Бертольт Брехт Ваал Пьеса
жүктеу/скачать 261.5 Kb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- В ТРАКТИРЕ
НА ЧЕРДАКЕ У ВААЛАЗвездная ночь. Ваал и Иоганнес стоят у окна, смотрят на небо. Ваал. Когда ночью лежишь на спине в траве, хребтом чувствуешь, что наша Земля все-таки шар, и что мы летим, и что на Земле есть твари, пожирающие все ее растения. Иоганнес. Вы разбираетесь в астрономии? Ваал. Нет, конечно. Иоганнес. У меня есть девушка. Она сама невинность. Но как-то раз во сне я видел, как она спала с можжевельником. То есть, я хочу сказать, на кусте можжевельника было распростерто ее белое тело, и узловатые ветви, как руки, ласкали его. С тех пор я уже не могу спокойно заснуть. В а а л. А сам-то ты ласкал ее белое тело? Иоганнес. Да нет, я же говорю, она — невинна. Даже колени... Есть ведь разные степени невинности, не так ли? Правда, иногда, когда я на какое-то мгновение прижимаю ее к своей груди, она вдруг вся начинает дрожать, как лист на ветру. Но такое с ней случается только ночью, когда темно. Я слишком слаб, чтобы сделать это. Ведь ей всего семнадцать. Ваал. Скажи, а в этом твоем сне ей понравились ласки можжевельника? И о г а н н е с. О, да. В а а л. У нее белоснежное белье. Колени сжимают тоненькую рубашечку... Когда ты с ней переспишь, она превратится в кусок мяса, у которого даже лица не будет. И о г а н н е с. Вы просто читаете мои мысли. Я и сам так думаю. То есть, я, конечно, трус... Вы, как я понимаю, считаете половую жизнь низостью?.. Ваал. Такое могут говорить только свиньи, те, кому это не дано. Когда обнимаешь девственные бедра, от трепета и блаженства творения становишься Богом. Тела переплетаются друг с другом, как корни твоего можжевельника. Сердца бешено стучат и гонят по жилам кровь... Иоганнес. Но ведь родители этого не одобряют. Ваал. Твои родители отжившие люди. (Тянется за гитарой.) Что они могут сказать против любви, в пламени которой может сгореть всякий? Да они и рта раскрыть не посмеют, потому что там у них одни гнилые зубы. Потом, правда, наступает такой момент, когда начинаешь плеваться. (Настраивает гитару.) Иоганнес. Это вы об их беременности? Ваал (ударяет по струнам). Когда теплое и ласковое лето уплывает прочь, и они уже насытились любовью, как губки влагой, то снова превращаются в животных, злых и капризных, бесформенных, с огромными животами. С груди у них капает, а руки становятся мокрыми и липкими словно полипы. Потом их тела начинают распадаться, и они, бледные как смерть, с дикими криками, словно речь идет о рождении нового космоса, выдавливают из себя маленький плод. Они в муках выталкивают из себя то, что когда-то вбирали с таким сладострастием. (Перебирает струны.) Надо иметь хорошие зубы. Когда ими вонзаешься в апельсин, струйка сока ударяет тебе в нёбо. Так и любовь. Иоганнес. Зубы у вас большие, серовато-желтые, как у зверя. Ваал (не обращая внимания на его слова). Любовь это... ну, представь себе, что ты опустил свою руку в теплую воду пруда, и у тебя между пальцами колышутся водоросли... Это мука, от которой дерево, оседланное буйным ветром, пьянеет и начинает петь. Это неистовство натиска, которому дрожа уступают... Это полет против ветра... Вот что такое любовь. Но она похожа и на кокосовый орех. Тот хорош, пока свеж и сочен. Когда же он весь выжат и остается лишь горькая на вкус мякоть, его выплевывают. (Кладет в сторону гитару.) А теперь хватит! Я этой арией уже по горло сыт. Иоганнес. Так вы считаете, что я просто должен это сделать? Ради такого блаженства?.. В а а л. Я считаю, что ты должен бежать от этого как черт от ладана, Иоганнес. В ТРАКТИРЕПолдень. Ваал, извозчики. На заднем плане Э к ар т с кельнершей Луизой. В окне — белые облака. Ваал (сидит за столом, рассказывает склонившимся над ним извозчикам). Так вот, он вышвырнул меня из своих белых палат, потому что я плевался от его вина. Но жена этого богатея пустилась за мной в погоню, и вечером у нас с ней был пир на весь мир. Теперь она камнем висит у меня на шее. Извозчики. Все они похотливы, как кобылы, только кобылы умнее. — Драть ее некому! — Я свою всякий раз сначала отлуплю как следует, а потом уже тащу в кровать. (Направляются вглубь трактира.)
