Русский вариант - http://ok.ru/video/20910574268

Участникам конференции фильм очень понравился.

Гедеровцам от реховотчан сувенир вручила Клара Беренштейн.



К.Беренштейн и Р.Бесицкий

Борис Хаит, снявший фильм о Гедере, родился в 1936 году.

В Израиле с 2000 года. Прибыл из Украины, г. Донецк.

Имеет два образования: техническое: техник-механик.

Медицинское: врач-гигиенист.

В Украине руководил любительской киностудией при Дворце культуры.

Фильм все посмотрели с большим удовольствием и чувством гордости за Гедеру, которая стала городом – садом с развитым сельским хозяйством.

Йоси Бирнбаум выступил с очень интересным докладом на тему «Билуец Хаим Хисин – врач, публицист и писатель, сионистский и общественный

деятель» (прилагается).

***

В октябре 1887 года Хаим Хисин сделал последнюю запись в своем «Дневнике билуйца». Вместе с женой Фаней и дочкой, родившейся в Гедере, он уехал в Россию с целью лучше подготовить себя к жизни в Палестине. Он хотел вернуться из Диаспоры тогда, когда сможет устроиться самостоятельно, без опеки и надзора. Дневник Хисина заканчивается словами: «Я горжусь моим пребыванием в Святой Земле и желал бы во всю остальную жизнь быть таким же полезным, как в эти славные пять лет».

В этом коротком докладе мне хочется рассказать о жизни билуйца Хисина после написания этих строк. Ему было тогда всего 22 года, и перед ним была содержательная и плодотворная жизнь.



Хаим Хисин (слева), Зеэв Дубнов и Яаков Черток.
Фотография из Википедии.

Годы жизни после Билу

1887 ­— Хисин с семьей возвращается в Россию.

1888 ­— приезжает в Москву и добивается финансовой поддержки Гедере у московского отделения Ховевей Цион.

После 1888 — изучает фармакологию, приобретает специальность фармацевта.

1889 — «Дневник билуйца» впервые опубликован в России в русско-еврейском ежемесячнике «Восход».

1890 ­— первая поездка в Палестину в качестве обозревателя журнала «Восход».

1891-1897 ­— «Восход» публикует серию очерков «Поездка в Обетованную Землю».

1891-1893 ­— поселяется с семьей в Одессе и открывает частную аптеку.

1893 ­— безуспешная попытка получить разрешение на занятие фармацевтикой в Палестине в турецком консульстве в Одессе.

1893 ­— вторая поездка в Палестину в качестве обозревателя журнала «Восход».

1898 ­— начало учебы на медицинском факультете Бернского университета; семья проживает в Николаеве.

1898-1899 ­— «Восход» публикует серию очерков «Заиорданье».

1898-1904 ­— студенческое сионистское общество «Ха-шахар»; членство в Демократической фракции и активная сионистская работа среди студентов.

1901-1903 ­— участие в сионистских конгрессах в Базеле.

1905 ­— вместе с женой и пятью детьми возвращается в Эрец-Исраэль и поселяется в Яффо по соседству со своим другом билуйцем Яаковом Чертком (отцом Моше Шарета)

1905-1919 ­— служит председателем исполкома Одесского комитета (Общества вспомоществования евреям земледельцам и ремесленникам в Сирии и Палестине).

1905-1932 ­— ведет медицинскую практику сначала в Яффе, а затем и в Тель-Авиве

1907-1914 ­— один из инициаторов создания новых еврейских поселений при финансовой поддержке Одесского комитета.

1906-1909 — один из членов исполкома общества «Ахузат Байт», основавшего первый район Тель-Авива.

1909 — переезд семьи из Яффо в поселение Ахузат Байт.

1911 ­— получает официальное разрешение на медицинскую практику в Палестине после госэкзаменов в Константинополе.

1914-1918 — Первая мировая война; Фаня Хисина не может вернуться из России, где она гостила у родственников; д-р Хисин с семьей в галилейском поселке Явниэль.

1919 ­— Фаня Хисина возвращается домой; д-р Хисин оставляет общественную деятельность и полностью посвящает себя медицинской практике.

1920 ­— умирает жена Хисина Фаня.

1932 ­— Хаим Хисин умер 26 сентября и похоронен на старом кладбище Тель-Авива.

Ефим (Хаим) родился в местечке Мир Минской губернии. Он, как и многие другие евреи, стал сионистом, когда по России покатилась волна погромов 1881 года. Немалую роль в формировании сионистских взглядов Хаима сыграли Иехиэль Членов, учившийся с ним в гимназии, и Менахем Усышкин. Все они входили в московскую палестинофильскую группу, которая после создания в Харькове организации Билу решила назвать себя «Билу Москва» и включить Хаима и его подругу Фаню Фризер в первую группу билуйцев, отправляющуюся в Палестину.

Алия билуйцев и основание Гедеры, описанные Хисиным в «Дневнике билуйца», по всей видимости, являются наиболее ярким периодом в истории «практического сионизма», однако это тема для отдельного доклада.

Во время учебы в Берне Хисин был одним из первых семи участников «Бернского бунта». Хаим Вейцман вспоминает, как эта семерка основала первое в Швейцарии студенческое сионистское общество «Ха-шахар» и успешно противостояла популярным тогда среди студентов группировкам революционеров-ассимиляторов. «Бернский бунт» оказал влияние на многих еврейских студентов, учившихся на Западе, и приблизил их к идеям сионизма.

В Берне Хисин присоединился к Сионистской организации, был активным членом ее Демократической фракции и пропагандировал идеи сионизма среди еврейских студентов. Эта фракция, основанная молодыми сионистами и возглавляемая Вейцманом, Моцкиным и другими, требовала большей демократизации Сионистской организации и более открытого подхода к нерелигиозной культуре. Хисин участвовал в 5-м и 6-м Сионистских конгрессах в Базеле (1901, 1903 гг.) как представитель Демократической фракции.

