Часть 2 Международный химико-медико-вивисекционный комбинат

Интересы химической картели тесно переплетаются с интересами других крупных отраслей промышленности: от сталелитейной и нефтяной до авиационной и оборонной, но сейчас мы рассмотрим неразрывный альянс медицинского синдиката и вивисекционного. Медицинский синдикат дает возможность химическому синдикату сбывать зомбированным людям бесконечные «новые» лекарства, которые приходят на смену старым, когда становится уже невозможно скрывать бесполезность или опасность последних. Химико-медико-вивисекционный комбинат — это особенно прочный альянс, потому что в нем есть полное и постоянное единство интересов.

Продукты химических гигантов проникли почти во все сферы жизни во всем мире, особенно с тех пор, как нефтехимические товары стали ключевым фактором мировой экономики. Сюда же относятся многочисленные и постоянно обновляющиеся отрасли, такие как производство фармацевтических препаратов, косметики, красителей, пищевых добавок, промышленных очистителей, клеев, синтетических волокон, удобрений, агрохимикатов, резины, пластика, смазочных веществ, ядерных реакторов — и то лишь несколько примеров. Один только концерн «Хенкель», согласно его же собственной рекламе, выпускает более 8 тыс. продуктов самого разного профиля.

Таким образом, химические гиганты являются одновременно главными клиентами и главными поставщиками других крупных индустрий, таких как нефтяная промышленность или оборонная. Например, они покупают больше и больше нефти и стали и обеспечивают работников военной промышленности отравляющими газами, напалмом, бактериологическим и ядерным оружием; все это на стадии разработки и на этапе проверки готового продукта тестировалось на животных, и лишь потом последовали «генеральные репетиции» — колониальные войны в Корее, Вьетнаме, в разных частях Африки, Азии и Южной Америки.

Эта финансовая сила, обретенная нечестным путем, практически безгранична и используется жестоким образом. Если есть возможность — тайно, а в остальных случаях — открыто. Купить так можно не только американских политиков, но и иностранных.

Давайте вспомним скандал, связанный с Локхидом. Как тогда выяснилось, американский производитель самолетов без проблем «убедил» главу государства, принц-консорта, премьера, министра обороны и других высокопоставленных лиц на уровне кабинета министров в разных странах, чтобы военно-воздушные силы разных стран приобретали их самолеты — разумеется, на деньги налогоплательщиков. И давайте вспомним в этой связи, что в течение нескольких лет реактивный самолет Локхид стал причиной смерти 211 немецких пилотов в мирное время, а немецкая общественность задавалась вопросом, почему же военно-воздушные силы все покупают и покупают эту смертельную подделку. Ответа, разумеется, не было.

У химического синдиката финансовые возможности несоизмеримо больше, чем у одного производителя самолетов, и их используют самими разными, порой весьма отчаянными способами.

Во всех странах правящая Медицинская власть является одним из самых надежных партнеров Синдиката, и эффективность этого альянса возрастает из-за того, что его не видит несведущее, обманутое большинство. В наши дни Медицинская власть играет ту роль, которая в Средневековье принадлежала Церкви.

В 1977 году доктор Мартин Финке (Martin Fincke), профессор юриспруденции в Университете Пассау (Passau Universität, Западная Германия) опубликовал книгу под названием «Тестирование медикаментов — криминальные методы» (Testing of Medications — Criminal Methods, издатель юридической литературы К.Ф. Мюллер (C.F. Müller), Гейдельберг). В ней он обвинял медиков в преступных действиях. Он указывает, как больницы тестировали новые лекарства на ничего не подозревающих пациентах, а некоторые из них должны были погибнуть в ходе этих экспериментов, ставящих целью определить эффективность и безопасность новых лекарств. Вердикт Мартина Финке: виноваты в преднамеренном убийстве.

