Беженцы Жеймялиса: гонка на выживание 27 июня 9 июля 1941 года
жүктеу/скачать 1.8 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Порховское направление
- 9 июля 1941 года
- Эпилог
8 июля 1941 годаБеженцы в Порхове8 июля вечером беженцы достигли Порхова. В этот же день немецкие танки перерезали железную дорогу и шоссе Псков – Порхов на участке Кебь – Карамышево, котороый беженцы проехали накануне265. И. Якушок: «Вышли на Порхов. Там уже на железнодорожную станцию прямо приехали. Решили, отсюда никуда не едем. Будем ждать эшелон и сядем. Недалеко от станции нашли ее начальника. Он говорит: “Нет поездов, нет абсолютно ничего. Потому что станцию бомбят”. Но при нас не бомбили». Порховское направлениеПродвижение немцев 8 июля на порховском направлении было довольно существенным. По разведывательной сводке: в «5.20 – танковая колонна неустановленной численности, головой у *Шмойлово. 11.43 – в районе *Ломы, в поле, большое скопление танков. 12.30 – мотоколонна, головой у *Шемякина, хвост у Остров»266. Директива 8.7.41 13.20 предписывала 22-му стрелковому корпусу иметь штаб в Порхове267. Э. Раус конкретизирует: «Полученный нами приказ на 8 июля требовал лишь незначительного продвижения в направлении Порхова. Вероятно генерал Рейнхардт принял такое решение, чтобы передвинуть 6-ю танковую дивизию ближе к 1-й танковой, а также потому, что 56-й танковый корпус перемещался в район Порхова. Выполнение этого приказа требовало синхронных действий всей дивизии. Справа боевая группа «Раус» встретила только слабое сопротивление, когда наш авангард подошел к Славковичам. Левый фланг должна была обеспечивать 269-я пехотная дивизия, однако она не прибыла вовремя, поэтому мы вынуждены были перейти к обороне, чтобы отразить сильные контратаки русских танков. Несмотря на это давление, мы удержали всю занятую территорию. Тем временем боевая группа “фон Зекендорф” с боем продвигалась на север и смогла захватить плацдарм на реке Черехе, к северу от города *Осиповец»268 9 июля 1941 годаСпасены, но шпионыИ. Якушок: «Глубокой ночью к фронту пошли эшелоны, ближе к утру оттуда пришел товарный состав. Красные вагоны. Вышел начальник станции, сказал: “Состав идет через Калинин на Ярославль. Быстро загружайтесь. Быстро! Только 20 минут стоит”. Дали ему несколько сот рублей, чтобы задержал этот состав. Мы сразу подъехали с лошадьми и телегами. Нашли пустой вагон. Грузились, кто как мог. Поднять телеги нужен подъемный кран. Лошадей вообще не пускают. Все же нашу телегу с вещами мы кое-как погрузили. Там сахар еще был. Муки немного имели. Велосипеды, радиоприемник был. Папа при погрузке получил сильный удар, размозжил на руке палец. Зашли в вагон. Только в него забрались, задвинули дверь не полностью, чтобы воздух был, и эшелон поехал. Мы были счастливы. Исраель Берман и еще трое не сели в вагон, сказали: "Мы поедем дальше. Как это отдавать лошадей!" – прошел слух, будто бы на другой станции можно лошадей погрузить. Исраель взял и наших лошадей». Р. Берман: «Это было в Порхове. Мы бежали к вагону. Я, мама, брат Залман и младший брат Лейба, быстро погрузились с отцом Мордухом Якушком и остальными все вместе в вагон. А мой отец не успел загрузиться из-за лошади и остался. И в последний момент Залман сказал: “Если папа остается, то и я остаюсь!” спрыгнул из трогающегося поезда и остался с отцом. И так мы расстались и очень долго не знали ничего об их судьбе». З. Берман: «В Порхове моя семья и другие родственники сели на поезд. Мы им погрузили все вещи в вагон. И поезд ушел. Я, мой отец Исраель Берман, Ефроим Якушок и Мейше Лакунишок остались с лошадьми и пустыми телегами. И мы поехали в Дно». И. Якушок: «Поезд проехал 15 20 км и остановился. Маленькая станция. Нас поместили на запасной путь. Пропускают военные эшелоны. Начальник сказал: “Пока не пройдут военные эшелоны, будем стоять”. Рассвело. Мы хотим кушать. Пошли к начальнику станции узнать, когда поедем. Он ответил: “Только вечером, потому что днем самолеты обстреливают и бомбят составы. Есть тут неподалеку поселок, поезжайте, может быть, хлеб купите”. У нас было два велосипеда. Мы сели на велосипеды, и вчетвером поехали в поселок. 