В 1905 году билуец Хисин вернулся в Эрец-Исраэль. Он вернулся, приобретя профессию врача, с реальной перспективой не только устроится без помощи благотворителей, но и достичь независимости, чтобы заниматься общественной деятельностью и «быть таким же полезным» как в первые пять лет жизни на Святой Земле. Хисин также получил назначение представителя Одесского комитета в Палестинском управлении в Яффо, которое оказывало финансовую поддержку поселенцам.

Одесский комитет был легальным органом общества Ховевей Цион в России и занимался сбором средств на поселенческую и культурно-образовательную деятельность в Эрец-Исраэль. Лучшего кандидата, чем Хисин, для распределения этих средств трудно было найти ‒ его халуцианский опыт, честность и преданность делу освоения Земли Израильской не вызывали сомнений. Шмуэль Йосеф Агнон в своем романе «Вчера-позавчера» упоминает общество «Давайте покажем Хисину!», которое возникло для оказания давления на представителя Ховевей Цион, который не соглашался зря тратить деньги этого движения.

В Палестине Хисин полностью посвятил себя практической работе и даже не принимал участия в сионистских конгрессах. Некоторые источники утверждают, что Хисина не посылали на конгрессы, так как он всегда высказывал свое мнение, даже если это могло прийтись кому-то не по душе. Как бы то ни было, это качество сопровождало его всегда – и в публикациях, и в жизни.

По инициативе Хисина были основаны еврейские поселения Эйн-Ганим (1908), Беер-Яков (1907), Нахалат-Иехуда (1913), Кфар-Малал (1912). В рамках Одесского комитета и благодаря строгому соблюдению бюджета Хисиным была оказана финансовая помощь женской школе в Яффо, гимназии «Герцлия», многим другим школам и детским садам, библиотекам, клубам, больницам и литературным изданиям.

В 1906 году было создано общество «Ахузат Байт», ставившее своей целью основание еврейского поселения городского типа невдалеке от Яффо. Основанное в 1909 году поселение Ахузат Байт стало первым районом города Тель-Авив. Хаим и Фаня Хисины присоединились к обществу, и их семья считается одной из 66 семей-основателей Тель-Авива. Хаим входил в состав исполнительного комитета общества «Ахузат Байт» и некоторое время был его председателем. Хисин жил в Ахузат Байт на улице Ротшильд рядом со своим другом Меиром Дизенгофом, первым мэром Тель-Авива.

В 1908 году Хисин был председателем Эрец-Исраэльского Совета (попытка объединить деятельность лидеров ишува), входил в состав руководства учебных заведений, возглавлял санитарную комиссию поселения Ахузат Байт и принимал участие в другой общественной работе. После 1919 года он полностью сосредоточился на врачебной практике.

После смерти Хисина Менахем Усышкин сказал о нем в 1932 году:

Примерно с середины 1880-х годов Хисин начал публиковать свои корреспонденции из Палестины в русско-еврейском ежемесячнике «Восход» и приложении к нему, выходившем под названием «Недельная хроника „Восхода“». Примером таких корреспонденций может служить репортаж Хисина о праздновании 26 Кислева 1-й годовщины основания Гедеры, который был опубликован в «Восходе» и в ивритоязычной газете «Ха-Мелиц». В Гедеру приехали тогда друзья из Иерусалима, Яффо и мошавот, а Иехиель Пинес и Элиэзер Бен-Йехуда послали поздравления.

Ежемесячный журнал «Восход» издавался в Санкт-Петербурге с 1881 по 1899 год, причем после 1885 года это было единственное еврейское периодическое издание на русском языке во всей империи. Издатель и редактор журнала «Восход» Адольф Ландау оптимистически относился к будущему евреев в российской диаспоре и холодно относился к идеям палестинофилов, а затем и сионистов. Тем не менее, в конце 1885 года он опубликовал отрывки из дневника билуйца Зеэва Дубнова, а следом за ними начал публиковать письма Хисина.

В 1889 году на страницах «Восход» впервые появился «Дневник билуйца» Хисина. Ценность дневника для русскоязычного читателя состояла в том, что непосредственный участник первой алии рассказал о Палестине: о сельскохозяйственной школе «Микве-Исраэль», о строительстве колодца в Ришон ле-Ционе, о первых поселенцах Гедеры. Записи Хисина отличались критическим, но честным описанием событий, которыми жили билуйцы после приезда в Эрец-Исраэль. Ивритоязычный читатель познакомился с «Дневником» только в 1925 году. В Израиле книга была переиздана на русский язык издательством «Алия» в 1973 году.

Журнал «Восход» посылал Хисина своим обозревателем в Палестину в 1890 и 1893 годах и опубликовал серию его очерков о Земле Обетованной. Перевод этих очерков на иврит был издан отдельной книгой «Поездка в Обетованную Землю». В 1898–99 годах очерки Хисина о Палестине выходили под названием «Заиорданье». Особый интерес вызывает статья Хисина «О воскрешении древнееврейского языка», опубликованная в 1897 году.

Подводя итог литературной деятельности Хисина, Краткая еврейская энциклопедия отмечает, что его произведения были «важной вехой в развитии документальной прозы в русско-еврейской литературе».

Свое знакомство с медициной Хисин начал с фармакологии. Он получил образование в этой области, открыл аптеку в Одессе, безуспешно пытался получить разрешение на занятие фармацевтикой в Палестине, работал фармацевтом в нескольких городах России. В 1898 году в возрасте тридцати трех лет Хисин уехал в Швейцарию, где получил образование врача в Бернском университете.