Дверь распахивается, быстро входит Эмилия. В а а л. А вот и она! Легка на помине. Здравствуй, Эмилия! Присаживайся. Здесь Иоганнес со своей невестой. Эмилия. Хорошее же место ты выбрал для нашей встречи! Какой-то грязный трактир и этот жалкий сброд... В твоем вкусе. Ваал (кельнерше). Луиза, водки для дамы! Эмилия. Ты что, издеваешься надо мной? В а а л. И не думал. Ты с нами выпьешь. Надо быть человеком. Э м и л и я. А сам-то ты разве человек? Ваал. Тебе лучше знать. (Берет со стола пустую рюмку, протягивает ее кельнерше.) Наливай полней, девственница ты моя! (Обнимает ее за талию.) Ты сегодня такая мягкая, как слива. Эмилия. Фу, какой же ты пошляк! Ваал. Кричи громче, любимая! Иоганнес. И все-таки здесь интересно. Простой народ. Все пьют и веселятся. И эти облака в окне... Эмилия. Он и вас заманил сюда этими белыми облаками? Иоганна. Может, лучше пойдем посидим на берегу, Иоганнес? Ваал. Еще чего! Никто никуда не пойдет! (Выпивает рюмку.) Небо кажется фиолетовым, особенно когда напьешься. Зато вот постели, они — белые. До того... Это любовь. Земля и небо любят друг друга. (Снова пьет.) Чего вы боитесь, крохотные тени? Небо распростерло свои объятия и кишит телами. Оно бледное от любви... Эмилия. Ты опять выпил лишнего и понес околесицу. Да еще и других заставляешь хлебать из твоего корыта. Ваал. Небо... (Выпивает.) ...Иногда бывает желтым. В нем много хищных птиц. Вам надо непременно как следует напиться... (Смотрит под стол.) Кто это наступил мне на ногу? Ты, Луиза? Ах, это, конечно, ты, Эмилия... Ладно, не будем обращать внимания на такие мелочи. Главное, нам надо выпить! Эмилия (привстав со стула). Уж и не знаю, что с тобой сегодня... Мне не следовало сюда приходить. Ваал. Наконец-то до тебя дошло! Зато уж теперь можешь спокойно сидеть до утра. Иоганна. Нельзя так говорить, господин Ваал. В а а л. У вас доброе сердце, Иоганна. Хм... Вы будете часто изменять своему мужу. Первый извозчик (гогочет). А мы ее козырным тузом! Второй извозчик. "Поднажми, — кричит девица, — колея у меня накатана". Хохот. Драть их некому! Третий извозчик. "Постыдился бы изменять жене", — говорит батраку хозяйка, залезая к нему в постель. Хохот. Иоганнес (Ваалу). Прошу вас! Ради Иоганны! Ведь она еще ребенок. Иоганна (Эмилии). Пойдемте отсюда! Эмилия (склоняется над столом, всхлипывает). Какой позор! Иоганна (обнимает ее). Как я вас понимаю! Успокойтесь, ради Бога! Э м и л и я. Не смотрите на меня так! Вы еще слишком молоды. И еще ничего не понимаете. Ваал (поднимается со стула, сумрачно). Жалкая комедия! Сестры в царстве Аида. (Берет со стены гитару, направляется к извозчикам, начинает ее настраивать.) Иоганна (Эмилии). Он просто много выпил. Завтра ему будет стыдно. Эмилия. Если бы вы только знали... Он всегда такой. Но я его люблю. Ваал (поет). Приятель мне сказал, хлебнув чуток, Что самый милый сердцу уголок — Не у могилы матери скамья, Где с ним с похмелья сиживал и я, Не церковь и не вдовушки кровать, Не зад ее, который не объять... Приятель мне сказал, что лучше нет На целом свете места, чем клозет. Как хорошо раскидывать умом, Усевшись между небом и дерьмом. Лишь там и можно, приспустив штаны, В ночь после свадьбы скрыться от жены. Как ни крути, а истина — одна, Что человек, увы, сосуд без дна, И брюхо должен всякий, стар и млад, Опустошать для будущих услад. Сидишь в тиши, газетку теребя, Как именинник, с пользой для себя. Сам черт не разберет в один присест, Что человек тайком в клозете... ест.