Обычно семь гигантов немецкой фармацевтической промышленности — Bayer, C.H. Boehringer Sohn, Boehringer Mannheim, Hoechst, Merck, Schering, Knoll — отчаянно борются друг с другом, но, столкнувшись с опасностью для всех них, тут же основали Ассоциацию фармацевтических и медицинских исследований (Pharmaceutical and Medical Study Association, Inc.), которая сумела дискредитировать профессора с помощью перехода на его личность, ведь они не могли опровергнуть его юридические и научные аргументы.

Конечно, всем ясно, что долг правительства — предъявить обвинение преступникам-фармацевтам, но государство находится в сговоре с ними, вот почему этого никогда не происходит.

В маленькой, но очень могущественной в денежном отношении Швейцарии химическая индустрия осуществляет контроль непосредственно через правительство, и происходящее там верно для большинства развитых стран. Однажды боссы швейцарской химической картели выступали перед Федеральным советом. Приблизительный посыл их речи был такой:

«Мы — крупнейшие налогоплательщики и работодатели страны. Мы заботимся о том, чтобы государство оставалось стабильным. Дорогие, поддержку вы получаете главным образом от нас. Поэтому нам положено по праву принять участие в разговоре о том, как будут вестись дела. Если вы будете создавать нам какие-то проблемы, то мы просто закроем наши предприятия и перебазируемся в какую-нибудь развивающуюся страну, где нас встретят с распростертыми объятиями. Разумеется, благополучие всего народа и ваше лично для нас очень важно, ибо мы служим людям».

Если не считать последнего предложения, которое представляет собой полный вымысел, оспорить эту речь трудно. Швейцарское правительство вынуждено склонить голову и делать то, что ему приказывают. Результаты: крупномасштабная обязательная вакцинация; растущие расходы на здравоохранение; армия, одна из крупнейших (по сравнению с численностью населения) и хорошо вооруженных в мире; излишние атомные станции (страна, благодаря своим водным ресурсам, является одним из крупнейших поставщиков электрической энергии) и многие другие нелепости. Очень похоже на США.

Городской совет велел медицинскому факультету университета, фармацевтической индустрии, органам здравоохранения Базеля в письменном виде изложить свое «мнение» о вивисекции — а все эти структуры взаимосвязаны. Затем Совет объединил эти три мнения — все за вивисекцию и в поддержку ее бесконтрольного продолжения — и сделал из них доклад, который распространяли среди политиков и СМИ, чтобы те провели обработку населения. Совет добавил примечание, что ввиду четкости, обстоятельности и неоспоримости высказанных мнений сам он может только подписаться под каждым словом в них. По сути эти высказывания представляли собой концентрат всех мифов о вивисекции с одним небольшим дополнением: «Промышленное экспериментирование на животных соответствует принципам благополучия животных».

Инициаторы референдума представили в Городской совет свою позицию, прежде всего основываясь на книге цюрихского зубного врача Людвига Флигеля (Ludwig Fliegel) «1000 врачей против вивисекции». Они процитировали слова как минимум 70 из тысячи швейцарских врачей, которые называли вивисекцию глупой, ненадежной и вредной практикой, но Городской совет не обратил внимание на это сторону, и у избирателей не оставалось ничего, кроме доклада, составленного фармацевтической промышленностью и одобренного их правительством.

А индустрия тем временем рассылала ежедневные циркулярные письма всем своим сотрудникам и предупреждала, что они потеряют работу в случае проигрыша на референдуме. Еще она заставляла своих деловых партнеров сделать аналогичные предупреждения. Заинтересованные стороны заявляли, что исход референдума не в их пользу повлечет за собой перемещение основных отраслей промышленности в другие страны, а это убьет не только Базель, но и всю страну.

За неделю до голосования индустрия наводнила город билбордами и рекламными объявлениями, призывающими людей голосовать на референдуме «против» во благо своего здоровья, своих семей и своего города.

В последнюю неделю Базельская лига защиты животных, которая поначалу обещала сохранять нейтралитет в споре, вдруг совершила поворот на 180 градусов и в листовках и объявлениях призвала своих сторонников голосовать против.