После второй репатриации в Эрец-Исраэль д-р Хисин работал в еврейской больнице «Шаар Цион», основанной Иехиэлем Пинесом и билуйцем д-ром Менахемом Штейном. В то время это была единственная еврейская больница в Яффо и его окрестностях. Доктор Хисин большую часть времени посвящал своим пациентам. Его место в яффском офисе Палестинского управления Ховевей Цион занимал Шмуэль Чачкес, исполнявший обязанности секретаря Хисина. В этом офисе Чачкес, он же будущий нобелевский лауреат Шмуэль Агнон, написал некоторые из своих первых произведений.

С основанием поселения Ахузат Байт, переименованного вскоре в Тель-Авив, д-р Хаим Хисин и его коллега д-р Арье Пуховский стали первыми врачами этого города. В ноябре 1909 года в Ахузат Байт уже жило пятьдесят семей. Д-р Пуховский объезжал своих больных на велосипеде, а д-р Хисин верхом на ослике. Д-р Хисин также был инициатором и стоял во главе комиссии, которая контролировала санитарное состояние улиц и домов Ахузат Байт, а позднее всего Тель-Авива.

Несмотря на медицинское образование в Швейцарии и опыт работы частным врачом, официальное разрешение на медицинскую практику в Палестине Хисин получил только в 1911 году после госэкзаменов в Константинополе (сегодня Стамбул).

Вместе с пятью коллегами д-р Хисин основал в 1912 году профессиональное объединение «Еврейская медицинская ассоциация Яффо и Яффского округа», к которому присоединились другие врачи. В Палестине в то время было всего 32 еврейских врача. После создания Государства Израиль это объединение стало основой Израильской медицинской ассоциации.

В ходе Первой мировой войны, накануне праздника Песах 1917 года, еврейское население Яффо и жители Тель-Авива были изгнаны оттуда турецкими властями. Беженцы направились на север страны в Галилею и Самарию, многие из них страдали от тяжелых болезней. Д-р Хисин, находившийся в то время в поселении Явниэль, оказывал медицинскую помощь как беженцам, так и местным жителям Галилеи. Лишения беженцев длились относительно недолго, и после оккупации Палестины британскими войсками беженцы и лечивший их врач вернулись домой.


Фрагмент мозаики Нахума Гутмана.

Фотография автора.

Яркий образ Хисина-врача создал художник и писатель Нахум Гутман. На настенной мозаике интерьера здания «Мигдаль Шалом Меир» в Тель-Авиве Гутман изобразил Хисина-врача верхом на белом ослике с зонтиком в руке. А вот как он описал тель-авивского врача в книге «Маленький город, людей в нём мало»:

После 1919 года Хисин оставил общественную работу и до самой смерти в 1932 году значительную часть своего времени посвящал врачебной практике.

1. Х. Хисин, Дневник билуйца, 1889. — С. 174-175

2. Шуламит Ласков, Билуйцы, 1979 (на иврите). — С. 411-415.
3. Шуламит Ласков, предисловие к книге Х. Хисина «Поездка в Обетованную Землю», 1982 (на иврите). — С. 7-11.
4. Феликс Кандель. Земля под ногами. Из истории заселения и освоения Эрец-Исраэль, 2003. — С. 89-101.

5. Давид Тидхар. Хаим Хисин // Энциклопедия пионеров ишува и его строителей, 1947 (на иврите). — Т. 2. — С. 756-757, http://www.tidhar.tourolib.org/tidhar/view/2/756

7. Иосиф Клаузнер, Менахем Усышкин, 1943 (на иврите).— С. 13-14.

8. Йоси Гольдштейн, Усышкин. Биография, 1999 (на иврите). — Т. 1. — С. 25-28.
9. У колыбели «Хибат цион» (на иврите) // газета «Давар». — 2 ноября 1932 года.
10. Исраэль Клаузнер. От Катовиц до Базеля, 1965 (на иврите). — С. 155.

11. Нахум Гутман. Маленький город, людей в нём мало, 1959 (на иврите). — С. 31-35, 51-52.

12. Шмуэль-Йосеф Агнон. Вчера-позавчера, 2010. — С. 218, 538-539.

13. Юлия Систер, Бецалель Гендлер. Статья «Они были первыми» в монографии

«Израиль: русские корни» /редакторы - составители Юлия Систер и Михаил Пархомовский. Иерусалим, 2011 — Израиль: НИ центр Русское еврейство в Зарубежье — С. 33-40.

14. Ирина Обухова-Зелиньская. Глава Швейцария в монографии «Русско-еврейская диаспора (очерки истории)» / автор-составитель Михаил Пархомовский, 2012. — С. 112-113, http://sefer.ru/upload/Russian-Jewish_diaspora.doc

15. Статья «Общество вспомоществования евреям земледельцам и ремесленникам в Сирии и Палестине» в Еврейской энциклопедии Брокгауза и Ефрона, 1906-1913.

16. Статья «Русско-еврейская литература» в Краткой еврейской энциклопедии. — Т. 7. — С. 526-551, http://www.eleven.co.il/article/13625

18. Асаф Бартов. Первые произведения Агнона, 2009 (на иврите), http://benyehuda.org/blog/archives/249

19. Амута «Семьи основателей Тель-Авива». Фаня и д-р Хаим Хисин, улица Ротшильд 14 (на иврите), http://ahuzatbait.org.il/portfolio-items/%d7%a4%d7%90%d7%a0%d7%99%d7%94-%d7%95%d7%93%d7%a8-%d7%97%d7%99%d7%99%d7%9d-%d7%97%d7%99%d7%a1%d7%99%d7%9f/

20. Илан Шхори. У истоков медицины в Тель-Авиве (на иврите), http://www.mytelaviv.co.il/page.asp?page_parent=853