2,5 – 3 километра. Там был какой-то магазин, такой деревянный сарай, как стодолаxxviii. Очередь стоит человек 40 50. Стали в очередь. Да, разве получишь что? А утро уже, пять-шесть часов, светло. Домой шел мимо железнодорожник. А велосипеды у нас были иностранные: английский “Энессон” и немецкий “Фокке-Вульф”. Он увидел нас, постоял, посмотрел, что у нас такие богатые велосипеды, красные фонари, и ушел. Наверное, где-то в милиции сказал: “Там шпионы”. Все четверо мы были молодые. Пришел милиционер, забрал нас в милицию. Для выяснения, кто мы такие. Среди нас четверых был один литовец Григас. Он был из Жеймялиса, но вышел не с нами, а присоединился в пути. Он был комсомолец, при советской власти служил в милиции. Знал русский язык. Потом воевал в составе Литовской дивизии и погиб в Клайпеде. Он был очень высокий, худой. Ему еды всегда не хватало. Григас начал с ними говорить: “Нет, мы беженцы из Литвы. Мы хотим кушать”. Так и так. Все рассказывал. Никакого результата. Велосипеды забрали. Это было рано утром. В 8 часов пришел начальник. Ему доложили о нас. Мы сидим в другой комнате, закрыты на замок. Деревянный дом. Ему открыли, он заходит. Полковник, подполковник, я не помню, какого звания. Спрашивает: “Кто вы такие?” Я говорю: “Мы поехали только поискать что-нибудь, хлеба, мы не кушали ничего”. Оказывается, он еврей, говорит на идиш! Начали ему все рассказывать. Он послушал. Позвонил на железнодорожную станцию. Выяснил, что там стоит эшелон, и родители ждут нас. Он говорит милиционеру: “Нет, они не шпионы. Они из эшелона, беженцы. Хотели что-то купить из еды. Выпускайте их”. Попросил милиционера нам помочь. Тот повел нас с заднего хода в магазин. Пустили нас. Показали там шоколад и баранки. Шоколад – хорошо, а баранки россыпь. Темные баранки, твердые как камень. Все равно годится. Покупаем. Но как унести баранки? Бумаги нет. Купили веревку, которой на пастбище корову вяжут. Обвязались баранками вокруг себя. Вернулись в милицию взять велосипеды. Начальник подошел: “Можно покататься на вашей веломашине?” Сделал круг по базарной площади, сказал: “So, Velomashine! Очень хорошая машина!” и вернул велосипед. Мы приехали на станцию: “О-о! Праздник! Шоколад и баранки!” распределили их всем в вагоне. Вечером поезд тронулся, и на нем мы доехали до Ярославля». Эпилог9 июля Красная Армия оставила Псков, день спустя в Порхов ворвалась З-я танковая дивизия немцев. Беженцы спаслись, опередив врага фактически на один день. Чтобы завершить их эпопею, остается добавить пару слов о судьбе жеймялисцев, поехавших в Дно. З. Берман: «В Дно сесть в поезд с лошадьми было так же невозможно, как в Порхове. Мы поехали в Новгород. Лошади Мордуха Якушка в пути издохли. В Новгороде бомбили. Я не знаю как, но мой отец, который знал русский язык, нашел там кирпичный завод, который купил у нас лошадей, телеги, и все, что для них еще было. Платили наличными. Когда завод за все рассчитался, у нас появились деньги, и мы, прежде всего, купили мешок хлеба. Потом в Новгороде нам удалось сесть на пароход. Всю ночь плыли по большой реке. А утром следующего дня нас пересадили на поезд и отправили в Горьковскую область». 17 июля немцы захватили Дно. Новгород пал 12 августа. Итак, жеймялисцы, покинувшие 26 июня 1941 года местечко, проделав трудный путь через Литву, Латвию и Россию, оказались в центре Советского Союза. Некоторые из них потом участвовали в боях за освобождение Литвы от фашистских захватчиков и почти все, по окончании войны, вернулись в Литву. Трагической судьбе евреев, которые по разным причинам не смогли вовремя оставить Жеймялис, посвящена следующая глава нашей работы. жүктеу/скачать 1.8 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|