Правительственный радиоканал, единственный в Швейцарии, дал эфирное время представителю фармацевтической промышленности, доктору Ротлину (Rothlin), но не дал возможности высказаться другой стороне. Прочие СМИ действовали также.

А на митинге незадолго до голосования доктор К. Хубер (K. Huber), секретарь городского Департамента здравоохранения, пустил слух, что референдум профинансировал иностранными конкурентами, желающими разрушить швейцарскую фармацевтическую индустрии — и слова эти распространились со скоростью света.

Накануне голосования несколько противников вивисекции объединились и попытались купить рекламное место в СМИ, чтобы представить свою позицию, но газеты им отказали. Нетрудно догадаться, каким оказался исход референдума при таких обстоятельствах.

Условия
Американская химическая картель, благодаря своей чудовищной силе и полной бесцеремонности, влияет не только на политику своей страны, но и на другие государства. Например, в 1978 году картель оказала давление на социалистическое правительство Шри-Ланки (бывшего Цейлона) и заставила его отказаться от программы, которая предусматривала резкое сокращение американских медикаментов: Вашингтон угрожал в случае выполнения программы прекратить поставку столь необходимой продовольственной помощи.

Продовольственную помощь финансируют американские налогоплательщики, но правительство, зависящее от химической промышленности, использует тактику шантажа, чтобы навязать бедным странам дорогие лекарства, которые они не хотят, не могут себе позволить, и в которых не нуждаются. А получаемая прибыль идет в карман не американским налогоплательщикам, а напрямую в закрома медикаментозной картели. Это показывает, в какой мере наша картель удерживает власть.

Когда Америка представляет кредиты неразвитым странам (опять же, то деньги налогоплательщиков), перед ними ставят условие, что кредит пойдет главным образом на покупку американских товаров, а особенно таких, которые вовсе не нужны «облагодетельствованным» странам. Ведь когда товар действительно необходим, в специальном продвижении он не нуждается. Часто бывает так, что неразвитым странам, обладающим плодороднейшими непахаными почвами, навязывают дорогие химические удобрения, которые впоследствии отравляют природное богатство. Но их сбыт приносит прибыль — пусть даже она не достается американскому народу, который, собственно, и предоставил деньги на изначальный кредит. Полученные средства возвращаются в карман химической индустрии, которая продала свои товары по завышенной цене. Еще бы, было бы некрасиво со стороны бедных, нуждающихся стран торговаться о ценах, когда богатые благодетели дают им кредиты.

Во многих случаях интересы химического синдиката совпадают с интересами врачебного синдиката.

В результате, сегодня мы слышим оды «чудо-лекарствам», имеющим сложные химические формулы «научного» вида, и они заняли место таинственной средневековой абракадабры и чудодейственной «святой воды», над которой служили литургию, и которую надо было пить под удары церковного колокола. И чем более таинственно выглядят новые формулы, тем больше восхваляется лекарство, и тем сильнее его психосоматическое действие — прямо как в Средневековье. А когда пациент выздоравливает, ему внушают, что выздоровление произошло чудесным образом, вследствие приема лекарства, а не благодаря силам природы; хотя на самом деле именно они исцеляют человека и даже нейтрализуют отрицательный эффект, неизбежный при употреблении любого лекарства. Разумеется, большинство людей («Большинство всегда неправо» — Роскоммон) никогда не согласится с этим, ведь признать данный факт означало бы расписаться в отсутствии критического мышления.

Медицинская громада, получая поддержку от пропагандистской машины химической картели, прибегая к хитрым сговорам и обманам, создала священный миф, и лишь избранные жрецы имеют доступ к тайнам здравоохранения. Но…

Кто, собственно, имеет присваивать кому-то степень доктор медицины? Разумеется, дипломированные врачи, имеющие репутацию. А каким образом врачи могут снискать репутацию? Уж конечно, не признанием того, что природа является suprema guaritrix — первым по эффективности лечебным средством, а способностью преподнести себя как величайшего медика и спасителя человечества. Медицина — отнюдь не точная наука, поэтому высших постов добиваются те, кто обладает наибольшим даром к очковтирательству и готовностью идти на сделки.