21. Израильская медицинская ассоциация. История ассоциация (на иврите), http://www.ima.org.il/MainSite/ViewCategory.aspx?categoryId=139

22. Ципора Шехори-Рубин. Д-р Бат Шева Йонис-Гутман. Прототип женщины-врача и сионистского деятеля в Эрец-Исраэль на исходе Османской империи, 2011 (на иврите). — С. 244-247, http://in.bgu.ac.il/bgi/iyunim/DocLib1/%D7%9E%D7%92%D7%93%D7%A8_%D7%91%D7%99%D7%A9%D7%A8%D7%90%D7%9C,_%D7%A6%D7%A4%D7%95%D7%A8%D7%94_%D7%A9%D7%97%D7%95%D7%A8%D7%99_%D7%A8%D7%95%D7%91%D7%99%D7%9F.pdf

РАССКАЗЫВАЕТ СКУЛЬПТОР И ХУДОЖНИК ЛЕОНИД ОКУНЬ

Я, Окунь Леонид, приехал из Белоруссии, где родился, учился и во Дворце пионеров г. Бобруйска обучался резьбе по дереву, что стало основным занятием всей моей жизни.

После окончания школы поступил в Ленинградское высшее художественно – промышленное училище им. Мухиной, окончив которое с красным дипломом после армии вернулся домой, где меня ждали в художественном училище.

Проработав преподавателем 25 лет закончил еще отделение графики Витебского педагогического института.

Проведя детство в еврейской среде и почувствовав недостаток свободы в декабре 1989 г. с семьей репатриировался в Израиль. Нас встречала сестра жены и привезла в Гедеру. Дорога туда и сама Гедера были совсем другими, похожими на прошлый век. Окруженная садами с фруктами нашей мечты, Гедера произвела на нас неизгладимое впечатление.

В первую неделю пребывания в Израиле мы ходили по узким улочкам, вдыхая аромат деревенской жизни.

Затем мы 1,5 года жили в Реховоте и 5 лет в Лоде. Проводя первую выставку в Реховоте, я там встретился с директором сельскохозяйственной школы «Миква - Исраэль», который предложил работу преподавателя. Я учил детей искусству, а они меня ивриту. Проработав в этой школе 17 лет, я получил звание «от морэ ле хаим», что соответствует заслуженному учителю БССР.

Впервые о билуйцах я узнал в школе «Миква-Исраэль», в которой они учились и работали на сельскохозяйственных работах, приобретенный опыт и знания они использовали при создании Гедеры. Это было 130 лет назад.

При выборе места жительства, где бы я мог творчески работать, я выбрал Гедеру и не ошибся. Большинство созданных мною работ выполнено в Гедере, где я продолжаю творить.

В России в течение 25 лет я каждый год выставлял свои работы на всесоюзных и международных выставках, на которых я завоевал множество наград ( 14 золотых, 12 серебряных медалей). Четырежды был лауреатом всесоюзных конкурсов. В Израиле я провел множество выставок в различных городах страны.

Хочется дополнить рассказ Леонида Окуня, очень скромного человека, выдержками из статьи, опубликованной на сайте журнала «Русское литературное эхо».

«Не удивительно, что в современном изобразительном искусстве Израиля тема штетла по-прежнему остается питательным корнем образно - поэтического мышления для многих представителей еврейского искусства, в том числе для скульптора Леонида Окуня. «Дерево продолжает жизнь» – так назвал он персональную выставку скульптур из дерева, которая проходила в начале 2008 года в Иерусалиме, в музее Объединения профессиональных художников «Тальпиот». В экспозиции представлены скульптуры от 50 см до 1,5 м и эскизы работ в полный размер в графике.

Заметим, что сам Леонид Окунь в местечке никогда не жил, но воспринял этот образ благодаря гению Шолом-Алейхема. «Через художественную литературу представление о местечке было эстетически пережито мной как свое. Герои Шолом Алейхема дали толчок к собственным жанровым картинкам в дереве», – признается скульптор.

Работы Леонида Окуня сродни многообразию русской резьбы – с ее скульптурой, картинами из дерева, панно, домашней утварью. Перенесение приемов русской резьбы на еврейскую тему, несомненно, обогатило израильское искусство, не имеющее таких традиций в основе. Таково прозрачное по технике исполнения панно с пляшущими евреями. Л. Окунь не стремится к персонификации. В визуальном языке скульптора танцующие евреи даже похожи в подчеркнутой обобщенности, легкости и свободе. Главное – настроение и ритм фигуративного сюжета. В работах «Клезмеры», «Танец хасидов», «Сильная и молодая» скульптору чудесным образом удалось уйти от своих же стереотипов. В них нет вертикали в обычном понимании этого слова. Винтовое движение передает единое пластичное настроение, один образ становится частью или точкой отсчета другого. Продумано соотношение фигур, предметов, ритмических повторов в очертаниях силуэтов. Это мир жанрово достоверный и осязаемый, по-человечески теплый и доброжелательный, со странными, чудаковатыми стариками, козами, символизирующими изобилие жизненной силы, а еще – курами, лошадьми, священными книгами и певучими скрипками... Персонажей в фантазийном пространстве скульптора так много, что, учитывая долгий путь Л. Окуня в искусстве, их, наверное, хватило бы на фигуративный «штетл», дерево которого согрето непосредственностью, исходящей от самого художника. И пусть это не поворачивает историю вспять, но эстетически напоминает о родословной еврейской оливы.

В Израиле Леонид Окунь участвовал в ряде выставок, в том числе персональных: дважды в Холоне, в Бат-Яме, Лоде, Петах-Тикве, Раанане, музее Гедеры. Дважды участвовал в международных выставках по иудаизму в «Беньяней ха-Ума» в Иерусалиме и других».

