования принятого Таджихалилову не предоставили.

Власти Кыргызстана пытались обеспечить проведение экстрадиции в условиях строгой секретности, что позднее начальник Управления международных связей Генеральной прокуратуры Кыргызстана Сумар Насиза, присутствовавший при передаче беженцев, объяснил «возможностью провокаций со стороны родственников»¹⁶². Вечером 9 августа пресс-секретарь Генерального прокурора Токтогул Какчекеев даже выступил с опровержением информации о передаче андижанских беженцев в Узбекистан. Лишь на следующий день сообщение об экстрадиции получило официальное подтверждение.

Между тем еще днем 9 августа начальник СИЗО Самудин Сатаров сообщил представителям УВКБ ООН и Общественного Фонда «Ош-Адилеттулугу», что все пятеро беженцев были вывезены между 13 и 14 часами на спецмашине для перевозки заключенных на КПП «Достук» для передачи в Узбекистан на основании письма Генеральной прокуратуры Кыргызстана, однако само письмо сотрудники прокуратуры забрали вместе со всеми материалами по указанным лицам. На следующий день, очевидно, во избежание дальнейшей утечки информации, Сатаров был срочно отправлен в отпуск.

Некоторые должностные лица в Бишкеке заявили автору доклада, что решение о выдаче беженцев было согласовано с президентом Курманбеком Бакиевым и рассматривалось в президентской администрации как «жест доброй воли» в контексте намеченного на осень 2006 г. официального визита Бакиева в Узбекистан¹⁶³.

Экстрадиция андижанских беженцев вызвала единодушное осуждение международного сообщества, тем более, что на протяжении года ООН, Евросоюз, США, международные правозащитные организации неоднократно призывали Бишкек не возвращать этих людей в Узбекистан. Четверо из экстрадированных имели статус мандатных беженцев УВКБ ООН, обращение Таджихалилова находилось на стадии рассмотрения.

В заявлениях Евросоюза, УВКБ ООН и др. принудительное возвращение беженцев оценивалось как серьезное нарушение Конвенции о беженцах (1951 г.).

В пресс-релизе «Human Rights Watch» от 9 августа 2006 г. отмечалось: «Киргизские власти сознательно и принудительно отправили беженцев обратно в Узбекистан, где эти люди могут подвергнуться пыткам и преследованиям… Такой шаг свидетельствует об опасной готовности Бишкека поступиться своими международно-правовыми обязательствами в области защиты беженцев и лиц, ищущих убежище на территории Киргизии». «Human Rights Watch» призвала международное сообщество «удвоить усилия по недопущению новых случаев принудительного возвращения».

С осуждением решения Генеральной прокуратуры Кыргызстана выступил председатель Комиссии по правам человека при Президенте Кыргызской Республики Турсунбек Акун, известные правозащитники Толекан Исмаилова, Азиза Абдурасулова и другие.

Представители прокуратуры, в свою очередь, заявили, что действовали в соответствии с международными обязательствами Кыргызстана в области борьбы против преступности, терроризма и экстремизма в рамках Организации Договора о коллективной безопасности, Шанхайской организации сотрудничества, Минской конвенции и двустороннего Договора об оказании взаимной правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам от 24 декабря 1996 г.¹⁶⁴

Правозащитным организациям не удалось получить доступа к тексту решения об экстрадиции, принятому Генеральной прокуратурой Кыргызстана. Однако в сообщении Генеральной прокуратуры Узбекистана о начале следственных действий в отношении выданных лиц отмечается, что среди обвинений по-прежнему сохраняется «посягательство на конституционный строй»¹⁶⁵, то есть обвинение политического характера. Тремя днями ранее представитель Генеральной прокуратуры Кыргызстана Сумар Насиза уверял журналистов, что никто из выданных беженцев «не будет преследоваться по политическим мотивам»¹⁶⁶.

Последняя информация о пятерых беженцах относится к началу ноября 2006 г., когда расследование соответствующих уголовных дел в Узбекистане еще не было завершено¹⁶⁷.