Курт Блюхель — автор книги «Белые маги» (Kurt Blüchel, Weisse Magier), раскрывающей мошенничества со стороны фармацевтической промышленности в Германии и доказывающей, что именно она является основной причиной роста хронических заболеваний, врожденных уродств и онкологии. Как уже говорилось в «Убийстве невинных», первоначального издателя книги «убедили» отказаться от нее. Он публиковал некоторые многотиражные журналы, например, Der Stern, и поэтому не мог ссориться со своими главными рекламодателями. В дальнейшем за книгу взялось издательство Fischer, которое не печатало журналов, и по этой причине рекламодатели не оказывали на него давления).

Между тем Блюхель опубликовал еще одно разоблачение, книгу «Медицинский синдикат» (Das Medizin-Syndikat, Rowohlt, 1978) о Медицинской империи и ее организации в ФРГ.

Организация
Блюхель в течение многих лет был пресс-секретарем в медицинской ассоциации и фармацевтической компании, а также редактором медицинского журнала. Так что он знал, о чем пишет. В нашем контексте особенно примечательна глава «Медицинский синдикат и его организация»:

«В настоящее время понятие “синдикат” имеет два определения.

Объединение предприятий, самая строгая форма картели, с собственной юридической структурой и административным аппаратом.

Обозначение преступной организации, замаскировавшейся под легальное юридическое предприятие.

Мы увидим, что в наших медицинских организациях прослеживаются признаки обоих видов синдикатов, и что их устав вполне можно определить этим термином.

Если говорить о синдикате в коммерческом значении, он обладает следующими признаками:

– Монополизация всех товаров и услуг определенного вида. Каждый, кто хочет иметь данные товары или услуги, может получить их только через синдикат. Результатом этого является огромная мощь синдиката, а монополистический характер дает ей возможность шантажировать общество.

– Для сохранения синдиката требуется строгая внутренняя дисциплина. Каждый должен выполнять правила, нарушители караются жестким террором, так как их действия угрожают основной структуре синдиката и, стало быть, его монопольному положению.

– Чтобы оказывать достаточное внутреннее давление на отдельных членов, синдикаты выступают как жесткие и беспощадные боевые соединения, причем единое мнение синдиката насаждается насильно как внутри него, так и за пределами.

– Львиная часть прибыли синдиката идет к его немногочисленным руководителям, которые также решают, что должно происходить внутри синдиката и за его пределами. Правда, рядовым членам синдиката гарантируют высокую зарплату, которая значительно превышает среднюю. Тем не менее “большие деньги” делают только руководители.

– Члены синдиката вынуждены отделить себя от общества. Синдикат обеспечивает им защиту и гарантирует хорошую зарплату. И поэтому все, что происходит в нем, должно оставаться тайной. Синдикаты всегда имеют что-то общее с тайным союзом. Как правило, синдикаты образованы в нарушение действующих законов, при этом со стороны кажется, что все происходит в соответствии с правилами. Синдикат имеет свои собственные законы, которые пронизаны жестокостью. Как правило, те законы, по которым живет общество, финансирующее синдикат, для самого синдиката несущественны.

Таким образом, деятельность синдиката характеризуется внешней и внутренней борьбой: борьба с нарушителями в своих рядах и борьба со всем, что оказывается на пути интересов синдиката.

Основной закон Немецкого врачебного общества можно охарактеризовать следующими положениями, которые одновременно являются признаками синдиката:

1. 
   Все немецкие врачи в силу закона являются принудительными членами ячеек. А система ячеек связывает воедино все врачебные услуги страны.
   
2. 
   Для поддержания дисциплины ячейки неукротимо борются с нарушителями в своих рядах.
   
3. 
   Ячейки, а особенно головная организация, федеральное общество, с непревзойденной яростью борются со всем, что оказывается на пути интересов медицинского синдиката.
   