Г.Подольская http://eholit.ru/news/417/ 

Посмотрите некоторые работы Леонида Окуня:

Заседание Дома ученых и специалистов Реховота и НИЦ «ЕРЗИ» 22. 12. 2014 года

В этот вечер на повестке дня стоял один вопрос: доклад «Еврейские мотивы в поэзии народов разных стран». Сообщение 1.

Мы начинаем этот проект, рассчитанный на длительный период. Есть очень много сведений на эту интересную и актуальную тему.

На наш вечер должна была приехать руководитель Литобъединения Ришон ле-Циона Валентина Чайковская, которая у нас выступала, которую мы знаем и ценим. Она пишет на русском и украинском. По уважительной причине Валентина Чайковская не приехала, но прислала свое стихотворение.

БЛАЖЕННЫЙ КРАЙ (Украине)

Блажен тот край, где ты рождён, друг мой.

В нём каждый камень обладает силой.
В полынной горечи его степной 
Таится дух  до  боли  сердцу милый. 

И разве можно  речью  передать,

Ведь ты родную не сумел сберечь.

ЕВРЕЙСКИЕ МОТИВЫ В ПОЭЗИИ НАРОДОВ РАЗНЫХ СТРАН

Марк Каганцов, Юлия Систер

Во все времена были, есть и будут личности, которые считают евреев людьми, несущими миру свет, знания, нравственность, добро, тепло. В этом заключается их миссия на Земле.

Художники, композиторы посвящали им свои произведения, использовали национальный колорит в своих картинах, симфониях, песнях.

Поэты и писатели тоже внесли свой вклад в эту интереснейшую страницу искусства и культуры.

Композиторы разных народов в своих произведениях использовали еврейские мелодии, начиная с библейских времен. Еврейский фольклор, клейзмерские песни мы слышим во многих произведениях. Мы также знаем много произведений, посвященных евреям, различным этапам их жизни. Мы знаем, что трагедии Бабьего Яра свои произведения посвятили украинский композитор

Д. Клебанов (1-я симфония, памяти мучеников Бабьего Яра, 1945); Д. Шостакович (13-я симфония, Реквием для Бабьего Яра, 1962); С. Чудновский «Песня о Бабьем Яре», С.Никитин «Бабий Яр», И.Труфанова «Долгая дорога в лету»; реквием «Бабий Яр» украинского композитора Е.Станковича на стихи Д.Павлычко; Д. Киценко написал произведение «Бабий Яр» для камерного оркестра и многие другие посвятили свою музыку этой теме.

Немецкий композитор Пауль Дессау (1894–1979), вице-президент Академии искусств ГДР (с 1959 г.), проявился как разносторонний и самобытный художник в различных музыкальных формах: опера (в том числе «Ланцелот» по пьесе Е. Шварца, 1969 г., «Эйнштейн», 1974 г.), симфоническая и камерная музыка, песни и хоры, оратории, музыка к фильмам и спектаклям. Некоторые его сочинения написаны с использованием еврейской тематики и еврейских образов: Симфония до мажор (1926 г.), в которой звучит напев Кол Нидре; музыка к снятому в Эрец-Исраэль фильму «Авода» (1936 г.); сценическая оратория «Хагада» (на иврите; текст М.Брода, 1936 г.).

Рудольф Вагнер-Рёгени (1903–69), композитор, дирижер и педагог, профессор Академии искусств ГДР; среди его сочинений — вокально-инструментальные кантаты «Исав и Иаков» (1930 г.), «Cantica Davidi Regis» (1954 г.), «Сотворение мира» (1953 г.), Псалмы для детского хора, басов и малого оркестра (1955 г.) и другие. В 1960 г. П. Дессау и Р. Вагнер-Регени сочинили совместно с немецкими композиторами Б. Блахером, К.-А. Хартманном и Х. Вернером кантату для двух чтецов, солистов, камерного хора и оркестра «Еврейская хроника» (на слова Й. Герлаха); в текст кантаты вплетены цитаты из Библии, а в музыке, (особенно во 2-й части, «Гетто», написанной П. Дессау) слышны интонации еврейских песен-плачей. Крупный немецкий композитор 20 в.К. Вейль, с 1935 г. поселившийся в США, в 1948 г. после провозглашения Государства Израиль переложил «Ха-Тикву» для симфонического оркестра.

Польский композитор Александр Тансман (1897–1986), среди его произведений — опера «Шабтай Цви, лжемессия» (1961), оратория «Пророк Исайя» (1951), Псалом для солиста, хора и оркестра (1961), «Еврейская рапсодия» для камерного оркестра (1937).

Анатоль Виеру (1926–98), лауреат Государственной премии Румынии; среди его сочинений — Псалом (2-я ч. симфонии №2, 1973), опера «Иона», пьеса для инструментального ансамбля «Иосиф и его братья». Таких примеров очень много во всех странах. Наверно, стоит напомнить, что библейские мотивы мы встречаем в музыке Баха, Шуберта, Моцарта и многих других.

В живописи, скульптуре, архитектуре мы также находим еврейские мотивы. Людей этого вида искусства привлекали женская красота, необыкновенные еврейские глаза, мужество и стойкость еврейского народа.

Библейские мотивы, еврейскую символику мы встречаем в живописи, книжной миниатюре, встречаем символы колен Израилевых, тему орла - аллегорию Всевышнего и др. Примеров во всех странах очень много. Например, творчество Виктора Васнецова, Да Паникале, Франческо Хейса, Гадди, наших современников Дмитрия Хомякова и Иветты Поздняковой и очень многих других. Интересна картина неизвестного художника 15 века «Положение во гроб».

В архитектуре тоже есть интересные работы, например, Собор Бразилиа; Кельнский Собор: библейские сюжеты в стекле. Интересно скульптурное творчество Джамболоньи, скульптура царя Давида и т.д.