— Вот это песня! Рюмку шерри-бренди для господина Ваала! — Подумать только, это он сам написал! Снимаю шляпу.
Эмилия со слезами на глазах подносит ко рту рюмку и, едва пригубив, ставит ее на стол. Так держать! И ты станешь, как пламя.
Кельнерша подбегает к нему. Держите меня! Друзья, на помощь! Не отпускайте меня с ним!
— Черт побери! — Деньги на бочку!
Иоганна обнимает Эмилию. Извозчики (смеются, стучат по столу кулаками). Вперед, Вилли, смелее! — Да хорошенько высморкайся! — Славная бабенка! — Ну вы и шутник, господин Ваал... Ваал. Ты еще не умерла, Эмилия? Или ты меня больше не любишь? Вилли скромный парень, так что лучше сама его поцелуй. Но если ты меня опозоришь перед всеми людьми, между нами все кончено. Считаю до трех. Раз, два, три... Извозчик подходит к столу, склоняется над Эмилией. Та подставляет ему свое залитое слезами лицо, и он ее смачно целует. Стоит хохот. Иоганнес. Это была скверная шутка, Ваал (Поворачивается к женщинам.) От водки он сначала становится злым, а потом успокаивается. Это от переизбытка сил. Извозчики. Браво! Не хрена ей таскаться по кабакам! — У нее что, мужа нет?! Так ей и надо! — Драть ее некому! Иоганна. Фи, как вам не стыдно! Ваал (придвигается к ней). Отчего это у вас дрожат колени, Иоганна? Иоганнес. Чего ты от нее хочешь? Ваал (кладет ему руку на плечо). Зачем тебе писать стихи? Жизнь и так довольно сносна. Когда тебя несет бурным потоком и ты лежишь на спине, в чем мать родила, под оранжевым, разумеется, небом, и ничего не видишь кроме неба, которое сначала становится фиолетовым, а потом черным... как дыра... Когда топчешь своего врага... извлекаешь из тоски музыку или, рыдая от мук любви, ешь яблоко... А потом тащишь к кровати бабье тело... Иоганнес берет Иоганну за руку и молча ее уводит. Ваал (Опершись локтями об стол.) Да, это был настоящий цирк! Но сначала надо было выманить зверя из клетки, вытащить его на свет божий... Счет сюда! И любовь на свет божий, чтобы она была голой... Извозчики (подходят к Ваалу, жмут ему руку). Счастливо оставаться, господин Ваал! — Ваш покорный слуга. Знаете, я всегда говорил, у господина Ваала там, наверху, котелок хорошо варит. Песни и вообще... — Вы справедливый человек. Бабы должны знать свое место. — Счастливо!
Эмилия падает на скамью, рыдает. Ваал. (Двумя руками осторожно поворачивает к себе ее лицо, проводит ладонью по лбу.) Успокойся, Эмми. Все уже позади. (Убирает с ее мокрого лица прядь волос.) Забудь об этом. (Наваливается на нее, начинает целовать.) жүктеу/скачать 261.5 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|