4. 
   Система ячеек и ее антиобщественная политика гарантируют всем членам высокую зарплату, сильно превышающую среднестатистическую. Но по-настоящему большие деньги получают лишь немногие врачи. Они имеют миллионный доход, и выступают в роли представителей медицинского синдиката.
   
5. 
   Все члены синдиката хранят молчание, когда речь идет о действиях против другого члена синдиката. Уголовные и административные процессы по врачебным ошибкам показывают, почему при всеобщем “молчании синдиката” какие-либо юридические меры против его членов оказываются невозможны».
   

«В Германии врачебный корпус держится на двух столпах (структурах, поддерживающих самих себя). Ячейки докторов — с верховным главнокомандованием в Кельне — занимаются прежде всего “чистотой” врачебной профессии и повсюду насаждают мысль, что человек не может обойтись без медицинского вмешательства. А врачи больничных касс — в их главе находится Федеральная ассоциация больничных касс в Кельне — представляют финансовые интересы врачебного сообщества. Их задача состоит прежде всего в том, чтобы торговаться с больничными кассами и службами здравоохранения о выплатах и сборах, а так называемые добровольческие объединения врачей активно им помогают».

Далее Блюхель сообщает, что в Германии власть принадлежит максимум сотне влиятельных функционеров от медицины, и в президиуме одни и те же люди сидят десятилетиями.

В комментариях Блюхеля речь идет о Германии, но структура врачебного синдиката одинакова во всех странах, ориентированных на прибыль. Например, при такой системе чрезвычайно сложно привлечь к ответственности медицинского работника за серьезную, порой даже смертельную врачебную ошибку. Подсудимый и его адвокат сразу опровергают «компетентность» суда и прокурора и обращаются за «авторитетным мнением» к специалистам, то есть, к коллегам, членам медицинского синдиката. Отсюда и утверждение, что степень «доктор медицины» равнозначна лицензии на убийство.

Во всех странах западного полушария врачебный синдикат добился господства самонадеянной, высокомерной клики, которая под предлогом защиты здоровья населения не считается с общественным мнением, правительством, законами, ограничениями и устанавливает диктатуру своей гильдии. Посторонним вход в нее запрещен. Судебный процесс по талидомиду был прекращен благодаря тому, что свое веское слово сказали «специалисты» — члены врачебного сообщества (из Германии с этой целью пригласили даже лауреата Нобелевской премии Бориса Чейна (Ernst Boris Chain). Таким образом, химический синдикат столь же зависит от врачебного, сколь врачебный от химического: их интересы тесно переплетены, и они активны во всем мире.

Именно по этой причине суд над главой химического концерна с расчетом на успех пока еще невозможен. Обвинять его должны в массовом убийстве. Не животных, а людей.

Поэтому же государство может предписывать детям и арестантам очень опасную вакцину. Так Франция в 1950 году ввела обязательную вакцинацию от туберкулеза, невзирая на протесты многих врачей. Подобная принудительная вакцинация — в интересах Института Пастера. Ежегодно он поставляет все больше доз вакцины детям и солдатам, и делается эта «гуманная» миссия за счет беспомощных налогоплательщиков. Но данный факт ни к чему не обязывает Медицинскую империю в других странах: там она вольна объявить, что вакцина БЦЖ очень опасна, и так будет до тех пор, пока никто не начнет мешать их вакцинации. В данном случае столкновения интересов нет, следовательно, нет и конфликта.

В США вакцины Солка и Сейбина от полиомиелита восхвалялись как «прорыв» в лечении этого заболевания, хотя к тому времени во многих странах оно уже почти угасло, а после вакцинации ожило. Во Франции используют противополиомиелитную вакцину Лепина — она названа в честь Пьера Лепина (Pierre Lépine), директора Института Пастера. Кстати, директором того же института был и Кальмет (Calmette), и именно тогда использование его вакцины от туберкулеза стало обязательным.