А в художественной литературе, в том числе поэзии, еврейские мотивы звучат часто и много лет. Вышел поэтический сборник «Библейские мотивы в русской поэзии», в который вошли стихи Ф.И.Тютчева, А.В.Кольцова, М.Ю. Лермонтова, А.К.Толстого, Д.С. Мережковского, И.А. Бунина, В.Н. Брюсова и мн.др. Конечно, Е.Евтушенко, А.Дементьев и др. Наш проект посвящен еврейским мотивам в поэзии народов разных стран.

В наше сложное и не очень спокойное время очень важно, чтобы люди научились жить в мире между собой, умели ценить человеческое достоинство, взаимопонимание и радовались тому, что жизнь прекрасна.

Мы надеемся что наш проект внесет свой вклад в это важное дело.

Проект мы начинаем с украинской поэзии. На эту тему уже были опубликованы наши статьи и переводы на русский Марка Каганцова украинских поэтов, в творчестве которых отражены еврейские мотивы (http://eholit.ru/news/803/; http://eholit.ru/news/817/; http://eholit.ru/news/850/ ; http://eholit.ru/news/862/ и др.).

Едва ли не вся тематика староукраинской письменности от первых десятилетий христианизированной Киевской Руси (начало 11 в.) до конца украинского барокко (вторая половина 18 в.) основана на сюжетах и образах Библии.

В украинском средневековом религиозно-языковом обиходе сочетались канонический старославянский перевод Библии с попытками перевода ее отдельных книг на староукраинский (например, перевод Песни Песней середины 15 в. с чешского, Книга пророка Даниила в переводе «жидовствующих» 16 в.). 

Эпоха украинского барокко с ее исключительным религиозным напряжением сочетала неприятие этнического еврейства, доходившее временами до геноцида, с ростом авторитета Библии и достаточно распространенным знанием древнееврейского. Эта эпоха завершается весьма своеобразным феноменом выдающегося мыслителя Григория Сковороды, свободного от каких-либо конфессиональных и этнических предрассудков: в основе его  литературного наследия лежит, по словам самого «Варсавы» (Бар-Сава; псевдоним украинского писателя), «символический мир» Библии как наиболее совершенное воплощение всего человеческого опыта и гармонии мироздания. 

Со смертью Сковороды начинается период новоукраинского литературного развития, в котором, в отличие от предыдущих, превалирует не идея Божественной воли, определяющей судьбы мира и человека, но идея национального самоутверждения. В новой специфической атмосфере Библия превращается преимущественно в литературно-идеологическое орудие создания национальной культуры, в частности, реформирования языка, интенсивно происходившего в ту пору: от авторитетных книжных языков и стилей к всеобъемлющему живому народному языку. Появился перевод Библии на украинский язык. В нем заметен как бы «открытый» характер молодого литературного языка, равно разомкнутого навстречу и традиционному старославянскому красноречию, и современным крестьянским диалектам. Очевидное противоречие этих языковых стихий и составляет особый эстетический эффект других украинских библейских переводов и особенно переложений, в которых парадоксально сопряжены многочисленные церковнославянизмы с народной речью.

Таков поэтический мир Т. Шевченко, в который прочно вплетены самые разные библейские темы, сюжеты и образы, составляющие одну из главных структурно-смысловых основ этого мира.

В послешевченковский период украинской литературы библейская семантика разрабатывается в ней главным образом в направлении патриотического иносказания, патетического парафраза национальной судьбы с ее вековой безгосударственностью и различными формами национального унижения. Таковы отчасти лирика и особенно драматургия Леси Украинки, ее так называемые драматические поэмы, тематически сосредоточенные на великих исторических катастрофах, изображенных в Библии.

Обширнейшую систему библейских аллюзий и реминисценций в новоукраинской литературе весьма впечатляюще продолжает поэма И. Франко «Моисей» (1905), в которой исход из Египта и дальнейшее странствование в сторону Земли обетованной предстают в качестве грандиозной патриотической метафоры, своего рода художественного манифеста чаемой украинской самостоятельности. Поэму «Мойсей» на русский перевел талантливый поэт Роман Петрив (Николаев Львовской области).

 Наряду с Библией в средневековой литературе Украины-Руси получил распространение такой известный памятник еврейской литературы, как «История иудейской войны» Иосифа Флавия (староукраинский текст в Виленском хронографе 16 в. и другие, еще более древние).

Высочайший авторитет Библии в украинской литературе находился в противоречии с реальным положением еврейского этноса в украинской истории, что и было засвидетельствовано украинской литературой — средневековой, барочной и позднейших периодов. 

Резкая перемена исторической ситуации в Центральной Европе 16 в. повлияла и на участь еврейства, в том числе и украинского. 

Исторические события в Польше, Украине, появление запорожского казачества определили трагический характер еврейско-украинских отношений, в том числе украинский фольклорный и литературный образ еврея.

Образ еврея-злодея в украинском фольклоре, по-видимому, появился уже на поздних стадиях развития устного народного творчества — как бы вслед за событиями, разразившимися в середине 17 в. Во всяком случае украинские фольклорные обвинения евреев, якобы арендовавших православные церкви, документально - исторически не подтверждаются, что свидетельствует об их позднейшем возникновении, как полагал И. Франко. Появилась и мистифицированная песенно - эпическая ретроспектива той эпохи.

Стойкий антиеврейский миф сохранялся в украинском фольклоре разных жанров; в первой половине 19 в. он перешел в литературу, начавшую к тому времени осваивать не метафизическую, а сугубо национальную проблематику. Невозможно умолчать о трагедии двух безгосударственных этносов, вступивших в тяжелейший конфликт под гнетом чужой государственности, во многом в ее прямых и косвенных интересах. Можно, однако, проследить, как исторические обострения этого конфликта чередовались с литературными, фольклорными и другими попытками наладить еврейско-украинский диалог, как украинский фольклор и литература от полной конфессионально-этнической глухоты переходят к таким попыткам.

Общеевропейское гуманистическое переосмысление еврейского вопроса, охватившее Запад после «весны народов» (1848), затронуло некоторые российские и украинские круги. Антиеврейские мотивы совершенно исчезли из поэзии Шевченко, в которой снова усилился интерес к библейской тематике, а в 1858 г. Шевченко вместе с Н. Костомаровым, Марко Вовчок, П. Кулишем и другими поддержал протест братьев Аксаковых, И. Тургенева, Н. Чернышевского и других русских писателей против анонимного цикла антисемитских статей в петербургском журнале «Иллюстрация». В октябре 1860 г. Шевченко написал стихотворение «Саул», исполненное глубокого сочувствия к народу Израиля, опрометчиво, по мнению поэта, избравшего вместо теократии автократию. В предпоследнем своем стихотворении «Во Иудеи бысть царь Саул» (1861) Шевченко возвращается к той же теме. 

В то же время в русско-украинской литературе (преимущественно прозе, создававшейся этническими украинцами по-русски на украинские темы) сохранился в целом отрицательный образ еврея, восходящий к антисемитским мотивам повести Н. Гоголя «Тарас Бульба», во многом определившей последующее карикатурное изображение евреев в русской литературе вплоть до погромной журналистики. А в начале 20 в. для украинской литературы характерно юдофильство самого широкого диапазона. В стихотворном цикле «Еврейские мелодии» (1881) самое сочувственное отношение Франко-поэта вызывает плебейская еврейская среда, коллизии и драмы «маленьких людей», так же, как Франко-прозаик в рассказе «К свету» создает один из самых выразительных и трогательных еврейских образов в украинской литературе — мальчика Иоселе (в то же время еврейское окружение главного героя изображается далеко не дружественно; то же — в поэме «Сурка», 1890). Еврейской среде, ее быту посвящены поэмы Франко «От любви», «По-человечески» (обе — 1890). И. Франко перевел на украинский язык с идиш (который он знал) стихотворения М. Розенфельда «Моя песня» и «Песня рабочих», с чешского — отрывки из поэмы Я. Врхлицкого «Бар-Кохба». И. Франко — общественный деятель, общавшийся с Т. Герцлем, положительно отнесся к идее суверенного еврейского государства в контексте своего интереса к общей необходимости повсеместного национального самоопределения.

Леся Украинка, оставаясь в своем творчестве преимущественно в границах библейской тематики, по свидетельству очевидцев резко отрицательно относилась к политическому антисемитизму некоторых людей своего круга, включая собственную мать, известную украинскую писательницу-народницу Олену Пчилку, отождествлявшую капитализм с еврейством в своем журнале «Ридный край» (единственное украинское издание, рискнувшее поддержать кровавый навет и вслед за тем потерявшее своего читателя). Строчки ее стихотворения, обращенного к Украине, — «И ты когда-то сражалась, как Израиль» — стали эмблематичными для нескольких поколений поборников украинской независимости (советская цензура в 1970-е гг. вымарывала эти строки при публикации произведений поэтессы). Многие поэты использовали эти слова в качестве эпиграфа.

В поэзии конца 19 в. – начала 20 в. гуманистическую линию поддержали бунтарь П. Грабовский (в стихотворении «Еврейскому народу» он декларативно, но искренне пишет: «Неуклонно буду носить в сердце святое чувство великой любви, которое уже никому не погасить») и тончайший лирик А. Олесь (стихотворение «Над трупами» — страстный протест против погромов).  Об этих стихотворениях мы уже рассказывали на наших заседаниях.

В целом в начале 20 в. украинская литература как в России, так и в Австро-Венгрии эволюционировала в сторону гуманистически-лояльного отношения к евреям, выработала идиосинкразию к юдофобии. Впервые в истории двух народов возник, хотя и в зачаточных формах, непосредственный украинско-еврейский диалог, в том числе и литературный.

. Еврейско-украинские литературные отношения после 1917 г. всецело определялись сложным характером тогдашней украинской действительности. Вследствие трагических событий наладившиеся было достаточно лояльные отношения еврейских и украинских литературных кругов были прерваны. События Первой мировой и гражданской войн на Украине заставили многих евреев эмигрировать в другие страны, либо перебраться в крупные российские города. К середине 1920-х гг. в советской Украине украинско-еврейские отношения обретают менее острый, но в высшей степени нерешенный характер. . В стране в силу могучей инерции недавнего национально-освободительного движения исподволь возобладала во многом независимая от официальной идеологии Кремля доктрина украинского «национал-коммунизма», стремившаяся сочетать подчеркнутый украинский патриотизм с резким неприятием любых форм ксенофобии, особенно антисемитизма. В атмосфере украинской государственно-коммунистической лояльности к евреям массы украинского еврейства либо проходят без всяких эксцессов через «украинизацию» (едва ли не исключительно языковую), либо остаются в достаточно автономной зоне национально-культурного строительства, в ту пору весьма интенсивного. В первом случае в украинский коммунистический истеблишмент (в том числе и литературный) входит немало еврейской молодежи, сыгравшей впоследствии видную роль в украинском общекультурном и литературном процессе. Во втором — на Украине образуется внушительный массив еврейской национальной культуры: от литературы самого высокого класса (так называемая киевская школа поэтов и другие) до разветвленной системы народного образования на идиш, одной из самых развитых в то время. Возникают предпосылки к новому украинско-еврейскому диалогу, в том числе и литературному. Тогдашние украинская и еврейская литературы были подчеркнуто лояльны в своих взаимоотношениях. Вместе с тем исторические обстоятельства тормозили, а затем — в начале 1930-х гг. — и вовсе остановили этот диалог. Вторая мировая война придала этому процессу совершенно апокалиптические формы, уничтожив значительную часть еврейского населения Украины, а реставрация имперского шовинизма после войны привела к полному исчезновению литературы на идиш на Украине. «Гитлер уничтожил читателей этой литературы, а Сталин — ее писателей» (М. Петровский). 