Особенно примечательно то, что произошло в Италии в 1975 году. Комиссия врачей подготовила многотысячный список препаратов. Они хотели изъять их из каталога медицинского страхования из-за их бесполезности либо опасности. Тот список широко публиковался в СМИ. Но вышестоящее государственное заведение, так называемый Высший институт здравоохранения (Istituto Superiore di Sanità), заглушил врачебную комиссию и решил, что ничего не надо убирать из списка; тем самым индустрия благоприятствовала причинению вреда здоровью. Этот случай показывает, насколько честные врачи бессильны в борьбе с Медицинским синдикатом. Настоящий эпизод — не исключителен, зато символичен.

Столь же показательна — по меньшей мере, для тех, кто умеет читать между строк — статья, которая вышла 23 июня 1978 года лишь в немногих американских газетах, например, в Daily Northwestern (г. Ошкош, штат Висконсин). В статье под заглавием «Секретная кампания может тормозить закон о дешевых лекарствах» (Secret Campaign Claimed to Cripple Laws for Cheaper Drugs) говорится следующее:

«Как сообщили сегодня сторонники реформы законов о медикаментах, производители лекарств, отпускаемых по рецепту, провели во всей стране тайную кампанию, чтобы пересмотреть федеральные законы, направленные на удешевление лекарств. Спонсоры встречи — Ассоциация учителей-пенсионеров (National Retired Teachers Association), Ассамблея штата Нью-Йорк (New York State Assembly) и Совет Государственного правительства (Council of state Governments) — заявили, что “секретная кампания, которую во многих штатах проводила Ассоциация брендов, во многих штатах изменила законы”. В настоящее время 38 штатов отменили либо изменили законы, которые не позволяют аптекарям продавать пациентам дешевые непатентованные лекарства вместо дорогих брендовых препаратов, выписанных врачом».

Тот, кто быстро просмотрел эти строчки, вряд ли поймут столь нечеткое сообщение. Оно означает, что некие неизвестные личности (пресса не отваживается называть их имена) смогли повлиять на достаточное число важных политиков и добиться отмены законов, которые бы принесли благо людям, а не промышленности. В изданиях, принадлежащих истеблишменту, таких как New York Times, International Herald Tribune, Washington Post было бы трудно напечатать такие новости.

Доктор Юлиус Хакенталь (Julius Hackenthal), известнейший в Германии хирург и человек большого мужества, заявил в интервью для иллюстрированного журнала Quick (1978, № 25):

«Любой думающий врач должен самое позднее через несколько дней после выхода на работу осознать аморальность и криминал, в которыми в значительной степени сопряжена медицинская профессия.

Если пациент держится подальше от врачей, он в среднем рискует гораздо меньше.

Упадок морали среди медиков принял самые крайние формы. Во врачебном сообществе сформировалась своего рода медицинская мафия. Когда речь идет о сохранении и преумножении привилегий, исчезает страх перед действиями, за которые, в соответствии с уголовными кодексами цивилизованных стран, полагается наказание.

Среди медиков главную ответственность за это несут функционеры от науки…

Есть множество доказательств в пользу того, что медики занимаются своей профессией по правилам сицилийской мафии».

Достойным завершением этой главы про врачебный синдикат станут слова, сказанные в 1975 году британским врачом и колумнистом Верноном Коулманом (Vernon Coleman):

«Так сложилось, что сегодня медицинской профессией управляет фармацевтическая индустрия. Фармацевтическая индустрия запугала их, подкупила и посадила на цепь. Несомненно, доктора утратили контроль над своей профессией и должны нести ответственность за все несчастные случаи и ошибки, происходящие из-за того, что они выписывают неправильные лекарства. Было бы неверно просто обвинять фармацевтическую промышленность (чьей единственной целью является прибыль) в ущербности этики. Следует возложить ответственность на медицинскую профессию; сейчас она сводится к выполнению приказов индустрии и не может претендовать на то, чтобы называться отдельной профессией» (из The Medicine Man, Maurice Temple Smith Ltd, 1975).