Догмат изначально разрушал как усилия евреев, уходивших в украинскую культуру, так и усилия писателей-украинцев, пытавшихся осмыслить еврейскую проблематику. Выдающийся украинский поэт М. Бажан, всю свою жизнь занимавший подчеркнуто филосемитскую позицию (в том числе и в пору своего пребывания на посту вице-премьера УССР), в начале творческого пути создал поэму «Гетто в Умани» (1928), в которой, стремясь осмыслить трагическую еврейскую судьбу и объединить ее с судьбой украинской.

В годы Второй мировой войны, в условиях некоторого ослабления цензурного гнета, другой выдающийся украинский поэт П. Тычина, превосходно знавший и идиш, и иврит, пишет стихотворение «Еврейскому народу» (1942), исполненное самого неподдельного сострадания и одновременно веры в несокрушимость духа народа. Стихотворение под тем же названием написал и замечательный поэт М. Рыльский. Оно успело выйти в свет в русском переводе в 1943 г., но конъюнктура уже изменилась, и украинский оригинал стихотворения впервые был опубликован лишь в 1988 г. на волне «перестройки». В том же 1943 г. появилось первое в украинской литературе стихотворение о Бабьем Яре — «Яр» М. Бажана. Катастрофе украинского еврейства посвящены отдельные страницы повести П. Кочуры «Семья Сокорин» (1945); С. Голованивский в поэме «Авраам» осудил молчаливое соучастие соседей главного героя в трагедии Бабьего Яра. 

Бажан, Тычина, Рыльский и немногие другие уцелевшие на ту пору мастера украинской литературы достаточно демонстративно отошли от окончательного разгрома еврейской культуры и литературы на Украине конца 1940-х – начала 1950-х гг., разгрома, уничтожившего не только последние институциональные формы этой культуры (Кабинет еврейской филологии в АН УССР, еврейское отделение Союза писателей Украины и т. д.), но и самих ее деятелей, в первую очередь писателей (Д. Бергельсона, П. Маркиша, Д. Гофштейна, Л. Квитко и других). 

С той поры в украинской литературе вплоть до конца советской эпохи еврейская тема оставалась негласно табуированной. Только после смерти диктатора, в условиях некоторой «оттепели», появляются первые попытки эпизодического обращения к этой теме (именно эпизодические, но интересно схваченные еврейские мотивы в прозе Ю. Щербака, впоследствии — первого посла независимой Украины в Израиле, а также в прозе А. Димарова и Б. Харчука). Официальная критика умалчивала об этих мотивах в произведениях украинской литературы. Тема трагической высокой любви еврея и украинки, которую не в силах уничтожить и Бабий Яр, развита в поэме Л. Первомайского «Сильнее смерти» (1954). Мотив Бабьего Яра продолжили страницы романа И. Головченко и А. Мусиенко «Черное солнце» (1969), стихотворение И. Драча «22 июня 1966 года в 5 часов вечера» и другие.

Характерно, что в первые послевоенные десятилетия в условиях тщательной этнической самоизоляции украинского истеблишмента возможность появления в литературе нового поколения авторов-евреев, пишущих на украинском языке, была почти исключена (едва ли не единственный пример — поэт и прозаик Н. Тихий, родился в 1920 г.). Только в начале 1970-х гг., благодаря личным усилиям М. Бажана, дебютировал М. Фишбейн, превратившийся затем — уже в эмиграции — в одну из центральных фигур современной украинской поэзии. В его творчестве парадоксально сочетаются тема еврейской национальной судьбы и украинская барочная и неоклассическая образность, патриотизм еврейский и патриотизм украинский.

Только с начала 1950-х гг. в национал-либеральной среде украинской диаспоры постепенно начинается диалог с еврейством — в том числе и литературный (эссе Ю. Шереха о поэзии М. Фишбейна, стихотворение Марты Тарнавской «В жизни моей тоже был Бабий Яр» и другие). 

«Перестройка», а затем и независимость радикально изменили политический и общественный характер украинско-еврейских отношений в явственно демократическую сторону, вызвав огромную, сегодня уже необозримую публицистику и фельетонистику, создав совершенно новый образ этих отношений в украинских средствах массовой информации и ускорив самое разнообразное их культурное воплощение. В этих условиях украинско-еврейский диалог приобретает чрезвычайную интенсивность, но в собственно украинской литературе он отразился в небольшой мере. Определенный резонанс вызвали циклы стихотворений Д. Павлычко «Еврейские мелодии» (1989), «Бабий Яр» (1991), повесть Г. Хоткевича на темы истории древнего Израиля «Авирон» (1990), повесть Б. Харчука «Мертвый час» об эпохе борьбы с «космополитизмом» на Украине (1990) и другие. 

В последнее время в украинской литературной жизни появились поэтические и прозаические переводы произведений израильских писателей на украинский язык (переводчики М. Фишбейн, В. Радуцкий), первые, еще фрагментарные, попытки объективного изложения украинско-еврейской литературной ретроспективы (Оксана Забужко, И. Клейнер), а также первые образцы украинской иудаистики и семитологии. 

Некоторые репатрианты из Украины продолжили в Израиле творчество на украинском языке (поэт И. Потемкин, в Израиле с 1991 г., и другие). Общество украинско-еврейских связей в Иерусалиме издает бюллетень на украинском языке «Диялогы».

Далее мы печатаем подборку «Украинские поэты о евреях» (часть 1)